Дышите, сенсей

— Наруто? — голос Саске охрип почти до беззвучности. Он звучал как-то по-новому, как никогда раньше не звучал голос Саске. По крайней мере, в понимании Сакуры. Это было не похоже на молодого Учиху настолько, насколько вообще что-то может быть на него не похоже. Разве только само слово, которое прозвучало из его уст с надеждой. Слово, с головой выдавшее желание Учихи увидеть здесь не Сакуру. — А. Это я, — запоздало подала голос девушка, когда тёмный силуэт — единственное, что она могла рассмотреть при таком скудном освещении, — зашевелился и неловко придвинулся ближе к решетке. Сама она подходить не спешила. Только сжала в руках свёрток, который принесла, несмотря на строгий запрет Хокаге. Это сущая мелочь — просто немного еды — разве может кому-то быть от этого вред? — Ты? — Саске сказал это таким тоном, словно и не понял сразу, кто именно к нему пришёл. Он наклонил голову в сторону девушки, от чего во тьме что-то громко лязгнуло, очень напоминая звон цепей, и застыл, словно вслушивался во что-то. В какие-то звуки, доступные только ему одному. Сакуре стало неприятно. Она подумала, что, возможно, Саске и правда не узнал её, что прямо сейчас он пытается понять, кто его гость: услышать по гулу сердца или ритму дыхания. Непроизвольно девушка задышала чаще, от чего слегка закружилась голова. Ситуация нравилась ей всё меньше. Определённо, когда она спускалась сюда, когда с большим трудом убеждала сенсея позволить ей спуститься, она точно не ждала, что будет стоять посреди коридора с таким глупым видом и разъяснять своей первой любви, кто она такая и зачем вообще пришла. — Это Сакура, — пояснила Харуно. Чтобы не стоять столбом, она подняла с пола факел, вставила его в крепление и, выудив из подсумка спички, зажгла. Поморгав несколько секунд, чтобы дать глазам привыкнуть к новому свету, девушка снова повернула голову к камере, в надежде увидеть на лице Саске если не радость, то хотя бы благодарность и, возможно, надежду. Если бы к ней в камеру — попади она, конечно, в тюрьму, — пришла бы старая подруга, Сакура непременно смотрела бы на неё именно так. Ведь это знакомый человек из твоей жизнь — кто-то, с кем можно поделиться секретами, и кто, возможно, может тебе помочь. Но на лице Саске не было ничего такого. В принципе, на его лице не было вообще никаких эмоций. По крайней мере, насколько можно было судить по расслабленным губам и челюсти. Глаза же закрывала плотная повязка, покрытая руническими узорами. Конечно же, он её не узнал. Даже если бы в коридоре горели все факелы, Саске не смог бы её увидеть и сразу узнать. Удивительно, но это открытие немного успокоило девушку. Достаточно, чтобы она могла заткнуть внутренний голос, упорно нашёптывающий, что это лишь самообман, что Наруто, или кого-то ещё, кого знал достаточно хорошо — поправила себя Сакура, — Учиха узнал бы уже по звуку шагов. Наверняка ещё сказал бы что-то язвительное. Например: «Ты шаркаешь ногами как медведь, усуратонкачи. Как тебя до сих пор ещё не убили?» — Как ужасно, — выдохнула она. Под ногами было грязно и повсюду был песок, но Сакура всё равно присела на пол у решётки, обхватив её пальцами. Будь они героями одной из книжек о любви, которые девушка иногда читала, пряча их в свитках техник, Саске положил бы свои пальцы на её или прислонился бы к ним лбом. Это была бы одна их самых трогательных сцен, на которых не грех было бы и всплакнуть. — Могло быть хуже, — ответил Саске и холодное равнодушие в его голосе мигом вернуло её с небес на землю. И напомнило, что она вовсе не героиня книги, а Саске, если и принц, то совсем не её. По крайней мере, пока. — Хуже? — девушка нервно хихикнула. Мысленно она попыталась поставить себя на место Саске, но не смогла. Куда же тут хуже? Словно прочитав её мысли, парень помахал в воздухе растопыренной пятернёй и, улыбнувшись недоброй хищной улыбкой, которая точно не появилась бы на лице настоящего принца, пояснил: — В прошлый раз они решили, что я опасен даже с запечатанными глазами. — Они были не так уж и не правы, — Сакура убрала руку с решётки и повернулась к ней спиной, подтянув колени к груди. — Хотя тебе бы поискать место получше, чтобы проводить там выходные. Шутка была нервной и топорной, но Саске оценил её коротким рваным хохотом. После этого он немного расслабился и тоже подошёл вплотную к решётке. Ощупывая её, Саске случайно задел волосы Сакуры и убрал руку так быстро, словно это была ядовитая змея, а не мягкие розовые пряди. Он зло выругался, видимо, разозлившись на себя самого за такую бурную реакцию, и медленно опустился на пол. — Я успел увидеть много красивых мест, — заметил Учиха, и его голос прозвучал почти нежно, с лёгкими мечтательными нотками. — И они все были лучше этой дыры. Чёрт, даже квартира Узумаки намного лучше, а ведь она усрата от пола до потолка. — Ну, сейчас он уже не такой лоботряс, — смешок девушке пришлось из себя выдавливать, хотя мысленно она кричала от несправедливости. Почему Саске вспомнил о Наруто даже сейчас? Почему бы не поговорить о чём-то другом? О чём угодно. Хотя бы о тех самых местах, которые парень только что упомянул. Идея понравилась Сакуре, но не успела она открыть рот, как Саске опередил её, задав свой вопрос: — Да? А я думал, что его случай из истории про горбатого и могилу. — Ну да, так легко подумать, — Сакура почувствовала, как её губы растягиваются в ироничной ухмылке, но ничего не смогла с этим поделать. Маленькая злобная тварь, живущая внутри неё и до этого сидевшая тише воды, подняла голову и мстительно осклабилась: — Какаши-сенсей здорово взял его в оборот. Ты бы удивился, если бы увидел — нашего идиота теперь не узнать. — Не узнать? — эхом повторил Саске, затем громко фыркнул, и это уже прозвучало вполне себе по-учиховски. Тот же надменно вскинутый подбородок, та же кривая неправильная улыбка, от которой так и веет превосходством. Сакура подумала даже, что могла бы легко угадать выражение глаз Учихи сейчас. Наверняка он смотрел бы свысока, чуть прищурив глаза, как делал это раньше. Возможно, он поднял бы одну бровь, тем самым выразив заинтересованность вопросом. Знакомый, хорошо изученный Учиха — прямо ностальгия. Девушка улыбнулась, заметив ту самую саркастичную ухмылку, за которой обычно следовала едкая колкость. Она припомнила собственные шутки о Наруто, выбирая самую смешную из них. Можно было бы рассказать о том, как Наруто неудачно попытался создать расенган сразу после операции, или как весь заляпался лапшой, когда недавно рискнул зайти в Ичираку. О, хорошо бы поведать о той миссии с доставкой почты, во время которой Узумаки умудрился сначала вдрызг разругаться с представителем Деревни Тумана, подраться с ним, а потом шумно помириться, впервые попробовав саке в местной забегаловке. Наверняка даже Саске не сможет не засмеяться, когда услышит историю о том, как они вдвоём с Саем пытались уложить пьяного героя деревни в кровать. Вот сейчас Саске отвесит очередную шутку, и они вдоволь насмеются, припоминая Наруто старые промахи и вспоминая совместные миссии. — Почему? — спросил вместо этого Саске, и девушка на секунду опешила. Она никак не ждала этого простого вопроса. Хорошее настроение быстро пропало, а на смену ему пришло что-то тёмное и недоброе. Как и ощущение того, что Наруто снова стоит впереди неё. На этот раз — на её пути. — Ну, — протянула Сакура для того, чтобы немного выиграть время. Она мысленно приказала себе успокоиться и задумалась, о чём бы таком важном рассказать Учихе. Девушка вызвала в памяти теперешний образ Наруто, который почему-то ехидно ей улыбался, и пригляделась, выискивая среди всех этих перемен самые важные, самые бросающиеся в глаза. — Он постригся. — И всё? — в голосе Саске зазвенело веселье, от которого Харуно начало мутить. Совсем не злое, без тени иронии и презрения, которое она ожидала услышать. Ей ужасно не хотелось продолжать этот разговор. Есть ведь столько возможных тем, которые они могли бы обсудить. Вот только едва ли какая-то из них вызвала бы такой отклик. Едва ли Саске так же охотно стал бы обсуждать что-то другое. — Очень коротко, — с заминкой пояснила Харуно. Ей хотелось поносить Наруто последними словами, но вместо этого она произнесла: — Выглядит таким взрослым. — Вот как, — юноша вдруг помрачнел, его губы сжались в тонкую белую линию и стали почти незаметны на таком же бледном лице. Несколько раз он расслаблял их и даже приоткрывал рот, порываясь задать вопрос, который, похоже, мучил его, но никак не мог это сделать. Пользуясь моментом, Сакура беззастенчиво рассматривала его лицо. Как же сильно всё-таки изменился Саске — страшно даже подумать, какими теперь стали его глаза. Конечно, с их последней встречи прошло не больше недели, но тогда у девушки не было такой идеальной возможности, да и ночь была. Она ещё тогда заметила, что у Саске сильно отросли волосы, а челка нарочно опущена на левый глаз, что он стал выше и шире в плечах, и что свободный дорожный плащ надет так, чтобы как можно лучше скрывать пустой рукав. Деталей же в темноте не заметишь. Например, эта тревожная морщинка на лбу, почти скрытая за повязкой, или заострившиеся черты лица, полностью лишившегося всего детского. В этом Учихе уже не осталось почти ничего от того мальчишки, в которого когда-то влюбилась Харуно. Разве только эта странная аура опасности, на которую, как мотыльки на огонь, в школьные времена слетались все девчонки. — Как Какаши? — спросил Саске так тихо, что Сакура не пропустила этот вопрос лишь потому, что в этот момент глядела на его губы, рассматривая маленький шрамик у левого уголка. — Какаши, — протянула она, крепко задумавшись. Стоит ли рассказывать про недели, когда учитель больше напоминал неживую марионетку, чем человека? Надо ли говорить, что ему заново приходилось учиться ходить и вообще двигаться? Или, может, о том, что долгое время Какаши был слаб как котёнок и полностью зависел от этого нового Наруто, повзрослевшего больше, чем Саске может себе представить? Сакура медленно накрутила на палец розовую прядку, отпустила её, подождала чтобы получившийся локон выравнялся и вернулся к прежней форме, затем накрутила снова — глупая привычка, оставшаяся из детства. Речь снова заходила о Наруто. Он уже превращался в её персональный злой рок. Куда ни посмотри — везде Наруто. Все говорят о Наруто, все спрашивают о Наруто, всем вокруг нужен только Наруто. Чёртов идиот. Сообразив, что достаточно затянула с ответом, девушка коротко бросила: — Поправляется, — получилось грубовато и, чтобы смягчить свой ответ, она добавила: — Ему здорово досталось, но он быстро идёт на поправку. Уже давно выписался из больницы, а через неделю-другую уже сможет приступить к тренировкам. — Было плохо? — туманно поинтересовался Учиха, но это уже было много, как для Саске. Едва ли он вообще когда-то проявлял большую заботу о ближнем и больший интерес к чужой боли. — Ты себе даже не представляешь, — перед глазами сразу же прошёл хоровод из картинок-воспоминаний, которые Харуно с удовольствием выбросила бы на помойку — одно другого страшнее. Возможно, в какой-то мере она знала даже больше, чем Наруто, ведь она-то присутствовала на операции и видела все эти раны вблизи. Даже латала некоторые из них. Вручную, ведь обычных дзюцу не хватило, чтобы залечить все повреждения. Едва ли когда-то ещё ей доведётся вытаскивать кого-то из такого состояния. Впрочем — Сакура больно закусила губу, — едва ли кто-то ещё сможет после такого выжить. Саске не спешил нарушать тишину, похоже, дожидаясь хоть каких-то подробностей. Его, в принципе, можно было и понять. Как тут не заинтересуешься в зверствах, в которых подозревают тебя? Наверное, ему даже интересно: насколько по мнению остальных он уже сошёл с ума. Ей было бы. Наверное. — Кто-то сломал ему все кости в обеих руках, — голос звучал сухо, по-медицински. Удивительно, что она не начала цитировать протокол операции, — начинил его металлом, вскрыл живот и, вдобавок, перерезал горло так, что в дыре можно было рассмотреть гортань, — она так и не поняла, важно ли это Саске, но всё равно поведала: — Сенсей больше не сможет говорить. Уж очень сильно повреждены связки — не восстановить было. — Вот как, — парень надолго замолчал, и Сакура не стала торопить его. Пакет, который она принесла с собой в надежде хоть немного расположить Учиху к себе с помощью его любимой еды, уже был порядком измят и выглядел не слишком презентабельно. Содержимое, скорее всего, не пострадало, но стоит ли теперь отдавать это Саске? Испорченную обертку он не увидит, а вкус любимого лакомства, возможно, поднимет ему настроение. Заметит ли он, что даже спустя столько лет его самая преданная поклонница прекрасно помнит, какую еду он предпочитает? Оценит ли? Есть ли вообще в этом смысл? — Ты же не думаешь?.. — начал Саске, но запнулся, видимо, так и не подобрав слов. Помолчав секунду, он попробовал снова: — Это ведь не… — он вздохнул и снова замолк. — Нет, — отрезала Харуно. Ей совсем не понравился этот неуверенный Учиха, с трудом подбирающий слова. — Я не думаю, что это был ты. Чёрт, да чтобы так кого-то изувечить, надо быть совсем чокнутым. Я никогда не думала, что это мог бы быть ты. — Спасибо, — выдохнул он. Правая рука парня, до этого свободно лежащая на колене, дёрнулась и потянулась к культе левой. Если бы это был кто-то другой, можно было бы подумать, что он только что обнял себя в попытке закрыться, защититься. — Возможно, ты такая одна. — Да нет же, — заверила Сакура. От слов Саске в её животе разлилось приятное тепло, но она никогда бы в этом не призналась. Как и в том, что в этот момент почувствовала себя по-настоящему особенной. Этот Учиха по-прежнему ей не нравился, но её Саске всё ещё был где-то там, в этом парне, сейчас просто переживающем плохие времена. Когда всё будет позади, он обязательно вернется, и — Сакура отчётливо это поняла, — он будет по-настоящему ей благодарен. У неё, возможно, появится реальный шанс забрать его себе. Это осознание добавило ещё большее жара в её слова, когда она уверенно заявила: — Никто так не думает. Никто из Конохи не подозревает тебя. — Хорошо бы это было так, — выдохнул он без особой уверенности в голосе. — Это так, — Сакура приподнялась на колени и просунула руки между прутьев решетки. Она обняла Саске, прижавшись к нему со спины так близко, как только смогла. — Все знают, что ты не мог такого сделать. Должно быть, парень, и правда был совсем плох, ведь не только не попытался её оттолкнуть, но и обхватил её кисть своей, слегка пожимая её в знак благодарности. Похоже, Сакура всё-таки не зря так рьяно сюда рвалась. *** — Какаши-сенсей, вы обязаны помочь Саске, — заявила Сакура, как только Какаши открыл дверь. Не дожидаясь реакции мужчины, Харуно втолкнула его в прихожую, быстро осмотрелась по сторонам, проверяя, нет ли случайных свидетелей. Затем она вошла тоже, заперев за собой дверь. Для чего-то она вытащила ключ и спрятала его в свой карман. Удивилась сама себе — словно задумала что-то плохое, а ведь пришла-то просто поговорить. — Сенсей, я… — начала она, но замялась, когда, развернувшись лицом к Какаши, поняла, что совсем не рассчитала силу и только что отбросила своего учителя на добрых полметра вглубь комнаты. Это открытие ей не понравилось. Настороженный взгляд наставника тоже, как и инстинктивно занятая им боевая стойка. — Нет же, — она попробовала улыбнуться, но лицо словно окаменело. Получилось только поднять руки в примирительном жесте. Так, чтобы Какаши видел её раскрытые ладони, обтянутые перчатками. Когда она успела их надеть — девушка совсем не помнила. Не совсем веря в собственные слова, она заверила: — Я пришла поговорить, учитель. Вы должны кое-что знать, вот и всё. Какаши ещё несколько секунд сверлил её пытливым взглядом, от которого девушке стало совсем не по себе. Она неловко стянула зубами перчатки и заткнула их за пояс. На этот раз улыбка получилась чуть лучше, хоть до обычной улыбки Сакуры ей и было далековато. Наконец, Хатаке медленно кивнул и указал на дверь в кухню. Харуно смутилась — она, конечно, знала, что после болезни Какаши уже не был полноценным, но оказалась не готова к тому, что ей придётся иметь с этим дело так близко. Если ответы Какаши ограничатся лишь кивками да пожатием плечами, то никакого нормального диалога у них получиться просто не могло, а ведь разговор был важным. И — что ещё важнее — на кону стояла свобода, а возможно, даже жизнь Саске. Ей ещё не приходилось общаться с Какаши наедине после его выписки из больницы, и Харуно неожиданно поняла, что она понятия не имеет, не пострадало ли ментальное здоровье сенсея. Вернее — насколько оно пострадало. Потому что ни один живой человек никак не мог остаться в порядке после чего-то, что произошло с этим мужчиной. Даже если на вид он был вполне обычным, готовиться следовало к худшему. Раздумывая над этой новой проблемой, девушка последовала за Какаши на кухню. Она готовилась тому, что её будет ждать жуткий бардак и залежи немытой посуды. Даже подумала, что могла бы предложить учителю помочь с уборкой, если он согласится выслушать её до конца. Благо, она не успела озвучить эту мысль вслух. Маленькая кухонька Какаши оказалась довольно уютной и вполне себе чистой. Даже чище, чем кухня Сакуры. «Наруто, — подумала она. — Наверняка это его работа». Хатаке указал девушке на стул, и она послушно села. Какаши садиться не спешил. Он остановился у окна и, вопросительно выгнув бровь, кивнул в сторону чайника. Такое понять мог даже полный идиот. От удивления Сакура кивнула головой даже раньше, чем осознала это. Она изумлённо наблюдала за тем, как Хатаке ставит чайник на плиту, копается в кухонных шкафах в поисках чая и, похоже, чего-то сладкого. Руки мужчины всё ещё были в повязках и заметно подрагивали время от времени, но во всём остальном он был вполне обычным. Всё тот же Какаши, разве только чуть более молчаливый. Вскипел чайник. Хатаке засыпал в большую цветастую чашку смесь трав, сильно пахнущую ромашкой и мятой, залил её кипятком и, накрыв крышечкой, поставил перед гостьей. Затем он достал вазочку с конфетами и печеньем, которые тоже поставил на столе. Себе мужчина чай наливать не стал. Вместо этого он достал блокнот с ручкой и слегка размял пальцы перед тем как написать: «Что-то случилось?» — И да, и нет, — Сакура пожевала губу, подбирая слова. Не хотелось, конечно, с места в карьер, но она не представляла, как к такому можно подговорить, так что просто выпалила скороговоркой: — Вы знаете, что в покушении на вас подозревают Саске? Какаши замер с занесённой над листом ручкой. На Сакуру он не смотрел, а по наполовину скрытому за маской лицу трудно было прочитать хоть что-то внятное — и это ужасно нервировало. Чтобы занять руки, девушка потянулась к вазе с конфетами. Выбрала одну и, взявшись пальцами за кончики обёртки, потянула, разворачивая её. Потом завернула назад. Отвечать Какаши не спешил. — Вы же понимаете, что это не мог быть он, — не выдержала Харуно. — Вы же понимаете, что Саске не способен на такое. Должны понимать. То есть, кто вообще из ваших знакомых мог вскрыть живот живого человека или хладнокровно перерезать кому-то горло? Это же надо быть полным психом, а Саске не такой. Ручка в руке Какаши задрожала. Сначала едва заметно, а потом так сильно, что Какаши пришлось обхватить трясущуюся кисть другой рукой, чтобы остановить это. Мужчина несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, прикрыв глаза, и Сакура вжала голову в плечи, устыдившись своей вспышки. — Простите, сенсей, — выдохнула она. — Я просто ужасно переживаю за Саске. То что с вами произошло — конечно, это безусловно просто ужасно, — но ещё это случилось в очень нехорошее время. Сорвалась ваша инаугурация, и это получило огласку. Главы других деревень могут потребовать голову Саске, если до них дойдут хоть какие-то подробности, а это уже серьёзно. Какаши ещё раз сделал глубокий вдох и выдох, затем открыл глаза и медленно, так и придерживая одну руку другой, словно не особо надеясь на её твердость, вывел ответ. В этот раз буквы получились едва разборчивыми и неровными. Пришлось постараться, чтобы прочитать: «Чего ты ждёшь от меня?» — Ну, — Сакура сплела пальцы, вперив в них взгляд. — Вы могли бы впустить Ино или кого-то ещё из клана Яманака в свои воспоминания, чтобы вопросов точно не осталось. Думаю, этого было бы достаточно. Сакура понимала, что просит слишком много. Она хорошо знала: впустив кого-то в сокровенные моменты своей жизни, показывая их кому-то, ты должен пережить всё это заново, в малейших деталях воскресить это в памяти. Во всех ужасных подробностях. Она просила Какаши заново погрузиться в кошмар тех нескольких дней, которые он явно с большим удовольствием стёр бы со своей головы, но не представляла, как ещё могла спасти ситуацию. Это было жестоко. Да, это было очень жестоко. Сакура не имела ни малейшего понятия, что ответила бы она сама, если бы кто-то попросил её о подобном, но не была намерена отступать. Она знала — услышь эти слова Наруто, ей пришлось бы иметь дело с последствиями. Даже без девятихвостого, который всё ещё мирно спал где-то внутри Узумаки, парень мог задать ей неплохую трёпку. Особенно если речь шла о безопасности Какаши, которую он давно уже поставил для себя во главе угла. Сакура понимала его. Она была в таком же положении, только для неё главнее всего была безопасность другого человека. Уже очень и очень давно. Девушка потянулась к своим перчаткам и, сжав их в ладони так сильно, что побелели костяшки, постаралась успокоиться и очистить голову, как всегда делала перед хорошей дракой. Она ещё не успела до конца принять решение, когда услышала собственный голос, звучащий как-то непонятно отстранённо и даже немного зловеще: — Боюсь, вам придётся это сделать, сенсей. Не обижайтесь, но я применю силу, если это понадобится. Вы пойдёте со мной.