Тайное и явное

      Дипломаты с Нидо пребывали на Энтерпрайз всего сорок девять часов из запланированных девяти дней пути до системы Бета Аподис, где для участия в обсуждении вопроса о спорных территориях на борт должны были подняться и представители планеты Авд, но Спок уже сейчас логически необоснованно желал скорейшего завершения текущей миссии.       Нидиане не были назойливы и предпочитали находиться в своих каютах или комнатах отдыха, они не мешали экипажу, были предельно вежливы и казались идеальными пассажирами. Внешне отличающиеся от землян лишь размером глаз и бледностью кожных покровов, они с удовольствием делились с любопытствующими членами экипажа информацией о своей планете и обычаях. В девяноста восьми процентах известных Споку случаев земляне оценивали нидиан как приятных в общении. Подобного мнения относительно самого вулканца, проведшего несоизмеримо больше времени на Энтерпрайз, придерживалось гораздо меньшее число членов экипажа.       Приятным общество дипломатов, а особенно их лидера Ациниде, считал и капитан Кирк. Ничем другим нельзя было объяснить, что тот, сославшись на занятость, отменил намеченную ранее шахматную партию со Споком, а позже прогуливался в компании нидианки по коридорам Энтерпрайз, где и был замечен вулканцем.       Капитан в который раз очаровывал очередную приглянувшуюся ему женщину, а Спок получил возможность убедиться, что все измышления доктора Маккоя насчет уникальности влечения Кирка к самому вулканцу были необоснованными. Капитан быстро нашел замену, и этот факт вызывал у Спока неприятную, хотя и иррациональную горечь. Прежняя модель поведения Кирка по отношению к Споку так и не восстановилась, и вулканец недоумевал, почему из-за мимолетного увлечения должны были рушиться казавшиеся незыблемыми дружеские отношения. А сейчас капитан впервые за последние несколько месяцев выбрал себе новый объект для ухаживаний, и вулканец со смешанными чувствами внутренне отметил данный временной промежуток как предел длительности известных ему романтических увлечений Кирка.       Черноволосая, темноглазая и грациозная Ациниде, неуловимо кого-то напоминающая Споку, своими длинными изящными пальцами слегка касалась рукава землянина и внимательно слушала речь увлеченного беседой и так и не заметившего своего старшего помощника Кирка. Спок свернул в ближайший коридор, направляясь в лаборатории. Время, выделенное им ранее на шахматную партию, можно было использовать в интересах науки и Энтерпрайз.       За микроскопом увлеченный экспериментом вулканец успешно подавил мысли о капитане и выбранной тем компании и сосредоточился на исследованиях. Но надолго сохранить концентрацию ему не удалось: резкий вскрик работавшей в том же помещении энсина Ван отвлек Спока. Девушка по неосторожности пролила на себя опасный реагент, и вулканец, оповестив медотсек, приступил к оказанию первой помощи, используя находящуюся в лаборатории как раз для подобных инцидентов аптечку.       Когда первичная обработка повреждений непрестанно всхлипывающей то ли от боли, то ли от страха, то ли из-за переживаний по поводу неудавшегося эксперимента, но мгновенно выполняющей все требуемые вулканцем действия Ван была окончена, в лабораторию ворвался слегка запыхавшийся Маккой. Спок четко отчитался о проделанных им манипуляциях, а затем, пока доктор осматривал пациентку, убедился, что начатое им исследование придется проводить заново, так как реакция, которую он хотел пронаблюдать, уже успела завершиться. Вечер определенно складывался не лучшим образом.       Тем временем Маккой сделал несколько инъекций пострадавшей и, поблагодарив Спока за вовремя оказанную первую помощь, увел её в медотсек. Вулканец же, оставшись в одиночестве, заново подготовил загубленный эксперимент и, делая по ходу пометки, почти довел его до конца, когда в лабораторию вновь вошел доктор Маккой.       — Спок, могу я с вами поговорить? — поинтересовался врач, встав неподалеку от дверей.       — Если разговор предстоит не срочный, я бы попросил вас подождать еще две минуты и пятьдесят три секунды, пока не завершится реакция, — отозвался вулканец, не отрывая взгляд от образца.       — Две минуты я вполне способен подождать, — Маккой, судя по звуку, сел на один из находящихся в лаборатории стульев.       — Две минуты и сорок восемь секунд, — уточнил Спок.       — Как скажете, — фыркнул в ответ Маккой.       Когда реакция подошла к своему завершению, а вулканец законспектировал весь ход эксперимента, он, убирая свой рабочий стол, обратился к доктору:       — Как самочувствие энсина Ван?       — Она придет в норму через день-два, пока что я освободил её от службы, — ответил Маккой с несколько удивленным выражением лица.       — Учитывая её травмы, это стандартное время, почему же вы пришли, чтобы лично сообщить мне эту информацию? — поднял бровь Спок, завершив уборку и повернувшись к доктору.       — А кто вам сказал, что я пришел из-за Ван? — поинтересовался тот.       — Это показалось мне логичным предположением.       — Но неверным, — заметил Маккой. — Спок, вы же должны были сегодня вечером играть в шахматы с Джимом, он упоминал об этом несколько дней назад, почему же я вижу вас здесь, с головой ушедшим в эксперименты?       — Планы капитана изменились, и я счел логичным использовать освободившееся время для научных изысканий, — вулканец не ожидал, что Кирк поделится с доктором информацией о запланированных ими шахматных партиях, и безуспешно пытался подобрать этому факту логическое объяснение.       — Изменились? — Маккой в недоумении нахмурился.       — Судя по всему, сегодняшним вечером капитан счел общество посла Ациниде более приятным, чем мое, — произнеся эту фразу, Спок осознал, что не сумел избавить её от неуместного эмоционального окраса, и судя по всему, доктор не оставил это без внимания.       — Вот оно как… — задумчиво протянул Маккой, а затем с явным интересом воззрился на вулканца: — Вас беспокоит, что Джим отдаляется?       — Не уверен, что это ощущение можно назвать беспокойством, но оно определенно не самое приятное, — и только озвучив этот факт, Спок осознал, насколько сильный дискомфорт принесло ему решение капитана. Впрочем, не было необходимости оповещать об этом Маккоя, так что он добавил: — И я не вижу смысла обсуждать это с вами, доктор.       — А это могло бы иметь смысл, учитывая ваши интонации, — покачал головой землянин. — Со стороны Джима, впрочем, довольно логично, признайте, не желать навязываться тому, кто не отвечает на его чувства.       — Наша дружеская совместная деятельность была вполне приемлема для меня, я никогда не считал общество капитана навязчивым, — возразил Спок. — В последнее время атмосфера наших встреч стала более напряженной, но до этого дня их частота была неизменной.       — Допустим, — Маккой откинулся на спинку стула, не прерывая при этом зрительный контакт. — А что вы можете сказать об этой Ациниде?       — Она достаточно квалифицирована для своей должности, — не задумываясь ни на долю секунды, ответил вулканец, испытывая смутное удовлетворение от того, что доктор решил сменить тему на более безопасную.       — Сомневаюсь, что для Джима имело значение именно это, а не её подозрительно напоминающая ваш типаж внешность, — Маккой внимательно следил за реакцией Спока, в изумлении поднявшего бровь и осознавшего, что он рано понадеялся на благоразумие доктора. — И её квалификация вряд ли связана с тем, что она забрала на себя внимание капитана, которое принадлежало бы в противном случае вам, и неприятна она вам именно поэтому.       — Я не говорил этого, я лишь оценил профессиональные качества посла, — тщательно скрывая трудно контролируемое раздражение, возразил вулканец. — Ваш тезис логически необоснован.       — Вы уверены? Спок, вы отказали Джиму, а теперь ревнуете его к Ациниде. Разве не так? — легкая насмешка в голосе Маккоя диссонировала с серьезностью его взгляда.       — Я не ревную, доктор, — Спок был почти шокирован таким нелогично-земным толкованием собственных эмоций. От удивления он не смог даже подобрать четкие аргументы для отрицания.       — Да, вам просто не нравится видеть их вместе, — понимающе кивнул Маккой, а затем наклонился чуть вперед, препарируя Спока взглядом. — Вулканцы не врут, так ответьте мне честно, хотели бы вы, чтобы Джим провел сегодняшний вечер с вами, а не с ней?       — Это было бы предпочтительнее для меня, — признал со смутным удивлением вулканец, — но я не имею права на монополизацию внимания капитана, как, впрочем, и любого индивидуума.       — Возможно, я вас удивлю, но это люди и называют ревностью, — вздохнул доктор. — А что такое любовь в вашем понимании?       — Я не знаком с этим чувством, — не задумываясь, ответил Спок. — Земляне описывают его как…       — Я не верю, что вы никогда не любили, Спок, — перебил его Маккой.       — Я вас уверяю, доктор, в противном случае я наверняка был бы в курсе, — усмиренное было раздражение вулканца вновь начало отвоевывать свои позиции.       — Если вы не знаете даже, что это такое, то как вы определили, что не любите Джима, когда отказывали ему?! — в высшей степени эмоционально допытывался Маккой.       Вопрос поставил не ожидавшего подобного поворота разговора Спока в тупик. Логика, а именно ей он руководствовался, давая ответ капитану, подразумевала, что чувство, которое так жаждал увидеть в нем Кирк, определенно было бы замечено самим вулканцем. Но один из самых эмоциональных уроженцев Земли, сидящий сейчас напротив, утверждал, что оно могло существовать, но просто не быть классифицированным Споком. Эта мысль была нова настолько, что вулканцу потребовалось некоторое время, чтобы её осознать и принять. Видя внешние признаки влюбленности, обычно довольно открыто демонстрируемые землянами, и ориентируясь на них, он забыл про самую важную — внутреннюю составляющую. Он не знал, как ощущается любовь, не проявляемая вовне. Он не смог бы её классифицировать. Осознание этого факта определенно требовало пересмотра ряда логических выкладок и нескольких часов медитации. Неприятие того, что Джеймс Кирк предпочел проводить свой досуг не с ним, а с послом нидиан, могло получить новое объяснение. Но могло и не получить.       Внимательный взгляд замолкшего уже пятьдесят три секунды назад доктора Маккоя был почти сочувствующим.       — Мне нужно подумать, — неожиданно ломким голосом произнес Спок.       — Думайте, — согласно кивнул Маккой. — Мне казалось, что вулканцы в этом хороши, как никто другой, — доктор встал со стула и, подойдя к Споку, похлопал его по плечу, выказывая согласно земным обычаям таким образом свою поддержку, а затем, противореча собственным передаваемым через контакт эмоциям, заметил: — Только учтите, что если вы сейчас пересмотрите свое отношение к Джиму, дадите ему надежду, а потом сами же и разрушите её, то я не гарантирую, что вы не подцепите внезапно ригелианскую лихорадку.       — Вы не способны на подобный поступок, к тому же в любом случае ваши угрозы беспочвенны, так как ситуация с Ациниде опровергает возможность того, что чувства капитана остались прежними, — отрешенно заметил вулканец.       — Не порите горячку, Спок, — отмахнулся Маккой, направляясь к двери, — разберитесь сначала в себе, а потом уже анализируйте поведение нелогичных землян.        Почти неслышный стук сомкнувшихся за доктором створок прозвучал для Спока несоизмеримо громко.