Тайное и явное

      Лицо Джима и всплеск его эмоций отражали явное разочарование, и при мысли, что тот сожалеет о своих действиях, разум Спока заполонила холодная колючая пустота. Но Кирк не вынул свою ладонь из оплетающих её пальцев вулканца, продолжая с возрастающей уверенностью отвечать на ласку, и Спок осознал, что разочарование, с наибольшей степенью вероятности, было связано с тем, что вскоре им придется выйти на поверхность, возвращаясь к сугубо профессиональным отношениям до окончания миссии на Амротше.       — Что-то не так? — негромко поинтересовался Джим, видимо, почувствовавший отклик вулканца. — Боль возвращается?       — Всё в порядке, я контролирую ментальное давление извне, к тому же оно на данный момент ослабло, — отозвался Спок, не желая раскрывать Кирку истинную причину своей реакции.       — Спок, — Джим поймал взгляд вулканца, прервался, пытаясь подобрать слова, и бережно взял ладони Спока в свои, — когда мы вернемся с Амротша, мне бы хотелось разобраться во всем, и я надеюсь, что ты поможешь мне понять некоторые моменты.       — Какие именно, Джим? — с долей обреченности уточнил Спок, принимая сидячее положение и таким образом оказываясь ближе к Кирку, чем раньше. Интимные касания теплых рук еще больше усиливали ощущение близости. Для землянина желание узнать, почему Спок диаметрально поменял свое мнение о возможности отношений между ними, было логичным, хотя от этого грядущий разговор не становился проще. Но Джим собирался дать вулканцу время на размышления, и тот был за это благодарен.        — Это лишь последствия стресса, или ты действительно заинтересован в отношениях со мной? Судя по тому, что я успел почувствовать, верно второе, но тогда у тебя должны были быть веские причины, чтобы оттолкнуть меня в тот раз, когда я впервые сорвался, — Кирк отвел глаза, и Спок, огладив при этом костяшки его пальцев, развернул кисти так, чтобы увеличить площадь соприкосновения. Губы Джима слабо дрогнули, его взгляд устремился на сплетенные руки, а затем желанный визуальный контакт возобновился. — Что это за причины? Важны ли они и сейчас? Кем ты хочешь быть для меня? Совпадает ли то, что ты хочешь, с тем, что ты можешь себе позволить? Я не буду выпытывать это всё прямо сейчас, нам для начала надо разобраться с амротшианами и твоим приступом, но мне хотелось бы знать.       — Я понимаю, — тихо произнес вулканец. — Было бы неразумно оставлять эти вопросы без ответа.       Спок ощущал близкое тепло тела Кирка и чуть сдвинулся, подсознательно устремляясь к нему. Джим довольно хмыкнул и, судя по всему, не имел ничего против, когда вулканец аккуратно разорвал одно из будоражащих нервные окончания касаний и прижался к своему капитану настолько, насколько это вообще было возможно в их не самом удобном положении, склонив голову на его плечо и приобнимая освободившейся рукой. Кирк незамедлительно ответил на объятие, и Спок испытал некоторое облегчение, хотя и не мог обосновать причин, побудивших его на подобные действия. Возможно, свою роль сыграл пережитый недавно стресс, но обширный телесный контакт ощущался успокаивающе. Находясь так близко, вулканец мог распознать слабый собственный запах Кирка, ощутить биение его несколько ускоренного пульса и то, как двигается грудная клетка землянина при каждом вдохе или же выдохе. Новые данные запоминались для позднейшего анализа, и, как подозревал Спок, не только для него.       На экранах зазмеилась надпись на местном наречии, загорелись оповещающие о возможности безопасно покинуть убежище фиолетовые лампочки, и Кирк со Споком нехотя отстранились друг от друга. После минутного промедления капитан поднялся с места и, стряхнув с формы несуществующие пылинки, повернулся к вулканцу. Под внимательным взглядом Джима, оценивающего его состояние, Спок встал, стёр одной из двух лежащих на виду салфеток оставшиеся следы крови и поправил одежду. Самочувствие вернулось в норму, хотя отголоски пережитого ментального воздействия еще ощущались. Определенно, по возвращению на Энтерпрайз следовало уделить необходимое время медитации.       — Всё в порядке? — негромко уточнил Кирк.       — Утвердительно, — Спок на секунду склонил голову в привычном для землян жесте и направился к выходу. Джим последовал за ним.       Фиолетовые световые сигналы у двери указывали на безопасность подъема на поверхность, и капитан привел в действие открывающий механизм. Прежде чем покинуть убежище, Кирк поймал взгляд Спока и, увидев, судя по всему, что-то, его обнадежившее, улыбнулся и положил руку на плечо вулканца, несильно сжав. Привычный дружеский жест в этот раз ощущался иначе, чем обычно, но Спок не стал заострять на этом свое внимание. Он лишь уверенно встретил взгляд землянина и позволил чуть приподняться уголкам губ, отчего улыбка Кирка стала еще шире. Но потом Джим посерьезнел, разорвал тактильный контакт и повернулся к выходу.       — Пора уже выбираться из подземелий.       — Весьма логичное решение, капитан, — бровь Спока привычно изогнулась, хотя Кирк и не мог увидеть реакции на свои слова.       Джим тихо, но недостаточно тихо для слуха вулканца, усмехнулся и начал подъем на поверхность. Спок последовал за ним.       Наверху их уже ждали Пролдж, Ждлорп и лейтенанты Мур и Фраунгофер. Земляне, как и Кирк, не ощутили никаких ментальных воздействий извне, а помощники Великих управляющих выглядели шокированными новостями о том, что один из гостей планеты пострадал во время шторма. Амротшиане рассыпались в извинениях и рассказали, что известны редкие случаи появления похожей, но гораздо более слабой реакции на бушующие на поверхности планеты ураганы, но она характерна для детей и с возрастом исчезает совсем. В ходе беседы Спок пришел к выводу, что юные амротшиане более восприимчивы к ментальному влиянию, а причиной приступа, скорее всего, являлись специфические инфразвуковые колебания во время шторма, воздействующие на пси-центры. Спок стал первым представителем телепатической расы, посетившим Амротш, поэтому никто и не подозревал, чем мог для него обернуться местный шторм. Ждлорп и Пролдж выглядели крайне огорченными ситуацией и изо всех сил старались сгладить впечатление, развлекая гостей во время оставшейся части экскурсии по Нагару.       К моменту возвращения на Энтерпрайз о неприятном инциденте на планете Споку напоминала лишь усталость, вызванная необходимостью поддерживать изрядно ослабленные во время приступа ментальные щиты. Сразу после прибытия на корабль вулканец запросил у Кирка разрешение удалиться в лаборатории для изучения результатов экспериментов, которые были поставлены служащими научного отдела за время его отсутствия на корабле, и тот, задумавшись на несколько секунд дольше обычного, коротко кивнул, не отводя от Спока цепкого взгляда.       Вулканец с запозданием осознал, что его чисто научный интерес мог быть превратно истолкован как попытка избежать пребывания на мостике. Попытка избежать общества Джима. И хоть оно действительно лишний раз служило напоминанием о случившемся недавно, но не было неприятным, пусть и несколько отвлекало. Спок абсолютно точно не хотел, чтобы у Джима сложилось в корне неправильное представление о происходящем. Поэтому, пока они с капитаном шли в сторону турболифтов, вулканец попытался было объяснить, что его стремление попасть в лаборатории никак не связано с желанием отдалиться от Кирка. Тот, однако, практически сразу прервал его с легким смешком и, положив руку на плечо Спока, привычным жестом чуть сжал пальцы, уверяя, что тому не стоит об этом беспокоиться. И хотя посветлевший взгляд Джима подсказывал вулканцу, что уточнение было не лишним, тот спорить не стал.       Прежде чем отправиться на мостик, Кирк попросил Спока обдумать вопросы, прозвучавшие на Амротше, и сообщить, когда тот будет готов к разговору, а также посетить хотя бы по окончанию смены медотсек, чтобы убедиться в отсутствии негативных последствий приступа. Об этом Джим заговаривал еще на планете, и Споку, похоже, не удалось убедить его, что в этом нет необходимости. Так что вулканец пообещал выполнить все просьбы и, с замиранием сердца ощутив аккуратное прикосновение кончиков пальцев капитана к своим, направился в лаборатории. Полтора часа, оставшиеся до окончания смены, прошли без эксцессов: Спок успел ознакомиться с результатами экспериментов, внести модификации в дальнейшие планы их проведения, отдать ряд распоряжений подчиненным и начать разработку теории, которая могла бы объяснить полученные нетривиальные результаты. После окончания смены вулканец нехотя направился в медотсек. Он бы предпочел осмотру медитацию в своей каюте, но нарушать данное Джиму обещание не хотел.       Доктор Маккой, если и удивился визиту Спока в медотсек, то вида не подал. Внимательнейшим образом изучив все показатели вулканца и залечив уже начавшую затягиваться ранку на губе, Маккой не нашел отклонений от нормы, и, в свойственной ему манере проворчав, что является доктором, а не специалистом в области телепатии и связанных с ней повреждений, и взяв ряд анализов, отпустил Спока из медотсека, заручившись обещанием обращаться при повторных приступах сразу к М’Бенге, если вдруг таковые наступят. Глава медслужбы, к удовлетворению вулканца, не касался личных тем и не пытался вызвать на разговор о Джиме, хотя взгляд доктора был не менее проницательным, чем обычно.       Вернувшись из медотсека в свою каюту, Спок достал принадлежности для медитации. Необходимость очистить сознание и разобраться в противоречивых сигналах своего разума была очевидна. Пусть капитан и предоставил время на размышления над ответами на свои вопросы, но вулканцу не хотелось терзать неизвестностью ни его, ни себя.       Тонкий аромат благовоний, грубый материал традиционного коврика для медитаций, свободная одежда — всё это, будучи привычными с детства атрибутами ритуала, успокаивало, помогая войти в медитативный транс. Скользя по упорядоченно или же хаотично связанным нитям собственных мыслей и ощущений, Спок распутывал хитросплетения впечатлений, образов, тезисов, рассортировывая их по степени важности. Мыслительный процесс вновь постепенно обретал сложную, но четкую и гармоничную структуру, и для вулканца всё более очевидным и логичным становилось принятое им еще подсознательно решение. Когда Спок открыл глаза, завершив медитацию, он уже не сомневался.       Оттягивание неизбежного не имело смысла, и сейчас Спок ощущал свою готовность, как говорили земляне, «посмотреть правде в глаза», даже если она примет непривычную форму. Он будет говорить с Джеймсом Кирком. Сегодня.