На глубине

      Я сижу на краю двуспальной кровати, которая почти целиком занимает единственную комнату съёмной квартиры, затерянной где-то в дебрях Ниндзяго-Сити. Таких анонимных квартир, почти ничем не отличающихся друг от друга, здесь тысячи. Я даже толком не помню точный адрес, но автоматически нахожу нужный район, дом, этаж, дверь. За дверью крохотная прихожая, слева вешалка, справа — ниша, в которой теснится кухня, на которой никто не готовит. Холодильник всегда пустой, зато в запасе несколько бутылок питьевой воды. Туалет с душем, в котором на меня находят приступы клаустрофобии, и комната, где кроме кровати, единственного стула и пары настенных светильников нет ничего.       Эта квартира не создана для того, чтобы надолго в ней оставаться. Я и не остаюсь — время всегда строго отмерено. На часах уже 16:23, и меня начинает захлёстывать злость, а к ней явственно примешивается страх, который я так ненавижу. Две недели ожидания, и теперь она опаздывает. В квартире счёт идёт на минуты, и это не просто избитая фраза. Я перевожу взгляд с пустой серо-бежевой стены на большое окно, единственное цветовое пятно, да и то за счёт кроны дерева, которую в него видно. С улицы доносится шум машин и вой сирен спецтранспорта. Он перекрывает чуть слышный шелест мороси по листве. Конец рабочего дня, люди выходят из офисов и спешат по домам, где их кто-то ждёт... Я тоже жду как последний болван.       Жду ласкового взгляда, брошенного украдкой.       Жду намёка, который адресован и понятен только мне.       Жду, когда можно незаметно переплести ладони под столом на несколько секунд.       Жду возможности встретиться наедине, не вызывая подозрений.       Жду, когда всё это закончится.       Сколько раз я зарекался не приходить сюда больше, забыть то, что здесь обычно происходит, разорвать порочный круг. Мои мысли как обычно обращаются к Джею. Он никогда не был в этой квартире и вряд ли подозревает о её существовании, но мой бедный друг — неотъемлемая, хоть и невидимая часть этой грустной истории. Мне не даёт покоя один и тот же вопрос. Не может быть, что Джей ни о чём не догадывается, ведь «самые близкие люди» долгие месяцы ведут у него под носом двойную игру. Получается, он терпит? Делает вид, что ничего не замечает, чтобы не потерять Нию? У меня нет однозначного ответа на вопрос, но надо признать, что этот субтильный парень сильнее, чем я. Нет, не сильнее — выносливее. Он не боится выглядеть слабаком, подкаблучником, объектом нескончаемых обидных шуток. Я бы не смог мириться с подобным.       Хотя, нет. Я тоже смиряюсь, иногда до такой степени, что снова становлюсь призраком, той странной полупрозрачной материей, сквозь которую проходят люди и предметы. У меня нет права проявить ни ревность, ни любовь. Я должен молчать, когда вижу их обнимающимися и воркующими, потому что их пара — настоящая, а я должен быть тенью, становиться невидимым, когда необходимо. И именно это является условием для того, чтобы она пришла сюда, и мои чувства стали реальными хотя бы на короткое, украденное у Джея время. Прости, друг. Надеюсь, ты всё-таки ничего не знаешь. Снова смотрю на часы. Минуты, которые мы могли бы провести вместе, неотвратимо утекают. Может, она сама решила прекратить всё это? Что, если она не придёт?       Не успеваю понять, почему замерло сердце — от облегчения или от ужаса, потому что в замке шуршит ключ. Оглушительно, как гром среди ясного неба. Затем на квадратном метре прихожей появляется Ния. Её волосы и красивое бежевое пальто покрыты мелкими капельками. Она приносит с улицы запах дождя и надежду на то, что я нужен и любим.       — Чёртовы пробки, полгорода остановилось намертво...       Всё происходит очень быстро. Я срываюсь с места, хватаю её в свои медвежьи, как она их называет, объятия и несу обратно в комнату. Ния едва успевает сбросить пальто, замечаю только, что под ним чёрное платье. Мой цвет, чувствую себя польщённым. Платье, которое она надела с единственной целью — чтобы я снял его.       Ния оказывается подо мной, прижатая к кровати и почти лишённая возможности действовать. Я набрасываюсь на неё с жадностью человека, обнаружившего в пустыни долгожданный оазис. Мы долго не могли побыть наедине, я устал ждать, хотя прекрасно знал, что очередная непродолжительная встреча в квартире насытит меня лишь на короткое время, как очередная доза — наркомана. Мы и правда похожи на двух наркоманов, а наши отношения на зависимость. Каждый знает, что лучше завязать, но ни один не хочет быть первым.       Тонкая многослойная ткань вроде шифона приятна на ощупь, но мне необходимо прикоснуться к коже. Раздаётся треск, и Ния недовольно шепчет:       — Осторожно, не порви платье...       Становится больно от того, что, едва успев прийти, она уже невольно напоминает о неизбежном расставании. Мне хочется наказать Нию за то, что в очередной раз заставляет меня ждать и мучиться неизвестностью, хотя знаю, что ей нравится, когда я бываю немного грубым. Может, это то, чего ей не хватает с Джеем? Чёрт, опять Джей, от него невозможно избавиться даже в мыслях! Он всегда будет стоять между нами?       Я больше не могу сдерживаться и, не жалея платья, даю волю рукам и губам. И плевать, что одна бдительная пожилая соседка уже несколько раз жаловалась в домоуправление на шум из нашей квартиры. Катись оно всё в проклятое королевство. Ния обхватывает меня ногами и целует так, что голова идёт кругом. О, чувствую, она тоже скучала, и в сердце опять начинает разгораться вера в то, что именно здесь и сейчас всё по-настоящему, а там мы лишь вынуждены временно притворяться просто друзьями и братьями по оружию.       Когда в квартире всё затихает, за окном уже почти темно. Усилившийся дождь навевает желание уснуть, но это непозволительная роскошь. Ния лежит на моей груди, уставшая и довольная. Я всматриваюсь в сумерки, стараясь не задремать. Пустота в голове опять начинает заполняться мыслями.       Больше всего мне хочется остаться здесь на ночь и безмятежно спать с Нией в объятиях, а утром проснуться и вернуться домой, держа её за руку, ни от кого не скрываясь и ставя всех перед фактом, что мы вместе. Наивный идиот. Ния не отпустит ни меня, ни Джея, только с ним она встречается открыто, а я буду и дальше строить из себя «лучшего друга» обоих. Ния — кремень, её не застанешь врасплох. Она не выносит разговоров о том, что надо сделать выбор, и у неё всегда готов ответ. Если говорю, что мне до смерти надоела наша неопределённая ситуация, она игриво интересуется: «Ты действительно хочешь, чтобы всё закончилось?» и обычно делает нечто такое, от чего я опять теряю голову. А на вопрос, сколько это будет продолжаться, отвечает: «До тех пор, пока наши отношения будут оставаться в секрете».       Как всегда первая, Ния отстраняется и предпринимает попытку встать. Я почти не пытаюсь её удержать, зная, что это бесполезно. Не хочется опять начинать разговор, который не окончится ничем.       — Я обещала вернуться к восьми, и так опоздаю, — говорит она словно в оправдание.       Я молча наблюдаю, как она собирает с пола нашу разбросанную одежду, как старательно приводит в порядок растрёпанные волосы, как обнажённая спина скрывается под тканью платья. Два лёгких штриха нежно-розовой помадой — и никто не догадается, чем Ния Смит занималась последние три часа. Её может выдать только удовлетворённый блеск в глазах и слегка подкашивающиеся ноги, но это скоро пройдёт. К тому моменту, когда Ния вернётся домой и поприветствует Джея поцелуем, она уже полностью войдёт в свою вторую роль, и никто ничего не заметит.       — Ты не собираешься одеваться? — с удивлением спрашивает Ния, обернувшись ко мне.       — Останься, — говорю я невпопад, ни на что особо не надеясь. — Давай останемся здесь.       — Коул, — Ния вздыхает, а потом наклоняется ко мне и целует в губы. — Мне было очень хорошо...       — Но не настолько, чтобы быть со мной, а не с ним?       Ния смотрит мне в глаза. Обычно она злится, но в этот раз... Жалость? Грусть? Вина?       — Я люблю тебя. Сильнее, чем ты думаешь. Но не заставляй меня выбирать.       Она уходит. Разумеется, ей нужно быть пунктуальной, чтобы не выдать себя. В отличие от Нии я никому ничего не обещал и меня никто не хватится, разве что мастер Ву заметит моё отсутствие. Я остаюсь наедине с её словами, которые продолжают колоколом звенеть в моей голове. Ния никогда не говорит, что любит меня. Даёт понять, доказывает, хотя потом не раз заставляет сомневаться... Но так просто, как молотком по лбу — это впервые. Пьянящая радость смешивается с горечью расставания, растекаясь по венам. Как бы жалкий наркоман не умер от этой неожиданной передозировки счастья... Я остаюсь в квартире один и постепенно погружаюсь в сон под мерный шум дождя.