Когда я только пришел в себя, первое что я увидел, была женщина, с красными от слез глазами и беспокойством во взгляде. Увидев, что я очнулся, она сразу начала что-то обеспокоено говорить, но у меня не получалось уловить даже примерный смысл её слов. От шума, издаваемого ею (или это у меня в голове что-то шумело?), у меня начала резко болеть голова, а когда я попытался хоть что-нибудь сказать, то из моего рта выходили только хрипы противные и скрипучие. Когда я попытался заговорить, то женщина сразу замолчала и поспешила налить в стакан, стоящий на прикроватной тумбочке, воды, из небольшого прозрачного кувшина, стоящего там же. После она подала стакан мне. Кивнув ей, я принялся жадно глотать воду. Мне казалось, что моё горло сгорит, если я не выпью как можно больше воды. Двух с половиной стаканов мне хватило с лихвой. Всё-то время, что я пил воду, эта женщина не отходила от меня ни на шаг. Меня это немного нервировало, но и сказать, что-нибудь в ответ у меня не получалось, так как функцию «речи» мое тело упорно игнорировало. Да и понять, что она говорит, я всё еще не мог, мешал шум, стоящий в голове. Когда я, наконец, напился, ко мне в палату вошел высокий мужчина со странной прической. Его волосы нежно-голубого цвета вперемешку с зеленым стояли торчком в разные стороны, образуя при этом некое подобие короны. А рук было две пары. Сам он был одет в белый больничный халат. На его груди покоился голубого цвета стетоскоп. Корона, как я наименовал его про себя, обратился к этой зеленоволосой женщине, которая подала мне воду. Я все еще держал стакан в руках, так как не был уверен, что у меня самого получится дотянуться и поставить его на тумбочку. Видимо, заметив то, как я крепко держал стакан, мужчина поспешил забрать его у меня. Я против не был. В голове всё также стоял шум, но уже не такой сильный, и казалось, я начал понемногу понимать их речь. Не радоваться этому было невозможно.
Вообще, больше чем эти люди, моё внимание привлекло тело. Моё тело. По крайней мере, такой вывод можно было сделать, смотря на то, как руки подаются моему управлению. Разжимать и сжимать пальцы по очереди, было немного неудобно, но даже не это привлекло моё внимание. Мои руки были
маленькими, как у
ребенка. Волосы, которые лезли мне в глаза и которые я заметил только сейчас, были
зеленого цвета. Прямо как у
женщины, что
обо мне волновалась и дала попить. Сидя на кровати, я еле как подтянул к себе ноги, и они тоже были
маленькими. Осознание того, что это
не моё тело , окатило меня, будто ледяной водой. Паника стремительно хотела завладеть моим разумом, но резкое встряхивание от Короны привело меня в чувство. Когда я уперся своим взглядом в его глаза, весь шум из головы ушел, и я резко начал понимать, что говорил этот мужчина и та женщина.
Мужчина оказался врачом, а женщина моей «мамой», Инко Мидорией. По крайней мере, так представилась она. Врач сообщил, что из-за шока, мой мозг решил блокировать мои воспоминания, и поэтому я впал в летаргический сон и теперь никого не узнаю и даже не помню своего имени. Мне показалось, что когда Миока-сан, так звали этого врача, сказал о моей амнезии и о том, что я забыл, что было до, Инко-сан вздохнула с облегчением. Моя голова всё еще туго соображала, поэтому я не стал заострять на этом внимания. После посещения врача я снова завалился спать, так как сил уже не осталось. А Инко-сан осталась со мной и попросила назвать себя «мамой». Это был первый раз, когда я заснул в присутствии кого-то не из семьи Ладужских.
***
(воспоминания)
Я пришел к Настюше в гости рано утром, было около восьми. Это лохматое, вездесущее создание уже сидело за своим столом и делало работу заданную учителями в последний день весенних каникул. Завалившись на диван и расставляя шахматные фигуры на доске, и просматривая в книжечке, которую держал в правой руке, возможные расстановки фигур и план действий для одержания победы, я слушал нескончаемую речь подруги. Она подсела несколько дней назад на какое-то аниме, под названием: «Моя геройская академия», и уже успела прочитать все выпущенные в манге главы. Так что теперь все её эмоции, касаемые данного произведения, вывалились на меня. Что впрочем, было привычным.
Она уже минут десять рассказывала о неком «Изуку Мидории», который умудрился сломать себе все руки, на каком-то спортивном фестивале. Также она возмущалась по поводу поведения некого «Кац-чана», который издевался над главным героем с детства и до старшей школы, а какие-то люди умудрились романтизировать их отношения. Больше всего она рассказывала о классном руководителе главного герой, неком «Айзаве-сенсее» и о том, какой он клёвый. Тут я не мог не согласиться, потому что человек он, судя по рассказу, реально классный, да и просто ходячее жизненное состояние. А смотря на картинки, где он был изображен, я отлично находил наши с ним сходства. Такой же уставший и не выспавшийся вид, длинные волосы, только мои не черные, а светлые, и, конечно же, желание, чтобы тебе не мешали спать и все просто оставили в покое. Настя успела рассказать мне, наверное, ВСЁ, что там происходило. Начиная от детства главного героя, заканчивая его битвами с Лигой злодеев и жизнью в школе. Большую часть из её рассказа я пропустил, заостряя внимание только на интересных мне персонажах, вроде Сущего Мик, Сотриголовы, линчевателях и директоре Незу. Также я успел проанализировать способность контроля разума героя «Шинсо-куна», и восхититься такой прекрасной причудой. Она ведь реально очень классная и удобная!
Наконец, спустя около двух часов, когда моя подруга закончила делать уроки, я утащил её сыграть со мной в одну-две партии шахмат. Я, правда, очень рад, что во время шахмат Настюша перестаёт говорить и сосредотачивает всё своё внимание на игре. Закончилась наша игра как всегда со счетом 2:0, в мою пользу. Я выиграл обе партии и теперь довольный небольшой разминкой мозга принялся редактировать сценарий для нашего канала в Ютубе. Тематика была простой, создание костюма для косплея героя из Атаки Титанов из подручных средств. Заяц, как я ласково называл иногда Настю, убежал искать подготовленный заранее материал. Она как обычно его спрятала, чтобы никто из младших ничего не забрал. Я не совсем понимаю зачем, потому что мелкие уехали в гости к бабушке и дедушке еще три дня назад и вернуться сегодня только вечером. Родители Зайца уехали на работу спустя минут пять после моего прибытия и попросили приглядеть за неугомонной Настёной, на случай, если она захочет что-нибудь сжечь. Ближе к обеду мы закончили снимать, и пошли кушать. Потом я сел за монтаж видео, а Настя стала убирать следы нашего творчества. Подруга закончила с уборкой раньше, чем я со своим монтажом, потому что она заставила меня спеть на видео, и теперь я настраивал его так, чтобы на нём не было слышно лишнего шума.
Часам к пяти дня, мы радостные от проделанной работы и от чтения приятных отзывов вышли на прогулку. Погода к себе располагала, солнце не слепило, а просто приятно освещало наш путь. Настя, как обычно о чём-то рассказывала, а я погрузился в свои мысли.
Мне действительно очень повезло познакомиться в детстве с Настей. Она стала мои героем, моим спасителем из этой тьмы жизни. Мне было трудно заводить дружбу с другими детьми, так что когда за несколько месяцев до выпуска из садика, в нашей группе появилась она, яркая, добрая, со всеми дружелюбная, мой мир начал потихоньку меняться. Она первая заговорила со мной. Яркая улыбка, рыжие волосы, немного отдающие золотом, и карие глаза, по цвету напоминающие какао. Она привлекала внимание не только внешностью, но и своей легкой походкой и звонким голосом. От неё веяло домашним теплом и уютом. Правда, на тот момент, я не знал, что такое домашний уют. Первое что я от неё услышал, было:
«– Привет, я Настя! А тебя вроде Андрей зовут, да? – и, получив легкий кивок от меня, она продолжила:
– Вот как, тогда пошли скорее, нас ждут великие дела! – и мгновенно схватив мою руку, она потащила меня к стеллажам с книгами. Что она от меня тогда хотела, я уже не вспомню, но, наверное, это было моё первое взаимодействие с таким шумным ребенком.»
Из моих мыслей меня вывела тишина. Я посмотрел на Настю. Её волосы развивал небольшой ветерок, а лучи солнца заставляли их сиять золотом, взгляд её был устремлён куда-то в небо.
– Всё в порядке? – задал я вопрос. Спустя несколько секунд Заяц всё же откликнулся и посмотрел на меня.
– Я так не хочу идти завтра в школу, – голос её полон лени и печали.
– Боже, никто не хочет идти завтра в школу. Если тебе так сильно не хочется, то просто не иди на первые два урока, это все равно будет география, – искренне предложил ей я.
– И оставить тебя на растерзание Миллер?! Вот ещё! Да, она же тебя съест, если меня рядом не будет! – с возмущением сказала Настёна, уперевшись своим взгляд в меня.
Миллер, это фамилия девочки, которая младше нас на год и учится в 10 классе. Как я понял, у неё были на меня какие-то планы, и не только в романтическом смысле. Она была одним из организаторов последнего звонка и всегда, когда был нужен кто-то из одиннадцатого класса, она предлагала мою кандидатуру. В итоге, я теперь главный среди одиннадцатиклассников и отвечаю за ВСЕ действия 11-ого класса, слава богу, наш класс единственный одиннадцатый в школе.
Не понимать, почему я ей нравлюсь, было бы глупо. Выпускник, не курит, не пьёт, учится на один пятерки (потому что если будет четыре, то всё, я не благодарный сын, неуч и ничтожество), не прогуливает уроки, красивый, хотя я немного удивлён, что длинноволосые парни с серьгами в ушах сейчас в моде. Но стоит отдать мне должное, я реально супер, раз смог стать президентом школы и занять первое место среди других участников по области, да еще и с волейбольным клубом на областных соревнованиях на второе место вышел. Решив, что не такой уж я и слабенький, я высказал своё мнение:
– Если бы меня могли съесть, когда тебя нет рядом, то думаю, меня бы уже не было. Заяц, мне не только девушки, но парни встречаться предлагали, некоторые из них всё еще смотрят на меня плотоядным взглядом, но ничего, я же живой и никто меня не съел.
– В смысле? Когда? Почему я не знала, что тебе парни предлагали встречаться? – резко остановившись и начав сильно жестикулировать начал свой допрос Заяц.
– Наверное, потому что кто-то в эти дни болел и был увлечён выкладыванием моих песен? Да и притом даже не спрашивая, а можно ли выложить на Ютуб твоё исполнение песен собственного сочинения, – я с небольшим укором посмотрел на подругу. Нет, я понимаю, что она хочет как лучше, но тогда у меня был огромный шок, когда вся школа узнала, что я пишу песни и сам сочиняю к ним музыку.
– А… – так и не сумев продолжить своё предложение, Настя пожала плечами, как бы извиняясь.
– Ха, – вздохнув, я продолжил, – проехали, но тогда, раз ты так за меня беспокоишься, завтра идём в школу оба к первому уроку, и чтобы без опозданий.
– Хорошо! – улыбнувшись и радостно подскочив, крикнула Настюша.
Наша прогулка закончилась спустя полчаса, и, проводив подругу до дома, я пошел к себе. Квартира встретила меня привычным молчание и полумраком. Отца дома не было, и не будет еще несколько дней, зато мать сидела на кухне и пила алкоголь. Я подходил к дверям своей комнаты, когда она резко обратила на меня свой мутный от алкоголя в крови взор.
– Ну и где ты был? Опять шлялся где-то сучёныш? – держа в руке бутылку и немного покачивая ею, она заговорила со мной впервые за последние четыре дня.
– Я был в гостях у семейства Ладужских, – короткий ответ, сказанный спокойным тоном, чтобы не рассердить мать.
– Ааа, – протянуто ответила она, почесывая свободной рукой подбородок, – у семейства Ладужских, ну что ж, и как они поживают?
– У дяди Александра всё хорошо, – ответил я, не упоминая маму Насти. Я знаю, что мать недолюбливает её. Она переносит Настю, только потому, что та, похожа на отца.
– Вот как, ясно, – её голос выдавал небольшое недовольство. Подождав пару секунд, на случай, если она ещё не закончила разговор со мной, я ретировался в свою комнату, аккуратно закрыв двери.
– Ха, – я выдохнул напряжение, появившееся от разговора с матерью, и начал готовить вещи на завтра. Вытащив из потайного места воду и булочку, я устроил себе небольшой перекус, понимая, что поесть сегодня у меня не получится. Сделав, что хотел, я лег спать. Кто же знал, что сплю я в этой квартире последний раз.
Встав рано утром, чтобы успеть уйти из дома, до того как эта женщина проснётся, я оделся в заранее приготовленную одежду, взял рюкзак и пошел на улицу. Немного побродив по улицам, я дождался время пробуждения семьи Ладужских. Придя к ним, я решил остаться у них и дождаться Анастасию.
Эта бестия... Я, конечно, воспринимаю её как свою сестру, не это не значит, что я готов тащить это полуголое создание до ванны, только потому, что ей лень идти туда самой. Заранее извинившись перед родителями Насти, за мокрую кровать, я взял пульверизатор и разбудил с его помощью спящего Зайца. Настя резко села и тут же пожаловалась на такое неприятное пробуждение и головокружение от резкого движения. Пожав плечами, как бы говоря: «ничего не знаю, сама виновата», я развернулся и пошел на кухню завтракать вместе с Натальей и Александром, родителями Зайца, и её младшими братом и сестрой, Алексеем и Алисой. Нам нужно было отвести их в другую школу, так как начальные и старшие классы учатся в разных зданиях.
В школу мы успели вовремя. Уроки проходили в привычном порядке до того момента, как наш учитель сообщил нам, чтобы мы медленно и тихо вышли из класса и пошли на выход из школы по эвакуационному пути. Когда мы все встали и хотели направиться к дверям класса, эти самые двери открылись, показывая нам нежданных гостей в черных масках на голове и оружием в руках. Настя стояла в нескольких шагах от меня, когда эти люди начали что-то говорить, а потом направились оружие в её сторону. Возможно, они сделали это наугад, а возможно, потому что Настя стояла возле окна, я не знаю. Но в тот момент, в моей голове была только одна мысль:
«Защитить» , и я рванул к Насте, защищая её от пуль своей спиной. Я
почувствовал, как пули проходили в моё тело в районе груди, и спина стала похожей на небольшое решето. Было больно. Казалось, из легких выбили весь воздух, и теперь они наполнялись моей кровью. Я чувствовал, как силы покидают моё тело, а звуки отдаляются. Единственное что я мог расслышать, был голос Насти, который звал меня. Он был надломленным, и казалось, что душу его обладателя поместили в ад. Но при этом, голос, казался мне, убаюкивающим и мягким.
***
Первый день в этом новом мире я успешно проспал. Инко-сан всё время не отходила от меня не на шаг. Благодаря тому, что мой голос всё еще не восстановился, я мог не называть Инко-сан «мамой». После небольшой тренировочки, у меня начало более или менее получаться управлять пальцами на руках, и теперь они слушались меня лучше, чем вчера. С ногами было посложнее, если я и мог на них стоять не падая, то с ходьбой было по-другому. Тело периодически заваливалось то в одну сторону, то в другую, мешая мне держать равновесие. Благодаря лекарствам моё физическое состояние быстро приходило в норму.
Если не считать моё неумение нормально пользоваться этим телом, то всё было отлично. Я понимал речь других людей, кушал, спал, на меня никто не кричал и не поднимал руку, а также я мог спокойно передвигаться по больнице, хотя весьма и неуклюже. Я даже умудрился познакомиться с девочкой одного возраста с моим телом! Правда, я не совсем понял точную причину её пребывания в больнице, но это как-то связанно с её способностью. Кстати, здесь все вместо способности говорят: «Причуда».
У девочки были темно-русые волосы, карие глаза, свойственная детям припухлость и улыбка без одного зуба. Как она сказала: «Потеряла зуб в бою». Честно, я даже немного зауважал её, слушая рассказ о том, как она боролась против старшего брата за право обладать последним кусочком тортика. Тем же вечером, когда я с ней познакомился, она уехала домой, а я остался в больнице. Завтра здесь мой последний день пребывания. Хоть мне и было неспокойно от скорой поездки в дом семьи Мидория, но и оставаться в больнице мне больше не хотелось, так что я с нетерпением ждал завтра.
