Утром следующего дня Не Хуайсан по обыкновению отправился в комнату Ян Джиана, уверенный в том, что приятель сейчас спит и видит десятый сон. Как всегда, лёг поздно. Вот только то, что он по пути умудрился попасть под слепой дождь, убедило его в обратном. Не Хуайсан ещё по Цинхэ помнил, что за Ян Джианом водилась такая дурная привычка устраивать в самый неподходящий момент дождь. И то он это проделывал всякий раз, когда хотел окатить того, кто, по мнению бывалого проказника, ему приходился не по душе. И однажды Не Хуайсан попытался его было упрекнуть, на что мальчишка только отмахивался:
— Да ну перестань: весело же!
После Войны Двух Драконов Ян Джиан неожиданно для всех и к великому удовольствию Хозяйки Ордена и Третьей Девы Ян перестал так делать. Как будто его кто-то отучил от вредной привычки. Но почему-то юноша решил о ней вспомнить именно сегодня. Вот только жертв проделки поблизости не было. Значит, Ян Джиан решил воспользоваться тем, что никого нет на улице.
— Ну, что ж, первая жертва есть, — усмехнулся Не Хуайсан, прикрывая голову веером.
Подходя к комнате приятеля, он уже готов был поклясться, что слышал оттуда свист. Юноша постучал в дверь. Свист прекратился, и почти сразу послышалось тихое:
— Войдите.
Второй раз приглашать не пришлось.
Не Хуайсан вошёл в комнату, где возле окна расположился Ян Джиан, продолживший, как ни в чём не бывало, насвистывать.
— Что за заклятие ты тут творишь?
— А-Сан, я… — начал было резко вскочивший с места Ян Джиан, однако, ударяющиеся о деревянный пол капли дождя сказали сами за себя.
— А-а, — усмехнулся Не Хуайсан, — Повелитель Дождя вновь принялся за работу? Ты ведь любил устраивать небольшие дождички, сидя на огромной ветке.
Ян Джиан издал смешок. «Повелителем Дождя» его прозвали сыновья Ян Шоушана. И они же были одними из первых, кто любил побегать под дождями, которые устраивал их двоюродный брат. Позже, к их играм присоединилась и Ян Сяомин, а вот Ян Юйхуань, Ян Мэйфенг и старшая сестра мальчиков Ян Янмей к этой забаве оказались равнодушными. И, по иронии судьбы, именно А-Фенг Ян Джиан частенько «поливал» дождичком; та, понятное дело, бежала жаловаться матери, вследствие чего юношу ждало наказание.
Одним из таких последних случаев юноша поделился с Не Хуайсаном:
— Да, помню, я ещё тогда был зол на Мэйфенг. Она сказала, что я трачу время на всякие глупости! Ну я и обдал её дождичком на потеху Сяньфэну и Веньмину. Да, досталось нам всем троим от наших матерей тогда знатно.
На этих словах Ян Джиан прикрыл глаза. Сколько он себя помнил, матушка никогда не удостаивала его хоть одним добрым словом или похвалой. За шалости наказывала только так, а все его старания просто обесценивала, зато старшая сестра была её любимицей, матушка всё ей прощала. А про младших сестёр и говорить нечего. Мэйфенг она гоняла до седьмого пота, а Сяомин так и вовсе порой не замечала. Тяжело вздохнув, юноша щелкнул пальцами: дождь снаружи прекратился. И очень вовремя, потому что в этот самый миг он почувствовал тяжесть в груди.
Самое время пить лекарство.
И юноша направился к прикроватной тумбочке, где стоял маленький пузырёк, с которым он не расставался ни на секунду. В пузырьке находилось лекарство, как сам говорил Ян Джиан, от болей в груди.
Не Хуайсан подошёл к столу, чтобы получше рассмотреть стоящую на стопке чистых листов фигурку совы. Не похоже на то, чтобы друг купил её в сувенирной лавке Цайи. Ну не в золоте же он нашёл эту птицу, что, даже сделанная из дерева, выглядела весьма внушительно? Вопрос был задан вслух, поскольку Ян Джиан немедленно откликнулся:
— Именно в золоте.
Не Хуайсан с удивлением повернулся к другу.
— Ты и её в свою опись внёс?
— Нет, решил оставить себе. А что касается описи, там осталось ещё несколько украшений.
Не Хуайсан скосил глаза на стопку исписанных листов бумаги. Нет, почерк Ян Джиана всё-таки оставлял желать лучшего. И как только помощники юноши в нём разбираются? Еле заметно усмехнувшись, Не Хуайсан вдруг издал звук, как будто о чём-то вспомнил:
— Кстати, вчера вечером я разговаривал с Вэй-сюном.
— И? — сухо поинтересовался Ян Джиан, хватаясь за спасительный пузырёк.
— Так вот он мне кое-что интересное рассказал.
— И что же такого он интересного успел поведать?
Не Хуайсан замялся:
— Ну-у, Вэй-сюн сказал, что вчера он слышал, как кто-то играл на эрху.
Ян Джиан на этих словах напрягся.
— А, кроме того, — продолжал Не Хуайсан, — этот кто-то даже ухитрился привести к себе в комнату девушку.
Приятель заметно расслабился: это точно не про него.
— Богатое у него, однако, воображение, — он едва успел сделать глоток, когда Не Хуайсан решил его огорошить:
— Вот только, боюсь, что он о тебе говорил.
От этих слов Ян Джиан чуть лекарством не подавился.
— Чего?
— Вэй-сюн думает, что ты каким-то образом сумел привести сюда девушку, играл ей на эрху, да и просто провёл приятный вечер в её компании, — при этом Не Хуайсан многозначительно посмотрел на друга, на что тот прошептал:
— Это вышло случайно, А-Сан: я испугался.
— Тогда будем считать, что никто и ни о чём не догадался, — ответил Не Хуайсан так же шёпотом, а чуть громче проговорил: — А сейчас пей уже своё лекарство, и нам пора.
Выпив лекарство и спрятав пузырёк в рукаве одеяния, Ян Джиан последовал за другом.
Оказавшись снаружи, юноша вдохнул свежий воздух. Тяжесть в груди отпустила, что не могло не радовать. Одной заботой, как говорится, меньше. А сейчас можно полюбоваться плодами своих «трудов» в виде стекающих с листьев деревьев дождевых капель и нескольких луж. Как же Ян Джиану хотелось сейчас попрыгать по лужам, как в старые добрые времена. Но он уже не тот беспечный ребёнок, каким он был до Войны Двух Драконов, а серьёзный юноша, вынужденный слишком рано повзрослеть. Тем более, что он сейчас на обучении в Гусу, а, значит, нельзя думать об этом ребячестве.
Вот только как это сделать, если перед глазами так и маячит этот Вэй Усянь? Таким вопросом Ян Джиан начал задаваться с той самой первой их встречей, которая для него было одной не из самых приятных. А вчера наглец настолько осмелел, что притаился под окнами его комнаты, слушая, как юноша из Лунвея музицирует. А если он ещё и его настоящий голос услышал? А даже если и так, то оставалось надеяться, что он не придал этому значения. Однако про версию Вэй Усяня, о которой так любезно поведал Не Хуайсан, Ян Джиан даже думать не хотел.
Вэй Усянь ещё издали заметил Не Хуайсана и Ян Джиана и помахал им рукой. И если первый был рад этой встрече, то последний особых восторгов не испытывал.
— Я буду ждать тебя в ланьши, — сказал Ян Джиан Не Хуайсану, заметно прибавив шагу.
Он надеялся, что таким образом быстрее отвяжется от назойливого мальчишки, но не тут-то было. Стоило только ему чуть поравняться с Вэй Ином, когда тот произнёс:
— Джиан-сюн, я слышал твою игру на эрху. Мелодия прекрасная! Как она называется? И кто тебя учил?
Но Ян Джиан не удостоил своего оппонента ответами, лишь ворчливо, можно даже сказать, сердито заметил:
— А тебя разве не учили не заглядывать в чужие окна?
Более того он даже не остановился и как ни в чём не бывало продолжил путь.
«Ах вот, значит, как… Ну, хорошо, придётся зайти с козыря», — подумал про себя Вэй Ин, а вслух сказал:
— А вот с той девушкой, которая у тебя гостила, ты был куда приветливее.
Ян Джиан остановился, а затем резко развернулся лицом к Вэй Ину.
— Чего?! Ты случайно не перегрелся? Какая девушка? О чём ты говоришь?
— Но я же ясно слышал девичий голос, — сказал Вэй Усянь, — просто скажи, это кто-то из учениц? Да, и в конце концов, не могло же мне послышаться?
Левый глаз Ян Джиана задёргался: верный знак того, что юноша нервничал, но сейчас он еле сдерживал гнев. Особенно теперь, когда вокруг них начали собираться зрители. Всем было интересно, что же ответит «провинившийся» ночной музыкант. Однако, по виду Ян Джиана было понятно, что признавать свою «вину» он явно не собирается, но наказание без преступления так и замаячило перед глазами. И всё же спасительную соломинку юноша всё-таки поймал.
— А ты знаешь, ты прав, — после долгого молчания проговорил он, — тебе послышалось. Я был в комнате один. Хуайсан-сюн не даст соврать, — и Ян Джиан выразительно посмотрел на догнавшего его Не Хуайсана, словно призывая в свидетели.
— Да-да, — словно эхо отозвался тот, — Джиан-сюн всегда был один. И если бы его кто-то навестил, то я бы об этом знал в первую очередь. У нас нет никаких секретов.
Ян Джиан благодарно улыбнулся другу и повернулся к своему оппоненту:
— Ты слышал? А теперь извини, но мне пора. «Приятно» было поболтать.
Однако Вэй Усянь не собирался отставать от Ян Джиана. Он во что бы то ни стало пытался разузнать у юноши имя той девушки, которая «случайно задержалась» в его комнате. Не останавливало и то, что уже порядком разозлённый Ян Джиан уже устал как попугай повторять одно и то же:
— Я был в комнате один и никого постороннего не приглашал!
Но Вэй Усянь как назло всё выспрашивал «расскажи, да расскажи».
Ян Джиан крепился до последнего, но уже на следующий день его терпение лопнуло.
Успев отправить с утра законченную опись в Лунвей, Ян Джиан по привычке залез на дерево и устроился на широкой ветке. Спать совершенно не хотелось, вместо этого он просто прислонился спиной к кроне и свесил вниз одну ногу. За что юноша и любил деревья, так это за то, что на них всегда можно найти укрытие, откуда тебя самого не будет видно, но сам ты можешь видеть всё, что происходит. Вот только в этот раз Ян Джиан выбрал весьма неудачное укрытие. Любой, кто задерёт вверх голову, может с лёгкостью обнаружить этого древесного жителя. Но юношу это не особо волновало.
Сегодня утром птицы летели очень низко, а, значит, быть дождю. Вот только что-то тучи и не думали показываться на небе. Ян Джиан только языком цокнул. Это был как раз тот случай, когда птичьи знаки имеют свойство ошибаться.
Вдруг чуткое ухо юноши уловило голоса Цзян Чэна и Вэй Усяня. Ян Джиан слегка свесился вниз и усмехнулся: устроили беседу как раз под той самой веткой, на которой юноша нашёл себе временное пристанище. И разговор этот сейчас шёл явно на повышенных тонах. Как Ян Джиан понял, Вэй Ин в очередной раз проспал, вот только на этот раз его шиди свою угрозу исполнил: не стал даже его ждать. И шисюн нагнал Цзян Чэна только у дерева.
— Я тебя предупреждал, что не буду ждать, если опять проспишь? Опять за Ян Джианом шпионил?
— Ничего я не шпионил.
— Ну да, конечно, то-то Ян Джиан на тебя уже как на врага смотрит. Я тебя прошу: оставь ты его уже, наконец, в покое! Вот увидишь, доведёшь, и проблем не оберёшься. Адепты Ордена Лунвей Ян, знаешь, какие агрессивные и злопамятные?
— Агрессивные и злопамятные? Да ладно, Цзян Чэн! Ни за что не поверю! Ты же слышал Не-сюна? Он сам говорил, что Ян Джиан хороший парень, а такой и мухи не обидит.
— Ты уверен? — тихо и со скепсисом проворчал со своего «гнезда» Ян Джиан.
Он поднял вверх голову, приставив руку ко лбу. Да уж, несмотря на низкий полёт птиц, за которыми Ян Джиану довелось сегодня утром наблюдать, погода портиться явно не собиралась. И тут же он вспомнил слова Не Хуайсана: «Повелитель Дождя вновь принялся за работу?». Кажется, пришла пора вспомнить детство.
Усмехнувшись, Ян Джиан вытянул губы и тихонько засвистел. И звук этот походил на лёгкое дуновение ветра перед дождём. Но даже тогда никто ничего не заподозрил, что коварному «Повелителю Дождя» было только на руку. И он удвоил усилия да так, что незнающему человеку могло показаться, что где-то поднялся сильный ветер. А затем, решив, что этого будет достаточно, Ян Джиан резко прекратил свистеть и щёлкнул пальцами.
Что тут началось!
Пошёл дождь, и это несмотря на то, что к нему не было никаких предпосылок ввиду солнечной погодой. Одновременно послышались два крика, варьировавших от возмущённого возгласа «Дождь? Откуда?» до угрозы переломать ноги неизвестному шутнику, который это подстроил.
А «неизвестный шутник» тем временем громко и заливисто смеялся: проделка доставила ему удовольствие и удовлетворение от свершённой мести. Вот кому точно было не до смеха, так это тем двоим «счастливцам», которых юноша из Лунвея обдал дождём. Пока попавший под раздачу, от того и злой как чёрт Цзян Чэн не стеснялся в выражениях, Вэй Ин поднял вверх голову, чтобы увидеть угнездившегося на ветке Ян Джиана, чуть ли не смахивающего слёзы от смеха.
— Я тебе это припомню, Джиан-сюн, — пообещал Вэй Усянь.
— Жду, не дождусь, — весело откликнулся Ян Джиан, отзывая дождь щелчком пальцев.
Но не только приставания Вэй Усяня выбивали юношу из колеи.
Когда во второй половине дня Ян Джиан пришёл в библиотеку, чтобы спокойно и в тишине повторить материал, то, на своё несчастье, заметил, что там сидела девушка, которая, едва только увидев юношу, сделала поклон, чтобы его поприветствовать. Растерянный Ян Джиан поклонился в ответ, но растерянность сменилась беспокойством, когда спустя пять минут нахождения здесь юноша решился взглянуть на случайную соседку, то успел лишь увидеть, как та уже опустила голову, делая вид, что погружена в текст книги, но румянец на её щёчке говорил об обратном.
Стараясь сохранить хладнокровие, юноша пожал плечами, а вот сердце беспокойно забилось. Не радо оно было такому соседству, ох, как не радо. Это ещё ладно, они просто сидят в нескольких метрах друг от друга. Но что будет, если незнакомка вдруг подойдёт и заговорит с ним? Тогда не только у неё, но и у самого Ян Джиана будут проблемы. При чём весьма серьёзные. Так что в интересах обеих сторон будет лучше, если они не попытаются друг с другом контактировать.
Кончилось тем, что, не выдержав такой пытки, Ян Джиан поспешно выбежал из библиотеки. И уже вечером юноша поделился этой историей с товарищами. Не Хуайсан заметно встревожился, Цзян Чэн лишь ехидно поинтересовался, не рискнул ли юноша познакомиться с девушкой поближе (видимо, он ему так и не простил ту выходку с дождём).
— Нет, спасибо! — вспыхнул Ян Джиан, — мне хватило того раза, когда я в первый же день нарушил несколько правил! Больше рисковать я не хочу.
А Вэй Усянь решил в очередной раз поддеть несостоявшегося «героя-любовника»:
— Значит, Джиан-сюн, тебя можно поздравить? Кто бы мог подумать! Не успел какое-то время пожить в Облачных Глубинах, а уже за тобой девчонки бегают! Во всяком случае две уж точно.
Серые глаза Ян Джиана налились кровью.
— Да не было в моей комнате никакой девушки! И нет никакой девушки! И не будет никакой девушки!
— Ну, это пока что, — вкрадчиво произнёс Вэй Ин, даже не обращая внимание на Цзян Чэна, проводившего указательным пальцем по шее, явно намекая, что с ним будет, если не замолчит, — а там, глядишь, и на свадьбу пригласишь.
Не Хуайсан попробовал вмешаться, но Ян Джиан тут же вытянул губы, приготовившись вновь засвистеть. Вспомнив о том, что случилось сегодня, Вэй Усянь примирительно поднял руки:
— А вот этого не надо. Что я такого сказал?
***
Утром перед контрольной Ян Джиан и Цзян Чэн стали свидетелями разговора между Вэй Усянем и Не Хуайсаном. Сначала они даже не поняли, о чём шла речь, но потом вспомнили их беседу трёхдневной давности: ещё когда Не Хуайсан просил Вэй Ина помочь ему на контрольной в обмен на то, что тот перепишет за последнего раздел о добродетели. И надо заметить, свою часть сделки Не Хуайсан честно выполнил, теперь очередь была за Вэй Ином.
— Не нравится мне всё это, — честно признался Ян Джиан, покачав головой, — я ведь говорил, что надо самому готовиться, чтобы потом ни у кого помощи не просить.
Цзян Чэн неодобрительно на него покосился.
— А сам-то? Сам-то ты небось только один раз материал повторил и думаешь, что всё выучил? А туда же других за их спинами укорять взялся.
— А я готов. Спроси меня о чём угодно, — с вызовом произнёс Ян Джиан.
Цзян Чэн картинно призадумался.
— Хм-м, ну хорошо. Тогда чем закончилась Столетняя война между Орденом Цишань Вэнь и Орденом Лунвей Ян?
Ян Джиан рассмеялся.
— Ваньинь-сюн, так это же легко! Династическим браком между Вэнь Жофэй и Ян Шоушаном. Но этот брак не привёл ни к чему хорошему. Спустя восемь лет после окончания Столетней войны в Лунвее началась Война Двух Драконов.
И на этих словах юношу едва заметно передёрнуло. Он до сих пор с содроганием вспоминал о том дне, когда, в тринадцать лет вернувшись вместе со своими сёстрами из неродной Башни Кои в родную Драконью Заставу, обнаружил все последствия братоубийственной войны: разорённый Орден и дорвавшуюся до власти, но абсолютно ни на что не способную мать. Да даже само слово «война» стало вызывать у него панический ужас.
Тем более была ещё жива в памяти история об исчезнувших из башни сыновьях Ян Шоушана. И хоть со времен она стала городской легендой, но вот споры, кто мог быть к ней причастен, не утихают и по сей день. Одни считали виновным Ян Джинхэя, что на короткое время стал Главой Ордена в обход законному наследнику Ян Сяньфэну, а другие обвиняли нынешнюю Хозяйку Ордена, считая, что у тётки было куда больше мотивов, чтобы избавиться от племянников, а заодно и младшего брата подставить. Но кто бы ни был виновен, факт оставался фактом: мальчики пропали.
Ян Джиан качнул головой, прогоняя ужасное воспоминание. И пока в груди не начало давить, он незаметно для остальных достал из рукава одеяния пузырёк с лекарством и сделал пару глотков. Вечером надо будет пополнить запас, благо в сумке был припрятан кувшин, но и там лекарства осталось чуть больше половины.
Уже когда все ученики собрались в ланьши, Не Хуайсан и Вэй Усянь отозвали Ян Джиана в сторонку. Сначала тот боялся, что Вэй Усянь опять будет допытываться у него про «несуществующую» гостью, но заметно успокоился, когда тот сказал, что это вопрос жизни и смерти.
— Ну раз вопрос жизни и смерти, тогда внимательно слушаю, — сказал Ян Джиан.
И Не Хуайсан начал излагать суть дела. Как оказалось, одной помощи Вэй Усяня ему было мало. Необходимо было ещё и найти человека, который должен «встать на стражу», пока Вэй Усянь будет передавать Не Хуайсану шпаргалки, и в случае чего смог подать условный знак. И на эту роль как нельзя лучше подходил Ян Джиан. Однако, едва услышав, что от него хочет приятель, юноша тут же заартачился:
— Ну я же просил меня в это не втягивать!
Но Не Хуайсан так умолял его, что юноша не выдержал, плюнул и сказал:
— Ладно, Лун Му с тобой, попробую, — а про себя добавил: — Я ещё об этом пожалею.
На самом экзамене записки летели по всему классу, правда, на какое-то время это прекращалось, стоило только Ян Джиану подать условный знак в виде тихого покашливания, и то это было только в том случае, если юноша замечал «опасность». Потом всё начиналось снова.
Выполнивший свои задания, Ян Джиан «свою службу» нёс весьма исправно, но при этом его настойчиво не покидала мысль, что эта авантюра выйдет им всем боком. Тем более он спиной чувствовал направленный в его сторону тяжёлый и холодный взгляд. Несколько раз юноша водил плечом, словно старался отделаться от этого неприятного ощущения. Наконец, он принялся вертеть головой из стороны в сторону, пока, наконец, не столкнулся взглядом с Лань Чжанем.
Вот когда Ян Джиан почуял опасность! И, как оказалось, слишком поздно! Быстро отвернувшись от Лань Чжаня, он поднёс ко рту кулак и собрался уже было кашлянуть, как обнаружил, что не может не то что условный знак подать, но и вообще издать какой-либо звук.
То, что Лань Чжань наложил на Ян Джиана заклятие молчания, было началом! И вот уже скоро он поймал с поличным всех заводил, включая и самого Вэй Усяня, а онемевшему юноше из Лунвея только и оставалось, что в бессильной злобе заламывать руки. Но после экзамена едва только Вэй Усянь предъявил Ян Джиану вполне законные претензии, его лишённый на время дара речи товарищ по несчастью подобрал с земли палку и начертил на песке ответ: «Я собирался подать знак. Но как бы я это сделал, если мне заклятием рот приклеили?».
И пока виновники торжества (кто словами, кто записками на песке) выясняли, чья же всё-таки была вина, Лань Цижэнь успел настрочить несколько писем в именитые семьи учеников.
Свои гневные письма в разное время получили Цзян Фэнмянь и Ян Хуан. И если Цзян Фэнмянь ограничился вежливой просьбой обучить Вэй Ина хорошим манерам, то Ян Хуан впала в бешенство. Да как только у этой гадины хватило совести занять место А-Фэнг? Во всяком случае это объясняло, почему в день отъезда её дочь сказалась больной. Но даже элементарно, чтобы докопаться до правды, Хозяйка Ордена попробовала прижать к стене двух «дармоедов», но Вэнь Ксия словно дала обет молчания и «никчёмную гадину» не выдавала, а Фань Ваньюй так запутал Ян Хуан, что та, в конце концов, плюнула и отпустила их, если не с миром, то с убедительной просьбой не попадаться ей под руку. Женщина злилась два дня, пока, наконец, на третий день со свойственными ей жеманностью и надменностью не написала Лань Цижэню ответ: «Что хотите, делайте, но укротите эту гадину!».
Но не раньше, чем Ян Джиан получил от своих помощников письмо. Местами оно было усеяно кляксами, зачёркнутыми и перечёркнутыми иероглифами, а местами было написано аккуратным почерком. Над той самой многострадальной первой частью письма корпел Фань Ваньюй до тех пор, пока Вэнь Ксия не отобрала у него кисть.
«Джиан-сюн, беда!
Я не знаю, кто рассказал твоей матушке, но сейчас она просто в бешенстве! Да в таком, что от неё не только ученики разбежались кто куда, но и вся прислуга по углам попряталась! Она буквально хочет твоей крови! Больше скажу, даже мы от неё чуть под раздачу не попали!..
Дело в том, Джиан-сюн, что в Драконью Заставу прилетел голубь с письмом из Облачных Глубин. А ты помнишь примету дядюшки Лю: «Если почта из Гусу, значит, ничего хорошего ждать нельзя». Мы познали эту примету на себе, когда письмо попало в руки Ян Хуан. А судя по тому, что её лицо покрылось красными пятнами, стало ясно, что учитель Лань тебя не особо-то и хвалит. Моё положение не позволяет мне спрашивать, что ты успел натворить, а уж тем более, в какую историю ты умудрился попасть…
А что, Джиан-сюн уже успел куда-то влезть? Фань Ваньюй, если ты сейчас не прекратишь вертеться вокруг меня, а уж тем более мешать мне, я тебя к столбу привяжу.
Прошу прощения. Так вот, после прочтения письма Ян Хуан была, как бы сказать помягче, в ярости.
В «бешенстве» будет куда правильнее! ФАНЬ ВАНЬЮЙ! Молчу-молчу.
Сам факт то, что Ян Хуан впала в такую ярость, что, как уже писал Фань Ваньюй, от неё вся прислуга попряталась. Даже нам на какое-то время пришлось затаиться. А-Хуань успела рассказать нам, что твоя матушка первым делом побежала расспрашивать А-Фэнг, мол, как так получилось, что вместо неё в Гусу поехал «кто-то другой».
А эта трусливая гадюка… ФАНЬ ВАНЬЮЙ!!! Что? Так и есть!
А-Фэнг же начала плакать и утверждать, что это ты её надоумил, хотя сама же слёзно умоляла тебя, чтобы ты занял её место, поклявшись, что матушка какое-то время будет оставаться в неведении. Но получилось, что получилось. Ладно бы, только это…
Она ещё нас к стене прижала. Но Ксия-цзе молодец! Держалась спокойно и хладнокровно! Ага, зато ты Хозяйку Ордена путать начал, что она, в конце концов, решила на какое-то время оставить нас в покое.
Вот так-то вот. Я не удивлюсь, если твоя матушка начала писать два письма: одно — в Гусу, а второе — в Ланьлин. Но если будут ещё какие-то новости, будем держать тебя в курсе.
Дева Вэнь и Господин Фань
Ещё кое-что: получили твою опись. Честно, мы даже и не подозревали, что в Гусу тоже припрятаны сокровища».
Читая письмо, что местами сопровождалось весьма эмоциональными приписками, Ян Джиан лишь посмеивался, однако, на душе скребли кошки. Если матушка всё-таки узнала, кто на самом деле отправился в Облачные Глубины вместо трусихи, на которую были возложены такие большие ожидания, то тут уже перед глазами замаячили два варианта. Либо Ян Хуан сделает так, чтобы «блудного сына» под конвоем вернули в Драконью Заставу, чего Ян Джиану очень не хотелось (он приехал учиться, а не предаваться развлечениям, как это делал его оппонент). Либо матушка будет ратовать за то, чтобы учитель Лань сделал всё возможное лишь бы его укротить.
И укрощение не заставило себя долго ждать.
Очевидцы потом рассказывали, что такого потока отборной брани в Облачных Глубинах ещё никто не слышал, едва только Ян Джиан узнал, с кем ему предстоит разделить наказание! С переписыванием текста он ещё готов был мириться, но с Вэй Усянем — никогда…
