-У меня на окне нет решетки.

Весь вечер Андрей провёл за тем, что расписывал стены собственной комнаты. Вопрос, написанный чёрным углём. Закрыть глаза. Открыть. Прочитать ответ. Ничего сложного. Андрей прекратил лишь только тогда, когда уголь стёрся, окончательно испачкав пальцы чёрной пыльцой. Последнее, что он смог написать, так это то, что они продолжат завтра, и что он его любит. Опять закрывает глаза, как обычно, на двадцать секунд. С замиранием сердца ждёт ответ, а потом видит на стене небольшое сердечко, наспех закрашенное карандашом. Он улыбается, вытирает пальцы, испачканные угольной пыльцой, об штаны, и тут же падает на кровать, смотря в белый потолок. На лице улыбка. В душе то самое тепло. Глаза широко распахнуты и глядят сквозь потолок. Сквозь крышу, сквозь всё. Пытаются разглядеть знакомые и любимые черты лица. Пытаются найти те озорные глаза, ту улыбку. Андрей чувствовал, что Горшенёв рядом, что он никуда не делся, что он его не оставил и не бросил. Он понял, что Миша не обманул его. Тепло в душе, израненной и лишённой было всякого смысла жить. Он не разделся, лёг прямо в домашней одежде на кровать, пачкая постельное белье чёрными следами от пальцев. Ему всё равно. Иногда Андрею казалось, что он чувствовал тепло. Тепло человека, которого уже нет тут. Тепло его дыхания, мимолётные лёгкие прикосновения на щеках и спине, фантомный шёпот, мягкий и нежный. Но этого ничего уже не было в реальности, лишь иллюзии, созданные воспалённым рассудком молодого человека. Ведь так?

***

28.09.96 Суббота, 11:47

. Утром Андрей сдержал обещание. Нашёл среди бумаг второй кусочек угля и вновь написал на стене сообщение, а потом ещё одно. Разговаривали целый день, Князев не ел и не отвлекался на внешний мир. Он был как маленький ребенок, который нашёл интересную книжку с картинками, и пока не пролистает все страницы и не изучит каждую иллюстрацию, то не выпустит её из рук.

«Вернись, пожалуйста, я хочу просмотреть на тебя».

И вновь закрывает глаза. Ответ не заставляет себя долго ждать.

«Я здесь, ты смотришь на меня, но не видишь».

Парень нахмурился и закусил нижнюю губу. Провёл чёрными пальцами по надписи. Она настоящая, нет сомнений. Но что это значит?

«Хватит шуток!»

Со злостью выводит он последнюю букву и ставит восклицательный знак. Андрей поднимает глаза. Вся стена исписана различными вопросами и ответами на них. Андрей читает их с небольшой гордостью, но потом замечает… Линия. Потом ещё одна. Карандашные линии появляются так, словно невидимка сидит рядом и выводит их таким же невидимым карандашом. Князев смотрит, как заворожённый, чуть ли не с открытым ртом и выпученными глазами. Квадрат, нет, прямоугольник. — Это комната? Появилась перспектива, дверь, окно, решётка на окне. — Но ведь у меня на окне нет решётки. С улыбкой произносит Андрей и продолжает глядеть на рисунок. В углу появляется очередная геометрическая фигура, возле которой вырисовывается стрелочка и фраза:

«Ты тут спишь. Это матрас».

Возле противоположной стены карандаш медленно и старательно пытается нарисовать сидящую на коленях фигуру с растрёпаными волосами. Получается с трудом, но Андрей догадывается, что это он. Помогает вновь появившаяся стрелочка с подписью:

«Это ты».

Андрей улыбается и кивает в знак того, что понял это. — Ты действительно… тут? У меня в комнате мебели больше… Рисунок замирает. Ничего нового не появляется. Андрей просматривает каждый сантиметр этой картинки, чтобы не пропустить что-то. Смотрит в упор, не понимая, что это значит. — Я не понимаю, Миш. Князев дублирует эту фразу углём на стенку и с надеждой в сердце ждёт ответа. Но его не последовало. Ни через минуту. Ни через час. Ни на следующий день.