***
Минхо честно думал, что на второй неделе будет легче, но позиция была немного более компрометирующей, чем в прошлый раз, и он не был уверен, как ему относиться к ветерку, обдувающему его голые ягодицы и щекочущему яйца. Он даже не удостоился чести столкнуться с этим тощим парнем в очках. На этот раз тот выглядел ещё меньше: в толстовке с капюшоном, которая ещё больше уменьшает его, с пушистыми волосами и в очках на кончике носа, пока тот занимался своим мольбертом, а Минхо настраивался. Минхо несколько раз краем глаза замечал, как парень пялился на него, что сильно отличалось от взглядов других учеников в классе. Так что было довольно скучно, когда он обнаружил, что смотрит на парня с дредами, выглядящего как хипстер, вместо того, чтобы оказаться лицом к лицу с круглыми щёчками и застенчивыми глазами. Хипстер был куда менее интересным, чем парень, который едва не рыдал, глядя на его член. Каким бы неловким ни был каждый раз, когда они смотрели друг другу в глаза на прошлом занятии, Минхо не собирался лгать и говорить, что он не был доволен тем, что парень был впечатлён его размерами. Ему было так же интересно посмотреть на парня и на этой неделе, чтобы увидеть его реакцию. Видите ли, Минхо в душе был нарциссом, он обожал внимание. Он предпочёл бы застенчивый пристальный взгляд спокойному безразличию чувака с дредами, который поднял большой палец вверх, чтобы измерить член Минхо. Сказал, что его пенис опасно грустно висит между ног. Игнорируя взгляды, которые он чувствовал каждым дюймом своего тела, Минхо позволил своему внутреннему монологу развлечь себя, чтобы не зацикливаться на том факте, что он был обнажен перед двадцатью незнакомцами. Снова. Ему так сильно были нужны эти деньги. Хёнджин потребовал подробностей, как только он вернулся в общежитие после предыдущего занятия. Его сосед по комнате был однозначно в восторге от истории о том, как похожий на мышонка парень пускает на него слюни, и лишь слегка разочаровался, когда Минхо отмахнулся от него после их урока танцев в пятницу вечером, чтобы догнать Сынмина. Оказалось, Сынмин свободен не был. Фактически, его неофициальный друг с привилегиями имел наглость пойти и найти себе парня, и отшить Минхо. Жестоко. И, как будто этого было недостаточно, он предложил Минхо снова вернуться к свиданиям. То, что они использовали друг друга, чтобы справляться с дерьмовыми разрывами, не означало, что он имел право говорить Минхо двигаться вперёд только потому, что сам это сделал. Ну и что, что он хотел, чтобы кто-то вернулся домой после тяжёлого дня — кто-то, кроме Хёнджина, который в большинстве случаев был скорее проклятием, чем благословением. Ну и что, что он хотел поделиться своей стряпнёй с кем-то, кроме своих кошек и с вышеупомянутым соседом по комнате, который вообще не заслуживает его еды. Это не означает, что он хочет отношений и всего связанного с ними стресса. Он прекрасно справлялся, снимая свой стресс с Сынмином и игнорируя ублюдочную дыру в своём сердце, которая, наконец, закрылась спустя шесть месяцев. Но если он признает тот факт, что душевная боль прошла, и рискнёт попробовать снова, это только откроет его для новой потенциальной боли, а этого он не хотел. Боже. Теперь он крутится по спирали с голой задницей перед кучей незнакомцев. Грёбаный Сынмин. По крайней мере, это помогло убить время.***
Каким бы отвлекающим ни было всё в Минхо, Джисону оказалось легко забыть о своих первобытных желаниях, как только он наклонился и приступил к рисованию. По крайней мере, на какое-то время. Поза Минхо действительно не работала на пользу его бедному возбуждённому мозгу. У него был долгий период воздержания, ясно? На самом деле Джисон редко выходил из дома. Никогда. Он был уверен, что задницу, какой бы заманчивой она ни была, нарисовать будет легче, чем пенис, который преследовал его во снах последние семь ночей. И послушайте: может быть, эти сны технически не классифицировались как кошмары для большинства людей, но для обычно наивного ума Джисона они были откровенно постыдными, и у него было неприятное ощущение, что он снова переживает все прелести пубертата. В нормальную ночь его разум летал по сновидениям Гибли, сражаясь со злодеями и присоединяясь к его любимым героям. Так что оказаться нагнутым на различных скамейках факультета искусств, пока руки Минхо из сна обмазывали всё его тело краской, было, мягко говоря, немного шокирующе. Одного лишь воспоминания о том, как последние несколько дней он просыпался от ноющего стояка, было достаточно, чтобы залить румянцем его щеки и заставить опустить голову. В довершение всего поза Минхо, раскрытого во всей красе на скамейке в центре студии, была именно той, в которой Джисон обнаружил себя в укромном уголке своего разума всего две ночи назад. Он чувствовал, как его уши становятся всё теплее и теплее по мере того, как в его голове прокручивался сон. Затем, только потому, что высшие силы подумали, что он недостаточно настрадался, уши Джисона ожили, услышав голос Хеджин. Даже не видя её лица, он мог расслышать в нём опасную интонацию. То, как это было сказано —достаточно громко для него, но почти шёпотом, чтобы Минхо не мог услышать, — было ещё одним признаком того, что она задумала что-то нехорошее. — Его задница такая гладкая, правда? — Наверняка, — ответила Ёнсон таким же неестественно сладким голосом. — Держу пари, я смогу съесть свой обед с него. — О да, ты определенно можешь съесть эту задницу прямо сейчас. Рука Джисона сжалась вокруг карандаша. Всё ещё поднятый к мольберту, за несколько минут он не сдвинулся ни на дюйм. Замороженный своими неприличными мыслями, он чувствовал, как его разум продолжает двигаться по спирали в панике из-за опасных образов, которые порождают их слова. Его нога так же начала нервно подпрыгивать, пока всё его внимание было сосредоточено на девушках позади него. — Знаешь, что ещё? Ёнсон хмыкнула. — Я бы определённо его привязала. Джисон вздрогнул так сильно, что грифель карандаша сломался прямо на его листе. — Если бы он позволил мне это сделать, — продолжила Хеджин, как будто она только что не видела, как Джисон чуть не выскочил из своей кожи. — Ему бы это понравилось? Он хорошо ухаживает за собой там, внизу. Ты делаешь это, только если ищешь что-то определённое, верно? Они дразнили его, пытаясь хоть как-то вывести из себя. Это было очевидно. Но это не помешало его разуму и телу отреагировать. Румянец пополз по шее Джисона, во рту пересохло, пока их слова крутились в его голове. Они были правы, верно? Кто ухаживает за своей грёбаной задницей, если не ожидает, что кто-то будет смотреть на неё… И ну… Играть с ней. Нет. Нет-нет-нет-нет. Он снова отвлёкся. Минхо был очень красивым молодым человеком, вероятно, у него недавно появился парень. Такие парни, как он, недолго остаются одинокими. Ага. Вот и всё. Так что Джисону определенно стоит перестать фантазировать о том, как он берёт Минхо. Сделав глубокий вдох, Джисон расслабил напряженные плечи, взял новый карандаш и, не обращая внимания на девушек позади себя, продолжил рисовать. Задница Минхо должна была стать самым невъебенным рисунком с натуры во всём его портфолио.***
Прошло всего два часа, но Джисон был очень доволен тем, чего добился. Чуть позже Минхо взял перерыв, дав Джисону возможность вырваться из процесса очерчивания линии за линией гладкой кожи, крепких мышц и ярких теней. Прокручивая суставы и глубоко растирая большим пальцем больные сухожилия на запястье, он отстранился, чтобы оценить свою работу. Честно говоря, это была одна из его лучших работ за весь год рисования, и у него оставался ещё час, чтобы доработать кое-какие детали. Минхо перед ним был притягательным. Конечно, вы не сможете увидеть его великолепное лицо, но тело на странице перед ним было столь же пленительно. Джисон потерял себя в рисунке, его разум подкинул ему сцену, которую он больше не мог игнорировать. Это была одна из его рук, скользнувшая по спине Минхо и по его рёбрам, лёгкими прикосновениями вызывающая мурашки на коже. Его руки опускались всё ниже и ниже, пока не перепрыгнули через задницу Минхо в очередном поддразнивании и вместо этого не прикоснулись к его белым бёдрам. Было слишком легко это представить. Гладкая, тёплая кожа, похожая на шёлк, под его пальцами, когда он огладил ноги Минхо, наслаждаясь контрастом твёрдости напряжённых мышц, прежде чем подняться выше. Его руки двигались вперёд, сжимая внутреннюю поверхность бёдер Минхо, ощущая невероятно нежную кожу и дрожь, которую вызвали его прикосновения у парня. Он массировал вверх и вниз, позволяя тыльным сторонам своих ладоней дразняще ударяться о сверхчувствительную кожу мошонки Минхо. Он наблюдал, как Минхо вздрагивает и дёргается от соприкосновения, пока не возвращает себе самообладание и не пытается сохранить своё положение, отказываясь портить позу, в которую он так тщательно поставлен только для Джисона. Джисон самодовольно улыбнулся попыткам Минхо, чьи бёдра едва дрожали от безжалостных прикосновений Джисона, оставаться неподвижным, и только тогда его пальцы снова поднялись выше. Вскоре они достигли небольшого участка бархатной плоти на ягодицах Минхо, его пальцы инстинктивно сжались. Джисон мог представить, как кожа поддаётся под давлением, оставлявшем вмятины в форме его пальцев, когда он сжимает всё сильнее и сильнее, медленно разводя руки и раздвигая ягодицы, пока не посмотрит прямо в… Джисон вздрогнул от громкого звука того, как кто-то прочистил горло прямо возле него. Повернувшись на стуле, он замер, обнаружив, что Минхо стоит рядом с ним. Однако его глаза были прикованы не к Джисону, они оказались направлены на его мольберт, блуждая по изображению его самого с этого вечера. По изображению, которое Джисон только что использовал для того, чтобы разыграть очень откровенную сцену в своей голове. Джисон не мог пошевелиться, не мог думать, так как все сомнительные мысли вылетели из его головы вместе с любым здравым смыслом и системой базовых человеческих функций. Возможно, он покраснел. Как этого могло не произойти, если источник его внезапных желаний стоял всего в футе от него, выглядя так серьёзно, в то время как созерцал творчество Джисона? К сожалению, он ничего не почувствовал из-за полной отключки, в которой в настоящее время находилось его тело. Джисон знал, что должен что-то сказать, хотя бы поприветствовать и поблагодарить Минхо за то, что он стал для них моделью. Вместо этого его рот оставался открытым от удивления, пока он изучал все черты Минхо ближе, чем когда-либо прежде. С такого расстояния он мог ещё раз оценить, насколько идеальной была структура его лица с острой линией челюсти, острым носом и острыми скулами. А ещё он мог разглядеть эту очаровательную родинку на кончике носа. Минхо действительно был ослепительным. Но он всё ещё человек. Джисон наконец смог увидеть следы рубцов от прыщей на щеке, пятнышко, почти скрытое под линией волос, и мешки под глазами, намекающие на беспокойные ночи. Однако эти маленькие несовершенства не могли остановить глупые мысли, пробирающиеся в голову Джисона. Они только подпитывали это влечение, нарастающее с тех пор, как он впервые встретил Минхо на прошлой неделе. Джисон смирился со своим провалом, пытаясь подавить вновь поднимающуюся панику. Но делать было ничего. Минхо снова его обыграл. Однако на этот раз всё было хуже, чем в прошлый, потому что Джисон обнаружил, что не может придумать, что сказать, кроме как сделать сомнительный комплимент и предложить выпить кофе. И это было безумием. Ты не можешь пригласить на свидание кого-то, кто выглядит так, только потому, что тебе понравилось рисовать его тело. Было очевидно, что Минхо из другой лиги, и одна эта мысль заставила Джисона ещё больше сжаться, пока глаза не отрывались от лица Минхо. Его сердце бешено колотилось, предупреждая о том, что он определённо покраснел, когда, наконец, пришёл в чувство. Всё его тело вспыхнуло, пока он следил за тем, как Минхо наклонил голову, рассматривая рисунок Джисона со всех сторон. — Знаешь, — начал Минхо и бросил взгляд на Джисона, прежде чем снова сосредоточиться на изображении. — Яйца на самом деле не самая эстетичная часть тела, но каким-то образом ты заставил это работать. Думаю, то, как ты их заштриховал, действительно симпатично. У Джисона отвисла челюсть, короткое замыкание произошло во второй раз за несколько минут, он не знал, что ещё сказать, но тихо пробормотал: — Спасибо. Минхо ещё раз кивнул ему, прежде чем продолжить осмотр других работ в комнате. В ту же секунду, как он повернулся спиной, Джисон полностью сдулся, чуть не упав со стула, когда напряжение отпустило его тело. Внезапное писклявое фырканье позади него вернуло его в реальность и убедило, что это всё он себе не придумал, Минхо фактически похвалил его работу, и не только его рисунок, его… — Ёбаные яйца! — Слова Хеджин были искажены из-за хохота. Её смех становился всё ближе, пока она не присела рядом с обмякшим Джисоном. — Не могу поверить, что я только что стала свидетелем этого. Ёнсон фыркнула с другой стороны: — Я чувствую, что попала в какую-то дерьмовую тайскую bl-драму. Только с большей обнажёнкой. Джисон застонал, закрыв лицо руками, когда девушки подошли ближе: — Всё это галлюцинация, верно? Я сейчас сплю, и на самом деле ничего этого не случилось. — О нет, это определенно произошло, — хихикнула Ёнсон. — И я думаю, ваша оригинальная история знакомства стала даже лучше, когда ты отбросил всё своё дерьмо с прошлой недели. Джисон жалобно фыркнул от болезненного напоминания. — Эй, — Ёнсон неловко похлопала его по плечу, — то, как ты замираешь и краснеешь рядом с ним, очень мило. Хеджин фыркнула: — Ага. Я уверена, что его очень очаровал твой немигающий взгляд. Ёнсон быстро протянула руку и шлёпнула Хеджин по затылку. — Взгляни на него, — она указала на сгорбленную фигуру перед ними, лицо Джисона всё ещё было закрыто руками. — Ему нужна поддержка. Мне кажется, Минхо только что сломал его. — Ему нужно перестать сходить с ума и что-то сделать. Сейчас Минхо может думать, что он милый, но наступит момент, когда все взгляды превратятся из очаровательных в жуткие. Джисон отчаянно всхлипнул, Ёнсон тут же шикнула на него. — Отлично. Как бы то ни было, думаю, мы можем помочь, — смягчилась Хеджин, глядя на его грустную фигуру. — Я первоклассный второй пилот. Джисон приподнял лицо, чтобы взглянуть на них: — Я не хочу встречаться с ним. Они обе не были впечатлены его словами. — Я не хочу! — Хорошо, класс. У нас осталось чуть меньше часа до того, как мы вернёмся к твоему положению, чтобы извлечь из этого максимум пользы. Хеджин фыркнула: — Звонок тебя спас. Ёнсон только успокаивающе похлопала его, прежде чем они обе вернулись к своим мольбертам. Джисон никогда не убегал из класса так быстро, как в тот вечер.***
— Феликс! — Взволнованно крикнул Джисон, как только вошёл в дверь, вероятно, вызвав очередную жалобу на шум от своих соседей и заставив своего бедного соседа в спешке вылететь из своей комнаты, чтобы убедиться, что Джисон не умирает. — Что? Что такое? Ты в порядке? Джисон скинул ботинки и рухнул на диван. — Я должен переехать в другую страну. Это единственный выход. — Будь конкретнее. Джисон проворчал: — Рисование натуры. — Ой. Это было сегодня! Я так понимаю, с сексуальной моделью дела обстоят не лучше? — Нет. Феликс нахмурился: — Я не понимаю. — Всё было хорошо. Мой рисунок сегодня. Он действительно хорош. Ты должен это увидеть, Феликс, я так хорошо захватил его задницу и бёдра. — Джисон вздохнул. — Я действительно обожаю его бёдра. — Это же здорово, Хани. — Нет, это не так. Он видел это. Он видел мой рисунок. — И? — И он увидел свою задницу! Нарисованную моими руками. Потом он… он похвалил мою штриховку. — Джисон запрокинул голову и заскулил. — Он, блядь, похвалил, как я затенил его мошонку. Как я могу после этого вернуться? — Ну… — Ты не понимаешь, Ликс. На этом моменте я переезжаю в горы и становлюсь монахом. Где-то, где мне больше никогда не придётся видеть голого парня и страдать от этих земных желаний. — Ох, — Феликс устроился на диване рядом с Джисоном и успокаивающе похлопал его по ноге. — Значит, он похвалил твою работу, и тебя это возбудило. Это не было сформулировано как вопрос. — Может быть, — пробормотал Джисон. — Это нормально — интересоваться этим парнем, Хани. Сексуальное влечение — это абсолютно нормально. Я знаю, что прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз с кем-то встречался, так что ты наверняка немного подавлен и расстроен из-за первого парня, который привлек твоё внимание. — Ты не можешь вести себя со мной как Чан-хён. То, что ты трахаешься с ним, не даёт тебе права анализировать меня. Феликс надулся, его глаза потускнели от обиды. — Прости. Прости, Ликси, — Джисон протянул руку и притянул к себе Феликса. — Я не должен был этого говорить. Я просто позволил всему этому завладеть мной. Просто этот парень у меня в голове, и я не могу от него избавиться. — Всё нормально, — Феликс обхватил спину Джисона. — Всего два занятия, верно? И тебе больше не придется его видеть. — Ага. Всего два. Джисон пожелал Феликсу спокойной ночи и свернулся калачиком на своей кровати. Он был не в порядке. И это совсем не весело. Феликс был прав. Он был сексуально неудовлетворён и просто вцепился в Минхо. Парень был слишком привлекательным и слишком сладким. Это вызывало у него панику, и он это ненавидел. Да. Минхо был идеальным. Но на самом деле Джисон и сам был не так уж плох. Он должен был перестать зацикливаться на человеке, с которым разговаривал дважды. Ему пришлось противостоять собственному предательскому разуму. К следующей неделе он больше не будет ничего чувствовать к горячей модели. Он уже видел каждый дюйм тела Минхо. Больше сюрпризов быть не должно. Он мог с этим справиться. С этого момента больше никаких фантазий об этом парне. Но… Образ Минхо из студии промелькнул в его голове ещё раз: он встал на четвереньки и оглянулся через плечо, глядя на него умоляющими прикрытыми глазами. Джисон вздохнул, когда его рука скользнула по животу, опускаясь ниже пояса. С завтрашнего дня никаких фантазий о Минхо.*Тем временем в кампусе…*
— Привет, Джини? Молодой человек что-то хмыкнул, просматривая свой телефон на другой стороне дивана. — Как ты подкатываешь к парням? Хёнджин опустил руку и, приподняв бровь, взглянул на своего соседа по комнате: — Как делаю что? Минхо нахмурился: — Ты услышал меня с первого раза. — Это не значит, что я понял! Как я подкатываю к парням? Я говорю с ними. В этом нет ничего нового, ты отлично умеешь разговаривать с людьми. — Я отлично умею разговаривать с незнакомцами, разово, чтобы больше никогда с ними не увидеться, после того, как они обычно первыми ко мне подойдут. Хёнджин моргнул с озадаченным выражением лица: — Но по сути это то же самое. — Нет. — Да. — Нет! — Да! Минхо застонал, разочарованно запрокинув голову и скрестив руки на груди: — Забудь об этом. Притворись, что я ничего не говорил. — Нет-нет. Теперь я заинтересован. Какого парня ты пытаешься подцепить? — Никакого. Хёнджин положил телефон на журнальный столик и повернулся, полностью сосредоточив внимание на Минхо. — Серьёзно. Не оставляй меня в подвешенном состоянии. — Ладно, — Минхо отказался смотреть ему в глаза, надувая губы. — Это… Этот парень из художественного класса. — Ты хочешь быть с кем-то, чьё единственное взаимодействие с тобой — рисование твоего обнаженного тела? — Я не знаю. Может быть. Заткнись. — Но почему? Минхо пожал плечами, чувствуя, как горят кончики его ушей: — Я же сказал тебе, что не знаю. Думаю, он довольно милый. Хёнджин внимательно наблюдал за ним, и Минхо изо всех сил старался не выдать себя. Видимо, это ему не удалось, потому что он услышал вздох. — Подожди. Тебе нравится этот ребёнок? Нравится, нравится, нравится как парень? Он не даст Хёнджину преимущество, отреагировав на его бред: — Ты только что сказал «нравится» три раза подряд. Хёнджин тут же проигнорировал его. — Это ведь не мышонок? Парень, который плакал, глядя на твой член? — На самом деле он не плакал. — Так это он! Глаз Минхо дёрнулся. — Ты хочешь какого-то маленького художника-белку. Дикость. — Хёнджин с недоверием откинулся назад, размышляя. — Но разве это не вызовет проблем? Очевидно, он уже видел тебя голым, и не похоже, что ему понравилось то, что он увидел. Минхо взглянул в его сторону: — Хватит, Хёнджин. С его стороны определенно есть интерес, хорошо? Оставь это. — Ладно-ладно. Отлично. — Хёнджину удалось промолчать около 30 секунд, прежде чем задать очередную серию вопросов — Это кинк, да? Хочешь, чтобы тебя рисовали? Или потрахаться в краске? Я видел такое в интернете. Такие большие холсты, которые вы просто покрываете краской, занимаясь сексом. Для меня это звучит негигиенично. Просто представь, как пытаешься вытащить краску из каждой щели. Достаточно сложно вымыть её из- — Хёнджин! — голос Минхо был твёрд, глаза горели, когда он вскочил с дивана. — Я просто считаю, что он милый, окей? Я хочу перепихнуться и не более. Ты же знаешь, мне больше ничего не нужно. — Уверен? Ты выглядишь немного взволнованным этим. — Он просто не похож на других. Это не какой-то парень, который подошёл ко мне в клубе, или какой-то чувак из интернета. — Минхо раздраженно замахал руками. — Он кажется… чувствительным. Я просто не хочу, чтобы у него сложилось неправильное впечатление. Ну знаешь, подвести его или что-нибудь в этом роде. Хёнджин задумчиво пробормотал: — Может, тебе не помешает такой парень? В конце концов, пожалуй, ты заслужил хоть раз встретиться с хорошим парнем. — И ты туда же. Сынмин сказал что-то в том же духе. — Наверное, потому что мы правы, — заметил Хёнджин, — если ты переживаешь, что обманешь парня, то не стоит. Просто вернись и пригласи его на настоящее свидание. Минхо сморщил на это нос. Хёнджин вздохнул: — Или скажи ему прямо, без вранья, что ты хочешь потрахаться и ничего больше. — Ты прав. Мне просто нужно поймать его после следующего занятия. Я просто должен сказать ему, как есть. Я думаю, что он милый, и я хочу заняться с ним сексом. Как он может сказать мне «нет» после того, как пускал слюни на мой член? — Он повернулся, чтобы пойти на кухню. — Спасибо, Джини. — Подожди! — Хёнджин с опозданием попытался остановить Минхо, но тот уже выходил из комнаты, явно закончив их разговор. — Ты хоть подумал о том, что ещё я сказал?! Хёнджин вздохнул и откинулся на диван. Минхо собирался принять важное решение для своего эмоционального благополучия, и он действительно надеялся, что тот сделает правильный выбор. Он понятия не имел, кто этот художник, но Хёнджин болел за этого маленького парня.