Снежная буря

Была середина недели, четвёртый день с момента, как анархист подобрал изгнанника и начал того выхаживать. И Техно очень, очень устал. Первые дни лечения были сложными, тянулись медленно, почти без сна и анархист искренне надеялся, что позже тяжелей не станет. Во-первых, обморожения и впрямь оказалось глубоким и болезненным. Приходилось отогревать конечности в тёплой и, иногда даже, горячей воде, игнорируя риски усугубить ситуацию, и накладывать тысячи теплоизоляционных повязок. Техно беспокоился, правда беспокоился, что у Томми придётся ампутировать ноги, в особенности, левую, которой тот хромал по снегу босиком. Потеря конечности сама по себе была страшной вещью, а с тем состоянием здоровья, в котором парень находился сейчас, смерть от ампутации была очень даже возможной. Да и сам Блейд не имел удачного опыта в подобного рода операции. Во-вторых, острый бронхит и скачки температуры, что шли нога в ногу с вечным ознобом. Это можно было лечить. Более того, по сравнению с обморожениям это были цветочки. Конечно, это тоже было нелегко. Особенно нелегко всегда быть на ногах и чередовать лазанья по сундукам и бочкам, размельчения и варенья лечебных трав с вливанием всего этого в изгнанника и сменой повязок. Из-за жара, что явно был итогом попыток истощённого организма побороть заболевание, Томми был обезвожен и слаб. Поэтому заваливаясь в кровать на чердаке, он искренне надеялся, что никакая армия Мясников не придёт и Томми не решит умирать именно тогда, когда тот заснёт. И по началу все было хорошо. Ему ничего не снилось, было спокойно и голоса утихомирились на время. А потом внизу раздаётся грохот. В этом грохоте, на грани сна, Техноблейд улавливает, как бьется стекло. И анархист подхватывается, параллельно чуть ли не вскакивая в ботинки. Чат кричит, набатом повторяя одну и ту же выученную фразу «Кровь ради Бога Крови!». Он выхватывает из-под кровати увесистый топор и сбегает по узкой лестнице с чердака. Ещё с коридора Техно слышит тление костра и кряхтение. Анархист перескакивает через несколько ступенек. Томми мог быть прекрасной легкой мишенью. Они, наверно, перевернули стол, когда ошибочно приняли тело парня за его. Неужели ублюдки посмели прийти второй раз? Он вылетает в комнату и… Под разочарованные вздохи и вроде даже маты Чата, находит лишь валяющегося на полу изгнанника. Проснулся второй раз за неделю? Неожиданно, но явно неплохо. Попытался встать, стол перевернул, да и сам навернулся. Техно откладывает незеритовое оружие и спешно подходит к Томми, тяжело вздыхая. Тот крупно дрожал и то, что он спутал поначалу с кряхтением, оказалось всхлипами. Неудивительно, это должно быть больно, с такими-то ранами. Анархист присаживается рядом и прислушивается к плачу парня. Ну, хоть без слез. Техноблейд подхватывает Иннита под плечи. Он не хочет менять повязки сейчас, но Томми надо точно было споить чай с успокоительным и снотворным. Ещё сбить температуру, а то вон как того трясло от озноба… Рука неожиданно упирающаяся в грудь и попытки изгнанника вырываться вырывают из потока мыслей и ставят в ступор. Техно опускает голову и даже пытается изучить лицо парня, пока тот не прячет его, отводя: глаза были открыты, но взгляд был больше присущ лунатизму — осознания происходящего там и подавно не было, губы дрожали и попытки что-то выговорить заметно проваливалась, ведь вместо чего-то членораздельного изо рта доносилось лишь тихое хрипение и сипение, наравне со всхлипами. Техноблейд легко сжимает грудь Томми сильнее и без особых усилий, почти закидывает того на диван. Иннит на это оборванно, испуганно вскрикивает и хватается за его руку, не планируя отпускать, даже когда анархист начинает слабо её убирать. Такие перемены настроения больного, конечно, настораживали, но Техно честно признавался даже себе, что Томми сейчас был в разы не таким важным, как прерванный сон. —Так давай, отпусти меня и… Но изгнанник сжимает его пальцы лишь сильней, притягивая конечность ближе, почти обнимая её и еле разборчиво шепча: —Дрим, пожал, — он обрывается, всхлипывает. Жмётся сильней, ластится к чужой ладони, будто та единственное, что его спасёт. — Пожалуйста, не уходи, я не буду, я не… Реплика тонет в наводнение всхлипов и хрипов. Техноблейд игнорирует то, как Томми его окликает, молча скидывая все на озноб и затуманеность сознания. Возвращаясь к ознобу, он оборачивается к почти погасшему камину и быстро, будто в спешке, кидает в костёр порядком шести коротких брёвен, предусмотрительно положив их домиком. И Техно не может сделать ничего и не устоять перед тихим нытьем и предложением заснуть на краю дивана под аккомпанемент сухого плача изгнанника и треска дерева. Поэтому сразу откинув мысли залезть на узкую софу к парню, соглашается ютиться на полу, укладывая лишь голову, и то, на оккупированную руку. Томми, кажется, такому раскладу тоже рад, ведь всхлипывает тише и дрожит не так уж и сильно.

***

Он просыпается утром, чувствуя как лучи холодного солнца, что едва ли встало из-за горизонта после затянувшейся полярной ночи, играют на его лице. Техно медленно открывает глаза и подымается под неудовлетворенное мычание изгнанника. Тело малость болело после сна в неудобной позе, но анархисту не привыкать — то казнить пытаются, то не дают поспать. Не жизнь, а сказка. Техноблейд ещё не полностью проснувшись двигается автоматически, не реагируя даже на треск стёкла под подошвой ботинок. Снова разжигает камин, плетётся в ванную комнату, набирает тёплой воды в тазик, захватывает полотенце, возвращается обратно со всем этим набором к Томми, начинает разматывать повязки одну за другой, вначале промывает начинающие выздоравливать руки и потом принимается за ноги. С ними, уже как по традиции, все сложней и муторней. Иннит умудрился сбить к чертям себе почти все пальцы, и самый пострадавший из них лишился ногтя и начал гноится. И Блейд, привыкший к этому за четыре дня, вначале осторожно греет ступни парня в воде, нехотя массируя, чтоб разогнать кровь, а потом уже издевается над размякший пальцем, методично вычищая корку гноя маленьким острым раскладным ножом. Его, к слову, подарил Филл. На моменте повторной перевязки, Техно уже приходит в себя, прикидывая, что прошло где-то полтора часа и уже с роем мыслей продолжает играться в медика. Он назвал его Дримом вчера. Галлюцинации? Просто сон? Жар? Может все сразу? Он просил, почти умолял, чтоб Дрим остался, ещё и оправдаться пытался. Это было странно и подозрительно, даже если лепетал это Томми, будучи в ознобе с температурой (которую он вчера, кстати, так и не померил). Вроде именно телепузика назначили смотрителем для изгнанника, может Иннит резко в своей галлюцинацией вернулся в изгнание и узнал в нем Дрима? (Чат громко, но заботливо напоминает ему о переменах в реакциях Томми ночью, но Техно считает, что он думать об этом сейчас не будет, и вообще — все это жар). Мужчина опускает грязные от пота и лимфы бинты и марлю в тазик и резко напрягается, переводя взгляд на дверь. Кто-то постучался.