Снежная буря

—А теперь, Тесей,—Техноблейд обхватывает его плечи и сжимает,—Ты ответишь на парочку моих вопросов касательно изгнания. Он громко сглатывает. Это не звучало так будто у него был выбор. Томми морщится; не хочет вспоминать об этом и, тем более, проговаривать это с Техноблейдом. Размытые воспоминания давили на голову, выжигая на подкорке въедающиеся, ненавистные лица, слова и образы. От них было сложно, если не невозможно, отвертеться или избавиться—они засели и намертво запечатались в черепной коробке. Его сознание сейчас больше походило на большую гноящуюся рану. Томми знал, был уверен, как только он попытается эту рану расцарапать или залечить она лишь начнёт гнить сильней. Ему не хотелось копаться в себе, в этой гноящейся, болящей ране. Плечо под крепкой хваткой быстро начинает болезненно ныть. Попытка вывернуться успехом не увенчивается, Техноблейд лишь сильней удерживает его. Изгнанник опускает голову и пытается спрятать как у него спирает дыхание. Неприятно. Совсем малость больно. Его, по крайней мере, не хотят всерьёз избить. Анархист хоть и отбитый, не пойдет на такие меры. Хотя как раз-таки Техно мог бы взять и избить его. Раны или слабость его вряд ли остановят от того, чтобы избить его до потери сознания. В яме его ничего не остановило, даже если ситуация была немного другая. —Не увиливай, сбежать у тебя все-равно никуда не выйдет. Монотонность—такая привычна, знакомая и присущая анархисту—теперь вызывала мороз по коже. Если Техноблейд захочет сломать ему ключицу или, например, вывернуть руку он даже не поколеблется, просто сделает это. Томми хочет отдернутся, попытаться отскочить, но тихий ужас и стальная хватка на плечах сковывают его. Возможно, стоило остаться в Лонгстедшире. Стоило не закапывать сундуки и не терроризировать единственного человека, что удосуживался его проведывать. Стоило просто извиниться и никуда не сбегать. От удара Дрима кулаком или топором можно было увернуться. У него не выйдет бездумно сорваться с места или перекрыть себя. Томми резко чувствует себя в западне. Он слышит своё сердцебиение слишком четко, оно оглушающе бьется в груди и колко болит, будто он пробежал от Л’Менбурга до Лонгстедшира и обратно. —Вопрос первый.—Голос Техноблейда, перекрывает лихорадочный стук. Изгнанник сильно жмурится и сглатывает накопившуюся слюны, в попытках задавить застоявшийся комок в горле.—Почему с тобой не было ресурсов? Где все твои ресурсы? Томми тяжело дышать, лёгкие стягивает, будто жгутом. Он открывает рот, даже пытается что-то ответить, но язык не поворачивается. Техно громко выдыхает. —Томми, у нас с тобой время много, аж до вечера. Но вопросов у меня достаточно, поэтому, прошу, давай побыстрее. Изгнанник зло хрипит-рычит, пытается рывком отлезть, но Техноблейд грубо выдирает его обратно. Иннит давится воздухом от вспышки боли и коротко закашливается, болезненно сипя. Ему страшно, а не просто нервозно. Но признаваться не хочется. Где же, блять, Филза когда он так нужен? Он по-прежнему не может не ответить. Он по-прежнему не может сбежать. Это приказ. Приказы нельзя игнорировать, ведь иначе будет больно. Ведь иначе он останется совсем один. Томми открывает глаза. Зимние солнце заливает комнату холодным светом. Треск камина, собственное сердцебиение и завывания ветра режет уши. Почему у меня не было с собой ресурсов? Где его ресурсы? Их нет. Дрим взорвал их. Но Дрим мой друг. Даже несмотря на это Дрим мой единственный друг. Дрим приходил смотреть за мной, приносил еду и сделал портал в Незер. Дрим…Дрим просто был надзирателем. Иннит набирает побольше воздуха в лёгкие. Голова трещит. Это всё—боль, слабость, болезненность, спутанные мысли, Техноблейд и его тупые расспросы—слишком. —У меня…—Томми замолкает на сбитом вздохе, глотает наступающий приступ и продолжает:—Нет ресурсов. Дрим, он… Сухой кашель дерёт горло и он, почувствовав, как его плечо освободили, сгибается на двое, поджимая колени к себе. Изгнанник утыкается лбом в ткань брюк и сжимает волосы трясущимися кулаками, слабо оттягивая. Он не заметил, как у него начался тремор. За глухим сердцебиением, треском в голове, Томми слышит, как Техно пересаживается с подлокотника, к нему, на диван. Анархист не прикасается к нему, но Иннит чувствует, как чужой скучающий взгляд прожигает в нем дыры. Ему хочется спрятаться, но это жалко, отвратительно. Он не трус. Изгнанник чувствует,как намокают его глаза и резко дергает волосы, поддаваясь импульсивному желанию вырвать несколько коротких прядей. Он не даст себе разрыдается, ещё чего. Не при Блейде. Не при человеке, который без сомнений может свернуть его шею. Мужчина рядом ждёт максимум минуту и Томми неожиданно тянет на благодарность. Он немного успокоился, хоть и продолжал понимать, что Техно попрежнему ведёт допрос и хочет в нем все перекопать, вытаскивая клешнями слова. Это все из-за Дрима. Это все из-за изгнания. Он ведёт себя так, только из-за этого. И Томми ненавидит это. —«Дрим» что? Ты не закончил предложение. На секунду Инниту кажется, что в голосе он слышит ничто иное как насмешку, но только устало хмурится на это. У него нету сил. —Дрим взорвал все мои ресурсы,—Он ещё раз издаёт хрипловатый кашель и приоткрывает глаза на Техноблейд. Опережая закономерный вопрос, он продолжает:—Это была моя вина. Я нарушил правила изгнания. Он… Дрим теперь точно злился. Даже если Иннит теперь вернётся в изгнание, он должно быть просто убьёт его. У Томми перед глазами неожиданно всплывает разодранный труп Грибного Генри, кратеры от взрывов по всему Лонгстедширу, разбитый портал в Незер. Нижняя губа не произвольно начинает подрагивать и изгнанник сразу же её закусывает. Он даже не успел забрать ничего… Ничего, кроме фотографий. Томми сразу задавливает желание прощупать одежду на их наличие. Они, скорее всего, потерялись или окончательно порвались после того, как он приземлился в воду. От мысли, что он потерял фото Л’Менбурга, фото Таббо на душе становится паршиво. Чем больше он думал, тем хуже становилась ситуация. —Какое правило?—Голос Техноблейда звучал странно удивленным и Томми подымает голову просто чтобы посмотреть в лицо анархисту. Которое, к слово, изменилось лишь тем, что мужчина приподнял брови. Вспышка раздражения сил не добавляет, только кажется, наоборот, отнимает. Изгнанник снова прикрывает веки. Чужие красные глаза, ловящие взгляд не помогали оставаться спокойным. —Ну, бля, мне нельзя было иметь вещи вообще. И мне это не очень понравилось, и я спрятал свои сундуки, и Дрим нашёл их, разозлился и подорвал их,—Изгнанник подпирает голову руками и устало вздыхает. Он боится, что Техно поймёт его неправильно.—Я правда налажал. Дрим и так разрешил мне оставлять некоторые вещи, потому что он мой друг, но я все равно спрятал их и, короче… Сложно. Техноблейд молчит и Иннит открывает глаза, чтобы понять реакцию мужчины. Тот в свою очередь сосредоточено изучает его лицо и хмурится. —У тебя голова не болит? Или ты от того, что я тебя схватил перепугался и у тебя температура поднялась?—Анархист резко хватает его затылок и прижимает вторую ладонь ко лбу. В этот раз схватили его не больно, но Томми все равно невольно пытается отстранится. —Что за нахер?—Недовольно шепчет изгнанник, пытаясь отвертеться от ладоней. Но хоть Техно и придерживал его голову осторожно, Томми не чувствует себя в безопасности. —Ты назвал человека из-за которого вчера впал истерику своим другом. Ещё и Дрима. Ты точно в порядке?—Анархист на секунду растянул губы в ухмылке и снова принял серьёзное выражение лица.—Хотя, видимо, температура у тебя и вправду есть. Они оба замолкают. —Ладно, тогда второй вопрос,—Томми и не удерживается от того, чтобы страдальчески закатить глаза. Он бы предпочёл, чтобы Техноблейд наконец оставил его в покое.—Как ты оказался в тундре? Анархист отпускает его голову, но с места не сдвигается. Иннит поджимает губы. —Я сбежал, потому что Дрим подорвал Лонгстедшир. Техно прикрывает глаза. —Ты только что сказал, что он подорвал твои ресурсы, а сейчас ты говоришь про… —Он подорвал всё и ресурсы в том числе,—Раздраженно выдыхает изгнанник. У него повалялось ощущение, что он говорит с глупым ребёнком. Почему до Техноблейда так медленно все стало доходить он думать не хотел.—Это было наказанием, за то что я спрятал ресурсы. Горло продолжает болеть и Томми ещё пару раз громко кашляет. Техно одаряет его странным взглядом, который парень не успевает понять. —Что вообще за Лонгстедшир, Томми? —Мы с Гоустбуром так назвали место моего изгнания,—Иннит устало прикрывает лицо руками и задирает голову назад: он устал и голова казалось неприятно тяжелой. Как же ему не хотелось ни о чем говорить. Слова слетали с губ легко, но яркие картинки продолжали мелькать перед глазами, вызывая головокружение. Он с отвращением кривится.—Ты уже задал мне свою парочку тупых вопросов, теперь отвали. Техно пару минут молчит. —Хорошо. Продолжим как-нибудь позже.—Все-таки говорит анархист и встаёт.—А теперь сядь нормально.