Снежная буря

—Нам нужно серьезно поговорить, Тесей. Его тело резко передергивает от напряжение. Аппетит после слов анархиста поутих, оставляя за собой секундное онемение и тревогу. —О чем?—Он тихо, почти шепотом спрашивает, всовывая в рот кусок мяса. Оно было вкусным, но сухим и жевать его было сложно. Ему не хотелось думать, что Техно пристанет к нему с изгнанием сразу после встречи с Дримом. —У нас целых две темы для серьёзного разговора,—Техноблейд хмыкает. Иннит морщится от того, как контрастируют громкости их голосов.—Начнём с первой. Она касается Дрима. Изгнанник чувствует, как Филза рядом с ним встрепенулся и недовольно выдохнул. Ему хочется отреагировать хоть так, но его тело сковывает мерзкая нервозность мешающая кричать и злиться, позволяя ему только кивать, прося мужчину продолжать. —Он хочет тебя вернуть в изгнание, верно?—Блейд продолжает и снова не ждёт его ответа. Иннит не замечал этой привычки у мужчины до этого.—Ты знаешь почему? Теперь-то Томми подымает на него глаза, хмурясь и одаряя его скептичным взглядом. —Даже не знаю. Может потому, что я сбежал?—Он язвительно ухмыляется. —Ты помнишь, что он о тебе говорил? Когда он приходил в мой дом? Или вчера?—Подросток, колеблясь, мотает головой. Техноблейд на это разочаровано вздыхает, покачивая своей.—Он сказал всем, что ты убил себя. Дриму, на кой-то черт, нужно, чтобы тебя считали мертвым. Томми поджимает губы, хмурясь. Он неловко откладывает вилку, складывая ладони в замок. Дрим… Дрим правда сделал это? Дрим правда сказал так? Но ведь Дрим его друг, Дрим бы не обманул всех, Дрим бы не сказал всем, что он мертвец. Дрим не друг, строго напоминает себе изгнанник, Дрим надзиратель, тварь, обманщик и манипулятор. Голова болит. —И? Что ты хочешь, чтобы я делал в связи с этой…новостью?—Он резко вспыхивает раздражением, пытаясь закопать под ним разросшиеся внутри страх и обиду. Горевали ли по нему в Л’Манбурге? Убивался ли кто-то, искал ли его могилу? Или просто забыли, приняв его смерть, как должное? Было ли с ним также, как с Вилбуром, которого похоронили без почестей, без памятника и надгробия, лишь отсалютовав и спрятав его тело под слоями рыхлой земли, неподалёку ущелья? Не было, подсказывает ему внутренний голос, у них же даже тела нет. Иннит тихо вздыхает, чувствуя ком в горле. Техно, в любом случае, не успевает ему ответить, ведь крылатый его опережает. —Он хочет, чтобы ты пока не высовывался,—спокойно и, даже, робко говорит Филза, его костлявая ладонь ложится на предплечье. Томми почти сбрасывает с себя руку; его остановил короткий ступор. —Почему?—Снова шепчет он, смотря на старика, искренне удивленный желанием анархист.—Это ведь не навредит мне, только Дриму. Какая разница? Филл неловко поглядывает на Техноблейда. —Про Дрима уже речь не идёт. Но речь идёт про Л’Манбург,—выдыхает он.—Узнают, что ты здесь—придут и попытаются нас двоих обезглавить. Изгнанник застывает, пытаясь переварить сказанное. Не то чтобы он не осознавал слов: нет, они легко складывались в предложения и приобретали легкий, понятный человеку, как Томми смысл. Только саму суть, то самое «почему» мозг не находит, а короткие теории он отторгает, ведь они, будто сломанные пазл, не подходят общую в картину. —С чего бы им этим заниматься?—Он складывает руки на груди. Филл ерзает на месте и отводит взгляд в окно. Было ясно, что ему не комфортно говорить о конкретней причине затишья. —Это очень долгая история, приятель,—прикосновения немного успокаивали разбушевавшиеся нервы, но Томми все-равно сжимает челюсть, чтобы не ляпнуть чего лишнего.—Я понимаю, это сложно, но это—вопрос нашей с Техно безопасности. Тебе нужно будет залечь на дно, пока вся шумиха с твоей смертью и конфликтами в стране не поутихнет. Он чувствовал, как под кожей нарастал жар. Иннит хотел домой, хотел встретиться с друзьями, хотел рассказать все Таббо, обнять его и остаться там, подальше от Дрима и дрянного изгнания. Разве кого-то будут заботить Техноблейд и Филза, когда вскроется что-то настолько серьёзное? С чего бы Таббо, как президенту, пытаться убить этих двоих после этой новости? —Это бред!—Возмущенно вскрикивает Томми, смотря поочерёдно на обоих собеседников. Он сжимает кулаки, чувствуя как ногти впиваются в кожу.—Это какая-то бессмысленная хуйня! —Прекрати истерить,—коротко кидает Техно, будто его вовсе не заботило происходящее в комнате. Он не даёт себя перебить,—Ты не знаешь, что происходило на сервере все это время. Разве для тебя не очевидно кого твой дорогой друг обвинит в твоём псевдо-самоубийстве? Он смог убедить всех, что ты умер. Думаешь, не сможет убедить, что мы постарались над постановкой твоей смерти, особенно когда ты сидишь здоровенький с нами? Парень заглатывает воздух, резко чувствуя себя беспомощным. Техно был прав в каждом сказаным им слове: он не знал, что происходило и Дриму не составит труда снова обвести всех вокруг пальца. Но он все-равно смотрит на Филла, взглядом моля о поддержки. Филза на это только мотает головой, с состраданием щурясь. —Тебе, в любом случае, нужно полностью окрепнуть после изгнания. Здесь куда тише и спокойней. Пока мы с Техно придумаем, что делать, ты соберёшься с силами,—Крылатый осторожно улыбается и, замечает Томми, несильно закусывают щеку. —Да, только работать ты тоже будешь,—добавляет анархист. Иннит, перед тем, как обернутся к заговорившему, улавливает, как старик зыркает на мужчину. Он вспоминает Вилбура.—Будешь отплачивать за своё спасение. Можно даже сказать, что свою жизнь. Изгнанник закатывает глаза. Ох, как же он любит, просто обожает выживать и самостоятельно, без остановки заботиться о собственной жизни в любой ситуации. Возможно ему стоит записать это в список своих хобби и научиться получать от этого удовольствие. Он кидает взгляд на тарелку. Она почти опустела. Парень спешно сует оставшиеся два куска мяса в рот. —Это все серьёзное на сегодня?—Он проглатывает еду. —Да,—говорит Техноблейд. До подростка доходит, что второй темой была «отработка». —Мне где спать ложится? На диване или опять в комнату Техно подыматься?—Томми отодвигает стул, сжимает посудину и подымается. —Диван. Я перестелил там,—Филл говорит, Иннит кивает, оставляет тарелку в раковине и, пока ему ничего не сказали, выскальзывает из комнаты. Голова лишь сильнее заныла. Камин в зале почти потух, но он об этом не думает, быстро сдёргивая одеяло и залазя на чистые, опрятные, аккуратно заправленные простыни. Он закрывает глаза, трёт их, чувствуя нарастающее что-то в груди. Подушка казалась менее мягкой, одеяло слишком плотным и тяжёлым, но когда сознание погружаются во тьму это уже не так важно.