Во мраке ночи // In the Dead of Night

Гермиона проснулась с лёгкой головной болью и тягучим теплом внутри, причиной которому были ночные сны. Сны, в которых Беллатрикс гладила её волосы за ухом, наклоняясь так близко, что её дыхание щекотало губы, и Гермиона вбирала её запах с каждым вдохом… Покачав головой, она выползла из комнаты, которую делила с Джинни, и в нерешительности остановилась наверху лестницы. В доме было тихо, и гриффиндорка сомневалась, что после вчерашней затянувшейся допоздна драмы, даже миссис Уизли могла не спать. Решив, что головная боль пройдёт только после чашки чая, она осторожно, стараясь избегать самых скрипучих ступенек, стала спускаться вниз. Дойдя до подножия, она замешкалась, бросила взгляд на диван и задумчиво закусила губу. Сны минувшей ночи, перемешавшись с теми, что разбудили её рождественским утром, вызвали бабочек в животе. Гермиона твёрдо верила: то, что она чувствовала к Беллатрикс, ещё будучи в школе — нечто большее, чем просто влюбленность; возможно, зарождение чего-то, чему она ещё не решалась дать названия. Но за прошедшее с тех пор время Гермиона увидела, как эта женщина открывалась ей и становилась почти, как она посмела бы сказать, милой, и это было так завораживающе и ценно, что теперь девушка точно знала, каково это — влюбляться. Встряхнувшись, Гермиона пошла на кухню, чтобы заварить чаю; пока закипал чайник, девушка произнесла утреннее заклинание. Как раз когда она наливала в чашку горячую воду, сверху донеслось какое-то движение. Бросив взгляд на диван, Гермиона решила сделать для Беллатрикс кофе, зная, что ведьма будет не такой мрачной, если получит кофеин. Так что в гостиную она пошла с ещё одним напитком. Беллатрикс, укрывшись тяжёлым одеялом, расползлась на диване в неуклюжей позе. Её волосы, дикие и непокорные, разметались по подушке и лицу; губы, о которых так мечтала Гермиона, были слегка приоткрыты. Женщина выглядела почти умиротворенной, и только нахмуренные брови были единственным свидетельством того, что сны её были не совсем безмятежными. Гермиона услышала звук закрывшейся наверху двери и решила, что лучше разбудить ведьму как можно скорее. Поставив чашки на маленький столик слева, она осторожно наклонилась и коснулась плеча Беллатрикс. — Белла-а! — Гермиону схватили за руку, притянули ближе, приставили к горлу палочку прежде, чем имя Беллатрикс полностью сорвалось с губ. Глаза старшей женщины неистовые, горели ярким пламенем; затем она моргнула, губы приоткрылись и она отпустила девушку, убрав палочку. — Гермиона… — пробормотала она. Младшая ведьма, ещё слегка потрясённая, ухватилась за край дивана, чтобы успокоиться. — Ты в порядке? — Я в порядке, — заверила Гермиона, встав смирно. — Я сделала вам кофе. Беллатрикс осмотрела её, а затем откинула одеяло. Взгляд Гермионы автоматически прометнулся по старшей ведьме, когда та свесила ноги с дивана, чтобы сесть. Она была одета в комплект из чёрного атласного топа на тонких лямках и штанов, что так чертовски притягательно подчеркивали её тело. Гермиона прикусила губу и взяла чашку, предприняв все усилия, чтобы отвлечься. Совсем не помогло то, что Беллатрикс подняла руки над головой и потянулась; плечи издали удовлетворительный хруст, а от вида, как приподнялась грудь женщины, у Гермионы на мгновение остановилось сердце. Будто чувствуя, как пристально Гермиона смотрит на нее, Беллатрикс, не отводя глаз от кофе, к которому потянулась, искривила губы в едва заметной ехидной улыбке. Оторвав взгляд от напитка, она посмотрела на часы и, поморщив лоб, нахмурилась. — Что, во имя Мерлина, вынудило тебя разбудить меня до восьми? — её взгляд уперся в Гермиону, которая всё же смогла взять себя в руки и перестать так открыто пялиться на женщину. И в ту же секунду, они обе услышали движение и звук шагов, доносящихся с верхнего этажа. Гермиона жестом указала на потолок. — Я подумала, что вы были бы благодарны за кофе и возможность переодеться, пока вас никто не видит. Беллатрикс перевела взгляд на Гермиону, которая всё ещё была в пижаме: футболке большого размера и пушистых носках, которых она внезапно начала стесняться. Беллатрикс остановила на них свой взгляд и, позабавившись, вздёрнула бровь, отчего девушка нервно заёрзала. — И всё же, ты не оделась. — Ну, мы обычно остаёмся в пижамах в день подарков, конечно, если не намечается игра в снежки. — Гермиона одарила женщину озорной улыбкой. — Не то чтобы вы хотели рискнуть проиграть снова. — Я не проигрывала, — усмехнулась Беллатрикс, схватила связанный миссис Уизли свитер и натянула его на голову. Женщине пришлось побороться со своими волосами, чтобы просунуть их все, и молодая ведьма хихикнула. Когда ведьме удалось протиснуть голову в воротник, лицо ее засияло, а Гермиона заулыбалась ещё шире. Появление укутавшейся в халат миссис Уизли заставило девушку осознать, что она всё ещё, без какой-либо цели, стоит перед Беллатрикс. — Гермиона, Беллатрикс, вы рано встали, — улыбнулась миссис Уизли обеим. — Привычка, — улыбнулась Гермиона. — Хорошо спали, Молли? — Да, спасибо, дорогая. Я как раз собираюсь готовить завтрак. — Звучит отлично, — улыбнулась Гермиона. — Нужна помощь? — Нет, я справлюсь, родная, спасибо. — Она прошла дальше в гостиную и устроилась на своем любимом месте. — Я хотела поговорить с вами обеими. Гермиона заёрзала, почувствовав тревогу; она взглянула на Беллатрикс, которая ничуть не удивилась, хотя и выглядела сконфуженно. Оглянувшись на миссис Уизли, Гермиона поняла, что та ждёт, когда она сядет, и пришла в лёгкое замешательство; Беллатрикс молча подвинулась, освобождая для нее место между собой и подушкой, на которой спала. Младшая ведьма, выразив благодарность, села рядом, по-прежнему крепко держа чай и стараясь не думать о том, как было тепло и как близко друг от друга они оказались на занявшем всё место постельном белье. В горле мгновенно пересохло. Гермиона сделала глоток чая и сосредоточилась на миссис Уизли. — Гермиона, я просто хочу, чтобы ты знала, что я считаю тебя частью нашей семьи, и тебе всегда будут здесь рады. Не могу сказать, что мне не хочется, чтобы вы с Роном были вместе; я была бы счастлива, если бы это было официально. Но то, как он повёл себя с тобой... Я очень сожалею о его поведении. Я знаю, что вчера ночью это был не первый случай, когда он ополчился на тебя из-за ваших отношений. Энди рассказала мне, что случилось в последний раз. Я только надеюсь, что мы видели самое худшее. Гермиона молчала, глядя в свою чашку с чаем, и не знала, что ответить. Она не могла исправить ситуацию и больше не могла оправдывать поведение Рона, особенно после того, кáк он разговаривал с Беллатрикс. Словно прочитав её мысли, миссис Уизли продолжила. — Беллатрикс, я не знаю, как ты оказалась втянута в это, но я прошу прощения у тебя тоже. Я хочу заверить тебя, что то, что сказал Рональд — это не то, как наша семья воспринимает тебя. Твой вклад в войну будут помнить вечно. Орден будет пересказывать твою историю своим детям, и мы никогда об этом не забудем. Я хочу, чтобы ты это знала. Гермиона осмелилась посмотреть на Беллатрикс: ее лицо, как обычно, ничего не выражало. Однако девушка обнаружила, что теперь может распознавать небольшие отражения эмоций в теле старшей ведьмы: руки были напряжены, тело немного натянуто, и она медленно глотала, хотя и не взяла со стола свой кофе. Их взгляды на мгновение пересеклись, и в глазах женщины промелькнуло признание их общей связи. — Спасибо, Молли, — твердо ответила Беллатрикс. — Я ценю, что вы пришли поговорить со мной и мисс Грейнджер, но я считаю, что вопрос о примирении остаётся исключительно между вашим сыном и ею. А я слишком стара, чтобы расстраиваться из-за слов ребенка. Глаза миссис Уизли на мгновение вспыхнули, — автоматическая защитная реакция — прежде чем она поджала губы и кивнула. — Что ж, Гермиона, я могу только надеяться, что дружба, которая была у вас двоих, достаточно сильна, чтобы выдержать это. — Я тоже, — тихо призналась Гермиона, мягко улыбаясь Молли. Она действительно это и имела в виду; было бы ужасно потерять столько любви в своей жизни из-за того, что Рон не смог принять конец их романтических отношений. — И если он сделает нечто подобное ещё раз, просто возьми и прокляни его, ладно? — Молли, подмигнув, улыбнулась. Гермиона усмехнулась и кивнула, зная, что женщина рядом с ней, уже не раз едва не поддалась искушению наложить проклятие. — Что ж, я рада, что мы смогли поговорить. Я пойду лучше начну готовить завтрак. Она оставила в тишине двух женщин, сидевших на диване. Через некоторое время Гермиона посмотрела на Беллатрикс, её пальцы нервно играли с чашкой в руках. Она гадала, вернёт ли этот разговор старшую ведьму обратно во вчерашний вечер. Беллатрикс нахмурилась, глядя на свои колени, но спустя мгновение подняла взгляд и встретилась с глазами Гермионы. — Всё нормально? — пробормотала Гермиона. Губы Беллатрикс скривились, и она улыбнулась, закатив глаза. — Не волнуйся так сильно — едва ли я такая хрупкая. — Это было бы одним из последних определений, которыми бы я вас описала. — Гермиона улыбнулась в ответ и отпила ещё чая. Беллатрикс взяла со стола кружку кофе и сделала глоток, обдумывая свои следующие слова. — Ты собираешься простить его? — спросила она; после ещё одного мгновения уютного молчания, её голос стал тише. Гермиона засомневалась, её чашка застыла в воздухе. — Я не знаю, — голос был мягким и немного грустным. — Это зависит от того, что он скажет и как он это скажет. Он сделал мне больно, и дело даже не в том, что он сказал все эти вещи. Дело в том, что он не уважал меня настолько, что даже не принял наше расставание. Слегка развернувшись, она встретилась лицом со своей собеседницей. Беллатрикс с любопытством наблюдала за ней. Гермиона почувствовала, что её щеки розовеют, и потребность отвернуться пересиливает желание сохранить контакт. — Ты слишком хороша, — голос Беллатрикс был таким слабым, что Гермиона чуть не упустила слова. Если до этого её щеки были красными, она бы не хотела знать, как они выглядят сейчас. — Нет, — Гермиона понизила голос, понимая, что миссис Уизли находилась не так далеко. — Это не так. Беллатрикс тщательно изучала её. Юная ведьма понимала, что женщина имела в виду: Гермиона была слишком мила, слишком снисходительна, и в конечном счёте слишком хороша для Рона. Но она не могла не вспомнить их разговор у Энди, когда Беллатрикс заявила, что тоже будет тянуть Гермиону назад. И девушка не могла, не стала бы соглашаться с этим, даже если бы они решили остаться друзьями. — Ты бы правда прокляла его? — спросила Беллатрикс, её голос охрип ещё сильнее. — Да. — Почему ты не сделала этого прошлой ночью? — Я сдерживала вас. — Гермиона поставила чай на стол и удобнее устроилась на диване. — Я понятия не имела, как вы поступите с ним после того, что он сделал… после того, что он сказал. — Он этого заслуживает, — напомнила ей Беллатрикс. — Возможно, — мягко улыбнулась Гермиона. — Но он теперь аврор, и я не хочу, чтобы у вас возникли неприятности. Если бы я его прокляла… — … они бы, скорее, поверили тебе, чем мне, — закончила женщина. В голосе её не было горечи, она была в её глазах. — Да. — Гермиона ничего не могла с собой поделать: её пальцы дрогнули, желая прикоснуться, утешить Беллатрикс. И женщина заметила это, взгляд упал на её руки. — Грейнджер, твоя оберегающая натура может показаться очаровательной, но уверяю тебя, я могу сама о себе позаботиться. — Я знаю. Но это не значит, что я могу устоять перед желанием помочь. — Беллатрикс хотела возразить — Гермиона видела это и вскинула руку, спеша остановить женщину. — Вы уверены в моих навыках; в том, что я могу постоять за себя, верно? Беллатрикс фыркнула, но, прежде чем ответить, внимательно рассмотрела младшую ведьму. — Если бы ты сосредоточилась на дуэлях, то была бы ещё лучше. — Беллатрикс одарила ее язвительной улыбкой, от которой Гермиона закатила глаза. — И всё же вы оглушили его. Вы заступились. Глаза Беллатрикс сузились; она смотрела на победно ухмылявшуюся Гермиону с некоторым весельем. Тем не менее, девушка видела, что старшая ведьма глубоко задумалась над своим ответом. Гриффиндорка отодвинулась и, подтянув ноги под себя, откинулась на спинку дивана. Беллатрикс наблюдала за ней, затем открыла было рот, чтобы ответить, как её прервал звук спускавшихся по лестнице сонных детей Уизли. — Я умираю с голоду! — сказал Джордж; за ним следовали Чарли, Перси, Билл и Флер. Гермиона наблюдала, как Беллатрикс сразу же вернулась к своей более сдержанной сущности, и вздохнула от своей потери. Она отчаянно хотела узнать каждую грань мыслей и личности Беллатрикс. — Миона! — воскликнул Джордж, заметив их. — Ты всё ещё здесь. Я почти ожидал, что ты задушишь Рона во сне и сбежишь. Гермиона закатила глаза и криво улыбнулась. — Доброе утро, Джордж. Думаю, это означает, что твой слух действительно пострадал — ты ведь слышал его храп? — Трудно было не услышать! — Он ласково подмигнул ей, а затем посмотрел на кухню. — Что с завтраком, мама? Помочь? — Нет, Джордж, дорогой. Но не мог бы ты разбудить остальных за меня? — Не беспокойся об этом, мама, они скоро проснутся. Гермиона практически чувствовала на себе взгляд миссис Уизли, несмотря на то, что не могла её видеть. — Что ты наделал? Через секунду наверху раздалось несколько громких ударов и свистов, затем вопли, крики и громкое "ДЖООООРДЖ!" от мистера Уизли. Все покатились со смеху, кроме миссис Уизли и Беллатрикс, которая все же, казалось, изо всех сил пыталась скрыть улыбку. Гермиона, смеясь, посмотрела на неё, и увидела в глазах старшей женщины теплоту. Гриффиндорка давно подозревала, что близнецы, несмотря на их хулиганство в школе, нравились ей, особенно после ситуации с Амбридж. Грохот шагов наверху и укоры миссис Уизли перекрыли момент их единения, из которого их окончательно вырвал раздавшийся на лестнице голос Рона. — … чёрт возьми, остановите его! Положить фейерверк под мою подушку; что за… — тирада прекратилась, когда остальные гости показались внизу лестницы. Гермиона услышала смех Теда ещё до того, как он пришёл. — В ДОМЕ ЕСТЬ РЕБЁНОК, ДЖОРДЖ! — крикнула Молли, но Тед отмахнулся от её жалоб. — Кто-то наложил чары на кроватку, он ничего не слышал. — Мужчина посмотрел на Джорджа, тот лишь пожал плечами, но лёгкая улыбка выдала его. — К тому же он подумал, что это уморительно — смотреть, как мы подскакиваем. Появилась Энди с Тедди на руках, выглядела она немного растрёпанной и не такой весёлой, как остальные. — Ну, зато теперь мы знаем, что нельзя слишком часто оставлять Тедди с тобой, Джордж. Я пережила взросление Тонкс, но сейчас я намного старше: не уверена, что смогу выдержать столько сердечных приступов, — сказала она, хотя и не злилась по-настоящему. — Прости, Энди, но нужно было поднять эту толпу на ноги. — Джордж ради приличия изобразил пристыжённость, хотя Гермиона сомневалась, что он действительно испытывал вину. И тут девушка увидела Рона и Гарри, стоявших за Энди; глаза Рона были устремлены на неё. Она заметила, как Гарри подтолкнул его, но тот, рассердившись, только отвернулся. Рон больше не обращал на неё внимания. Они сидели за завтраком, и напряжение между ними двумя было практически осязаемым. Гермиону утешало лишь то, что Беллатрикс снова сидела с ней рядом. И когда она увидела, как злобно Рон посмотрел на неё из-за того, что она смеялась вместе с Гарри, рука старшей ведьмы коснулась её руки. Жест показался случайным, женщина никак не отреагировала, но Гермиона всё равно почувствовала поддержку от этого прикосновения. После завтрака Джордж объявил, что нужно устроить повторный матч в снежки. Все поднялись наверх; Беллатрикс опередила Гермиону, когда та пошла в ванную переодеваться. Девушка изо всех сил старалась не пялиться. Дойдя до комнаты Джинни, Гермиона остановилась у двери и смотрела, как Беллатрикс направилась в ванную. Та задержалась у входа, оглянулась и, прежде чем скрыться внутри, ухмыльнувшись, подмигнула младшей ведьме. Джинни набросилась на неё, как только Гермиона оказалась в комнате и закрыла дверь. — Так, какого чёрта здесь происходит?