— Что ты имеешь в виду? — спросила Гермиона, доставая из чемодана одежду, в которую собиралась переодеться.
— Я имею в виду, что происходит? — Джинни начала шарить в комоде в поисках одежды для себя. — Я так напилась, что всё, что я могу вспомнить: что Рон вёл себя как мудак, а остальные орали… и, кажется, я плакала. И когда он не испепеляет тебя злобным взглядом, то игнорирует. Зато Блэк не может перестать пялиться на тебя, когда ты не смотришь. — Гермиона застыла и залилась румянцем, пока Джинни переводила дыхание. Она натянула джинсы и застегнула пуговицу, пытаясь потянуть время. От Джинни это не ускользнуло. — О, Мерлин, так что-то произошло! Вы
поцеловались?
— Джинни! Ш-ш-ш! — Гермиона бросила взгляд на дверь, молясь, чтобы никто не подслушивал. — Ничего не было. Мы не целовались. —
«По крайней мере, за пределами моих снов…».
— О... — Джинни, кажется, разочаровалась. — А что тогда?
И Гермиона пересказала события прошлого вечера, начиная с перепалки с Роном и заканчивая тем, когда миссис Уизли и Энди затащили его в дом. Она опустила моменты близости с женщиной и разговоры — ей не хотелось этим делиться. И она не думала, что Беллатрикс тоже хотела бы этого.
— Божечки, честно говоря, я бы ожидала, что она сделает с ним что-нибудь похлеще.
— Ну, я вроде как сдержала её. Если бы я этого не сделала, то, скорее всего, мы бы прокляли его обе.
— Ты
сдержала её? — Джинни начала сверлить её взглядом ещё сильнее.
— Да. Он был враждебно настроен к ней. Что ещё мне оставалось делать?
— О, я не говорю, что ты не должна была это делать. Я просто поражена тем, что ты смогла.
— Говоришь как Энди. Она сказала нечто похожее, когда Беллатрикс… когда они обсуждали это прошлой ночью.
— Так. Даже не думай, что я не оставлю без внимания тот факт, что ты только что назвала её Беллатрикс. — Слишком уж торжествующе ухмылялась Джинни на взгляд Гермионы. — Но если мы не поторопимся, то они все начнут нас искать.
Гермиона с облегчением схватила свою шапку и перчатки и вышла следом за Джинни за дверь. Остальные уже собрались на кухне, даже Беллатрикс, чей взгляд тут же сосредоточился на девушке. Молодая ведьма почувствовала, как по телу прошёл этот трепет, который в той или иной степени проявлял себя каждый раз, когда Беллатрикс смотрела на неё. Это было похоже на вдох, что приносит успокоение, наполняет её жизнью и осознанием чего-то, что она никак не могла распознать, но давало удивительное ощущение покоя. Густые ресницы мельком порхнули над ониксовыми глазами, и у Гермионы перехватило дыхание. Как она могла подумать, что эта женщина была не более, чем увлечением? Гермиона не знала.
— Такие же команды, как в прошлый раз? — спросил Джордж, разорвав их сосредоточенность друг на друге. Гермиона, взглянув на опять ухмылявшуюся Джинни, закатила глаза, а потом увидела, как Рон в очередной раз переводит злобный взгляд с неё на Беллатрикс.
Гермиона почувствовала, как её нервы подобрались к пределу: последний раз, когда она видела Рона таким злым, он был под влиянием крестража, медальона Слизерина.
— Это единственный честный способ взять реванш, — оскалился Гарри. — Нужно предоставить вам шанс вернуть себе чувство собственного достоинства.
Беллатрикс бросила на него забавляющийся взгляд.
— Единственный шанс, который ты нам предоставишь, Поттер — это увидеть, как ты первым окажешься в сугробе… снова.
Люди выходили на улицу, и смех сопровождал их; затем они разделились на две группы. Гермиона наблюдала, как Беллатрикс, безусловно, с определённым планом в голове, собирала свою команду. Она заметила, что Рон не присоединился к ним, пока Джинни не затащила её к себе. План был прост: выбрать противника из другой команды и выбить его. Если противник сдастся, то помочь напарнику.
— Энди, наверно, лучшим вариантом будет, если ты возьмёшь свою сестру? — сказал Билл. Они с Флёр уже выбрали своими противниками Перси и Чарли. — И кто возьмёт на себя Теда?
— Я, — предложил Гарри.
— Вообще-то, — начала Энди, — я думаю взять на себя Рона. А Гермиона знает, как подействовать на нервы моей сестре, к тому же она победила её в прошлый раз. Не хочу отнимать у них шанс на отыгрыш.
Гермиона рассмеялась. Энди её не одурачит: девушка знала, что, как и Джинни, женщина была в курсе того, что происходило между ней и Беллатрикс; а может, даже больше, если Беллатрикс уже открылась своей сестре. Джинни тоже оскалилась, и ответная улыбка Гарри заставила девушку начать гадать, сколько на самом деле людей уже поняли, что нечто большее, чем дружба, бурлило под поверхностью каждого её с Беллатрикс взаимодействия. Приступ тревоги где-то в желудке немного протрезвил её. Если уже сейчас всё было так очевидно, как же трудно будет скрывать это, после того как они вернутся в школу? Заметят ли люди? Или Беллатрикс будет сбегать от неё так далеко, что никто и не заподозрит, что между ведьмами что-то изменилось? Эта мысль уже мелькала фоном где-то в чащобах её разума, но теперь, оказавшись на переднем плане, Гермиона поняла, что не подумала о последствиях разоблачения; правда, они и так ничего не сделали. Но была идея, что Беллатрикс тоже приняла эту мысль во внимание. Планировала ли она по возвращении в школу ретироваться и оставить Гермиону жаждать её ещё сильнее, чем сейчас?
— Гермиона! — Гарри потянул её за руку, оттаскивая в сторону укрытия. — Мы начинаем.
Снежок разбился в нескольких сантиметрах от них, как раз когда они нырнули за куст.
— Уф, — Гермиона столкнулась с Джинни, отчего рыжеволосая гриффиндорка уронила приготовленный снежок. — Прости, Джин.
— Всё нормально. Что случилось? — спросила она, собирая снег, чтобы слепить новый комок. — Я думала, что ты была прямо за нами, а потом оказалось, что ты стоишь там.
— Ничего, просто слишком много вертелось в голове. — Джинни ухмыльнулась. — Не про это.
— Ну если ты в порядке, то хорошо, — Джинни сделала паузу, выглядя уже более серьёзной.
— В порядке, — ответила Гермиона, но правдой это было лишь наполовину. — Ладно, пора побить их.
— Да, чёрт возьми, — оскалилась Джинни, вставая, и с силой метнула снежок. Через пару секунд они услышали сдавленное «Ау!», и оскал Джинни стал ещё шире.
— Джордж? — спросила Гермиона.
— Ага!
Вскоре стало очевидно, что другая команда придерживалась той же стратегии. Гермиона побежала, уворачиваясь от летающих снежных комков, и, прошмыгнув в курятник, столкнулась с Энди.
— Нашла мою сестру? — приглушенно спросила Энди и широко улыбнулась.
— Ещё нет. Нашла Рона? — спросила в ответ Гермиона. Энди оскалилась и кивнула, указывая на голубую машину невдалеке. Рон был к ним спиной, а Энди уже накопила снежных комьев.
— Он не поймёт, что ударило его, — прошептала она, её улыбка стала коварной. Гермиона уже не в первый раз вспомнила, как похожи Беллатрикс и Энди. И, не найдя в себе сил устоять перед соблазном, она осталась в засаде.
Первые два снежка Энди попали Рону в спину; третий с такой силой попал ему в голову, что он ударился об машину. Гермиона рассмеялась, зная, что удар был не таким болезненным, и смотрела, как он с возмущением начал искать напавшего. А затем уголком глаз она увидела блеск чёрной одежды, пронёсшейся сквозь снег от амбара к деревьям. Она вскочила и пошла за ней, настроившись поймать Беллатрикс.
Достигнув леса, Гермиона испытала дежавю. Она увильнула за дерево, как раз когда в место, где она стояла, влетел снежок. Совсем близко послышалось гоготание Беллатрикс и, готовясь к атаке, она набрала в руки снега. Не успела она и шага ступить из-за дерева, как ей в спину влетел снежный ком, правда, не оттуда, откуда она ожидала. Гермиона развернулась, готовая ответить, но новый снежок хлопнулся ей в лицо. Она вздрогнула, уронив свой снежный комок, чтоб очистить лицо от снега. Другой снежок ударил её по руке, которой она прикрывалась, и Гермиона, разозлившись, опустила руку. В нескольких метрах от неё стоял Рон и набирал снег.
— Девушку свою ждала? — ухмыляясь, спросил он. — Ты почти вырубила меня своим последним броском.
Гермиона нырнула за дерево, когда следующий комок полетел в её направлении.
— Это не я, это была Энди, — крикнула она, собирая снег для возмездия.
— Лгунья. Я слышал, как ты смеялась. Я видел, как ты бежала. — Гермиона могла слышать, как он двинулся; хруст снега под его ногами казался ей таким громким. Парень заходил справа, чтобы постараться совершить меткий бросок.
Гермиона выглянула и бросила снежок, угодив ему в грудь. Когда он побежал к её дереву, она кинула в него ещё один, на этот раз попав в голову. Это затормозило парня, и девушка воспользовалась шансом сбежать между деревьев в попытке удалиться от него. Гриффиндорка не знала, отстанет ли он от неё, если не сможет найти, но что-то ей подсказывало, что она этого не хотела.
Юная ведьма почти достигла цели, большого старого дуба, когда вокруг её запястья вдруг обвились пальцы, и она почувствовала, как её дёрнули в сторону. На долю секунды одолённая инстинктом драки, она подумала врезать ему кулаком, но как только голова её повернулась в сторону схватившей её руки, девушка увидела Блэк. Гермиона уперлась спиной в дерево, а над её губами застыли пальцы Беллатрикс; глаза цвета оникса смотрели в её глаза.
— Что…? — слова застряли в горле, когда Беллатрикс прижалась к ней ещё теснее, вглядываясь за дерево и изучая путь, по которому пришла младшая ведьма. — Белла… мы в разных командах.
— Белла, м-м? — Беллатрикс, ухмыляясь, взглянула на неё снова; голос стал низким и хриплым. — Ты слишком много общаешься с Энди.
— Мне жаль, я… — женщина снова заставила её замолчать, её бровь поднялась, а палец надавил на губы девушки.
— Если тебе жаль, то я оставлю тебя разбираться с Уизелом одну, я могу, — она ухмыльнулась. — Или мы можем на мгновение забыть о соперничестве и немного повеселиться.
— Повеселиться? — Гермиона вскинула бровь и губы под пальцем Беллатрикс расплылись в улыбке. — Или отомстить?
— А это разве не одно и то же? — поддразнила старшая ведьма.
Гриффиндорка уже хотела ответить, но ведьмы услышали, как к ним приближается Рон.
— Гермиона! Выходи!
Развеселившаяся гриффиндорка смогла только фыркнуть; Беллатрикс ухмыльнулась и убрала палец с губ девушки.
— Как думаешь, он вообще понимает, насколько он наивный и слабоумный? — в глазах Беллатрикс заиграли искорки, женщина явно забавлялась; Гермиона почувствовала укол вины за своё желание расхохотаться, а потом — волну разочарования из-за того, что испытывала вину после всего того, что парень сделал за последнюю неделю или около того. После того, что он наговорил. Улыбка Беллатрикс погасла. — Возможно, это жестоко с моей стороны.
— Нет… ну, может быть. Я просто… Мне сложно понять, как я должна вести себя рядом с ним. Не то чтобы придётся это долго терпеть, полагаю. — Беллатрикс посмотрела на неё вопрошающим взглядом. — Мне нужно уйти сегодня вечером, подготовить дом к возвращению родителей.
— О… — практически выдохнула Беллатрикс, и в воздухе показалось облако пара. Несколько мгновений Гермиона наблюдала за конфликтом в глазах женщины, затем она моргнула и пришла в норму. — Конечно.
— Знаете что? Идите на хуй! — Ведьмы окаменели, услышав рычание Рона ближе, чем они ожидали. — На хуй тебя. На хуй Блэк.
Они услышали, как он пнул кучу снега и тяжело зашагал в ту сторону, где всё ещё раздавалась снежная битва. Гермиона выдохнула, не помня, когда задержала дыхание, и немного расслабилась. Глаза Беллатрикс мгновенно погрузились в неё снова. Девушка вспомнила, как женщина прижимала её к дереву, и сглотнула; язык нервно облизнул губы. Ониксовые глаза проследили за движением, и Гермиона заметила, как они потемнели.
— Не знаю, что я вообще в нём нашла, — пробормотала она, обводя взглядом черты Беллатрикс; наслаждаясь мгновением близости, чего бы это ни стоило. — Он даже не сравнится… — Девушка запнулась, увидев, как поменялось выражение лица старшей ведьмы. Взгляд, всё ещё тёмный, метался между глазами и губами Гермионы; рот слегка приоткрылся, но потом она закрыла глаза и стиснула зубы.
— Гермиона… — Молодая ведьма видела борьбу, отражавшуюся на её лице: челюсти плотно сжались, а ноздри раздулись, совершив глубокий вдох. Сердце Гермионы заколотилось, когда она поняла, насколько тяжело должно было быть Беллатрикс; когда она поняла, что, возможно, женщина боролась с теми же чувствами, которым Гермиона позволила в себе свободно плескаться. Она почувствовала печаль: у Беллатрикс были причины сопротивляться. Она должна была бороться с этим, если ей было важно её положение в школе. А Гермиона совсем не облегчала задачу. На мгновение девушка тоже прикрыла глаза, и вдохнула запах старшей ведьмы. Затем она подвинулась, отчего глаза Беллатрикс широко распахнулись. — Что…
— Думаю, достаточно с меня этой игры, — тихо произнесла Гермиона. Глаза Беллатрикс округлились. — Можете сказать им, что я сдалась, если хотите. Мне нужно пойти собрать вещи.
Беллатрикс колебалась, всё ещё стоя слишком близко, что не позволяло Гермионе пошевелиться. На секунду Гермионе показалось, что та не собирается её отпускать, но только на секунду. Беллатрикс медленно отстранилась, смотря на младшую ведьму очень сдержанно.
— Ты уходишь сейчас?
— Не думаю, что было бы разумно оставаться.
— Почему?
— Ну, для начала, Рон будет превращать каждое мгновение в неловкость, а без меня у всех появится шанс на нормальные рождественские выходные.
— Ты не должна оставлять своих друзей из-за этого прыща на скользкой жабе.
— Это не только из-за него. — Гермиона увидела, как челюсти Беллатрикс опять сжались, и поспешила закончить мысль прежде, чем женщина перебьёт её. — Я думала только о себе. Думала, что раз вы не воспринимаете меня так, как я воспринимаю вас, то, может, дружба позволит мне быть рядом с вами. И тогда вы, возможно, увидели бы…но думаю, вы и так уже всё видите. Вы боретесь со своими чувствами, и у вас на это есть причины, так что с моей стороны будет самовлюблённо и жестоко продолжать настаивать и вести себя так эгоцентрично. Сдерживать себя — причиняет вам боль, а я её только усугубляю, когда напоминаю, что я-то совсем не хочу сохранять самообладание. Но я не желаю быть источником ваших страданий. Это последняя вещь, которой я бы хотела для вас.
Беллатрикс полыхала яростью, и как только Гермиона закончила, она ответила.
— Ты думаешь, что знаешь, что я чувствую? Ты ходишь по лезвию, Грейнджер. У меня нет друзей: все, кто когда-либо назывались моими друзьями, чего-то хотели от меня. Ты хочешь моей дружбы только потому, что в своей голове ты думаешь, будто это нечто большее, но я бракованный товар. Для меня нет «счастливого конца», в который вы все вцепились как дети. Это реальная жизнь: здесь нет никаких «и жили они долго и счастливо». Не для таких как я. Этот мир уже давно вынес мне приговор, и он не позволит мне быть счастливой, пока я не разорву его на клочья. Меня нарисовали злодейкой, очернённой, как мое имя, и для некоторых я такой и останусь. Даже ты не избавишь меня от прилипшей ко мне репутации. Гермиона Грейнджер, ярчайшая ведьма своего поколения, ангел магического мира. Твоё упорство разочаровывает меня. Я думала, что ты достаточно умна, чтобы не растрачивать на меня свои усилия. Должно быть, я ошиблась.
Сердце Гермионы заныло от боли; слова резали по ней ножом. На глаза навернулись слезы, она пыталась сдержать их, испытывая злость:
— Думаешь, у меня был выбор? Не было бы проще счастливо жить в неведении? Любить Рона или кого-нибудь вроде него, планировать будущее, в котором я стану Министром Магии, пока буду выстраивать отношения; может, даже планировать детей или нет, жилище, дом… всё это? Я ничего не могу поделать со своими чувствами, лишь пытаюсь контролировать свои поступки. Но ты… ты всё отрицаешь! Ты считаешь, что не заслуживаешь счастья? Ты столько времени прожила во лжи и секретности, что забыла, кто ты есть; ты уже не знаешь, что значит быть честной, даже с самой собой! Я не ангел, как и ты. А разве есть такие? Наша репутация строилась на разрухе войны, сражений и кровопролитий. Мы потеряли своих друзей и семьи; эти годы наших жизней должны были быть совсем другими, но они навсегда изменили нас! Как ты смеешь говорить, что я впустую трачу свои усилия, гоняясь за счастьем, когда только увидела его проблеск?
— Я не сделаю тебя счастливой!
— Откуда ты знаешь?
Обе стояли тяжело дыша, испепеляя друг друга взглядами, и пытались перевести дыхание после взрыва эмоций. Первой собралась Гермиона, сделав глубокий вдох и смахнув норовившие пролиться слезы. Взгляд Беллатрикс выжигал её, и Гермиона почувствовала, что жар слишком силён. Она не могла это вынести. Повернувшись на каблуках, девушка зашагала прочь, чувствуя, как эмоции захлёстывают её волнами.
Гермиона проигнорировала снежную битву, пройдя мимо игравших. Ни один снежок не пролетел, пока она неслась к входной двери, и молодая ведьма заподозрила, что те, кто видел её, поняли, что что-то было не так. Войдя в дом, она поторопилась подняться наверх, радуясь, что мистера и миссис Уизли, кажется, нигде не было. Она задержалась на кухне, ее глаза метнулись к дивану, на котором спала Беллатрикс. Сумка старшей ведьмы скрывалась позади.
Гермиона бросила свою сумку на стол и открыла её; вытащила книгу, лист пергамента и перо. Она начала писать записку, всё ещё содрогаясь от эмоций.
“Я вовсе не ангел, — заверила я его, — и не стану им, пока не умру: я останусь собой.
Мистер Рочестер, вы не должны ни ожидать, ни требовать от меня ничего небесного,
ибо не дано вам это от меня получить, как и мне — от вас.
Но я этого и не жду.” *
Гермиона поместила записку между страниц книги, и положила её в сумку Беллатрикс; в конце концов, она обещала ей одолжить «Джейн Эйр».
Встревоженный Гарри появился как раз, когда она подошла к своей сумке.
— Гермиона, что происходит?
— Мне нужно идти. Я должна привести дом в порядок к приезду мамы и папы.
— Что, прямо сейчас? Мы ещё даже не пообедали…
— Да ладно, Гарри, мне сейчас непросто находиться здесь, — выпалила она, пожалев о сказанном в ту же секунду, как слова сорвались с её уст. — Извини.
— Всё нормально. Я видел, как Рон вышел из леса, перед тем как ты вышла сама. Он опять вёл себя как говнюк?
— Последние дни он всё время ведёт себя как говнюк, — ответила Гермиона и взяла сумку. — Я не хочу находиться рядом с ним. И если я уйду, то, может, он перестанет быть таким мудаком и позволит всем хорошо провести каникулы.
— Ну, что тут скажешь, — оскалился Гарри и подмигнул ей. — Я никогда не был у тебя дома, Гермиона. Помочь тебе с подготовкой?
— Гарри, ты не должен…
— Я знаю, что не должен. Но, честно говоря, мне бы тоже не помешал перерыв от Рона. К тому же из-за того, что он занял всё твое время, мы с тобой даже не поболтали толком, а я по тебе соскучился. Его я вижу всё время, но ты осталась в школе; и ты провела там всё своё время ещё до открытия, помогая с её восстановлением.
Гермиона почувствовала, как внутри разлилось тепло. Она скучала по Гарри даже больше, чем ожидала. Это правда, она не часто бывала рядом. Из-за расставания между ней и Роном образовалась пропасть, это так; но в то же время она потеряла связь и с Гарри. Она протянула руки и обняла его.
— Ты прав. Прости меня, Гарри. Я буду счастлива, если ты пойдешь со мной. — Гарри отстранился и широко улыбнулся ей.
— Отлично. Тогда лучше пойду тоже соберу свои вещи. Но окажи мне услугу: давай сначала пообедаем? Я не хочу просто слинять от Джинни.
Гермиона почувствовала себя виноватой и кивнула. Гарри успокаивающе пожал её за плечо и направился наверх упаковывать сумки. Не зная теперь, что делать, Гермиона испытывала ужас от того, что Рон или Беллатрикс могли вернуться в любой момент и застать её одну; она пошла на кухню и, усевшись за стол, начала нервно трепать ткань своей зачарованной сумки.
Прошло немного времени, прежде чем Гарри спустился вниз, а ещё через несколько мгновений начали появляться и остальные. Джинни, Перси, Чарли, Энди и Тед вошли первыми.
— Гермиона, куда ты пропала? — вскрикнула Джинни, заметив подругу. — Я волновалась.
— Блэк расквиталась со мной и одержала честную победу, и я подумала вернуться в дом, чтобы собраться и после обеда уйти, — объяснила Гермиона. Джинни немного побледнела, особенно после того, как увидела, что Гарри тоже стоял с собранной сумкой.
— Гарри?
— Я подумал, что могу составить Гермионе компанию и помочь в доме перед приездом её родителей, — живо ответил Гарри. — Они возвращаются двадцать восьмого: до тех пор я останусь там, а утром того же дня вернусь сюда, и мы продолжим отмечать праздник, как и планировали, если, конечно, ты и твои родители не против?
Джинни перевела между ними взгляд, а затем на неё снизошло понимание.
— Конечно. Это прекрасная идея, Гарри, — она улыбнулась и поцеловала его в щёку, отчего тот немного нарумянился. И в ту же минуту вниз спустились мистер и миссис Уизли, щёки их слегка окрасились розовым. Дети Уизли на секунду уставились на своих родителей, а потом, откашливаясь, стали отводить взгляды в поисках других объектов.
— Что ж, кажется, игра пролетела быстро. Кто победил? — спросил мистер Уизли.
—Эм-м… некоторые всё ещё играют на улице, — ответил Чарли. — За нашу команду остались Джордж и Блэк; ещё Рон, если он считается, потому что думаю, что он уже вылетел, причем из-за кого-то из наших. Нигде не мог найти Блэк, но так как здесь её нет, должно быть, она где-то на улице. — В этот момент Энди посмотрела на избегавшую её взгляда Гермиону. — Из противников остались Билл и Флёр. Чёрт, из них получилась отличная команда.
Все засмеялись, но Гермиона чувствовала себя натянуто.
— Что ж, я, пожалуй, приступлю к обеду… Гермиона, Гарри, у вас сумки упакованы! — с удивлением констатировала миссис Уизли.
— Да, я пойду с Гермионой, помогу прибрать дом к приезду её родителей. Я вернусь двадцать восьмого, если вы не против?
— Конечно, не против, дорогой. Я просто не ожидала, что Гермиона уйдет так скоро! — миссис Уизли хотя и выглядела немного расстроенной, всё равно улыбнулась девушке. — Я приготовила тебе немного хлеба и оставила еды из того, что мы не съели. Возьми, родная, чтобы не пришлось суетиться с готовкой.
— Спасибо, — с благодарностью ответила Гермиона. — Вы так добры.
— Ладно. Что ж, обед! — Миссис Уизли стала выгонять всех из кухни в гостиную, и Энди поймала Гермиону за руку.
— Гермиона, прежде чем ты уйдёшь, можно тебя на пару слов?
— Э-э, да, Энди, конечно.
— Надо проверить Тедди, пойдём наверх.
Гермиона пошла вслед за женщиной, и когда они оказались в комнате, где жили супруги, Энди повернулась к ней.
— Итак, не хочешь рассказать мне, что происходит, или мне лучше выследить Беллу и выпытать это из неё?
— Я не знаю, где она, — вздохнула Гермиона. — Когда я ушла, она всё ещё была в лесу. Там был Рон, и она помогла мне спрятаться, а когда он ушёл, мы поссорились… Мне просто нужно уйти, Энди. Мы больше не можем находиться рядом друг с другом, как сейчас.
— С Роном или с Беллой?
— С обоими.
Энди вздохнула и притянула Гермиону в объятия.
— Как бы то ни было, я сожалею. — Гермиона ответила крепкими объятиями. — Я правда сожалею.
— Почему? Ты ни в чём не виновата.
— Да… но я знала, что тебе будет трудно. Что вам обеим будет трудно. Хотела бы я, чтобы всё было проще, но, возможно, потому это и имеет какую-то ценность. Потому что это не просто.
Гермиона кивнула, а по щекам потекли слёзы; она отстранилась и утёрла их:
— Нам стоит переживать? Из-за того, что она не пришла?
— Нет… Могу предположить, что она сейчас обдумывает каждое слово вашего спора и срывает злость на ворохе листьев. Я пойду поищу её, пока вы будете обедать. Но думаю, что было бы мудро тебе уйти прежде, чем она вернётся.
— Да… — с грустью пробормотала Гермиона. — Думаю, так будет лучше.
Спустившись вниз, Энди передала внука Теду, извинилась и отправилась на улицу на поиски сестры. К тому времени остальные уже вернулись в дом. Рон в упор отказывался замечать Гермиону и тех, кто с ней разговаривал. Все пообедали, и, когда вскоре после трапезы, они с Гарри объявили о своем уходе, Гермиона наконец испытала облегчение. Беллатрикс и Энди ещё не появлялись.
Они попрощались; избегавший их обоих Рон скрылся наверху, несомненно, решив, что Гарри принял сторону Гермионы. Пока они шли к точке аппарации, девушка оглянулась на лес. Её сердце заныло, она понимала, что лучше не видеться с Беллатрикс, пока не начнется школа. Конечно, только если не случится шторм.
«И что будет тогда? — размышляла Гермиона, сфокусировавшись на том, чтобы не отстать от Гарри.
— Что если нам нужно будет встретиться наедине? Она придёт? Или оставит меня ждать у порога и отсрочит мои планы стать анимагом?».
Чувствуя себя неуверенно, Гермиона повернулась к уже стоявшему в нужной точке Гарри; оба бросили последний взгляд на Нору, а затем аппарировали, покинув место.
