***
Тем вечером они заказали пиццу, оставив недоеденное на следующий день. С помощью магии Гермиона избавилась от пыли в доме, но никто из них больше не хотел ничего делать. Так что они просто сидели, ели и говорили до поздней ночи. — Я получаю от неё удовольствие, слава Мерлину, — сказал Гарри о своей работе аврором. — Представляешь, каково было бы, если бы работа оказалась ужасной? После всего, через что мы прошли. — Ну, думаю, ты бы нашёл другую. — Ну да, — пожал плечами Гарри. — Просто я счастлив, что нашёл то, что хотел. Как насчёт тебя? Что ты собираешься делать на своем пути к должности Министра Магии? Гермиона засмеялась и покачала головой. — Я думала, что у меня всё распланировано, но столько всего изменилось. — Но что ты собираешься делать, после того как закончишь школу? — Пара департаментов предложили мне работу, ну знаешь, ещё до того как я сказала, что пойду заканчивать школу. Думаю начать с Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними; продолжу то, что начала в Г.А.В.Н.Э. и разберусь с бардаком, который образовался между ними. А потом, может, Отдел магического правопорядка, прежде чем я доберусь до кресла Министра. — Значит, ты всё уже распланировала, — расхохотался Гарри. — Я уже не считаю это железным планом, — ответила Гермиона, уставившись в бокал с вином. — В нем много чего не хватает, стольких вещей, которые я хочу. И нам только что напомнили, как коротка жизнь… как она ценна. Я годами планировала свою жизнь, и теперь задумываюсь: а не являются ли самыми важными те вещи, которых мы не планировали? То, как мы откликаемся на них, определяет нас лучше, чем запланированное. — Думаю, ты права, Гермиона, — улыбнулся Гарри, прежде чем осушить свой бокал. — А ещё я думаю, что уже слишком поздно для философских размышлений. Гермиона засмеялась. — Прости, Гарри. — Ты должна перестать постоянно извиняться. Когда это вообще началось? — Я не знаю, — вздохнула Гермиона. — Просто я сейчас не чувствую себя уверенной. — Из-за ситуации с Блэк? — Мы же договорились, что больше не будем говорить о ней. — Мы договорились, что не будем говорить о ней «сегодня». Чисто технически, уже наступило «завтра». — Хитрая жопа. — От тебя это звучит как комплимент, — хихикнул он. Гермиона закатила глаза и сделала ещё глоток вина. — Да, — наконец ответила она. — Это из-за неё, частично. Но ещё и из-за того, что я изменилась. — Знаешь, ты всегда можешь взять перерыв на годик? Разобраться во всем, попутешествовать, почитать, поисследовать… всё, что захочешь. — Может быть… — ответила Гермиона задумчиво и решила подумать об этом, когда протрезвеет. — Может, так и сделаю.***
На следующий день Гарри помог Гермионе привести дом в порядок, а также сходил с ней за покупками и заполнил холодильник. Они только разделались с последними продуктами, как Гермиона заметила филина, сидевшего на подоконнике и внимательно наблюдавшего за ними. Она забрала у него письма и пока смотрела на связку, он ждал, прочищая свои перья. Там было послание от Энди и два конверта с тиснением печати Малфоев. — Это что…? — Похоже на то. — Гарри заглянул к ней через плечо, и она начала вскрывать адресованный ей конверт, по ходу читая записку от Энди.“Дорогая Гермиона,
Эти приглашения для тебя и Гарри были доставлены в Нору вместе с другими.
Я понимаю, что первым делом тебе захочется отклонить приглашение, но, пожалуйста, прими его. Это огромный шаг для всех нас, и я бы очень хотела, чтобы меня поддерживал друг. Как и моя сестра. Хотя она в этом никогда не признается. Мне не удалось оторвать её от подарка, который ты оставила ей; думаю, тебе бы захотелось об этом узнать. Надеюсь, что у тебя всё хорошо, и что примирение даст вам всё, о чем вы мечтали. Тебя здесь не хватает.
Твоя Энди.
П.С.: Тедди сказал своё первое слово. Представь моё изумление, когда это оказался «волчонок». К сожалению, Белла была рядом, и теперь она ухмыляется каждый раз, когда малыш повторяет это. Полагаю, по крайней мере, мы знаем, какая его любимая игрушка.”
Не способная сдержать улыбку, Гермиона фыркнула и, переведя внимание на открытый теперь конверт, отдала Гарри его письмо. Это было приглашение, написанное от руки красивым почерком, несомненно, принадлежавшем Нарциссе.“Нарцисса Малфой
приглашает Вас провести Новый Год в
Малфой Мэнор,
по просьбе её сына, Драко.”
Затем следовали подробности о праздновании, включая время, дату и дресс-код. Гермиона в шоке уставилась на пергамент. — Вау, — раздался позади голос Гарри, и она повернулась к нему лицом. — Я не думал, что ему это удастся. — Удастся что? Ты знал об этом? — Ну да… Драко приходил ко мне пару недель назад. Он хотел поговорить. Ты же знаешь, что он работает в Министерстве? — Да. И чего он хотел? — Он ничего не хотел. Он пришёл извиниться… ну, по-своему. После этого мы ещё беседовали несколько раз, а на прошлой неделе даже сходили выпить после работы. Гермиона удивленно вглядывалась в Гарри. — Ты говоришь, что ты и Драко выпивали вместе. Это шутка такая? — Нет. Я тоже сначала относился скептично, но подумал, что после того как он «не опознал» меня в Малфой мэнор, я мог хотя бы выслушать его. К тому же его мать солгала Волдеморту: если бы она этого не сделала, я бы погиб. — Да, а ещё ты выступил на её заседании в суде и позаботился о том, чтобы она не попала в Азкабан. Не думаешь, что ты уже отплатил ей? — Вау, Гермиона, я и не думал, что ты так сильно их ненавидишь, — Гарри помрачнел, и Гермиона вздохнула. — Да нет. Просто… зачем приглашать нас? — Драко убедил свою маму приложить усилия к воссоединению семьи; сейчас, когда его отец в Азкабане, им это особенно нужно. Он хочет вернуть жизнь своей семьи в прежнее русло, и сказал, что хочет, чтобы мы были рядом. — Почему? — Ну, я думаю, частично потому, что наша близость будет свидетельствовать о том, что мы их поддерживаем, и они не будут такими изгоями. Но ещё я верю, что он обо многом подумал, и теперь действительно пытается делать то, что правильно. Продолжает жить и выходит из тени своего отца... — Гарри запнулся, поёжившись. Гермиона зажевала губу и снова посмотрела на приглашение. — Он хочет, чтобы его мама воссоединила семью? Значит… — Она тоже получит приглашение, да. Вне зависимости от того, пойдёт она или нет…***
На следующее утро, когда Гарри пора было уходить, прежде чем Гермиона поедет забирать своих родителей, он ещё раз попытался убедить её присоединиться к празднику в Малфой Мэнор. — Просто подумай об этом, Гермиона. Тебе не обязательно решать сейчас. Но было бы здорово увидеть тебя там. — Гарри… мои родители к тому моменту пробудут здесь всего пару дней. К тому же Рон тоже получит приглашение. — Значит, это не имеет ничего общего с Блэк? — Я этого не говорила. Но есть и другие причины, — Гермиона на мгновение прикрыла глаза. — Хотела бы я, чтобы всё было так просто.***
Гермиона не думала, что её когда-нибудь обнимали так крепко, как обнимали родители, после того как увидели дочь, ожидавшую их в аэропорту. Они стояли так, скреплённые воедино, в течение мгновения, показавшегося одновременно и вечным, и недостаточно долгим; слёзы потекли из глаз девушки, и она обняла их ещё сильнее. Остаток дня и вечер они провели за болтовней, хотя и были вымотаны. Родители показали ей фотографии своей жизни в Австралии, а она рассказала им о событиях последнего года или около того, пропустив некоторые детали, о которых, как она думала, им не нужно было знать. От её внимания не ускользнуло то, что их жизни полярно отличались друг от друга. Несмотря на то, что она любила своих родителей, а они любили её, они никогда до конца не поймут, через что она прошла. Через что ей пришлось пройти. — Хотела бы я, чтобы тебе не пришлось делать то, что ты сделала, Гермиона, — наконец сказала её мама, когда они сидели на диване, расположившись как можно ближе друг к другу, и наслаждались этими бесценными моментами, которые проводили вместе. — Но я всё понимаю. Окажись я в такой же ситуации, сделала бы то же самое, чтобы защитить тебя. — Я горжусь тобой, — сказал её отец. И только оказавшись в кровати, Гермиона позволила себе снова подумать о Беллатрикс. Приглашение лежало рядом, на столике, и напоминало ей о том, что если она захочет, то сможет увидеться с ней. «Она снова нарядится… — Гермиона крепко зажмурила глаза в попытке прогнать налетевшие мысли. Воспоминания о зимнем бале, о платье Беллатрикс, и о том, как она прижала Гермиону к стене в том алькове… — О, чёрт». Разум Гермионы захлестнули идеи о том, чем могла обернуться та ночь. Она закусила губу и попыталась подумать о чем-нибудь другом, но не смогла. Она скучала по Беллатрикс, по её компании, по тому, как та улыбалась, как разговаривала… по её запаху в моменты, когда была к ней так близко. Гермиона свела бёдра и заёрзала. «Так нечестно. Я зла на неё. Она продолжает отталкивать меня». «Гермиона…» — голос Беллатрикс проплыл в её разуме. «Может, если я дам себе… всего один раз… может, в следующий раз будет легче, когда увижу её». Гермиона сдалась и скользнула пальцами под свою безразмерную футболку и быстро избавилась от неё. Она откинула голову назад, заново переживая моменты, когда Беллатрикс была так близко, что можно было поцеловать её, прикоснуться к ней… и начала руками исследовать своё тело. Она представляла, как темнели глаза Беллатрикс, когда Гермиона прикусывала губу; как она гладила её по подбородку, после того как Гермиона поцеловала её метку. Она представляла, как эти длинные, сильные пальцы бродят по её телу, и алые губы следуют за ними с нежными и страстными поцелуями… Не много времени прошло, прежде чем Гермиона изо всех сил начала сдерживать прерывистые вздохи, а её бёдра приподнялись над кроватью. И раздавшийся в голове голос Беллатрикс столкнул её в пропасть. «Гермиона…». Рухнув в изнеможении, Гермиона начала глотать воздух, а перед глазами мелькали звёзды.***
— Ты можешь пойти, Гермиона, — настаивала её мама, когда она рассказала им о вечеринке в честь Нового года. Она не планировала идти, но Джинни прислала сову с письмом, в котором просто умоляла её. — Ты можешь побыть со своими друзьями. — Вы только вернулись домой, мам, я… — И мы всё ещё будем здесь, когда ты вернёшься с вечеринки, а на следующий день расскажешь нам о ней. Я бы очень хотела про это послушать. — Но… Там будет Рон. — Гермиона, ты уже взрослая девочка. Даже если он не контролирует свое поведение, сомневаюсь, что он попытается что-нибудь сделать, когда вокруг будет столько народу. Какие ещё оправдания? Её мама посмотрела на неё притворно суровым взглядом, а затем на её лице растянулась широкая улыбка, и она подмигнула. Гермиона вздохнула. — Я не хочу идти, мам. — Что ж, если это правда, то ничего. Ты можешь отпраздновать со своим папой и со мной. Но что-то подсказывает мне, что ты хочешь пойти. Покачав головой, Гермиона привязала свой ответ к лапке совы.“Джинни, я тоже очень по тебе скучаю. Я рада, что ты продолжаешь веселиться.
Я не могу пойти на Новый Год к Малфоям. Ты знаешь почему.
Я бы хотела, чтобы всё было иначе.
Увидимся в школе.
С любовью, Г.”
Она наблюдала, как улетает сова, и спазмы сожаления свели желудок.***
Тридцать первого декабря Гермиону разбудило постукивание в окно. Она вылезла из постели и, отодвинув занавески, зажмурилась от света уличного фонаря, осветившего её лицо. Всё ещё было темно, но постукивание было настойчивым. Она открыла окно, и в комнату впрыгнул ворон. — Хугин… что ты здесь делаешь? Сердце Гермионы забилось чаще обычного, когда она увидела записку и посылку, прикреплённые к лапе Хугина. Она отвязала их от птицы, её пальцы слегка дрожали; затем девушка развернула записку и начала читать при свете фонаря.“Её приход надеждой был,
И горем был уход.
Чуть запоздает — свет не мил,
И в бедном сердце — лёд.” *
Даже несмотря на сон, одолевавший её разум, Гермиона узнала эти строки. Она схватила посылку и, торопливо распаковав её, обнаружила в ней свою копию «Джейн Эйр». Песня, которую мистер Рочестер пел для Джейн… Пока она перечитывала записку, сердце её замерло. Она не смела думать, что это было тем, чем казалось, но чем ещё это могло быть? Всё, что Гермиона знала — ей нужно пойти и встретиться с ней. Она должна пойти сегодня.