Во мраке ночи // In the Dead of Night

«Где она?». Через неделю, сидя на зелёном диване, Гермиона ждала Беллатрикс и каждую минуту — чаще, чем следовало бы — проверяла часы, надеясь, что просто перепутала время. Но никакой ошибки не было — Беллатрикс опаздывала, а Гермиона всю неделю так отчаянно ждала этого вечера. И она продолжала ждать. Начал лить дождь, но на грозу не было и намёка. Во время ужина профессор несколько раз уловила, как девушка с надеждой смотрит на потолок Большого Зала, и в выражении её лица тоже проскользнула лёгкая грусть. Вздохнув, Гермиона опять посмотрела на настенные часы — прошло всего несколько секунд — и разочарованно выдохнула. И только она подумала достать из сумки карту, как дверь открылась, и внутрь широким шагом ворвалась Беллатрикс. Гермиона смотрела, как женщина вошла и, увидев девушку, тут же улыбнулась. — Я уже начала волноваться, — призналась Гермиона, пока профессор шла к ней навстречу. Старшая ведьма мгновенно остановилась, затем опустилась на диван и повернулась лицом к Гермионе. — Волноваться? — Да, — девушка зажевала губу. — После… Не знаю, наверно, это глупо. Беллатрикс молча изучала её, а затем неуверенно наклонилась и обвила рукой лежавшую на колене ладонь Гермионы. — Если ты не заметила, ярчайшая ведьма своего поколения, твоя квота на глупое едва ли заполнена. Гермиона посмотрела вниз, на ладонь Беллатрикс, и почувствовала вдруг, какой она была мягкой и уютной; её губы дрогнули. — А как же те проблемы, в которые я всё время попадаю, о чём ты не забываешь мне напоминать? — В этом очень просто обвинить твоих друзей, — Беллатрикс одарила её короткой ухмылкой и, погладив большим пальцем ладонь девушки, убрала руку. — Тебе не обязательно рассказывать мне, но я готова выслушать. Пора бы мне тоже взять на себя эту функцию: после всего, что тебе пришлось наблюдать, пока ты узнавала меня. — Я была не против. И сейчас не против. — Теперь губы дрогнули у Беллатрикс, и она отстранилась назад, подперев подбородок рукой. Она терпеливо ждала, когда Гермиона продолжит, если захочет. Младшая ведьма глубоко вдохнула и выдохнула. — Я перепугалась, что тебе снова причинили вред. Беллатрикс сжала челюсти и молчала, до тех пор, пока наконец не расслабилась, и её взгляд уже не был таким острым. — Я знаю, что ты забеспокоилась, когда я не вернулась в школу сразу. Но я опытная ведьма, Гермиона, я могу постоять за себя. — Я видела, что случилось с твоим плечом тем утром, когда я застала тебя в облике волчицы. Я видела, что случилось, когда те идиоты застали тебя врасплох в пабе. И ни один из этих инцидентов не отправил тебя в Сент-Мунгос, так что прости меня, если я немного нервничаю из-за того, что тебе могут навредить, пока я даже не знаю, что происходит. — Гермиона, — вздохнула Беллатрикс в ответ на повышенный тон гриффиндорки. — Что хорошего в том, если я расскажу тебе, что произошло? Всё позади, меня вылечили. Гермиона кипела, и Беллатрикс сдвинула брови, во взгляде промелькнуло раздражение. — С тобой должен быть кто-то ещё, раз уж ты подставляешь себя под удар. — Ты неумолима, — прорычала Беллатрикс, резко встав с дивана, и отошла, прежде чем снова повернуться к девушке. — Ты говоришь, что хочешь провести обычный год, но продолжаешь искать себе проблемы. Продолжаешь спрашивать о вещах, которые… — Беллатрикс запнулась, увидев, как Гермиона понурила голову. — Мне просто не нравится мысль о том, что тебе могут навредить. — Голос Гермионы был едва уловим, но Беллатрикс расслышала в нём натяжение: девушка была готова расплакаться. Сделав глубокий вдох, женщина подошла к младшей ведьме, остановилась перед ней и, подцепив пальцами её подбородок, приподняла лицо. — Я знаю, — промолвила она мягким тоном и пристально посмотрела на Гермиону; её глаза были такими огромными и тёмными, что девушка снова уронила голову. Беллатрикс медленно опустилась на колени и подняла на неё свой взгляд. — Гермиона, я всё понимаю. — Тогда почему… — голос Гермионы задрожал и оборвался. — Почему я продолжаю делать то, что причиняет мне вред? — Да. — По той же причине, по которой ты продолжала сражаться бок о бок со своими друзьями. По той же причине, по которой ты так долго искала способ сразить… Волдеморта, — Беллатрикс взяла её ладони в свои и сжала их. — Чтобы защитить людей. Поступить правильно. Гермиона сглотнула, посмотрев на женщину перед собой. На женщину, что стояла перед ней на коленях и надрывалась. На женщину, чьи пальцы снова гладили её руки. — Но почему это значит, что ты должна быть одна? — Не значит. Но я выбрала этот путь. Ты ведь доверяешь мне? — Да. — Тогда просто поверь: я знаю, что делаю. Гермиона внимательно изучила женщину. — Ты хотя бы расскажешь мне, что это? Что там, в лесу? Беллатрикс сжала челюсти и покачала головой. — Нет. — Но… — Я сказала: нет, Гермиона, — повторила Беллатрикс, вынимая из рукава палочку. — Пора тренироваться. — Белла, я… — её слова были прерваны тем, что Беллатрикс привстала на коленях и звучно её поцеловала. Гермиона лишь издала удивлённое «м-м-мф!», а затем расслабилась в поцелуе, прежде чем он резко оборвался. Старшая ведьма отпрянула назад и моргнула. — Эм-м… Белла… нам нельзя… — Я знаю. — Беллатрикс встала, по всей видимости, поражённая потерей собственного контроля не меньше, чем Гермиона. — Прости. — Ну… я вообще-то не то чтобы жалуюсь, — Гермиона одарила её страдальческой улыбкой. Профессор закатила глаза, но не смогла сдержать ухмылку на своих губах. — О, уверена, что не жалуешься. — Девушка встала рядом с Беллатрикс и обвела взглядом губы женщины, что дрогнули ей в ответ. — Но я всё равно не должна была этого делать. — Ну, здесь ведь всё равно никого нет? — ответила Гермиона, шагнув ближе. Беллатрикс издала низкий смешок. — О, я должна была знать, что у тебя появится соблазн. — Её рука взметнулась вверх, и пальцы нежно завели локон Гермионы ей за ухо. — Но это исключительная оплошность. Я пообещала. — Пообещала, — подтвердила Гермиона, но всё же прильнула к этому прикосновению и повернулась лицом так, что её губы слегка коснулись запястья Беллатрикс; затем она отодвинулась. — Прости, что так трудно сдержать обещание. Ну… из-за меня. Беллатрикс рассмеялась и отступила назад, качая головой. — Вы опасны, мисс Грейнджер. — Гермиона поморщила нос от того, как её назвали, но когда Беллатрикс произносила её имя, глаза её искрились. «Она опять дразнит меня». — Как и вы, профессор. — Взгляд женщины вспыхнул, а сама она приняла самодовольный вид. — В таком случае, как ваш профессор, должна напомнить вам, для чего мы здесь, — она подняла палочку и указала Гермионе достать свою. — Начнём. Сегодня дуэль длилась дольше: Гермиона частично помнила своё разочарование от того, что Беллатрикс удалось уклониться от ответов на её вопросы, и это придало ей новых сил для сражения. Беллатрикс всё равно победила, но к концу дуэли, даже она покрылась испариной, и они обе поникли, как только Гермиона была обезоружена. — Неплохо, — сделала комплимент Беллатрикс. — Ты временами позволяешь своей защите ослабевать, а расположение ног становится небрежным, когда тебя застают врасплох — нужно над этим поработать. — Я займусь этим, — сказала Гермиона и сняла свитер. Было слишком жарко. Под свитером была обычная майка. Глаза Беллатрикс провели по ней горячим взглядом, и Гермиона покраснела. — Что? Здесь жарко. — Я вижу. — Бусинки пота весьма привлекательно прилипли к коже Гермионы, и Беллатрикс вдруг осознала, как её завораживает их мерцание при свечах. — Нам пора закругляться. — О нет, да ладно. Я могу сразиться ещё раз, — сказала Гермиона, принимая боевую готовность. Её губы искривились, одарив Беллатрикс ухмылкой. — Или ты устала? — Не настолько, чтобы не одолеть тебя, — выпалила Беллатрикс и, ухмыльнувшись, приняла исходную позицию. Они сразились снова: в этот раз их движения были медленнее, оттого что обе изрядно устали. Гермиона сконцентрировалась на позиционировании ног, решительно настроившись исправить проблему. Но Беллатрикс по-прежнему превосходила её: она оттесняла студентку назад, всё дальше и дальше, пока Гермиона не оказалась прижатой спиной к холодному камню. Наконец, она была обезоружена, и в следующую секунду палочка Беллатрикс уткнулась ей в грудь, застигнув младшую ведьму врасплох. Гриффиндорка задыхалась. Беллатрикс, чьи дикие волосы разметались во все стороны, задыхалась тоже. — Я снова победила, — губы профессора дёрнулись. — Но у тебя уже получается лучше. Взгляд Гермионы приковался к стоявшей перед ней женщине: дуэль разгорячила её, и кожа сияла в свете свечей. Гриффиндорка видела, как на груди Беллатрикс мерцали капельки пота. Какая-то часть её мозга думала: «она совершенна»; а другая часть наблюдала за скатывающимися по груди бусинками пота и задавалась вопросом: каково было бы их слизать? Глаза Беллатрикс округлились, а губы раскрылись в удивлении. Через мгновение Гермиона поняла, что ослабила защиту вокруг своего разума, и тут же залилась румянцем. — Чёрт. Прости. Беллатрикс хмыкнула, а потом провела взглядом по лицу Гермионы, вниз по груди и обратно, одарив напоследок ухмылкой. — И ты меня. С этими словами Беллатрикс развернулась, оставив Гермиону стоять с открытым от удивления ртом.

***

Сны Гермионы были… занимательными. И гриффиндорка была рада, что больше не делила комнату с другими студентками, уверенная в том, что по ночам могла издавать некоторые звуки. Особенно живыми эти сны были после тренировки субботним вечером. Одни были о том, как Беллатрикс целовала её или делала с ней что-то большее; в других: Беллатрикс лежала в лесу на земле, мёртвая или умирающая, а над ней нависало странное тёмное существо. Пробудившись ото сна, Гермиона оказалась вся в поту, не как в другие разы: по спине пробежал холодок, а в груди заныло. Однажды ей приснился сон, от которого она проснулась с криком. И только проверив карту и убедившись, что следы Беллатрикс неподвижно покоились в своей комнате, гриффиндорка успокоилась. Однажды, после одного из таких снов, Гермиона вылезла из кровати, проверила карту и, убедившись, что Беллатрикс в безопасности находилась у себя в комнате, оделась потеплее и вышла на улицу. Повсюду был снег: приближался конец января — самое время, чтобы земли вокруг замка покрылись белым. Молодая ведьма брела по дороге, наслаждаясь хрустом снега под ногами, и наблюдала, как её дыхание превращается в пар. Тучи над головой были тёмными, грозными и тяжелыми: она смотрела на них с надеждой. Её рассветы и закаты теперь обязательно сопровождались заклинаниями, и в предвкушении трансформации у неё открылось второе дыхание. «Интересно, кем же я стану…». Раздавшийся сзади хруст снега прервал её размышления. Гермиона подошла к лесу совсем близко и, поворачиваясь, она наполовину ожидала увидеть Хагрида, наполовину боялась, что это окажется существо из её кошмаров. Чёрные волосы, бледная кожа и алые губы вырисовывались на фоне белого снега; остальную часть женского силуэта скрывали чёрные кожаные перчатки по локоть и чёрная мантия. Сердце Гермионы затрепетало. — Немного рано для прогулки, — произнесла Беллатрикс в качестве приветствия и остановилась возле студентки. — Особенно зимой. — Не спалось, — ответила девушка, что наполовину было правдой. Просто ей не хотелось снова возвращаться в эти кошмары, в которых тёмные создания разрывают на части женщину, к которой она была так неравнодушна. Которую она… — Сны? — тихо спросила Беллатрикс. — Да. — О войне? — Нет, — призналась девушка. — Эти сны сменились. — Чем? Гермиона взглянула на Беллатрикс, но лицо женщины, даже если она и поняла, осталось нечитаемым. — Тобой — в хороших снах. В плохих ты… Что-то нависает над тобой, и ты… — Гермиона запнулась, почувствовав, как на глаза навернулись слёзы: в этот раз сон казался таким реалистичным. У неё было ощущение, будто она чувствовала запах крови. Беллатрикс поджала губы и оглянулась, затем протянула руки и нежно прижала Гермиону к себе. Девушка почувствовала, как подбородок женщины опустился ей на макушку, и обвила её руками. Они постояли так некоторое время, затем Беллатрикс ослабила объятия и нерешительно отступила назад. — Не уверена, что кто-либо, кроме моих сестёр, когда-либо так обо мне заботился, — сказала Беллатрикс. Кожа её перчаток издала скрипящий звук, когда женщина сплела руки вместе. Похоже, она поняла, что сделала, поэтому опустила руки по бокам. — Мне… трудно с этим справляться. И мне жаль, что из-за этого ты потеряла сон. — Мы уже достаточно потеряли, не так ли? — задумчиво спросила Гермиона. — Я не могу потерять и тебя тоже. Война отобрала у нас всё лучшее, на что мы надеялись. Люди, о которых я заботилась, должны были остаться в живых. — В жизни всё не так, Гермиона, — ответила Беллатрикс. — После войны важным аспектом является восстановление. А это занимает время. Гермиона вздохнула и посмотрела в сторону замка, который много месяцев помогала возводить заново. — Да, я знаю. Беллатрикс взяла девушку за руку и слегка сжала её. — Я не только о замке, малышка. У каждого из нас внутри есть что-то, что нужно собрать заново. — Да… — вздохнула Гермиона и стала смотреть на ладонь на своей руке, пока Беллатрикс не убрала её. — Я полагаю. — Пойдём, скоро завтрак, и я не хочу, чтобы ты заработала себе обморожение. — Беллатрикс направилась в сторону замка. С минуту они шли молча, а затем женщина заговорила: голос её звучал уязвимо и мягко. — Ты — причина, по которой я начала исцеляться, вместо того, чтобы продолжать падать на дно. Глаза Гермионы расширились и метнулись к идущей рядом женщине, но Беллатрикс не посмотрела на неё: её взгляд был прикован к зданию впереди. Гермиона улыбнулась и увидела, как на губах старшей ведьмы тоже появилась призрачная улыбка. Когда они уже приблизились к замку, вдалеке загрохотал гром, вырвав их из уютной тишины, и начался дождь. Они бросились бежать, продираясь сквозь снег, и, достигнув входных дверей, остановились и засмеялись. Над лесом треснула молния и привлекла их внимание; за ней последовал ещё один гулкий гром. Когда новая вспышка осветила небо, Гермиона, с промокшими и распластавшимися по лицу волосами, задержала дыхание и повернулась к Беллатрикс. — Ты готова? — Глаза Беллатрикс потемнели, но в них отражалось слабое свечение, заставившее Гермиону вздрогнуть. — Да.