Во мраке ночи // In the Dead of Night

Ученики строем входили в класс, и Гермиона, замыкавшая колонну, изнывала от желания снова увидеть Беллатрикс. Гриффиндорка с облегчением выдохнула, когда увидела, что женщина стоит перед классом; какая-то часть Гермионы боялась, что МакГонагалл снова будет заменять её, предоставляя Беллатрикс больше времени на восстановление. Но нет, вот она стоит: платье плотно облегает её тело, переходя в плотные юбки вокруг её ног. Сегодня на ней не было корсета, и Гермиона чуть не загоревала по его отсутствию, хотя обычно он слишком отвлекал её во время уроков. — Садитесь, — растягивая это слово, произнесла Беллатрикс, словно ей наскучило их ждать, и Гермиона метнулась на своё место рядом с Джинни. — Сегодня мы будем изучать техники некоторых особенно сложных защитных заклинаний: они потребуют от вас полной концентрации, и я не приемлю дурного поведения или шуточек ни в каком виде. — Как будто кто-то осмелился бы на это на её уроке, — прошептал кто-то позади Гермионы, но, видимо, слова прозвучали не так тихо, как ожидалось. Беллатрикс сощурила глаза, и Гермиона почувствовала, как брошенный мимо горячий, пронзительный взгляд практически опалил ей волосы. — Что из того, что я только что сказала, вам непонятно, Бут? Весь класс, развернувшись, уставился на слегка побледневшего юношу. — Простите, профессор, я… — Мне не нужны оправдания. — Голос Беллатрикс похолодел, отчего Гермиона вздрогнула и вместе с остальным классом снова повернулась к профессору. — Если я от кого-нибудь услышу хоть один писк, который не будет сопровождаться поднятой рукой и моим одобрением, вы будете наказаны до конца недели. В ответ была тишина. Беллатрикс встала перед классом и подробно описала заклинания, которые они будут изучать, и заклинания, против которых их можно использовать. Она продемонстрировала им положение ног, движения палочки, затем приказала всем встать, разделиться на пары и начать практиковаться. Гермиона узнала эти заклинания из их с Беллатрикс тренировок и собственных подробных исследований, поэтому чувствовала себя абсолютно уверенной, прекрасно с ними справляясь. Когда они собрались в передней части класса, Гермиона, как всегда смотревшая на Беллатрикс, увидела, как профессор слегка отпрянула, а затем подняла свою палочку и, расчистив пол от столов и стульев, поторопила всех в освобождённое пространство. Гермиона нахмурилась и последовала за Джинни. Что-то в Беллатрикс ещё настораживало девушку. Для всех она по-прежнему была такой же проворной, может, слегка угрюмой и колкой, но едва ли такое поведение было для неё необычным. Тем не менее Гермиона видела, что Беллатрикс с трудом держится: возможно, из-за шума, и, может, поэтому она так хотела тишины. И поэтому, возможно, сегодня профессор обучала учеников технике вместо того, чтобы дать им практиковать непосредственно сами заклинания. В любом случае, увидев, что Беллатрикс вернулась к работе, Гермиона почувствовала облегчение, которое, впрочем, быстро сменилось переживаниями о том, что женщина, может быть, вернулась слишком скоро. С начала практической части прошло всего десять минут, когда это случилось. Беллатрикс, сидя за своим столом, наблюдала за студентами; следила за их тренировками и время от времени рявкала им замечания. Гермиона только исполнила идеальное движение, на что Джинни широко улыбнулась, как вдруг раздался громкий захлопывающийся звук, и, напуганные, все посмотрели за стол: Беллатрикс склонилась над столом, а под рукой была большая книга. — Грейнджер! — Да, профессор? — ответила Гермиона, чувствуя, как начинают скручиваться нервы, и посмотрела в расстроенные глаза Беллатрикс. — Раз вы, по всей видимости, без труда всё освоили, может, сможете тогда научить остальных? Кажется, сами они не способны. Гермиона вздрогнула и оглядела своих одноклассников. Конечно, она всегда немного опережала свой класс, но причина, по которой ей без труда дались эти техники, почти полностью заключалась в её индивидуальных тренировках с Беллатрикс. У неё было несправедливое преимущество. — Профессор? — Глаза женщины потемнели, и Гермиона втянула воздух, каждым сантиметром своего тела вдруг ощутив, что Беллатрикс сейчас с трудом поддерживала собственное здравомыслие. Девушка срочно пыталась найти решение. — Конечно, профессор, я могу взяться за это. — Хорошо. У меня встреча с директором. — Беллатрикс встала и выпрямилась, затем прошагала к двери. — Оставляю вас в надёжных руках Грейнджер. Женщина вышла, захлопнув дверь, и Гермиона выдохнула, даже не поняв, когда задержала дыхание. — Мерлин, какого чёрта с ней происходит? — пробормотал Терри Бут. Гермиона повернулась и свирепо взглянула на него: юноша сделал шаг назад. — Блин, Грейнджер, ты, может, и переняла полномочия, но разве обязательно смотреть так же зло, как она? Гермиона стёрла выражение со своего лица, и Джинни мягко толкнула её локтем. — Ну ладно, давайте сделаем, как сказала профессор Блэк, и вернёмся к практике. — Когда все снова разбились на пары, Гермиона поняла, что студенты начали перешёптываться. Она нахмурилась и повысила голос. — Нет необходимости в сплетнях, сосредоточьтесь на положении ног! — Гермиона, что это было? — прошептала Джинни, когда взволнованная одноклассница повернулась к ней. — Я помню, как ты говорила, что ей пришлось нелегко, но это было… что ж… Гермиона зажевала губу и отвернулась от остальных учеников, чтобы никто не увидел её волнения. — Джин, я не знаю, но не стоит обсуждать это здесь. Рыжеволосая подруга накрыла её руку в утешающем жесте, а затем, вернувшись к изучению позиции, начала работать над положением своих ног. Ещё некоторое время Гермиона провела с Джинни, а потом начала ходить от студента к студенту, корректируя их работу. Она остановила урок на десять минут раньше, не зная, что ещё делать, когда все уже освоили шаги. — Продолжайте отрабатывать шаги: вы знаете, что Блэк, скорее всего, проверит нас на следующем уроке, — крикнула она вслед уходящим студентам. — И если я услышу среди учеников сплетни про Блэк или про то, что произошло на уроке, все лишатся очков. Толпа разворчалась, но, чувствуя на себе вес значка старосты, студенты кивнули и отправились на обед. Осталась только Джинни. — Чёрт, Гермиона… — Знаю, — вздохнула она и взмахнула палочкой, приводя в порядок класс и возвращая парты и стулья на прежние места. Она не знала, вернётся ли Беллатрикс к следующему уроку, но не хотела, чтобы ей пришлось делать лишнюю работу. — Не думаю, что когда-либо видела её такой во время урока. — Ага… Я тоже заметила, что сегодняшний урок немного отличался от её обычного хардкорного стиля. Она… она в порядке? Волнение Джинни за Беллатрикс звучало искренним, и Гермиона одарила её лёгкой, благодарной улыбкой. — Нет, Джинни, не думаю. — Она посмотрела на подругу печальными, обеспокоенными глазами, и Джинни мгновенно обхватила её рукой. — Она будет в порядке. Она сказала, что пойдёт к МакГонагалл: как думаешь, это правда? — Я не знаю… — Гермиона зажевала губу и быстро схватила свою сумку, начав шарить в ней в поисках карты. Бросив на Джинни лёгкий «даже не смей это упоминать» взгляд, она постучала по карте и произнесла: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость». Карта открыла своё содержимое, и Гермиона, развернув её на столе, стала искать следы Беллатрикс. Сначала она проверила кабинет МакГонагалл, затем её комнату и, наконец, комнату самой Беллатрикс. Она была у себя. Одна. Гермиона нахмурилась. — О, вот она, — только увидев, указала Джинни на её следы. — Я должна сходить за МакГонагалл… — прошептала Гермиона, не уверенная в собственном утверждении. Чего она на самом деле хотела, так это самой пойти к Беллатрикс. — Или… ты можешь пойти проверить её сама? — ухмыльнулась Джинни, а Гермиона разинула рот. — О, да ладно. Идеальная возможность заглянуть к ней в комнату. Встревоженная подруга… — Джинни… — Что? Я просто хочу сказать, что мне было бы интересно, как живёт эта женщина. Как думаешь, её комната внутри полностью чёрная? А может, у неё есть тайный слизеринский алтарь квиддичу? Гермиона закатила глаза, хотя и размышляла над тем, чтобы пойти навестить Беллатрикс самой. — Я думаю, мне нужно пойти за МакГонагалл, — прошептала она, глядя на следы директрисы, находившиеся в её кабинете. Она сложила карту, очистила её и положила в сумку. — Да, я схожу за ней. — Ладно, мне пойти с тобой? — спросила Джинни, смотря на Гермиону таким взглядом, словно не была уверена, что та в порядке. — Нет, всё нормально, спасибо. Иди на обед, захвати мне чего-нибудь на случай, если это займёт больше времени. — Конечно, — улыбнулась Джинни. — Я возьму. — Спасибо, Джин, — повторила Гермиона и, одарив подругу настоящей улыбкой, направилась к двери; Джинни отправилась следом. — Я просто хочу убедиться, что МакГонагалл знает. — Да, наверно, это хорошая идея. Особенно если она не придёт в себя к следующему уроку. Они разошлись в разные стороны. Гермиона пошла вниз по коридору, время от времени оглядываясь назад. Затем, дойдя до конца и увидев, что Джинни исчезла из поля зрения, она повернула в сторону комнаты Беллатрикс, вместо того чтобы пойти в кабинет директрисы. Гриффиндорка помялась у двери, чувствуя себя как тогда, несколько месяцев назад, когда впервые постучалась в эту комнату. Дверь казалась запертой, и она не представляла, что может обнаружить по другую сторону. Гермиона подняла руку и постучала. Беллатрикс открыла дверь и молча впустила её внутрь. — Эй, — выдохнула Гермиона, когда женщина закрыла за ней дверь и прильнула к деревянной поверхности: лицо её было бледнее обычного, а глаза потемнели — вид был почти отталкивающим. — Что случилось? Беллатрикс взмахнула рукой, будто отмахиваясь от вопроса, но потом указала на диван у камина. Огонь был разожжён, и Гермиона обрадовалась: этот февральский день был особенно холодным. Младшая ведьма прошла к дивану и села, потом смотрела, как Беллатрикс, поколебавшись, застыла над ней. — Я не… приучена к этому, — сказала Беллатрикс огрубевшим голосом. — К чему? — слабо потребовала Гермиона, когда Беллатрикс не продолжила свою мысль. — К тому, чтобы обо мне заботились. Ты это знаешь. — Да, — мягко ответила Гермиона. — Но я обнаружила, что… я надеялась, что ты постучишься в мою дверь. Гермиона затаила дыхание, чувствуя, как тяжесть в груди немного уменьшилась со вдохом в ответ на признание Беллатрикс. — О-о. Беллатрикс сомкнула ладони в замок, а Гермиона смотрела на это, очарованная тем, как длинные пальцы терзают сами себя. — Да. Я не знаю почему. Я просто… знаю, что начинала чувствовать себя лучше, когда видела тебя, и не могла… — Беллатрикс запнулась, внезапно показавшись такой маленькой в своей уязвимости. Гермиона сострадала ей. Она протянула руку, Беллатрикс нервно изучила её, а затем взяла. Гермиона мягко потянула её и, не отпуская, усадила женщину на диван. — Я здесь. — И, наверное, думаешь, какая я слабая. Жалкая, — выпалила Беллатрикс, её лицо исказилось отвращением к этой мысли. — Я не могу этого вынести. — Я так не думаю, — успокоила Гермиона, сжимая пальцы вокруг ладони женщины. — Я думаю, что ты одна из самых сильных и храбрых людей, которых я когда-либо встречала. Беллатрикс тихо фыркнула и покачала головой; она неотрывно смотрела на их руки, сплетённые вместе на коленях Гермионы. — Я не знаю, как такое возможно, Гермиона. Ты видела меня в мои самые сильные и могущественные моменты: как такое может сравниться? Теперь я лишь оболочка прежней себя. — Нет, — повторила Гермиона. — Я думаю, что самая сильная и храбрая вещь — признать, что тебе нужна помощь. — Мне не нужна… — инстинктивно выпалила Беллатрикс, но прикусила язык. — Я… не знаю, что мне нужно. — Так… что если вместо того, чтобы узнать, что тебе нужно, мы попытаемся выяснить, чего ты хочешь? Чего ты хочешь прямо сейчас, Белла? Пальцы Беллатрикс застыли в ладони Гермионы, и в последовавшие за этим минуты молчания девушка начала опасаться, не вышвырнет ли Беллатрикс её из комнаты, не закроется ли она снова, не позволяя больше лезть к ней в душу. — Огневиски. — Охрипший голос был напряжён от борьбы. — Это всё, чего я хотела с той ночи. — Ты… — Нет, — замотала головой Беллатрикс, продолжая разглядывать их сплетённые пальцы. — Я не прикасалась к нему. Каждый раз, когда я думала об этом, перед глазами вставал твой осуждающий взгляд, которым ты посмотрела на меня в ту ночь, когда я пришла к Энди… Беллатрикс издала грубый смешок, и Гермиона снова сжала её руку, чтобы женщина посмотрела на неё. — Ты же понимаешь, насколько это невероятно, да? — Другой рукой младшая ведьма медленно, осторожно пробралась к неуправляемым кудрям Беллатрикс и завела их за ухо. — Устоять перед чем-то, что было твоей поддержкой на протяжении стольких лет. Глаза Беллатрикс потемнели. — Не надо сейчас анализировать меня, малышка. Мне не нужна похвала или слова о том, что я хорошая девочка. — Хорошо, прости. — Гермиона убрала от неё свободную руку, но другой по-прежнему крепко держала ладонь Беллатрикс. — Я не это имела в виду. Просто… для меня это просто ещё один момент, когда я вижу тебя… вижу, что ты по-настоящему сильная. Беллатрикс не ответила, и Гермиона решила продолжить; нервы заматывались в клубок. Она не знала, помогает ли хоть немного, но очень на это надеялась; она чувствовала ноющую боль в сердце, отчаянно желая помочь, очарованная признанием Беллатрикс в своём желании, чтобы Гермиона была рядом. — Чего ещё ты бы хотела сейчас? Беллатрикс тут же посмотрела на Гермиону, провела взглядом по её лицу к губам, её глаза слегка потемнели, и женщина с усилием вернула взгляд обратно на их руки. Гермиона почувствовала, как по телу пробежало волнение. — Ничего, что я могу взять. Эти слова были сказаны таким низким, хриплым голосом, что волнение Гермионы тут же сменилось толчками в области живота, и девушка забыла, как дышать. — Ты… — Она чуть не сказала Беллатрикс, что та может взять что только пожелает, если это поможет ей, но быстро проглотила слова и вместо этого облизнула внезапно пересохшие губы. — Придёт день. Взгляд Беллатрикс снова метнулся к девушке и запылал так горячо, что Гермиона почувствовала, будто может взорваться. Она вдруг подумала, что можно погасить камин, потому что сейчас он был не нужен. — Гермиона… — Глаза женщины вглядывались в лицо младшей ведьмы, и Гермиона вновь неосознанно увлажнила губы. — Я… — Я знаю… — Теперь у Гермионы пересохло и горло. Она чувствовала, как по венам устремился жар. — Я не хочу использовать тебя, — прошептала Беллатрикс и обхватила ладонью подбородок Гермионы, большим пальцем она провела по нижней губе, которая задрожала от этого прикосновения. — Ты не станешь очередным способом отвлечься. Не так. Гермиона внимательно смотрела в эти чёрные глаза, которые теперь казались мягче и теплее, и Беллатрикс смотрела на неё в ответ. — Это очень мило, — ответила девушка, на что губы Беллатрикс слегка искривились, хотя странным образом это её, кажется, позабавило. — Я имею в виду, что это мило, что ты защищаешь меня от… себя. Но я могу с тобой совладать. Беллатрикс издала тёмный гортанный смешок и, чуть надавив пальцем на губу девушки, провела им по щеке, зарываясь в её волосы. — О, правда? — М-м, — ответила Гермиона; расстояние между ними сократилось, и девушка ощутила потрескивание наэлектризованного воздуха. — Да. Но мы ведь должны вести себя пристойно? Смех Беллатрикс раздался снова, и женщина, прикрыв глаза, осторожно прижалась ко лбу Гермионы. — И откуда ты только знаешь, как удержать меня от падения? Её голос стал тише и мягче, её уязвимость проявлялась снова. Гермиона сделала вдох, и сердце её затрепетало от наполнившего ноздри знакомого запаха Беллатрикс. — Я не знала, когда начала. Я знала только то, что ты хотела, чтобы я была рядом, и что ты всегда казалась такой живой, когда мы дразнили друг друга. Беллатрикс фыркнула снова, а затем, не выпуская пальцев из волос Гермионы, приподнялась и поцеловала её в лоб. — Ты просто нечто, маленькая ведьма. Гермиона чувствовала, как тает от этой нежности, и ей так хотелось потянуться за Беллатрикс, когда она отпрянула назад. Вместо этого она снова взяла Беллатрикс за руку и большим пальцем провела по тыльной стороне её ладони. — Это не совсем самоотверженно. Я делаю это и потому, что мне невыносимо видеть тебя такой. Мне больно видеть, как ты страдаешь. В глазах Беллатрикс промелькнула угрюмость, но потом она вздохнула. — Прости за то, что причиняю тебе боль, Гермиона. Я ни за что не хотела бы этого… ты ведь знаешь это? — Да, — шепотом ответила Гермиона, снова поглаживая пальцем ладонь женщины. — Я это знаю. — Когда ты сказала, что я заслуживаю счастья… — Старшая ведьма запнулась, и горечь повисла между ними как тень. — Не думаю, что я поверила в это. — Ты заслуживаешь, я… — Дай мне закончить, пожалуйста, — перебила Беллатрикс и сжала её руку. — Я не уверена, что верю в это, и не думаю, что когда-либо верила. Это не то, чего я ожидала в своей жизни, не после того, как я была воспитана, и чего от меня ожидали. Но я поняла, что, когда нахожусь рядом с тобой… Я начала представлять, что в моём будущем может быть счастье. Я могу это представить, потому что… я нашла его… в своём настоящем. Гермиона таяла снова, а сердце сгорало от боли. — О… ты… — нахмурилась она, очевидно не в состоянии говорить. Беллатрикс мягко посмеялась и снова запустила пальцы в волосы Гермионы, прижимаясь к её лбу. — Ты счастлива? — В те мгновения, когда я с тобой, — осторожно произнесла Беллатрикс. — Полагаю, что мои… недавние действия говорят о том, что это не перманентное состояние. Мозг Гермионы не работал должным образом: девушка была уверена, что такое простое проявление счастья никогда раньше так не смущало её. Но затем она поняла, что в случае с Беллатрикс, счастье не было ни простым, ни чем-то, что она принимала как должное. — Это не твоя вина. Я знаю, что ты так думаешь, — выдала Гермиона, когда воспоминания о той ночи снова прокрались к ней в мозг, словно обдавая холодом. — Но это не твоя вина. Ты сделала всё, что смогла, и многие спасённые жизни должны быть благодарны именно тебе. Тело Беллатрикс напряглось, не так как раньше, но Гермиона, сразу почувствовав изменения, нерешительно оторвалась от Беллатрикс и посмотрела ей в глаза. Беллатрикс моментально закрыла их и отстранилась, на пару секунд задержав руку в волосах Гермионы, затем выпуталась из них и убрала обе руки. — Неважно, сколько жизней я спасла, Гермиона: будучи в своём положении я могла спасти больше. Этот груз всегда будет со мной. Да, время может его облегчить, но судьбы этих людей… — она прервалась, чтобы поправиться, словно ей необходимо отделить прошлое от настоящего, чтобы сохранить рассудок. — Этих созданий… лежат на моих плечах. Гермиона почувствовала, как дрожь, вызванная этими словами, пробежала по позвоночнику, но понимала, что не могла спорить. Беллатрикс чувствовала свою ответственность за них: что бы с ними ни произошло, в её глазах, за это отвечала она. Возможно, Гермиона и могла бы продолжать спорить с ней об этом, но сомневалась, что сможет сделать так, чтобы Беллатрикс увидела ситуацию её глазами. Беллатрикс была настолько упрямой, насколько не была даже Гермиона. Так, оставалась лишь одна вещь, которую могла сказать младшая ведьма. — Как я могу помочь? — Что ты имеешь ввиду? — Беллатрикс прищурила глаза и вгляделась в лицо девушки. — Как я могу помочь? Ты уже столько ходишь в лес, ты стала волком, чтобы можно было пойти туда и подобраться к ним. Поэтому ты не говорила мне, верно? Ты знала, что я хотела стать анимагом, и понимала, что я настою на том, чтобы помочь тебе. — Гермиона, я не стану рисковать тобой… — Ты рада рисковать собой. А я рада рискнуть собой, чтобы помочь тебе. Совершенно очевидно, что ты не можешь продолжать одна: тебя ранили уже не единожды, и я, например, не стану сидеть и смотреть, как это повторится снова. Так что спрошу ещё раз: какой у тебя план? Потому что я иду с тобой.