Во мраке ночи // In the Dead of Night

Гермиона знала, что Джинни захочет пойти в библиотеку после ужина: эта привычка появилась у них по мере того, как приближались экзамены. Но она не знала, как объяснить подруге своё исчезновение в Запретной Секции вместе с Беллатрикс. Джинни как минимум отпустит несколько нахальных шуточек и двусмысленно подёргает бровями. Они покончили с ужином, и мозг Гермионы снова ускользнул к Беллатрикс. Она думала о том, какие книги из Запретной Секции хотела посмотреть старшая ведьма, и как много времени они там проведут. Будет ли это лишь один вечер или им понадобится прийти в библиотеку ещё несколько раз? А что если в Запретной Секции они ничего не найдут? Гермиона не в первый раз задавалась вопросом: проверяла ли Беллатрикс свою собственную библиотеку, и могут ли они использовать этот повод, чтобы снова посетить её дом? — Ты лыбишься, как идиотка, — сказала Джинни и кинула в Гермиону чипсами, специально промахиваясь. Гермиона закатила глаза и, подняв с пола чипсы, бросила их обратно в подругу. Взгляд Джинни кричал о том, что девушка собирается начать атаку едой, но Невилл схватил её за руку и прожестикулировал в сторону главного стола. Совершенно растерявшие осмотрительность Джинни и Гермиона повернулись, куда им указали. Беллатрикс и МакГонагалл обе смотрели на них: Беллатрикс — с ухмылкой и выгнутой бровью, а МакГонагалл — с поджатыми губами и другой выгнутой бровью. Гермиона издала фыркающий смешок, не сумев сдержаться: её очень позабавило сходство между выражениями лиц двух женщин. Она тут же вернула взгляд к тарелке, подцепила чипсы и, широко улыбаясь, съела их. — Так, серьёзно… здесь явно что-то происходит, и я об этом не знаю, — произнёс Невилл, переводя взгляд между Гермионой, Джинни и, наконец, главным столом. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — Гермиона сделала невинное лицо, а Джинни фыркнула. — Да, абсолютно. Ничего не происходит. — Джинни своей улыбкой напомнила ей Чеширского Кота из «Алисы в Стране Чудес», и, закатив глаза, Гермиона рассмеялась. Невилл окинул их озадаченным взглядом. — Вы двое что-то замышляете? Мне нужно об этом знать? — Скорее нет, — прогоготала Гермиона. Джинни, зажмурив глаза, рассмеялась ещё сильнее и продолжала смеяться, даже когда они уже собирали вещи. — Джинни, тише! Ты смеёшься как гиена. Невилл, мы идём в библиотеку. Ты с нами? — Я иду заниматься к Луне. — М-хм, «заниматься», — подмигнула Гермиона, и Невилл покраснел. Джинни разразилась новым приступом хохота. — Мерлин, Джинни, люди подумают, что на тебя наложили заклятие. Они вышли в коридор и разошлись с Невиллом в разные стороны. Как только девушки остались вдвоём, Гермиона стукнула Джинни книгой. — Ай! — Поделом тебе! Осмотрительность: когда-нибудь слышала про это? — В её голосе слышались нотки веселья, хотя она и пыталась выглядеть сердито. — Не могла удержаться. Я имею в виду, если не брать в расчёт всё остальное, ты, блять, гоготала, Гермиона. Прямо как она. Что там магглы говорят о том, что люди похожи на своих питомцев? — О, вау. — Гермиона попыталась спрятать свой румянец за возмущением. — Слушай, я не говорю, что ты ведёшь себя как питомец. Я о том, что ты начинаешь вести себя в точности, как она. В смысле: этот суровый взгляд на уроке, выгнутые брови, гоготание — это так смешно, когда знаешь, что происходит. — Ничего не происходит! — прошипела Гермиона. — Пока, — подмигнула Джинни. — Я вас шипперю. — Я уже жалею о том, что рассказала тебе о стольких маггловских вещах. — Нет, не жалеешь. — Жалею. — Нет. Подойдя к библиотеке, они прекратили свою дружескую перебранку, зная, что мадам Пинс не позволит и шагу сделать внутрь, если они будут продолжать в том же духе. Гермиона широко улыбнулась Джинни, затем они открыли дверь и, прошмыгнув внутрь, стали искать свободный стол. Гермиона потащила одноклассницу вглубь библиотеки, желая расположиться как можно ближе к Запретной Секции, чтобы по приходу Беллатрикс можно было её увидеть. Девушка ещё не придумала оправдания, но надеялась, что Беллатрикс поможет ей, когда увидит её в компании Джинни. А может, просто сказать подруге, что это часть их тренировок? — «Заклинания» убивают меня, клянусь, — простонала Джинни, приступая к работе. — Не пойми неправильно, мне нравится Флитвик, но когда дело доходит до домашних заданий, это какой-то хардкор. — Хардкорное домашнее задание с Флитвиком: звучит неплохо, — пошутила Гермиона, и Джинни опять чуть не прыснула со смеху, хлопнув ладонью по своему рту в попытке подавить звук. Она услышали громкое «Ш-ш-ш!» за кипами книг, и Гермионе самой пришлось хлопнуть ладонью себе по губам, чтобы удержаться от хихиканья. — Ш-ш, если нас вышвырнут отсюда из-за твоего хохота, я тебя убью. — Ладно, ладно. — Джинни закатила глаза, поставив на стол чернильницу с пером. — Ладно, ты поможешь мне с этим? Они приступили к учёбе. Гермиона внимательно просмотрела эссе Джинни и обнаружила, что та целиком пропустила часть с объяснениями о применении изученных заклинаний. Она пододвинула подруге учебник и указала на нужный раздел, затем принялась работать над последним заданием Хагрида. Гермиона хотела закончить его уже сегодня, чтобы осталось больше свободного времени для Беллатрикс, когда бы она ни появилась. Девушка закусила губу и на мгновение прикрыла глаза. Она не могла этого объяснить, но от мысли, что они с Беллатрикс будут вместе в библиотеке, начало покалывать кожу. Гермиона закатила глаза. Если Беллатрикс узнает, то, не стоит сомневаться, женщина не преминет возможностью выкинуть стереотипную шутку про книжного червя, несмотря на то, что сама им является. Гермиона сосредоточилась на эссе, стараясь не думать о том, что технически Беллатрикс знала, о чём думала младшая ведьма, поскольку уже видела её сон ночами ранее. Она видела сон Гермионы, но подумала, что он её. Гермиона заелозила на стуле и, тряхнув головой, уставилась на пергамент. Ей необходимо было сконцентрироваться, но каждый раз, когда она думала про свой сон, то неизбежно вспоминала, что Беллатрикс подумала, будто он принадлежал ей. Это означало, что, возможно, ей снились похожие сны. Что в них происходило? Целовала ли она Гермиону в библиотеке так же упоённо? Заходила ли дальше? Испытывали ли они свою способность сохранять тишину, находясь среди книг?.. Джинни пнула её под столом, отчего Гермиона подскочила. — Ай! — прошипела она, сердито глядя на подругу. — За что это? — Ты превратилась в помидор, — усмехнулась Джинни. — Я поняла, что ты отвлеклась. Гермиона закатила глаза, одарила её ещё одним сердитым взглядом и вернулась к пергаменту. Это было неприемлемо. Беллатрикс не должна её так отвлекать. Рон никогда её так не отвлекал. Или Крум. На самом деле, если во время работы с Роном ей приходилось постоянно его осекать, то Крум хотя бы помогал ей и интересовался её учёбой, а не мешал. Беллатрикс… её здесь даже не было, но она всё равно умудрялась отвлекать девушку. Но Гермиона знала, что женщина тоже помогала бы ей, проявляла бы интерес… Мерлин, она и правда не может сосредоточиться сейчас. Сделав глубокий вдох, Гермиона встала и сказала Джинни, что ей нужно взять книгу. Девушка скрылась меж стеллажей и прошлась по рядам, пытаясь собраться. В итоге она оказалась в тёмном уголке библиотеки, перед книгами о Магических Существах, и пыталась понять, какую ей взять для учёбы. Мысли о Беллатрикс настойчиво пытались пробраться к ней в голову, но Гермиона твёрдо оттолкнула их подальше и, взяв две книги в кожаном переплёте, вернулась на своё место. Она открыла одну из них и начала заниматься, делая заметки, наконец, сумев сконцентрироваться. Свечи начали угасать: прошло уже два часа, хотя это время пролетело незаметно. Гермиона писала заключение к своему эссе, а Джинни, закончив с работой для Флитвика, перешла к заданию от Хагрида, с благодарностью используя номера страниц, оставленные Гермионой на куске пергамента с целью помочь однокласснице. Гермиона зевнула и, бросив взгляд на часы, увидела, что уже половина десятого. Девушка нахмурилась: Беллатрикс ещё не пришла. Оставив перо, она потянулась и оглядела библиотеку, надеясь уловить следы присутствия старшей ведьмы среди полок. Большинство студентов уже собирались, чтобы успеть в свои спальни к комендантскому часу в десять. — Наверное, нам лучше идти, — зевнула Джинни и тоже потянулась. — Завтра будет загруженный день. — У тебя же завтра практика по квиддичу сразу после уроков? — Да, всего одна тренировка. А у тебя? — У меня два окна. Я могу прийти позаниматься на трибуны, пока ты будешь тренироваться, если будет хорошая погода. — Сомневаюсь, — усмехнулась Джинни. — Говорят, на выходные будет шторм. — Завтра пятница. — Выходные наступают в ту минуту, когда заканчиваются уроки, — ухмыльнулась Джинни. — Ладно, справедливо. — Гермиона смотрела, как Джинни собирала вещи, но сама осталась сидеть. — Думаю, я останусь ещё ненадолго: хочу всё закончить. — Ты уверена? Пинс уже закрывается. — Она разрешает мне оставаться допоздна, — пожала плечами Гермиона. — Она мне доверяет. — Ох, а мне нет, — ответила Джинни, притворяясь, будто это её ранило. — Это из-за того случая, когда ты пронесла сюда шоколад, и он остался на одной из её книг. — Гермиона прищурила на Джинни свой взгляд, и та залилась краской. Гермиона тогда возмутилась так же сильно как и мадам Пинс. — И правда, наверно… из-за этого. — Джинни накинула сумку на плечо и немного подвигала её, пока не стало достаточно удобно. — Ладно, значит, увидимся завтра утром? — Да, увидимся на завтраке, — подтвердила Гермиона. Немногим после того, как ушла Джинни, появилась мадам Пинс. — Мисс Грейнджер, снова работаете допоздна? — Да. Вы не против? — спросила Гермиона, точно зная, что библиотекарь питала к ней слабость. Мадам Пинс сделала вид, будто эта мысль застала её врасплох. — Ну… Полагаю, что если вы вернёте всё туда, откуда взяли, и не оставите горящие лампы или не сделаете ещё что-нибудь такое же дурацкое, то можете остаться. — Спасибо, мадам Пинс. Можете мне доверять. Библиотекарь очень мягко кивнула, затем развернулась и зашагала в сторону дверей, проверяя проходы, как она обычно это делала, дабы убедиться, что там не осталось задержавшихся студентов. Гермиона вздохнула и снова принялась писать заключение, уверенная, что у отсутствия Беллатрикс была причина. Может, женщина решила, что посещение Запретной Секции со своей студенткой вызовет у окружающих подозрения, особенно после урока сегодняшним утром. Слухи разлетались по Хогвартсу довольно быстро, не нужно было долго ждать. Гермиона закатила глаза и вернулась к своему заключению. Она успела написать лишь несколько предложений, когда позади послышался шум. Девушка оглянулась вокруг: почти все свечи погасли, и лишь те, что были у входа и рядом с ней, остались гореть. Она напрягла зрение, раздумывая, стоит ли зажечь Люмос. Её встретила тишина, и в свете мерцающих свечей не показалось и тени. — Есть кто-нибудь? Гермиона подождала ещё какое-то время и, закатив глаза, принялась дописывать заключение. Она стала слишком дёрганой: и если войны было недостаточно, то последние несколько месяцев определённо этому поспособствовали. Она на каждом углу ожидала встретить монстра, или, по крайней мере, ей так казалось. — Сколько раз твои сны начинались так? Сердце Гермионы чуть не выпрыгнуло через горло, и девушка выругалась, стараясь не запачкать эссе чернилами. — Белла, ты полная задница. Ты хоть понимаешь, — она развернулась и увидела, как Беллатрикс, облокотившись о книжную полку, ухмылялась ей, — что меня сейчас инфаркт хватил? — О, дорогая. Возможно, мне стоит оказать тебе медицинскую помощь. Сердце Гермионы билось всё так же учащённо, но девушка могла поклясться, что оно пропустило пару ударов. Она что, заснула в библиотеке? Это очередной сон? О, Мерлин, это ещё один сон. Проснись. Нельзя, чтобы она снилась тебе в библиотеке. Что если она опять услышит тебя? А что если кто-нибудь войдёт и застанет тебя стонущей во сне? Проснись! — Я не могу позволить себе этот сон сейчас, — заныла она, уронив голову на стол. — Я не могу. Ты… настоящая ты, скорее всего, увидишь его у себя в голове или что-то такое и будешь дразнить меня до скончания веков. — О, правда? — ухмылку Беллатрикс можно было практически услышать. — Дразнить тебя за то, что ты шалишь в библиотеке — это характерная фантазия для книжного червя? — О, Мерлин, пожалуйста, не начинай. Моё сердце не выдержит этого снова. — Это твой сон — ты здесь всё решаешь. — Неужели? Ну да… думаешь, это так работает? Но клянусь, если это опять превратится в кошмар как раз в тот момент, когда мы дойдём до лучшей части… — Что это за лучшая часть? Гермиона подняла свой взгляд и обнаружила, как Беллатрикс, опёршись на соседний стол, ухмылялась ей. — О, да ладно, так нечестно. Как моё подсознание делает тебя такой… — Гермиона запнулась и покосилась на женщину, затем ткнула её в бедро, и Беллатрикс тихо рассмеялась. Гермиона уронила челюсть. — Так это не сон? О мой бог, да ты и вправду задница. Ты заставила меня думать… Подавленная, она снова уронила голову на стол. — Ну, меня очень развлекла идея о том, что ты можешь нарушить свои запреты, — сказала Беллатрикс, ткнув девушку в плечо. — Но я бы не позволила зайти этому слишком далеко. — Чему это? — Гермиона подняла голову и сощурила глаза. — Ну, я бы не стала прижимать тебя к столу, запуская руки к тебе в… — Стоп, хорошо! — Гермиона залилась свекольно красным цветом и снова спрятала лицо в руках. — Ладно, я поняла, мы всё ещё дразним меня из-за того сна, я поняла. — Ты восхитительно смешно смущаешься, — прошептала Беллатрикс, а потом Гермиона почувствовала, как по её волосам легко и осторожно, словно в утешение, проводят пальцами. — Я не хотела заставить чувствовать тебя неудобно. Гермиона с секунду не шевелилась, боясь спугнуть это прикосновение, но оно всё же прекратилось, причем слишком скоро. Вздохнув, она выпрямилась, её лицо уже немного остыло. — Ты и не заставила. Чувствовать себя неудобно, в смысле. Мне нравится, когда ты дразнишь меня. Я просто не могу поверить, что клюнула на это. — Ну, технически, это ты сначала подумала, что это сон. Я просто подыграла тебе и пошутила. — О, ты и правда это сделала, — простонала Гермиона и бросила взгляд на своё эссе. — Ты пришла работать над поисками? — Я думала потревожить тебя раньше, но затем поняла, что было бы ужасно, если бы твой преподаватель подстрекнул тебя прекратить работу над настоящим эссе. — Я всё сделала заранее. — Конечно, ты сделала всё заранее, книжный червь, — улыбнулась Беллатрикс, и Гермионе понравилось: произнесённое этой женщиной, прозвище звучало ласково, а не оскорбительно. — И всё же, мне хотелось сделать это без любопытствующих глаз. — Её улыбка немного опала, и Гермиона схватила женщину за руку, чтобы успокоить. Беллатрикс сжала её, но через секунду отпустила и встала прямо. Гриффиндорка снова взглянула на своё эссе. Ей нужно было дописать ещё одно предложение. — Заканчивай, и встретимся в Запретной Секции, — сказала Беллатрикс и коснулась рукой плеча Гермионы, прежде чем скрыться в темноте. Девушка прикрыла глаза, встряхнула головой и вернулась с пером к пергаменту. Спустя несколько минут Гермиона собрала вещи и отправилась в темноту книжных полок с лампой в руке. Она дошла до Запретной Секции, которая уже была открыта, проскользнула внутрь и опустила лампу рядом с лампой Беллатрикс, пока та внимательно изучала одну книгу. Старшая ведьма оторвалась от чтения и подняла взгляд на девушку. Теперь она выглядела менее игривой — тёмной, словно тени вокруг сжимались вокруг света от её лампы, пытаясь загасить его и окружить женщину. — Как успехи? — спросила Гермиона, сбрасывая сумку. — Никаких. Здесь никогда не было ничего подобного, насколько мне известно, так почему что-то должно появиться сейчас? — Ответ Беллатрикс был резким, но затем женщина вздохнула и извиняющимся взглядом посмотрела на Гермиону. — Я так устала, Гермиона. Я так устала терпеть неудачи. — Ты не терпишь неудачи, — произнесла Гермиона и, подойдя ближе, подняла руки по обе стороны от Беллатрикс, давая ей время, если она вдруг не захочет этих объятий. Но вместо этого женщина прильнула головой к животу Гермионы, и девушка запустила пальцы ей в волосы: она гладила их и иногда проводила ногтями по коже. — Ты делаешь для них всё, что можешь, тогда как это не твоя вина, что они стали такими, и неважно, что ты об этом думаешь. И ты могла передать это дело Министерству, но не стала этого делать. Ты хотела убедиться в том, что попробуешь найти для них выход в этой безвыходной ситуации. Я думаю, что это самая невероятная вещь. Гермиона продолжала стоять, потому что Беллатрикс не двигалась, не говорила; она стояла так, пока женщина сидела, прильнув головой к её животу. Ей нравилось, как кудри Беллатрикс обвивались вокруг её пальцев, пока она гладила её волосы; как ногти касались кожи. Она делала это чаще, чем сама того ожидала, просто потому что ей было приятно, и она надеялась, что Беллатрикс это будет приятно тоже. Ладонь сомкнулась вокруг запястья Гермионы, когда она снова провела ногтями по голове, и девушка услышала, как Беллатрикс тяжело выдохнула, прежде чем поднять на неё глаза. — Тебе нужно прекратить так делать, если мы собираемся дожить до конца учебного года. — Оу. ОУ! — Гермиона сначала застыла, а затем убрала руки от головы Беллатрикс, и женщина отпустила запястье младшей ведьмы. Посмотрев в потемневшие глаза Беллатрикс, девушка покраснела. — Всё нормально, — голос её стал ещё более хриплым, чем раньше, но, кажется, она владела собой. Губы даже изогнулись в улыбке. — Я просто хотела, чтобы ты знала. — Значит, мне лучше держать свои руки при себе, поняла, — сказала Гермиона, чуть ухмыляясь. — Я не пыталась, знаешь… вызвать у тебя определённую реакцию. Просто хотела успокоить… — Я знаю, — улыбнулась Беллатрикс и встала, отчего Гермионе пришлось сделать шаг назад, чтобы освободить между ними немного места, хотя девушка уже упёрлась спиной в стеллаж. — Ты слишком ласковая. Я такого не заслуживаю. — Я думаю, ласка — это именно то, чего ты заслуживаешь, — пробормотала Гермиона так тихо, и ей показалось, что Беллатрикс не услышала. — Ты хоть представляешь, как мне трудно не поцеловать тебя, когда ты говоришь такие вещи? — шёпотом произнесла Беллатрикс, шагнув вперёд. — Нет, — прошептала Гермиона, хотя и прекрасно представляла себе это. Она точно знала, как трудно быть с Беллатрикс в такой ситуации и не целовать её. Она чувствовала эту борьбу внутри себя прямо сейчас. — Нет? — Беллатрикс обхватила ладонью её подбородок, скользя большим пальцам по щеке. — Ты не чувствуешь этого притяжения? Не чувствуешь, как каждый сантиметр моего тела будто хочет слиться с тобой и никогда не расставаться опять? — Я… — Как Гермиона могла это отрицать? Она чувствовала это каждый раз, когда они были вместе, и это чувство становилось сильнее, когда они оказывались одни, особенно в такие моменты, как сейчас: наедине, в темноте, так близко. — Да. Я чувствую это. — И этот голос, который говорит, что мы не должны, становится слабее, и все остальные голоса скандируют «Да». Говорят тебе взять то, чего ты желаешь больше всего. Глаза Гермионы закрылись, она утратила связь со всем остальным, полностью отдавшись прикосновениям пальцев Беллатрикс, от которых поднимались волоски на щеке. Расстояние между ними сократилось, и Гермиона почувствовала её дыхание на своих губах. Женщина остановилась в сантиметре от девушки, будто тот самый голос предпринял последнее усилие, но Гермиона, не сдержавшись, преодолела разрыв, прильнув к ней, чувствуя триумф оттого, что их губы сомкнулись вместе. Беллатрикс застонала ей в рот, прижимая девушку к книжным полкам, и мозг Гермионы расплавился. Она позволила себе снова зарыться пальцами в волосы женщины, прижаться к ней, и вновь царапать её кожу. Гермиона провела ногтями по её голове, и та вжалась в неё бедрами, вызвав у девушки стон. Она оказалась опасно близко: Гермионе захотелось вдавиться в неё, но она тут же себя осекла, пытаясь растянуть время, точно зная, что любое обострение напомнит женщине, что они не должны этого делать. Гермиона знала, что они не должны, знала, что нужно остановиться, но она никогда не чувствовала себя так хорошо, как в те мгновения, когда Беллатрикс грубо впивалась в её губы поцелуем, а руками цеплялась за её бёдра, удерживая девушку как можно ближе. И когда язык Беллатрикс скользнул по губам девушки, Гермиона знала, что сейчас они приближаются к той точке, к которой ещё не подходили раньше. Беллатрикс снова прижалась к ней бёдрами, и Гермиона подвинулась, расставляя ноги чуть шире. Ей хотелось, чтобы Беллатрикс вжалась бедром меж её ног. Она так хотела её. Беллатрикс скользнула губами по её губам, и женщины тяжело задышали. Гермиона чувствовала, что это сейчас случится. Но когда это произошло, её боль не уменьшилась ни на йоту. — Мы должны остановиться… — простонала Беллатрикс ей в губы, впиваясь пальцами в бёдра девушки, словно не была готова отпустить её. — Мы в библиотеке… — Здесь никого нет, — напомнила ей Гермиона, хотя и знала, что это бесполезно, потому что даже она не позволила бы им зайти так далеко, хотя её предательский рот, казалось, совсем не контактировал с мозгом. А может, и наоборот, она не была уверена. Гермиона всё ещё отходила от этого восторга, принесённого поцелуем с Беллатрикс. — Ещё один поцелуй? — Ещё один поцелуй не будет просто ещё одним поцелуем. — Пальцы Беллатрикс сжались, будто она ещё думала об этом: словно ничего не принесло бы ей большего удовольствия, как распластать Гермиону на книжной полке и… — Я не могу доверять себе, когда я рядом с тобой. — Но… — Даже не смей использовать свой умный рот, чтобы переубедить меня. Я склонна верить тебе и не найду сил остановиться. Гермиона хихикнула и, закусив губу, погладила Беллатрикс по волосам, прежде чем опустить руки на её бёдра. — Не можешь передо мной устоять? — А кто бы смог, когда ты такая сладкая? — прошептала Беллатрикс и, проведя большим пальцем по нижней губе Гермионы, слегка оттянула её. — Я всегда была сладкоежкой, но мысль о том, что люди ведут себя так по отношению ко мне… Когда Беллатрикс не закончила предложение, Гермиона наклонилась и оставила на её губах лёгкий, мимолётный поцелуй, затем она убрала руки женщины со своих бёдер и переплелась пальцами с её. — Не могу вести себя иначе. — Я не возражаю, когда это ты, — ответила Беллатрикс и, опустив взгляд на их сомкнутые руки, осторожно сжала ладони Гермионы. — Мне кажется, только это и настоящее: то, что я чувствую к тебе. Если у Гермионы и закоротило мозг, когда она целовалась с Беллатрикс, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас. Она уставилась на женщину, не зная что ответить, не зная даже, выйдут ли слова из её рта. Осторожность, ласка и нежность, которые проявляла Беллатрикс, были не совсем тем, чего она ожидала, особенно после таких страстных поцелуев, но, когда Беллатрикс опустила глаза в попытке немного спрятаться, Гермиона поняла, что все эти качества явно были присущи этой женщине. — Я чувствую то же самое, — выдала девушка, сжимая ладони Беллатрикс в своих. Женщина подняла взгляд, и на губах появилась лёгкая улыбка; она наклонилась и медленно, мягко поцеловала Гермиону в губы. — Мы должны вернуться к работе, — произнесла Беллатрикс охрипшим голосом. — Я должна отвести тебя в постель, пока не будет слишком поздно. Гермиона уставилась на неё, и глаза Беллатрикс округлились. Девушка прыснула со смеху. — О мой бог… — Я не имела в виду… — … не могу поверить, что ты только что это сказала… — О, да ладно. Ты сказала, что собираешься пойти к себе в комнату, а не ко мне, когда МакГонагалл застала нас в вестибюле, — начала защищаться Беллатрикс, улыбаясь, не смотря на всю ситуацию и слегка шокированное выражение лица. — А мы тогда ещё даже не целовались. — Но ты уже запала на меня тогда, — ухмыльнулась Гермиона. — Нет, не запала. — Ещё как. — Ты этого не знаешь. — Ты заигрывала со мной. — Я вообще игривая. — Ты начинаешь заигрывать, только когда хочешь что-то или кого-то, — парировала Гермиона, ткнув её в живот, и рассмеялась. — Ты хотела меня. — Ты невыносима. — Признай, что ты флиртовала со мной. — Ладно, — сказала Беллатрикс, перехватив руку Гермионы, когда та снова попыталась ткнуть её. Женщина прижала девушку к стеллажу, заведя её руки над головой. — Я флиртовала с тобой. Гермиона сглотнула, ошеломлённая их новой позой, и Беллатрикс победоносно ухмыльнулась. — Эм… Белла? — Да? — Думаешь, это поможет нашим исследованиям? — Зависит от того, что мы исследуем, — ухмыльнулась женщина, прежде чем отпустить Гермиону. — А теперь, перестань отвлекать меня. — Да, профессор, — поддразнила Гермиона, ухмыляясь. Беллатрикс сверкнула глазами и шлёпнула девушку, когда та попыталась стащить у неё стул. — Честное слово, ты невыносима. — Зато заставила тебя улыбнуться, да? Беллатрикс не ответила, но Гермиона видела, как женщина с трудом скрывала улыбку на губах, пока они сидели и изучали небольшую стопку книг, которую подобрала Беллатрикс. Спустя полчаса Беллатрикс захлопнула книгу, которую читала, напугав этим Гермиону. — Ничего нет. — Все нормально. У нас есть две недели. Даже если мы ничего не найдём, то сделаем к тому времени всё возможное. В этом ведь смысл, не так ли? В том, чтобы убедиться, что мы сделали всё, что смогли, прежде чем привлечь Министерство? — Да, — ответила Беллатрикс, но выглядела совершенно подавленной. Женщина на мгновение уставилась на прочитанную кипу, и Гермиона, отвернувшись, переключилась на книгу, которую просматривала, и записала номер страницы у себя в заметках, чтобы не забыть, где остановилась. — Нам нужно идти в постель. В наши собственные постели. — Беллатрикс очнулась, и Гермиона слегка улыбнулась, практически слыша, как глаза Беллатрикс закатываются в её черепе, как шары для боулинга. Эта картина заставила её рассмеяться. Девушку повеселила идея о том, чтобы взять Беллатрикс в боулинг и посмотреть, как она будет выглядеть в этих ботинках на прокат. Гермиона повернулась к ней лицом. — Ладно. Когда хочешь прийти сюда снова? — Я должна дать тебе передышку, а в субботу у нас тренировка. Может, в понедельник вечером? — Я могу и завтра, я не против. — Гермиона… не позволяй этому поглотить тебя так же, как это поглотило меня. Голос женщины был тихим, но Гермиона всё услышала. Они собрали свои вещи и, взяв лампы, направились к выходу сквозь тёмные книжные ряды. Гермиона остановилась у двери. — Значит, увидимся в субботу на тренировке? — Да. Завтра у нас нет совместного урока. Беллатрикс прозвучала почти грустно. — Я всегда могу кинуть в тебя чипсами на ужине или что-нибудь такое, — пошутила Гермиона. Беллатрикс сверкнула глазами и хихикнула. — И запятнать свою характеристику задержанием? Сомневаюсь. — Не знаю. Я очевидно непокорна в последние дни, — ухмыльнулась Гермиона, и Беллатрикс снова хихикнула. — Так и есть, мой рысёнок. Так и есть.