Во мраке ночи // In the Dead of Night

Через пару дней Гермиону выписали из больничного крыла. Беллатрикс же выписалась на следующее утро после их разговора о её жизни в школе, но продолжала навещать Гермиону каждый день, как и друзья девушки. Гарри и Рон вернулись в Министерство, но Джинни сказала, что на выходных они планируют приехать снова, и Гермиона надеялась наконец узнать, что в свой первый визит пытался сказать Рон. В животе появилось гадкое предчувствие, и она лишь надеялась, что, чем бы он ни оправдался за своё поведение, причина была убедительной. Мадам Помфри была удовлетворена стабильным восстановлением Гермионы, хотя и издавала недовольные восклицания каждый раз, когда видела шрам на лице девушки, потому как тот стал больше. Проходя мимо других детей, Гермиона ловила на себе их странные взгляды, но те лишь перешёптывались друг с другом, не испытывая при этом ужаса от её вида. Шрамы, ставшие после войны слишком привычным явлением, больше не пугали их. Спустившись в Большой Зал с отчаянным желанием позавтракать, она тут же привлекла внимание всех до единого студентов. Они наблюдали за ней, пока она шла в сторону гриффиндорского стола, а затем медленно Зал разразился аплодисментами. К тому моменту, как Гермиона дошла до Джинни, все ученики аплодировали уже стоя. Девушка склонила голову, смущённая таким вниманием. Как будто она сделала большое дело. Она даже не убила ни одного из существ. Обнимая Джинни, Гермиона бросила взгляд на главный стол и увидела сидевшую там Беллатрикс, которая внимательно смотрела на неё. На губах женщины появилась едва заметная улыбка, а затем она отвела взгляд, присоединившись к беседе с профессором Флитвиком. — Рада видеть тебя вне больничного крыла! — сказала Джинни, когда они разомкнули объятия. Аплодисменты постепенно смолкли, и все вернулись на свои места. — Я скучала по тебе. — Ты же видела меня каждый день. — Это другое. — Джинни сжала её ладонь. — Я так рада, что ты в порядке. — Я тоже. — Гермиона сжала её руку в ответ. Невилл и Луна вдвоём обняли подругу, и она благодарно приняла эти совместные объятия. Когда все сели, девушка посмотрела на своих друзей, наслаждаясь тем, что вернулась, наконец, в привычное русло. Она не осознавала, какое это счастье — иметь возможность сидеть и есть вместе с друзьями, пока не оказалась на больничной койке. — Итак, что я пропустила? — Гермиона огляделась вокруг, намазывая масло на тост. — Что-нибудь захватывающее? — О, вообще ничего, — невозмутимо произнесла Джинни. — Просто сплетни про каких-то существ в лесу. — Значит, ничего особенного, — посмеялась Гермиона. — И что говорят люди? — На самом деле, Флитвик рассказал всем о том, что произошло. Более или менее. Он сказал, что пришлось вызвать Министерство и что, как все знают, МакГонагалл лежит в больничном крыле. Ты, кстати, её видела? Я хотела взглянуть на неё, но мадам Помфри держала занавески закрытыми и прогнала меня. — Нет, — тихо ответила Гермиона. Она видела тот завешенный отдел лазарета и знала, что МакГонагалл лежит там, но мадам Помфри заявила, что никому нельзя беспокоить её «несмотря на то, как сильно вы презираете правила, мисс Грейнджер!». Больше она об этом не заикалась. — Мне не удалось увидеть её. Джинни нахмурилась, и её выражение лица повторили все сидевшие рядом студенты. — Ну, я надеюсь, что она скоро поправится. Без неё как-то не по себе… — она провалилась в задумчивую паузу и пребывала там до тех пор, пока не вспомнила, что была в центре беседы. — Так на чём я остановилась… а, да. Он рассказал, что после финальной битвы в Лесу осталось несколько существ, которые были частью войск Волдеморта, и что в последнее время они начали подходить близко к замку. МакГонагалл отправилась проверить, что там творится, но на неё напали, поэтому они вызвали Министерство. А ещё, что профессор Блэк проводила их туда и что мы с тобой тоже приняли в этом участие. Он серьёзно подчеркнул, что такого рода поведение было естественным и, к сожалению, ожидаемым с нашей стороны, но все остальные должны позаботиться о том, чтобы «не следовать нашему примеру в подобных ситуациях». Гермиона рассмеялась. — О чём это он? Мы представляем собой превосходные модели поведения. — О, несомненно, — прокомментировал Невилл. — Удивительно, как они ещё не отобрали у тебя Значок Старосты. — И как бы они это объяснили? Нам осталось всего около четырёх месяцев. — Гермиона внезапно сжала ладонь Джинни. — О, Мерлин, мне нужно наверстать учебную программу. Экзамены уже близко. — Только ты можешь переживать о таком всего после нескольких дней вне учёбы, Миона, — засмеялась Джинни. — Серьёзно. Ты провела там меньше недели. У тебя всё будет хорошо. Я сделала заметки для тебя, правильные заметки. — Я люблю тебя, — широко улыбнулась Гермиона и обняла подругу. — Спасибо. — Да, да, не впадай из-за меня в сантименты. Не думай, что я забыла о том, что злюсь на тебя, только из-за того, что тебя слегка потрепали. Джинни сказала это с улыбкой, поэтому Гермиона знала, что та лишь шутит, но не смогла отделаться от ужасного чувства внутри. Да, ей предстояло многое рассказать Джинни. Она взглянула на главный стол, где ела Беллатрикс. — Мы всё наверстаем, обещаю. Но меня не просто слегка потрепали, если говорить начистоту, — подмигнула Гермиона. — Да… но могло быть и хуже. Гермиона кивнула. Улыбка сползла с её лица, когда она вспомнила, как из больничного крыла выносили сотрудницу Министерства, чью руку укусило существо, с которым сражались Гарри и Джинни. Ей до конца жизни придётся жить оборотнем: превращаться каждое полнолуние и принимать волчье противоядие, чтобы контролировать себя. Гермиона взметнула руку к своей шее: эта судьба с лёгкостью могла постичь и её. Это почти произошло. — Да, — прошептала она. — Могло быть и хуже.

***

Гермиона ждала у потрескивающего камина. Она знала, что не придётся ждать долго, но нервы скручивали всё нутро. Мысли бродили по разуму, в то время как языки пламени лизали дерево, жадно его поглощая. Гермиона думала о Беллатрикс: о её неистовой красоте, когда она сражалась с существами в Лесу, защищая Гермиону и её друзей. Она думала о характере своих переживаний за женщину, о том, как разозлилась на неё, когда та оставила лежать её во имя её же спасения. И о том, какой незначительной казалась эта злость теперь, на фоне общей картины. Она думала об их поцелуях, о прикосновении рук Беллатрикс, сжимавших её в крепких объятиях; о её губах и об их вкусе; о том, как иногда язык женщины скользил по её губам, словно спрашивая, можно ли ей внутрь или нет. Гермиона хотела этого. Она хотела иметь возможность целовать Беллатрикс, когда ей захочется, и не волноваться о том, что их может кто-то увидеть или что подумают люди. Звук открывшейся двери выдернул Гермиону из размышлений. Она посмотрела в сторону входа Выручай-комнаты. — Привет. — Привет. Так вот куда ты всё время ускользала с Блэк? — закрыв за собой дверь, сказала Джинни. — Мы не ускользали. Мы на самом деле тренировались. — Гермиона похлопала рядом с собой по дивану, и Джинни села. — Да, но спорю, это не единственное, чем вы занимались. Бледный румянец на щеках Гермионы говорил сам за себя, но она и так собиралась ответить. — Нет, не всё. Мы целовались. Несколько раз, вообще-то. — Я знала, — ликующе ответила Джинни и, закинув ногу на ногу, уставилась на Гермиону. — Расскажи все подробности. — Что ты хочешь знать? — Когда был первый раз? — В первый раз мы поцеловались, согласившись не заходить дальше, пока я не закончу школу. — Значит, всё прошло хорошо, — фыркнула Джинни. — Где это было? И когда? — На вечеринке Нарциссы и Драко. Джинни уронила челюсть. — Ты шутишь. Значит, Рон… — Он не видел нас. Но, кажется, он начал подозревать ещё с Рождества. Не то чтобы я сильно это скрывала, да и она тоже начала поддаваться. — Так вот значит, из-за чего он тогда взорвался? Я думала, что он просто вышел из себя, зациклившись на твоей новой влюблённости. — Я не знаю, о чём он думал. Но я помню, что он сказал… он тогда думал, что мы спим друг с другом. — Ага. А ещё? Когда ещё вы целовались? — В замке несколько раз. Мы пообещали, что не будем, но… это слишком трудно. — О, не сомневаюсь! — Джинни радостно захлопала в ладоши. — Но вы не… — Нет. Нет. Ничего за границами допустимого. — Ага. В смысле, чёрт. Но да… кажется, гениальная идея. — Да… Ещё мы целовались, когда ходили к ней домой. Джинни уставилась на подругу ошарашенным взглядом. — Ты… Ходила. К ней. Домой? — Да. — Зачем? — Там было безопасно… мы совершили там анимагическую трансформацию. Джинни зажевала губу. — Ага. Я всё думала, собираешься ли ты рассказать мне про это. — Я думаю, что должна. В Лесу были представители Министерства. Мне придётся зарегистрироваться. — А ты не собиралась? — Я не знаю. — Гермиона… что случилось? Я думала, что ты не нарушаешь правила… в целом, — пошутила Джинни, прежде чем снова вернуть себе серьёзный вид. — Значит, ты теперь анимаг. Рысь, верно? — Да. — Почему? — Я… — Гермиона понимала, что нельзя рассказывать Джинни про Беллатрикс. Она не вправе. Но, в конце концов, именно с этого всё и началось. — Я хотела чего-то другого. Может, способа сбежать. Чего-то, что принадлежало бы только мне. — Мне этого не понять, но раз ты так захотела… — сказала Джинни, опустив руку на ладонь Гермионы. — Значит, Блэк помогала тебе? — Да. Она помогла мне сохранять спокойствие во время превращения. Она была рядом. — А потом вы поцеловались. — А потом мы поцеловались. И заказали пиццу. Джинни моргнула. — Прости, ты только что сказала, что вы заказали пиццу? — Да. — Ты сраная тихоня. Ты и Беллатрикс Блэк тайно посетили её дом, превратились там в животных, а потом сидели и ели пиццу? Это же, блять, свидание. — Да. Думаю, это было свидание. — У тебя было свидание с Беллатрикс Блэк. Это безумие. Неудивительно, что ты была так одержима ею! — Я вроде… и до этого была? Но да… Я очень жду окончания школы, чтобы мы как следует всё попробовали. — Вау. В смысле, вау… Даже не знаю, что сказать. — Джинни откинулась на спинку дивана, изумлённо глядя на Гермиону. — Я хочу сказать, что вы двое… это и правда было очевидно. Но в то же время я думала, что могла ошибаться. Или что она будет избегать всего, как чумы, даже несмотря на то, что ты ей нравишься. — Почему? — Ну не знаю. Просто иногда так кажется, понимаешь? Что она из тех людей, которые думают, что не заслуживают счастья, и что она скорее утонет в собственном одиночестве, чем попытается стать счастливой. Теперь уже Гермиона уставилась на Джинни. Она не собиралась спорить, но, кажется, она забыла, насколько проницательной может быть Джинни. — Ну да… Думаю, она сильно изменилась за последнее время. — Я говорю тебе. В смысле, на самом деле, мы пару раз открыто и занимательно побеседовали, пока ты была без сознания. Гермиона разинула рот. — Вы… что? — Ну да, очевидно, она всё ещё мой профессор и всё такое, но она оказалась довольно приятной по её стандартам. Наверное, ей нужно было чем-то отвлечься, пока ты спишь. И это было весьма очевидно, учитывая, что она всё время присматривала за тобой. — Обещаю не говорить ей, что ты сказала мне всё это, — посмеялась Гермиона, подумав о возможной реакции Беллатрикс. Скорее всего, она нашла бы какой-нибудь способ в шутку поиздеваться над Джинни, и Гермиона не видела в этом никакого вреда. — Спасибо. Сомневаюсь, что я бы выжила. Хотя я могла бы подразнить её по поводу вашего милого свидания… — Нет, ты не можешь. Ты не можешь ничего говорить. Никто не должен знать. — Да, знаю, — успокаивающе произнесла Джинни и взяла Гермиону за руку. — Не волнуйся. Твой секрет останется при мне. — Я знаю. Спасибо, Джин. — Без проблем. —Джинни толкнула Гермиону локтем. — И что, это всё? — По большей части? Ну, про существ ты теперь знаешь… — Да, — содрогнулась Джинни. — Не думаю, что хочу говорить о них снова. — Я тоже. — Может, тогда вернёмся обратно? Я выжата как лимон. — Ты же поспала за котлом на Зельеварении. — Вообще-то меня вымотали нескончаемые вопросы о тебе, понятно? Так что я теперь рада, что все они теперь на тебе. Гермиона хихикнула. — Иди вперёд. Я останусь здесь ненадолго. Последнее время я слишком много спала, и думаю, что мне нужно немного выпустить пар. — Ладно. Только полегче. Ты всего день на ногах. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты опять попала в Больничное Крыло. — Мне тоже. Не переживай. Я всё равно собираюсь принять ванну после этого. Увидимся завтра на завтраке? — Обязательно. А потом придут мальчики, не забудь. — Не забуду. Джинни ушла, а Гермиона, встав с дивана, потянулась. Мадам Помфри предупредила, чтобы она осторожно обращалась с повреждённой рукой: её вылечили, но она всё ещё немного хрупкая. Гриффиндорка решила попрактиковаться другой рукой — это то, что Беллатрикс считала важным. Манекены для тренировки всё ещё были в комнате, и, поместив один из них в центре, она приготовилась, направив на него палочку. Девушка выпустила в него пару заклинаний для разогрева, пытаясь понять, скоро ли она вымотается. Гермиона закрыла глаза, сделала вдох и выпустила в манекен заклинание. Затем открыла глаза и увидела, что оно ударило прямо в центр манекена. Идеально. Гермиона оскалилась. Дверь открылась, и девушка развернулась: в проходе появилась Беллатрикс. Её волосы были ещё более дикими, чем обычно, и, закрыв дверь, женщина убрала их с лица. — Привет, — промолвила Гермиона. Не сдвинувшись с места, Беллатрикс вдумчиво посмотрела на неё. — Здравствуй. — Гермиона шагнула вперёд, но Беллатрикс подняла свою руку, останавливая её. — Нет. Если ты подойдёшь ближе, я забуду, что собиралась сказать. Гермиона ухмыльнулась и подняла руки, давая понять, что больше не пошевелится. — Что ты хочешь сказать? — Я хочу чтобы ты знала, когда я увидела тебя всю в крови, я испытала такой ужас, какой никогда раньше не испытывала. Я думала, что потеряла тебя. И я поняла, что не хочу тормозить тебя. Чтобы ты ни выбрала, какими бы ни были твои предложения или планы, я не стану тянуть тебя назад. Я не хочу быть причиной, по которой ты будешь привязана к этому месту, выбирая то, что тебе не нужно. Я знаю тебя. Я знаю, что ты размышляешь о том, как справиться с этим… с нами. — Ну… может быть? Но ты не будешь меня тормозить, я… — Гермиона начала паниковать. Это всё звучало так, будто Беллатрикс имела в виду, что это плохая идея. Она не могла отказаться от их будущего. Она просто не могла. — Гермиона, ты дашь мне закончить? — спокойно сказала Беллатрикс, и Гермиона кивнула, всё ещё крепко держа свою палочку. — Когда у тебя пройдут все экзамены, я возьму отпуск на год. Пусть кто-нибудь другой поработает в это время. Таким образом… что бы ты ни выбрала и куда бы ни отправилась, я смогу быть рядом, если ты этого захочешь. Гермиона уставилась на старшую ведьму. — Что? — Только если ты этого хочешь. Я… — Белла, да… Но… ты не должна? Я знаю, как ты любишь преподавать… — Я должна была взять перерыв ещё после войны. Но я думала, что это будет выглядеть, как… Я подумала, лучше будет остаться и доказать, что мне не от чего бежать и прятаться. Но теперь, всё, что меня беспокоит — что нам нужно узнать друг друга как следует. Всё, что ты захочешь. Гермиона сделала шаг ей навстречу, но потом замялась. — Это всё? — Она наклонила голову, а её глаза игриво блеснули. — Мне можно подойти? — Да, — прошептала Беллатрикс, прильнув спиной к двери. Гермиона преодолела расстояние до женщины и в очередной раз нарушила правила. Она опустила ладони на лицо Беллатрикс, обхватив его, и сомкнула их губы вместе. Беллатрикс обвила руки вокруг её талии, и они выдохнули друг в друга. Гермиона мягко прижалась к женщине губами, продлевая поцелуй, ещё раз и ещё, пока не отпрянула, проявив сдержанность, но отчаянно желая прижаться к женщине сильнее. — Я хочу… — Я знаю, — раздался голос Беллатрикс, и она засмеялась девушке в губы. — Нам нельзя… — Я знаю, — вздохнула Гермиона, мимолётно коснувшись лба Беллатрикс, а затем посмотрела налево. — Просто посидим на диване… Беллатрикс зарокотала от смеха, и Гермиона почувствовала вибрацию своим животом. — Держи себя в руках, рысёнок. — Я не знаю, как это возможно, когда ты рядом. — Это чувство взаимно. Они слегка отодвинулись друг от друга. — Если ты уверена, то идея провести с тобой больше времени после школы просто… — Восхитительна. Как облегчение? Как проявление чего-то, что им ещё предстояло принять? — Прекрасна. Я очень этого хочу. — М-м, — хмыкнула Беллатрикс, заправляя волосы Гермионы ей за уши. — Я подумала, что это хорошая идея. А что делать дальше, мы решим потом, если переживём этот год без попыток убить друг друга. — О, я уверена, что мы справимся. — Они посмеялись, и Гермиона отступила назад, понимая, что если останется рядом, то снова захочет поцеловать Беллатрикс. — Я рассказала Джинни. — Я видела, как она уходила, — шёпотом сказала старшая ведьма. — Так я узнала, что ты здесь. — То есть ты хочешь сказать, что и так не знала, — подразнила Гермиона. — Нет, — ласково ответила Беллатрикс, и губы её изогнулись в улыбке. — Но я на это надеялась. Гермиона немного покраснела и мягко толкнула женщину. — Конечно, ты знала. — Значит, ты ей рассказала. Что именно? — Ну, я объяснила ей наши отношения. Что мы ждём, когда пройдут экзамены, чтобы можно было попробовать всё. Я призналась, что мы целовались, но больше из-за того, что она бы не поверила в то, что мы совсем ничего не делали. Надеюсь, это ничего? — Конечно, — улыбнулась Беллатрикс. — Мне также пришлось рассказать, что я анимаг. Ну… она видела это. Но я не рассказала ей о тебе. — Я собиралась поговорить с тобой об этом… — Я знаю, знаю. Министерство видело, я должна зарегистрироваться… — Да, думаю, должна. И я начинаю думать, что мне тоже стоит это сделать. — Что? — Гермиона внимательно посмотрела на неё. — Зачем? — Потому что я не хочу оставлять им ничего из того, что они могут использовать против меня. Ты сказала это несколько месяцев назад, когда говорила, что они скорее поверят тебе, чем мне, насчёт Уизли. У меня за плечами большая история — я не могу так открыто играть перед ними с огнём. И я ничему не позволю подвергнуть наши отношения опасности… Беллатрикс запнулась, понурив голову, и Гермиона шагнула вперёд и обняла женщину за талию. — Знаешь, если будешь и дальше быть такой милой, то уничтожишь свою репутацию. — Что ж, этого нельзя допустить, — ухмыльнулась Беллатрикс. Прильнув ближе, она ещё раз коротко поцеловала Гермиону, и, когда женщина остановилась, девушка слегка надула губы. Хихикнув, Беллатрикс впилась зубами в её нижнюю губу. Гермиона втянула воздух, и в окружавшей их тишине этот вдох показался слишком громким. Оттянув зубами губу девушки, Беллатрикс выпустила её с мягким причмокиванием, а затем облизала свои губы. Гермиона, кажется, забыла, как дышать, а её мозг закоротило. — Э-э… — Что, слишком? — ухмыльнулась Беллатрикс, увидев выражение на лице Гермионы. Младшая ведьма помотала головой, не в силах вернуть себе дар речи. — Хорошо. Я не хочу, чтобы ты думала, что я всегда буду нежной. — Нет. Я думаю, что ты достаточно опасна, — прохрипела Гермиона, и Беллатрикс рассмеялась. — А ведь мы едва ли коснулись верхушки айсберга, малышка. Гермиона задрожала. — Ты что, пытаешься убить меня? Потому что… я думаю, что у тебя бы получилось. — Нет, мой дорогой рысёнок. Хотя, если французы и научили нас чему-то, то это тому, что маленькая смерть всегда в почёте. Гермиона сдвинула брови. — Это из какой-то книги? Беллатрикс хихикнула и, наклонившись ближе, провела губами по губам Гермионы, отвечая на вопрос тихим, хриплым голосом. — La petite mort: маленькая смерть. Обычно употребляется, чтобы описать состояние человека после оргазма, — она остановилась, мягко выдохнув, отчего по всему телу Гермионы поднялись волоски, пока дыхание женщины ласкало её ухо, — когда ты переживаешь этот восхитительный миг на грани между сознательным и бессознательным, на краю своих грёз. Гермиона так сильно прикусила губу, что ей показалось, будто она ощутила вкус крови. А когда Беллатрикс поцеловала её в подбородок, у неё почти подкосились колени. — Чёрт… это нечестно. — А я когда-нибудь говорила, — Беллатрикс хихикнула и вернулась в положение, в котором можно было посмотреть Гермионе прямо в глаза, а веки девушки уже потяжелели, — что я играю честно? — Нет, — охрипшим голосом промолвила Гермиона. — Хорошо, — сказала Беллатрикс, и ухмылка вернулась на её лицо. Не отпуская талию Гермионы, она слегка отступила назад. — Я бы не хотела создавать о себе ложное впечатление. Гермионе потребовалась пара секунд, чтобы выйти из оцепенения, прежде чем она слабо толкнула Беллатрикс, сделав вид, что возмущена. — Это низко. — А чего ты ожидала? — Мне так трудно не хотеть тебя. — Я знаю, рысёнок. Я чувствую то же самое.