Во мраке ночи // In the Dead of Night

Гермиона и её друзья провели всю следующую неделю, зарывшись в книги и повторяя пройденный материал. Всё, чем они занимались на уроках — подготовка к экзаменам, а каждое свободное мгновение они, казалось, проводили в библиотеке или в какой-нибудь из тихих комнат, где они тестировали друг друга. Когда по ночам Гермиона забиралась в кровать, она просто радовалась, что ей удавалось ухватить несколько минут до того, как сон овладеет ею, чтобы, закрыв глаза, подумать немного о Беллатрикс. Вне своих сновидений ей едва удавалось видеться с ней: большая часть их взаимодействий происходила на уроках. Гермиона пыталась улучить хоть пару минут после занятий, но всю неделю, у кого-нибудь обязательно появлялись вопросы к профессору. Так что, уходя из класса, она бросала на Беллатрикс взгляды, полные сожаления, и женщина, казалось, повторяла их в ответ. В воскресенье вечером Джинни потащила Гермиону на ужин вовремя, а не позже, как обычно. — Пошли. Нам сегодня нужно лечь пораньше. Нам это необходимо. — У меня ещё есть… — Мне плевать. Мы надрывали задницы, готовясь к экзаменам, и мы заслужили выспаться один раз. Они сели за стол, как раз когда появилась еда; накрытые на стол восхитительные блюда наполняли носы ароматом, от которого слюнки текли. Гермиона вспомнила, что пропустила обед, и тут же начала наполнять свою тарелку едой. Она повертела перед собой запечённую картошку и со стоном откусила её: блюдо было превосходно, как и всегда. Как это обычно бывало, её глаза потянулись к главному столу в поисках Беллатрикс. Женщина ещё не пришла, и Гермиона пыталась прогнать нарастающее разочарование. Беллатрикс теперь всегда приходила на ужин и всегда почти одновременно с Гермионой, вне зависимости от того, который был час. Этот факт веселил Гермиону, и ей было интересно, как Беллатрикс каждый день узнавала нужное время. — Что думаешь о последнем эссе Флитвика? — спросила Джинни, вернув её внимание на друзей. Они обсудили последнее домашнее задание, подробно его разобрав, и запланировали совместную работу на завтрашнее окно. Когда Гермиона допила свой сок, и стакан снова наполнил сам себя, Джинни пихнула её локтем и указала на главный стол. Дверь за учительским столом распахнулась, и в проходе появилась Беллатрикс. Сердце пропустило удар, девушка немного выпрямилась, чтобы посмотреть, как женщина войдёт в Зал. Но Беллатрикс остановилась, посмотрела назад и сделала шаг в сторону. Разговоры в помещении стали громче, но затем превратились в шёпот, когда появилась профессор МакГонагалл. Одетая в своё любимое бархатное платье зелёного цвета, директриса, проходя к столу, опиралась на деревянную трость. Беллатрикс шла рядом, и было ясно, что она подстраховывала старшую ведьму на случай, если той понадобится поддержка. Когда она дошла до своего места, Беллатрикс собралась отодвинуть ей стул, но МакГонагалл отмахнулась. В этой тишине можно было услышать, как пролетит муха, так что её голос донёсся вполне отчётливо. — Сядьте, Беллатрикс, я ещё не инвалид. На губах Гермионы дрогнула улыбка, а глаза наполнились слезами. Беллатрикс закатила глаза, но села на своё место. Кто-то встал и начал хлопать, затем ещё один и ещё, пока весь Зал не наполнился громогласными стоячими овациями. Гермиона хлопала так бурно, как только могла, а Невилл пару раз выкрикнул. Профессор МакГонагалл стояла у своего места и со слезами на глазах улыбалась им. Затем она махнула рукой, указывая всем сесть, и обратилась к студентам. — Слухи о моей смерти были преувеличением. — Хохот прокатился среди студентов, и Гермиона, хихикнув, вытерла слёзы. — Как, я уверена, вы все уже знаете, меня ранило одно из существ, которых Министерство с помощью профессора Блэк и, страшно подумать, двух наших студентов, устранило из Леса. — Выражение «и почему это всегда вы?» на лице профессора МакГонагалл, с которым она указала на неё и Джинни, лишь растянуло ухмылку Гермионы ещё шире, и девушка увидела, как взгляд директрисы постепенно смягчился. — Мой долг — напомнить студентам, что Лес, окружающий территорию школы, населён множеством существ, и мы не можем нести ответственность за них всех. Вот почему существует правило, согласно которому ученики не должны ходить в Запретный Лес ни под каким предлогом, только если их не сопровождают учителя — это ради вашей же безопасности. Полагаю, моё длительное пребывание в больничном крыле должно отпугнуть большинство из вас. Мадам Помфри рассказала мне, что многие из вас пытались навестить меня, и я тронута вашими подарками. Думаю, что песочного печенья мне теперь хватит до конца жизни. — По Залу прокатилась ещё одна волна смеха. — А теперь, я больше не буду задерживать вас от ужина. Спасибо. МакГонагалл села, и Зал снова разорвался аплодисментами. Гермиона хлопала, пока не заболели ладони; остальные студенты постепенно затихли и вернулись на свои места. — Мерлин, это было одно из лучших появлений, которые я когда-либо видела, — радостно прошипела Джинни. — Вот, что значит легенда. — Она невероятна, — согласилась Гермиона. — Потрясающе. Одобрительный шёпот и радость за выздоровление МакГонагалл распространились среди студентов, а Гермиона взглянула на главный стол и стала наблюдать за Беллатрикс. Женщина разговаривала с директрисой и, казалось, была почти на грани: ничего явного, но это было заметно по напряжению в челюстях. Гермиона всё наблюдала, как вдруг Беллатрикс и МакГонагалл посмотрели прямо на неё. Она даже не попыталась спрятаться, просто выдержав взгляд. МакГонагалл, по всей видимости, это развеселило, а Беллатрикс… Гермиона могла потеряться в ней. Эти глаза заглядывали в неё так глубоко, что девушка готова была провалиться в них. Гермиона скучала по ней. Казалось, они так давно не оставались наедине, хотя прошла всего неделя. Она поела, медленнее, чем обычно, и, покончив с едой, встала. Ещё раз бросив взгляд на главный стол, она закусила губу и увидела, что Беллатрикс снова смотрит на неё. Гермиона слегка повела плечами, желая, чтобы у них была возможность сделать что-нибудь большее, чем один обмен взглядами по разные концы комнаты, а затем, развернувшись, направилась к главным дверям. Джинни, Луна и Невилл шли следом. Как только голова коснулась подушки, Гермиона заснула, а сновидения её были наполнены Беллатрикс. В них всё смешалось: моменты, где они были одни, и Беллатрикс заигрывала и прикасалась к ней, сменялись сомнениями и ужасом, что вертелись у неё в голове. Она проснулась в поту, лунный свет проливался на её постель сквозь окно, и девушка села. Сердце подскочило к горлу, Гермиона по привычке вытащила карту из шкафчика у кровати, постучала по ней и дала чернилам проявиться. Как только карта раскрылась полностью, девушка проверила её и нашла Беллатрикс там, где та должна была быть — в своей комнате. Зажевав губу, Гермиона наблюдала за следами женщины на предмет движения, но ничего не происходило: она, должно быть, спала. И всё же, у неё было странное чувство. Она осмотрела карту, проверяя её на наличие каких-нибудь искажений, но ничего не бросалось в глаза. Собравшись уже спрятать карту обратно, Гермиона снова взглянула на Беллатрикс, и обнаружила, что её следов на прежнем месте уже не было, а вместо этого они быстро перемещались по коридору. Выскочив из кровати, Гермиона схватила свой халат и, торопливо укутавшись в него, отправилась вниз, в одной руке держа палочку, а в другой — карту. Девушка видела, как Беллатрикс взлетела вверх по лестнице и остановилась у двери директорского кабинета. Гермиона отодвинула портрет Полной Дамы и понеслась вперёд, на ходу проверяя карту, чтобы убедиться, что никто из учителей не застанет её снаружи. Везде было тихо. Гриффиндорка практически бежала, сохраняя свет приглушённым, чтобы не потревожить портреты и не вызвать тревогу. Остановившись перед кабинетом, Гермиона замешкалась, размышляя над тем, что собиралась сделать. Это ведь вообще не её дело? Может, это просто полуночная беседа. Что-нибудь про студента, который был не в постели, или МакГонагалл чувствовала себя нехорошо. Но что-то внутри подсказывало ей идти дальше. Она прошептала пароль горгулье и ступила на лестницу. Вспомнив о карте, Гермиона постучала по пергаменту и спрятала его в карман, прежде чем подойти к кабинету. Войдя внутрь, девушка посмотрела в сторону стола, окружённого портретами, но там никого не было. — Мисс Грейнджер, чем мы обязаны такому удовольствию? Профессор МакГонагалл сидела возле камина в халате и ночном колпаке. В свете мерцающего огня её лицо выглядело ещё более морщинистым; к подлокотнику прислонена трость. Взгляд Гермионы скользнул к креслу, стоявшему рядом, из-за него показалось заплаканное лицо Беллатрикс, и выглядела она бледнее обычного. — Я… Простите, что… Просто у меня было чувство… МакГонагалл вскинула бровь и посмотрела на Беллатрикс. Гермиона увидела, как глаза Беллатрикс сверкнули и закрылись, прежде чем женщина снова скрылась за спинкой кресла. — Сядь, малышка. Гермиона прошла вперёд и опустилась в свободное кресло, мельком бросив беспокойный взгляд на Беллатрикс. МакГонагалл взмахнула рукой в сторону чайника, стоявшего на столике между ними, и тот налил напиток в ещё одну чашку. Гермиона не хотела сейчас думать о том факте, что её ожидали пустое кресло и чашка чая, словно МакГонагалл заранее знала, что девушка придёт. — Что случилось? МакГонагалл взглянула на Беллатрикс: она вытерла щёки, но ничего не сказала, и старшая ведьма снова повернулась к Гермионе. — Вы, наверняка, знаете, мисс Грейнджер, что Беллатрикс и я временами обсуждаем вещи, которые не дают нам покоя, с целью разделить эту ношу? — Гермиона кивнула. — Сегодня одна из таких ночей. Сложно приручить сновидения, когда история обнажает свои зубы. Гермиона снова взглянула на Беллатрикс, желая обнять её. Девушка была удивлена: до этого она видела Беллатрикс лишь в гневе: всплески магии и припадки были её привычной реакцией на болезненные воспоминания. — Белла? Беллатрикс подняла на неё глаза, полные боли. — Ненавижу, что ты это видишь. — Прости за вторжение. Просто я… — Нет, всё хорошо. Я бы не хотела, чтобы ты видела меня такой, но я знаю, что ты нормально к этому относишься. Не знаю, есть ли в этом смысл. Её голос был тише и не таким уверенным, как обычно. У Гермионы скрутился желудок, а сердце обливалось за неё кровью. — Что произошло? Что тебе приснилось? МакГонагалл взяла свежезаваренную чашку чая и протянула девушке, затем взяла свою. — Беллатрикс как раз собиралась рассказать об этом, когда вы пришли, мисс Грейнджер. Беллатрикс пристально вглядывалась в огонь, а затем, кажется, собралась с мыслями и, выпрямившись, втянула воздух. — Мне приснилось, что я сошла с ума. Мне приснилось, что я работала на Волдеморта и сошла с ума. Что я была его преданной слугой. Что я пытала людей. — Она замялась, а потом посмотрела на Гермиону похожими на бурю глазами, что были темнее грозовых туч. — Мне приснилось, что я пытала тебя. Гермиона сглотнула. Вглядываясь в глаза Беллатрикс, она почти чувствовала ту боль, что принёс ей кошмар. — Как? Голос девушки прозвучал хрипло, и Беллатрикс слегка вздрогнула. МакГонагалл поёжилась: — Вам не обязательно рассказывать. Если вы не хотите. — Ты посмотришь на меня по-другому, — измученным голосом сказала Беллатрикс. — Ты увидишь меня другой, если я расскажу тебе, что сделала с тобой. — Но ты этого не делала, — убеждала Гермиона. — Я здесь. Я в порядке. — Но ты не была в порядке. Ты так сильно кричала и плакала, и я думала, что разобьюсь вдребезги от того, какую сильную боль ты испытываешь. Поставив чашку на стол, Гермиона встала с кресла и опустилась перед ней на колени. Она посмотрела на неё сквозь завесу её кудрей. Это напомнило девушке о том эпизоде, случившемся месяцами ранее в доме Энди, когда Беллатрикс показала ей свою зарубцованную руку. Но в этот раз она выставляла напоказ шрамы совсем другого характера. — Этого не было. Посмотри на меня. Я в порядке. — Но это ведь не так? — Беллатрикс коснулась пальцами лица Гермионы, в том месте, где пролегал шрам, а затем, очертив лицо, она убрала свою трясущуюся руку. — Никто из вас не в порядке, потому что я совершила определённый выбор. — Беллатрикс, я уже говорила вам, это было моё решение — рискнуть пойти в Лес. И существо, отбившееся от остальных, подошло близко к границе. И вы не могли проконтролировать ни одну из этих вещей. — Но то, что с вами случилось, этого бы не произошло, если бы я не… — Беллатрикс, существо отбилось от стаи, чем застало меня врасплох. Такое случается. Между нами произошла знатная битва, и я отсекла у него пару когтей. Хагрид нашёл меня, и я жива. Такие вещи временами случаются. К тому же, полагаю, я отлично выгляжу с тростью. МакГонагалл слабо улыбнулась, и Гермиона снова посмотрела на Беллатрикс, которая замотала головой, потому что это, очевидно, её не убедило. — О, и ты сделала всё, что могла, чтобы я не смогла пойти в Лес. Не думай, что я забыла, как ты оставила меня в том чулане. — Что, простите? — выгнула бровь МакГонагалл. — Долгая история, — поспешила ответить Гермиона, не желая, чтобы у Беллатрикс появились неприятности. — Это неважно, я всё равно пошла. — Да. И я ещё к этому вернусь, мисс Грейнджер, — сказала МакГонагалл, и лицо её выражало опасное ехидство. — Беллатрикс, это не ваша вина. Я понимаю, что ваши сны ещё не пришли к этому заключению, но это именно так. — Я ценю ваши старания, Минерва, но не думаю, что когда-нибудь смогу вам поверить. — А как насчёт меня? — спросила Гермиона, подняв на неё свой взгляд. — Ты поверишь мне, если я скажу, что это не твоя вина? Беллатрикс посмотрела на младшую ведьму, и Гермиона видела, как задрожали её губы. — Ты не понимаешь. Ты не знаешь всего. Ты не знаешь… Гермиона осторожно взяла её руку и притянула к себе. Она провела пальцами по гладкой коже, зная, что под чарами скрываются отметины, которые Беллатрикс нанесла себе в попытках избавиться от оставшихся на ней следов Волдеморта. Она посмотрела на Беллатрикс, в её глазах отражались воспоминания о том, как показала Гермионе то, что спрятала под чарами: первый раз, когда она по-настоящему открылась ей. — Я знаю всё. Это не твоё бремя, Белла. Ты всего лишь человек. Мы совершаем ошибки, мы сожалеем и скорбим. Но это не значит, что ты должна держаться за эту боль вечно. Тебе нужно это преодолеть. Тебе нужно помнить всё хорошее, что ты сделала. Ты должна помнить о жизнях, которые спасла. И ты спасла мою жизнь. Ты не причинила мне вреда. Это был кошмар, не более. — Я порезала тебя. Я вырезала это отвратительное слово на твоей коже, чтобы ты никогда не забывала… Гермиона ощутила лёгкую дрожь, Беллатрикс могла не объяснять дальше. Она знала, о чём говорила женщина. Она знала, какое слово вырезала на ней Беллатрикс в своём кошмаре. — Где? — Что? — Где ты порезала меня? Беллатрикс замялась, и её глаза вспыхнули. — На твоём предплечье. Гермиона закатала рукав халата, демонстрируя руку. Гладкая кожа, не испорченная никакими словами, показалась в свете камина. — Видишь? Ничего. Беллатрикс протянула к ней руки и коснулась её предплечий, проводя по ними пальцами, будто бы в поисках чар, которые могли скрыть отметины. Гермиона слабо улыбнулась ей. — Я как будто не могу избавиться от этой женщины, которой притворялась, — прошептала Беллатрикс и отпустила Гермиону. — Как будто она сидит во мне и ждёт момента, когда я дам слабину, чтобы взять надо мной верх. — Она не победит тебя, — ответила Гермиона, вставая. — Она не может. Ты сильнее неё. Ты всегда была сильнее. Губы Беллатрикс дрогнули, и Гермиона знала, что женщина почти улыбнулась. Почувствовав какое-то облегчение, молодая ведьма вдруг вспомнила, что они с Беллатрикс не одни. Она повернулась к МакГонагалл и обнаружила, что та приняла кошачью форму, свернулась и смотрит в противоположную от них сторону. — Она позволяет нам уединиться, не давая при этом свободы действий, — шёпотом произнесла Беллатрикс. — Не думаю, что она позволила бы нам остаться одним. Кошка вытянула шею и оглянулась на них через плечо, затем МакГонагалл вернулась в свою человеческую форму и сосредоточила на них свой взгляд, но он был скорее нежным, чем суровым. — О, Беллатрикс, разве вы можете винить меня за это? Беллатрикс приняла унылый вид, а Гермиона, слегка раскрасневшись, вернулась на своё место. — Мы бы ничего не сделали. Мы пообещали, что до конца экзаменов… — Да, я уверена: что бы ни произошло в том чулане — это был прекрасный пример вашего хорошего поведения. — Гермиона раскраснелась ещё гуще, а Беллатрикс чуть не подавилась чаем; МакГонагалл, вскинув бровь, перевела между ними взгляд. — Кто-нибудь расскажет мне, о чём вы вели речь? — Я пыталась уберечь её от опасной ситуации, в которую она попала бы, если бы пошла за мной… — Нет, серьёзно, это была хорошая попытка, но она должна была знать, что это бы меня не остановило… — Ты слишком упряма, ради твоего же блага. — Кто бы говорил. — Мерлин, вы просто идеально друг другу подходите, — фыркнула МакГонагалл. Беллатрикс и Гермиона посмотрели на неё округлившимися глазами. — Ладно, ладно, не смотрите на меня так, мы это уже обсуждали. Я знаю, что вы собираетесь исследовать ваши отношения, после того как мисс Грейнджер закончит школу. Едва ли это удивляет меня. Но, пожалуйста, постарайтесь соблюдать границы чуть лучше? Поппи после вашего пребывания в больничном крыле уже спрашивала меня, знаю ли я о том, что вы близки. — Поппи — сплетница. — Изредка, Беллатрикс. Нам всем можно вменить это в вину. Безусловно, не становится легче и оттого, что её наблюдения основаны на правде. — МакГонагалл окинула их взглядом, а затем вздохнула. — Вместе с тем я понимаю, что ситуация едва ли обычная. Учитывая, что мисс Грейнджер, вероятно, оказывает на вас положительный эффект, я не могу помешать вам видеться друг с другом. Ваше здоровье важно для меня, Беллатрикс. Я не буду преграждать путь чему-то, что может помочь вам облегчить груз, который вы несёте всё это время. Я лишь прошу вас не заходить слишком далеко, пока не закончится школа, но я не стану осуждать, если Беллатрикс понадобится поддержка, и она придёт за ней к вам, а не ко мне, мисс Грейнджер. Гермиона улыбнулась и посмотрела на смущённую Беллатрикс. — Вы… То есть вы говорите, что мы должны держать руки при себе, но можем не стесняться проводить время вместе вне уроков? — Сомневаюсь, что вы сможете этого избежать, даже если я захочу. Вас, по всей видимости, тянет друг к другу, несмотря ни на какие препятствия. Так что я лишь прошу вас не доставлять мне проблем или лишней бумажной работы. Беллатрикс опешила, а Гермиона только фыркнула, чем заслужила едва заметную улыбку от МакГонагалл. — Я могу с этим жить, — сказала Гермиона, посмотрев на Беллатрикс. — А ты? — Да. Конечно. — Мы всё ещё можем тренироваться субботними вечерами, да? — Конечно, если хотите, — сказала МакГонагалл. — Я даже окажу вам любезность и больше не буду приходить к вам. Пожалуйста, не злоупотребляйте моим терпением по этому поводу. — Не будем, — твёрдо ответила Беллатрикс, чуть наклонившись вперёд. — Мы дали обещание: ничего не будет, пока у Гермионы не пройдут экзамены — мы его сдержим. — Хорошо, — ответила МакГонагалл, хотя в её глазах промелькнуло понимание, привлёкшее внимание Гермионы. — Ну, как вы чувствуете себя сейчас? Беллатрикс сделала глубокий вдох и, выдохнув, кивнула. — Лучше. Спасибо, Минерва. — Не думаю, что нужно меня благодарить. Но вам стало лучше, когда появилась мисс Грейнджер. Сердце Гермионы наполнилось теплом, а Беллатрикс одарила её нежным взглядом. — Да, думаю, мне лучше.