* * *
В салоне автомобиля играло радио, вещая о новых событиях дня. Адэли́с ехала в такси по Мистик-Фоллсу, рассматривая местные достопримечательности. За окном промелькнул полицейский участок — ничем не примечательное серое здание с множеством полицейских машин и самих блюстителей порядка. Проехав ещё не много, девушка решила приоткрыть окно, потому что в салоне автомобиля становилось совсем душно. Объёмные закрученные локоны темно-шоколадного цвета, которые на солнце уходили в лёгкий медный блеск, начали разлетаться в разные стороны от вошедшего в салон ветра. « — Новые нападения животных в лесу и рядом с обочинами дорог. Утром на окраине города были найдены тела юных людей. Двое парней подверглись зверскому нападению волков…» — проговорил мужчина на радио. Адэли́с нахмурилась и встревоженным взглядом посмотрела на радио, потирая большой и указательный палец друг об друга, иногда тыкая ногтями в подушечки пальцев. «Только этого не хватало. Волки…», — подумала она про себя, прикусив кончик языка, и отвернулась к окну. Её новое место жительства находится как раз на окраине города, рядом с лесом, через которое можно попасть на старинное кладбище, на котором, она прекрасно знала, в основном были похоронены люди, отличающиеся от всех остальных в этом городе. Там же был похоронен с марта этого года её дедушка. — Снова эти животные… — таксист недовольно сплюнул, на что девушка поморщилась, не одобрив. — Враньё! — гаркнул мужчина, на вид которому было около шестидесяти лет. — Вы бы давно их отстрелял! — он как-то нервно выключил радио. — Вот вы, мисс, — неожиданно обратился он к девушке, что возвела на него удивлённый взгляд, — согласны со мной? Адэлис была не из тех людей, кто любит беседовать в такси с незнакомыми ей людьми. Для неё поездки в машине были поводом обдумать недавние события, которые происходили в её жизни или подумать над планами, которые она могла бы осуществить в ближайшее время. Но сейчас девушка в новом городе, стоит быть более приветливее даже с водителями такси. Ведь ей не нужны проблемы, которых хотелось бы избежать хотя бы в этом городе. И хоть она не чувствовала от него возможной угрозы, осторожность приезжей не помешает. — Думаю, службы просто не могут поймать это животное. Лесные жители очень умные. Они знают, как прятаться, и как охотится так, чтобы их не поймали, — пожала она плечами, подцепив пальчиками локон длинных волос. — Не могут поймать, потому что всё это — враньё! — настаивал таксист. — В городе вампиры, и я слышал даже об оборотнях! Девушка чуть ли не задохнулась от сказанных им слов. Воздух, который она мирно вдыхала в этот момент прошёл каменным комом через её лёгкие. Такого услышать она абсолютно не ожидала, тем более от обычного таксиста — человека. И хоть внутри неё, от сказанных водителем слов, случился некий переворот, внешне она этого практически не выдала. Лишь резкий взгляд мог бы что-то сказать, в особенности внимательному человеку, но мужчина, видимо, был не из таких, либо он всё-таки куда больше внимания уделял дороге, что было правильнее. — Сэр, мы живём в двадцать первом веке, — с лёгкой улыбкой начала она, — если вампиры и существовали когда-то, то максимум до времён войны, а оборотни — так тем более. Я убеждена в том, что всё это выдумки для хороших подростковых фильмов и сериалов. Ну и для сказок, которыми можно попугать непослушных детишек перед сном. Полноватый водитель нервно и с недовольством засмеялся и посмотрел через зеркало на Адэли́с, прямо в её миндалевидные зелено-карие глаза, которые, благодаря яркому солнцу, больше стали похожи на зелено-янтарные. Лис показалось, что он не просто смотрит ей в глаза, но и пытается разглядеть в её овальном лице персикового цвета — черты одного лишь ему известного человека. Его взгляд быстро перемещался от восходящих в меру густых бровей — до миндальных глаз со смешанными оттенками зелени и чёрного чая, к небольшому носу, на котором была небольшая и практически незаметная горбинка, и в меру полным губам. — Ваша правда, мисс, — ответил он сразу, как закончил своё путешествие по её внешним чертам. — Но мой вам совет: не испытывайте судьбу, не гуляйте ночью и в лес одни не ходите. Многие провинциальные городки славятся мифами и легендами, а наш — особенно... А ещё, — он осмотрелся по сторонам, будто боялся своих слов или переживал, что их может кто-то услышать несмотря на то, что они мчались по городской дороге. — Держитесь подальше от семей основателей этого города. — Буду иметь в виду, — она натянуто улыбнулась и снова упёрлась взглядом в окно. Девушка напряжённо сглотнула и коснулась медальона на шее. Медальон был из настоящего камня, который носил название «Рубеллит», сделанный в винтажном стиле. Девушка всегда касалась его, когда начинала нервничать и хотела почувствовать рядом с собой того, кого потеряла не так давно. Этот медальон практически единственная вещь, которая носит всё ещё сохранившуюся энергию её умершего дедушки… За окном мелькнул «Мистик-Гриль». Здание было явно устаревшим: зелёные стены были где-то обшарпаны, где-то разрисованными, а в прочих местах осыпалась краска, но несмотря на небольшие недочёты, люди то заходили туда, то выходили. Несложно было догадаться, что это одно из самых популярных мест в городе. Вскоре они проехали центр Мистик-Фоллса и теперь на смену шумному центру с большой площадью, сквером, кафе и прочими заведениями — пришли тихие улочки с многочисленными семейными домами. Девушка восхищалась архитектурой этого города. Некоторые строения напоминали ей о Вашингтоне, из которого она уехала. Но всё же тут было что-то своё, что-то особенное. Мистик-Фоллс был куда меньше Вашингтона, со своей атмосферой и живыми людьми, которые, казалось, тоже чем-то отличались от тех, что живут в других городах. Адэлис наблюдала из окна за бегающими детишками, за взрослыми, которые просят тех сторониться дороги и часто проходившими подростками, которые в основном шли небольшими компаниями. Жизнь кипела, и ей это нравилось. Не так всё скучно, как она однажды мельком слышала. Оценить атмосферу в прошлый раз приезда сюда как-то не получилось из-за горя, которое тогда было превыше всех остальных чувств и интересов. Да и погода тогда была совсем другая: прохладная, серая, мрачная и лил дождь. Таксист некоторое время молчал, а потом всё же продолжил рассказывать всякие легенды об этом городе. Сначала он, казалось, вёл монолог сам с собой, освежая некоторые воспоминания, а потом вновь стал что-то спрашивать у девушки, желая убедиться, что она слушает и мотает на ум полезную информацию. Адэлис лишь изредка кивала головой и отвечала короткими, но сухими фразами. Видать, этот человек по-прежнему не понимал, что она не настроена вести диалог. Она не ищет новых знакомств в этом городе, уж точно не целенаправленно. Ей хочется поскорее выполнить цель, ради которой она сюда и приехала, и покинуть этот город, сдержав обещание данное дедушке. И наконец-то, когда были минуемы все дома и большие кварталы, они выехали на главную дорогу, от которой шло две развилки. — Там, — водитель указал налево, — живут братья Сальваторе. Это одна из семей основателей. Странные типы, как инь и янь, думаю, если вы их встретите, то сами всё поймёте. «Итак, с ходу минус провинциальных городов: все — и обо всём вокруг знают». И вот они завернули направо, где прямо по дороге находился дом семьи Эндерсон, вернее, только этот дом и служит напоминанием о том, что когда-то тут жила такая семья. Осталась лишь только Адэлис. Хотя, если, конечно, уточнить, то где-то и её родители, но она понятия не имеет кто они и где находятся. В целом, они её не особо интересуют, если только косвенно… Пока они ехали до дома, то проехали всего два соседних, довольно больших. Адэлис это радовало, ведь не будет большого шума и лишнего народа с любопытными глазами. Наконец-то машина остановилась недалеко от каменного высокого забора. Девушка отдала водителю деньги и даже не дожидаясь копеечной сдачи, вышла из машины, и поспешила достать свои чемоданы и сумки, но водитель опустил окно около пассажирского сидения и крикнул девушке: — Удачи вам, мисс Эндерсон, — он кивнул ей. — С чего вы взяли, сэр, что моя фамилия «Эндерсон»? — В этот дом не приезжал никто более двадцати лет, — пожал мужчина плечами, поджав при этом губы. — Одна женщина раннее ухаживала за садом, но, на сколько мне известно, никогда не заходила внутрь дома. У неё не было, полагаю, доступа. А вы с ключами и багажом, — заметил он самые важные детали. — Понятно, что вы принадлежите к одной из семей основателей этого города. Эндерсоны же входили в городской совет до того, как вдруг все, практически одновременно, покинули родное гнездо. Сложить один и один не сложно, чтобы получить число два. — Вот как, — усмехнулась она, сложив руки на груди. — Поэтому вы так всматривались в моё лицо? Пытались понять, на кого я могу походить в этом городе? Нашли возможные сходства? Водитель ответно усмехнулся. Нрав ему был явно знаком. И тон, с которым она обращалась к нему, не сказать, что был язвительный или недовольный, но всё же оставался колким, пронизывающим. — Признаться честно, не сразу, но сейчас я в особенности вижу некоторые сходства между вами и вашими родителями, и в особенности между вами и Джоном. У вас его нрав. — Я в курсе, — как-то холодно ответила Лис, вновь беря в руку чемодан и сумку. — Всего доброго, сэр. — Всего-всего, мисс Эндерсон, — кивнул он её в спину, вновь взявшись за руль. И когда машина отъехала от дома, водитель чертыхнулся себе под нос. — Болтливость меня точно однажды до добра не доведёт… Не стоило мне говорить о членах основателей до тех пор, пока я не довёз её до дома. Кто знает, чьих генов в ней больше: Эндерсонов или Брансов. Одни не хуже других… Поговаривают, что там и там убийцы. Было бы даже не плохо, если бы все байки оказались россказням. Не пришлось бы разочаровываться в, на первый взгляд, хороших людях. Пока Адэлис думала, что спросить у водителя, как тот поспешно завёл машину и уехал в обратном направление, но для неё это было даже к лучшему. Незапланированные встречи в первый же день — не входят в её планы. Не говоря уже о том, что она не рассчитывала, что вот так с ходу узнает, что её семья была одна из тех, кто входил в городской совет. Оставалось лишь догадываться — путём каких заслуг. Мало вероятно, что благих. Вздохнув, она смело двинулась вперёд, желая как можно быстрее осмотреть дом, в котором никогда не была. Всё-таки ей было интересно взглянуть на место, в котором она родилась, пусть и совсем не помнит, как какое-то время жила здесь. Не помнит ничего, ведь была совсем малышкой, когда родители оставили её, — это единственное, что ей известно. Дом был построен из тёмно-красного кирпича и имел два этажа. Окна первого этажа были в белой раме и практически во всю стену, а на втором этаже чуть меньше. По левую сторону дома был пристроен гараж. Белая каменная дорожка прокладывалась от ворот до самого дома. Под окнами было несколько цветов и не высоких кипарисов. За домом явно кто-то хорошо ухаживал: весь газон был чистым, скошен, а растущие цветы и прочие кустарники выглядели — как с картинки. Адэлис мило улыбнулась и вновь схватилась за свой кулон. Представила дедушку, его улыбку и живые голубые глаза. Знала, что он гордится ей. Знала, что доволен, ведь она потихоньку двигалась к тому, чтобы исполнить данное ему обещание. — Дедушка, я здесь, как и обещала, — её голос слегка дрогнул, но она не дала себе слабины и сразу же взяла себя в руки. — Обещаю, я узнаю правду, пусть даже ты мне и не рассказал её сам Позади девушки стоял мужчина, со светло-русыми волосами и седыми висками, он смотрел на неё добрым и любящим взглядом, улыбаясь. И если бы он только дал себя почувствовать и увидеть, то девушка в ту же секунду заметила отблески тени сожаления и вины за то, что когда-то ему не хватило смелости рассказать всё, как есть. — Удачи тебе, Адель, — тихо сказал он. Но Адэлис не услышала его. Она взяла чемодан за ручку и решительно направилась к воротам. К своему счастью, ключи она положила в карман своей чёрной кожаной куртки, поэтому долго искать их не пришлось и она быстро попала на территорию дома. Каблуки ритмично стучали по каменной дорожке, но она лишь заостряла внимание на деталях двора. Оказавшись рядом с тёмной дубовой дверью, она тут же вставила ключ в замочную скважину и несколько раз повернула его. Дверь со скрипом открылась и она попала в просторный холл, осмотрелась; ламинат был цвета лесного ореха, светлые стены и широкая лестница, которая вела на второй этаж. По левую сторону была просторная гостиная, из которой можно было попасть в кабинет, а по правую — широкая столовая, из которой можно было попасть на кухню. Вся мебель была накрыта белой тканью, даже зеркала, что она тут же одобрила. Первым делом Адэлис прошла в гостиную и стянула всю белую ткань с мебели. Когда она увидела всю мебель, то просто не смогла сдержать восторга от качественного интерьера. Пол цвета лесного ореха идеально сочетался практически с кремовыми стенами и светлыми оттенками мебели. В гостиной также находился большой камин, у которого девушка уже мечтала читать книги или петь любимые песни под гитару. Обойти весь дом и снять всю ткань заняло немного и немало времени — около тридцати минут. Но Адэлис была довольна тем, что видела. На втором этаже была застелена далеко не вся мебель, поэтому управилась она быстрее, чем рассчитывала. В общем плане дом содержал в себе: пять спален, одну детскую, четыре ванные комнаты, кабинет — дверь в который отличалась от всех остальных, — гостиную, просторную столовую с большим дубовым столом и просторную светлую кухню. Не говоря уже о ванных, которые были практически в каждой спальне. В доме также имелось три выхода на веранды, которые вели на задний двор. Они находились на кухне, в конце главного холла и гостиной. Видимо, когда-то, не факт, что даже двадцать лет назад, здесь жила очень большая семья, но сейчас от неё не осталось ничего. Она вся разбита, потеряна и уничтожена как временем, так и обстоятельствами. Когда Адэлис заходила в детскую комнату, в которой была вся мебель застелена белой тканью и лишь кремовые стены и детские картинки могли намекнуть на то, что в этой комнате когда-то жил ребёнок. Она. Адэлис зацепилась взглядом за что-то накрытое на полу. Она подошла к предполагаемому манежу и опустилась на колени, аккуратно отодвигая белую ткань. Да, это был манеж в белых и розовых оттенках, с разными кубиками, шариками, которые можно было крутить и передвигать. Она накрыла его обратно, цепляясь взглядом за комод, который также был застелен, но что-то на нём выпирало. Адэлис поднялась и в два шага оказалась рядом с комодом, также приподнимая ткань. Это была фотография с Джоном и ей маленькой на его руках. На фотографии ей нет и года. Она не смогла сдержать улыбки и почувствовала, как глаза начинают мокнуть. Они тут такие счастливые. Она и Джон. Джон Эндерсон улыбается и держит её на руках. А она тоже улыбается и пихает ему в лицо соску… Адэлис провела рукой по фотографии, словно так она могла прикоснуться к прошлому, но это было не так. Лишь эхо того самого прошлого отозвалось в её сердце… Остальное время девушка потратила на то, чтобы разобрать свои вещи, которые она сумела самостоятельно перевезти из Вашингтона. Так как в поместье Эндерсонов было пять спален, девушка выбрала самую ближайшую к лестнице, которая вела на второй этаж. Спальня была такая же светлая и очень уютная, как и весь дом. Просторная, мягкая и светлая кровать, над которой висела картина в чёрно-белом стиле с изображением луны, в окружение звёзд и небольшой дымки. По правую сторону кровати стоял небольшой письменный стол, на который девушка сразу же выложила белый ноутбук и продолжила дальше разбирать вещи. Она хотела успеть разобрать если и не всё, то хотя бы почти всё. Следующим утром ей должны доставить оставшиеся вещи, которые остались в её родном городе.* * *
Полицейский участок, Мистик-Фоллс Красный автомобиль Porsche 356B Karmann 1963 года остановился на парковке полицейского участка. Полицейские внимательно смотрели на приезжую машину, ведь такие раритеты к ним заезжали очень редко. Из машины вышел человек спортивного телосложения, хотя на вид казался немного худощавым, с выразительными, глубоко посаженными зелёными глазами на бледном лице, густыми тёмными бровями и тёмно-русыми волосами, которые на солнце казались несколько светлее и отливали тёплым солнечным оттенком. У парня был широкий лоб и немного вытянутый, угловатый подбородок. Он был одет в тёмно-синюю футболку, на которой висели чёрные очки, защищающие глаза от яркого солнца и чёрные джинсы. Стефан закрыл машину и спокойным шагом отправился внутрь здания. Шериф вызвал его для того, чтобы обсудить нападения, которые происходят в городе. Но Сальваторе был уверен в том, что скорее всего он будет испытывать осуждающие взгляды и обвинения в свой адрес и адрес друзей. Остановившись у двери, первое, что его встретило — это табличка с надписью:«Шериф Мэтт Донован
116 кабинет»
Стефан тяжело вздохнул. Он никак не привыкнет к этому, как и его девушка, ведь когда-то тут работала её мама — Элизабет Форбс. Не было ни единого человека в городе, который бы не знал эту смелую женщину. День её смерти и похорон, были, пожалуй, одними из самых тяжёлых за всё время, для всей их компании и для города… Но сейчас было не время для воспоминаний. Стефан встряхнул головой и постучал, к счастью, ответ долго не заставил себя ждать. — Входите. Зайдя в кабинет, Стефан увидел сидящего за рабочим столом шерифа Донована. Солнечный свет падал на него, наверняка, припекал спину, а он лишь пялился в стопку документов перед собой. Мэтт взглянул на него своими детскими голубыми глазами и указал рукой на стул, что стоял напротив за столом. Стефан кивнул и присел, так же продолжая внимательно смотреть на него. Три года назад, а уж тем более в далёком двух тысячи девятом году, Стефан даже не мог подумать, что этот квотербек, — каким его назвал Деймон, или же официант, — вырастет в серьёзного шерифа, который не совсем сразу, но всё же занял место Лиз Форбс. Он перестал носить спортивные толстовки, подобные им штаны; теперь чаще всего его видели в служебной форме или же в каких-нибудь рубашках, брюках или джинсах. Мэтт поправил рукой свои короткие светло-русые волосы и положил одну из папок с недавно заведённым делом, напротив Стефана. — Что это? — спросил Сальваторе, даже не прикоснувшись к документам. — Взгляни, — указал тот уставшим взглядом на документы. Стефан, под внимательным взглядом шерифа, взял в руки папку с делом, открыл и сразу же взглянул на фотографии, на которых была запечатлена молодая, но уже мёртвая девушка. Половина её тела была в укусах и крови. Положение тела было не естественным, создавалось впечатление, что ей сначала переломали руки и ноги, а потом начали высасывать кровь в буквальном смысле до последней капли. — Кроме тебя, твоего брата и Кэролайн, больше в городе нет ни одного вампира. Я всех выгнал из города и остались лишь вы, мои друзья… — Ясно, — ухмыльнулся Стефан, другого и не ожидая. — Ты хочешь обвинить в этом нас? — Елена в коме, Стефан, если ты помнишь. Деймон переживает это по-особенному, не так как мы все. Может он сорвался и… — Мэтт, — вдруг перебил его Стефан, цепляясь за шерифа тяжёлым взглядом. — Это, — ткнул пальцем в фотографии, — не почерк Деймона. Он никогда не пил кровь из ног, плечей и живота жертвы. Деймон предпочитает вену на запястье или артерии на шее. Ты, между прочим, это знаешь. Так в чём проблема? Мэтт посмотрел на него другим взглядом, будто не знал, как произнести то, что хотел. Стефан не решался опередить его, поэтому дал время на раздумья. — Допустим. Я видел жертв Деймона, свою сестру, например, в двух тысячи девятом году, — вновь напомнил ему Мэтт. Никогда ведь не упустит шанса ткнуть их, а в особенности Деймона — в то, что именно по его вине погибла Вики. — Но я никогда не видел твоего почерка, как ты выразился. — Я понял, к чему ты ведёшь, — сохранял поразительное спокойствие Стефан. — Думаешь, что я слетел с катушек и стал потрошителем, как шесть лет назад, когда связался с Клаусом? На его вопрос Мэтт лишь взглянул на Сальваторе из-под бровей, тем самым давая понять, что он думает как раз об этом. — Мэтт, если бы это был я, то тело, что запечатлено на этих фотографиях: было обезглавлено и четвертовано, а потом собранно по кусочкам, — это во-первых. Во-вторых, если бы я стал потрошителем, то ты бы стал мёртвым сразу, как только я пересёк порог твоего кабинета. Вот так ведут себя потрошители. Я — больше не он. Всё, чем мы сейчас занимаемся, это ищем информацию и магические вещи, которые помогли бы разрушить заклинание Кая, которым он связал Елену и Бонни. Кэролайн старается в этом особо не участвовать, а больше работать, но и она не отказывает в помощи, если она нам требуется. Так что, вот всё это, — он обвёл пальцем его стол, — не мы. — А кто тогда? Стефан вздохнул и устало потёр переносицу. — Вы патрулируете город ночью? — Конечно! — Судя по снимкам и новостям, убийства происходят вдали от города, поэтому нужно патрулировать именно те местности, но и про город не забывать. Особенно про малонаселённые улицы и тёмные переулки. Скорее всего, где-то в ближайших городах кого-то обратили и новообращённый ещё не в силах себя контролировать. — К чему ты клонишь? — Мэтт изменился в лице, стал более серьёзным и будто несговорчивым. — Если вы его поймаете, то убивать сразу не обязательно, вернее, лучше не убивать совсем. Во-первых, нам желательно узнать кто и главное — где его обратил. Во-вторых, любого новообращённого можно научить контролю и не подсаживать сразу на кровь людей, а научить его охотится на животных. — Хочешь повторить опыт с Вики? — с вновь вспыхнувшей в нём болью из-за смерти сестры и гневом на вампиров, спросил Мэтт. — Мэтт, тогда мы опоздали. У меня был выбор, либо жизнь Елены, либо Вики. Уж извини, но я выбрал жизнь той, кого я любил. Я приносил тебе тысячу своих извинений на протяжение долгого времени. Я понимаю, что они мало что значат для тебя, ведь извинениями не вернуть твою сестру, но давай не будем зацикливаться на одном опыте. Вспомни Кэролайн! Елену! Мы научили их контролю, помогли обуздать свои способности. Кэролайн вообще может преподавать мастер-классы по самоконтролю. Поэтому, можно попытаться спасти новообращённого. — И кто это возьмёт на себя? — с недовольным вздохом спросил шериф. — Я, — тут же сказал Стефан. — Если не буду справляться, то подключу к этому делу Кэролайн. — Хорошо, — сдался Мэтт, как-то нервно проводя рукой по волосам. — Но имей в виду, что жить в этом городе он не будет. Если вы сможете научить его контролю, то хорошо, если нет, то я убью его, как и некоторых остальных. Стефан опустил взгляд и решил ничего не отвечать, медленно поднялся и направился к двери, но уже в проходе остановился. — Если ты его сразу хотел убить, Мэтт, то тебе следовало позвонить Деймону, который бы с высокой вероятностью разделил твою точку зрения и сам бы с огромным удовольствием лишил новообращённого сердца. Поэтому, если вдруг когда-то вновь появится новообращённый вампир, и ты захочешь его убить — не звони мне. Потому что я не дам тебе этого сделать. Не дожидаясь ответа, Стефан вышел из кабинета шерифа, плотно закрыв за собой дверь.* * *
Время близилось к вечеру. Вечернее небо Мистик-Фоллса окрасилось в красный, даже кровавый оттенок. Мисс Эндерсон захватила свою гитару и вышла на улицу. Она помнила, что незадолго до поворота к своему дому, водитель проехал небольшой мост через реку. Поэтому девушка решила направиться туда и спокойно провести оставшийся день… Было что-то необычного в этом месте. Надев поверх белой блузки свою любимую кожаную куртку, она вышла из дома. Когда девушка всё же дошла до того места, она осмотрела окрестности. Течение реки было спокойное, в лицо дул лёгкий ветерок, с одной и другой стороны было множество деревьев и ни одной проезжей машины за всё время. Адэлис достала гитару из чехла и для вдохновения начала перебирать струны…* * *
Центральная Вашингтонская больница Три месяца назад — Исполни мою последнюю просьбу, — попросил её Джон, лёжа на больничной койке. Его глаза еле открывались, а губы — шевелились. — Я сделаю всё что угодно! Только попроси… — сквозь слёзы улыбнулась она, не отпуская его руку. — Спой ту песню, что ты написала для меня на своё восемнадцатилетие, — дедушка с трудом улыбнулся. Адэлис осмотрела всю больничную палату, белые стены угнетали даже её, здоровую двадцати двух летнюю девушку. — Но это же больница, — попыталась возразить она, глотая все слёзы в себя. — И что? Тебе же всегда было всё равно на общественное мнение, а я перед смертью хочу услышать мелодичное, сладкое пение своей девочки, а не горькие слёзы. — Ладно, — сдалась она, рвано вдохнув. Адэлис прокашлялась и отпила воды из бутылки, которая стояла на больничной тумбочке. Вскоре из её уст полилась красивая, мелодичная песня, целая мелодия. Ей не нужен был оркестр или даже звучание одного инструмента, её голос делал всё сам. Она старалась петь как можно тише, чтобы медицинский персонал её не выгнал; но достаточно громко, чтобы Джон мог насладиться этим моментом. Эта песня была о безграничной любви к нему, со словами благодарностями за всё, что он сделал ради неё в своей и жизни. Когда женское пение стихло, она вновь посмотрела в нежные голубые глаза своего дедушки, тот благодарно улыбался, будто она исполнила мечту всей его жизни. Хотя он был единственным человеком, перед которым она пела особенно часто. — Спасибо, милая, — его рука немного подрагивала, и была тяжела на подъём, сил было совсем мало, но он коснулся её щеки и стёр текущие слёзы…* * *
Наши дни… Адэлис смахнула текущую слезу с левой щеки и начала играть ту самую мелодию и петь ту самую песню, которую она напевала дедушке. Она знала, что тот её слышит, что тот рядом с ней, хоть и не показывается. Она чувствовала его присутствие. Дедушка стоял в самом конце моста и наблюдал за игрой и пением своей единственной любимой женщины за последние двадцать два года. Она была права. Он действительно всегда рядом, слышит и оберегает, иногда помогает. Джон медленно зашагал к ней навстречу, но показываться так и не собирался, потому что знал, что она ещё не смирилась с болью до конца. Он чувствовал, как Адэлис вкладывается в эту песню, как она вливает в неё все те эмоции, которые держит в себе. Девочка изливает всю ту боль, которая терзает её сердце, и несмотря на капающие вниз слёзы, Адэлис не сделала ни одной заминки в песне. Она отыграла её на отлично, а Джон всё время стоял рядом и держал свою руку на её плече. Он знал, что её это успокаивало. — Как же больно, дедушка, — она подняла глаза в небо и через боль улыбнулась. — Я знаю, Лис, но ты сможешь через это пройти… — сказал он довольно тяжёлым голосом, которым обладал всю жизнь. — Многие события в твоей жизни доказали это, особенно те, что произошли за последние четыре месяца. — Но я сильная, я обещала, что выдержу и не сломаюсь, тем более после твоего появления… — Джон хотел по началу улыбнуться, но его губы вдруг сжались в тонкую линию, а в опущенном взгляде заметались молнии.* * *
Две недели назад… Таблетки были разбросаны по всей тумбочке. Адэлис приходилось пить успокоительное, чтобы нормально спать по ночам, а не реветь о том, как вся её жизнь изменилась после ухода двух самых близких ей людей, один из которых мёртв, а другой просто не смог понять её боли и совершил то, что окончательно убило все остатки любви и её самой, как девушке казалось на тот момент. И после того, как Лис в очередной раз выпила порцию таблеток и заснула, ей приснился дедушка. Впервые с момента его смерти. Вокруг них был какой-то лес, неизвестный для Адэлис. — Адель… Адель… — покачал он головой, явно огорчён поведению внучки. — Что же ты делаешь, глупая девочка? — Дедушка… — эхом раздался её голос, глаза по-детскому округлились и наполнились слезами, а в душе появился такой невыносимый страх, что, казалось, если вдруг Адэлис отвернётся или чуть отведёт взгляд, то Джон исчезнет — словно ведение. — Ты же обещала мне! Ты дала обещание, что поедешь в Мистик-Фоллс и узнаешь всю правду, которую я не смог рассказать. — Дедушка, я… — в глазах стеной застыли слёзы из-за которой она с трудом видела его. — Не перебивай меня сейчас! — он угрожающе махнул рукой, заставляя девушку отшатнуться. — Ты, вместо того, что бы исполнять данное мне обещание, живёшь на таблетках и изолировалась от общества, гробишь себя — как только можешь, — его лицо вдруг расслабилось, резко вспыхнувшая злость прошла, уступив место печали и боли. — Мне больно смотреть на тебя, девочка. Мне больно видеть, как ты уничтожаешь себя с каждым днём всё больше и больше. — Дедушка, я… — она вновь попыталась вставить слово, как-то оправдаться, но понимала, что это будет глупо. — Из-за твоей глупости — твоё сердце сейчас практически не бьётся… — шёпотом оповестил он. — Ты переборщила с дозой! Тебе рано на тот свет, слышишь меня? — он вдруг схватил её за плечи, да так, что она впрямь почувствовала его жёсткую хватку на своих плечах. — Ты должна жить! Обещай, что будешь жить! Она не понимала… Как переборщила с дозой? Такого… Такого не может быть! Адэлис поджала губы и сжала кулаки, слезы лились ручьём, а слова застряли где-то поперёк горла. Джон взял её за подбородок, заставляя её зелено-карие глаза взглянуть в его голубые с серыми отблесками. — Повторяй за мной: «Я обещаю, что буду жить. Я обещаю, что справлюсь со всеми трудностями и перестану сидеть на таблетках», — он настойчиво смотрел ей в глаза. От его сурового взгляда Адэлис хотелось провалиться под землю, вырываться из его хватки или хотя бы обнять, но не было сил. После всего у неё просто не осталось сил. — Я обещаю, что буду жить… Я обещаю, что справлюсь со всеми трудностями, и перестану сидеть на таблетках, — повторила она, но это вышло очень тихо и неуверенно, и это не устроило Джона. — Громче и увереннее! Не будь тряпкой, дорогая. Я не этому учил тебя всю жизнь, — потребовал он командирским голосом. — Я обещаю, что буду жить, что справлюсь со всеми трудностями и перестану сидеть на таблетках! — повторила она, гораздо увереннее, будто с вызовом взглянув в глаза своему дедушке. Джон довольно улыбнулся. — Сейчас твоё сердце не бьётся, — он опустил ладонь ей на грудную клетку. Адэлис не дышала, но сосредоточившись на биение, которое должно было быть, вправду поняла, что его нет. Её сердце остановилось. Вдруг её окатила волна страха. Захотелось закричать. Джон заметил страх, который резко захватил её и прежде, чем она успела что-то сказать, произнёс. — Prin puterea dată mie, te întorc în lumea lunară… Когда он досчитал, его глаза сверкнули яркой белой вспышкой, а в груди будто что-то взорвалось и появилась очень сильная и острая боль. Прежде ей не доводилось такую испытывать никогда в своей жизни. Бледная Адэлис подскочила на кровати и начала кашлять, так сильно, будто кислород долгое время не поступал в её лёгкие, словно кто-то душил её. Сердце билось неестественно быстро. Она в страхе посмотрела на таблетки и прокручивала появление дедушки во сне снова и снова. А в голове крутился лишь один вопрос: «Как я могла переборщить с дозой?!»* * *
Наши дни… Девушка вновь поджала губы и прислушалась к стуку своего сердца. Оно билось тяжело, но не быстро. — Сыграй ещё что-то, — произнёс он ей на ухо. — Чтобы ещё сыграть, — подумала она, отвлекаясь от мыслей. Девушка принялась играть известные ей популярные песни, одна из которых была «Imagine Dragons — Believer».«First things first I'mma say all the words inside my head I'm fired up and tired of the way that things have been, oh ooh The way that things have been, oh ooh Second things second Don't you tell me what you think that I could be I'm the one at the sail, I'm the master of my sea, oh ooh The master of my sea, oh ooh…»
Это была одна из самых любимых песен Адэлис. Она чувствовала в ней себя, свою сущность, свою энергию. Эта песня была чем-то, что напоминало её историю. Всё небо заполнили тучи и темнеть начинало быстрее, но девушку это не смущало. Наоборот нравилось: тусклый свет фонарей, шум текущей внизу реки, шелест листьев на деревьях и шёпот ветра. Всё это погружало в особую атмосферу и можно было петь разные нагнетающие песни. Вскоре стемнело ещё сильнее, но она не переставала играть, как вдруг неподалёку послышались шаги. Девушка сразу же закончила играть на гитаре и напрягла свой слух. Всё стихло, будто ничего и не было. Она поднялась с асфальта и встала плотнее к перилам моста. По-прежнему никого не было. «Наверное, показалось…» Она вновь начала играть на гитаре, погружаясь с головой в звучание мелодии, но тут снова отчётливый шелест травы и топот по правую сторону моста. Девушка резко повернулась туда и заметила парня, он стоял облокотившись на фонарный столб и с интересом смотрел на неё. Из-за темноты она не видела толком его лица. — Не переставай играть, красиво получается, — раздался дружелюбный мужской голос, который будто при этом излучал насмешку. — Кто вы? — девушка прищурилась чтобы хоть как-то разглядеть таинственного незнакомца. — Просто незнакомец, — в его голосе вновь послышалась усмешка, а Адэлис лишь сильнее напряглась. Он медленно зашагал к ней на встречу, и девушка смогла рассмотреть незнакомого ей парня гораздо лучше. Светлое, немного опалённое солнцем лицо, выразительная челюсть и острые скулы. Густые темно-каштановые волосы, которые на свете фонаря отливали золотом и небрежно спадали на лоб и виски. Лёгкий ветер растрепал их придавая какой-то лёгкости, небрежности и таинственности. Чёрные брови, которые сползли к переносице — оттеняли глаза бледно-голубого оттенка, придавая им какой-то хищный, соблазнительный и особенно притягательный взгляд, чудесно гармонируя с тёмными ресницами. Ростом он был выше Адэлис примерно на голову. Чёрная кожаная куртка подчёркивала ширину его плеч и создавала впечатление брутального бунтаря. На вид ему не больше двадцати пяти лет. «Надо же… Будто только сошёл со страниц подростковых романов», — подумала она, усмехаясь своим мыслям. Только сейчас Эндерсон заметила в его руках бутылку алкоголя, из которой он отпил содержимое. — «То, что он выпивает — мало меня интересует, а вот его сущность — ещё как. И почему мне везёт на встречи? То слишком болтливый таксист, то незнакомец-вампир…» — Кто ты? — девушка настойчиво повторила свой вопрос. — Боишься меня? — ухмыльнулся он, замечая её напряжение. — Знаете, я не привыкла вести разговор с незнакомыми мне мужчинами, которые представляются «простым незнакомцем». Кто знает, что у таких на уме, — хмыкнула она и уже захотела уйти, как он всё же произнёс своё имя. — Деймон, — улыбнулся он. Его улыбка была очень обаятельной, широкой и располагающей, с ямочками на щеках. Он присел на асфальт, где не так давно сидела неизвестная ему девушка и коснулся спиной старого забора. — Просто Деймон? — она скептически выгнула бровь и присела рядом. Он какое-то время всматривался в её профиль и пытался вспомнить, где однажды мог видеть эти запоминающиеся зелёно-карие глаза. Деймон Сальваторе совершенно точно уверен, что однажды уже видел их, вот только никак не может понять где. Во всём её лице присутствовало что-то такое знакомое, но при этом будто и чужое. Странно. — Именно так, — кивнул Деймон, натянув на лицо фирменную обаятельную улыбочку. — А твоё имя? — Адэ́лис. Можно коротко «Лис», — улыбнулась она. — Красиво. Не видел тебя раньше, давно переехала? — Сегодня. — Даже так, — он смотрел ей в глаза так, словно пытался что-то прочесть в них. Напрягало. — Знаешь, обычно, приезжие гуляют по городским достопримечательностям, например: знакомятся с местными в Мистик-Гриле или в городском парке, но никак не на мосту. В иных ситуациях она бы начала своё знакомство с городом именно с этих мест, но там она будет как на ладони, открыта, возможно даже любопытна для жителей, а этого ей не надо. В её план вписываются попутчике в облике тишины, незаметности и даже секретности. — Люблю уединение с природой, — объяснила она, понимая к чему он клонит. — Да и честно говоря, в моих планах нет новых знакомств. Я здесь по делу. — И я его нарушил, твоё уединение, да? — Не совсем… Я тут давно. Поэтому, уже успела насытиться энергией природы, её силой и музыкой. Деймону показалось несколько странным слово сочетание «насытиться энергией природы», но особого значения он решил этому не предавать. — Точно, я же пришёл сюда на зов гитары, — опомнился он. — Сыграешь ещё что-то? Люблю живую музыку. — Я вроде бы не нанималась бесплатным музыкантом, — хмыкнула она, искоса смотря на него. Деймон сощурил глаза, но вдруг усмехнулся и отвёл взгляд, вновь пригубив бутылку. — Ладно, расслабься, — усмехнулась девушка. — Могу и сыграть, тем более что мне любопытны люди, которые проявляют интерес к живой музыке, — Сальваторе удивился резкой перемене, но отчего-то заметил про себя, что интерес к ней нарастает. — Есть конкретные пожелания, мистер… — Сальваторе, — с игривой и полупьяной улыбкой ответил он. — Прошу, давай без этих дебильных «сэр», «мистер» и прочих. Терпеть не могу. — Без проблем, — тихо хохотнула она, подкручивая механизм на гитаре. — Ну так что насчёт пожелания? Деймон задумался, и, конечно же, приложился к алкоголю, явно ожидая прозрения с его помощью. И, как не странно, но озарение к нему действительно пришло. Он полез в карман чёрных джинс за смартфоном. Знакомый, но при этом всё такой же незнакомец быстро попытался на нём что-то найти и вскоре заиграла песня, такая нежная, будто хоть сейчас кружись в волшебном медленном танце под неё. — Я танцевал под эту песню на одном конкурсе вместе с любимой девушкой. Очень дорогое для меня воспоминание, и я хотел бы услышать её. Сможешь сыграть? — Думаю, да… — задумчиво ответила она, замечая, как его лицо тронула счастливая улыбка. — Но прежде я бы хотела её внимательно прослушать и найти текст с нотами. Он беспрекословно выполнил просьбу Лис и она внимательно вслушалась в мелодию и слова песни, главное ей нужно было запомнить слова и ритм. Песня оказалась не из самых простых, но очень романтичной и эмоциональной. Правда, текст с нотами оказалось найти проблематично, но Деймон справился и с этим, при этом минут пять или даже десять проклиная множество однотипных сайтов с одним и тем же текстом, приговаривая что-то вроде: « — На какой смысл эти придурки создали тысячи сайтов с одинаковыми текстами одной песни? Заняться, что ли, придуркам, нечем?» Его новая знакомая молчала, но кривила при этом губы в полуусмешке. По правде говоря, она была с ним согласна. Когда хочешь что-то быстро найти, то не всегда это может получиться с первого раза именно из-за таких вот проблем. — Ты сказала, что приехала сюда по делу, — решил зацепиться Сальваторе за эту деталь, чтобы не сидеть в тишине, — по какому? Адэлис не удостоила его взглядом, тем более и сам Деймон не смотрел на неё, а продолжал искать ноты по сайтам. — Это сложно объяснить, Деймон… Скажу так, мне нужно разобраться с некоторыми семейными проблемами. — А, ну, обычное дело, — пожал плечами Сальваторе. — Да уж… — тихо ответила она, прокашливаясь. — А я нашёл текст, — он протянул ей телефон. Приняв его телефон, она ещё на какое-то время замолчала. Девушка внимательно вчитывалась в текст, временами дёргала струны, когда обращала внимание на ноты, чтобы понять мотив, ритм и тональность, сверяла с тем, что Деймон включал раннее, чтобы убедиться в том, насколько чисто и правильно играет. Перфекционист в ней, который требует, чтобы всё было идеально и, желательно, с первого раза, не давал ей покоя. Хотя, возможно это, как ей сказали однажды, синдром отличницы, которым Адэлис никогда не являлась. На оценки ей было не сказать, что всё равно, но она не стремилась украшать доску почёта или везде быть во всём первой, что касалось учёбы в школе. Вот в универе уже дела обстояли повеселее… — Я постараюсь сыграть максимально похоже, — проговаривала она, вновь перебирая некоторые струны, — но, надеюсь, понимаешь, что сыграть новое произведение в идеале с первого раза — тяжело, почти даже невозможно. — Я понимаю, — кивнул он. — Просто попробуй, думаю, получится. Адэлис ухмыльнулась и уставилась в телефон, оценивая аккорды и их порядок. Вновь пару раз наигрывала их, чтобы совсем не теряться. Деймон всё это время то наблюдал за ней, то на время уходил в себя. И вот когда Эндерсон была готова, то гитара заиграла как надо, а слова, произносимые ей, начали выливаться целой песней.«I'm dying to catch my breath. oh why don't I ever learn? I've lost all my trust that I'm sure we try to, Turn it around Can you still see the heart of me? All my agony fades away, when you hold me in your embrace. Don't turn me down, For all I need Make my heart a better place, Give me something I can believe. Don't turn me down, You're far from the door now, Don't let it close.»
Когда она играла эту песню, то чуть ли не расплакалась, настолько она оказалась чувственной и со смыслом, что оставила отдельный отпечаток на её сердце. Адэлис даже казалось, что она где-то ранее слышала её, возможно, в одном из кафе Вашингтона. А Деймон сидел и внимательно слушал, смотря куда-то в пустоту. Он словно перенёсся в то время, когда они с Еленой танцевали на конкурсе «Мисс Мистик-Фоллс». Он будто снова переживал все те эмоции, воспоминания. Он видел её улыбку, бегающие карие глаза и неловкие взгляды с её стороны. Те полторы минуты, что были уделены им на танец были одними из лучших в его жизни. Он отвернулся от Эндерсон и зажал глаза, прогоняя собравшуюся влагу. Сейчас с ним не было его любимой Елены и не будет ещё долгое время. Мысли об этом были сродни ножу, которым водили по старой ране, не давая ей зажить. Только эта была рана, которую нельзя было излечить ничем, потому что была она на сердце, а там, Деймон был уверен, раны не заживают. Вдруг он сам услышал тихий женский всхлип. — Песня растрогала? — ухмыльнулся он, видя, как она одёрнула руку от уголков глаз и возвела взгляд на тёмное вечернее небо. — Что-то вроде того, — она мимолётно улыбнулась. — Мне даже интересно, что это был за конкурс, что вы танцевали под такую романтичную и трогательную песню? — Мисс Мистик-Фоллс. Помимо нас было ещё три или четыре пары. Не помню. Другие меня не интересовали. Я смотрел только на неё… — Деймон вдруг взглядом зацепился за недалеко лежащий камушек, взял его в руку, замахнулся и перекинул через другую сторону моста. — Она была шикарна. Он вновь приложился к горлышку бутылки, которая уже была на половину пустая. — Была? — Адэлис прям почувствовала, как они оказались на щепетильной теме. Она не любила лезть в чужую личную жизнь. Однако Деймон сам подвёл их к этому. Она может поинтересоваться, а если он не захочет отвечать, то Лис не станет на этом настаивать. — А что с ней случилось? — Деймон на это плавно перевёл взгляд на горизонт и вздохнул так тяжело, словно его давным-давно придавило плитой с весом в тонну-другую. — Можешь не отвечать, если не хочешь. Я не настаиваю. — Она в коме, — отстранённо ответил он. — Извини, я не хотела… Она понимала, насколько ему больно говорить об этом. Это слышалось в его голосе и читалось в его глазах. Ей была понятна эта боль, как никому другому. — Тебе не за что извинятся, ты же не знала. — Да, но… — теперь она вздохнула точно так же, как и он десять секунд назад. — Понимаю, какого это… Я уверена, что она скоро выйдет из неё и вы вновь будете вместе! Деймон посмотрел на неё и её слегка пухловатые губы, которые растянулись в доброй, дающей надежу улыбке. Адэлис говорила это так, будто была полностью уверена в своих словах. — А ты почему сидишь тут одна и поёшь грустные песни? Плохой день? — вдруг спросил он. — Плохие несколько месяцев, если быть точнее… Знаешь, так странно сидеть и откровенничать с незнакомцем по имени Деймон, — она усмехнулась, немного разрядив обстановку. — Но почему-то с тобой разговаривать приятно, и хочется открыться, чего я не люблю, если совсем говорить честно. — Расскажи, — улыбнулся он. — Станет легче. Могу поделиться согревающим напитком. — От напитка откажусь, а рассказать… Уверен, что хочешь выслушивать мои проблемы? Разве тебе это интересно? Да и какой в этом смысл? Мы же не знаем друг друга? Тяготить кого-то своими переживаниями… Не знаю. Он сосредоточился на её взгляде, словно что-то пытался прочесть. Адэлис казалось, что его глаза… Этот взгляд — был с роду подобен гипнозу. Отвести свой — было практически невозможно. — Знаешь, иногда с незнакомым человеком говорить гораздо проще, чем с самыми близкими тебе людьми. Есть шанс, что вы больше никогда не встретитесь, и через день-два ты об этом забудешь, но на душе точно станет легче. Поверь мне. — Возможно ты прав, Деймон, — она тяжело вздохнула и убрала гитару в чехол. — Я четыре месяца назад потеряла единственного близкого и по крови родного мне человека, своего дедушку. Он умер. Боролся со смертельной болезнью. Он был единственным самым родным мне человеком всю жизнь. И я очень тяжело переживала его потерю… Будто знаешь, — она коснулась своей груди, — от тебя оторвали очень важную часть, без которой ты просто не можешь существовать, а теперь как-то должен. О, да. Именно так и ощущал себя Деймон, когда потерял Елену: будто оторвали важную половину его самого, и теперь он вынужден учиться существовать без неё. Прошло целых три года, а он всё учится этому. Всё пытается справиться с болью, которую ощущает каждый день, но старается никому этого не показывать. Даже своему брату. Он и так всё прекрасно знает… — Я пила успокоительные в немалых количествах и однажды… В общем, я чуть не умерла. Случайно переборщила с дозой. С тех пор завязала. И принялась выполнять обещание, данное дедушке. А ещё, в такой тяжёлый момент меня бросил парень… не просто бросил, а изменил. Его просто достало то, что я закрылась в себе, сидела дома и была похожа на живой труп: бледная, не весёлая, не ходящая по клубам, как раньше, с синяками и мешками под глазами и вечно в дедушкиных книгах. Он лишь упрекал, а не поддерживал. Все друзья тоже отстранились. Они продолжили жить так же, как и раньше. А я пыталась одна справится с болью, которая жила и живёт внутри меня. Именно в этот момент я и поняла, что друзей у меня не было. В трудный период я осталась одна, без помощи, в тисках своей боли… — она натянула улыбку на своё лицо и сделала голос более весёлым, — но к счастью я выбралась из этого. Учусь жить заново. «Ну или почти выбралась…» — Я, конечно, не психолог и правильные слова не мой конёк, но, а ты не думала, что так и надо было? — В каком смысле? — с замешательством спросила она, слегка хмурясь. — Ну ты оказалась в трудной ситуации, в колоссально трудной, я бы сказал. И эти люди показали свою сущность, и отлипли от тебя — как назойливые кровососущие пиявки. Знаешь, есть такие люди — вампиры, — он встретился с настороженным взглядом. — Энергетические вампиры — это те, которые питаются твоей энергией. Они словно вампиры, которые пьют кровь — высасывают всю до последней капли, только отличие в том, что это может длиться годами. А ты, как раз была без этой энергии, опустошена иначе говоря… Вот им нечем было питаться и они отлипли от тебя. Может, это к лучшему, и они не будут мешать тебе в жизни. Девушка задумалась. Звучало, конечно, не так красиво, но смысл был передан отлично. Если так подумать, то Деймон был прав. — Деймон, — она посмотрела на него и благодарно улыбнулась, — спасибо. Правда, будто с давним другом поговорила. — А я говорил, что легче станет, — дружелюбно улыбнулся он. — Не против, если я задам встречный вопрос? — Валяй, раз уж у нас вечер откровений, которые я, — он указал пальцем в верх, — честно говоря, терпеть не могу. Она усмехнулась и поудобнее устроилась. — Ты не похож на человека, который страдает от одиночества или одинок по жизни. Я уверена, что у тебя есть друзья. Где все они сейчас? Я же вижу, что тебе тоже тяжело. И твоя боль мне ясна настолько сильно, что ты только и можешь представить. Почему ты один, Деймон? — Иногда и мне хочется побыть в одиночестве… — на выдохе произнёс он. — Сегодня мы с друзьями и моим братом пробовали новое… лекарство, которое могло бы улучшить физическое состояние моей девушки, но оно тоже не принесло положительных результатов. — Но ведь лекарства действуют через время. Может стоит подождать? — Это лекарство должно было подействовать сразу, но не вышло. Снова, — он в такт словам вскинул бровями. — Мне кажется, что мы перепробовали уже всё безопасное для неё. Вряд ли она очнётся так быстро, как бы хотелось… Адэлис дотронулась до его плеча и вдруг ощутила холод, который ей тут же не понравился, и она убрала руку. К тому же, она нарушала личные границы, не каждому это понравится… Тем более такому, как он. Деймон нахмурился, взглянув на неё, но ничего странно на лице не заметил, поэтому счёл это всё за личные границы, которые она, повинуясь, возможно, какому-то внутреннему толчку, нарушила, но тут же передумала. — Деймон, знаешь, в данном случае надо надеяться на хорошее. Верить в хорошее. Надежда и вера — единственное, что у нас остаётся в таких ситуациях. Иногда, благодаря им, происходит необыкновенное чудо, которое не поддаётся логическому объяснению. В тебе сильна вера, но надежда в глазах гаснет, — говорила она, чем заслужила более пронзительный взгляд, будто что-то заподозривший. — Когда-то в моих глазах так же погасла надежда, когда я совсем отчаялась. Если у тебя — не то же самое, то верь, надежда не должна затухать в тебе. И знаешь, если чудо и происходит, то тогда, когда его совсем не ждёшь… — Значит, несмотря на всё, ты по-прежнему веришь в чудеса? — с лёгкой улыбкой спросил он. — Да, хоть это и бывает трудно, особенно когда случается что-то такое… Мой дедушка всегда говорил, что чудо вокруг нас, во всём живом. Я с ним согласна. — Был у меня один знакомый, который считал так же. Я же предпочитаю действовать, а не ждать, что чудо свалиться на тебя — как снег в начале июня, в разгар жары. Адэлис удивилась такому сравнению и даже рассмеялась. — Тоже верно… Деймон поднялся с асфальта и протянул ей руку, чтобы помочь встать. — Тебе куда? — Туда, — девушка кивнула за свою спину. — Нам по пути, пошли, уже поздно. У нас лучше не ходить в позднее время совсем одной. — Говоришь — как таксист, который меня подвозил сегодня. Не нагоняй страх, — с лёгкой ухмылкой цокнула она. — А что он говорил? — странный интерес мелькнул в его глазах. — Всякую чушь о вампирах и оборотнях. — Да-а-а, — протянул он, смеясь, — сказочников у нас пол города… А ты сама, значит, не веришь в сверхъестественное? Адэлис нутром почувствовала, как воздух вокруг неё наэлектризовался и вдруг появилось ощущение кома в горле, который с трудом удалось проглотить. Она верила. Ещё как верила… Странно было бы не верить в то, к чему она сама относится. Адэлис посмотрела на него внимательным взглядом, словно желала найти там ответ на свой немой вопрос, но не видела ничего, кроме обычного интереса. Что ж, хорошо. — Скажу так, — она закрепила чехол с гитарой на себе и вернула на него свой взгляд. — Я в подростковом возрасте очень много читала о зарождение земли, о мифах и легендах, которые веками ходят по этой земле и о многом другом… И пришла к такому выводу, что мы можем быть не одни в мире. Возможно, есть ведьмы или люди с каким-то сверхспособностями, но вампиры и тем более — оборотни — сомневаюсь. Хотя, — пожала она плечами, — всё в теории возможно. — Интересная мысль, — ухмыльнулся Деймон, убеждаясь, что эта девушка интереснее, чем может показаться. Деймон и Адэлис шли и разговаривали абсолютно на нейтральные темы, будто стараясь друг друга отвлечь от неприятных мыслей, которые пытались проникнуть в их головы. Когда они наконец-то дошли до развилки, мисс Эндерсон вдруг осенило. — Живёшь там? — неожиданно спросила она. — Откуда знаешь? — с прищуром спросил он. — Сегодня, когда ехала, таксист, в перерывах между байками о вампирах и оборотнях, говорил о семьях основателей, и когда мы проезжали развилку, сказал, что там живут братья Сальваторе. Правда, он не называл твоего имени или брата… Я просто решила сделать предположение. — Привыкай, сказочников у нас много, даже очень, — он игриво двинул бровями. — Да, я уже поняла. Ладно, спасибо тебе, Деймон, я пойду. Она протянула ему ладонь и тот ответил рукопожатием. — Спасибо за хорошую компанию, Лис. Девушка на прощание улыбнулась и направилась в сторону своего дома. Впервые за долгое время на её лице была счастливая улыбка. Впервые за долгое время она провела несколько часов так хорошо с первым встречным незнакомцем. Она уже мечтала о том, что войдёт домой, примет ванну и завалится спать. Адэлис уже видела вдалеке свой дом, как вдруг услышала хруст веток где-то в гуще деревьев. Она остановилась и прислушалась. К своему несчастью вспомнила о том, как в машине рано утром, по радио говорили о нападение животных на людей. В этот момент желание жить играло в ней как никогда, и она ускорила шаг. По крайней мере, она не видела в темноте волчих глаз и не слышала тихое, предупреждающие рычание. Уже радовало. Не оборотень, но может быть вампир. Тоже не радует. Не хотелось бы ей раскрывать себя в первый день прибывания. Зато над её головой раздался резкий возглас чёрного ворона, от которого Эндерсон дёрнулась — как ошпаренная. Снова треск веток под ногами. В ушах она слышала биение собственного сердца. — Кто здесь? — она остановилась и всмотрелась в темноту, зажимая одну ладонь за спиной, призывая внутренний жар, если вдруг всё-таки придётся спасать свою шкуру самой. «Интересно, какова вероятность того, что это новый знакомый решил поужинать мною? Я же поняла, кто он. А вот понял ли он — вопрос. Хотя я ничем себя не выдала. Если только он не долгожитель, в чём я сомневаюсь, потому как энергетическая мощность, кою я почувствовала, тянет на возраст столетнего вампира, что, в любом случае, не мало, а даже достойно как много. Такие долгожители имеют больше навыков, какими не владеют новообращённые, что выигрышно для них, но сыграет в проигрыш для меня. От долгожителя уж точно просто так не отобьёшься, даже от новообращённого это сделать крайне трудно. Ох, мне хочется верить, что это не Деймон, если честно. Он показался мне… человечным». Но снова гнетущая тишина. Девушка обернулась и увидела перед собой блондина, его глаза были налиты кровью, а лицо было странным: у глаз выступали чёрные вены, во рту были большие и острые клыки, никак у обычного человека. Ожидаемый крик застрял где-то в горле. — Что ты такое… — она начала пятится назад, а он загонял её в тупик, как хищник с мелкой добычей. — Я не знаю кто ты или что, но я мирно шла домой. Отпусти. Конечно, она всё знала, но раскрываться так просто не планировала. — Не могу сдержаться… — прошипел он, ещё сильнее обнажая клыки, внимательно смотря на вену, которая пульсировала на её шее. — Парень, ради всего святого, отойди от меня дальше, — ее глаза едва заметно сверкнули бледным оранжевым оттенком. — Ради своего же блага. Вампир лишь на секунду с непониманием посмотрел в её глаза, но громкий звук биения её сердца, вызывал его истинные инстинкты хищника. Адэлис впечаталась спиной в дерево. Вампир наклонился к её шее и та ощутила его дыхание. Острые клыки вонзились в её шею. Она закричала от ужасной боли. Эндерсон чувствовала, как кожа рвалась из-за его укусов, как отметины, оставленные им, начинали гореть. «Нельзя, Адэлис. Нельзя применять магию. До последнего.» — Помогите! — вновь закричала она. Однако осознание того, что ей никто не поможет, кроме себя собой, настигло в ту же минуту и она, дотронувшись горящей ладонью до шеи вампира, серьёзно обожгла его. Только тот даже вскрикнуть не успел, как вдруг… Как вдруг, откуда не возьмись, выскочил Деймон, дёрнул за плечо того парня и отбросил его за свою спину. Они двигались размыто и слишком быстро. Незнакомый парень сопротивлялся, бил уже знакомого ей Деймона, видимо, даже позабыв об ожоге. Адэлис слышала хруст костей, только никак не могла понять чьих именно. Временами она слышала чьи-то болевые возгласы, но уйти она была не в силах. Голова кружилась, а ноги казались слишком ватными. Вдруг Деймон явно взял преимущество и впечатал вампира в соседнее дерево, со всего размаха он вонзил свою руку ему грудь и вырвал бьющиеся сердце. Адэлис не закричала, но стояла с открытым ртом, с трудом державшись за дерево. Деймон сжал в руке уже не бьющиеся сердце и вылил на лицо вампира, оставшуюся в органе, кровь. — Вот то животное, которое убивает невинных людей, — с оскалом произнёс Деймон, смотря на парня. — Пусть теперь Мэтт подавиться своими обвинениями в нашу сторону, чёртов борец за справедливость. Адэлис сглотнула и коснулась своей ладонью шеи, из которой не прекращала течь кровь. Под пальцами она ощущала, несколько ран. Деймон подошёл к ней и взглянул в напуганные зелено-карие глаза. — Ты как? — она молча указала на шею. — Вижу, пошли отсюда. Я помогу тебе залечить это дело и всё забыть. Деймон взял девушку под руки и они быстро дошли до её дома. Постепенно её лицо начинало розоветь, но в теле оставалась дикая слабость. — Тот парень… — она пыталась сформулировать свои мысли, но они путались. — Полежит там немного, не украдут. Он такой уже никому не нужен. Деймон воспользовался своими вампирскими способностями и увеличил скорость, поэтому они оказались у неё дома буквально через минуту. Адэлис трясущимися руками открыла дверь и вошла в неё. Деймон захотел зайти следом, как вдруг упёрся в невидимую стену. Лис понимала, что это значит, но её сознание было настолько спутанное, что она бросила короткое «входи», не особо задумываясь о возможных последствиях. Деймон вошёл в дом, помог девушке дойти до гостиной, и сразу усадил её на диван. Он осмотрел шею и понял, что кровь идти всё не перестаёт, а сознание она никак не теряет. Деймон поднёс своё запястье к своим губам и сделал не глубокий укус благодаря клыкам. — Тебе нужно это пить. Сопротивляться она не могла, да и не видела смысла, если ей станет легче, то придётся потерпеть это. Да и не впервой ей кровь пить. Адэлис обхватила руку Деймона и начала высасывать всю кровь из его укуса, пока круглые отметины не затянулись. Вкус железа, никак иначе она описать его не могла. — Рана затянется, — пообещал он. — Ты будешь в порядке. Но прости, красавица, я не могу рисковать и должен стереть тебе память. — Нет, стой, — она выставила руки перед собой. — Значит, всё о чём мне говорили сегодня и всю мою жизнь — правда? — Всю жизнь? — вначале переспросил вампир, а после затряс головой, будто это было не так важно. — Какая разница? — Большая! — прикрикнула она. — Я — Адэлис Эндерсон, внучка Джона Эндерсона. Почему-то когда все это узнают, впадают в удивление. Я приехала сюда не просто так, а чтобы узнать правду. Понятно? — И какая правда тебя интересует? Истребление вампиров? — Зачем? — её брови сползли к переносице. — Вы и сами друг друга прекрасно истребляете. Я тут по другому делу. — Какому? Раз уж мы уже так близки, то ты можешь хотя бы намекнуть. — Я такая же, как и он. — И что это меняет? Почти все Эндерсоны уничтожали веками вампиров, оборотней и ведьм. Понимаешь, что это значит? — Я ведьма, Деймон, понимаешь, что это значит?