* * *
— Стоим тут какой час и всё тихо, — устало выдохнул Мэтт, облокачиваясь на чёрную полицейскую машину. — На часах всего одиннадцать. Мы можем простоять так до утра, — пожал плечами Стефан. — Может пройтись по лесу? — предложил Мэтт. — Чтобы на кого-то нарваться? — хмурился Стефан. — Лучше не надо, к тому же, я слышу шаги. Мэтт начал оборачиваться по сторонам, но нигде и никого не было. Через минуту всё стихло. Появилась настоящая гробовая тишина. — Может волки? — предположил шериф. — Либо с нами играют, — осмотрелся Стефан, слыша с обеих сторон леса — треск веток под чьими-то ногами. — Готовьтесь.* * *
Тайлер с Кэролайн так и хранили немое молчание между друг другом. Двоим тишина очень надоедала, но неприязнь, которая стремительно перерастала в ненависть — была сильнее их желания поговорить. Кэролайн скучающе лазила в телефоне, всё равно концентрируясь на своём слухе, а Тайлер глядел по сторонам, не желая упустить одного из монстров. Кэролайн размышляла о том, как могут обстоять дела у Стефана и Деймона, ведь ни один из них не отвечал на её сообщения, как вдруг и она услышала треск веток со стороны леса. — Они тут, — только лишь сказала она.* * *
Кол настороженно осматривался по сторонам, понимая, что кто-то его окружает. Но Бонни и Адэлис знали, что все сейчас на своих местах и покинуть их не могут, кроме одного человека, о котором они не знали. Кэролайн ведь упоминала о ком-то «неизвестном». Пока Кол отвёл взгляд от Адэлис, та в свою очередь протянула руку через пламя, которое, на удивление, её не обожгло, а пропустило — словно через дым. — Мне надоели эти прятки! — прошипел первородный. Кол сильнее сжал шею Бонни, практически не давая ей вздохнуть, наблюдая, как напряглась Адэлис, которая была готова кинуться к ней на помощь через огненную ловушку. — Если сейчас же не покажешься, то её голова слетит с плеч к тому дереву. Адэлис встревоженно и разъярённо смотрела то на Кола, то на Бонни, тяжело дыша. Беннет также тяжело дышала через нос, но продолжала стоять смирно, чтобы не злить безбашенного древнего вампира ещё больше и выжидая момента. Кол же казался более невозмутимым, но плотно сомкнутые челюсти выдавали его истинное состояние. Он лишь переводил взгляд из стороны в сторону, прислушиваясь. — Это всего-то я, — вышел из тени Энзо поднимая руки. — Не трогай её. — Почему же? Я давно не ел, а её шейка, — он показательно откинул прядь вьющихся тёмно-каштановых волос, — такая нежная, вкусная и аппетитная. Я чувствую и даже вижу, как её вены пульсируют… Ведьма Беннет испытывала явное отвращение от его прикосновений, но в этот же момент она удивлённо смотрела на Энзо, который с уничтожающим взглядом смотрел на первородного, а после взглянул на Адэлис. Ведьма Эндерсон поняла его взгляд. Неизвестный для неё вампир рассчитывал на её помощь. По глазам Бонни она понимала, что та точно его знала, и по его действиям нельзя было сказать, что он приходится им врагом. Адэлис никогда не приходилось выводить из строя первородных, поэтому она не знала сколько ей понадобится силы для этого. Придётся выкладываться на полную. Она перевела на Кола свой резкий взгляд и позволила радужке снова засветиться бледным оранжевым цветом. Кол сначала начал издавать какие-то хриплые шипящие звуки, стараясь по-прежнему держать в руках крепко ведьму Беннет, но боль в его голове становилась настолько невыносимой и начинала тянуть его к земле, что ему пришлось отпустить её. Адэлис понимала, что этого мало и он может себя пересилить, подняться и вновь её схватить или обезвредить спасителя, который явился на это место в такой нужный момент. Она выставила руку вперёд и начала совершать резкие ломающие движения, если бы она стояла впритык к нему, то точно могла бы услышать хруст его костей. Ей оставалось лишь слышать то, как вампир начинал плеваться собственной кровью, и то, как пытался подавить рвущийся наружу стон. Бонни не успела сделать и двух шагов, не успела что-то осмыслить, как оказалась схвачена другими вампирскими руками, и в ту же секунду мир больше не был чёткой картинкой. Всё было размыто, ведь они мчались куда-то вдаль на вампирской скорости. — Зря… — плевок кровью. — Ох зря ты это делаешь, ведьма. — Зря ты напал на мою подругу, — её глаза блеснули во тьме, как вдруг Кол тут же ощутил треск ещё одного ребра. — Не люблю, когда обижают моих друзей и уж тем более когда угрожают им смертью.* * *
Энзо вдруг остановился. Бонни поняла, что они оказались у входа на основное городское кладбище, которое было спрятано во мраке ночи и опускающимся на землю тумане. — Слушай меня, — Энзо крепко схватил её за плечи и посмотрел в её взволнованные темно-зелено-карие глаза. — Ты сейчас быстро идёшь домой к Деймону и ждёшь нашего звонка. Поняла? — Нет! Я никуда… — не успела она продолжить свою речь, как тут же была прервана подоспевшим Деймоном. — Где Адэлис? — послышалось за спиной Энзо. Энзо обернулся, и Бонни поспешила перевести свой взгляд на быстро подошедшего к ним Деймона Сальваторе. — Деймон, там первородный! — Бонни уловила в его взгляде удивление и секундное замешательство, о котором так же говорил открывшийся рот вампира. — Кол Майклсон. Адэлис в кругу огня, — спешно говорила ведьма. — Но чем я буду дальше, тем быстрее защита ослабнет, и она станет живой наживой для голодного вампира. — Уведи её домой! — приказал Деймон и направился вперёд, вглубь кладбища. — Тебе тоже помощь нужна! — возмутился Энзо, но так и не сделал ни шага от ведьмы Беннет. — Я не впервые имею дело с древними вампирами. Справлюсь. Деймон тут же со свистом исчез из их придела видимости, лишь вдалеке Энзо уловил скрежет веток. — Упрямый идиот… — фыркнул он, вновь обнимая ведьму Беннет за плечи и устремляясь с ней в сторону, где находился дом Сальваторов.* * *
Адэлис продолжала усиливать действие своей магии, ради мук первородного вампира, который напал на неё и Бонни. Она не знала, есть ли в этом вообще смысл, ведь кто ей теперь поможет? Отменит она действие магии и древнему вампиру понадобится лишь две минуты на то, чтобы прийти в себя окончательно и куда бы она не побежала, он везде её сможет найти. Везде услышит. Везде учует. В лучшем случае она успеет послать сообщение Деймону, а в худшем — не факт, что оно вообще дойдёт. Сейчас Адэлис могла лишь порадоваться за Бонни, которая точно в безопасности и в руках, она надеется, надёжного вампира. По глазам ведьмы Беннет она поняла, что они знакомы. Адэлис увидела что-то знакомое в её глазах, какую-то эмоцию, которую сейчас была не в силах описать, но в силах была почувствовать, что волноваться ей не нужно. Быть может ей повезёт, и этот незнакомец вернётся или хотя бы позовёт Деймона. Чёрт! Как же ей не нравится чувствовать себя так паршиво. Постойте… В прямом смысле этого слово — ей паршиво. Адэлис вдруг начала чувствовать странное давление на голову, будто что-то её сдавливало со всех сторон, и в точности так же начинало тянуть к земле. Она из последних сил пыталась стоять на земле, не идя на поводу у трясущихся ног. Она начала так же ощущать дрожь во всём теле, и то, как что-то начинает течь из её носа. Она дотронулась левой ладонью до носа и увидела тёмную кровь. Её глаза этому не верили. Последний раз такое было два года назад, когда она потерпела огромную, просто колоссальную потерю магической энергии, но и тогда всё было другое: все было труднее, тяжелее… Что сейчас происходит? Что идёт не так? Она выкладывается сильно, но не настолько, чтобы исчерпать всю себя, да и те ощущения она не спутает ни с чем. Сейчас всё другое, что-то то, чего никогда не было. Будто кто-то влияет на неё, но она не чувствовала никакого стороннего присутствия. Кол поднял голову, ощущая резкий прилив сил. Головная боль начала отступать, а рёбра перестали ломаться. Он сплюнул остатки крови, что остались у него во рту и дьявольски рассмеялся, наблюдая за растерянным лицом ведьмы и над её отчаянными попытками вновь применить на нём свою магию. Кол догадывался… Нет… Он наблюдал за тем, какими были странными движения её рук со стороны, когда в них не было магии. Наблюдал, какими они были неловкими и отчаянными, а его это забавляло. Но несмотря на все эти странности их по-прежнему разделяла невидимая стена. — Что за чёрт? — выругалась Адэлис. — Я не понимаю… Что ты делаешь? — Я? — удивился древний, медленно поднимаясь с земли, наблюдая за тем, как девушка сделала несколько маленьких шагов и упёрлась спиной в невидимую преграду. — Ничего. Ты должна этот вопрос задать себе. — Но я… — промямлила ведьма. Надо же, вот это растерянность… И почему Кола это так забавляет? Может потому, что ему нравилось играть с жертвой — и даже разговаривать, перед тем как поужинать ей. — Знаешь, несмотря на то, что ты настолько юна по сравнению со мной, я приятно удивлён твоей силе. Чисто ради факта: мне редко встречались ведьмы, которые вот так, — он вальяжно махнул рукой, делая шаг вперёд, — могли в одиночку на время вывести первородного из строя. Достойно уважения. — Спасибо за комплимент перед смертью, — резко произнесла она, вызывая на его лице самодовольную улыбку. — До обращения в вампира я был ведьмаком, — решил поделиться он. — Я думаю, тебе известно о том, что моя мать была древней, известной и очень могущественной ведьмой, которая создала заклинание вампиризма и обратила своих детей в монстров, какими нас называют, — он сделал паузу, наблюдая, как та кивнула, давая понять, что слышала об этой истории. — Мама всегда говорила, что любые чувства будь то ярость или отчаяние, радость или смущение — что угодно, может вывести ведьму или её силу из строя. Ты, — он ткнул в неё пальцем, делая ещё один шаг ближе, пока не упёрся в невидимую преграду, — решила отыграться на мне за свою подружку, рассчитывая на то, что гнев сделает тебя сильнее. Ради справедливости: на какой-то момент у тебя это получилось и ты взяла надо мной вверх, но в итоге твоя же магия обернулась против тебя. Иронично, правда? В этот момент огонь полностью потух и Кол переступил невидимую черту между ними. Ведьма вздрогнула. Нахальная улыбка и колкий взгляд застыли на его бледноватом лице, а её лицо являлось отражением всего ужаса и страха, что таились в её душе. Ей было страшно, ведь умирать она не хотела. Глаза древнего начали наливаться кровью, а вены у глаз вздулись и стремительно потемнели. Адэлис вновь начала пятиться назад, а он медленно продолжал надвигаться на неё, а когда ведьма почувствовала спиной холодный ствол дерева, то поняла, что окончательно оказалась в тупике. Кол всё также дьявольски улыбался, медленно приближаясь к ней. И вот он стоит перед ней, так близко, что практически не вздохнуть или страх окончательно начал сковывать её тело. Он наклоняется к ней ближе и шёпотом говорит: — Совет на будущее, хотя он тебе больше не понадобиться: ставь эмоциональный блок, особенно перед противником, который в сто крат сильнее тебя. Обманчивое чувство превосходства, которое охватило тебя в тот момент — станет твоей погибелью, Адэлис. Она ничего не отвечала, не в силах была отвести от него свой взгляд, а он уже убирал прядь её волос и заострял внимание на пульсирующей вене. Она была уверена, что он слышит, как сильно бьётся её сердце. Страшно. Очень страшно. Адэлис всегда боялась умереть… И вот так умрёт? От укуса вампира? А как же цели в жизни, мечты, обещание данное Джону? Страх продолжал сковывать тело всё сильнее, а желание жить кричало ей, что она должна попытаться сопротивляться, что конечно же, в любом случае — разозлит древнего. — Нет! Адэлис попыталась оттолкнуть его от себя, но насколько это было глупым и наивным решением. Если древний и сдвинулся от неё, то на пару миллиметров. Для него её удары — были ничем. Бесполезные попытки спасти свою шкуру. Адэлис и не заметила того, как Кол замахнулся и ударил её по щеке. Жгучая боль поселилась на её лице, против её воли застилая зелено-карие глаза пеленой слёз. Она почувствовала, как ледяные и сильные руки первородного вампира схватили её за шею. Этот холод буквально проникал в каждый участок её тела, вселяя новую порцию ужаса и страха. — Дрянь! — выплюнул он ей в лицо, находясь настолько близко, что их носы буквально начали соприкасаться. — Ты попыталась взять верх надо мной. Над чудовищем, которое сильнее и могущественнее тебя. Я убью тебя так быстро и легко, что не замечу. Ты понимаешь, насколько ничтожна сейчас? Насколько ничтожны твои поступки спасти свою жизнь… Понимаешь или нет? Она крепко стиснула челюсти, не желая произносить и звука. Она могла ощущать себя беспомощной, но считать себя ничтожной — никогда. В этот момент над её ухом раздался вопль первородного, который чуть ли не упал на неё, если бы не человек, который за плечо откинул древнего к противоположному дереву. Адэлис даже не заметила подоспевшего на помощь Деймона, а лишь смотрела на то, как Кол пытается дотянуться до деревяшки в спине, и что более проблематичнее — вытащить её. — Чёрт! Я в сердце не попал! — раздался огорчённый голос Деймона, привлекая её затуманенное внимание. — Ладно, так тоже сойдёт, — он вдруг оказался рядом с Адэлис, быстро осматривая её шею на наличие укуса и тут же хватая её за руку. — Цела. Валим от сюда. — Гори в аду, Деймон Сальваторе! — выругался древний на другого вампира. Кол пытался подняться по дереву, но даже первородному это причиняло боль. Он шипел и ругался, наблюдая, как Деймон уже собирался уходить. Как вдруг откуда-то из ночной тени прилетели дротики, которые один за другим воткнулись в тело вампира. Адэлис по началу даже не поняла, что происходит и удивлённо смотрела на падающего Деймона, который из-за едва терпимой боли и проникающей в организм вербены — начал терять сознание. Адэлис оглянулась по сторонам, но никого не увидела. Она тут же опустилась на колени рядом с Деймоном, принимаясь вынимать из него это творение. — Сейчас… Потерпи! Слышишь?! Только сознание не теряй! Прошу тебя, Деймон! — она попутно похлопала его по щекам, как вдруг поняла, что вампир что-то пытается ей сказать. — Сзади… Повернись… — прохрипел Деймон, замечая за её спиной мужской силуэт. Не успела она обернуться, как тут же почувствовала на своей шее острую иглу. Тихо пискнув, девушка почувствовала, как и её сознание начинает постепенно затуманиваться. Она была уверена в том, что ей ввели лобелию или какое-то усыпляющее вещество. Лицо Деймона перед ней начало стремительно расплываться и в мгновение картина окружающего мира почернела, а её тело лишь упало на Деймона, который так же уже был без сознания. Стрелявший в них человек сморщился, словно ему было неприятно по каким-то причинам смотреть на эту картину. — Вытащи уже из меня это дерево! — гневился первородный, вырывая из размышления своего союзника. Первородный хрипел от боли, доставляемой ему колом. Вдруг резко кол выдернули. Он вновь закашлял и застонал, но на этот раз от облегчения. Колу протянули руку помощи и тот поднялся. — Хорошо сработал, Клиффорд, — он кинул презрительный взгляд на два лежащего без сознания тела. — Благодарю.* * *
Дверь в дом Сальваторов с громким скрипом открылась и на пороге появился Энзо, вместе с Бонни, которая уже давно перестала сопротивляться тому, что её насильно тащат в дом, пока её друзья в опасности — это просто было бесполезно. — Как чувствуешь себя? — поинтересовался Энзо, провожая Бонни в гостиную. — Я и сама могу дойти, — Бонни выдернула свою руку и уверенно прошлась по гостиной, присаживаясь на диван. Энзо видел, как она слегка пошатнулась до того, как опустится на диван, а после в лёгком жесте дотронулась до висков. Бонни чувствовала, как её голова раскалывалась, а ноги гудели. Ужасное самочувствие её преследовало уже около двух недель и усугублялось тогда, когда она особо сильно колдовала. — Выпей, легче станет, — вампир тепло улыбнулся ей, протягивая стакан с виски. Бонни недовольно посмотрела ему в глаза, но стакан всё же приняла и сделала небольшой глоток. Алкоголь приятно обжог горло и прошёлся дальше по пищеводу. Энзо сидел напротив неё, а счёт времени был немного потерян для ведьмы. В доме стояла полная пустота, даже не привычно. Обычно, в стенах этого дома можно было услышать ругань братьев, взаимные подколы Кэролайн и Деймона, шумные собрания, в целом — что угодно, но не тишину. Бонни хотела подняться и пойти обратно на кладбище, но чувствовала, что её состояние по-прежнему не нормализовалось. Давно забытая ненависть к Каю Паркеру вспыхнула в ней в тот же момент, затуманивая разум. Как же она его ненавидела… Три года она и её друзья, в особенности Деймон, ищут способ разрушить его заклятие и всё безуспешно, а теперь оказалось, что она может умереть гораздо быстрее, чем того можно было ожидать. Почему они раньше не проверили его слова? Почему поверили? Это же самый настоящий социопат, лжец, предатель… Сейчас Бонни больше всего винила себя за свою недальновидность, за то, что почему-то не подумала раньше о том, что он мог что-то утаить, о чём-то соврать. Быть может, они бы узнали всё раньше. Может быть, даже Деймон бы вспомнил о своём давнем друге и он помог бы вернуть Елену, а сейчас всё настолько усложнилось. Ведьма Беннет понимала, что эти размышления начинают её ещё больше разочаровывать во всём, что сейчас происходит. Ей нужно отвлечься, например на Энзо, которому, пожалуй, стоит объясниться перед ней. — Когда ты вернулся? — спросила ведьма. — Во второй половине дня, а если точнее, то в три, — ответил Энзо, смотря на горящее пламя в камине. — Почему не позвонил? Губы вампира дрогнули в самонадеянной улыбке. — Вижу, ты соскучилась по моему голосу. — Не будь таким самоуверенным, — хмыкнула она. И снова молчание. Неужели он не понимает, что она хочет услышать объяснения? Почему он исчез тогда, полтора года назад ни оставив после себя ничего, не сказав ни слова, кроме этой идиотской записки, которую она обнаружила на пороге дома рано утром и сожгла в своих руках? Бонни крепко сжимала губы, пытаясь удержать рвущийся вопрос в себе, но с каждой секундой сделать это всё труднее. — Неужели даже не спросишь, где я пропадал всё это время? — он запрокинул голову назад, поворачиваясь на ведьму. — Жду, когда твоя совесть наконец-то проснётся. Могу ли я считать это за её звоночек? — едко спросила она, вызывая ухмылку на его лице. Энзо смерил ведьму внимательным взглядом, оценивая её самочувствие. На вид она выглядела хорошо, да и по внутренним показателям тоже, если его вампирский слух не подводит. — Возможно, — ответил он, пересаживаясь на диван к ней. — Что ты хочешь знать? — Ничего, кроме правды! — только сказала она, ожидая его рассказа. Энзо вздохнул, опуская взгляд в пол, будто что-то осмысливая, но совсем скоро он вновь обратил своё внимание на ведьму. — У меня немало врагов, Бонни, — начал говорить он. — Мне стыдно, что я так резко пропал полтора года назад, именно тогда, когда между нами начали завязываться отношения… Но поверь, это было нужно, в первую очередь ради твоей безопасности. — Если бы я даже хотела тебе поверить, Энзо, я не могу! Я хочу услышать: где ты пропадал последние полтора года, и от чего ты хотел защитить меня? Я, возможно, забыла бы о тебе с такой же лёгкостью, как и ты сменил номер, наверняка, чтобы я не беспокоила тебя своими звонками. Я бы, забыла о тебе, если бы не воспоминания, что остались в стенах моего дома. И возможно, я начну забывать, когда услышу правду. Незнание меня мучило долгие месяцы, поэтому я прошу тебя, скажи мне правду! Вампир снова тяжело вздохнул. Он действительно сменил номер, но не потому, что не хотел слышать её. Хотел, и очень сильно. Он не хотел покидать её тогда, когда казалось — только обрёл своё счастье и начал чувствовать себя живым мертвецом на этой земле, но как он сказал, всё это было сделано ради неё в первую очередь, а потом уже ради себя. — У меня тоже много врагов, Бонни.* * *
Полтора года назад. Мистик-Фоллс. Энзо находился на улице у дома Деймона Сальваторе. Несмотря на то, что Лорензо вампир, а вампиры не мёрзнут — январское утро было сегодня особенно холодным. Он поёжился и застегнул куртку до конца. С неба падали большие хлопья снега, которые оседали на его плечах и путались в его чёрных волосах. Он устало прислонился к капоту машины и сложил руки на груди. Деймон задерживался, а у него всё меньше времени… И вот, наконец-то, дверь открылась и из неё вышел полусонный вампир. Деймон кутался в свой пуховик, недовольно морщась от резкого порыва ветра, который, казалось, издевательски кружился вокруг него. — Если ты оторвал меня от мягкой и уютной, попрошу заметить — тёплой кровати, ради того, чтобы насладиться этим безобразием, то я убью тебя, Энзо, — проворчал он, зевая. — Ничего страшного, не умрёшь, — в той же манере ответил друг. — Я уезжаю. — Ага, вперёд, — кивнул Деймон на дорогу, снова зевая. Энзо усмехнулся, понимая, что Сальваторе это воспринимает за очередную шутку. — Я не прикалываюсь, Деймон. Я правда уезжаю. Надолго. — Ты же понимаешь, что мой мозг ещё спит? Куда ты собрался? — В Лондон, — тут же ответил он, наблюдая за его реакций. — Куда? — переспросил он, не веря тому, что только что услышал. — Помнишь, когда мы были подопытными в Августине, я рассказывал тебе о том, что было, когда спустя десять лет, после первой мировой, я вернулся в Англию? Весь задумчивый вид сонного вампира говорил о том, что он отчаянно пытается что-то найти в своей памяти. — Что-то о той части твоей семьи, которая считала тебя давно погибшим. О той части, которая относилась к тебе более радушным образом. И о той, которая даже не удосужилась узнать о твоей пропаже. Припоминаю что-то такое. — Тогда ты должен помнить о том, что я рассказывал тебе, что большинство из них оказались зверски убитыми местными вампирами, а конкретно теми, с кем у меня был конфликт. Благодаря одной местной ведьме, я смог узнать, что они планируют месть, но спасти никого не смог, кроме двух маленьких новорождённых девочек, которых мне пришлось отдать в приют, — вампир нервно потёр лоб и после продолжил: — Тогда я думал, что расправился со всеми, но я ошибался. Сейчас одна из этих девочек уже как пятнадцать лет мертва, а вторая жива. У той, и у другой есть продолжение своего рода. Вчера со мной связался один вампир и напомнил мне о всём этом; более того, он сказал, что если я не вернусь, и не закончу начатое, то он постарается убить всю мою человеческую линию, а и ещё тех, кто мне дорог. Думаю, ты понимаешь, о ком конкретно он говорил. — Хочешь сказать, он следил за тобой и Бонни? — нахмурился Деймон. — Выходит, что так. Я не могу рисковать ни жизнью Бонни, ни жизнями своих родственников, которые даже не знают обо мне. Я поклялся защищать этих девочек, но я не сдержал это обещание, когда стал подопытным, а когда вышел, то очень удивился, что они выжили. Я знаю о том, что у них сейчас очень большая и дружная семья, о которой все мы можем только мечтать, — взмахнул руками Энзо. — И я не дам этим уродам уничтожить её! — Составить тебе компанию? — Нет! — тут же сказал Лорензо, хватая друга за плечо. — Ты нужен здесь. Нужен этому городу. Ты должен быть рядом с Бонни, Еленой и своим братом. Я уже оставил Бонни прощальное… сообщение. Не думаю, что она будет рада этому, скорее всего — она меня возненавидит, что я сделал всё вот так, но другого выхода нет. Деймон поджал губы и неохотно кивнул. — И когда ты планируешь вернуться? — Я не знаю… Буду смотреть по обстоятельствам. — И вот почему у нас всё никак у людей… — хмыкнул Деймон. — Потому что мы — вампиры, друг. Я так же сменю номер, как только прилечу в Англию, но тебе позвоню с нового. — А, чтобы твоё сердце не разрывалось между «Л» и «М-Ф», — понимающе кивнул Деймон. — Ты же понимаешь, что она потребует от меня объяснений? Я, конечно, могу в своём стиле наплести всякой несвязаной чуши, ну или связаной, но ты тогда потом не удивляйся… — Так будет лучше… — неохотно признал он, пряча в глазах тоску. — Лучше ненависть, чем слепая надежда, — Лорензо достал телефон и посмотрел на экран. — Мне пора. — Скучать не буду, — ухмыльнулся Деймон, замечая грустную ухмылку на лице друга. — Охотно верю… До встречи, друг.* * *
— И я уехал, — повёл плечами Энзо. — Мне понадобилось много времени, чтобы обеспечить полную безопасность моей семьи. После мне понадобилось ещё некоторое время на то, чтобы выследить всех вампиров, которые так или иначе несли угрозу им, и убить. Всё это заняло где-то восемь месяцев, а потом, невольно я оказался вмешан в другой местный конфликт, из которого тоже пришлось долго выбираться. Хотя, сказать честно, никаких других приключений я искать не хотел. Они сами нашли меня. — Это похоже на тебя, — согласно кивнула ведьма. — Но сейчас же всё хорошо? Твоя… семья в безопасности? — Теперь да, ведь я всех убил… Ну, в смысле недоброжелателей. — И многих? — поинтересовалась Беннет. — Несколько десятков, — спокойно ответил Энзо, наблюдая откровенный шок на лице ведьмы. — А ты думала, там всего парочка новичков? К сожалению, это было не так… — Главное, что твоей семье больше ничего не угрожает, — доброжелательно улыбнулась Бонни. — И теперь я понимаю, почему ты так поступил и ничего не сказал мне, ведь я бы… — Не отпустила меня одного, — закончил за неё вампир, пересекаясь со взглядом блестящих глаз. — И хорошо, что я поступил так, иначе… никто не знает, что могло бы быть сейчас. Бонни опустила взгляд, крепко сжимая стакан с недопитыми виски в руке. — Прости, Бонни, что всё так вышло… Был бы другой выход, я бы поступил иначе. Ведьма Беннет вновь посмотрела на Энзо, который всё это время не сводил с неё взгляда. — Я хотела правду и я её услышала, Энзо. И я больше не злюсь на тебя, так, как злилась раньше, — ответила ему девушка, тепло улыбаясь. Она заметила, как взгляд бездонных чёрных глаз потеплел. Сейчас она видела перед собой того Энзо, о котором долгое время не могла забыть: не язвительную и дерзкую личность, а ту, что способна на заботу, любовь, на обычные человеческие чувства. Энзо поднялся с дивана, подошёл к спинке кресла и снял тёплый плед, укрывая им ведьму. — Продолжим завтра, — говорил он. — Сейчас тебе нужно отдохнуть. — Деймона долго нет, — сказала она, кидая взгляд на закрытую дверь, в надежде что та вот-вот откроется. — Скоро появится, это же Деймон. — Вот именно, что это Деймон и он может не появится, — резко ответила Бонни, как вдруг у неё из носа потекла кровь. — Не поняла… — она растерянно смотрела на свои пальцы, которые уже были все перепачканы в крови. Энзо шикнул и в момент исчез, но в совсем скорое время снова оказался перед Бонни, протягивая ей влажную салфетку. — Спасибо… — Бонни, сейчас тебе нужно поспать, — вновь говорил он, снова укутывая ведьму в плед, пока она вытерала кровавые подтёки. — Я разбужу тебя, как только Деймон и твоя подружка появятся на пороге дома. Она хотела возразить и сказать, что дождётся их, но вновь накатившаяся слабость упорно намекала на то, что как только её голова коснётся мягкой поверхности, то она тут же провалится в глубокий сон. — Хорошо, но если не разбудишь… — она в угрожающем жесте указала на него. — А: Ты меня сожжёшь; б: ты меня убьёшь; в: обнимешь и даже может быть… Бонни рассмеялась и ударила его в плечо. — Имей совесть. Никаких других вариантов кроме А или Б, — сказала она, удобнее устраиваясь на диване. — Хочешь, расскажу тебе сказку? — с ухмылкой предложил ей вампир, садясь рядом. — Боже… — засмеялась ведьма, прикрывая рукой лицо. — Боюсь представить.* * *
За всю ночь Энзо так и не сомкнул глаз. Бонни уснула достаточно быстро, с трудом дослушав одну из его весёлых жизненных историй. Дальше Энзо сидел один, наблюдая то за ведьмой, пока та сладко спала, то за потрескивающими дровами в камине. Энзо довольно часто поглядывал на настенные старинные часы или на время в своём смартфоне, и чем больше проходило времени, тем больше поступало сообщений на телефон Деймона, который по-прежнему не соизволил ответить. Где-то в глубине Энзо уже пожалел, что не вернулся за ним, но с другой стороны он понимал, что ему было важно обеспечить безопасность для Бонни. На часах уже было без десяти семь утра, и вот он услышал, как кто-то подходит к входной двери. Вампир в один момент поднялся с дивана и оказался в прихожей, когда дверь уже начала открываться, но это был не Деймон. Вернулась красоточка Кэролайн и мрачный, вечно не весёлый, младший брат Стефан. Оба в крови практически с ног до головы, и оба удивлённо смотрят на него. Энзо жестом показал себе за спину на гостиную, где по-прежнему сладким сном спала ведьма Беннет, а после жестом показал в сторону кухни, куда они и прошли. — Вижу, охота на вампиров прошла более, чем удачно? — сделал вывод Энзо, смотря на Кэролайн, которая уже со всеми усилиями мыла руки в раковине. — Не то слово… — фыркнула Форбс. — Где Деймон? — встревоженным голосом спросил Стефан. — Я всё расскажу, только сомневаюсь, что тебя особенно порадует сказанная мной информация… — Энзо заметил, как взгляд Стефана стал и без того — более тревожным, даже Кэролайн с неким волнением посмотрела на него, присаживаясь за барную стойку. — Моя точка была на кладбище, туда я и направился. Деймон предупредил меня, что скорее всего там же могут быть Адэлис и Бонни этим вечером, ведь ведьмы должны были провести какой-то ритуал, который судя по их настроению прошёл успешно. Они вышли из склепа и намеревались идти домой, как вдруг не ясно откуда появился первородный вампир — Кол Майклсон. Как только Стефан услышал имя вампира и фамилию «Майклсон» ему уже стало дурно. Кол — кровожадный и жестокий вампир. Стефан это знал. Он помнил, как однажды Деймону буквально посчастливилось уйти от него живым. — Бонни оттолкнула Адэлис и создала огненный защитный круг, — продолжил рассказ вампир, жестикулируя руками. — Я послал сообщение Деймону с просьбой о помощи потому, что понимал, что я не справлюсь один против древнего с двумя девушками. Деймон появился быстро, и я смог уйти с Бонни, и хотел вернуться… Но вот Бонни… — Что с ней? — встревоженно спросила Кэролайн, подскакивая со стула. — Она выглядела не очень после ритуала, поэтому я остался с ней, надеясь на то, что Деймон вернётся. Стефан стоял, облокотившись на столешницу и держался за уставшую голову. Он думал, что вернётся домой и сможет отоспаться после такой ночи, но теперь Сальваторе понимал, что до сна ему ещё далеко. Сейчас единственное, что он хочет — это узнать, что его брат жив и вернуть его домой. — Во-первых, — начала Кэролайн, — намеченный сон отменяется, и нам нужно стремительно что-то придумывать и спасать Деймона, которого, скорее всего, уже нет на кладбище. И скорее всего, спасать придётся не только его, но и Адэлис. Она ведь тоже до сих пор не появилась. — А что во-вторых, красотка? — спросил Энзо. — А во-вторых, у меня есть один очень интересующий меня, и думаю, вас тоже — вопрос: какого чёрта, Кол забыл в этом городе? Он же вроде как был вообще мёртв… Да! Он же сгорел в доме Елены, когда она или Джереми закололи его прямо на глазах у Клауса! Как он вернулся? — Учитывая наши прекрасные способности умирать и возвращаться, я бы так сильно этому не удивлялся, — ответил Энзо. — Согласен, — ответил Стефан, о чём-то размышляя. — Тогда у меня ещё один вопрос, который, скорее всего, задать будет не кому, кроме как самому Колу: что произошло в Новом Орлеане, что он решил вернуться сюда? — Если Кол тут… — размышлял Стефан, — значит, можно предположить, что всё эти нападения и новообращённые вампиры — его вина. Должно быть, они снова что-то не поделили с Клаусом или Элайджей. — Ну… Я сомневаюсь, что они просто что-то не поделили, — тоже размышляла вампирша. — Кол, конечно, выглядит как парень, который только-только закончил учиться, но я сомневаюсь, что из-за какого-то пустяка он станет сбегать из города и возвращаться в тот, который терпеть не может. Тут что-то другое. — Не знаю, — развёл руками Стефан. — Можно связаться с Клаусом и попытаться что-то узнать, и культурно попросить вернуться и забрать своего брата обратно. При упоминании имени первородного гибрида, сердце Кэролайн пропустило несколько ударов. Неосознанно её мозг воспроизвёл некоторые моменты, которые их связывали: те самые светлые и добрые, которые подарил ей Клаус, и о которых она ни с кем никогда не делилась. — А может, сначала наведаемся в дом Адэлис? — послышался голос Бонни со стороны входа. Все обернулись на дверную арку и заметили немного отдохнувшую ведьму. — Если Деймон всё же успел спасти Адэлис или ей удалось сбежать, то она могла пойти домой, а не сюда. — Поехали! — Кэролайн достала ключи из кармана джинсовой куртки, как вдруг заметила кровавые следы на одежде. — Хотя нет, сначала нужно переодеться.* * *
Когда они подъехали к двухэтажному дому ведьмы, то первое, на что они обратили внимание — это отсутствие какого-либо света и звуков в доме. — А домик хороший, — заметил Энзо, поднимаясь вместе со всеми по лестнице на крыльцо. Бонни постучала. — Адэлис! — прокричала Кэролайн. Вампиры напрягли свой слух, но по-прежнему ничего не слышали. В доме было пусто. — Похоже тут нет ни Адэлис, ни тем более Деймона… — разочаровано произнесла Бонни, поворачиваясь к остальным. — Возвращаемся, — тяжело вздохнул Стефан. — Нам всем нужно отдохнуть. Будем надеяться, что они всё же вернуться к вечеру, если нет, то наберём Клауса и начнём поиски. — Я поеду к себе, — заявила Бонни. — Нет, останешься в нашем доме! — Стефан уверенно смотрел на непонимающую его решения — ведьму. — Раз Кол в городе, то нам лучше держаться вместе. — Он прав, — согласился с ним Энзо. — Поехали.* * *
Через совсем маленькое, узкое окошко, которое находилось практически у самого потолка, пробивались тусклые лучи света, в которых отчётливо можно было разглядеть летающую пыль. В воздухе очень хорошо ощущался запах пыли, тухлой влаги и чего-то ещё, что разобрать было трудно. Вокруг были одни темно-серые каменные стены, и решётки — вместо обычных дверей. Адэлис и Деймон начали медленно приходить в себя. Они оба чувствовали ужасную головную боль, которая сопровождалась головокружением и слабостью во всём теле. Деймон первый открыл глаза и осмотрел подвал и свою камеру, в которой он оказался. В сознание начали возникать картинки, точнее, воспоминания о том, что случилось, когда он явился на кладбище. Он прекрасно помнил то, как воткнул в древнего кол. Помнил, как уже был готов бежать с ведьмой, но вдруг ощутил по меньшей мере пять дротиков в своей спине. И какой урод это осмелился сделать? Деймон тяжело перевернулся и посмотрел на решётку, что разделяла его место заточения и Адэлис. Он заметил, что та тоже не поднималась, однако он слышал, как она тяжело вздыхала и ворчала, держась за голову. — Адэлис… — прозвучала слабый голос Деймона. — Деймон… — отозвалась она и не поднимаясь с бетонного пола, повернулась на него. — Как ты? — сглотнув, спросил он. — Почти отлично, разве не видно? — саркастично ответила она. — А ты как? — Просто отлично, не считая того, что в моей крови много вербены. А в твоей, судя по-всему — лобелии. Ведьма с трудом присела, облокачиваясь на единственную каменную стену, которая была позади неё. То же самое проделал и Деймон. — Интересно, кто нас вырубил… — девушка потёрла виски, пытаясь, унять пульсирующую головную боль. — Кто-то, кто работает на Кола, — сделал очевидный вывод Сальваторе. — Вы раньше пересекались, да? — Можно и так сказать, — Деймон кинул короткий взгляд на девушку. — Пару раз пытались друг друга убить. Знаешь ли, вампиры вечно соперничают, а уж тем более первородные. Они вообще психи. — Первородные, значит — первые вампиры, — подмечала для себя девушка. — Мной хотели поужинать, в целом, это объяснимо почему я сейчас здесь, но ты, почему тебя забрали? — Наверное, у них на нас планы. Кол меня не переваривает, попытать меня разок-другой — шанса он не упустит, а ты… Думаю, и на тебя у него планы есть. — Что ты имеешь в виду? — ведьма резко обернулась на него. — Семья Эндерсонов многие века истребляла вампиров, у них к этому особое пристрастие, — хмыкнул он. — Есть такой вариант, что однажды кто-то из твоих предков в каком-нибудь семнадцатом веке перешёл ему дорогу, Кол узнал, что ты в городе и теперь захотел свести старые счёты, — Деймон пожал плечами. — Уж очень сомневаюсь, что он оказался на кладбище только потому, что решил поохотиться, — ложная улыбка появилась на его лице. — Отлично, — хлопнула в ладоши Адэлис. — Мечта всей моей жизни: расплачиваться за грехи моих предков. — Эгоистично с их стороны, неправда ли? — ухмыльнулся Сальваторе старший. — Не то слово… — Поэтому, нам нужно выбираться отсюда. — Как? — Не знаю… Нужно думать, — Деймон откинул голову к стене и посмотрел на ожидающую чего-то от него ведьму. — Не смотри так на меня, иначе думать я буду очень долго. — Тогда не буду мешать работать поисковой системе в твоей голове.* * *
Естественно, что до вечера ни Деймон, ни Адэлис не вернулись. Энзо, несмотря на все попытки Стефана, отговорить его от похода на кладбище, всё же успел пройтись до него и вернуться. Конечно же, он никого не нашёл, кроме шприцов и дротиков, которые оказались на том месте, где ночью появился Кол, и ещё рядом лежала окровавленная палка. Сообщив о своей находке всем присутствующим в этот поздний вечер, все пришли к логическому решению, что Деймона и Адэлис держат где-то в особняке Майклсонов, который находился в Мистик-Фоллс. — И что теперь делать? Идти к Колу? — Мэтт с невозмутимым взглядом посмотрел на всех, медленно передвигаясь по гостиной в форме шерифа. — Ты с каких пор стал бессмертным, Мэтт? — насмешливо взглянул на него Энзо. — Предлагаю действовать тому плану, который предложил Стефан ещё утром — набрать Клауса, — припомнила Бонни, замечая на себе удивлённые взгляды большинства присутствующих. — И да, я сама не верю, что говорю это… — А дальше? — задумчиво спросил Энзо. — А дальше, как и всегда, Клаус приедет и надерёт задницу младшему брату, — усмехнулся Тайлер, — и будем надеяться, что уедет обратно. — Тайлер, — обратился к нему Стефан, — не забывай, что Кол единственный из Майклсонов, который не боится идти против решения Клауса открыто, и, я бы сказал, особенно агрессивно. И также, он далеко не самый глупый из них. — Ну явно же он не сильнее своего брата-гибрида, — настаивал оборотень. — Тут Тайлер прав, — неохотно поддержала его Кэролайн. — Они могли быть равными по силе тогда, когда Клаус ещё не был гибридом, но сейчас… Клаус очевидно сильнее Кола. — А почему бы сначала не пойти кому-то из нас туда и не поговорить с Колом? — не унимался Мэтт. Стефан в стыдливом жесте прикрыл лицо. Тайлер лишь усмехнулся, замечая наивную уверенность шерифа в том, что всё кончится обычным разговором. Энзо медленно поднялся с дивана и подошёл к Мэтту. — Почему мне кажется, что тебе не терпиться от нас избавиться, Мэтт? — прожигал его взглядом вампир. — И кто из нас настолько бессмертный, чтобы сунуться в дом первородного? — голос Энзо звучал, как всегда — легко, со свойственной насмешкой. — Может ты, малыш Мэтт? Ты у нас хоть и человек, но зато самый живучий. Не убиваемый прям… так сказать, бронированный. — Что ты прицепился ко мне, Энзо? — шериф сохранял похваленое спокойствие. — А может я? — все взгляды устремились на Кэролайн, и даже нарастающая перепалка между шерифом и вампиром тут же стихла. Девушка ловила на себе удивлённые взгляды каждого. — А что вы так смотрите? Кол знает, что если он меня тронет, а Клаус, соответственно, узнает об этом, то тот снова уложит его в гроб на другой десяток лет… — Нет, Кэролайн! — возразил ей Стефан. — Тобой я точно не стану рисковать. Выходит, что никто, в целях своей безопасности, пойти к Колу не может, поэтому давайте наберём Клауса, послушаем, что он скажет, а потом уже решим. Если он откажется нам помогать, то к Колу пойду я. — Согласна с тобой, Стефан, только частично, — сказала Бонни, складывая руки на груди. — Один к Колу ты точно не пойдёшь, а вот Клаусу давай позвоним. Стефану было важно мнение каждого, кто сейчас находился в гостиной. Бонни, Энзо и Кэролайн сразу согласно кивнули, а вот Тайлеру и Мэтту пришлось переступить через себя для этого. И вот, он нашёл в телефонной книге контактов номер Никлауса Майклсона. Человека, а точнее — гибрида, с которым они уже не связывались пять лет. За пять лет ни звонка, ни сообщения — ничего. Это человек оставил след в жизни, практически — каждого из них. Кэролайн внимательно смотрела в телефон Стефана и затаила дыхание в тот момент, когда он нашёл его номер. В голове эхом промчалось его обещание, сказанное Клаусом в последний день, а сердце ощутимо стало биться медленнее и тяжелее. Гудки. Гудки. Долгие гудки…* * *
Луизиана. Новый Орлеан. На улицах Нового Орлеана, как всегда, было шумно, особенно в самом знаменитом, и, как рассказывали экскурсоводы — мистическом месте — во Французском квартале. Туристам часто рассказывали о том, что самое настоящее зло обитает тут по ночам: люди с острыми клыками и кровавыми глазами, с невероятной силой и скоростью, что питаются невинными душами в самых тёмных углах. Конечно, кто-то верил, а кто-то скептично усмехался, отрицая существование всего сверхъестественного в этом мире. Однако, ради справедливости, даже самые отчаянные скептики признавали то, что экскурсоводам всегда удавалось нагнать побольше жути, что вечером и уж тем более — ночью, ходить по Французскому кварталу — было невыносимо. Сейчас было не так поздно, поэтому в квартале было шумно и весело. Кто-то играл на музыкальных инструментах. Кто-то устраивал акробатическое представление прямо на улице, желая заработать лишнюю копеечку. Чуть дальше сидели лживые гадалки, которые обещали предсказать судьбу любому желающему, нагадать и приворожить любовь, а кто-то даже обещал исцелить от недугов и неизлечимых болезней. Туристы, вернее, малая часть желали испытать судьбу, когда другие вертели пальцем у виска, поражаясь их наивности. Но никто даже и подумать не мог, что настоящих, истинных ведьм тут осталось очень мало из-за семьи, которая правит этим городом. Настоящие ведьмы, которые до сих пор обитают в Новом Орлеане не проводят вечера в квартале, если конечно, это не праздник, в основном они находятся на кладбище, общаясь с духами предков. И также они редко появлялись в квартале из-за первородного гибрида, который уничтожил большую часть из них. В центре Французского квартала стояла плантация, хотя все это называли домом первородной семьи вампиров. Правда, в последние четыре года в доме особенно тихо. Древних редко кто мог встретить на улицах города или в баре «Руссо». И все знали почему… Элайджа Майклсон поднялся с дивана в гостиной со стаканом виски в руке и собирался пойти к себе, как вдруг услышал звонящий телефон своего младшего брата. Элайджа прошёл бы мимо, и пошёл к себе, как и планировал, но телефон всё не умолкал, кто-то очень настырно названивал его брату. Его это заинтересовало, и буквально в следующую секунду он уже оказался перед дверью, которая вела в комнату Клауса. Старший Майклсон вошёл без стука, не церемонясь, зная, что Клаус к этому относится совершенно нормально. Светлая комната Никлауса сейчас выглядела гораздо мрачнее из-за малого количества зажжённых свечей, мрачной, ещё не дорисованной картины, не заправленной постели с шёлковыми чёрными простынями и плотными чёрными шторами. Клауса не было видно, но было слышно льющуюся воду в ванной комнате. Элайджа подошёл к кровати и взял в руки телефон брата. Удивление на его лице было неподдельным. «Надо же… Сам Стефан Сальваторе. Очень интересно.» Вот только Элайджа знал, что когда звонит кто-то из Сальваторов, это значит, что-либо одного из них покусал оборотень и им нужна кровь Никлауса, либо у них какие-то важные проблемы. Ему даже было интересно, что могло случиться на этот раз? — Кому я понадобился? — раздался спокойный голос за спиной Элайджи. Старший брат развернулся на Клауса. Его брат был в одних джинсах и с полотенцем в руках, а по худощавому, но подкаченному телу стекали оставшиеся капли воды. Гибрид поправил рукой влажные волосы и подошёл ближе к Элайдже. — Поверь, ты будешь весьма удивлён. Клаус нахмурился, предвещая что-то нехорошее, но всё же принял телефон и открыл входящие звонки. — Надо же… — Клаус и впрямь был удивлён. — Перезвонишь? Клаус направился к кожаному креслу, попутно раздумывая над ответом брату. Ему было крайне интересно, что же могло случиться спустя пять лет в Мистик-Фоллс после смерти Катерины Петровой. Клаус не мог сдержать улыбки, при этом воспоминание. Жаль только то, что ему так и не посчастливилось увидеть умирающую девушку, за которой он гонялся половину тысячелетия, но однако, в тот день произошло гораздо большее и важное для него. — Почему бы не ответить, — хитро улыбнулся Клаус, замечая заинтересованное выражение лица брата, а после перевёл взгляд на телефон, который снова зазвонил. — Ну так давай, — Элайджа кивнул на телефон, убирая одну руку в карман брюк. Клаус провёл пальцем по экрану и приложил телефон к уху. — Стефан, хочу признаться, я крайне удивлён, что ты решил набрать меня, — на лице гибрида была самодовольная ухмылка. — Чем же я тебе так понадобился? — Если честно, то я даже не знаю, с чего начать… — временно потерялся в своих мыслях Сальваторе. — Наверное с вопроса: у вас там в Новом Орлеане всё спокойно? Элайджа и Клаус нахмурились и одновременно переглянулись, обмениваясь лишь им понятными взглядами. — Как ни странно уже месяц как тишь да гладь, — с улыбкой ответил гибрид. — Ты беспокоишься о том, жив ли я ещё? Или просто позвонил поболтать? — Ты живее всех живых, Клаус, — послышался уверенный женский голос, который он не спутает ни с одним другим. — Кэролайн… — Да Клаус, это я… Нам нужна твоя помощь. Клаус с трудом удержался оттого, чтобы сделать глубокий вздох, а так же ему понадобились дополнительные усилия, чтобы сдержать улыбку. Последний раз он видел её пять лет назад, когда обещал, что больше не появится в её жизни. А что происходит сейчас? Кэролайн сама заговорила с ним. Первая. Хотя он был уверен, что больше не услышит её голоса… Ну в течение ближайшего столетия точно. В первую секунду он захотел сбросить звонок, но также быстро передумал и сказал: — Любовь моя, для тебя всё что угодно, — что-то ему подсказывало, что она сдерживает улыбку, либо наплевала на всё и широко улыбнулась. — Тогда ответь на вопрос: что произошло между вами и Колом? Всё радостное настроение с лица гибрида в миг пропало, а Элайджа лишь коротко ухмыльнулся и уставился на брата, в ожидание его дальнейшей речи.* * *
— Виски, — ответил Деймон. — Тебе на «и». — Ирис, — недолго поразмыслив ответила Адэлис. Молчание. Долгое молчание. — Сдаёшься? — Адэлис с вызовом посмотрела на Сальваторе старшего. — Ещё чего! Чтобы я — Деймон Сальваторе сдался ведьме? Нет. Секс. — Было, — не приняла его ответ девушка, хитро улыбаясь. — Ты издеваешься? — воскликнул Деймон. — Мы играем в эту детскую игру уже неизвестно какой час, я ещё должен запоминать свои ответы? — Да. А ты как думал? Хочешь победу? Вырви её из моих рук. Они с вызовом посмотрели в глаза друг друга с вызовом улыбаясь.* * *
— Любимая, — обратился Клаус к Кэролайн, — а с чего вы там взяли, что у нас что-то случилось? Да и даже если это так, то наши семейные тайны вас не касаются. Ведь даже ты, пока, не моя семья. Кэролайн закатила глаза, но осталась вежливой. Старая и знакомая пластинка. — Клаус, ты вообще слышал, что происходит последнюю неделю в Мистик-Фоллс? — спросил Стефан. — Я слышал, — послышался на заднем плане голос Элайджи. Клаус вопросительно посмотрел на брата, явно ожидая объяснений. — У вас участились нападение животных на обычных людей. Находят трупы с укусами на шее, запястьях и многие с вырванным сердцем. — Да, именно так, — подтвердил его слова Стефан. — И вы хотите сказать, что всё это дело рук Кола? — скептически отозвался Клаус. — Я тебе об этом прямо говорю, Клаус! Ваш младший брат обращает обычных людей в новообращённых вампиров, гипнотизирует их и подчиняет их волю себе, как и ты когда-то делал со мной, — припомнил Стефан. На это воспоминание Клаус возмущённо закатил глаза, но продолжил слушать. — Этой ночью мы убили десять вампиров. Если дело так пойдёт дальше, то наш город, как человеческий — перестанет существовать. — Кстати, — опомнился Клаус, съезжая с темы, — я тут думаю, почему не слышно нашего дерзкого юмориста. Где старший Сальваторе? — А он в плену у вашего брата вместе с одной девушкой. — Еленой? — спросил Элайджа. — Нет… Фамилия Эндерсон вам что-то говорит? Братья перевели взгляд на двери. Там показалась взволнованная Ребекка, которая очевидно, тоже слышала разговор. Двое при упоминании этой фамилии стремительно помрачнели, лишь Клаус довольно улыбался, погружаясь в воспоминания.* * *
Луизиана. Новый Орлеан. 1820 год. Совсем недавно Никлаус, вместе со своим старшим братом Элайджей и младшей сестрой Ребеккой вернулись из Франции, в которую прибыл отец, по-прежнему желая найти и убить своих детей. Им пришлось бежать тогда, когда на одном из балов вдруг резко начался пожар, полилась кровь, а в панике бежавшие люди начали говорить о каком-то Майкле, о котором раньше никто не слышал. Никто, кроме Элайджи, Клауса и Ребекки. Сейчас они находились в штате Луизианы, в малом известном городке, который чаще всего называли «Новым Светом» или же городом «Полумесяца». «Новым Светом» называли по двум причинам, первая из которых была: открытие Америки; а вторая: в Новый Орлеан стекались все, у кого было достаточно денег, но не было своего города. Но Клауса привлекло именно второе название «Город Полумесяца». Кто-то говорил, что так назвали из-за того, что у губернатора этого города фамильный герб с изображением полумесяца — что оказалось ложью; и лишь единицы говорили о том, что в городе обитают представители другой расы… Сверхъестественные люди, которые способны в полнолуние обращаться в животных, и у каждого из таких есть метка на правой лопатке, родинка в виде полумесяца. Клаусу не составило проблемы быстро проверить эту информацию и убедиться в ней. В её правде. Этот город ему начинал нравиться всё больше. Не успела Первородная семья вернуться в город, как Ребекка непонятным образом влюбила в себя сына губернатора, который в скором времени узнал о существовании вампиров, но под внушением Никлауса согласился скрывать их, как и его отец, которому также пришлось сохранить эту тайну. Элайджа, в благодарность мужчине, который, скорее всего не согласился бы скрывать их… неосторожности за просто так, без внушения, решил, что будет неплохо платить ему золотом. Ребекка поддержала его идею, а вот Никлауса пришлось уговаривать дольше. В один летний день, в особняке губернатора намечался банкет устроенный им же, в честь семьи Майклсон, которая щедро спонсировала город и предлагала потрясающие идеи для процветания Нового Орлеана. Ребекка медленно поднималась по лестнице на второй этаж, шурша роскошным, пышным платьем, которое было украшено кружевами и золотыми нитями, а на её шее красовалось потрясающе бриллиантовое колье, по которому прыгали блики попадающего на него света свечей и звёзд. Её белокурые локоны были заколоты в аккуратный объёмный пучок. Девушка медленно шла и кого-то высматривала. Ребекка проходила мимо двери, которая вела на небольшой балкон. Не долго думая, она решила выйти на него и заметила сына губернатора. Тот был красив: шёлковые русые волосы и детские, добрые голубые глаза. На нём был одет потрясающий кафтан синего цвета, который был полностью расшит серебряными нитями. — Мисс Майклсон, — он поцеловал её ладонь. — Вы чудесно выглядите. — Вы тоже… Эмиль, вы всё ещё раздумываете над моим предложением? — кокетливо улыбнулась она. — Я не уверен, что это хорошая идея. Всё же другая часть моей семьи — охотники на вампиров, став им — я обреку себя на смерть. Я так не хочу… — давал он явный отказ. — Даже ради вас, леди Ребекка. — Какая разница, кто ваши родственники? Вы можете убежать и никогда их больше не видеть, — она поддалась вперёд, фальшиво гипнотизируя его своим взглядом. — Ты можешь, убежать со мной. Далеко. Туда, где нас никто и никогда не найдёт. Я обучу тебя всему, что умею сама, покажу тебе мир, раннее который ты не видел. Ребекка прокусила свои вены на запястье и хотела дать своей крови Эмилю, как вдруг позади послышались шаги. — Не стоит, Ребекка, — раздался бархатный голос старшего брата Элайджи, в руках которого был бокал с шампанским. Рядом с ним появился Клаус. Оба брата были в подобных дорогих, выходных костюмах, которые могли позволить себе люди только из высшего света. — Ты подвергаешь нас опасности, Ребекка… — угрожающим тоном заявил Клаус, в ту же секунду оказываясь рядом с удивлённым сынком губернатора. — Мы обещали не применять внушение, но то что сохраним ваши жизни обещания не было. — Никлаус! — Стой на месте, Элайджа! — Что ты… — сын губернатора полетел через балкон со второго этажа прямо головой вниз. — Нет, Ник! — Ребекка дёрнулась к Эмилю, как вдруг почувствовала на своём локте крепкую хватку Элайджи. На глазах Ребекки выступили слёзы, она смотрела на Элайджу, который лишь тихо покачивал головой. Клаус подошёл к Ребекке и заглянул в её глаза, которые были полны слёз, обиды и ненависти. — Если бы не твоя глупость, то он был бы жив, — прошептал он ей и пошёл прочь. — Ты — монстр, Никлаус! Я ненавижу тебя! — прошипела она ему. Клаус застыл в проёме дверей и через плечо оглянулся на неё. — Я знаю. Через пару минут раздался громкий женский крик. Все выбежали на задний двор. Вперёд всех вышел губернатор, и опустился на колени рядом с мёртвым сыном, рядом с которым была огромная лужа крови, вытекающая из его головы. Какая-то дама упала в обморок и её принялись приводить в чувства. Ребекка стояла и винила себя в смерти юного парня, ведь если бы не она, ни её находчивость и желание, быть любимой и счастливой, то он бы остался жив. На лице Клауса не было ни капли сожаления, казалось, его даже забавляла суета вокруг. — Сэр, — обратился к губернатору Элайджа, замечая, как мужчина рукой вытирал собравшиеся в глазах слёзы. — Я приношу вам свои искренние сожаления, должно быть ваш сын случайно сорвался с балкона… Но сейчас нужно убрать тело, а после организовать похороны. Через три дня состоялись похороны. Ребекка с трудом смогла заставить себя пойти на кладбище. Она видела, как его закапывали, видела его белое лицо в последний раз. — Прости, Эмиль… — шептала она и стирала капающие с щёк — слёзы. Элайджа приобнял сестру пытаясь хоть как-то её утешить, а Ребекка изредка кидала уничтожающие взгляды на Никлауса. Когда все начали расходиться, то Ребекка, Элайджа и Никлаус задержались у могилы. — Неужели тебе его нисколько не жаль? — с надеждой спросила Ребекка. — Нет. Ты знаешь, сестра, я не имею чувства жалости к незнакомым или малознакомым мне людям. Мне плевать. — Ты просто… — Молодые люди, — раздался голос сзади них. Майклсоны резко обернулись на позади стоящего мужчину. У него были темно-русые, местами седые волосы и серые глаза. Он сделал несколько шагов ближе и угрожающим взглядом посмотрел на Никлауса. — Если вы думаете, что никто не видел, кто это сделал на самом деле, — он указал на могилу, — то вы глубоко заблуждаетесь. Советую вам убраться куда подальше и больше не появляться в доме губернатора. — Интересно, — Клаус заинтересованно улыбнулся и сделал шаг вперёд, как тут же был остановлен вытянутой перед ним рукой Элайджи. — Простите, — начал Элайджа, — а с кем мы имеем честь говорить? — Моё имя Гарнет Эндерсон. Я являюсь охотником на таких — как вы, но сейчас, я так уж и быть не убью вас, — на его лице была снисходительная улыбка. — Всё же, обычным людям нельзя знать о существование вампиров. Но хочу сделать вам предупреждение: если я увижу вас в Мистик-Фоллс, то я отомщу за своего племянника и за всех убитых вами людей. — Давайте обойдёмся без угроз, — держал дистанцию Элайджа. — Попрошу прислушаться к моему брату, иначе я себя сдерживать не буду, — предупредил Клаус. — Вы меня услышали. Всего хорошего, — и вновь та нахальная улыбка. Гарнет развернулся и зашагал прочь из кладбища за всеми остальными. — Сегодня же надо уехать, — заявил Элайджа, видя недоумение на лице Ребекки возмущение в глазах Никлауса. — И это не обсуждается, — твёрдо сказал тот. — У меня всё же найдутся возражения, братец…* * *
Спустя два года Ребекка, Клаус и Элайджа оказались по делам в Мистик-Фоллсе. Они уже давно позабыли о том случае в Новом Орлеане и их интересовала лишь одна ведьма Беннет, которая проживала в этом городке. Поздно вечером во время прогулки по лесу, на них вдруг напали охотники на вампиров. Во главе которых был тот самый Гарнет Эндерсон, который конечно же узнал их и решил сдержать данное два года назад обещание. — Цельтесь в сердце! — приказывал он охотникам. Элайджа и Ребекка бежали вместе до того момента, как Элайджа вдруг решил обернуться и проверить, не отстал ли случаем Никлаус, но его не было. Лишь в далеке мелькали огни факелов, которые свидетельствовали о приближении охотников. — Где Ник? — оглядывалась Ребекка. Вдруг раздался свист за их спинами. Они обернулись. Посреди тропы, которая была усыпана жёлтыми листьями, а дальнейший её путь таился во мраке ночи, — стоял Никлаус, крепко держа за шею Гарнета Эндерсона. — Отпусти, дьявол! — хрипел тот. — Ну тише, тебе пока воздух нужен, — на лице Клауса была довольная, злорадная ухмылка, которая не предвещала ничего хорошего. — Что ты творишь? Отпусти его! — приказала Ребекка. — Неужели ты забыла об его угрозах в наш адрес, сестрица? А ты Элайджа, помнишь? Элайджа и Ребекка переглянулись. — Не глупи, Никлаус, нас уже завтра не будет в городе. Отпусти его и пусть доживает свой век так, как ему предначертано. — Нет! — рыкнул на брата первородный. Клаус в ту же секунду вжал мужчину в ствол дерева, поднимая вверх одной рукой. — Что же мне лучше с тобой сделать: вырвать сердце или обратить тебя в одного из ненавистных тобою — чудовищ? Я бы даже понаблюдал за твоим превращением. Я бы хотел видеть то, как ты бы кидался на невинных людей, своих родственников и друзей, а возможно даже на детей. Каждая шея для тебя будет равносильно куску кровяного мяса для хищника. — Делай что хочешь. Я всё равно умру, — уверенно произнёс тот, не сводя взгляда с первородного вампира. Клаус вскинул бровями и лишь на мгновение посмотрел на настороженного брата и взволнованную сестру. — Знаешь, я тут подумал… — наигранно задумался Клаус. — Я выбрал третий вариант. Клаус вонзил свои клыки ему в шею и начал пить кровь, желая высосать её до последней капли. Элайджа и Ребекка заметили, как меньше, чем за минуту — тело мужчины перестало сопротивляться и совсем побелело. Следом, Клаус сразу же оторвал охотнику голову и вырвал сердце выжимая из него всю кровь до последней капли себе в рот, а после с садистским наслаждением откусывая кусок, замечая, как его сестра брезгливо морщится и отводит взгляд. — Ты отвратителен… — Деликатес, — он провёл руками по подбородку, забирая на пальцы текущую кровь и слизывая их. — Не люблю пустые угрозы от мошек с костями, — сказал он, переступая через тело мужчины.* * *
— Да, я знал человека с такой фамилией, — через несколько секунд ответил Клаус. — Значит, вместе с твоим братом в плену потомок этого человека? — Адэлис Эндерсон. И она нам нужна живой. Элайджа странно нахмурился, словно вспоминая что-то ещё. — И какие у вас могут быть дела с семьёй, которая полна охотников на таких людей — как мы с вами? — также поинтересовался гибрид. — Она ведьма, Клаус! — сказала Бонни. — И она не знает практически ничего о своей семье. Всё слишком запутано. Элайджа провёл пальцами по лбу, дотрагиваясь другой рукой до спинки кресла, в котором сидел Никлаус. Старший Майклсон на мгновение отвернулся к окну, о чём-то быстро раздумывая, и строя только ему известные планы в своей голове. — Так что там насчёт Кола? — вернулся к теме разговора Стефан. — Давайте так, — вступил в разговор Элайджа. — Через два дня мы будем в Мистик-Фоллс. Нам нужно уладить свои проблемы, прежде чем прилететь… — Да, а то вы свалились на нас — как снег среди мая, — перебил его Клаус. — Тем не менее, — продолжил Элайджа, — я настоятельно рекомендую вам не провоцировать нашего брата и не соваться к нему. — Стой! — тут же заговорил Стефан. — Он за пару дней может убить: либо нужную нам ведьму, либо моего брата, к которому он питает отдельную убийственную симпатию. Мы не можем так рисковать! — Вы будете рисковать гораздо больше, если сунетесь к Колу, Стефан, — тут же сказала Ребекка. — Брат будет вести себя спокойнее только в том случае, если его никто не будет толкать на безрассудные поступки. — Согласен, — поддержал их обоих Клаус. — Поэтому если хотите, чтобы все остались живы, то вам придётся действовать по нашим правилам. Стефан оглянулся на всех. Ему было важно мнение каждого и каждый из его друзей кивнул. — Договорились, — выдохнул Сальваторе. — До встречи. Звонок завершился. Ребекка, Клаус и Элайджа хранили молчание. Каждый из них вспоминал те самые события в доме губернатора и в Мистик-Фоллс. — Я не думал, что нам снова придётся столкнуться с семьёй Эндерсон, — нарушил молчание Элайджа. — Семья Эндерсон же избавлялась не только от вампиров, но и от оборотней и ведьм. Как в их семье родилась ведьма? — не понимала Ребекка. — Есть у меня одна теория, — подключился Клаус. — Может поделишься с нами? — заинтересовалась Ребекка. — Когда ты, сестрёнка, мирно спала в своём гробу, с кинжалом в сердце, а ты, братец, прохлаждался, катаясь по миру, я случайно познакомился с одним из Эндерсонов. По привычке хотел свернуть шею, — пожал плечами Никлаус. — Это было во Франции, в славном городке Бордо… Он оказался не таким, как большинство Эндерсонов. Он помог мне уйти, когда мог сдать Майклу. — И кто он? — Элайджа был не менее заинтересован. — Джон Эндерсон.* * *
— Это будет продолжаться всю мою вечность, — закатил глаза Деймон. — Давай так, — они сидели спиной к спине друг друга. — Кто первый повторяется, тот и проиграл, начиная с этого момента. — Идёт, — согласилась девушка. — Страсть, — продолжил он. — Таинственность. — Тоска, — сидя спиной, он почувствовал её победную ухмылку. — Твою ж мать. — Ты проиграл, Деймон Сальваторе! — она через плечо обернулась на него и заметила злость на самого себя. — Ох, кто-то не любит проигрывать… — Если быть точнее, то ненавижу. А мы на что играли? — Просто так, — пожала она плечами. — Нет, — он посмотрел на неё, — я должен тебе желание. — Серьёзно? — она хитро улыбнулась. — Я выполню любое твоё желание. Девушка недолго поразмыслила. — Хорошо… — хитро улыбнулась она. — Но выполнишь не сейчас, как-нибудь потом. — А не забудешь? — криво улыбнулся он. — У меня хорошая память, можешь не сомневаться. Ненадолго повисла тишина. Девушка повернулась на маленькое отверстие в стене, за котором было давно темно, значит на дворе вечер или ночь. — Интересно, за нами вообще придут или бросили и забыли? — возмутилась девушка. — Да кто их знает, в любом случае, остаётся только ждать. — Жалко нет гитары, — скучающе вздохнула та. — Я бы придумала как скоротать время. — Предлагаю оформить заказ на гитару, когда хоть кто-то нас навестит, — отшутился он, замечая весёлую улыбку на её лице. — Тогда на мосту, ты вправду красиво играла и пела, — вспоминал он. — Занималась музыкой? — Одно время ходила в музыкальную школу, но не сложились взаимоотношения с коллективом и я продолжила обучаться самостоятельно дома. Джон всегда помогал. Почти любые её воспоминания сводились к дедушке и её голос сразу становился грустнее, как и глаза, которые смотрели в голую стену. Когда девушка вспоминала о моментах проведённых вместе с ним, то на душе становилось тепло, и хорошо, но сердце не смирилось с его потерей, поэтому начинало снова обливаться кровью. — Кого-то случайно сожгла? — спросил Деймон, заставляя её улыбнуться. — Если бы… — Джон был хорошим человеком и другом… — сказал Деймон. В воздухе начала витать грусть, которая не устраивала их обоих. — Слушай, а когда ты узнала о том, что владеешь магией? — сменил тему Деймон. К счастью Деймон не видел, как расширились глаза ведьмы, которая судя по её виду не ожидала подобного вопроса. Эту историю она не продумала, поэтому тянула время с ответом. Ей и в голову не могло прийти, что вампир захочет поинтересоваться подобным. — Ну… — замялась она. — Я всегда подозревала о том, что со мной что-то не так. Видения, вещие сны… Хочешь или нет, но это тебя преследует в течение всей твоей жизни. Мало того, что, как правило, всё, что видишь — сбывается, так оно тебя ещё подталкивает к тому, чтобы ты начинала развивать свой «дар». Я, конечно, говорила обо всём Джону, а он ссылался на мою чересчур бурную фантазию, в какой-то момент я тоже начала так думать, но с возрастом всё только усугублялось. В итоге, в подростковом возрасте я смогла хорошо развить дар предвидения, силу мыслей и слова, научилась управлять своими снами и извлекать из них тайный посыл. И так же, мне приходилось делать специальные, как уже известно сейчас — магические практики… — она сделала небольшую паузу, обдумывая то, что скажет дальше. — А именно практическую магию, стихийную и-и-и, — потянула она, — ей прочую — совсем недавно. «Ложь, Адэлис. Чистая ложь». — Какие практики? — спросил Деймон, внимательно слушая её, стараясь не упустить никакую важную деталь. Всё же, хочет он того или нет, но слова друга засели у него в голове. — Чтобы не сойти с ума от навязчивых видений, которые преследуют тебя буквально везде, пока ты не обуздаешь свою силу и эту особенность, в том числе. Деймон понимающе кивнул и на какое-то время замолчал, размышляя над всеми её словами. — Слушай, мне честно не хочется резать ножом по твоей больной и не зажившей ране, но я не могу не спросить о том, что всё же случилось с Джоном?* * *
Четыре месяца назад. По кафельной плитке раздалось цоканье женских каблуков, которые всё больше набирали свой ход. Адэлис бежала по больничным коридорам прямо к палате дедушки. Добежав до палаты, она обнаружила около пяти врачей, которые крутились около лежащего на больничной койке человека. Они то подсоединяли, то отсоединяли провода и разные приборы. Она посмотрела на экран дефибриллятора: давление было пониженное, но пульс пока держался в норме. Адэлис понимала, что его время уходит. Мисс Эндерсон заметила, как темнокожая женщина в белом халате выходит из палаты. Она являлась лечащим врачом Джона Эндерсона. — Простите! Постойте, пожалуйста! — Адэлис остановила её и с едва скрываемой паникой и сдерживаемыми в глазах слезами, смотрела на женщину. — Пожалуйста, скажите мне, как он? — в голосе Адэлис звучало столько надежды, будто она всё же надеялась услышать что-то хорошее, хотя прекрасно понимала, что каждый подаренный день является восьмым чудом цвета. — Мисс Эндерсон, здравствуйте, — женщина слабо улыбнулась ей и закрыла небольшую папку с бумагами. — Очень хорошо, что вы так оперативно приехали. Дела плохи, сердце не справляется, опухоль головного мозга… прогрессирует. Всё происходит даже быстрее, чем мы думали… Я бы даже сказала — гораздо быстрее… — женщина видела, как от каждого слова лицо Адэлис бледнела всё больше и больше. — Простите, мисс, но вам стоит попрощаться, будет чудом если он проживёт хотя бы до утра. — Как до утра?! — девушка дотронулась руками до дрожащих губ, а слёзы в тот же момент потекли по щекам. — Примите мои соболезнования, мисс Эндерсон… Простите, мне пора, — женщина развернулась и на всех парах зашагала прочь, оставляя её одну в недоумении и неверии. Врачи покидали палату одни за другим. И когда палата опустела девушка вошла внутрь, но замерла на пороге осматривая голубые стены и лежащего на больничной койке дедушку, к груди которого было присоединено много присосок. Её руки непроизвольно потянулись ко рту сдерживая громкий плач, который застрял посреди горла больным комом. Она одним взмахом рук смахнула с себя слёзы и подошла к Джону присаживаясь рядом с ним. Его светло-розовая кожа была как никогда бледна, тонкие, когда-то розовые губы были точно такие же, как и оттенок его бледной кожи. Адэлис крепко взяла его за руку и нежными губами прислонилась к его грубой коже. — А, — он открыл глаза и увидел перед собой его любимую девочку, — моя Адель пришла, — заметил, как она плотно смыкает челюсти. — Я рад, что ты сегодня рядом со мной. — Я рядом! Всегда. Я бы не оставила тебя одного… — говорила она дрожащим голосом. — Я умираю, солнышко, — эти слова прошлись по ней словно лезвие острого ножа и без того по свежей ране. Она заплакала, понимая что больше не может сдерживаться. Джон снаружи казался невозмутимым. Даже эти слова он произнёс с лёгкой улыбкой и тёплым взглядом, словно готовя девушку к тому, что было неизбежно. Внутри ему тоже было больно от этих слов, за всю жизнь он не любил никого сильнее своей внучки. Он посвятил свою жизнь ей и вынужден её оставить. — Ну, что ты, не надо плакать… За последние двадцать два года я прожил счастливую жизнь, благодаря тебе. Всё, чего я хотел больше всего — это вырастить из тебя сильную, мудрую, красивую, потрясающую женщину, которая будет твёрдо стоять на своих двоих, когда придёт время, — он сглотнул, а после продолжил: — и я рад, что у меня это получилось. Я рад, что у меня такая внучка: сильная, волевая, честная, мудрая и до невозможности красива. Отражение меня в молодости, — слабо рассмеялся он, замечая, как та сквозь слёзы тоже улыбнулась, но в ответ лишь сильнее сжала его руки. — Я знаю, что не был бы счастлив так, как я был счастлив с тобой. — Я прошу тебя, не нужно… — Нужно! — тут же сказал он, бесцеремонно перебивая её. — Прости, что я не увижу твоей свадьбы и не провожу тебя к алтарю. Прости, что не разделю с тобой те мгновения, когда ты будешь готовиться стать мамой. Прости, что я не приму участие в жизни твоего ребёнка. Прости, что не приму участие в твоей дальнейшей жизни, но я знай, я всегда буду рядом: в любые твои неудачи и успехи. Я разделю с тобой всё, как делал это в течении своей жизни. Сейчас мне кажется, что я сделал так мало для тебя… — Дедушка, ты… Адэлис сама не знала, как она держала в себе то, что стояло посреди горла: до невозможности больной ком слёз, криков и мольбы о том, чтобы всё это закончилось. Боже, больше всего она сейчас мечтала о том, чтобы проснуться, ощутить запах горячего какао в квартире и свежих блинчиков, и увидеть Джона, который пришёл будить её на вкусный и один из её самых любимых завтраков. Она мечтала проснуться, и посчитать всё увиденное — сном, самым дурным и кошмарным сном за всю её жизнь! Но это было невозможно… Это суровая реальность. — Конечно, я стану твоим Ангелом-Хранителем. Я буду всегда рядом, и ты будешь видеть меня. — Во снах… — прошептала она, всё больше осознавая то, что сейчас в последний раз держит его теплую руку и видит эти родные глаза, запоминает лёгкую улыбку. — Будешь рядом во снах. — Нет, не только во снах… Кха! Кха! Кха-кха! — закашлял он, заставляя замирать ужас в её мокрых и красных глазах. — Прости, что я был трусом. Я многое чего делал в своей жизни и мало чего боялся, но рассказать тебе правду я так и не смог, а сейчас моё время уходит, — он посмотрел на экран, замечая изменившуюся картину в кардиограмме. — Я не понимаю, дедушка. О чём ты? Разве между нами ещё остались какие-то секреты? — она отчаянно пыталась заставить свой мозг работать, чтобы внимательно запомнить всё, что он сейчас скажет. — К сожалению, милая, к огромному сожалению… Я не нашёл в себе силы признаться во всём, что скрыл от тебя о нашем роде и твоей семье в целом. Я лишь хотел уберечь тебя, несмотря на твою силу, что течёт в твоих венах. Поэтому, пока я всё ещё жив, я успею сказать тебе то, что успею, а остальное тебе придётся узнать самой… Адэлис даже начало казаться, будто он взывает остатки своей магической силы, чтобы та дала ему больше времени на то, чтобы он смог сказать то, что хочет. — Хорошо! — тут же ответила она. — Что я должна знать? — Линия нашего рода очень и очень старая. Наша прародительница была обычной женщиной, которая владела необычными силами. Когда та забеременела, то увидела сон, который гласил о том, что ребёнок унаследует её силу, но она его может уничтожить. По какой-то причине сила в ребёнке, была сильнее матери… — Возможно, отец этого ребёнка тоже был магом, — предположила она. — Скорее всего, но родители испугались за своего ребёнка и сделали ритуал. Ты спрашивала, почему не все женщины в нашем роду владели магией, так вот: их ритуал был направлен на то, что если рождается девочка, то сила в ней появится только в том случае, если она будет сильна не только характером, но и духом, и телом. Иначе, сила её просто уничтожит. Так и получалось: многие женщины, что рождались у нас — были пусты, когда в мужчинах практически всегда пробуждалась их сила. В прошлых веках, да и даже в настоящем, ведьм, вампиров и оборотней не особо жалуют, ты и сама это знаешь. По некоторым обстоятельствам я был вынужден покинуть с тобой Мистик-Фоллс… — он начинал тяжело и часто дышать. — Для меня там было не опасно, но ты… Я должен был увезти тебя. Пока ты была маленькая, ты не могла себя защитить так, как можешь сделать это сейчас. И я знаю, что ты сможешь преодолеть всё что угодно, если оно встанет на твоём пути. Ради своей безопасности и для безопасности твоих детей, тебе придётся узнать правду о своей линии, а особенно о своей семье — самой. Пообещай мне. Адэлис посмотрела на дефибриллятор, на экране которого стремительно менялись показатели, если раньше пульс и давление норовили упасть, то сейчас картина изменилась — показатели стремительно растут. — Обещаю, дедушка! — тут же сказала она. Раздумывать сейчас о всём детальнее у них не было времени. — У меня нет много времени, чтобы рассказать тебе о всём, что происходило в нашей семье и почему мы оказались с тобой вдвоём, без твоих… родителей, — с заметным отвращением вспомнил он о них. — Прости, что я мало рассказывал тебе… Я лишь хотел уберечь тебя. Мир магии и сверхъестественных существ очень опасен. Ты сама знаешь это не хуже меня… Я просто хотел, чтобы ты жила и находилась в безопасности, пока была ещё совсем малышкой. Но ты выросла, и сможешь защитить себя. В тебе достаточно силы, которую ты смогла развить… «Не без твоей помощи, дедушка…» — Пообещай, что простишь меня за то, что я унесу тайну нашей семьи в могилу, и пообещай, что ты узнаешь её сама. — Я обещаю, дедушка. Обещаю! Он дышал всё чаще и чаще, прибор сигналил громко. Пульс и давление резко возрастало. Дедушка вдруг резко сжал ладонь девушки и что-то зашептал. — Что ты… Она заметила, как их ладони засветились тёплым жёлтым светом. Адэлис чувствовала, как что-то приятное, тёплое и до невозможности сильное передаётся ей. Когда она подняла глаза, то заметила его лёгкую улыбку и то, как его глаза светились лёгким жёлтым оттенком, как и её со стороны. Дедушка легко улыбался, а в его глазах появилось спокойствие, которого она не видела уже давно. — Я передал тебе большую часть своей силы, ту, которую передают все маги своим потомкам, — он сорвал со своей шее амулет с Руббелитом . — Этот амулет станет твоей защитой и центром силы, так же нас это будет связывать везде и всегда. Тебе нужно будет лишь захотеть меня увидеть, услышать, ощутить моё присутствие. Сохрани его. — Я не понимаю… Зачем ты это сделал? Я свою силу с трудом научилась контролировать. — Ты поймёшь всё со временем, дорогая моя, любимая девочка, — он грубой ладонью дотронулся до её щёки, вытирая слёзы. — Ты сама знаешь, в доме много моих книг и магических инструментов. Я всё спрятал, найти тебе что-то не составит проблемы, но вместе с ними — ещё найдёшь письмо, в котором будет кое-что написано. Ты тоже должна будешь это выполнить. Поняла? — Хорошо, будет так, как ты скажешь. Я всё сделаю! — Помни, я слежу за тобой. Всегда. Девушка через слёзы засмеялась и обняла дедушку, осторожно, чтобы не причинять дискомфорта. — А теперь, сделай и ты мне подарок… — прошептал он ей. — Какой? — Спой мне песенку, ту самую, которую ты посвятила мне на своем восемнадцатилетии. Адэлис удивлённо посмотрела на Джона. — Тут нельзя, это больница. — Концерт, конечно не устроить, но я прошу лишь одну песню, тихую, как колыбельную, — улыбка не сходила с его лица. Колыбельную… Адэлис понимала, что он имеет в виду. Она отвела взгляд, стараясь не показывать то, какую боль причинило это слово со скрытым посылом. — Хорошо… Адэлис горько улыбнулась и запела песню, которую она пела дедушке ещё в восемнадцать лет. Ей не нужны были музыкальные инструменты. Её голос всё делал сам и всё передавал сам. Это была её первая песня, которую она написала в своё удовольствие. Она всегда хотела написать что-то своё, но до писателя книг ей было далеко, коротенькие рассказы неинтересны для неё, а вот песни… Она не хотела никогда петь профессионально, или где-то на улицах, в барах или кабаках. Она лишь хотела радовать своим пением самый узкий круг людей или саму себя в сложные времена. Адэлис помнила как сейчас те дни, когда она делала какие-то наброски своей первой песни. Множество дней и ночей, испорченных листов и нервов было потрачено на то, чего она так хотела. Она не знала, почему цеплялась за какие-то очевидные вещи, про которые пишут все, а не о том, кто её окружал ежедневно. Адэлис и вправду сначала не подумала написать о дедушке. Она хотела как, и все: о неразделённой любви или болезненном разрыве. Но когда она поняла, что у неё это не выходит, то она решила попробовать другое после очередного фантастического и волшебного дня проведённого с Джоном. Тогда они вернулись из Румынии, где не только смогли порешать ведьминские дела, но и хорошо отдохнуть. И каково было её удивление, когда песня была готова буквально за пять дней, конечно, если учитывая редактуру, то плюс ещё недельку. А уже через месяц она была полностью готова, но спела она её лишь через девять месяцев, на своё восемнадцатилетие. В песне она выражала огромную благодарность ему за всё, что он сделал для неё: на что пошёл и ради чего отказался, лишь бы она была счастлива. Она буквально кричала о безграничной любви, что смог подарить ей один человек, самый важный и дорогой — Джон Эндерсон. Человек, который был чем-то больше для неё, не просто дедушкой, но и наверное отцом, которого она никогда не видела, самый близким и лучшим другом в её жизни, с которым было нормально поговорить даже на не самые тактичные темы. Он так же был её наставником, иногда добрым, а иногда довольно суровым и требовательным, не давая ей отступить или схалтурить, когда ей этого хотелось. Он был для неё всем — солнцем, вокруг которого она крутилась и всегда считала, что не сможет существовать без него. Он был для неё вселенной, в которой была лишь одна она, любимая и единственная, ради которой он рискнул многим и ни разу не пожалел об этом. Ведь он смог подарить ей ту любовь, который был лишён сам. — Прощай, моя маленькая Адель… — еле слышно шепнул он и закрыл глаза. Девушка услышала продолжительный писк прибора и взглянула экран, все показатели были по нулям. — Нет… — едва вымолвила она, обращая внимание на него. Глаза Джона были закрыты, а его ладонь перестала крепко сжимать её. Грудь больше не вздымалась вверх от вдыхаемого воздуха, а сердце, очевидно, теперь на веки перестало биться. — Нет… Дедушка… Дедушка! — она потрясла его за плечо, но никакой реакции ни тела, ни прибора не последовало. — Нет! Не оставляй меня, прошу тебя! Нет! Я же… Я не смогу… Я никогда… Нет! — начала в голос рыдать она, даже не замечая, как за её спиной появился врач. — Он умер, мисс Эндерсон… — вынесла свой вердикт женщина в белом халате. — Примите мои соболезнования.* * *
Настоящее… Адэлис всё так же сидела на холодном полу спиной к спине вместе с Деймоном. Её лицо не выражало никаких эмоций, кроме глаз, в которых застыла ужасающая картина прошедших четырёх месяцев. Сейчас её тело не дрожало, но губы были поджаты, а из глаз продолжали течь слёзы. — Значит, опухоль головного мозга и проблемы с сердцем? — размышляющим тоном спросил Деймон. — Да, — она сглотнула, пытаясь сохранять спокойствие в голосе, но это с трудом удавалось. — Ещё был инсульт, вслед за ним инфаркт… — ведьма покачала головой, желая отогнать воспоминания. — За пол года вылезли болезни, которых никогда не было. Сколько помнила, он был всегда здоровым и никогда ни на что не жаловался… — Адэлис взмахнула руками. — Да и я бы почувствовала, если бы что-то пошло на спад в плане его здоровья. — И врачи разводили руками не понимая, как такое возможно? — заводил наводящие вопросы Деймон. Адэлис нахмурилась и развернулась на него. Сейчас она не понимала к чему он ведёт и о чём хочет ещё сказать. Деймон почувствовал, что та повернулась и чуть ли не сверлит дырку в нём, ожидая продолжения. Вампир повернулся на неё и спросил: — Какого года рождения был Джон Эндерсон? — вдруг спросил он. — 1945… — задумчиво ответила она и заметила, как Деймон начал качать головой из стороны в сторону, странно улыбаясь. — Твой дедушка был рождён в 1839 году, как и я. Он с помощью магии замедлял себе старение. — З-зачем? — заторможено спросила она, делая вид, что не знает этого. — Сначала просто потому, что хотел долгой жизни и хотел помогать сверхъестественным существам бороться за своё существование, собственно так мы с ним и познакомились. А потом появилась ты, и стала центром его жизни, и он решил продолжать принимать свои чудодейственные зелья и читать заклинания. Видать, когда ты выросла, он решил, что прожил долгую и счастливую жизнь, воспитал тебя и его долг был выполнен. Вот он и перестал оттягивать неизбежное, а время начало нагонять своё. На его рассказ девушка не знала что сказать. Она лишь изредка открывала рот, когда вроде бы ухватилась за мысль, как вдруг та ускользала. — Но… разве ведьмы и колдуны могут жить столько? — Ну… видать со специальной магической поддержкой могут. Я конечно не маг, но предположить кое-что могу: у ведьм и магов бессмертие, если таково есть — работает так же, как и у вампиров. Если вампир вдруг становится человеком, но при этом в его крови отсутствует лекарство от вампиризма и он прожил пятьсот лет, то его смерть найдёт быстро, — он задумался, вспоминая за сколько примерно умерла Кэтрин. — Буквально за несколько месяцев. Джон существовал лишь на заклинаниях и зельях, возможно ещё на каких-то заговорах. Я также знал, что твой дед был не просто первоклассным колдуном, но и так же он владел даром чем-то наподобии целительства, думаю, в какой-то степени это тоже сыграло роль. Он много кому помогал в жизни. Мне посчастливилось на некоторых таких событиях побывать. Да, Адэлис знала, что дедушка мог залечивать раны, буквально прикасаясь к ним ладонью. Её сбитые в кровь коленки в детстве это помнят, но благодаря силе Джона у неё не оставалось никаких шрамов. Но она никогда не видела, чтобы Джон кого-то лечил, так, как на это намекает Деймон. И всё же её несколько настораживало то, что он столько знал. — Откуда ты всё это знаешь? — девушка с подозрением посмотрела на вампира, который поднялся с холодной плитки и замаячил перед её глазами. — Деймон. — Мы были очень хорошими друзьями, Адэлис, очень долгое время, пока я не начал слетать с катушек… Я тебе говорил, что твой дед помог мне когда-то и я помог ему, когда он попросил меня о помощи. — О чём ты? — спросила она, тоже поднимаясь на ноги. — Я стёр память тебе и Бонни ещё в детстве, это была просьба Джона и я не мог ему отказать, — его интонация в голосе была напряжённой. — Вы начали проявлять свои магические способности, когда были совсем детьми. Вот такими, — он указал уровень параллельно своему колену. — Вы тогда уже не жили тут с Джоном, лишь редко приезжали в гости к ведьме Беннет. И в одну из таких поездок, вы, как бы так сказать… В общем поколдовали немного и чуть не сожгли сарай Шейлы. Всё закончилось тем, что Джон и Шейла решили стереть детям память об этом событии и о друг друге, и о магии, чтобы вы выжили, наверное, — пожал плечами вампир. — Они, конечно, могли забрать ваши воспоминания с помощью магии, но побоялись в силу вашего возраста. — Бонни знает? — спросила она, запуская руки в свои волосы, шумно выдыхая. — Нет, и я прошу тебя, оставить это между нами. Девушка только хотела что-то ответить, как тут же с тяжёлым и неприятным скрипом открылась дверь в подвал. Адэлис и Деймон синхронно повернулись на лестницу, ожидая увидеть их посетителя. Вскоре они увидели высокого мужчину в чёрном костюме, белой рубашке и чёрном галстуке. С серыми глазами и тяжёлым взглядом, с фарфоровой кожей. Темно-каштановые и волнистые волосы были аккуратно уложены. Весь его образ напоминал об аристократии, которой осталось не так много. Девушка не узнавала в нём никого из когда-то встречных ей людей, но доверия у неё он не вызывал, как и по-всему виду у Деймона. Адэлис заметила, как он напрягся, его челюсти крепко сжались, как и его кулаки, которые даже побелели. — Добрый вечер, молодые, — он посмотрел на Адэлис и потом на Деймона, — и не очень — люди. — Отец.