* * *
Франция. Бордо. 1975 год. Несмотря на то, что это был прохладный и дождливый февраль, сегодня у Большого театра Бордо было много людей и достаточно дорогих машин с личными водителями по меркам того времени. Уже после завтра Никлаус собирался покидать этот городок, ведь всё что можно было узнать — он узнал. Делать было нечего, но раз он всё ещё пока был тут, то не смог отказать себе в удовольствие насладиться культурой и прекрасным оперным балетом. Выйдя из Rolls-Royce Camargue 1975 года, он поправил свой смокинг и украсил своё лицо лёгкой, но обманчивой для окружающих улыбкой. Вокруг было множество красивых мужчин в костюмах, и женщин в роскошных нарядах и украшениях. Народу было достаточно, учитывая то, что далеко не каждый мог позволить себе поход в такое место. Никлаус поправил одной рукой свою укладку, которая не давала вьющимся волосам упасть на глаза и медленным, размеренным шагом направился внутрь. Ему, на самом деле, понравился этот город. Он был ярким, красочным, не таким серым, как довольно большое количество городов по всему миру. Вдоль реки помимо основных дорог — были мосты, которые с обоих сторон были украшены цветами, запах которых можно было почувствовать даже не подходя ближе, разноцветными ленточками и каменной кладкой, по которой ходили люди. Ещё было множество небольших двух или трёх этажных домиков, которые были окрашены во все возможные цвета радуги. А ещё большое количество пекарен, из которых доносились такие манящие ароматы, что мимо даже вампирам было сложно пройти. Большое количество веранд, на которых можно было посидеть рядом с рекой, позавтракать свежими круассанами и выпить свежий кофе, горячий шоколад или свежевыжатый сок. Можно было во время завтрака насладиться видом, послушать музыку и в целом хорошо провести время перед началом рабочего дня. Клаус видел большое количество уличных художников, которые запечатляли на холсте понравившиеся им пейзажи, различных музыкантов, которые устраивали концерты прямо на улице, радуя своей игрой случайных прохожих. Ему казалось, что жизнь в этом городке текла по особенному пути, будто всё то, что происходило в Большом Мире — никак не касалось Бордо. Так же Клаусу нравилось то, насколько тут приветливые люди. За все три недели, что он пробыл тут, он ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то кричал или даже говорил на повышенных тонах. Все люди, которые ему встречались были до невозможности культурными и спокойными личностями. Так, однажды, во время одной из прогулок Клаус даже пожалел, что заколол Ребекку, которая бы по достоинству оценила красоту этого места, и людей, проживающих тут. Однажды они уже были во Франции и далеко не раз, но ни разу не были именно в Бордо. Ребекке бы точно пришлась по душе такая добрая и культурная атмосфера вокруг, но время возвращаться в этот мир для неё ещё не пришло. Никлаус покачал головой от нахлынувших воспоминаний и взял бокал белого вина у одного из работников данного заведения, которые ходили по залу и предлагали напитки. Красота Большого театра завораживала. Фасад был выполнен в неоклассическом стиле. Он имеел портик из двенадцати колоссальных колон в коринфском стиле, поддерживающих антаблемент, на котором расположены двенадцать статуй, изображающие девять муз и трёх богинь: Юнону, Венеру и Минерву. Клаус какое-то время стоял и смотрел на статуи, восхищаясь тонко проделываемой работой, краем уха слыша разговоры людей вокруг и тихую музыку. — Достойно уважения, правда? — раздался справа мужской голос. Никлаус обернулся и заметил мужчину, на вид которому было около тридцати пяти лет. У него были небольшие серо-голубые глаза, светлые брови и короткие русые волосы. Мягкие, плавные черты лица. Имелись небольшие морщины между бровями и на лбу, и также небольшая носогубая складка. Он был одет в чёрный смокинг, а на указательном пальце правой руки имелся небольшой перстень с чёрным камнем. В руке у мужчины также имелся бокал красного вина. — Согласен, — кивнул ему первородный. — Чувствуется насколько долго и тонко выполнялась данная работа. Даже совсем незначительные детали проработаны до мелочей. Мужчина располагающе улыбнулся и продолжил: — Мистер… Простите, как к вам лучше обращаться? — поинтересовался он. — Никлаус Майклсон, — представился первородный, протягивая руку. — Можете звать меня Клаус. А вы? — Джон Эндерсон, — ответил ему ещё неизвестный колдун, отвечая рукопожатием. — Приятно познакомиться. Джон, конечно, почувствовал в тот же момент, как дотронулся до него, что он не человек. Адский холод пробил его тело до костей, но спустя столько лет он научился не подавать виду, что что-то прочувствовал. — И мне очень приятно, — хитро улыбнулся первородный. «Кажется, намеревается одно незапланированное убийство после культурной программы.» — Тогда, мистер Майклсон, уверен, что вы знаете, кто создал это творение? — спросил Джон, делая небольшой глоток вина. Клаус с трудом подавил самодовольную улыбку и заставил себя умолчать о том, что был знаком с двумя скульпторами, которые выполняли эту работу, первого из которых звали — Пьер-Франсуа Берруэ, а второго — Ван де Дрикс. — Разумеется, — кивнул ему Никлаус. — Пьер-Франсуа Берруэ и его друг и напарник — Ван де Дрикс. Господин Берруэ вырезал трёх богинь и этих пятерых великолепных муз, а его напарник остальных, когда господин Берруэ по состоянию здоровья не смог продолжать дальнейшую работу. Никлаус заметил восхищение и одобрение в глазах Джона, но его это не радовало, а скорее — забавляло. — Поразительно… Вы знаете даже о таких подробностях, как о проблемах со здоровьем Господина Берруэ. — Я большой любитель искусства и истории, — пояснил Клаус. — А вы любитель или тоже что-то творите? Джон ухмыльнулся. — Творю, но не в том плане, о котором мы сейчас говорим. — Вот как, — брови Клауса поднялись вверх. — А в каком плане творите вы? — Я большой фанат разной кулинарии. Езжу по городам и странам, собираю разные рецепты о мало известных, и разумеется, об известных блюдах. Ну и в качестве хобби и забавы, — он слегка развёл руками, — я люблю игру на гитаре и иногда, в тёплый или дождливый вечер, у камина, могу сидеть и наигрывать разные композиции. — Знаете… — Клаус взглянул в глаза Джона с долей интереса и уважения. — Как по мне, кулинария — то же искусство. Согласитесь, обычный человек может испортить пасту в любой момент приготовления: переборщить с солью, подать не с тем соусом или ошибиться в чём-то другом, но мастер, творец, всегда знает, как создать и подать так, чтобы жажда окутала людей уже в тот момент, когда в пространстве только появится запах свежего блюда. Джон вскинул голову и с ещё большим интересом и расположением посмотрел на Клауса. Безусловно он слышал о нём. Слышал, какой это ужасный человек. Пожалуй, самый ужасный в сверхъестественном сообществе, но сейчас он был самым обычным человеком перед ним. Конечно, он чувствовал исходящую от него бешеную энергию, чувствовал некую опасность, догадывался, какие вещи могут скрываться за зеленоватой синевой его глаз, но он ему был интересен. С точки зрения обычного человека, Клаус рассуждал мудро, и разделял его взгляды на те немногие вещи, которые им уже удалось обсудить. Джон не знал всю историю Майклсонов. Всё, о чём он успел узнать о них в процессе изучения не только своих способностей, но и сверхъестественного сообщества, это то, что там очень тяжёлая история с его отцом, о которой он лишь в теории мог догадываться. Сам Джон однажды проходил через очень непростые запреты, указы, наказания, ссоры, и многое другое, что давал ему в детстве его отец, вместо любви и ласки как мать. Именно поэтому он понимал, что этот человек мог испытывать в те древние времена, учитывая, что его отец был викингом. Этот человек мог испытывать на себе самые ужасающие вещи от рук собственного отца. — Мне нравится ход ваших мыслей, Клаус. Я полностью солидарен с вашим мнением, — кивнул ему Джон, замечая широкую улыбку с ямочками на щеках. — Джон, а вы готовите только дома для семьи, или, возможно, имеете свои рестораны? — Ну, а сами как думаете? — спросил он, ухмыляясь. — Какой дурак будет разъезжать по углам мира, чтобы искать разные рецепты лишь для того, чтобы готовить их в кругу семьи? Безусловно я люблю радовать свою семью изысканными блюдами, но я так же люблю радовать обычных людей. У меня имеется пара кофеен по Америке и один ресторан в моём городе. — Позвольте узнать, откуда вы? — спросил Никлаус, лишь ради формальности, уже зная ответ. — Мистик-Фоллс, Вирджиния. В часе или в двух езды от Ричмонда. Возможно, вы слышали об этом городе. Клаусу снова пришлось из всех сил подавить улыбку, ведь он не просто слышал, но и жил… Правда, веков десять назад, но всё же… — Да, слышал, — кивнул он. — С вашим городом связано много легенд и мифов о вампирах, оборотнях и ведьмах с колдунами. В этот момент они оба поняли, что ведут друг с другом игру. Кто же первый выдаст себя? Джон тихо рассмеялся и ответил: — Каждый город таит в себе тайны и легенды, не так ли? — Естественно, но я более чем уверен, что ваш особенно таинственный. — Возможно, — кивнул он. — Однако, уже много лет там спокойно. Даже странно, учитывая, что это, как вещают слухи, мистический город… Ладно, не будем о городах и мистике, лучше скажите, а вы сами рисуете? Поёте? Играете? Клаус рассмеялся и решил поделиться родом своего хобби. До начала оперы они прошлись по Большому театру, много разговаривали про искусство, город, политику… Клаус признавал, что впервые встречает Эндерсона, который не норовит убить его при первой возможности. Джон оказался очень открытым человеком, который смог поддержать с ним все темы разговора, при этом высказывая своё, интересное для Клауса мнение и на многое разделяя с ним взгляды. Находясь в его обществе, Никлаус чувствовал что-то схожее с собой, но никак не понимал что. Возможно, долю скрытой опасности или чего-то, что он не может описать. Помимо разговоров на нейтральные темы, они смогли познакомиться с ещё несколькими влиятельными людьми в этом городе и некоторое время вели беседы на те же нейтральные темы. Когда пришло время началу оперы, и они прошли в большой зрительный зал, то смогли увидеть на потолке большую фреску, которая была написана весьма известным художником. — Жан-Батист Робен создал великолепную фреску, согласны? — спросил Джон, смотря на Клауса, который рассматривал потолок. Клаус конечно был согласен. К сожалению, с Жаном он не был знаком, но он, как ценитель искусства, с лёгкостью смог определить то, что художник пытался отдать дань искусству, ремесленникам, построившим этот город и, соответственно, самому Бордо. — Более чем, — кивнул первородный. — В одной из её сцен, — заговорил он, заставляя Джона снова взглянуть на фреску, — представляющая собой аллегорию Бордо, защищающая Гермесом и Афиной, а на переднем плане три символа процветания города… — Вино, морская торговля и торговля рабами и найм на работу, — закончил за него Джон. — Да, и хочу заметить, вино тут отменное. — Верно. У Клауса и Джона места были в одном вип-секторе, что обоих позабавило. Заняв свои места наверху, они с интересом иногда поглядывали вниз, на собравшихся людей. Во время прогулки по Большому театру, Джону показалось, что он видел нескольких зачарованных людей, что ему казалось странным, но Клаус не обратил на это никакого внимания. — Какие ожидания от предстоящего выступления? — спросил его первородный, присаживаясь за своё место. — Не строю ожиданий, чтобы потом не разочаровываться, — с лёгкой ухмылкой ответил Джон и обернулся на пока ещё закрытую сцену. Начало слегка начинало затягиваться. Джон поднял рукав пиджака на левой руке и посмотрел на часы — 20:10. — Задержка на десять минут, — хмыкнул он. — Насколько я оповещён, задержки у них бывают только экстренные и о них уведомляют. Лицо Клауса слегка выдавало напряжение, словно ему это что-то напоминает. Он сложил руки на груди, переплетая пальцы и смотря куда-то вдаль. — Возможно какая-то поломка, — дёрнул он плечами. Брови Джона сползли к переносице и он перевёл взгляд на Клауса. — С вами всё в порядке? Выглядите слегка напряжённым… Клаус неровно улыбнулся ему и сказал: — Всё нормально, просто задумался о семье. Джон понимающе кивнул, и после перевёл взгляд на красный занавес. Клаус не думал, что по приходу в зал его накроют не самые приятные в его жизни воспоминания. В 1919 году они с Ребеккой и Элайджей так же решили сходить на оперу в Новом Орлеане. Он сидел точно так же за столом, ожидая прихода своей сестры, которая ушла проверить где затерялся её любимый. Не прошло и минуты, как к нему подсел Майкл… Клаус покачал головой, словно так он мог отогнать те ужасные воспоминания. По его сведениям, Майкл находится в России. Он по-прежнему ищет способ победить своего сына, хотя они оба знают, что такого оружия не существует. Был белый дуб, но кольев от них осталось ничтожно мало, поэтому ему точно не стоит беспокоиться, а лучше насладиться грядущим представлением. В этот момент из занавеса вышел мужчина в чёрном костюме. Весь свет упал на него, а в зале воцарилась тишина. Джон и Клаус с интересом посмотрели на сцену, ожидая речи от вышедшего человека. — Добрый… Добрый вечер, дамы и господа! — воскликнул мужчина, вызывая приветливые улыбки на лице собравшихся людей и гул аплодисментов. — Я благодарю вас за то, что вы решили посетить наш Большой театр Бордо этим чудесным дождливым вечером. Мы просим у вас прощение за небольшую техническую задержку, и просим воссоздать абсолютную тишину, ведь представление оперы начнётся… Сейчас! Зал снова взорвался аплодисментами, но Джон и Никлаус лишь хмурыми взглядами быстро пробежались по всем присутствующим. Мужчина, который стоял на сцене, хлопнул в ладоши три раза и свет в зале погас, а занавес медленно начал раздвигаться. Люди затаили дыхание, а мистер Майклсон и мистер Эндерсон внимательно следили за сценой, которая уже была практически полностью открыта. Свет в зале потух окончательно, а на сцену упал свет прожекторов и заиграла музыка. Появились красивые молодые девушки, что кружились по сцене, выполняя сложные хореографические движения и даже драматическую сцену, а музыка лишь нагнетала обстановку. Джон перевёл взгляд на публику, замечая восхищённые и заворожённые взгляды всех присутствующих. Клаус тоже заметил, что колдун выглядел несколько напряжённо и проследил за его взглядом. — Слишком драматично, правда? — спросил Никлаус. — Полагаю, что чересчур. Не хватает лишь кровопролития… Клаус криво ухмыльнулся. — Не удивлюсь, если и оно случится. — Не думаю, что большинству присутствующих это зрелище придётся по душе… — также криво улыбнулся маг, оборачиваясь на Клауса. — Вы же не боитесь крови? Клаусу безумно нравилась эта игра, что они вели уже на протяжение почти двух часов и заканчивать он её не собирался. — Я её люблю, а вы? Джон недолго помолчал, прежде чем ответить. — Люблю кровь своих врагов. Клаус лишь успел блаженно улыбнуться, а желание ответить магу было прервано человеком сзади. — Господа, — обратил на себя внимание седой мужчина, который сидел вместе с рыжеволосой женщиной. — Люди пришли послушать оперу и посмотреть балет, а не слушать ваши разговоры на столь не этичные темы о кровопролитие. Клаус и Джон обменялись взглядами. — Так вы не слушайте, — его зрачки резко сузились. — Для вас представление закончилось. Пошли вон. — Мистер Майклсон… — попытался вмешаться Джон, но тот даже не отреагировал. — Что вы себе позволяете?! — рыжеволосая с трудом дышала от захватившего её возмущения. — Дорогой, скажи что-нибудь! Клаус посмотрел на мужчину, который уже под чарами поднимался со своего места. — Нам нужно к детям, дорогая. — Что?! — не верила она. — Уходите, — Никлаус применил внушение на женщине, которая несколько секунд сидела в замешательстве, а потом так же быстро поднялась и покинула зал вместе со своим мужем. — Так что мы там говорили о кровопролитии? — решил он вернуться к прежнему разговору. Джон повернулся на сцену, наблюдая всю ту же драматичную сцену, но на его лице по-прежнему была кривая ухмылка. — А я уж думал кто из нас раскроется первым, — сказал Эндерсон. — Рад, что им оказался не я. — Знаете, кто я? — не церемонясь спросил первородный, внимательно следя за реакцией Эндерсона. — Мне сто тридцать шесть лет, — сказал он, замечая удивление на лице гибрида. — Думаете, реально прожить столько, являясь магом и не узнать о первородной семье? Смешно. Должен спросить: вы знаете, кто я? — Я знал некоторых людей в вашем роду, и буду честен, одного из них я саморучно убил, — с широкой улыбкой оповестил его Майклсон, замечая на себе задумчивый взгляд колдуна. — Вот как… Что ж, уверен, что за дело. На лице Клауса вновь возникло замешательство. — И вы не хотите мести? Джон с трудом подавил смешок. — Я вас умоляю, мистер Майклсон. Большую часть людей из своего рода я бы сам был не прочь лишить жизни за их преступления против сверхъестественного сообщества, но увы, — развёл руками маг, — все они и так мертвы. — Неожиданно слышать такое от представителей Эндерсонов, — честно сказал Никлаус. — И со многими Эндерсонами вы были знакомы? Клаус лишь на мгновение посмотрел на колдуна, а после вернул внимание на сцену. — Давайте вернёмся к просмотру представления. Джон двинул бровями, делая про себя определённые выводы и через недолгое мгновение сказал: — Не все из нас монстры во плоти, мистер Майклсон. Я так уж точно. Я не убиваю подобных нам, как мои предки. Я помогаю выживать таким же колдунам и ведьмам, вампирам и оборотням, и лишаю жизни тех, кто считает иначе — охотников. — Какой резон колдуну спасать жизни чудовищ? — скрепя зубами спросил Клаус. Джон опустил взгляд, какое-то время размышляя о чём-то своём, словно ища внутри себя ответ на заданный вопрос. — В жизни, — ответил он, лишь на секунды две повернувшись на него. Джон увидел, с каким непониманием посмотрел на него Клаус, но объяснять что-то он больше не собирался. Эндерсон отвернулся и сосредоточился на представлении, которое с каждой минутой становилось всё более и более драматичным. Майклсон последовал его примеру, но он никак не мог сосредоточиться на балете окончательно из-за мыслей, которые хаусом летали в его голове. Он хотел его убить, как только узнал кто он, но за всё время, что им удалось пообщаться, Никлаус теперь сомневался в своих желаниях. Одна его сторона, которую все родственники называли «паранойей» — кричала о том, что ему следует убить его как только появится шанс, а другая упорно противостояла этому по неведомой причине. Клаус не понимал, стоит ли ему опасаться его… Слишком много было нюансов, которые он пока не в силах был разобрать. Тем временем на сцене, девушки в белых бальных платьях сделали по ещё одной паре движений, прямо в тот момент, когда музыка достигла своего пика, а люди вновь затаили дыхание. Девушки замерли с высоко поднятыми руками, в которых что-то блеснуло. Клаус и Джон напряглись. В следующий момент всё произошло слишком быстро. Девушки синхронно перерезали друг другу шеи. Половина людей в зале встала с места и зашипела, а другая половина осталась сидеть смирно и не подвижно. Клаус и Джон одновременно подорвались со своих мест. — Какого чёрта происходит? — не понимал Джон, внимательно смотря на сцену. — Отец… — прошептал Клаус, но маг его не услышал. Не успел первородный и шага сделать, как на сцене появился Майкл, который сразу нашёл взглядом своего сына. Джон заметил, как человек на сцене смотрел на его нового знакомого. — Вы знаете его? — спросил Джон, но ответа от Клауса не последовало. Майкл хлопнул в ладоши один раз. Люди, что были обращены в вампиров — затихли. Майкл хлопнул в ладоши ещё два раза, заставляя новообращённых снова шипеть и хотеть крови, что растекалась по сцене, но человеческая часть зрителей сидела спокойно, словно всё, что происходило — естественно. Майкл снова посмотрел на своего сына. Ещё один хлопок. Несколько людей встало со своих мест и направили арбалеты с кольями на Клауса. Первородный тяжело сглотнул, перевёл взгляд на чего-то ожидающего Майкла, а после на Джона. — Уходите, мистер Эндерсон, — сказал ему тот, боком смотря на людей. Майкл снова хлопнул в ладоши два раза и вампиры набросились на живых, заворожённых людей и на тех, чья кровь разливалась на сцене, а люди с арбалетами так и продолжили стоять. — Вы уверены? Клаус рыкнул и резко посмотрел на него, применяя внушение. — Уйдите прочь! Джон несколько секунд стоял в ступоре, а потом развернулся и пошёл прочь. Клаус перевёл взгляд на отца и в ту же секунду оказался рядом с ним на сцене. Он понимал, что фактически идёт на самоубийство. Он совершенно один уже несколько десятилетий. Рядом с ним больше нет Элайджи, который всегда пытался исправить его, защитить и вернуть того брата, которого когда-то знал. Рядом нет Ребекки, которая иногда совершала совершенно безрассудные поступки ради семьи, которые Никлаус никогда не ценил. Рядом нет Кола, который возможно бы помог ему. А о Фине и думать нечего. Он никогда бы не стал ему помогать, а скорее бы перешёл на сторону отца, чтобы убить самого ненавистного младшего брата. — Неужели набрался храбрости, мальчишка? — его слова сочились ядом. — Что за цирк ты здесь устроил? — стараясь не замечать его нападок, спросил Никлаус. Если не кровопролитие, люди с арбалетами, которые были заряжены кольями, наверняка из белого дуба, то можно было подумать, что эти двое стоят и разговаривают о чём-то общем. Но всё, чего они всегда хотели — это смерти друг для друга. — Посмотри туда, — Майкл кивнул право, на людей с арбалетами. Клаус крепко сжал челюсти и неохотно повернулся. — Арбалет заряжен кольями из белого дуба. У меня тоже есть такой… Клаус перевёл своей взгляд на отца, замечая, как тот достал кол из внутреннего кармана пиджака и крепко сжал в руке. — Надо же… — хмыкнул Клаус, стараясь не выдавать напряжения. — И что? Убьёшь меня? Снова хочешь повторить тот день в Орлеане? Помнишь, сколько тогда погибло невинных людей? — Избавь меня от своего притворства. Тебя никогда не заботили жизни невинных людей, — рявкнул на него отец. — Твоих братьев и сестры тут нет, поэтому никакого повторения, — ухмыльнулся он. — Кстати, а где они? Даже благородного и по-настоящему верного брата я не наблюдаю рядом с тобой… Да и в этом здании я его не заметил. Клаус поджал губы, а его ноздри раздулись от бушующей в нём ярости. — Неужели Элайджа наконец-то понял, что ты — безнадёжный выродок, чудовище, урод, что родился на этот свет после согрешения твоей матери и той псины? — насмехался Майкл, замечая то ли злостный, то ли грустный блеск в глазах неродного сына. Никлаус хранил молчание, лишь сильнее сжимая кулаки, а ещё наблюдая за обстановкой вокруг. Сейчас смерть как никогда близка к нему. — А где моя дочь? Неужели снова в гробу, заколотая собственным братом, на которого она равнялась в течение девятисот лет, а он из раза в раз предавал её и убивал все надежды на счастливое будущее… А теперь ты один, чего и следовало ожидать. Ты — никому не нужный мальчишка. Абсолютно один в этом мире. Без армии перед собой, о которой ты в детстве мечтал. И семьи, которую ты всегда хотел, но из-за чудовища, которое живёт в тебе — её потерял, — Майкл приблизился ближе к нему, не разрывая зрительный контакт. — Одинокий страшный и серый волк, который навечно останется один. Даже если ты решишь вернуть свою семью — они никогда не простят тебя, Никлаус. Никогда. Клаус тяжело сглотнул образовавшийся в горле ком. Ему хотелось опустить взгляд в пол, но он гордо продолжал смотреть в горящие ненавистью и гневом — глаза Майкла. — Пусть будет так, — выплюнул ему в лицо Клаус, дрожащим от злости голосом. — «Никогда» — бесконечная величина для нас, но лучше так, чем каждый из них умрёт от твоей руки навсегда. Я не доставлю тебе такого удовольствия. — Ты глупец, если думаешь, что я не найду своих детей в этом мире после твоей смерти. Если нужно будет, то я сожгу каждую щепку во Франции, Америке, России или где ты их прячешь. Я найду их, и убью. Я положу конец чудовищам, что появились на свет из-за магии. — Мы были нормальными людьми! — вдруг прокричал Никлаус, на долю секунды замечая, как Майкл отшатнулся. — Ты и Эстер породили в нас чудовищ! Вы обратили нас в них! Вы! Никто другой… Вина лежит только на вас двоих, а точнее — на тебе, отец. Ты заставил нашу мать обратить нас в вампиров. Ты первый внёс вклад в это всё, что происходит вокруг, — он провёл рукой по воздуху, очерчивая зал. — Так что, твоя смерть будет куда благороднее, чем моя или любого другого из нас. — Тебе, как всегда, не хватает выдержки и самоконтроля, наверное, волк внутри тебя по-прежнему хочет прорваться, но что-то его сдерживает, — колко подметил он. — Однако, — он покрутил в руках кол, играя на нервах Клауса ещё больше. — Ты можешь попытаться убить меня, но задай вопрос: получится ли у тебя это? Как только ты набросишься, они начнут стрелять. — Получится. Клаус бросился на человека, которого он по-прежнему называет отцом. Сколько бы он не пытался переубедить себя в том, что он ему не отец — не получалось. Возможно, Майкл прав, и кто-то сможет попасть в него из арбалета, но всё же это мало вероятно. Клаус знал, что Майклу нужен не только он, но и все остальные. Клаус не предусмотрел то, что может быть с родственниками в случае его смерти, и внутри себя он признавал, что Майкл с большой долей вероятности сможет их найти и убить. Он не мог этого допустить. Они метались по сцене слишком быстро, нанося друг другу удары в разные части тела, ломая одну кость за другой, но кол был по-прежнему в руках Майкла. Мужчины с арбалетами стреляли в Клауса, но так и не могли попасть. Он был быстрее их. А другие вампиры, которые уже закончили свою трапезу, стояли по-всему залу и ждали команды Майкла, который был слишком увлечён боем с Никлаусом. Клаус сбил Майкла с ног и попытался вырвать кол из его рук, но тот вцепился в него мёртвой хваткой и спустя недолгое время с достоинством вынес все атаки и в конце одержал верх над Клаусом, крепко вжимая того в деревянный пол. Клаус заметил, как он заносит кол над его грудью и попытался удержать его руки, но почему-то он снова оказывался сильнее его. Клаус сквозь зубы вскрикнул, когда острый кончик кола начал разрывать его кожу, проникая всё глубже. — Я убью тебя, а затем всю нашу семью, а вместе с вами — всех кровососов в этом мире. — Ты не посмеешь тронуть мою семью… — прохрипел Клаус. Майкл не успел ответить, как сзади него послышался чей-то сердитый мужской голос. — Похвальные амбиции, — говорил Джон, со сложенными руками на груди. — Жаль, что осуществляется они лишь в ваших фантазиях. Джон резко поднял вверх две руки, широко раскрывая ладони и выпуская всю магическую энергию, которая была разрушающей для вампиров. Все люди в зале с демоническими воплями начали падать на пол, держась руками за головы. Из их ушей, глаз и носов ручьями текла кровь, а голову, по ощущениям, разрывали на маленькие кусочки. Майкл слез с Клауса, хватаясь за голову и чувствуя, как из ушей и носа тем же ручьём потекла кровь. Все вампиры, словно в агонии, начали биться и извиваться в каких-то ломаных движениях на полу, не переставая громко кричать. Джон ещё прибавил мощности и стены, вместе с картинами и люстрами задрожали. — Кто ты такой? — прокричал Майкл, через весь этот шум. — Моя фамилия Эндерсон, уверен, что вы о такой слышали, мистер Майклсон, — тот посмотрел на него горящими оранжевыми глазами и снова перевёл взгляд на зал. — Потомок той самой ведьмы… — но договорить он не успел, получая новую, даже персональную боль от Джона. — Прекрати это! — Майклу казалось, что он начинает сгорать изнутри. Клаус вытащил из груди кол и поднялся на ноги, удивлённо, но с благодарностью смотря на колдуна, глаза которого по-прежнему горели, казалось, настоящим огнём. Джон зацепился взглядом за всё, что проводило энергию: за все светильники, провода, прожектора, которые действительно вспыхнули огнём. Вампиры, которые по-прежнему испытывали самые настоящие предсмертные муки, даже не почувствовали воспламенения до тех пор, пока рядом не ощутили слишком странное и не объяснимое тепло. Несколько огненных ручейков растекались по-всему залу, к вампирам, которые тут же загорелись, как только языки пламени коснулись их одежды или оголённых участков кожи. Майкл с трудом поднялся и попытался двинуться вперёд, как тут же впечатался в невидимую стену, которая окружала его со всех сторон. Клаус посмотрел на разозлённого отца, который пытался пробить преграду. — Я предусмотрительный, — ухмыльнулся Джон, наконец-то ослабляя действие магии. — Я прекрасно знал, что оставь я вас просто так, вы вновь попытаетесь напасть на своего сына. — Он мне не сын! — Возможно… — задумался Джон. — Но зато вы для него отец. — Выпусти меня! Сейчас же! — Нет, — пожал плечами Джон, переступая через трупы на сцене, подходя ближе к Майклу. — Знаете, каких людей я считаю чудовищами? — Майкл вопросительно уставился на него. — Те, кто пытаются убить своих детей, за свои же непростительные грехи. Джон не стал дожидаться его ответа, развернулся и двинулся к Клаусу, который по-прежнему смотрел на него с удивлением и восхищением. Давно ему не встречались столь храбрые, сильные и властные люди, которые ему всегда импонировали. — Вербена, — сказал Клаус, смотря на него. — Я, как человек знающий, и состоящий в сверхъестественном сообществе — никогда бы не стал не принимать вербену. — Когда я выберусь, я найду тебя, колдун и убью! — пригрозил Майкл. — Мечтать, как говорится, не вредно, — ответил Джон, чувствуя, как в зале становится невыносимо жарко, ведь огонь уже перешёл на мебель. — Я бы тоже мог убить вас прямо сейчас, но не буду — это миссия Клауса. И только он, или ваши дети должны убить вас, — пока Майкл пребывал в замешательстве и пытался правильно понять эти слова, Джон положил руку на плечо Клауса и сказал: — Прошу нас простить. И они исчезли, оставляя Майкла в ловушке.* * *
Элайджа, который прибывал в мягко говоря — шоке, наливал себе третий бокал виски, смотря на Клауса, который выглядел несколько задумчивым. — Но он выжил… — начал рассуждать Элайджа. — Ловушка была временной. — Да, — подтвердил гибрид, делая глоток виски. — Джон предупредил меня об этом, когда мы покинули театр. Его потом не один десяток лет восстанавливали. — А что было потом? — Джон Эндерсон помог мне узнать о том, как освободить мою волчью сущность. Как объединить вампира и оборотня так, чтобы те не приводили к конфликтам. Он сказал, что это будет совершенно новый вид монстров, каким меня будут называть, но это не важно. — А что важно? — То, что все его слова и рекомендации оказались правдой, — сказал Клаус, пересекаясь взглядом с Элайджей. — Отец мог тебя спокойно найти потом, но не нашёл… Почему? — Элайджа заметил коварную ухмылку на лице брата. — Что вы сделали ещё? — Джон наложил на гробы самое мощное заклинание из своих гримуаров — чары сокрытия. И помимо этого, в каждом вашем гробу есть камень. Чёрный. На нём наложено то же заклинание. А ещё, — Клаус поставил стакан на столик и вытащил из-под кофты деревянные бусы, которые были похожи на крупные церковные чётки с крестом, — приглядись. Элайджа подошёл ближе, вглядываясь в бусины и одна из них отличалась от всех других. Она была самой чёрной и гладкой. — Это тот же камень, что и в ваших гробах. Джон уверял меня в том, что пробить эти чары под силу только самым сильным и старым ведьмам. И действительно за это время никто не смог отыскать меня… — Элайджа хмуро смотрел на Клауса. — Даже ты, братец, хотя знаю, пытался неоднократно. — Я очень сильно удивлён. — Слишком культурное выражение в данной ситуации, — ухмыльнулся Никлаус. — Ты был ему благодарен… — утверждал Элайджа. — Был, — не скрывал гибрид. — Он не только спас мою жизнь, но и нашей семьи. Я не мог убить его после всего, что он сделал для нас всех.* * *
Деймон и Джузеппе смотрят друг на друга с большим презрением. — Забавно, что ты спустя полтора века считаешь меня отцом, — суровым голосом отозвался мужчина. — Мой отец умер тогда, когда застрелил меня и брата в 1864, — шикнул на него Деймон. — Осталось лишь одно название. — А у меня умерли сыновья, когда предали семью, дело и встали на сторону вампиров.* * *
Мистик-Фоллс. 1864 год. Стефан несколько раз постучал в белую деревянную дверь и стал ждать, когда ему разрешат войти. К счастью, ответ не заставил себя долго ждать. — Входите! — послышался мужской голос. Стефан глубоко вдохнул и постарался унять в себе всё беспокойство, зная, что отец его быстро заметит. Его рука легла на ручку двери, и он вошёл в кабинет Джузеппе Сальваторе. Джузеппе сидел в удобном мягком кресле и читал книгу в темно-коричневой обложке. Его внимательный взгляд поднялся на вошедшего человека, и он заметил перед собой своего младшего сына. — Стефан! — заметно обрадовался тот. — Чем обязан такому удовольствию? — отец снял с себя очки и отложил книгу на рядом стоящую тумбу. — Я не помешал? — немного неловко спросил Стефан. — Ну что ты! Конечно нет! Это так… — кивнул он на книгу, — тренировка для ума. — Великого ума, — дополнил Стефан, улыбаясь. — Всё равно все настоящие тайны я унесу с собой… — В могилу, — закончил за него сын, наблюдая добрую улыбку отца. — Да, ты говорил это много раз. Джузеппе указал сыну на соседнее кресло и тот спокойной походкой подошёл, и уселся напротив отца. — Кстати о великих умах, мне очень интересно знать, что у тебя на уме? Стефан запнулся, не успев даже начать свою речь. В его сознание возник чёткий образ Кэтрин. На уме младшего Сальваторе была любовь и ничего больше. И ведь именно девушка была причиной его визита к отцу. — Есть одна вещь, которую мне хотелось бы обсудить с тобой… — Я внимательно слушаю тебя, Стефан. — Я не уверен, что мы правильно поступаем по отношению к вампирам, — деликатно начал он. — Вот как… Прошу тебя объясниться! — взгляд отца тут же изменился, стал подозрительным и хладнокровным. — Мы все предполагаем, что вампиры злые и жестокие убийцы, какими их описывают, но что если это не так? — мягко поинтересовался он. — Что если помимо монстров, есть и хорошие, такие же — как мы? — У тебя есть доказательства обратного? — взгляд отца становился всё тяжелее и пронзительнее, Стефан же из-за всех сил держал спокойствие в себе. — Ты знаком с кем-то из вампиров? Сердце младшего Сальваторе пропустило несколько ударов. Вновь возник облик Кэтрин: её заразительный смех, шикарные, длинные и завитые волосы, потрясающая фигура и медовые глаза, которые могли влюбить в себя лишь с одного взгляда. Но он не должен выдать девушку, которую любит. — Нет, — ухмылка вышла слегка нервная и кривая, — конечно нет… Просто, мы принимаем чужие слова за правду, не проверив их на действительность. Ты учил нас другому… Отец пару секунд молчал, а потом с тяжёлым вздохом поднялся с кресла и подошёл к небольшому столику у стены. — Стефан, эти создания — порождение ада, — младший сын наблюдал, как отец что-то разливает по стаканам. — Они способны контролировать твой ум, соблазнять твою душу, внушать обманчивые чувства. Они беспощадные. Их не интересует никто, кроме них самих. Стефан грустно посмотрел в пол, внимательно выслушивая отца, который развернулся к нему и протянул стакан с виски. Стефан неуверенно протянул руку к стакану, намереваясь принять его, но Джузеппе сжал его сильнее и посмотрел своими голубыми глазами в темно-зеленые глаза сына. — Их нужно уничтожить. И те, кто встанут на их сторону, опозорив свои семьи — будут уничтожены вместе с ними. Его голос был полон решительности, уверенности. Джузеппе и Стефан чокнулись бокалами. Стефан сделал небольшой глоток и остался невозмутимым, лишь беглый взгляд выдавал его волнение. — Знаешь, как можно отличить человека, который в полной мере владеет своим разумом — от зачарованного вампиром? — спросил мистер Сальваторе, смотря на парня из-под густых бровей. — Как? Стефан был уверен, что Кэтрин не зачаровывала его, а вот Деймона — большой вопрос. Его любовь к ней была чем-то сильным, необъяснимым. Стефану даже иногда казалось, что его любовь по сравнению с любовью брата — абсолютно ничтожна, но из раза в раз Кэтрин выбирала его, а Деймона… гораздо реже. — Зачарованный человек проявляет сочувствие и сострадание к этим демонам, испытывает сильную любовь, на деле которая является внушённой. Стефан ничего не ответил, но над словами отца он не мог не задуматься.* * *
— А так? — спросила Кэтрин, сидя за туалетным столиком, прикладывая к груди кулон с золотисто-янтарным камнем. — От Деймона? — спросил Стефан, наблюдая за девушкой с мягкой кровати. — Вообще-то от Эмили, — вампирша повернулась на возлюбленного и медленно зашагала в его сторону. Попутно она сняла со спинки стула шёлковый халат и накинула на себя. — Когда ты уже перестанешь волноваться из-за Деймона? — Я просто хочу, чтобы ты была только моей… — Стефан посмотрел на неё нежным и влюблённым взглядом. — Он хочет того же, — отозвалась девушка, хитро улыбаясь, — но здесь я устанавливаю правила. — Почему? — Потому что я избалованная, — её левый уголок рта дрогнул в игривой ухмылке. Ей понадобилось лишь два шага, чтобы оказаться рядом с просторной кроватью на которой сидел Стефан. — Ох да… ещё какая, — согласился с ней Сальваторе, ощущая на своих голых плечах её нежные и холодные руки. — Эгоистичная, — продолжила она, откинув Стефана на кровать и удобно располагаясь сверху. Она потёрлась бёдрами об его пах, чувствуя как всё его тело напряглось, а мужские руки нежно сжимали талию. Её тёмные локоны щекотали его тело и лицо. — И я могу делать вот так, — она оставила лёгкий, едва ощутимый поцелуй на его прессе. — И вот так, — дорожка из лёгких, но возбуждающих поцелуев росла всё выше. Стефан издал пару тихих стонов. — И так… — прошептала она ему в губы. Стефан заметил, как вены у её глаз вздулись, а глаза медленно начали наливаться кровью. Девушка опустилась к его шее и укусила. Сальваторе больно застонал, чувствуя клыки, которые разорвали его кожу, но Кэтрин неожиданно быстро отстранилась. Она вдруг закашляла кровью, которую ей пришлось сплёвывать на пол. — Кэтрин! Что с тобой? — обеспокоенно спросил Стефан. — Вербена… — прохрипела она и слезла с него. — Вербена! Она начала хвататься за горло и из-за нарастающего головокружения упала на пол. В глазах начало стремительно темнеть. Стефан подскочил к ней, падая на колени рядом с практически неживой Пирс. — Кэтрин! Кэтрин! Приди в себя! Он начал давать ей лёгкие пощёчины, но девушка в себя не приходила. В этот момент ворвался отец и с оскалом посмотрел на Кэтрин, а потом на сына, замечая на его шее не глубокий укус. — Дьявольская тварь! — шипит он на неё. — Сходи за шерифом, — приказал Джузеппе сыну. — Скажи, что мы поймали вампира! Стефан с широко распахнутыми глазами смотрел на сурового отца, не в силах сказать и слова. Ему казалось, что отец из последних рук сдерживает себя, чтобы не разорвать или не поджечь Кэтрин своими руками в их же доме. — Что?.. Нет! — Делай то, что я велю! Всё, что ты чувствуешь к ней — нереально. Она вампир, Стефан! — пытался тот достучаться до сына. — Чудовище! Я подмешал тебе вербену в виски, чтобы она раскрылась. — Как ты узнал? — Тебя выдало сочувствие… — Джузеппе осмотрел комнату, стянул с края кровати белую рубашку сына и кинул её ему в лицо. — Я растил вас не для того, чтобы вы были слабаками! Зови шерифа сейчас же! Быстрее! Стефан в состояние шока смотрел то на отца, то на возлюбленную, которая лежала с закрытыми глазами. — Вперёд, я сказал! — голос отца срывался на крик. Не осознавая того, что он делает и возможных последствий, младший Сальваторе поднялся с пола и побежал прочь из комнаты за шерифом, одновременно с тем накидывая на себя рубашку и трясущимися руками застёгивая пуговицы. Вскоре в спальню пришёл шериф вместе с его помощником и они начали надевать на голову Кэтрин Пирс металлический шлем, чтобы та была лишена возможности укусить кого-то. Вдруг в комнату ворвался проснувшийся от шума Деймон и увидел девушку, которую собираются увезти и заколоть насмерть. — Нет, не трогайте её! — начал рваться к ней Деймон, но отец его крепко прижал к двери, давая возможность шерифу унести уже очнувшуюся Кэтрин, которая в последний раз взглянула в глаза перепуганного и разозлённого старшего брата. — Ты хоть понимаешь, что они с тобой сделают, если узнают что ты на стороне вампиров? — злился на него Джузеппе, держа сына за его белую рубашку. — Они убьют тебя вместе с ней! — Тогда пусть убивают! Деймон еле сдержался от того, чтобы не плюнуть отцу в лицо. Старший Сальваторе вырвался из крепкой хватки отца и поспешил вниз по лестницам за Кэтрин. Но выбежав на улицу он увидел, как девушку полностью затащили в повозку. Сердце стучало настолько сильно, насколько это было возможно. Адреналин был в каждом участке его тела. Он уже был готов кинуться к шерифу, но Стефан удержал брата за плечи. — Деймон! Деймон, прекрати! — Прекратить? — раздражённо фыркнул он на брата, отталкивая его дальше от себя. — Я помогу тебе! Мы вернём её! — Поможешь?! — злился старший брат. — Ты не думаешь, что ты уже помог?! Ты обещал, что не скажешь ему! — Я не знал, что так получится! — Стефан поспешно оглянулся на уезжавшую повозку. — Это сделал ты! — обвинял его Деймон. — Это твоя вина! Её убьют из-за тебя! С этими словами Деймон бросился бежать в сторону леса. Стефан посмотрел на свой дом и на убегающего всё дальше Деймона. Стефан доверился отцу, но в тот момент он засомневался, что принял правильное решение и принялся догонять брата. Стефану удалось быстро догнать его. Они долго разговаривали на повышенных тонах, при этом ни на секунду не прекращая свой путь. Вскоре, им удалось прийти к единому мнению и согласовать план по спасению для Кэтрин. Во время всего пути, повозка остановилась всего один раз и не так далеко от города. В неё поместили ещё одного вампира и это было идеальным моментом для исполнения плана. — Обойди с той стороны, а я отвлеку их, — сказал Стефан, и вышел из-за кустов. Парень состроил нервное, даже переживающее лицо и вышел на свет. — Скорее, господин шериф, там ещё один, — указывал он куда-то во тьму. — Быстрее! — Вооружайтесь, — дал команду шериф двум рядом стоящим мужчинам, поправляя свою шляпу и плащ. — Быстрее за ним! И когда Стефан всех увёл, с другой стороны появился Деймон и ударил мужчину по голове, охраняющего возницу. Силы он не пожалел, поэтому мужчина оказался без сознания после одного удара. Деймон вытащил из его штанов связку ключей и принялся открывать железные двери. — У нас мало времени, — заявил подоспевший Стефан, помогая брату. Они открыли повозку и обнаружили обездвиженную, но в сознании Кэтрин. Они вытащили её из повозки и уложили её на землю, освобождая от защитного шлема и пут. — Не волнуйся, — попытался успокоить её Деймон. — Мы вытащим тебя от сюда. Всё будет хорошо. Девушка была абсолютно спокойная, будто она уже была готова к любому варианту событий. — Деймон, они возвращаются, быстрее! Верёвки оказались до конца распутанными. Деймон встал с земли, чтобы поднять девушку на руки, но не успел. Прозвучал громкий выстрел из ружья. Лишь на мгновение он ощутил боль где-то чуть выше живота и в тот же момент замертво упал рядом с девушкой. — Нет! — Стефан подскочил к брату и заметил, что тот больше не дышит, а его глаза застыли в каком-то пространстве. Кэтрин поджала губы, понимая, что сейчас чувствует Стефан. — Деймон, посмотри на меня! Но брат больше не реагировал. Стефан понял, что не успел. Шериф вместе с остальными уже близко. Убьют и его, если он что-то не предпримет. Младший Сальваторе кинулся к рядом лежащему ружью и направил его в толпу, но выстрел прозвучал раньше и не из его ружья. Резка боль в области живота. Стефан упал чуть дальше от Кэтрин и дотронулся до своего живота, ощущая, как кровь стремительно вытекает, а сознание погружается во тьму. Он смотрит на девушку, и та на прощание улыбается ему. — Я люблю тебя, Стефан… — шепчет она ему. — Прости меня. Силы стремительно покидали его. Он даже не смог что-то ответить девушке. В ту же секунду подоспели люди с факелами, шериф и Джузеппе. Кэтрин снова начали помещать в возницу. Она уже пришла в себя и даже не сопротивлялась, ведь у неё и мистера Локвуда был другой план. Она смотрела только на умирающего Стефана, видела как его глаза начинали закатываться. Джузеппе посмотрел на уже давно мёртвого Деймона и остановился у Стефана. — Вы — позор семьи. Мне отвратительно иметь в семье предателей. После этих слов он направился за остальными, так и оставив своих сыновей на дороге в лесу. И только Кэтрин знала, что это далеко не конец.* * *
— Скажи мне, сынок, — обратился к нему Джузеппе, — стоила ли твоя бесполезная смерть и самопожертвенность чего-то, ради этой женщины? Адэлис удивлённо переводила взгляд с Деймона на его отца. Ей не верилось… Она не понимала, как родной отец мог вот так взять, и застрелить своих детей. Как родной отец может быть таким чудовищем? — Стоило! — уверенно ответил Деймон. — Даже любопытно. Чего же? — Тебя не касается, — зашипел на него Деймон. Джузеппе понимал, что хорошего разговора у них не выйдет, поэтому перевёл взгляд на девушку, которая с призрением смотрела на него. — Был бы вам очень признателен, юная леди, если бы вы представились. — Сама аристократия, — прокомментировал Деймон. — Адэлис Эндерсон, — представилась она. Джузеппе Сальваторе нахмурил брови и продолжил внимательно смотреть на ведьму, будто хотел увидеть в ней что-то знакомое. — Знал я семью Эндерсон, но почему же ты тут? Вампир? — с прищуром спросил он. Деймон и Адэлис обменялись короткими взглядами. — Нет, — через несколько секунд ответил она. — Почему вы спрашиваете? — Клиффорд! — прокричал он суровым голосом. Сердце девушку пропустило один удар. Слишком знакомое и больное для неё имя. Она буквально ощутила, как голову резко наполнил жар, а ноги начали врастать в холодную плитку. — Нет… — прошептала она, делая несколько шагов назад. — Лис, что такое? — спросил Деймон, а после обернулся на дверь, когда услышал, как та начала открываться. Дверь открылась и все взгляды вновь устремились на лестницу. Вскоре на ней показался высокий молодой человек. Темно-каштановые волосы небрежно были уложены назад, а пару коротких прядей спадали на широкий лоб. Светло-коричневая кожа казалась ещё темнее при плохом освещение. Под губой красовался не маленький шрам. Адэлис до последнего надеялась, что это не тот, о ком она думала, но взглянув в его глаза и обнаружив там гетерохромию из темно-коричневых и голубых оттенков, она отшатнулась ещё дальше. Не от страха, нет, а от ненависти, презрения и обиды. Парень смотрел на неё своими разными глазами. — Привет, любимая, — улыбнулся он ей, засовывая руки в карман джинс. Адэлис сглотнула ком волнения, который появился поперёк горла, но продолжила молчать, лишь широко раскрытые глаза не могли отвести взгляда с него. — Кто это? — спросил Деймон. — Клиффорд Вульф, мой бывший парень, — Деймон перевёл взгляд с девушки на парня, который стоял и ехидно улыбался. — Клиффорд, проверь её, — голос Джузеппе был спокойный, но его просьба скорее сошла на приказ. — Нет! — тут же сказал Деймон, оказываясь в плотную к решётке. — Только попробуйте тронуть её! — Надо же какая самоотверженность. Снова… — хмыкнул Джузеппе. — Напоминаю, вас разделяют решётки и вырваться ты не можешь. Под глазами Деймона тут же появились черные вены, а руки крепко сжали решётку и начали трясти её в разные стороны, стараясь вырвать, но у него ничего не получалось. — Ты стал настоящим чудовищем, Деймон, — скорее для самого себя сказал он. Клиффорд подошёл к решётке и начал открывать замок. Адэлис стояла — как вкопанная, не в силах сделать шага назад или вперёд. Она могла ожидать чего угодно и кого угодно, но не его. Какого чёрта он делает здесь, а не в Вашингтоне? Молодой человек решительно подошёл к ней, грубо взял её за локоть и повёл за собой. — Не трогай меня! — девушка попыталась вырваться из грубой хватки, но всё без результатно. Он был сильнее. — Не брыкайся или будет хуже… — шепнул он ей и потащил на выход. — Куда её ведут? — Деймон схватил рядом стоящего отца за пиджак и сжал с такой силой, что ему казалось, будто ткань начнёт расходиться в его руках. — Умерь свой пыл, — шикнул отец. — Её проверят на сверхъестественные способности и вернут! — твёрдым тоном заявил отец. — Наверное… — Послушай сюда, если… — Если ты будешь мне угрожать, сын, то ты и она не выберетесь от сюда никогда. Дом под охраной. У вас нет шансов. И ваши друзья-вампиры вам не помогут. Не такие уж вы бессмертные, если иметь оружие против вас. — Ублюдок! — выплюнул ему в лицо Деймон, отталкивая его дальше от себя, тот спокойно удержался на ногах и начал поправлять смятую ткань. — Как ты воскрес? Ты уже давно должен был сгнить и своей плотью покормить червяков! — Мои тайны тебе не узнать, Деймон. Я воскрес не навсегда, если тебя это устроит. — Конечно не навсегда! Ведь как только я выберусь отсюда, то голыми руками оторву твою голову так же легко, как ты застрелил нас и отправил на смерть Кэтрин, которая в итоге спаслась! Не верится, что говорю это, но какое же удовольствие, что твой план по её уничтожению рухнул. — Жаль, — цокнул он. — Но это не даёт тебе права так говорить со мной. Ты в моей власти, как и та девчонка, — он кивнул на лестницу. — Если ты будешь себя плохо вести, то в первую очередь пострадает она, а уже потом ты. — Не пытайся манипулировать мной! Тем более через Адэлис! — Мне и не приходится. Ты сам оказался в невыгодном положение. Не нужно по ночам гулять на кладбище, — по-отцовски отчитал он. Деймон видел, как тот уже сделал несколько шагов в сторону лестницы, как вдруг остановился. — Не понимаю. Твоя девушка Елена Гилберт. Двойник Катерины Петровой. Почему ты так беспокоишься за жизнь этой девушки? Деймон молчал, а отец тем временем снова остановился напротив него, но на приличном расстояние. — Ты смотришь на неё иначе, не так как на Кэтрин или Елену. Я уверен в том, что ты не влюблён в неё. И я знаю, что вы познакомились не так давно. Почему ты тогда так переживаешь за её жизнь? — Я не обязан отчитываться перед тобой, обсуждать свои чувства ни к Елене, ни к Адэлис, ни к кому-либо ещё. Ты следил за мной, — утверждал он, — а значит должен знать. Джузеппе смерил Деймона суровым взглядом, развернулся и уверенным шагом направился к лестнице. Перед тем как подняться, он обернулся в пол оборота и сказал: — Я узнаю. Можешь не сомневаться.* * *
Адэлис вывели наверх в какой-то просторный зал. Дом был красивый, богато обставленный. Но сам зал был пустым, посреди него стоял лишь один деревянный стул, с ремнями на ручках и ножках. Клиффорд усадил туда Адэлис и застегнул ремни на её руках и ногах. — Пытать будешь? — с вызовом спросила она. — Практически, — ухмыльнулся он. Вульф зашагал к дальнему столику, который был накрыт чёрной тканью. Сняв её, он увидел несколько ёмкостей с разными жидкостями, шприцы и травы. — Зря ты вернулась в Мистик-Фоллс, Адэлис, — покачал головой он, начиная что-то смешивать или набирать, ведьме было плохо видно. — Ты подвергла себя и других опасности. Кто был тот парень? — Первое, если я вернулась в Мистик-Фоллс, то значит так было нужно мне. Второе, этот парень Деймон Сальваторе, это всё, что тебе позволено знать. — И снова твой колкий характер. Неужели наконец-то оправилась после смерти любимого деда? Она крепко сжала кулаки, ощущая, как ногти впились в нежную кожу. — Ты это специально, да? — Конечно, — он развернулся к ней с тонким лезвием в руке. — Зачем этот спектакль? Ты прекрасно знаешь — кто я такая. — В этом и интерес, — сказал он, наблюдая замешательство на её лице. — У меня есть шанс попытать тебя, послушать твои крики. — А что, крики Кассандры в ночи тебя больше не заводят? Неужели соскучился по моим? — язвила она. Клиффорд в миг изменился в лице. Его взгляд стал настолько острым и не приятным, что Адэлис захотелось посмотреть в окно, но она смогла подавить в себе это желание. — Заводят. Ты даже не можешь себе представить как… — он заметил, как она крепко сжала челюсти, а её глаза сверкнули оранжевым цветом. — Ну-ну! Не горячись. Не поверю, что ты до сих пор любишь меня. — Разве я говорила о таком? — она скептично выгнула бровь. — Любовь всегда в одном шаге от ненависти. Я не могу и не хочу любить тебя после всего, что ты сделал! После всего, что сделала для тебя я, и чем ты отплатил мне! — О чём ты говоришь? — не понимал он. — О том случае в парке? Да я тебя умоляю. Не такую уж большую услугу ты мне оказала, по спасению моей шкуры. — Надо было вообще не спасать, как и Кассандру. Мы с Александром как два идиота припёрлись туда решать местный конфликт, а оказалось, что и вы двое втянуты. Ладно эта идиотка, но ты… — Ах да, — взмахнул тот руками. — Вы с Александром пытались уберечь меня от сверхъестественного сообщества. Какое благородство! Один из-за вдруг вспыхнувших братских чувств, а вторая из-за любви. Но почему никто не спросил меня: хочу ли я этого? И! Чтобы ты знала: Кассандра уже три месяца, на тот момент, таскала меня на разные встречи с вампирами, ведьмами и оборотнями. Учила меня защищать себя, говорила, что в случае серьёзного конфликта меня смогут использовать против вас, смогут внушить что-то, за что я буду себя винить. Она мне рассказала это! Она! — орал он на неё. — Не ты, Адэлис! Не та, которая так хотела спасти мою жизнь. Не мой раздолбай-брат, который хотел того же и везде таскался с тобой! Как не конфликт, так везде замешаны Александр и Адэлис. Адэлис опустила взгляд, с усилием заставляя себя умолчать о том, о чём он до сих пор не знает. Она уверена в этом потому, что даже у Кассандры не хватит смелость рассказать ему это. — Он был главой вампиров, Клиффорд, а я бывший лидер ковена наших ведьм. Кто ещё будет замешан, если не мы? — В Вашингтоне три ковена ведьм и колдунов! — заорал тот так громко, что Адэлис невольно вздрогнула. — Проблемы вечно именно с твоим ковеном и его шайкой кровососов! Почему? Адэлис сглотнула и посмотрела ему в глаза. Клиффорд остановился рядом с ней. Она не знала, что ему ответить. Для него у неё не было ответа. — Молчишь… Конечно. Другого и быть не могло. Может ответишь на другой вопрос? — он заметил на себе её непонимающий взгляд. — Это меня интересовало давно, но всё не было времени и возможностей спросить. Раз нас сейчас ничего не связывает, то не вижу смысла ходить вокруг да около. — Спрашивай и закончим с этим цирком. — Что было между тобой и моим братом? — Адэлис искренне удивилась и с огромным непониманием посмотрела на него. — Я не поверю, если ты скажешь «нет». Даже когда у вас не было местных конфликтов вы проводили много времени вместе. Мне даже иногда казалось, что у него чувства не к Кассандре, а к тебе. Адэлис громко рассмеялась и ответила: — У него к Кассандре никогда не было настоящих чувств, глупый. Он внушил ей то, что якобы её любит. Она была его личным донором. Я сама об этом долго не знала, но и ты не знал то, что тогда твой братец был с отключенными чувствами. Удивлён? — спросила она, видя, как он потерялся от этого заявления. — Я тоже была удивлена, когда узнала. Случайно. Он мастерски скрывал это. Я просто помогла ему вернуться. Он был благодарен мне и пытался отплатить, защищая меня от опасностей, хотя я ему сто раз говорила о том, что не нуждаюсь в его опеке. Ты думал, что я спала с ним? Любила его? Клиффорд заметно сжал челюсти и на мгновение отвёл взгляд — это сказало ей гораздо больше, чем какие-либо его слова. — А что если да? — вдруг спросила она, замечая, как он резко посмотрел на неё, а в глазах удивление и вопрос — сменились на стремительно растущую агрессию. Клиффорд схватил её за шею и заставил смотреть прямо ему в глаза. — Ты спала с ним?! — кричал он, а она лишь смеялась. — Отвечай! — Никогда. Но ты мне больше не веришь, верно? — коварно улыбнулась она. Клиффорд на мгновение поджал губы, отпустил её и резко провёл лезвием по ее руке, оставляя не глубокий порез. Адэлис вскрикнула и злобно зашипела на него. — Придурок! Ты думал, что я за эти месяцы обратилась в вампира? Клиффорд снова резко схватил её за горло, сжал настолько сильно, что она с трудом могла дышать. Адэлис сквозь нарастающую панику из-за нехватки воздуха, чувствовала, как его трясёт, а глаза горят уничтожающим огнём. Ей казалось, что она видела в них бурю, которая грозилась уничтожить всё вокруг. — Больно? — спросил он. — Неприятно? Это меньшее, что я пока сделал с тобой. Он резко отпустил её и направился обратно к столику. Адэлис видела, как тот перебинтовывает себе руку, видать и сам порезался из-за своей злобы. Она дёргала руками в разные стороны, в попытке выбраться, но ремни не подавались. — Можешь не пытаться, я крепко завязал, — предупредил он. — Мне не привыкать терпеть боль из-за тебя, Клиффорд. Ты мало чем можешь удивить меня. — Посмотрим… — сказал он, что-то наливая и размешивая в стакане. — Знаешь, что забавно? — снова начал он. — Несмотря на то, как мой братец защищал тебя: он оставил тебя в такой момент, когда тебе нужен был рядом хоть кто-то. Почему? — Хоть в чём-то вы похожи, — ухмыльнулась она. — Уж не знаю. Нужно спросить у него… Хотя знаешь, я ошиблась. Вы даже тут не похожи. Ведь он просто исчез, а ты… Ты помнишь, как поступил ты? Помнишь, что и как сказал, когда решил бросить меня после смерти Джона, когда я дни и ночи плакала, и не знала как мне жить дальше? Помнишь?! — Помню, — сухо ответил он. — И мне не стыдно, если ты хотела услышать это. Она на мгновение опустила взгляд и закусила губу. — Какой же ты урод… В жизни ни о чём не жалела, а сейчас жалею, — она заметила, как тот напрягся и наклонил голову на бок, ожидая продолжения. — Жалею, что связалась с тобой. Жалею о всём, что сделала ради тебя. Жалею о том, что… — Адэлис почувствовала тяжёлой ком в горле, — что не отдала тебя в руки смерти. Ведьма испепеляющим взглядом смотрела в его спину. И вот он повернулся на неё, с небольшим стаканом на первый взгляд — воды и зашагал к ней. Он смотрел на неё каким-то довольным взглядом, словно то, что она сказала пару секунд назад было тем, что он хотел услышать. — Забавно. Тебе понадобилось столько времени, чтобы сказать правду. — Я никогда не желала этого раньше, — честно сказала, но о главном решила умолчать. — Сомневаюсь, — цокнул он. — Будь умницей, открой ротик. — А ты будь умницей, и закрой свой ротик, пока я… Ему это не понравилось. Лицо парня исказила злая ухмылка. Он схватил девушку за лицо и сильно сжал её щёки. Адэлис представила будто вся горит огнём, который переходит на него и вдруг на его руке начали появляться больные ожоги. Клиффорд плеснул напитком ей в лицо и схватился за руку. Ведьма против своей воли закричала, чувствуя, как её кожа горит и одновременно колит так сильно, будто её пронзают тысячи иголок. — Ты не сможешь использовать ту магию, которую хочешь. Ты ослаблена, — Адэлис сквозь боль и злость посмотрела на него горящими глазами, наблюдая за тем, как он начал её обходить. — Тебе нужно поспать. Она успела только повернуть шею, как тут же почувствовала два шприца и видела, как мир начал стремительно расплываться и погружаться во тьму.* * *
Чуткий слух Деймона уловил какие-то крики и оры наверху, как женские, так и мужские. Он уставился на отца, который вернулся и принёс в подвал какой-то чёрный пакет. — Расскажи мне, как ты выжил? — сквозь оскал допрашивал он. — Как я сказал Стефану, все свои тайны я унесу с собой в могилу и эту тоже. Я не умру до того, пока не исполню свой долг, и ты мне в этом поможешь. — Мечтать не вредно, папочка. — Вечность — твоё проклятие, сын. Я думаю, что ты изменишь своё решение. Дверь в подвал открылась и по лестнице спустился Кол. От его ядовитой улыбки Деймону становилось тошно, его руки так и начали чесаться от мысли о бьющимся в руке сердце первородного вампира. — Он твой, только не перестарайся, — обратился к нему отец и направился прочь. — Якшаешься с вампирами? Многое, однако, изменилось с 1864. Отец лишь остановился на пару секунд, покачал головой, будто отгоняя мысли и поспешил подняться по лестнице. Кол проводил взглядом Джузеппе и вновь обратил своё внимание на Деймона. — Развлечёмся, Деймон? — Ты не в моём вкусе, Кол. Думаю, тебе придётся поискать другую мишень для развлечений. — Не сегодня.* * *
Кэролайн вышла из душа, вытирая полотенцем мокрые волосы. На кровати сидел задумчивый Стефан, который смотрел куда-то в пустоту, и очевидно, о чём-то размышлял. Девушка подошла к нему, присела рядом и нежно обняла, ощущая, как он положил свои руки на её и тяжело вздохнул. — Переживаешь за Деймона? — Форбс понимала, что естественно он переживает, но ей нужно было как-то завести разговор и отвлечь его от разных мыслей. — А сама как думаешь? — отозвался Стефан. Кэролайн закусила губу, ожидая дальнейших слов. — Конечно переживаю! Он всё же мой брат… Кол может сделать всё что угодно, и эта мысль не оставляет меня ни на секунду. Сама помнишь, пару лет назад он его чуть не убил. Что ему может помешать сделать это сейчас? — Но ведь Клаус… — Клаус может не успеть, — перебил её Стефан, поворачиваясь лицом к ней и целуя в лоб. — Завтра подумаем о том, что можно сделать. Давай ложиться спать. Форбс больше не решилась заводить разговор о Деймоне. Она не хотела, чтобы Стефан снова начал переживать и не уснул в течение всей ночи. Кэролайн легла на грудь возлюбленного, чувствуя, как Стефан начал перебирать пальцами её пряди волос. Спать ей абсолютно не хотелось, а в голову лезли непрошенные мысли о Клаусе. Она так давно о нём не вспоминала, и буквально на днях он вернётся в Мистик-Фоллс. Вампирша была удивлена, что он так легко согласился на помощь, но ведь именно это им и было нужно. Кэролайн вдруг начала вспоминать все моменты, которые были когда-то с ним. Воспоминания сами ползли в голову, хотя она пыталась сопротивляться… Для всех Клаус был психом, сумасшедшим и жестоким гибридом, но лишь немногим удавалось увидеть его настоящего. Далеко не все могли разглядеть в нём что-то хорошее, а она смогла. Кэролайн до сих пор помнила их первый день, когда она увидела его на пороге своей комнаты. Она помнит, как он пришёл вылечить её — в её же день рождения. Он подарил ей шанс на жизнь и, пожалуй, это был лучший подарок…* * *
Кэролайн лежала на своей кровати, пытаясь погрузится в крепкий сон, надеясь больше никогда не проснуться. Рана на шее болела, колола и будто горела огнём. Она чувствовала, как всё её тело выворачивает. Необъяснимая боль в разных частях тела возникала одна за другой. Рассудок начал мутнеть и что-то иное вот-вот грозилось завладеть её разумом. Но Кэролайн была бы не Кэролайн, если бы до последнего не пыталась сохранять контроль над своим разумом и телом. Она считала, что сможет перебороть галлюцинации и безумие, что вот-вот могли настигнуть её. В доме её мама, которая переживала за дочь и мечется внизу, в гостиной, не зная что делать и как спасти единственную и любимую дочь от неминуемой смерти. Кэролайн знала, как умирала Роуз. Знала, что та пару раз чуть не убила Елену, когда разум совершенно был не подвластен ей и был в плену у иллюзий. Кэролайн лишь знала, что она не должна причинить боли никому. Она должна сохранять контроль над собой до последнего. Кэролайн краем уха слышала какой-то шум на первом этаже, но также ощущала, что она вот-вот провалится в сон. Может это к лучшему и она больше не проснётся. Вдруг Форбс услышала приближающиеся к её комнате шаги. С трудом распахнув глаза, она заметила на пороге Первородного Гибрида, который рассматривал её бледное и слабое тело. Хорошо. Ладно. Она готова была признать, что оказалась слабее и упустила из рук контроль… Дожили. Ей мерещится сам Никлаус Майклсон. Самое бессмертное существо на земле. Вдруг, лишь на секунду, она подумала о том, что он ей не мерещится. Но если это так, то зачем он пришёл? Что хочет от неё? Клаус внимательно осматривал её. На его лице не было улыбки, злости или чего-то, что могло бы насторожить умирающую вампиршу. Клаус заметил всё: бледное лицо и в добавок — сухие губы, длинные, чёрные и дрожащие ресницы, тяжёлое дыхание и капельки пота на лбу, едва заметные родинки на руках, что крепко сжимали одеяло. Он не чувствовал страха от неё, лишь усталость и желание закончить это, но он видел в её глазах что-то ещё… Что-то такое знакомое, что нельзя было описать вот так с хода. — Пришёл убить меня? — тихим голосом спросила она, вырывая его из своих размышлений. — В твой день рождения? Ты так плохо обо мне думаешь? — повёл бровью гибрид, едва заметно улыбаясь. — Да… — несмотря на слабый голос, прозвучало это более, чем уверенно. Клаус тяжело вздохнул и подошёл ближе, медленно убирая прядь прилипших блондинистых волос с шеи, желая разглядеть рану. Он заметил большой окровавленный укус, вокруг которого покраснела кожа, появились сосуды, язвы и волдыри. — Какая ужасная рана, — произнёс он, смотря в её глаза, которые она с трудом закатила. — Сожалею. Ты стала случайной жертвой, ничего личного. Кэролайн опустила взгляд, не желая видеть его. Всё-таки не галлюцинации… Жаль. — На самом деле, я обожаю дни рождения. — Да уж, — тяжело вздохнула она, почему-то не особо веря в это, — кажется, тебе уже стукнул миллиард. — Ты забываешь о том, что у вампира иное восприятие времени. Радуйся, что людские условности тебя больше не касаются. Ты свободна. — Нет… — отрицала она, замечая его секундное замешательство. — Я умираю… — дрожащим голосом произнесла она, в мыслях ругая себя за показ слабости, но Кэролайн действительно не хотела умирать. Она любит жизнь. Она любит наслаждаться и получать от неё всё, даже плохие моменты, ведь они тоже заставляют жить и добиваться лучшего. Клаус присел рядом с ней и еле заметно улыбнулся. — И я позволю тебе умереть, если ты этого хочешь. Если ты действительно веришь в бессмысленность своего существования, — в уголках глаз Майклсона по неясной даже для него самого — причине — блеснули слёзы. — Откровенно говоря, я сам об этом задумываюсь раз или два в столетие. Но позволь открыть тебе одну тайну, — он приблизился чуть ближе. — Тебя ожидает огромный… огромный мир: лики городов, искусство, музыка, — лёгкое касание её руки, — первозданная красота. У тебя будет всё, о чём ты так мечтаешь… — он сделал небольшую паузу, словно что-то обдумывая. — У тебя будет тысяча дней рождений… Только попроси. Девушка смотрела в глаза цвета морской воды, такие голубые с оттенками едва заметной зелени и такие глубокие, скрывающие в себе столько тайн, которые он никогда и никому не раскроет. Всё, что он сейчас сказал — правда. Она хотела всего этого, хотела увидеть мир, стать важным человеком, который будет нести в мир как можно больше добра и помогать всем, кто нуждался в какой-либо помощи. Она хотела попробовать себя в музыке и искусстве, чтобы найти себя в одном из направлений. У неё есть такое чувство, будто она ещё что-то не успела в жизни, с кем-то не познакомилась — важным, или чего-то не сделала. Она не может умереть сейчас. Ей нужно жить! Кэролайн почувствовала, как из её глаз начали течь слёзы, оставляя на щеках мокрые солёные дорожки. Она не всхлипывала, не дрожала. Ей было не приятно думать о том, что её жизнь зависит от другого бессмертного существа. Ей не нравилось, что она не может сама себе помочь и взять всё в свои руки, в конце концов! Она не может довериться Клаусу, даже если в глубине души ей этого хотелось, хотя бы из-за того, что она знала, что он попросит что-то взамен. Клаус не станет помогать кому-либо просто так. — Зачем ты это делаешь? — вдруг спросила она. — Приходишь, предлагаешь помощь… Это не похоже на первородного гибрида-убийцу. Да, Кэролайн не могла удержаться без язвительного, но хоть и правдивого дополнения. К её удивлению Клаус не рассердился, а даже усмехнулся и сел рядом с ней поудобнее. — Невинные жертвы нам не к чему, — пожал плечами тот. — К тому же, ты слишком молода и ещё не видела в своей жизни ничего, чего бы тебе стоило увидеть, познать, попробовать и испытать. Я не такой монстр, Кэролайн, — он услышал, как она хмыкнула, сомневаясь в его словах. — Ты можешь в это не верить. Но если ты проанализируешь всё, что я сделал, то сама поймёшь, что я никогда не угрожаю и не устраняю тех, кто не несёт опасности для меня. — И твоей семьи, — дополнила она. — Ты кажешься злым, но как и мы все… — её дыхание участилось, — дорожишь своей семьёй. Это достойно, Клаус. Человек, который ценит свою семью, пусть даже какую-то её часть — не потерян. Клаус хотел задать один вопрос, но понимал, что это не будет вязаться с его обликом чёрного, злого, опасного волка. — И ты не потерян… Раз способен на это, и на то, чтобы спасти другого человека, — она сглотнула и посмотрела на него. — Что я буду должна тебе взамен? Клаус понимал, почему она спросила это. Ведь он никогда не шёл кому-то на помощь, не желая после поиметь с этого какую-то выгоду для себя. Сегодня был тот самый день исключения, который в его жизни случался так мало, что хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать. — Лишь одно… — он заметил, как она сглотнула, ожидая, наверное, самого худшего. — Ты будешь жить! И получишь от жизни всего, чего сама захочешь. — Что?.. — не верила она. — Так какой твой ответ, Кэролайн? — не желал объясняться тот. Кэролайн поджала губы. Она не верила в то, что он произнёс. Какая-то её часть кричала о том, что он блефует и через время что-то попросит. Но другая её часть хотела жить и кричала, что даже если она довериться сейчас Клаусу, и потом облажается, то это будет для неё ещё одним жизненным уроком. И доверие к людям после этого у неё пропадёт ещё больше. — Я не хочу умирать, — произнесла она дрожащим голосом. Клаус улыбнулся, это была одна из самых настоящих и искренних в его арсенале. Он закатил чёрный рукав правой руки и помог Кэролайн приподняться. Клаус преподнёс своё запястье поближе к ней, давая возможность самой сделать укус. — Давай, милая, пей, — произнёс он, еле ощутимо касаясь губами её головы. Кэролайн почувствовала, как клыки тут же выросли. Она прокусила его запястье, с наслаждением высасывая кровь, чувствуя, как та начала лечить её. Клаус с трудом удержался от рвущегося наружу стона. — С днём рождения, Кэролайн, — сказал он, проводя рукой по её волосам.* * *
И какого же было удивление у Кэролайн, когда она поняла, что он действительно не блефовал. Он никогда ничего не просил у неё взамен после этого случая. В тот день она поняла, что даже в самом страшном вселенском зле, может присутствовать лучик света… в микро дозах. Конечно, она не утонула в этой мысли, но не упускала её. И чем больше она общалась с Клаусом, тем больше в этом убеждалась. Он никогда не был с ней жестоким, как с другими. Он видел в ней что-то такое, что в ней не видел никто другой. Она знала это, но не могла себе позволить поддаться искушению и довериться ему окончательно. Ведь когда они просто где-то пересекались по делу или нет, то многие косились, а когда они случайно переспали, то все эти косые взгляды были цветочками по сравнению с тем, что ей пришлось выслушивать. И на удивление, лишь один человек не осуждал её, лишь пошутил пару раз и, на ещё одно удивление — даже не обидно — это был Деймон. Удивительно, но факт. Кэролайн поджала губы и уже следующее воспоминание застыло перед её глазами…* * *
Запах летней холодной ночи и лёгкий прохладный ветерок, который гонял лежащие на земле шарики, весящие на сцене гирлянды и какие-то валяющиеся бумажки. Кэролайн стояла на заднем дворе школы и ожидала Клауса. Она знала, что он придёт поговорить, ведь сам назначил встречу на этом стадионе. И вот они — шаги сзади неё. Она повернулась и увидела первородного гибрида. Улыбается. Клаус идёт к ней на встречу с лёгкой ухмылкой и походкой, глаза его, как всегда — блестят, и по-прежнему в дорогом чёрном костюме. — Ты был удивительно пунктуальным, — заметила она, приветливо улыбаясь. — Я как раз уже возвращался, — ухмылка не сходила с его лица. Он полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда письмо. — Получил твоё письмо о выпускном, такое нежное. Кэр почувствовала, как начала заливаться румянцем. Поджатые губы растянулись в неловкой улыбке, а глаза на мгновение закрылись, пряча искорки гордости за свои старания. — Наверное, надеялась получить наличные. — Да! — воскликнула она. — Или мини-холодильник. — А я хотел вручить тебе билет на первый класс до Нового Орлеана, — Клаус сразу же заметил — как девушка поникла и отвела взгляд. — Но я знал, каким будет твой ответ. Поэтому решил дать тебе то, что ты примешь… — Кэролайн в ожидание подняла на него взгляд и вздёрнула подбородок. — Теперь Тайлер может вернуться в Мистик-Фоллс. От изумления она раскрыла рот, пытаясь подобрать нужные слова. — Что? — глазами удивлённо смотрела на гибрида. — Он — твоя первая любовь, — Клаус наблюдал её счастливую улыбку и хаотичные мысли, что отражались в этих небесно-голубых глазах, — а я хочу быть последней, сколько бы ты к этому не шла. Он оставил лёгкий, едва ощутимый поцелуй на её щеке. На прощание. Тогда он так думал. Думал, что они больше не увидятся… Ну точно не спустя пол года, после выпускного.* * *
В её голове пронеслось имя, как сказал Клаус, её первой любви, и он был прав. Тогда Кэролайн была готова пойти на всё, чтобы Тайлер был рядом с ней. Она любила его чистой и искренней любовью… Так она не любила никого и никогда. Эта была отдельная глава в её жизни: страстная, бурная, с американскими горками и всем, что делало эти отношения живыми. Кэролайн с большим трудом отогнала от себя навязчивые воспоминания, связанные с Клаусом, но всё же она не могла не задать себе один вопрос: что она почувствует, когда увидит его? В последний раз, когда они виделись, её сердце выдавало всё, что только могло выдать: все тайные желания и чувства. Оно билось так сильно, как, наверное, не билось никогда. Что же будет теперь? Что могло измениться за эти пять лет? Какой сейчас Клаус? Вдруг она заметила, как дыхание Стефана стало совсем ровным. Она посмотрела на него и поняла, что он уже где-то глубоко в своих снах. Что касается Стефана… Он безумно дорог ей. Он важен для неё. Он многому её научил и был рядом тогда, когда был нужен, но в последнее время между ними что-то изменилось, и это никак не было связано с Клаусом. Кэролайн не знала как объяснить, но будто из поцелуев уходят все чувства, которые были эти три года. Во взглядах больше нет той теплоты, желания и искры. Всё стало будто обыденным… Но самое ужасное то, что она не знала, что с этим делать. Она не знала причину всего этого, а не зная причины — невозможно найти решение проблемы, но она ещё надеялась… Кэролайн попыталась отвлечься от минуты грусти и уныния. Она подумала о Деймоне. Ей было интересно как он там: живой ли? Не издевается ли над ним Кол? Целы ли они с Адэлис вообще? Зачем их вообще забрали? Ради чего? Миллион вопросов и ни одного ответа. Ужасно. Кстати говоря об этой ведьме. Кэролайн не понимала. В Адэлис есть что-то, что её напрягает и то, что завораживает и заставляет её хотеть узнать о ней больше. Наверно, всё это следствие того, что она новенькая среди них. Адэлис для неё сплошная загадка, которую стоит разгадать. Единственное, что она поняла за всё то время, что они провели в их весёлой компании, это то, что она не такая простая — как кажется. Кэролайн это чувствовала и её это настораживало. Она не знает, что от неё можно ожидать и ей нужно это узнать, чтобы никто из них не пострадал.* * *
Адэлис с трудом открыла глаза. Всё лицо кололо и сильно жгло, как и руку, на которую попал раствор лобелии. И до неё даже не сразу дошло, что она потеряла сознание на какое-то время. Поняла она это только тогда, когда почувствовала такие же ощущения, что и на лице, но только на шее. Клиффорд вколол ей лобелию. Ярость начинала закипать в ней. Она вновь попыталась вырваться, но всё было напрасно. Повернувшись направо, она заметила в двух метрах от себя точно такой же деревянный стул с ремнями. И она быстро поняла то, что он для Деймона, ведь кроме них, пленников больше нет. Вдруг трёхметровые белые двери со скрипом распахнулись и она увидела Кола, который тащил на себе Деймона. Сальваторе был весь в крови, с разодранной рубашкой и разбитыми руками. Майклсон, словно не замечая её присутствия, усадил не в силах сопротивляющегося вампира на такой же стул. Деймон тяжело вздыхал и шипел, словно каждое неосторожное движение Кола приносило ему новую порцию с трудом терпимой боли. — Кол, да? — подала слабый голос Адэлис. — Так точно, красавица. Чего тебе? — Зачем вы держите нас? Кол вновь проверил все крепления на конечностях вампира, подошёл к девушке и заглянул в её зелено-карие глаза — своими темно-карими. Адэлис не могла ни отметить его хитрый и до невозможности проникновенный взгляд. — А у тебя от разговоров личико не покалывает? — улыбнулся он. — Ведь лобелия ужасна для ведьм, практически как для вампиров вербена. — Не покалывает, — протянула она сквозь зубы. — Я хочу получить ответ на свой вопрос. — Нетерпеливая, да? Ладно. Я всего лишь хочу вернуть своего отца. — Майкла? — удивлённо произнёс Деймон, сглатывая и следом слизывая со своих губ практически засохшую кровь. — Тебя кто по голове ударил? Кол рассмеялся, а после подошёл к Деймону и как следует заехал ему по лицу. Адэлис зажмурилась, слыша как Деймон сплюнул собравшуюся во рту кровь. — Не по голове, а по спине. И знаешь чем? Кол ещё раз замахнулся и со всей силы заехал кулаком по его лицу. Деймон зарычал и снова сплюнул кровь. Адэлис заметила, с какой силой вампир сжал деревянные ручки стула, и с каким гневом во взгляде посмотрел на древнего. — Импровизированным колом! — поправил его первородный. — Клаус перешёл все границы, и я хочу его проучить! Всё же несколько столетий назад я ему это обещал. Пришло время воплотить эти желания в жизнь, — заявил Кол. — В целом, я мог бы и сам справиться с братом, но у нас не осталось кольев из белого дуба… — он на секунду задумался. — Нет, не так: у меня и остальных нет кольев из белого дуба, а у Клауса их достаточно для того, чтобы убить всю семью. Я пытался найти хотя бы один и у меня ничего не вышло. Значит, мы переходим к другому плану, а точнее к нашим родителям. Только Майкл и Эстер знают, как обезвредить его. Но мать мне не помощник, а вот Майкл ненавидит Клауса так же как и я, скорее даже сильнее. — И все мы прекрасно знаем, что Клаус заколол Майкла два раза. Сомневаюсь я в силах твоего папаши, — язвил Деймон. Кол в ту же секунду сжал шею Деймона настолько сильно, что казалось вот-вот и та начнёт издавать хрусты. — Не дерзи, Сальваторе, если хочешь выжить. Я не могу убить тебя сейчас только потому, что ты пока нужен своему отцу, но как только он сделает всё, что ему нужно, я голыми руками оторву твою голову и на память повешу над кроватью! — Кол в туже секунду свернул старшему Сальваторе шею. — Нет! Деймон! — прокричала девушка. — Не волнуйся, ведьмочка, скоро очнётся, — он остановился напротив неё и смерил её заинтересованным взглядом. — Ну, думаю, ты и сама это прекрасно знаешь, — он приблизился ещё больше и шепотом продолжил. — Ведь мы оба прекрасно знаем, что ты сама сворачивала шеи вампирам, — он провёл пальцем по её рукам, как она тут же попыталась отдёрнуть руку, но у неё ничего не вышло. — Своими волшебными ручками. Позволь уточнить, — он наигранно задумался, — со своего восемнадцатилетия. Вот что мне интересно: какую игру ты ведёшь? А? Адэлис плотно сжала челюсти, не желая отвечать ему, но Кол не уходил и терпеливо ждал. — Тебя это не касается, — прошипела она. — Так, да? Хорошо. Я сам узнаю, а потом расскажу ему и всем остальным, что ты никакая не начинающая свой путь в магии — ведьма. Всё тайное рано или поздно становиться явным. Тебе ли не знать это. Кол развернулся и зашагал к окнам, как вдруг голос Адэлис его остановил. — Клиффорд. Он всё рассказал тебе, так? Кол хмыкнул и подошёл к окнам, начиная раздвигать шторы. — Может да, а может и нет. Ты же не хочешь идти со мной на контакт, вот и я не хочу идти с тобой, — сказал он, раздвигая последнюю штору. — Надо же, совсем скоро будет рассвет. Пах! Девушка посмотрела на руки Деймона и не обнаружила на нём кольца. — Кольцо… Где его кольцо, Кол? — В этом зале нет солнцезащитных окон, поэтому мы немного его поджарим. Запомни красотка, потом передаешь ему: вы тут будете до ритуала «Кровавого Суперлуния» и никто вас не спасёт. Любой, кто сюда сунется, станет трупом до того, как попытается перешагнуть порог. — Что это за ритуал? — Позже узнаешь, для него ещё мало что готово, — он вновь подошёл к ней. — Повезло тебе, что ты не вампир, знала бы ты какая эта мука гореть на солнце, чувствуя, как с тебя сползает твоя же плоть, — дьявольская улыбка появилась на бледном лице, которая была так свойственна Колу. — Доброй ночи и весёлого утра, милая. — Ты — монстр! — воскликнула она, заставляя его остановится около дверей. — Нет. Я просто Майклсон. С этими словами Кол вышел из зала, закрывая за собой большие белые двери. Девушка повернулась на окна, пытаясь ориентироваться по свету на улице: сколько же у них времени до рассвета и есть ли у неё шанс хоть что-то предпринять.* * *
Бонни собрала все свечи в своём доме, которые только смогла найти вместе с Энзо. Вампир помог расставить свечи вокруг ведьмы и по периметру комнаты. — Ты уверена, что сможешь с ней связаться? — Не знаю, — пожала плечами Бонни, продолжая поправлять свечи. — Если она будет без сознания или спать, то должно получится, а если она в сознание то может начать сопротивляться, — Бонни подняла свой взгляд на заинтересованного Энзо, который стоял облокотившись на диван. — Ты можешь закрыть все окна, мне нужна полная тьма. Энзо без колебаний выполнил просьбу Бонни. — Спасибо. Девушка закрыла глаза и начала читать какое-то заклинание на латыни. Пламя свечей резко возросло, давая ведьме больше энергии. Энзо настороженно смотрел на неё, опасаясь, что даже такое заклинание может причинить ей нежелательный вред, но с каждым словом Бонни выглядела лишь увереннее. Энзо сел на корточки напротив неё и начал ждать. — Адэлис, ты слышишь меня? Адэлис! — звала её девушка. Состояние Адэлис становилось очень странным, будто всё тело начало находится где-то в пространстве, как бы странно это не звучало. Голову разрывал какой-то шум, и будто где-то вдалеке слышались голоса. Если бы девушка могла, то она бы схватилась за голову, но она могла лишь сжимать подлокотники и качать головой в разные стороны, пытаясь управится с неприятным чувством и шумом. Ей начинало казаться, что будто кто-то пытается влезть в её голову. — Она сопротивляется, — изрекла ведьма. — Пытайся, Бонни! Надави на неё! — Я могу сделать хуже ей! — Бонни не понравилось предложение Энзо. — Нам нужно вытащить в первую очередь Деймона, а уже потом её! Чем быстрее мы их найдём, тем будет лучше. И неважно какими способами! — настаивал Энзо. Бонни смерила суровым взглядом Энзо и вновь закрыла глаза, громко прочитывая заклинание.* * *
Адэлис начала чувствовать, что головная боль усиливается до такой степени, что она начинает терять сознание. Весь мир начал вращаться вокруг. Последнее, что она увидела, это то, что небо начинает потихоньку терять тёмные краски… Адэлис не знает сколько прошло времени, но она начала приходить в себя, и с трудом открывать глаза. Только вокруг всё было тёмное, словно выключили весь свет и закрыли плотно окна. Она всё также сидела на этом чёртовом деревянном стуле с привязанными руками и ногами. — Лис, — раздалось эхом. — Как я рада, что смогла связаться с тобой! Из тьмы вышла Бонни, она обеспокоенно смотрела на бледную девушку. — Бонни… — шёпотом произнесла она. — Где вы? Как нам вас найти? — допрашивала её Бонни. — Я успела лишь понять по виду из окон, что это большой дом, который местностью похож на участок Сальваторов… Где-то на территории леса. — Хорошо. Что от вас хотят? — Кол твердил о каком-то ритуале «Кровавого Суперлуния». И ещё передай Стефану, что его отец восстал из мёртвых. Он что-то готовит… Что-то то, что не понравится вампирам, и, возможно, остальным сверхъестественным существам. Бонни ошарашенно смотрела на девушку, не понимая, что делать ей раньше. — Бонни, я… Но Адэлис не успела договорить и связь между ними распалась.* * *
Свечи вокруг Бонни резко затухли, а сама девушка упала на пол и из её носа вытекла небольшая струя крови. Энзо подбежал к девушке, поднял на руку и уложил на диван. Он принялся давать ей лёгкие пощёчины, но девушка не реагировала. — Чёрт! Бонни, приди в себя! — тряс её Лорензо. — Твою же…* * *
Адэлис чувствовала чьи-то лёгкие касания на своей щеке. Она открыла глаза, ощущая как пульсируют её виски и ноет затылок. Лобелия и вторжение Бонни… Она начала с трудом покачивать головой из стороны в сторону, не переставая чувствовать чьи-то касания. — Приди в себя, девочка, — шептал Джон Эндерсон. В этом шёпоте она уловила тонкие нотки любимого ей голоса, который принадлежал её дедушки. Она с трудом приоткрыла глаза и еле сфокусировала зрение на всё время расплывавшемся силуэте. — Дедушка? — не верила своим глаза Адэлис. Она чувствовала, как в ней что-то начало переворачиваться, а сердце забилось слишком быстро. — Ты… Я… Не верю. — Сейчас не время. Солнце восходит. Деймон сгорит. Помоги ему! Джон указывал на Деймона, который по-прежнему не шевелился. — Мне бы кто помог… — буркнула она. — Милая Адель, помнишь чему я тебя учил? Ты, и только ты, можешь взять контроль над своим телом и разумом. Перешагни через свою боль, через недомогание. Блокируй их! На счету каждая минута и его жизнь. После этих слов Джон резко исчез, не дождавшись её ответа. Адэлис посмотрела в окно и обратила внимание на небо, которое вдалеке залилось нежно-розовыми красками, с каждой новой секундой появлялись желтоватые оттенки и первые лучи солнца. Адэлис перевела взгляд на Деймона, который судя коротким вздохам — начал приходить в себя. — Деймон, ты живой? — спросила она. — Пока да, но рискую вскоре сгореть. Она заметила, как от него начал идти дым, а солнце появлялось на горизонте всё больше и больше, как и ожоги вместе с язвами на его лице и руках. — Чёрт! Адэлис начала вырываться, но ремни не поддавались. Многочисленные попытки ни к чему не привели. Деймон стиснул зубы, чтобы не застонать от невыносимой боли. Адэлис была всё ещё слаба из-за лобелии, но ей нужно было попытаться спасти и себя, и Деймона. Девушка сосредоточилась на магии внутри себя, и шепча под нос какие-то слова, начала призывать силу огня. Её вены на руках засветились оранжевым светом, как и резко открывшиеся глаза. Она посмотрела на кожаные ремни — и те вспыхнули. — Быстрее… Прошу! Адэлис! — сквозь зубы умолял её Деймон. Она пронзительно посмотрела на огонь и тот под силой взгляда начал гореть быстрее. Она вновь начала вырываться и кожаные ремни, неожиданно даже для неё — обратились в прах. Адэлис нагнулась к ногам и быстро расстегнула те, что остались. Она взмахнула руками и шторы, которые поднял Кол, в тот же момент опустились до пола, пряча за собой лучи солнца. — Наконец-то… — тяжело дышал вампир. Ведьма подбежала к Деймону и принялась отвязывать его руки и ноги. После Деймон попытался встать, но он был настолько слаб, что ожоги практически не затягивались, а ноги его просто не держали. — Где твоё кольцо? — нервно спросила она. — Кол забрал, — тяжело дыша выдал он. — Вот же урод! — её взгляд упал на его порванную рубашку. — Что с тобой делал Кол, что ты теперь в таком потрёпаном виде? — Это он так выразил свою ненавистную любовь ко мне. Все Майклсоны так горячо могут общаться со старым друзьями. — Ты даже в такой ситуации шутишь? — Смех продлевает жизнь, — ухмыльнулся он, едва заметно шипя от боли. Адэлис снова осмотрела его: все ожоги на теле, раны оставленные Колом. — Тебе нужна кровь, — она закатила рукава своей белой рубашки и протянула ему запястье. — Пей! Чего смотришь? — Ты в курсе, что делится кровью — это интимно? — дёрнул бровями вампир, криво ухмыляясь, на что она лишь закатила глаза. — Во-первых, у нас мало времени. Во-вторых, я не вампир и это правило на меня не располагается. В третьих, Деймон, я тебе не секс по обмену предлагаю. Никакого интима, а лишь помощь нуждающемуся другу. Так что… оставим разговоры об интиме на какой-нибудь вечер, а сейчас пей! — Горячо, — ухмыльнулся вампир. — Уговорила. Деймон обхватил её руку и впился своими клыками в её запястье. Он старался не причинять ей боли, но девушка всё равно зашипела. Адэлис старалась не двигать рукой, чтобы не провоцировать новый приступ боли и не давая тем самым ранам становиться больше. Она наблюдала, как у вампира под глазами вздувались вены, гоняя по ним кровь. — Легче? — спросила она, когда он отстранился. — Да… Спасибо, — он поднялся, и почувствовал, как все повреждения на теле начали затягиваться. — Ты уверена, что сможешь противостоять им? Девушка коснулась медальона на груди и почувствовала, как кто-то положил ладонь на её плечо. Она обернулась и заметила дедушку, который кивал на вопрос Деймона. Она знала, что может одна прекрасно справиться, но судя по всему дедушка знал, что она делает и хочет ей помочь. — Да… В любом случае мы не узнаем, пока не попытаемся. — Ну, в общем, сыграем в русскую рулетку. Девушка встала напротив двери и резко выставила обе руки вперёд. Двери с грохотом распахнулись. Деймон на вампирской скорости помчался вперёд, к счастью сюда ещё лучи солнца не дошли. Тут же с верхних этажей прибежал Кол вместе с Клиффордом, в руке которого был арбалет. — Вторая версия Джереми Гилберта, — закатил глаза Деймон, увидев охотника. — Вы же понимаете, что не сможете выйти отсюда, по той причине, что у Деймона нет кольца? — самодовольно усмехнулся Кол. — Конечно, поэтому тебе будет немного плохо, — улыбнулась Адэлис, позволяя радужке глаз сверкнуть оранжевым светом. Кол хоть и не хотел показаться растерянным, но всё же взгляд его выдал. Джон взял за руку Адэлис, кивая ей в знак того, что можно начинать и та выставила вперёд левую руку, делая выброс энергии, который заставил упасть на пол Кола, Деймона и Клиффорда. Джон сделал то же самое и вампиры начали корчиться от невыносимой боли, а Вульф едва слышно стонал, держась то за одну часть тела, то за другую. — Адэлис! — прохрипел Деймон, держась за голову. — Меня за что? Ведьма посмотрела на дедушку, ожидая от него слов. — Ты же ведёшь свою игру, а магия в руках ведьмы-новичка может выходить из-под контроля, — подмигнул ей колдун. — Прости! Я же только учусь! — сказала она Деймону, а после направилась к Колу, который стоял на одном колене. — Кольцо, Кол или я сверну вам шеи. — Я не отдам тебе кольцо, ведьма. — Глупый, — фыркнул Джон и резко сжал руку в кулак. Кол замертво упал на пол и больше не шевелился. — Отлично. Адэлис благодарно кивнула дедушке и прощупала передние карманы чёрных джинс, и вытащила из правого кармана кольцо. — Сладких снов, красавец, — сказала она, кидая на него прощальный взгляд. Девушка сразу же подбежала к Деймону и вложила ему в руку кольцо. — Благодарю, но когда этот ужас закончится? Лицо Деймона приобрело красный оттенок от невыносимой головной боли. Адэлис посмотрела на дедушку и тот свободной рукой махнул в сторону и большие мраморные двери распахнулись. Утренний свет озарил весь первый этаж. — Уходите, я его пока удержу, — Джон не спускал глаз с Клиффорда. — Уходим, — Адэлис помогла подняться Деймону. Вампир надел на средний палец левой руки кольцо и они стремительно покинули дом. Деймон пришёл в себя достаточно быстро. Им было нужно покинуть территорию участка. Сейчас перед ними расстилался один сплошной лес из которого им теперь нужно было как-то выбраться.* * *
Бонни резко пришла в себя. Ведьма подскочила на диване и посмотрела по сторонам испуганным взглядом. Свечи всё также стояли в небольшом кругу, а напротив дивана в кресле спал Энзо. Девушка села на диване, потирая свои виски. Она помнила, чем закончился её разговор с Адэлис. Она вспомнила, что видела её бледную на пыточном стуле. Она помнила, что она сказала об отце братьев Сальваторов, но это было невозможно! Их отец мёртв уже как с 1864 года. Мысли в её голове менялись со скоростью света. Энзо резко проснулся и удивлённо посмотрел на ведьму. — Очнулась! Слава богу… — на его лице красовалось облегчение. — Надолго я потеряла сознание? — На часа четыре, думаю, — прикинул он. Энзо заметил задумчивое и озадаченное лицо подруги. — Что сказала Адэлис? — Много чего, но одно из самых важных то, что отец братьев Сальваторе жив и здоров. — Он же был мёртв!