Первородные: Почувствуй себя живым

      «Где это я?»       Адэлис шла по абсолютно тёмному пространству, не чувствуя под собой ни твёрдой почвы, ни дуновения ветра. Вокруг было абсолютно тихо и пусто. Там, где девушка сейчас — она совершенно одна.       — Эй! Тут есть кто-нибудь? Где я?       Проговорив это, Адэлис даже не услышала собственного голоса. Это пространство подавляло любые звуки.       Ведьма Эндерсон начала чувствовать растущее волнение. Она ненавидела не понимать то, что происходит. Адэлис вдруг поняла, что она уязвима буквально ко всему. Если вдруг из ниоткуда кто-то захочет напасть на неё, то она даже не услышит приближения кого-то.       «Но у меня всё ещё есть магия!»       Адэлис посмотрела на свою ладонь, и попыталась вызвать огонь внутри себя, но ничего не произошло. Решив, что она просто переволновалась, Адэлис попробовала снова. Ничего. Ещё раз. И ещё. Ничего!       «Да что, чёрт возьми, происходит? Почему у меня нет магии? Никто же не мог лишить меня её!»       На смену нарастающей тревоге, начала приходить злость, которая могла перерасти в гнев. Адэлис почувствовала, что её сердце забилось сильнее, а выражение лица ожесточилось.       — Я знаю, что вы меня слышите, чёртовы духи! Я знаю, что это ваши проказы! Что бы вы не задумали — у вас не выйдет! Я не буду работать на вас! Если вам что-то нужно, то восстаньте — как фениксы из пепла, и вершите ваше зло сами, прикрываясь правосудием! Сколько ещё раз, вас нужно посылать в жопу?       Тяжело дыша, Адэлис осмотрелась по сторонам, но она по-прежнему не видела ничего и никого перед собой. Однажды духи уже связывались с ней подобным образом, но ей казалось, что в последний раз она ясно дала понять, что сотрудничать с ними Эндерсон не будет! Им прямая дорога к Кассандре, которая с радостью примкнула к числу ведьм, работающих на духов. Адэлис же ненавидела подчиняться кому-либо, а уж тем более духам, которые играют во всемогущественных Богов, которые ищут себе «рабов» для исполнения своих гадких целей!       Вдруг Адэлис почувствовала, что какая-то волна энергии прошла сквозь неё. Создалось такое впечатление, что что-то невидимое наконец-то пало! Ведьма щёлкнула пальцами, и поняла, что способность слышать вернулась! Она была не в силах сдержать радостную улыбку, но когда она услышала где-то вдалеке звук шагов, то её лицо тут же стало ровным, а взгляд настороженным.       — Кто тут?       Неизвестная женщина остановилась в паре метрах от неё, по-прежнему скрываясь во тьме. Женщина посмотрела на неё оценивающим взглядом, замечая в юной ведьме излишнюю самоуверенность, находчивость и строптивость, которые были свойственны почти всем представителям рода Эндерсонов.        — Покажись! — приказала Адэлис.       Из тьмы донеслось несколько тихих смешков, чем только сильнее начинало злить стоящую в неведении Адэлис.       — Твоё излишнее чувство превосходства погубит тебя, Адэлис, как и твой острый язык.       — Прекрасно, — усмехнулась она, складывая руки под грудью. — Мне это обещают не первый год и десяток раз. Устарело, знаете ли. Пора придумать что-то получше.       — Ничто не вечно, тебе это известно. Смерть Джона — как одно из доказательств этого.       На лицо Адэлис тут же вернулось недовольство совмещенное с раздражительностью. Женщина, заметив это, довольно улыбнулась, и продолжила:       — Он также был самоуверен, излишне дерзок и глуповат, потому что носился с вампирами и гибридами — как курица наседка, веря в то, что все они заслуживают жизни и шанса на исправление!       — Смело говорить это его внучке, — Адэлис гордо вскинула голову, глядя в темноту. — Не стоит так выражаться о моём близком человеке, стоя в паре метров от меня, как последняя трусливая крыса во тьме, ведьма.       — Браво! — довольно воскликнула она, хлопая в ладоши. — Своей знаменитой сообразительностью Эндерсоны мне всегда нравились. Однако, я могу говорить всё, что хочу, учитывая то, что ты ничего не сможешь сделать мне — в принципе.       Адэлис приняла попытку двинуться вперёд, , как тут же наткнулась на невидимую стену. Стоящая во тьме ведьма, самодовольно ухмыльнулась, видя её разозлённое лицо.       — Не трудно было догадаться, — с трудом скрывая раздражение, проговорила ведьма Эндерсон. — Только сильнейшая ведьма может заблокировать силу другой ведьмы. Несмотря на то, что ты меня ограничила в этом, мои чувства ты никуда не дела. Я чувствую твою силу, которая, похоже, сильнее моей. Однако это не даёт тебе никакого права, отзываться так о Джоне.       — Ты слишком юна, чтобы столько позволять себе. А Джон, учитывая то, что он сделал, когда был жив — заслуживает и не таких слов в свой адрес.       — И что же такого он сделал? — перебила её Адэлис. — Ах, что это я спрашиваю… Он же шёл против ведьмовского сообщества, не давая убивать вампиров и оборотней, а ещё помог Клаусу объединить в себе две сущности разных сверхъестественных существ! Да, пожалуй вам, как одной из придурковатых ведьм — есть, за что его ненавидеть.       — Ты поощряешь его поступки? — с едва скрываемым возмущением спросила женщина.       — Да! — тут же ответила Адэлис. — Вы знаете меня, а значит должны знать, что я состояла в братском договоре с шайкой вампиров в Вашингтоне.       — Слышала, — подтвердила она. — Особенно о ваших взаимоотношениях с главой этой шайки. Смело с твоей стороны было возвращать ему человечность, тем более весьма негуманным способом. Кто бы и чего бы не говорил, но ты действительно внучка своего деда. У вас в крови идти против ведьмовской части сверхъестественного сообщества, при этом принадлежав к этой части! Его это несколько раз чуть не погубило, — напомнила ведьма, видя по выражению лица Адэлис, что она прекрасно знала об этом. — А нет, путаю, это его и погубило.       — В каком смысле? — тут же спросила Адэлис, не понимая, что она имела в виду. — Он умер не совсем из-за магии.       — Это как посмотреть, — довольно проговорила она.       — Хватит! — прокричала Адэлис, не желая дальше обсуждать эту тему. — Покажись, и скажи: зачем пришла и для чего вытащила меня сюда, либо проваливай!       — Такая импульсивность и эмоциональность тоже подводит, и даже губит нас. Помни об этом.       — Не нужно меня поучать, — сквозь зубы проговорила Эндерсон. — Говори: кто ты, и зачем пришла!       — Я хочу предложить тебе подобную сделку, какую Кол предложил ведьме Беннет. Только моя сделка качественнее и со сто процентной вероятностью не нарушит обещания данные обеими сторонами.       — Забавно, — ухмыльнулась Адэлис. — Я ещё не дала ответа Колу на первое, а мне прилетает уже второе от неизвестной особы.       Женщина улыбнулась.       — Ну, так что, выслушаешь моё предложение?       Адэлис уже хотела послать её туда, куда пять минут назад она послала и остальных духов, но вдруг подумала: что если она может сказать или предложить что-то интересное? Конечно, Адэлис не собиралась работать на духов. Она верна своему слову, но почему бы не проявить долю интереса.       Ведьма Эндерсон с прищуром посмотрела во тьму, давая всем своим видом понять, что она взвешивает все «за» и «против».       — Каково ваше предложение, мисс или миссис Х? — спросила Адэлис, слыша тихую усмешку.       — Оно точно такое же, каким его озвучил Кол, но он может нарушить одну составляющую договора, которая сулит о безопасности твоих друзей. Он сказал, что если вы с ведьмой Беннет примите его предложение и воскресите Майкла, то никто из ваших друзей не пострадает. Однако, это может быть ложью. Ритуал, который он хочет провести — требует немалое количество жертвоприношений, как правило, по числу количеству воскрешённых. Колу в жертвы будут нужны те, кто откроют завесу, и те, чья кровь пойдёт на воскрешение мёртвого или мёртвых. В Мистик-Фоллс не так много вампиров, а ведьм — подавно, как и оборотней. Мы приходим к логичному выводу, что в жертвы, наверняка, Кол будет брать именно ваших друзей. Уж маловероятно, что он решит обратить левого мужчину или незнакомую женщину с улицы. Ему нужна боль, и чем больше, тем лучше.       — Не понимаю, — хмыкнула она. — Даже если так, то что мне может предложить мёртвая ведьма?       — Хоть я и мертва, но я по-прежнему могущественна, как и все духи, кто работает со мной на благо потустороннего мира, и, соответственно, мира живых. Если ты примешь сделку Кола, то я гарантирую тебе то, что выживут все: Бонни, Энзо…       — Не интересно, — тут же сказала Адэлис, услышав имя вампира.       — Да? — наигранно удивилась ведьма. — И жизнь Деймона тебе не интересна, как и Кэролайн? Смотрю вы сблизились с мисс Форбс… А что насчёт бедного Деймона, который использовал тебя, ради своих гадких целей?       Адэлис едва заметно дёрнула уголком губ и тут же плотно сжала челюсти.       — Он хотел вернуть свою любовь, пуская на протяжение всего этого времени — пыль, в твои глаза! И если бы не Джузеппе, то пускал бы ещё очень долго. Нельзя доверять вампирам, дорогая. Они самовлюблённые эгоисты, которые пойдут по головам ради достижения своих корыстных целей! Деймон доказал это, когда, как вы там говорите в современном мире, — задумалась она, — ах, точно, когда «забил» на твои проблемы и желание докопаться до правды, которую мог предоставить тебе на вторую или же третью встречу!       — Не суйте свой нос в чужие отношения! И я понимаю, почему он сделал это, несмотря на то, что мне обидно.       — Если ты пропустишь это через себя, простишь его, то будешь последней идиоткой! — немного резко сказала ведьма, но в следующую секунду заговорила совершенно спокойным голосом. — Ты всё равно злишься на него, и, как сама сказала, держишь обиду. На твоём месте я бы аннулировала ваш договор и пусть он сам пляшет вокруг гроба в течение месяца в безнадёжных попытках вернуть свою прекрасную Елену Гилберт, — хмыкнула она, видя, как Эндерсон крепко сжала кулаки, борясь с растущей злостью. — Я даю своё слово, что исполню своё обещание и окажу свою защиту всем твоим друзьям, союзникам. И более того: я помогу тебе узнать всё, что от тебя скрыто. Поверь, в этом мире у меня куда больше возможностей, чем у тебя, в мире живых. Что скажешь?       Адэлис выдохнула, успокаиваясь. Она чётко сфокусировалась на мысли о том, что стоит сохранять холодную голову и спокойствие в общем, как бы сложно это не было. В любом случае Адэлис признавала, что женщина, которая прячется в тени, хорошо знала ситуацию и о многом, несомненно, молчала. Ведьма знала, на что давить, чтобы добиться своей цели.       — Соблазн красив, велик и обаятелен, — заговорила Адэлис. — Несомненно ты знаешь о всей происходящей ситуации куда больше, чем кажется, но и также молчишь о подводных камнях, которые всегда присутствуют в предложениях подобного рода. Ты просишь меня пойти против моих союзников и друзей, забыть о законах чести и верности ради сомнительной сделки, с более сомнительной ведьмой и слетевшим с катушек первородным вампиром! Я говорила много раз, и ещё раз повторю: идите в жопу со своими чёрными сделками! Я никогда не сотрудничала с духами и сотрудничать не стану!       — Ты понимаешь, каким рискам подвергаешь себя и всех остальных? Хочешь, чтобы они все умерли? Хочешь умереть сама, ради того, во что ты вляпалась? Ты разочаровала меня. Я думала, что ты умнее, чем Джон, но я ошиблась… — покачала та головой.       Адэлис лишь склонила голову, счастливо улыбаясь, понимая, что она разрушила какой-то судьбоносный план духов.       — Не стоит манипулировать мной через мою возможную, но не скорую смерть, как и через возможную, но маловероятную смерть моих друзей. Проигрышный этап.       — Я тебе уже говорила о твоей излишней самоуверенности, повторю ещё раз: она станет твоей погибелью. Да, ты Эндерсон, но ты не всемогущая, как и любой другой из нас. Да, ты сильная и могущественна, особенно для своих лет, но это не значит, что ты непобедима.       — Непобедимых — нет, я это прекрасно знаю, — цокнула Адэлис, закатывая глаза. — Однако, я приложу все усилия к тому, чтобы я и мои друзья, союзники, понесли минимальные потери от того, что грядёт. Но не советую вам прикладывать к этому свои ведьмовские руки, ведь если я умру, то поверьте, проживания в ином мире — станет вашим кошмаром. В вашем мире у меня тоже достаточно союзников, — Адэлис не видела лица незнакомки, но что-то ей подсказывало, что она с трудом сдерживает свою злость. — Переговоры окончены и второму этапу не подлежат.       Адэлис развернулась и зашагала прочь, как вдруг услышала её голос:       — Ты приняла самое ошибочное и трагичное решение в своей жизни, Адэлис. Ты не представляешь, на что обрекла всех, кто находится с тобой в одной лодке. Потери неизбежны, и они будут катастрофическими!       — Ваша злость затуманивает ваш разум, — крикнула ей через плечо Эндерсон.       Ведьма Эндерсон захотела продолжить свой путь, как вдруг в её голове раздалась невыносимая боль, — подобная взрыву бомбы. Адэлис упала на колени, крепко сжимая виски, надеясь, что так она сможет лишить себя этой боли. Она шипела сквозь зубы, с трудом подавляя крик, который комом застрял посреди горла.       — Ты не осознаёшь то, что произойдёт по твоей вине, а возможно уже произошло, — насмехавшись проговорила ведьма. — Я покажу.       В унисон с болью, в голове Адэлис затрещал хор мужских и женских голосов, некоторые из которых истошно кричали, другие что-то говорили, но всё это было так громко, что разобрать было невозможно.       Вдруг Адэлис почувствовала, как почва снова начала уходить из-под её ног. Когда Адэлис открыла глаза, то увидела перед собой размытую картинку, но она отчётливо почувствовала ветер и запах гари. Из всех голосов в голове она смогла разобрать лишь один — женский, который тихо плакал, но почему-то ей это казалось громче всего остального.       И тут её вырывает в другое видение, которое отличалось хотя бы тем, что картинка была очень чёткой и шокирующей. Адэлис стояла напротив склепа Сальваторе, который полыхал ярким пламенем, а в дверях она увидела женский силуэт, который чем-то напоминал Елену.       — Елена…       Адэлис попыталась дёрнуться вперёд, но просто не смогла сдвинуться с места, как вдруг видение начало рассеиваться, а напоследок она услышала громкий мужской крик полной боли где-то за своей спиной.       — Это будущее ты выбрала. А расплата за него — смерть.

* * *

      Спящая в кровати Адэлис, ворочалась и тяжело дышала, её брови всё время сползали к переносице, а руки сжимали белоснежную простынь так сильно, словно она была спасательной соломинкой реальности. Вдруг открылось комнатное окно и рамой ударилось об стену, провоцируя громкий удар, на который ведьма проснулась и подскочила на кровати.       «Боже! Боже! Что это было? Видение? Кем была та ведьма? Что я только что видела?»       Её глаза бешено бегали по своей комнате, пытаясь до конца осознать, что она находится в реальности, а не во сне, и всё теперь хорошо.       «Нет… Нет! Ничего не хорошо!»       Адэлис провела руками по взлохмаченным волосам, будто тем самым она могла собрать все свои мысли и наконец-то успокоиться. Её взгляд зацепился за открытое окно, и судя по розовому небу в самом далеке, Адэлис поняла, что было ранее утро. Выдохнув, она вытащила телефон из-под второй подушки и посмотрела на время. Всего пять часов утра. Она легла спать шесть часов назад.       Вдруг перед её глазами снова всплыл горевший склеп, мужской крик и слова этой ведьмы:        «— Ты не осознаёшь то, что произойдёт по твоей вине, а возможно уже произошло…»        «— Это будущее ты выбрала. А расплата за него — смерть.»       «Елена!»       Адэлис вскочила с кровати. Она стянула со спинки стула, который стоял у косметического столика, свою одежду и скрылась за дверьми ванной комнаты.       Не прошло и пяти минут, как Адэлис вышла из дома с завязанным высоко хвостом, в объёмной белой толстовке и обтягивающих чёрных джинсах. Чтобы сократить время, ей пришлось бежать через часть леса, который находился позади её дома.       Наверное, девушка ещё никогда так быстро не бегала, тем более в пять утра. Этот сон её очень взволновал, а главное — она не знала, чего ожидать. Адэлис не знала: правда ли это всё случится, или её просто решили напугать. Сейчас её даже не очень интересовало то, кто была эта женщина, как то, что случилось там.       «Склеп горел ярким пламенем! Почему я просто стояла? Если это, предположительно, наше будущее, то я же должна была что-то сделать! Почему я стояла?»       Адэлис допустила мысль о том, что она могла быть тем, кто поджог склеп, но ей почему-то сразу захотелось отбросить эту мысль. Такого быть не может! Да, она зла на Деймона. Да, пока она не хочет его видеть, но она не собирается идти против него, тем более таким гадким способом. Адэлис считала, что мстить другим людям через семью и близких им людей — один из самых низких поступков. Но что это тогда могло быть, ведь в городе больше нет других ведьм помимо неё и Бонни. Бонни точно не могла пойти против Деймона!       «Не могла же…?»       Добежав до склепа, Адэлис бесцеремонно ворвалась внутрь, останавливаясь в пяти шагах от гроба. Оглядевшись и принюхавшись, она не обнаружила ни намёка на какое-то воспламенение или чужое присутствие. Выдохнув, ведьма прислонилась спиной к холодной каменной стене и наконец-то почувствовала спад тяжести со своей души.       Значит, ведьма лишь вбросила слова о том, что уже что-то могло произойти. Всё в порядке. Склеп и гроб целы, а внутрь не попасть никому постороннему. Но это также может значить, что неизвестная ведьма показала ей будущее, которое…       «Чёрт, Адэлис, ты идиотка! Она же потом сказала: «это будущее ты выбрала». Это просто будущее.»       Адэлис мысленно обругала себя за свои эмоции, которые затмили здравый разум, который бы мог ей сказать включить логику и не мчаться через половину леса на старое кладбище. Она улыбнулась от нашедшего облегчения, зная, что всё хорошо, а это самое «будущее» — можно будет изменить.       Адэлис не была сторонницей того, что наше будущее предопределено. Она считала, что есть определённые важные точки не возврата, так называемые «особые жизненные этапы», которые проходят все в своей жизни и у каждого они свои, неповторимые. Ты это понимаешь тогда, когда какая-то глава твоей жизни вдруг завершилась. Ты это почувствуешь, и осознаешь именно в тот момент, который наступает после важного решения и свершённого события. Например, новая глава в её жизни началась с прибытием в Мистик-Фоллс. Вот в это она верила безоговорочно, а остальное можно изменить.       Адэлис снова посмотрела на гроб, подошла к нему и открыла крышку. Елена была всё также неподвижна. Никаких видных изменений касаемых её самочувствия на теле — не наблюдалось. Адэлис не была у неё пять дней. В целом, не зря она пришла сюда.       Ведьма коснулась лба, закрывая глаза и шепча заклинание для ускоренного погружения.       Оказавшись у той самой кровати, Адэлис присела рядом со спящей Еленой и коснулась её лба, желая погрузиться на самый глубокий уровень её подсознания, чтобы посмотреть состояние оставшихся нитей.       Вновь оказавшись в темноте, Адэлис подошла к эфемерному телу Елены и обошла его, внимательно смотря на ярко-светящиеся нити, которые уходили в непроглядный мрак. На лице ведьмы появилась широкая улыбка. Оставшиеся пять нитей были в идеальном состоянии! Адэлис провела рядом с ними рукой, оценивая мощность и силу протекающих энергий, вновь довольно улыбаясь. Нити выглядели объёмными и сверкали ярким бело-желтым цветом.       Адэлис мысленно похвалила себя и закрыла глаза, выныривая к Елене, чувствуя малейшие движения.       — Адэлис? — сонно произнесла Елена. — Что-то случилось?       — Всё в порядке, — улыбнулась ей Адэлис. — Просто я рано проснулась и решила зайти к тебе, чтобы проверить твоё самочувствие. Всё хорошо? Ничего не беспокоит?       — Всё хорошо, спасибо, — всё также сонно говорила она, неловко улыбаясь. — Лучше расскажи: как у вас дела? Что-то новое узнали?       — А разве Стефан не приходил к тебе? — вопросительно приподняла бровь Адэлис.       — Он был где-то два дня назад, — пожала плечами Елена, тут же замечая недружелюбное нахмуренное лицо Адэлис. — Я что-то не так сказала?       — Точнее сделала, — поправила её Эндерсон.       — Не понимаю.       — Деймон открутит тебе голову, — тут же сказала ведьма, видя искренне удивление на лице Елены. — Ну, или, как он сказал мне, прочитает трёх часовую лекцию о твоей недальновидности. Елена, я же настоятельно просила тебя воздержаться от путешествий между мирами!       — Я знаю, но…       — Без «но»! — твёрдо сказала Адэлис, разозлённая безразличным отношением к её просьбе. — Тебя не убедили мои слова об опасности на астральном плане? Мы сейчас ищем способ как бы безопаснее вернуть тебя в конце этого месяца, чтобы вы с Бонни вдвоём остались живыми, а ты, тем временем путешествуешь то тут, то там, совершенно не боясь подхватить какую-нибудь заразу в виде сущности, и вернуться к нам с подселенцем! — резко выговорила Адэлис, замечая, как та стыдливо отвела взгляд. — Ты не ходишь под куполом, Елена. У тебя нет достойной защиты, которая могла бы отгородить тебя от них.       — Я три года путешествую и ничего не произошло! — попыталась возразить Гилберт.       — А знаешь, так часто бывает, что никого и ничего, а тут хоп и накроет. И что будешь делать? А ничего. Ты будешь сходить с ума. А мы, тем временем, будем танцевать вокруг тебя с бубнами, святой водой, музыкальными чашами и факелами, в надежде изгнать из тебя эту гадость!       — Правда? — с трудом подавляя улыбку, спросила Елена.       — Чистая, — невозмутимо ответила Адэлис, чем заставила Елену усомниться в мысли на шутку. — И это не шутки!       — Кто такие эти «подселенцы»? Чем они опасны? — всё же решилась поинтересоваться Гилберт.       Адэлис вздохнула и поудобнее уселась на кровати.       — Подселенец — это заблудшая душа, которая не нашла покоя в каком-либо мире, и теперь блуждает между мирами. Иначе говоря, это в прошлом живые люди, которые умирали с желанием отомстить кому-то, что-то сделать, чего не успели и тому подобное, главное то, что ни одна из их целей не носит положительный характер. Когда они подселяются, то у тебя происходит ощущение раздвоения, будто у тебя две личности. Ты не сразу чувствуешь это. Но со временем тебе всё чаще будет казаться, что кто-то иногда что-то говорит за тебя, что-то делает, чего тебе не совсем хотелось. А после начинается потеря памяти. Тебе могут говорить о том, что ты что-то делала, но ты этого не помнишь, несмотря на имеющиеся доказательства. С каждым последующим днём ты всё сильнее сходишь с ума, а дальше только два варианта; первый: ты кончаешь жизнь самоубийством, не в силе вытерпеть всё происходящее; второе: тобой полностью завладеваете подселенец и через какое-то время ты тоже умрёшь, как только он исполнит то, что не успел при своей жизни.       По глазам Елены было видно, что Адэлис удалось её слегка напугать, хотя ведьма не преследовала цели навести на Гилберт тень ужаса. Эндерсон просто рассказала то, что видела в своей жизни, но с чем в своей практике пока не сталкивалась.       — Это… это всё? — с трудом проговорила Гилберт.       — Нет. Я сократила и упустила некоторые подробности, но там всё так же не радужно, как и в раннее упомянутом, — с тенью ухмылки проговорила Адэлис. — Поэтому, я прошу тебя: воздержись от путешествий!       Елена Гилберт обречённо выдохнула и кивнула.       — Я постараюсь…       Адэлис поднялась с кровати, очевидно собираясь уходить, но вдруг она остановилась и обернулась на Елену.       — Что тебя заставляет появляться в склепе? — вдруг спросила Адэлис, заставляя Елену удивлённо открыть рот, не зная, что произнести, как вдруг ведьма сама продолжила. — Деймон к тебе приходит редко, по ясным причинам. Бонни чаще, но не так, чтобы постоянно. У Кэролайн много работы, ей не до походов на кладбище. Остаётся Стефан… — рассуждала она, видя, как Гилберт опустила взгляд и слегка сжала одеяло. — Точно, Стефан. Ты же говорила, что он приходил к тебе два дня назад и, очевидно, рассказывал про то, что у нас происходит. Ты являешься только тогда, когда Стефан приходит к тебе или вообще?       Адэлис наблюдала бурную смену эмоций на её опущенном лице, как вдруг Елена вернула свой слегка успокоившийся взгляд на неё и заговорила:       — Мне очень одиноко, — на выдохе произнесла она, поднимая на ведьму взгляд полный боли и тоски. — Я так скучаю по Мистик-Фоллс, по людям, по солнцу и ветру… Я так скучаю по своим друзьям! Когда приходит Стефан, и начинает говорить со мной, то я просто не могу не появиться. Мне хочется слышать и видеть его! — на повышенном тоне проговорила Гилберт, выдыхая и успокаиваясь. — Но и в этот же момент мне больно видеть его… Всегда, когда я вижу Стефана, мне хочется обнять его и сказать всё то, что я так хочу, но мне больно от мысли, что я не могу сделать ни то, ни другое.       «Особая форма мазохизма».       Адэлис поджала губы, на мгновение опуская взгляд вниз. Она почувствовала, как что-то неприятное заныло в её груди, но в данной ситуации Адэлис будет не преклонной.       — Пожалуйста, Адэлис, пойми меня!       — Я понимаю, Елена. Мне знакомо чувство одиночества и чувство желания присутствия конкретного человека, — на выдохе произнесла она, снова на секунду опуская взгляд. — Но в данной ситуации нужно в первую очередь с достойным вниманием отнестись к своей безопасности, а не желаниям, какими бы сильными они не были. Иначе… Если ты вдруг умрёшь из-за подселенца, то останешься одинокой на неизвестный десяток лет без братьев Сальваторе, а возможно и больше. Так что советую выбрать, что для тебя лучше: смерть и одиночество, или долгожданная счастливая жизнь с одним из братьев.       — Я услышала тебя…       Адэлис кивнула и направилась в неизвестном направление, как вдруг голос Елены заставил её остановится.       — Спасибо, Адэлис, — проговорила она, видя замешательство обернувшейся на неё ведьмы. — За то, что позволила нам с Бонни увидится. Для меня это очень важно! Спасибо тебе за это.       — Пожалуйста, Елена.       — Есть ещё кое-что, — вдруг заговорила Гилберт, когда ведьма снова хотела развернуться. — Когда я в последний раз была в склепе, то слышала за его пределами три разных голоса, не похожих на кого-либо из моих знакомых: один женский и два мужских.       — Подростки-неформалы, — предположила ведьма.       — Многие ли подростки читают заклинания на каком-то древнем языке?       Лицо Адэлис стремительно накрыла тень, которую Гилберт была не в силах понять.       — Я услышала тебя.       Елена ещё некоторое время смотрела в след уходившей всё дальше Адэлис до тех пор, пока та не скрылась в многочисленных деревьях.       Гилберт не понимала свои чувства по отношению к этой ведьме. Вроде бы в ней было что-то хорошее, такое сильное и притягательное, но и в этот же момент что-то отталкивающее. Пожалуй, она никогда не сталкивалась с таким противоречивым чувством к одному человеку. Но раз Адэлис действительно помогает ей, её друзьям, то может она действительно хорошая, и её чувства по отношению к Эндерсон — ошибочны?       Вернувшись в реальный мир, Адэлис посмотрела на Елену и почему-то покачала головой, закрывая гроб обратно. Адэлис не понимала почему, но ей стало обидно за Деймона. У неё создалось такое впечатление, что Елена больше скучает по Стефану, чем по своему любимому парню…       Решив, что здесь ей больше делать нечего, Адэлис направилась на выход, где в дверях она неожиданно столкнулась со Стефаном, который также не ожидал увидеть ведьму.       — Ты? — удивлённо выпалила Адэлис.       — А ты что тут делаешь? — задал встречный вопрос Сальваторе, перемещая взгляд за её спину, видя совершенно пустое помещение с одним гробом посередине.       Адэлис сделала шаг назад, думая, что они стояли слишком близко друг к другу.       — Мне не спалось, — пожала она плечами, — решила прогуляться и заодно зайти к Елене. Я пять дней тут не была, поэтому стоило проверить её состояние. Ну, а ты?       — Я каждое утро охочусь, а после, иногда, захожу к Елене, чтобы поговорить с ней…       Адэлис еде удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Возможно, ей стоило наехать не на Елену, а на Стефана?       — Я рассказываю ей почти обо всём, что происходит у нас, даже если это какие-то не особо значимые вещи. Я говорю с ней так, словно она с нами. Мне так легче.       — Тебе её не хватает, так?       — Всем нам, — уклончиво ответил вампир, вызывая тем самым довольную ухмылку на лице ведьмы.       — «Все» — меня не интересуют в данной ситуации, Стефан, я спрашивала только про тебя. Но даже из твоего невнятного ответа я поняла, что «да».       — Ты видишь её сейчас? — спросил он, наблюдая как Адэлис обернулась на склеп, быстро пробегаясь взглядом по помещению.       — Нет, — покачала она головой, вдруг делая шаг вперёд и упираясь руками ему в грудь, выталкивая вампира из склепа. — И ты её не увидишь, — сказала Адэлис, взмахнув рукой, в ту же секунду слыша хлопок закрывшихся дверей за своей спиной. — Без обид, Стефан.       — Почему ты не впускаешь меня?       — Потому что ты — угроза её безопасности.       — Чего? — Стефан удивлённо вскинул брови, и раскрыл рот, ожидая срочных объяснений.       — Разве Деймон не говорил тебе о нашем последним разговоре в тот день, когда он мне сообщил о том, что использовал меня? — Стефан отрицательно покачал головой. — Ясно. Объясню. Елена путешествует между мирами: нашим, астральным и миром сновидений. Ты знаешь, что она может являться сюда, — Адэлис кивнула на закрытый склеп, — но она очень уязвима к этим явлениям. Чтобы ей оказаться там, с тобой или кем-то другим, ей приходится проходить несколько дверей и пространств, где её могут поджидать не упокоенные души, иначе говоря — подселенцы. Я уже объяснила Елене, чем они плохи и что могут сделать, теперь объясню тебе: если ты не хочешь, чтобы твоя… подруга сошла с ума, а после покончила жизнь самоубийством из-за раздвоения личности или завершения дел подселенца, то перестань являться сюда и беспокоить её!       Стефан старался сохранить спокойствие, но было видно, насколько тяжело ему это даётся.       — Ты же сама говорила, что Елена путешествует долгое время, то почему она до сих пор никого не подхватила?       — Поразительное везение, — развела руками ведьма. — Однако никто не даёт гарантий, что, например, Елена не подхватит подселенца в последний день. Но если она его подхватит, то вытаскивать его из неё — будете сами. Понял?       — Грубо, — заметил Стефан, но обиды не держал, понимая, что наезд был за дело. — Но справедливо.       — Потому что мягко мало кто понимает, — буркнула Адэлис, снова складывая руки под грудью. — Я уже просила Елену воздержаться от этих путешествий. Мягко просила, — заметила ведьма. — И она меня ослушалась. В этот раз я уже такой мягкой не была, и ясно дала понять, что её будет ждать в итоге — смерть. Извини, с тобой тоже церемониться не стала. Ты на глупого не похож, но, как я уже сказала, не всегда люди понимают с первого раза, тем более если говорить с ними по-доброму.       Стефан кинул печальный взгляд на склеп, понимая, что теперь дорога ему туда закрыта. В груди что-то неприятно защемило, а взгляд потух.       — Я понял тебя, Адэлис, — с трудом улыбнувшись, ответил вампир. — Я приму во внимание твою просьбу.       — Спасибо, — кивнула она.       Адэдис хотела обойти Стефана, как вдруг, уже практически за его спиной, она ощутила мужское касание руки на своём запястье.       — Что ты делаешь? — нахмурилась Адэлис, стреляя на него колющим взглядом.       — Задержись на пару минут, пожалуйста.       — Если ты хочешь поговорить о Деймоне, то я пошла, — она попыталась сделать шаг вперёд, но Стефан удержал её. — Стефан! — возмущённо вскрикнула ведьма.       — Я прошу тебя, задержись на пять минут. Я действительно хочу поговорить о своём брате, — не стал утаивать он.       — А я прошу тебя: не лезь в наши отношения! Это понятно?       — Не понятно, — чуть жёстче ответил вампир, видя, как брови ведьмы взметнулись на лоб. — Удели мне пару минут. Я на больше тебя не задержу! Пойми меня, как младшего брата!       Адэлис что-то невнятно прошептала одними губами и резко вырвала своё запястье из достаточно крепкой хватки Стефана. Ведьма наградила младшего Сальваторе самым недовольным взглядом, который сам говорил о том, что ему лучше аккуратнее выбирать выражения для дальнейшей речи.       — Говори, — обречённо позволила девушка, выдыхая.       — За всю нашу бессмертную жизнь, мы с братом совершали много ошибок, самая большая из которых была — разрыв братской связи на долгие годы. Сейчас наши отношения далеки от идеала, но несмотря на всё, что происходит, за последние семь лет мы все очень изменились. Деймон, наверное, поведывал тебе о чём-то, что мы пережили за это время…       «В самых разных красках, Стефан.»       Адэлис коротко кивнула и продолжила слушать его.       — Когда Елена уснула, то мой брат был опечален, как и все мы, но он, по ясным причинам, больше… Каждый день он штудировал большое количество известной ведьмовской литературы на пару с Бонни и иногда мной, желая найти то самое лекарство или иной способ для того, чтобы порвать связь между Бонни и Еленой, и разбудить нашего самого важного человека в жизни, но ничего не помогало. Всё, что мы находили, было либо не рабочим, либо опасным для жизней Бонни и Елены. Деймон расстраивался от каждой неудачной попытки, хоть и редко демонстрировал это, — Стефан заметил, как Адэлис тяжело выдохнула отводя взгляд в сторону. Сальваторе начинал понимать, что пора сказать то, что он хотел сказать изначально. — Деймон — эгоист, Адэлис. Он стал таким после своего обращения. Ту тёмную сторону, которую он часто прятал будучи человеком, вдруг завладела им, и мой брат принял её, и влюбился в себя такого, какой он есть. Когда появилась ты, и он вспомнил о Джоне, и его весьма удивительных способностях, то его эгоистичная часть затмила здравый разум и человеческие чувства. В таком состоянии Деймон не думает о ком-то другом, о проблемах других людей, которые также немало важны. Да, он утаил от тебя твою историю. Да, он сделал это из-за своих эгоистичных убеждений: сначала мне, а потом я. Да, он такой, но…       — Что «но»? — сердито спросила Адэлис, перебивая Стефана.       — Но с твоим появлением и вашим общением, Деймон немного изменился. Я не знаю, как тебе описать то, что вижу, наверное, только я, но прошу, поверь! Он словно глотнул свежего воздуха, ощущая что-то… — вампир не знал какое слово подойдёт в данной ситуации лучше, поэтому произнёс первое попавшиеся, — родное. Мне кажется, что вы чем-то схожи, возможно нравом или специфичным юмором, которым вы обмениваетесь, или тем и другим… — Стефан пожал плечами. — Моему брату всегда нравились такие девушки, как ты, и он видит в тебе хорошую подругу, с которой однажды встретился поздним вечером на мосту. Я не знаю, какие у вас взаимоотношения, — покачал он головой, — но я точно могу сказать, что ты что-то значишь для него.       — Пожалуй то, что я могу вернуть в его мир любимую девушку, — фыркнула ведьма.       — Нет, дело не в этом, — настойчиво отрицал Стефан. — Когда мы были на встрече с отцом, то он попытался пригрозить нам, расправой над тобой… Это звучало очень странно из его уст, но мой брат тут же изменился в лице, во взгляде. Он тогда перекинулся с отцом парой не самых хороших фраз и отошёл подальше для того, чтобы набрать тебя и убедиться, что с тобой всё в порядке. А потом, когда мы ехали к тебе, то Деймон был очень встревожен, разозлён, но будто не на отца, а на самого себя. Я не смогу этого объяснить, потому что такого Деймона нужно видеть. Ты можешь мне не верить, Адэлис, но он действительно сожалеет, что так всё получилось.       — Он сам сказал тебе об этом, Стефан? — девушка вопросительно дёрнула бровью.       — Нет, он не говорил мне об этом, — честно ответил младший брат, видя, как Адэлис на мгновение опустила взгляд вниз, — но я знаю Деймона, и вижу, что он сожалеет.       — Но всё это разные вещи, Стефан, — устало протянула она, грустно смотря ему в глаза. — Я…       — Он на протяжение пяти последних дней постоянно звонит тебе, хочет увидеться и извиниться, — перебил её Сальваторе. — Почему этого не хочешь ты? Вы, вроде как, друзья.       — А я должна встречать его с распростёртыми объятьями после всего этого? — Адэлис с трудом удержалась от громкого вскрика в порыве растущей злости. — Стефан, он знал всё с самого начала! Чёрт возьми, он был тем, кто помог Джону оформить опеку надо мной! Деймон мог рассказать мне обо всём, как минимум в тот день, когда сидел со мной на моей кровати, мило беседуя с букетом лобелии в руках, отправитель которых так и не известен, но он этого не сделал! А всё почему? Ну же, Стефан, ответь! Почему?       — Он усомнился в надёжности вашей сделки.       Адэлис улыбнулась с грустным блеском в глазах и развела руками в сторону.       — Вот именно, Стефан. Он усомнился в моём обещании, в моём честном данном ему слове. И Вселенная мой свидетель — я никогда не нарушала данных обещаний, какими бы абсурдными или адекватными они не были! Никогда! И твой брат это прекрасно знал! — Адэлис снова возмущённо выдохнула. — Он знает обо мне больше, чем большинство из вас, и это ему было прекрасно известно. Так удовлетвори моё любопытство: что ему помешало раньше, когда Деймон уже узнал меня, сказать всё, как есть, а не делать из меня дуру?       — Страх и чувство вины, — тут же сказал Стефан, видя воцарившееся замешательство на лице ведьмы. — Мой брат часто поступает не совсем разумным образом для нас, но не для самого себя. Он поступает так, как ему советует та тёмная его часть, а через время понимает, что он был не прав, но отступить назад Деймон уже не может, вот и продолжил гнуть эту палку дальше.       — Пока она с громким хрустом не сломалась и прилетела ему в голову!       — Именно, — не мог не согласится Стефан. — Однако прошлого не вернуть, ты не лучше меня понимаешь это, но если можно было бы попытаться, то, думаю, Деймон исправил бы это и многое другое.       Адэлис неопределённо пожала плечами, косо смотря на стоящего перед ней парня.       — Я просто хотел, чтобы ты увидела ситуацию с разных сторон. Я прекрасно понимаю твою злость на него, понимаю твою обиду. И, честно говоря, я не думал увидеть тебя здесь.       — Почему? — казалось, она искренне не понимала, почему встреча с ней здесь — была чем-то за гранью его ожидания.       — В тот день я сказал Деймону, что если вдруг ты откажешься помогать нам и расторгнешь ваш договор, то это будет заслуженно. Все дни ты успешно его игнорируешь, избегаешь, я и подумал, что ты всё же приняла правильное для себя решение.       — А, — ухмыльнулась она. — Не стану скрывать, у меня была такая мысль, когда моей злости не было никакого предела. Собственно, именно поэтому я избегаю твоего брата, опасаясь того, что случайно подпалю его прекрасную шевелюру, а следом он и сам бы вспыхнул — подобно ёлке, которую облили бензином и кинули в неё зажжённую спичку. Так что, считай, что я заботились о его безопасности.       Стефан на мгновение поджал губы, борясь с навязчивым вопросом на своём языке, но всё же желание задать его оказалось сильнее.       — Значит, ты не передумала? — будто даже неловко спросил Сальваторе.       Адэлис смерила его внимательным взглядом, вдруг ощущая укорененное сердцебиение в своей груди. Ведьма быстро поняла, что таким образом она ощутила волнение Стефана на себе.       — Нет, — покачала она головой. — Наши проблемы с Деймоном — это только наши проблемы, и никто другой из-за них страдать не должен. И, — тяжелый вздох, — как бы я сейчас не хотела придушить твоего брата, но здравомыслящая часть меня понимает его поступок, что уж не скажешь об эмоциональной и чуть ранимой мне. Я не расторгну наш с ним договор даже после всего этого недоразумения. Ведь ты прав, если бы я действительно хотела отказаться от своего слова, то сейчас ты меня здесь бы не увидел… Да и в принципе в этом городе. Я бы взяла и уехала.       На лице младшего Сальваторе появилась сдержанная, но счастливая улыбка. Казалось, что с него свалился тяжкий груз, который он сам себе навязал.       — Спасибо тебе… Похоже, ты действительно словами на ветер не разбрасываешься.       — Да… И всё же, пока меня не за что благодарить, — развела руками Адэлис. — Я всё ещё не нашла то заклинание, о котором говорил Деймон. Честно говоря, я уже начинаю думать о том, что не найду ничего.       — Возможно, ты что-то пропускаешь? — предположил Стефан. — Может смотришь не там, где нужно.       — Мало вероятно… Все важные рукописи Джона я перевезла с собой. Конечно, если он не решил пойти против системы и вписать подобный важный ритуал в какую-то записную книжку, то в таком случае придётся ехать в Вашингтон и искать там.       — Сколько у тебя осталось непрочитанных гримуаров?       — Один. Начну его читать сегодня или завтра. Он наша последняя надежда.       — Надежда умирает последний… — проговорил Стефан, вздыхая. — Я рад, что мы так спонтанно встретились.       — Я тоже, — мило улыбаясь, ответила Адэлис. — Ты домой или снова на охоту?       Стефан бросил разочарованный взгляд на склеп, а после вновь посмотрел на девушку.       — Домой.       — Ну пойдём, только нам придётся разойтись раньше, чем того требует путь до дома.       — То есть? — не понял вампир.       — Хочу пройтись по парку, пока никого нет. Считай это за ведьмовский ритуал уединения с природой.       — Понял, — кивнул он, пробираясь вместе с Адэлис сквозь могилы. — Значит, говоришь, тебе просто не спалось и ты решила в пять утра пройтись до склепа, а теперь хочешь совершить пробежку по парку?       — Ну-у-у… — протянула она, — честно говоря, всё не совсем так…       Встревоженные нотки, которые едва заметно проскользнули в её голосе, очень сильно напрягли рядом идущего Стефана.       — Что-то случилось?       — Мне снился сон, в котором ваш склеп горел, а в самом пламени я увидела женский силуэт, напоминающий Елену… Помимо этого, за моей спиной слышались очень душераздирающие крики. Я сочла это за то, что могло происходить именно сейчас, и пришла сюда.       Адэлис посмотрела на Стефана, на котором можно было невооружённым глазом увидеть зародившееся переживание за жизнь своей Елены.       — А ещё Елена сказала, что в последний раз, когда была в склепе, слышала, как кто-то ходил вокруг. Предположительно, это была одна девушка и два молодых человека. Я предположила, что это подростки-неформалы, но Елена сказала, что девушка читала какое-то заклинание на древнем языке. Но я сомневаюсь, что на древнем, потому что ведьмы в основном используют: румынский, латынь, ирландский и старый добрый английский. Если, конечно, мы говорим о ведьмах нашего поколения.       — Значит, кто-то желал вторгнуться в склеп и навредить Елене? — возмущённо переспросил Стефан.       — Как вариант, но я больше склоняюсь к тому, что неизвестные прощупывали почву заклинания, которое защищает склеп. Ты, к слову, не знаешь, какое именно заклинание наложила Бонни?       — Нет… Бонни просто сказала, что наложила заклинание защиты, а какое именно — не уточнила.       — Ладно… Созвонюсь с ней и обговорим этот момент, может ещё раз придём к склепу и, если нужно — усилим заклинание.       — Дай ему шанс, Адэлис, — вдруг сказал Стефан, видя, как Адэлис обречённо закрыла глаза, но уже через пару секунд вернула на него свой взгляд. — Просто выслушай Деймона, почувствуй то, насколько он искренен с тобой, прислушайся к себе, и пойми, хочешь ли ты его простить. Каждый заслуживает шанса быть услышанным, даже мой брат.       Всю оставшуюся дорогу до площади, Адэлис и Стефан беседовали на абсолютно нейтральные темы, и обсуждали уже произошедшие события, желая узнать разные мнения друг друга.       Стефан, как и Кэролайн, Деймон и Бонни абсолютно не понимал настороженного отношения к Адэлис со стороны Энзо. Конечно, когда они встретились впервые, Стефан почувствовал некое напряжение из-за присутствия нового и абсолютно незнакомого человека, от которого непонятно чего ожидать. В тот день он лишь подчеркнул её хитрость во взгляде и, как говорят ведьмы, ощутимую телом сильную ведьмовскую энергию, которая, казалось, хотела разрушить всё на своём пути. Такую сильную энергию Стефан встречал всего несколько раз за всю свою бессмертную жизнь, и каждый такой раз заканчивался весьма не благоприятно для общества. Люди, которые владеют такой энергией, по мнению Стефана, могут подавлять других, даже не осознавая этого. Ему практически всегда не очень комфортно находится в обществе с людьми со столь активной и «разрушительной» энергией. Стефану по душе спокойствие и уют, но всё же он смог подружиться с Лекси, которая являлась обладательницей подобной женской энергии.       Адэлис — это другое. Она кажется дружелюбной, понимающей, надёжным другом, каким её описывал Деймон, вопреки своим эгоистичным действиям и умыслам. Однако, Стефану казалось, что в ней было что-то такое, что действительно заставило бы усомниться в её чистой репутации. Но это лишь какие-то его мысли, ощущения, которые появляются каждый раз, когда он смотрит на неё. Сальваторе сомневался, что ему стоит копаться в своих странных ощущения по нескольким причинам; первая: его брат без оговорочно доверяет Адэлис, а уж он кому-то ненадёжному не стал бы доверять; вторая: Бонни, которая видит в ней точно такого же надёжного человека, который не несёт опасности для кого-то из них; третья: сама Адэлис, которая, возможно, кажется тёмной лошадкой из-за неизвестного прошлого, но она умеет внушать доверие остальным и располагать людей к себе. Да, возможно, её прошлое непростое, но это прошлое, в котором Стефан особо никогда не любил копаться. Как-то Деймон обмолвился ему о том, что её прошлое сложное и не для лишних ушей, это дало Стефану понять, что там тяжёлая, и, скорее всего, очень больная и большая личная история, в которую лезть не нужно никому.       Но и всё же было в ней что-то привлекательное, и дело не в очаровательной улыбке, сверкающих глазах, плавных движениях тела, красивой женственной фигуре и горячей женской харизме, в ней был какой-то внутренний шарм, который Сальваторе не мог разглядеть. Но за всё это время, он точно понял лишь одно: Адэлис не враг им.       Сама Адэлис удивлялась тому, насколько два родных человека, с разницей в возрасте в восемь лет — могут быть такими разными. Деймон и Стефан родные братья, но общего между ними очень мало, она бы даже сказала — общего практически и нет. Деймон — весёлый брат, находчивый, наглый, эгоистичный, с язвительным юмором и для многих невыносимым характером, но он также не лишён сочувствия, чувства вины, и любви, хотя всячески старается этого не показывать. Стефан — добрый брат, чересчур чуткий, сдержанный, судя по вечно нахмуренному и грустному выражению лица — пессимистичный, дипломатичный и правильный. Двумя словами — полная противоположность своего старшего брата. Адэлис даже в мыслях задала сама себе вопрос: «как таких два разных человека уживаются под одной крышей»?       Адэлис могла отнести Стефана в ту категорию людей, которые примчаться к тебе в любую минуту и секунду суток, чтобы оказать помощь или просто быть рядом, если тебе это нужно. То, как он рассуждает, переживает за своих друзей и брата, Адэлис одновременно радовало и раздражала. Ведьме казалось, что Стефан в попытке обеспечить всех и помочь всем, часто забывает о нуждах и желаниях самого себя. Адэлис считала, что самопожертвование — это хорошо, но иногда стоит подумать о себе, и сделать что-то на благо себя любимого, а не других. Да, это эгоистично, но небольшая доля такого в ней действительно присутствовала. И всё же, Стефан хороший и заботливый брат, друг, на которого всегда можно положиться, и это Адэлис нравилось. Таких людей, к сожалению, становятся с каждым днём всё меньше, из-за предательств с которыми они постоянно сталкиваются, и в один момент ломаются окончательно, и превращаются в безжалостных стерв и ублюдков.       — Спасибо за такую замечательную прогулку, Стефан, — заговорила Адэлис, останавливаясь у входа в парк. — Я действительно рада, что мы наконец-то встретились один на один и смогли составить какое-никакое мнение друг о друге.       — Это взаимно, — сдержанно улыбнулся Сальваторе. — Уверена, что прогулка в одиночестве, учитывая обстоятельства — хорошая мысль?       — Думаю, что это прекрасная мысль, — Адэлис сделала вид, что не заметила его желание отговорить её от столь неразумной идеи. — Да, мы с Бонни практикуемся почти каждый день и это круто, но мне хочется уединения с природой и личной подзарядки для своих сил. Чтобы тебе было яснее, скажу так: я в этом нуждаюсь так же сильно, как ты в охоте на белочек по утрам, — хитро ухмыльнулась она, играя бровью.       Стефан опустил голову, ухмыляясь на то, с какой интонацией она проговорила момент про охоту. Очевидно, Деймон посвятил Адэлис в его «страсти» к лесным зверькам.       — Я тебя понял, — кивнул вампир, ещё раз смотря на вход в парк. — Тогда, пока, — он протянул ей руку для прощального рукопожатия. — И спасибо за то, что выслушала.       Адэлис мило улыбнулась, пожимая его руку.       — Пока, Стефан. Увидимся.       — Конечно.       Стефан проводил Адэлис взглядом, когда та пересекла арку во вход парка. Он прислушался, желая понять, есть ли кто-то посторонний в парке, но так никого и не услышал, кроме ведьмовских тихих шагов. Ещё раз недоверчиво взглянув на парк и всё дальше удаляющийся силуэт ведьмы, Стефан покачал головой и направился к себе домой, анализируя спонтанную встречу.       Адэлис, идя по безлюдному парку, раскинула руки в стороны и глубоко вдохнула, чувствуя, как свежий, прохладный утренний воздух начал проникать в каждую частичку её тела, окончательно стирая остатки усталости и сонливости. Ведьма начала медленно и плавными движениями загибать пальцы рук, ощущая поднявшийся нежный ветерок, который начал играть с её волосами и кружиться вокруг. Адэлис радостно улыбнулась, ощущая появившуюся лёгкость и желание парить. Вокруг неё одной скапливалось столько живой и сильной энергии, что она не могла чувствовать себя иначе. Природа, и это место в общем — дарило ей необыкновенную сильную и приятную энергию, в которой она нуждалась. Ведьма чувствовала в этом месте какую-то очень старинную магическую энергию, которая казалась ей странно приятной и родной. Возможно, тысячу лет назад тут жили её предки, которые также практиковали магические искусства… И всё же такие моменты были бесценными.       Когда она закончила своё «уединение» с природой, то решила просто прогуляться по всему парку. Адэлис также не могла не обдумать весь разговор, который затеял Стефан о своём брате.       «Стефан ясно дал понять, что Деймон сожалеет о том, что всё так получилось. Но так ли это на самом деле или это только домыслы Стефана? Деймон поступил как последний эгоист, так с чего ему вдруг начать жалеть о своём поступке? Сомневаюсь, что мы близки настолько, чтобы в нём проснулись подобные чувства…»       «Ну вы же друзья с ним, Адэлис. Сомневаюсь, что ты входила бы в это число, если бы ты ничего не значила для моего брата».       Тяжело вздохнув, Адэлис поджала губы и оторвала взгляд от асфальта. Нет. Не хочет она сейчас думать о Деймоне, потому что её настроение стремительно ухудшается, когда она думает об этом человеке, точнее — вампире.       Приложив определённые усилия к тому, чтобы переключиться на другую тему размышлений, Адэлис вспомнила о Кэролайн. Последний раз они виделись с ней вчера в кофейне, ранним утром. Так прекрасно совпало, что они обе сладкоежки и любят начинать свой день с чашки кофе и кусочка торта или любого другого пироженного. Адэлис тогда не ожидала увидеть вампиршу, зная, что Кэролайн работает с утра, но в тот день Форбс решила перед работой покушать в одной из самых уютных кофейней города, а ведьма уже была там.       Они весело провели время, обсуждая сторонние темы, и вспоминая, как пару дней назад они с ведьмой Беннет ходили за покупками и в кинотеатр. Инициатором, конечно же, была сама Кэролайн, которая настояла на том, что им стоит развеяться вдали от мужского внимания и всемирных сверхъестественных проблем, а подруги с радостью разделили с ней её точку зрения! Ну, точнее, почти с радостью…       Энзо не совсем горел желание отпускать Бонни в какой-то новомодный торговый центр. Вампир настаивал на том, что и Адэлис с Кэролайн стоит отказаться от такой идиотской затеи, но девушки помогли ему понять, что его разрешения никто не спрашивал, и Бонни сама решит: идти ей или нет. И их удивлению не было предела, когда Бонни вышла через пять минут и сказала, что она едет. К счастью, больше их в тот день никто не трогал и не беспокоил.       Адэлис была в тот день особо благодарна этому лучику света их компании за то, что она их вытащила из дома и заставила пойти расслабиться. Бонни, казалось, была менее напряжённой, чем они двое. В целом, с одной стороны, это было обоснованно: у Бонни налаживается личная жизнь, они много свободного времени проводят наедине с Энзо; но с другой стороны это было странно, ведь срок принятия решения всё меньше, ритуал по-прежнему не найден, а её это будто не заботило. И хоть Адэлис размышляла об этом только в своих мыслях, Кэролайн в тот день заметила, что ведьма часто находилась где-то облаках, и практически сразу поняла, что Адэлис была слегка обеспокоена внешним безразличием ведьмы Беннет. «Практически», потому что сначала Кэролайн пошутила о каком-то таинственном парне, который занял все её мысли, но Эндерсон быстро эту теорию опровергла. И не потому, что ей не было о ком подумать, а потому, что она была действительно обеспокоена поведением Бонни. Кэролайн быстро объяснила ей, что даже если Бонни снаружи выглядит не возмутительной, и даже может казаться, что она абсолютно не переживает, и смирилась с любым исходом, то это совершенно не значит, что так оно и есть.       Бонни всегда будет готова пойти на любой риск ради победы, ради Елены и своих друзей. И этим Адэлис восхищалась в ней, хотя также считала, что у этого есть обратная, совершенно не радужная и не благородная сторона.        Помимо этих прекрасных прогулок и женских посиделок, Адэлис и Кэролайн созванивались каждый день, иногда даже по нескольку раз, а с Бонни они обязательно виделись по вечерам во время частного ведьмовского шабаша.       Пройдя уже большую половину парка, Адэлис повернулась налево, замечая там большое количество деревьев и тьму, которая образовалась из-за обилия листвы. Хмыкнув, она осмотрела местность вокруг, вспоминая, что неделю назад именно на этом месте она пела вместе Энзо, именно в той гуще деревьев впервые увидела Элайджу, с которым они пошли дальше по главной дороге. Улыбнувшись, она решила пойти по тому же пути.       Элайджа был тем человеком, к которому в своих мыслях она возвращалась часто сама того не замечая. Адэлис искала ответы на вопросы, которые так и не сумела найти. Она почему-то до сих пор сомневалась в том, что Элайджа решил предложить ей свою помощь из-за заслуг Джона перед их семьёй и своего желания, в подробности которого он практически не вдавался. Почему-то ей казалось, что он о чём-то умалчивает. Хотя прямых доказательств у неё не было. Также она не могла избавиться от чувства, будто они уже когда-то встречались, может случайно на одной из улиц Вашингтона…       С Элайджей за все эти пять дней они созванивались два раза. Он любезно интересовался у неё всё ли в порядке, не объявлялся ли Кол и не нужна ли ей какая-то помощь, на что Адэлис ограничивалась лишь парой нейтральных ответов и натянутых улыбок, которых он не видел. Элайджа не был в курсе произошедшего, потому что она не считала нужным делится с ним, да и сам первородный не проявлял какого-либо интереса. Однако, Элайджа поделился с ней частью того, что удалось узнать Ребекке и Фрее насчёт ритуала. Майклсон интересовался у неё, может ли она знать что-то или знал ли Джон, но Адэлис ясно дала понять, что не знает ничего об этом ритуале. Встреч между ними больше никаких не было…       Адэлис и не заметила, как из-за своих размышлений оказалась в самом конце парка и уже даже свернула с главной дороги куда-то в сторону. Подняв свои глаза, чтобы сориентироваться и понять, где она вообще находиться, Адэлис поняла, что находится посреди высоких деревьев, густо, но низко растущей травы, а вдалеке виднелся обрыв и небольшая деревянная скамейка, на которой сидел человек, который был чем-то очень увлечён.       Адэлис не понимала, но она почувствовала что-то, что не могла описать… Она точно знала, что это была энергия, но она была другой. Адэлис такую никогда не встречала! Эта энергия была сильной, такая же сногсшибательная — как у Элайджи или Кола, но всё же было что-то другое, что-то иное… Что-то животное, яростное и более опасное.       Глаза ведьмы блеснули оранжевым цветом лишь на пару секунд, активируя то самое экстравидиние, которое помогает видеть то, что она ощущает. От этого человека исходили мощные энергетические волны, которые распределялись по небольшой территории в абсолютно спокойном ритме. Адэлис знала, что такой ритм энергии бывает только в тех случаях, когда человек, или в её случае — сверхъестественное существо, — находится в состоянии сна, абсолютного покоя или погружённым в какое-то важное дело, которое помогает найти покой своему телу и душе. Но эта энергия…       «Кто же ты такой?»       Вдруг парень, на вид которому было около двадцати семи лет, в пол оборота повернулся на неё, едва заметно ухмыляясь.       — Присаживайтесь, если хотите, — сказал он, и снова вернулся к своему занятию.       «А что если это ловушка, а я на грани того, чтобы в неё попасть?»       Адэлис заметно колебалась, не зная, как поступить. Она одновременно хотела присесть или хотя бы подойти ближе, но в этот же момент странное чувство вроде волнения, которое одной ногой грозилось переступить черту страха, одолевало её.       — Мисс, я не кусаюсь, — с самодовольной улыбкой кинул он эту фразу через плечо.       Адэлис выдохнула через нос, мысленно вырисовывая вокруг себя защитный панцирь от всяких сторонних энергий и уверенно зашагала на встречу, останавливаясь рядом с молодым человеком. Это был красивый мужчина с пшеничными вьющимися волосами, а попадающие на них лучики солнца придавали едва заметный рыжий оттенок, лёгкая щетина в цвет волос придавала его вытянутому мужскому лицу, грубости, властности, а густые светлые брови, добавляли настороженному и внимательному взгляду некой опасности и подозрения. Адэлис задержала свой взгляд на притягательном взгляде темных зелено-голубых глаз, которые ей напоминали самую настоящую морскую синеву. Она опустилась на скамейку рядом с ним, краем глаза заметив, как тот увлечённо что-то рисует на пожелтевшей бумаге.       — Ну уж не знаю на что способны незнакомцы в этом городе, — ухмыльнулась она. — Некоторые и не только «покусать» могут…       — Да, я наслышан о парочке таких звериных особей, — кивнул ей неизвестный. — Пришли насладится тишиной и природой?       — На самом деле я уже это успела сделать, а оказалась здесь совершенно случайно из-за своих размышлений.       — Да… — мечтательно протянул он, нанося какие-то штрихи и подтирая результат пальцами. — Поток безграничных мыслей способен унести нас в другую вселенную, а существующая под ногами реальность буквально ускользает от нас.       — Именно так, — едва заметно улыбнулась ему Адэлис.       Взгляд Адэлис скользнул к нему на рисунок. Эндерсон увидела там знакомый пейзаж, перевела взгляд на вид перед ней и быстро поняла, что художник решил запечатлеть утренние творения природы. Поймав её заинтересованный взгляд, незнакомец ухмыльнулся и спросил:       — Рисуете?       — Точнее восхищаюсь теми, кто умеет так красиво и натурально рисовать, — ответила она, видя его довольный взгляд. — У вас получается очень похоже, очень натурально, я бы даже сказала практически один в один. А я играю на гитаре и пою.       — Профессионально? — любопытно дёрнул бровью он.       — Я любитель. Но по профессии я тоже нахожусь в творческой сфере.       — Мой брат боготворит игру на рояле и пианино… — произнёс он, наблюдая, что девушка задумалась. — Вы сказали: «практически один в один», что не совпадает с реальностью? — он протянул ей альбом, видя, как девушка его с удовольствием приняла.       — Любите критику?       «Терпеть не могу…»       — Если только конструктивную, — уклончиво ответил он, натягивая улыбку, а Адэлис вдруг заметила опасный блеск в его глазах, от которого по телу прошёлся ощутимый холодок.       Уперевшись взглядом в рисунок, Адэлис внимательно постаралась запомнить каждую деталь, а потом несколько раз посмотрела на прекрасный вид перед ней. Незнакомец всё это время внимательно наблюдал за ней, ожидая вердикта.       — Мне нравится, как детально переданы листья и прорисована кора деревьев, как живо выглядит склон и восходящее солнце, как точно переданы цвета… — Адэлис водила пальцами по цветному рисунку, подмечая всё новые детали. — Но больше всего меня восхищают то, как вы нарисовали перьевые облака.       Мужчина был доволен от хорошей критики, но не понимал, почему именно облака вызывают у девушки такое восхищение. Адэлис видела его недоумение и поспешила объяснить свою точку зрения:       — Вокруг меня много творческих людей, вернее, было много… — мужчина заметил, как её дыхание на милю секунды сбилось, и девушка продолжила будто и не было никаких воспоминаний, — в основном это художники. Любители. У большинства, даже некоторых известных художников, облака и само небо зачастую плоское или тяжёлое, давящее… Лишь единицы умеют рисовать облака и небо вот так, передавая каждую деталь, создавать ощущение, что облака живут не только там, — кивок на небо, — но и в вашем рисунке. Только единицы умеют передавать лёгкость, невесомость, некую мечтательность, каждый завиток и небольшое облачко, которое отделилось от основной массы, при этом сохраняя всё, что нужно! Как вы это делаете? Хоть я и не художник, но мне правда интересно.       Он широко улыбнулся, показывая свои очаровательные ямочки на щеках. Незнакомец подвинулся лишь на пару допустимых сантиметров ближе, указывая пальцем в рисунок.       — Когда рисуешь небо, в первую очередь нельзя забывать о краях. Во всей природе нигде не найдёшь таких мягких, нежных, пересекающихся границ, как у некоторых облаков. Важно помнить о балансе между чёткими и мягкими краями, это поможет регулировать объём и прозрачность облаков. В живописи я люблю яркие цвета, особенно когда дело касается какого-то пейзажа, конечно, многое зависит от моего настроения, но множество интенсивных оттенков неблагоприятно отразится на картине. Лучше всего нужно добавлять нейтральные или даже «грязные» оттенки, чтобы подчеркнуть яркие и насыщенные области картины. «Грязные» цвета нужны, чтобы заставить яркие звучать громче. Ряд серых оттенков является отличным дополнением к небу. Например, яркий оранжевый будет выглядеть ещё ярче, если поместить его рядом с серым. Глядя вдаль, можно увидеть как постепенно изменяются цвета и оттенки в небе и на земле. Это происходит из-за эффекта воздушной атмосферы. Чем больше расстояние между нами и объектом, тем сильнее выражен этот эффект. Посмотрите на пейзаж, тянущийся до самого горизонта, — он повёл по воздуху рукой, заставляя девушку взглянуть перед собой.       Адэлис, чувствуя лёгкость после ушедшей тревоги и столь прекрасного разговора, перевела взгляд на горизонт, ожидая его дальнейшей речи.       — Чем дальше находятся объекты пейзажа, тем они более светлые и блеклые, чем ближе к нам, тем насыщеннее становится их цвет, вдали цвета объектов становятся холодными, на переднем же плане — теплые оттенки, по мере удаления к горизонту контрасты сглаживаются, становятся менее заметны. Это верно как для написания растительности, так и для работы над небом. Стоит также не забывать о том, что в небе нет чисто белого цвета. Большинство художников совершают именно эту ошибку, стараясь нарисовать небо исключительно белым цветом, но это ошибка, о которой я тоже далеко не сразу понял. Белый лучше всегда смешивать с пурпурным, фиолетовым, и, естественно, голубыми цветами, в зависимости от погодных условий и часового времени. Не стоит бояться экспериментировать и вносить в творчество какую-то свою деталь, а иногда чем-то жертвовать, чтобы достичь хорошего результата основного объекта на картине. В этом тоже некоторые художники совершают ошибку, пытаясь передать прямо всё, что видят, но это невозможно…       — И именно поэтому я сказала, что у вас практически похоже! Художник не может передать течение времени, которое отражается на природе: на тех же облаках или на солнце. Пришлось бы каждый раз всё перерисовать, чтобы угнаться за временем, но оно всегда будет впереди нас… Вы запечатлеете момент, а не устраивает гонку со временем, в которой явно будите проигравшем.       В его мыслях эхом промчалась фраза:       «Я запечатляю момент…»       Ухмыльнувшись свои мыслям и воспоминаниям, он посмотрел на неё взглядом полным одобрения и удовлетворения.       — Ваша критика сладка, но что самое важное — правдива.       Адэлис мило улыбнулась, спрашивая:       — А у вас ещё есть рисунки? Я бы была рада взглянуть на них.       Незнакомец улыбнулся и потянулся правой рукой к своему краю скамейки, беря в руки кожаную папку темно-коричневого цвета и протягивая её девушке.       — Обычно я мало кому показываю своё творчество… Не каждый его понимает, но кажется, вы — творческая душа, которая может его понять.       — Спасибо.       Она приняла папку и тут же открыла её, всматриваясь в первый рисунок. Эта работа была выполнена обычным графитовым карандашом. На самой бумаге была запечатлена улица, или, точнее, квартал какого-то города. Адэлис смутно показалась эта местность знакомой, но прежде она решила обратить внимание на детали: многочисленные вывески, на которых едва можно было разглядеть название кафе, баров и прочих магазинчиков, на некоторых зданиях имелась густая растительность, но одно большое здание, с длинным внешнем балконом напрягло её.       «Ну же… Почему мне кажется это знакомым? Возможно, мы с дедушкой когда-то были в этом месте».       Адэлис краем глаза посмотрела на художника, имя которого она так и не знала. Он был увлечён усовершенствованием своего нового шедевра и даже не косился на неё.       «Это настоящее место — точно! Я чувствую бешеную энергию, исходящую от этого рисунка. И она такая разная… Я хочу знать, что это за место! И раз мой новый знакомый незнакомец без имени занят творчеством, то я могу попробовать поместиться в это место, и тогда, надеюсь, пойму что это за квартал».       Адэлис ещё раз краем глаза посмотрела на парня, убеждаясь, что она ему пока не интересна, и прикрыла глаза, проваливаясь в пустоту…

* * *

      Стефан вернулся домой, тут же с порога ощутив запах готовой еды с кухни. Похоже, все уже проснулись, но почему-то очень тихо, в том плане, что никто не ругался, но зато громко играла музыка. Нахмурившись, Стефан стремительно направился в сторону кухни.       Войдя на кухню, он увидел впечатляющую картину: сидевшую за столом Кэролайн, которая докрашивала свои ресницы, танцующего у холодильника Деймона, который видимо что-то искал там с бутылкой бурбона в руке. Впечатляло именно то, что они не ругались, и даже не задевали друг друга.       Когда Деймон извлёк из холодильника два небольших контейнера с ягодами и обернулся, то тут же встретился с удивлённым взглядом Стефана, из-за которого свежий глоток бурбона прошёлся комом по горлу. Деймон тут же оказался рядом с колонкой, отключая музыку.       — Ты в ком-то веке решил нам приготовить завтрак? — спросил Стефан, обращая на себя внимание Кэролайн, которая до этого момента даже не заметила его появления.       — Кому это «нам»? — хмурившись, спросил Деймон. — Если ты имеешь в виду меня и блондиночку, то да. Ты не входишь в нашу веселую компанию.       — Деймон! — укоризненно взглянула на него Форбс, на что Сальваторе лишь пожал плечами.       — С каких пор, можно узнать? — спросил у него Стефан, наблюдая, как брат быстро помыл определённое количество разных ягод и принялся аккуратно выкладывать одну за другой на две тарелки со свежеиспечёнными круассанами. — Ты сам их испёк? — с неподдельным удивлением взглянул на них Стефан.       — Да, — гордо вскинул подбородок Деймон. — Вот такое у меня настроение: порадовать себя и твою девушку, ведь кто, если не я? — самодовольно проговорил он. — А ты уже поел, но если все же хочешь к нам присоединится, то сам себе помой ягоды и возьми выпечку там, — кивнул он на одну из тумб за своей спиной.       — Порадовать? — переспросил Стефан, переводя взгляд на ухмыляющуюся Кэролайн.       — Ага, — невозмутимо подтвердила она, краем глаза видя широкую улыбку старшего брата. Мило улыбнувшись, Кэролайн заговорила вновь. — Или точнее, Деймон тем самым хочет повлиять на меня, а я тем самым должна буду повлиять на Адэлис, чтобы она соизволила его выслушать. Так ведь, Деймон?       Деймон хмурым и не самым довольным взглядом одарил сидящую за столом Кэролайн, но та лишь продолжала хитро улыбаться.       — Дело не в ведьме, — он пожал плечами и отвернулся к тумбам, ища взглядом кухонное полотенце. — Мне плевать.       — А, — улыбнулся Стефан, садясь на стул рядом с Кэролайн. — Всё встало на свои места. И раз тебе плевать, то я пожалуй не стану рассказывать о нашей неожиданной встрече в склепе.       На кухне воцарилась тишина, и лишь звук тиканья часов вторгался в неё. Кэролайн с великим интересом посмотрела на своего парня, а Деймон так и замер у раковины с полотенцем в руках. Его взгляд был устремлён в окно. Ему понадобилось всё своё самообладание, чтобы придать голосу невозмутимой уверенности.       — И что? — дёрнув бровью, он повернулся на них. — Встретились и встретились. Мне до этого нет никакого дела.       Кэролайн скептично хмыкнула, смотря на него, понимая, что старший Сальваторе снова начал вести свою игру и включил в себе мистера «мне на всё и всех плевать».       — За то мне интересно, — сказала вампирша, переводя взгляд на Стефана. — Расскажи мне, Стефан. А если Деймон не захочет слушать, то великодушно заткнёт свои уши.       Деймон крепче сжал челюсти, беря в руки две тарелки с выпечкой и возвращаясь к столу, ставив одну на своё место напротив Кэролайн, а вторую перед ней.       — Приятного аппетита, мисс язва.       Кэролайн натянуто улыбнулась, схватила с тарелки ягоду попавшей ей под руку голубики, и кинула её в глаз Деймону, который почти сразу поймал ягоду и отправил себе в рот.       — Рассказывай, Стефан, — снова сказала Кэролайн, беря в руки клубнику, и с наслаждением откусывая кончик.       — Всё произошло случайно, — повёл плечами вампир. — Я решил зайти к Елене, и столкнулся с Адэлис уже в дверях, она намеревалась уйти, но я её задержал… — Стефан почувствовал на себе тяжёлый взгляд старшего брата, который косо смотрел на него. — Я поинтересовался, что она делала здесь так рано, на что Адэлис сказала, что ей не спалось, но то, как она сказала это — напрягло меня. Мы некоторое время поговорили с ней… — он сделал небольшую паузу.       «Лучше опустить то, что я говорил с ней о Деймоне, иначе мой брат не упустит возможности вытащить мне глаз одним из столовых приборов или собственными руками».       — И уже по пути домой я снова спросил о том, почему она оказалась там так рано. Адэлис рассказала о сновидение, которое посетило её под утро, — Кэролайн уже предчувствовала что-то не хорошее, поэтому не сводила взгляда с лица Стефана. Деймон хотел сначала не обращать никакого внимания на рассказ брата, но теперь даже он чувствовал зарождающуюся внутри себя тревожность. — Она видела, как наш склеп горел, а в пламени огня Адэлис видела силуэт, напоминающий Елену, и вдалеке она слышала чьи-то страшные крики, полные боли и отчаяния. И это ещё не всё, — Кэролайн и Деймон тревожно переглянулись и снова обратили внимание на рассказчика. — Во время того, как Адэлис погружалась в сознание Елены и вступала с ней в контакт, она передала ей то, что пару дней назад слышала, как кто-то ходил вокруг склепа и читал заклинания на древнем языке.       — Что? — удивлённо спросила Кэролайн. — Но… Но… Адэлис думала, что этот сон был вещим?       — Да, — кивнул он. — Поэтому она оказалась там. И не зря.       — Кто ходил вокруг склепа? — тут же спросил Деймон.       — Мы не знаем. Елена лишь смогла расслышать два мужских голоса и один женский. Женщина как раз была той, кто читал заклинания. Адэлис предположила, что прощупывали почву защищающего склеп заклинания.       — И-и-и… — протянула вампирша, прокашливаясь, — что теперь делать? Перепрятывать Елену? Но больше нет ни одного безопасного места, чем этот склеп!       — Наш дом, — тут же сказал Деймон.       — Я бы согласился с тобой, если не одно «но».       Деймон непонимающе уставился на брата.       — Мы не сможем жить в этом доме, если хотим, чтобы тут находилась Елена. Ведьмам придётся ставить гораздо серьёзную защиту, которая будет выживать нас отсюда, скорее всего, мы даже не сможем пересечь порог дома, после того, как они активируют защиту.       — Можем переехать, — предложила Кэролайн.       — Куда? — спросил Стефан. — Твой дом слишком маленький для нас троих. Можно было бы уплотниться, но он также в центре, а с нашим образом жизни — это не благоприятный вариант для мирного населения — в первую очередь. Майклсоны, скорее, посмеются и сделают из нас бомжей.       — Ну да, нас с тобой, — кивнул Деймон. — Блондиночка не в счёт. Клаус великодушно выделит ей место рядом с собой.       Кэролайн тут же одарила этого балабола убийственным взглядом, давая понять, что ему лучше замолчать, на что Деймон и бровь не повёл, ядовито ухмыляясь.       — А Адэлис, благодаря твоими стараниями, сделает то же самое, что и Майклсоны. Хотя, мне и Стефану может повезти.       Деймон закатил глаза.       — На самом деле, Адэлис уже сказала, что свяжется с Бонни и обсудит, как можно усилить защиту и тем самым уберечь Елену, — проговорил Стефан, видя их враждебные переглядки. — Поэтому, переезжать никому и никуда — не надо.       Деймон поджал губы, опуская взгляд в свою тарелку. Он понимал, что Кэролайн и Стефан ждут его слов, а ещё лучше — раскаяния, которого они точно не получат.       — Ну вот и пусть ведьмы работают, вмешиваться в это не будем. Главное, чтобы Елена была в безопасности.       Стефан и Кэролайн вновь переглянулись, а после вернули своё внимание на Деймона.       — Долго будешь корчить из себя непонятно кого? — с трудом скрываемым раздражением спросила Кэролайн. — Тебе не плевать на неё, Деймон! Хватит внушать всем остальным того, чего нет, и главное — хватит обманывать себя самого.       — Я ничего и никому не внушаю, — отнекивался он. — Ты лезешь не в своё дело, Кэролайн.       — А мне кажется, что она права, — поддержал девушку Стефан. — Ты снова играешь в чёрствого парня. Ты здорово обидел её, и чувствуешь вину, хотя не признаёшься в этом, — Стефан заметил, насколько сильно брат сжал в руках вилку, но всё же продолжил говорить. — Ты хочешь поговорить с ней, возможно даже извиниться, но до последнего будешь отрицать это, глядя в лицо мне или Кэролайн. Ты понимаешь свою ошибку, но самое главное — ты не видишь её решения, хотя отчаянно пытаешься его найти. И Кэролайн была права, когда предложила теорию об истинных твоих намерениях под предлогом невинного завтрака. Ты знаешь, что они сблизились и это был бы самый идеальный для тебя вариант, чтобы Кэр замолвила за тебя словечко перед Адэлис…       Было заметно, что Деймон с трудом держался за последние крупицы самообладания.       — А теперь скажи, брат, в чём я не прав?       Деймон поднялся из-за стола, глубоко вдыхая и выдыхая, беря в руки рядом стоящую бутылку недопитого бурбона. Стефан уже понимал, что скорее всего ему придётся ловить эту бутылку своей головой.       — Во всём, брат, — с трудом скрываемым раздражением, ответил Деймон. — Всё, чего я действительно сейчас хотел от твоей девушки — это накормить её вкусным завтраком, угостить свежим кофе и тем самым извинится за инцидент с украденным кофе и завтраком на той недели. И в кой-то веке я хотел, чтобы она не ворчала с утра пораньше и не портила настроение всем вокруг своим нытьём о том, что она ничего не успевает и так далее. Ведь ты, благоверный парень, по-прежнему не додумался до того, чтобы прежде, чем отправится потрошить невинных белочек, стоит сделать приятное своей любимой женщине, чтобы хотя бы утро у неё выдалось хорошим!       Кэролайн, которая привыкла к разным нападкам со стороны старшего Сальваторе, сейчас не понимала: как ей реагировать на это высказывание. Несколько раз ей захотелось треснуть его, несколько раз наорать, но и в этот же момент в его интонации было что-то такое, что заставляло её понять его. Деймон одновременно дал понять, как его задолбали её утренние сборы и причитания, но и в этот же момент отчитал своего брата за то, что он практически не уделяет ей внимания и не радует такими мелочами по утрам, чего девушке действительно не хватало.       — Спасибо, друзья, за прекрасное времяпровождение. Оно было бы ещё чудеснее, если бы вы не решились лезть в мою душу, — Деймон отсалютовал им бутылкой и направился прочь из кухни, в дверях добавляя. — Чёртовы мозгоправы! — рявкнул он себе под нос.       Оставшиеся на кухне Стефан и Кэролайн, некоторое время находились в полной тишине, обдумывая слова Деймона, а потом вдруг услышали громкий хлопок входной двери. Он ушёл, но куда так рано?

* * *

      Адэлис, находясь в состоянии лёгкого транса, смогла услышать музыку и многочисленные голоса других людей, которые то что-то кричали, то пели, но всё это смешивалось во что-то единое и разобрать суть было невозможно. Вдруг тьма перед ней начала отступать и она поняла в каком месте она оказалась.       Луизина. Новый Орлена. Французский квартал.       Ведьма вынырнула из своего транса, снова поворачиваясь на мужчину.       — Луизина. Новый Орлеан, и его знаменитый французский квартал. Весьма известный город своей… историей, — Адэлис заметила какой-то весёлый блеск в мужских глазах и интерес. — Этот город породил джаз с его духовными оркестрами. Ритм-энд-блюз, рок-н-ролл. Потрясающие музеи, парки и заповедники. У города невообразимая, огромная, а местами — покрытая мраком история. Вы бывали там?       — Я там живу, — с довольной улыбкой произнёс он.       — Вот как… И что же вы забыли в провинциальном городке?       — А вы? — вдруг спросила он, видя её резкую перемену на лице. — Вы не похожи на человека, который проживает здесь. У вас слишком… живая энергия, как у людей из более крупных и не медлительных городков.       — Я… — Адэлис чувствовала себя так, словно её сначала за секунду подняли на крышу небоскрёба, а в следующую секунду скинули вниз. Сердце вдруг тоже решило взбунтоваться и ускорить свой ритм, что её напрягло. Она прокашлялась и продолжила. — Да… Вы правы. Я по семейным делам в этом городе. Не планирую задерживаться надолго.       — Надо же какое совпадение, — забавлялся он. — Я тоже по семейным делам.       — Поразительно, — той же интонацией ответила она.       — Вы бывали в Новом Орлеане? — спросил он.       — Два раза, — кивнула девушка. — Первый, когда мне было лет десять, вроде бы, а второй не так давно, проездом, года четыре назад.       — Какие впечатления?       — Потрясающие, — улыбнулась она. — Я была в вашем городе вместе с дедушкой, он навещал старого приятеля, а я попала на Марди Гра. Наверное, я впервые видела такие необычные проводы Зимы и встречи Весны: люди в разных костюмах тут и там, музыка, танцы… Бешеная энергия, которая шла от всюду! Правда, мне пришлось уйти раньше, чем возглавили нового «короля» и «королеву». Жаль, что я побывала там не так долго. Слышала, что 2011 и 2012 года выдались весьма насыщенными для штата и особенного для Нового Орлеана.       — Наверное, слово «насыщенными» сюда подходит лучше всего, — севшим голосом проговорил он. — Да, те года были своего рода «переворотом» для небольшой фракции этого города.       — Надеюсь, для не лучшей фракции, — едва заметно улыбнувшись проговорила она, замечая одобрения с тенью уважения в его глазах.       Адэлис продолжила смотреть рисунки, иногда останавливаясь на каких-то из них, обсуждая и выясняя технику рисовая и то, что вдохновило художника нарисовать тот или другой рисунок. И всё шло хорошо до того момента, пока Адэлис не дошла до портрета девушки. Она сразу узнала ту, что смотрела на неё с полотна бумаги.       — Такая красивая… Кто эта девушка? Первая любовь? — всё же решила спросить она, уже внутри обо всём догадываясь.       Незнакомец глянул на рисунок, и Адэлис заметила секундную растерянности в его глазах. Девушке даже показалось, что незнакомец вот-вот вырвет листок из её рук, было в его взгляде что-то такое безрассудное и пугающее.       «Это не должно быть здесь! Я же перекладывал его!»       — Эта девушка моя… старая подруга, — после недолгой заминки ответил он. — Мы очень редко видимся и находимся в непростых взаимоотношениях. Я живу своей жизнью, а она своей, но воспоминания связанные с ней для меня важны. А этот рисунок я рисовал по памяти.       Адэлис понимала, что внутри неё появляется тысяча и один вопрос, который ей хотелось бы задать Кэролайн, но ведьма понимала, что ни один вопрос она ей не задаст, потому что они довольно личные. Несмотря на то, что они, как ни странно, находились в хороших дружеских отношениях, Адэлис считала, что лезть в её отношения она не имеет никакого права. Она даже не начинала расспрашивать у неё про Стефана, пока подруга сама не начинала говорить про него. Но Кэролайн никогда не упоминала ни о каких трудных взаимоотношениях с британским красавчиком.       — По памяти… — повторила она, находясь в своих размышлениях. — Поразительно. Не перестаю восхищаться вашими творческими способностями. Даже тон кожи передан точно, цвет губ и что самое важное — глаз. Два сверкающих сапфира, которые даже на рисунке кажутся такими же живыми, весёлыми и яркими, как в жизни. Я знаю эту девушку, — сказала она, наблюдая за его реакцией, но Адэлис пока не заметила ничего подозрительного, кроме замедлившегося дыхания незнакомца. — Кэролайн Форбс. Подруга и лучик света нашей весёлой и необычный компании, — говорила она, видя его хитрый взгляд. — Похоже, у нас действительно есть кое-что общее, как минимум потому, что мы вернулись в город по семейным делам, имеем одних и тех же знакомых, а ещё мы не люди. Прошу представиться, сэр.       Он широко улыбнулся, смотря ей в глаза, как вдруг сказал:       — Привет, брат, как пробежка? — широкая улыбка не сходила с его лица.       — Адэлис? — послышалось за её спиной.       Ведьма резко обернулась, видя около дерева в метре от неё стоящего Элайджу, который был так же, как и она, удивлён необычной встрече. Адэлис медленно перевела взгляд с Элайджи на того, кто сидел за её спиной.       — Меня зовут Клаус, — он протянул ей руку. — Приятно, наконец-то, лично познакомиться с вами, мисс Эндерсон.       Адэлис опустила взгляд на его руку и неуверенно пожала её, улыбаясь. Очевидно, она прибывала в лёгком шоковом состоянии. Клаус Майклсон из рассказов и легенд, которые до сих пор ходят по этой земле, и Клаус, с которым она познакомилась — два разных человека, как минимум на первый взгляд. Хотя она по-прежнему ощущает его гибридную энергию. Радовало то, что волк внутри него пока мирно спал…       — Приятно познакомиться, — севшим голосом ответила она. — И ради всего святого, просто Адэлис, или коротко — Лис, Клаус.       Он улыбнулся, кивая.       — Что тут происходит? — послышался за её спиной голос подошедшего к ним Элайджи.       — Не нужно так смотреть на меня, — вскинул руку Клаус. — Я тут не при чём.       — Элайджа, — привлёк его нежный женский голос, — всё нормально. Я сама оказалась здесь, когда решила прогуляться. Мы просто разговаривали.       — Безо всякого намёка на гнев и раздражение, — добавил Клаус.       — Именно так, — подтвердила Адэлис.       Элайджа переводил взгляд с брата на девушку, пытаясь понять, вправду ли всё нормально или ему стоит волноваться, но отсутствие враждебных намерений во взгляде Клауса убедили его в их словах.       — И, между прочим, — снова заговорил гибрид, — Адэлис достойно оценила мои работы, за что я ей очень признателен.       — Да, — снова подтвердила она, — работы твоего брата, твои, Клаус, потрясающие и заслуживают чего-то большего, нежели чем просто лежать в папке.       — Поверь, некоторые мои работы развешены в самых известных местах мира, например, в Эрмитаже.       — И, уверена, заслуженно.       — Скажешь это моей сестре, которая не видит толка в рисовании, — ухмыльнулся Клаус.       — Стоп! — отвлёк их Элайджа, обращая всё внимание на себя. — Как ты тут оказалась?       Адэлис задумалась, стоит ли говорить о своём сне и общение с кем-то, кого она не знает.       — Обычно я ещё сплю в такое время, но сегодня мне приснился сон: я видела, как горел склеп братьев Сальваторе, а в языках пламени я видела женский силуэт подобный Елене. В этот же момент я слышала очень неприятные мужские крики, полные боли. Я подумала, что этот сон мог быть вещим, и… — недолгая пауза, — и я умею различать сон от реальности, но он был такой реальный! Мне даже казалось, что я ощущала ветер…       Братья Майклсоны вдруг переглянулись между собой, словно они одновременно поняли, что девушка что-то упускает.       — Я сразу же проснулась и решила проверить всё ли в порядке. И, к счастью, всё было в порядке. Там же встретилась со Стефаном, но у входа в парк мы разошлись.       — Весьма разумно со стороны Стефана оставить тебя одну в такое неспокойное время, — прокомментировал Клаус, смотря на неё из-под бровей.       — Вынужден согласится, — поддержал Элайджа.       — Я сама настояла на этом, — ответила ведьма, вздёрнув подбородком.       — Смело и глупо, — тут же сказал Клаус, не дав старшему брату открыть рот.       — Никлаус, — с предупреждающем тоном обратился к нему старший брат, — прошу тебя.       Клаус поднял руки в проигрышном жесте и вернулся к рисованию.       — Адэлис, раз уж ты тут, то буду рад, если ты останешься с нами на протяжение всего времени, что мы будем в парке. Я бы с радостью составил тебе компанию, но сейчас у меня по плану бокс.       — В этом парке есть боксёрская груша? — удивлённо спросила она.       — В самом конце, за территорией отреставрированной части парка. Туда мало кто ходит, поэтому мало кто знает.       — Что ж, — она развела руками, — буду рада составить вам компанию.       — Отлично, — со стороны раздался голос Клауса, — там есть потрясающая скамейка на не менее прекрасный вид. Творческой душе, схожей с моей — это место очень понравится.       — Я заинтригована, — ответила она ему, и вернула свой взгляд на Элайджу. — Ведите.       Некоторое время они шли молча. Адэлис чувствовала себя странно. Она находилась посередине двух могущественных первородных вампиров, точнее: одного первородного вампира и одного первородного гибрида, чья энергетика была настолько бешеной, сильной, тяжёлой, что ей понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть. Когда идёшь в тишине, то все ведьмовские чувства обостряются и начинаешь ощущать всё гораздо сильнее, чем когда твоё внимание акцентировано на чём-то другом.       Через некоторое время Клаус умчался вперёд, а Адэлис, как и Элайджа, вдруг почувствовали какую-то необъяснимую неловкость и напряжённость между друг другом.       — Надеюсь, мой брат вёл себя достойно по отношению к тебе? — спросил Элайджа, смотря на неё.       — Твой брат очень интересный человек: со своими мыслями, взглядами и творческими способностями. Правда, это расходится с тем портретом, который был составлен в моей голове из слухов и сплетен… Я не чувствовала никакой опасности для себя, Элайджа.       Элайджа заметно расслабился и ответил:       — Я рад, — улыбнулся он. — Ты точно нам всё рассказала?       Адэлис вздохнула, опуская взгляд. Элайдже уже многое было ясно, но всё же он хотел услышать её слова.       — Нет, — покачала она головой, останавливаясь. Первородный также остановился напротив неё, внимательно смотря ей в глаза. — Есть проблема. Я хотела сказать тебе вдали от всех остальных, чтобы мы пришли к чему-то общему, а дальше решили, что делать с этой информацией.       — К тебе явился Кол? — не выдержал он.       — Нет, — Адэлис покачала головой, — даже не знаю, к счастью или наоборот, и я не знаю, понравится ли тебе то, что я скажу…

* * *

      Деймон гнал на своей машине по практически пустым дорогам, в последний момент сбавляя газ, чтобы завернуть на один из поворотов, оставляя чёрные полосы на сером асфальте. Он не понимал, что делает сейчас. В тот момент, когда Стефан сказал, что мимо склепа кто-то ходил и пытался понять, насколько он хорошо охраняется, Сальваторе почувствовал, что внутри него что-то перевернулось, и лишь одна мысль: «а вдруг с ней что-то бы случилось», — вывела его из себя, и напрочь затуманила его мозг. Сейчас он чувствовал неконтролируемый гнев и желание уладить этот вопрос с теми, кто скорее всего тусовался у склепа.       Деймон в секунду опустошил пакет с кровью и оставил машину на обочине пустой автомагистрали, скрываясь где-то за деревьями густого леса. К счастью, он запомнил ту дорогу, по которой они шли с Адэлис, поэтому найти нужный дом не составило никакого труда.       Добравшись до нужного места, Деймон притаился в тени деревьев, видя, как из дома выходит его отец и Дарен вместе со своей женой. Прислушался.       — Мы успеваем, Джузеппе? — спросила Дарсия.       — Да. Заседание начнётся через сорок минут.       — Отлично.       — Садись, дорогая, — сказал ей Дарен, открывая дверь заднего сидения.       Прошло буквально две минуты, как машины скрылись за поворотом, а Деймон вышел из тени деревьев и на вампирской скорости, в секунду, добрался до крыльца дома. Он слышал разговоры, которые доносились из комнат первого этажа: слышал отчётливый недовольный голос Ребекки, Кола, недоделанного охотника и ещё кого-то.       Деймон постучал в дверь, слыша, как все разговоры тут же утихли и кто-то отправился открывать дверь. Шаги становились всё ближе, а руки чесались всё сильнее. Дверь открылась и по ту сторону показался Клиффорд.       — Ты? — удивлённо воскликнул он, но больше ничего сказать не успел, как грубая рука Деймона вцепилась в его шею, сжимая ту настолько сильно, что парень тут же начал задыхаться.       Деймон попробовал рискнуть и сделать шаг вперёд, и какое же приятное удивление окутало его, когда он смог пройти вперёд, разворачивая парня к себе спиной, и громко хлопая дверью.       — Если издашь хоть малейший писк, то я вырву твой чёртов язык, прожую и заставлю тебя его съесть, — прорычал ему в ухо вампир. — Где все?       Клиффорд с трудом кивнул в другой конец холла, туда, где находилась столовая.       — Хорошо… Подождём.       — Клиффорд! — послышался громкий крик Кола из-за приоткрытой двери. — Где тебя черти носят?       Клиффорд предпринял попытку вырваться, но быстро понял, что сделал это зря. Деймон чуть ли не до хруста сжал его шею.       — Второго предупреждения не будет, — прошептал он ему в ухо.       Вампир чувствовал, как охотник чуть ли не дрожал в его руках, а в столовой уже забеспокоились о пропаже одного из них. Как вдруг Деймон опрокинул одну из фарфоровых статуэток, которая стояла на столике рядом с дверью. Оглушающий разбившийся звук фарфора, заставил снова стихнуть все голоса.       Не прошло и трёх секунд, как на том конце холла появилась Ребекка, Кол и Александр. Парни только решили сделать шаг вперёд, как Деймон тут же до небольшого хруста сжал шею охотника, заставляя их остановится.       — Доброе утро, урод, — он зацепился взглядом за Кола. — Есть разговор.       Ребекка испуганно посмотрела на брата, ловля себя на мысли, что никогда не видела такого злого Деймона.       — Ты что творишь, Сальваторе? — крикнул на него Кол, резко вытянув руку и останавливая тем самым Александра.       — Нет, это я должен спросить, Кол! — перевёл стрелки вампир. — И так, сыграем в правду или действие. Вы мне правду, а я, так уж и быть, не стану убивать этого придурка, который честно говоря, этого заслуживает. Если я слышу ложь, то с каждой новой ею, вашему охотнику будет очень плохо и в конце он будет обезглавлен. Вы двое, — он перевёл взгляд с Ребекки на Кола, — знаете, что это не шутка, а предупреждение смешанное с обещанием.       — Ты перегрелся? — рыкнула на него Ребекка. — Отпусти его!       — И так, вопрос первый и самый главный, — Деймон сделал вид, что пропустил реплику первородной мимо ушей, — кто из вас ошивался около склепа? Охотник.       Деймон чуть ослабил хватку, чтобы тот смог говорить.       — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — прохрипел он.       — Ответ неверный.       Деймон тут же без малейших предупреждений сломал ему нос, ощущая, как по его рукам начала течь кровь, а Клиффорд с трудом сдерживает рвущийся наружу крик.       — Неизвестный парень, — обратился он к Александру.       — Понятия не имею, — прошипел он.       Деймон некоторое время с прищуром смотрел на вампира, что-то выискивая в его выражении лица.       — Похоже на правду. Ладно. Ребекка.       Ребекка сглотнула, когда почувствовала на себе взгляды всех собравшихся. Да, она знала о том, что Кол с Клиффордом ходили к склепу Елены. И, чёрт, она забыла об этом сказать братьям, когда звонила им! Но она не знает, зачем именно они ходили туда. И вообще она не понимала, как Деймон узнал об этом!       — Ребекка, моё терпение сейчас абсолютно нестабильное, призываю тебя думать быстрее, если есть чем.       — Пошёл ты, Деймон! — огрызнулась она, на мгновение цепляясь взглядом с Клиффордом. — Я не знаю, о чём ты говоришь!       — Не правильный ответ, Ребекка. Мне достаточно ваших взглядов и звука бьющегося сердца, чтобы понять, что вы врёте.       Деймон тут же свободной рукой сломал охотнику руку и на этот раз он закричал и закашлял от резко наступившей нехватки воздуха.       — Видать, думать тебе действительно нечем, — быстро сказал ей Деймон, видя весь уничтожающий огонь, который вспыхнул в её глазах. — Кол, ну так что… — Деймон ударил охотнику под колени, заставляя его рухнуть вниз, для лучшего удобства обезглавливания, — скажешь правду и этот мешок крови выживет, или соврёшь, и потеряешь союзника, думаю, у тебя их и так на вес золота. Выбор за тобой. Что ты делал у склепа?       Кол замер, смотря на Клиффорда. У друга уже поползи синяки под глазами от беспощадного удара Деймона, половина лица была в крови, дыхание было частым, как и сердцебиение. Первородный посмотрел на Александра, который хотел вмешаться, но до сих пор не мог это сделать из-за команды своего лидера.       — Ладно! Ладно! Отпусти его! Твоя взяла!       — Говори, Кол.       Деймону показалось, будто он услышал, как клацнули его клыки.       — Да, я был там, — сквозь зубы проговорил Майклсон. — Всё! Доволен? Отпусти его!       — Ну уж нет, — покачал он головой. — Что ты делал за стенами склепа, где спит моя девушка?       — Это в уговор не входило! — вступила в разговор Ребекка.       Деймон вздохнул, занося руку, готовясь ею отрубить голову охотника.       — Раз вы не хотите по другому, то…       — Стой! — вдруг закричал Александр, делая шаг вперёд. Деймон в паре миллиметров остановил руку от шеи охотника. — Пожалуйста, не нужно!       — Тогда говорите.       Александр заскрипел зубами и остановился напротив Кола, обращаясь к нему шёпотом.       — Ты заставил его работать на себя, а сейчас, по-твоей вине его могут лишить жизни! Я прошу тебя, Кол, если в тебе ещё осталось что-то человеческое: помоги моему брату. Скажи правду!       — Послушай дельного совета, Кол, — раздался за его спиной голос Деймона.       Пока Кол и Александр были увлечены разговором, Ребекка и Деймон пересеклись взглядами. Деймону хватило лишь одного взгляда и раздутых ноздрей Ребекки, чтобы понять, что ему придётся, когда-то извиниться за то, что он сказал. Сальваторе лишь ухмыльнулся и подмигнул ей, чем, похоже, разозлил древнюю ещё больше.       — Ладно, — вдруг сказал Кол, когда их разговор с Александром закончился. — Да, я был там с Клиффордом и с моей старой знакомой.       — Твоя старая знакомая — ведьма?       — Да, — кивнул он. — Твой отец просил понять заклинание, которое наложено на склеп, и по возможности — снять его. Она не настолько сильна, чтобы снять защиту той, кто в разы сильнее неё. Мы ушли, а твой отец остался очень разочарован в том, что какой-то его план сорвался. Я понятия не имею, что за план. Вот вся правда! А теперь отпусти его, сейчас же!       Деймон понимал, что нет смысла брать с него какие-либо обещания или заключать с ним договор, потому что Кол без угрызения совести разорвёт его в одночасье.       — Я знаю, что заключать договор с любым из вас нет никакого резона, поэтому я поступлю по-другому. Мне не составит проблемы лишить жизни любого из вас, или тех, кто вам дорог; поэтому, если хоть кто-то ещё раз приблизится к склепу и будет пытаться его пощупать, или проникнуть внутрь, то никаких тебе договор, уговоров и кровных клятв с моими ведьмами не будет, Кол!       Александр вдруг с недопониманием уставился на первородного.       — Я ясно изложил свои мысли?       — Идёт, — ответил ему Кол. — Всё. Отпускай.       — Не прощаюсь.       Деймон отшвырнул и без того еле живого охотника на другой конец холла, в объятья Ребекки. Сальваторе заметил, как её лицо скривилось, будто он бросил ей что-то противное и ненавистное, но всё же она более-менее аккуратно положила его на пол. Рядом с ней тут же оказался брат и Александр. Деймон, тем временем, вышел из дома, оставляя этих нянек возится с младенцем.       Не успел Сальваторе толком отойти от дома, как вдруг кто-то всунул ему руку в спину и со всей силой сжал его сердце. Секунда, и Деймон уже оказался повёрнут лицом к Колу, и дырка в теле теперь была со стороны груди. Сальваторе начал кашлять кровью и ощущать до невозможности ужасающую боль, от которой переворачивались все внутренности. Ему уже не впервые пробивают грудную клетку, поэтому боль контролировать легче, но всё же короткие хрипы и болевое рычание он не мог не издавать.       — Ты кому принялся устанавливать свои условия, баран? — шипел на него первородный. — Может мне снова внушить тебе убить одного из дорогих тебе людей: Стефана, Бонни или ещё лучше Адэлис, ведь она твой ключик к воссоединению с любимой Еленой.       — Обломись, — кашлянул он кровью, но уверенности во взгляде не убавилось. — Я на вербене.       — Я могу пускать тебе кровь часами и днями напролёт, а потом заставить тебя, — прошипел ему Кол. — Но к сожалению у меня нет столько времени на тебя одного.       — Какое разочарование, — буркнул Деймон.       Кол снова сжал его сердце, практически лишая орган возможности нормально функционировать.       — Я бы с удовольствием убил тебя, но Джузеппе просил оставить вас в живых, пока что. Однако и ты должен кое-что понять, дружок: ещё раз явишься сюда и начнёшь качать свои права, то ни от кого, кто тебе дорог не останется ни единого мокрого места. Ты меня понял?       — Пошёл в жопу, — прошептал ему в лицо Деймон.       Кол с трудом боролся с желанием вырвать его сердце с корнем прямо сейчас. Кулак никак не хотел разжиматься, и в какой-то момент его рука начала дрожать от сильного напряжения.       — Кол! — раздался крик Ребекки за его спиной.       Первородная стояла на крыльце, смотря на Деймона, который теперь сам держался за жизнь в этом мире из последних сил, но Кол не отпускал вампира. Ребекка в ту же секунду оказалась рядом, хватая его за руку.       — Отпусти его! — настояла она, сжимая его кисть до первого хруста, а затем ещё за одним, наблюдая, как его лицо начало кривится от неприятной мелкой боли.       — Почему ты его защищаешь?       — Мне плевать на него, но ты сам знаешь указания. Мы же не хотим разозлить совет и сделать так, чтобы всё обернулось против нас? — на одном дыхание проговорила она, заметив, как взгляд брата в миг изменился, словно из них ушёл потусторонний туман. — Мы не можем убить его сейчас, но как только… Он, как и Стефан, будут первыми в нашем списке. Обещаю.       Деймон перевёл взгляд с блондинки на её брата, как вдруг почувствовал, что Кол разжал руку и вытащил её из грудины. Сальваторе еле устоял на ногах, кашляя и сплёвывая кровь, как вдруг ему в лицо прилетел мощный удар ногой, который отбросил его прямо к дороге.       — Чтобы я тебя больше здесь не видел! — крикнул ему Кол.       Ребекка принялась уводить брата в дом, ощущая скопившееся напряжение в его мышцах. Она лишь один раз обернулась на Деймона, который разлёгся на дороге точно, как морская звезда на дне.       Вскоре Деймон услышал, как дверь с грохотом закрылась. Он рукой поправил свой нос, вправляя его как надо, и вытирая текущую кровь. Ему одновременно было хорошо, потому что основной поток гнева сошёл на «нет», но и в этот же момент он чувствовал, что некое раздражение в нём оставалось. Теперь ему стоит надеяться на то, что данное происшествие не выйдет боком никому другому.       Пошатываясь, Деймон поднялся на ноги и направился в лес, обратно к своей машине.

* * *

      — Значит, ты даже не предполагаешь, кем может быть эта женщина? — уточнял Элайджа.       — Нет, — Адэлис покачала головой. — Но кем бы она не была, знает она достаточно. Духи — противные личности, большинство из них точно. Я не думаю, что она может сильно навредить кому-то из нас, но насыпать гвоздей под колёса — вполне.       — Я расскажу Никлаусу об этом когда мы будем дома, или в машине.       Адэлис кивнула, видя вдалеке мечущегося Клауса вокруг скамейки.       — Слушай, Элайджа, в прошлый раз было некрасиво с моей стороны не пригласить тебя даже на кофе. Я настолько была погружена в предстоящий разговор, что ни о чём другом думать не могла. Я толком не отблагодарила тебя.       — Отблагодарила, — с лёгкой улыбкой возразил он. — Ты сказала: «спасибо, мне было хорошо».       Адэлис вдруг почувствовала, как её щеки залились румянец, после того, как Элайджа процитировал её.       — И всё же, я бы хотела…       — Хочешь отблагодарить меня? — вдруг спросил он, останавливаясь перед ней. Адэлис чуть ли не стукнулась в него, затормозив в последний момент. — Просто поужинай со мной. Сегодня вечером.       — Похоже, ты не понял моего желания. Я хочу пригласить тебя, а не чтобы ты, — пригласил меня.       — Нет, — покачал он головой. — Я всё понял правильно, просто… люблю брать всё под свой контроль. Ну, что скажешь?       Адэлис ухмыльнулась, складывая руки на груди.       — Я не понимаю тебя…       — Тебе и не нужно, — быстро ответил он, даже не дослушав. — Никлаус! — окликнул он брата, даже не сводя глаз с девушки, которая хитро улыбалась, пытаясь понять: что задумал первородный.       — Чего?       — Чем тебе не нравится эта местность? — спросил Элайджа, кивая Адэлис на скамейку вокруг которой так и ходил разозлённый гибрид.       — Думаю, дело в том, что Клаусу нравится водить хоровод вокруг скамеечки. Гирлянду принести?       Клаус вдруг замер, резко поворачиваясь на неё. Адэлис ухмылялась, а Элайджа напрягся, видя в глазах Никлауса недружелюбные искорки.       — Считаю, что в данный момент, выбранная тобой шутка — неуместна, — проговорил он и вновь вернулся к своему занятию.       Адэлис и Элайджа переглянулись и пожали плечами.       — Так… что не так? — спросила Адэлис.       Клаус вдруг взял девушку за руку и поставил её прямо посередине за лавочкой.       — Сама посмотри, — он указал рукой на горизонт. — Ничего не смущает?       Адэлис поджала губы, с трудом сдерживая смех, а Клаус тем временем ожидал её слов. Элайджа смотрел на своего брата, как на сумасшедшего.       — Если честно, то нет.       — Сядь, — в привычном приказном тоне сказал Клаус, как вдруг вспомнил о том, что в данный момент стоит проявить немного вежливости. — Пожалуйста.       — Никлаус, у меня всё ещё остался номер Камиллы. Думаю, вам стоит возобновить ваши сеансы.       Адэлис присела, ожидая, что может теперь она увидит то, чего не видит ни один здравомыслящий и видящий человек.       — А теперь? — спросил Клаус, пропуская язвительную речь брата.       Элайджа покачал головой и направился к груше, оставляя девушку наедине со слетевшим с катушек Никлаусом.       — Как по мне, так всё идеально, правда, из-за того, что на эту часть свисает много длинных веток и листьев, не получается разглядеть небо полностью.       Гибрид с облегчением выдохнул.       — Вот это меня и раздражает.       — Так в чём проблема? — Адэлис повела бровью, кивая на растущее неподалёку дерево. — Ты же всемогущий первородный гибрид. Уж у кого, но у тебя силы хватит на то, чтобы вырвать мешающее тебе дерево — с корнем.       Клаус смотрел на неё широко раскрытыми глазами, не понимая, шутит ли она или говорит серьёзно.       — Или у кого-то дефицит суперсилы? — вновь улыбнулась она, видя, как гибрид в раздражённом жесте поджал губы и уже собрался резко взмахнуть рукой, как вдруг сама Адэлис плавным жестом руки провела по воздуху, медленно загибая пальчики. — Благодарности не требую.       Клаус взглянул на вверх и увидел, как ветви дерева раздвинулись в стороны, открывая ему тот потрясающий вид, который он хотел видеть.       — И всё же: спасибо, — улыбнулся он ей, присаживаясь рядом.       Клаус достал новый лист бумаги и начал срисовывать вид, который ему очень нравился. Адэлис иногда просматривала на то, как он выводил одну линию — за другой, и добавлял новые штрихи.       Сама Адэлис всё время отвлекалась на мысли в своей голове, которые не покидали её после разговора с Клаусом до появления Элайджи. Она помнила, как сама сказала то, что они с дедушкой приезжали пару лет назад к его приятелю в Новый Орлеан. Клаус живёт там, и более того, Адэлис однажды слышала, что семья первородных вампиров вернула себе то, что им принадлежит по праву…       — На самом деле, я думал, что мы с тобой познакомимся раньше, — вдруг сказал Клаус, вырывая девушку из раздумий. — Когда Джон приехал ко мне в Новый Орлеан, поздравляя с тем, что я вернул себе законное звание Короля, он сказал, что и ты в моём городе. Я хотел познакомиться с той, кто является наследницей старинного рода ведьм и колдунов, и, соответственно, потому, что ты являлась любимой и единственной внучкой моего приятеля.       Адэлис внимательно слушала каждое слово, чтобы понимать, какой вопрос ей будет задать выгоднее в первую очередь.       — Джон никогда не рассказывал о тебе, — проговорила она. — Я сама не спрашивала, а он не считал необходимым. Даже когда мы приехали в город, я почему-то не проявила особенного интереса.       — Наверное твой дедушка хотел уберечь тебя от меня, — ухмыльнулся он. — Я же говорю, что хотел познакомится с тобой, но он ясно дал понять, что этого не будет. Я принял его точку зрения совершенно спокойно, понимая, почему Джон так поступает. Я бы сделал то же самое, наверное, если бы был на его месте.       — Клаус, ты сказал, что мой род старинный… — гибрид в ответ кивнул. — Я хочу знать: насколько старинный?       Клаус медленно поднял на неё свой взгляд, роясь в глубинах своей памяти.       — Я тогда был маленьким, когда к нам в поселение пришла одна ведьма. Я слышал, что наша матушка назвала её Марой Эндерсон. Я видел её всего один раз, и ничего больше не слышал, но можно сделать предположение, что твой род стар настолько же, насколько стар мой.       Адэлис задумалась. Она никогда не слышала ни о какой Маре…       — Но я помню её взгляд, — вдруг сказал Клаус, снова вырывая её из раздумий. — Властный, жёсткий, но с какой-то нежностью, когда она смотрела на маленький детей, на меня. У неё были такие же глаза, — сказал гибрид, всматриваясь в зелено-карие глаза Адэлис. — Я не знаю, на сколько сильной была Мара, но я помню страх, который на мгновение окутал меня, когда я врезался в неё. Я тогда бежал от Элайджи.       Адэлис повернулась на Элайджу, который сосредоточил всё своё внимание на боксёрской груше.       — Почему бежал?       — Когда мы были людьми, маленькими детьми, мы все очень любили играть — как все нормальные дети, пока рядом не было отца, который терпеть не мог проявления любых игр. Он настаивал на том, что дети, а особенно мальчики, с детства должны расти воинами, а не распущенными оболтусами. Но для нас всех игры были чем-то тем, что нас сближало. И я тогда испугался, когда врезался в кого-то. Я подумал, что это был отец, и уже был готов к очередному ругательству, как вдруг понял, что врезался в женщину. Когда я только поднял на неё свой взгляд, её лицо было очень злым, но удивительно быстро смягчилось. В глазах появилась нежность. Но тогда я этого не понимал… Элайджа за руку оттащил меня от ведьмы, и мы убежали обратно. И через пару часов, когда мы вернулись уже вместе с Финном, Мара прощалась с нашей матерью, которая отдала ей что-то завёрнутое в ткань. Больше я её не видел…       — И ничего о ней не слышал?       Клаус вдруг перестал рисовать, опуская взгляд куда-то в траву. Некоторое время он молчал, а потом сказал:       — Нет. Ничего и никогда. Я не особо интересуюсь ведьмами.       Клаус вновь вернулся к своему занятию, а Адэлис окончательно ушла в свои мысли, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло бы привести её к Маре, но в её памяти о ней не было ничего… Элайджа всё это время увлечённо боксировал, хотя он не мог не прислушиваться к разговору своего брата и Адэлис.       Да, он прекрасно помнил Мару, вернее то, как Никлаус врезался в эту женщину. От неё действительно стыла кровь в жилах, а её взгляд: такой злой, властный и холодный — будто лёд, тоже запомнился. Однако он действительно смягчился, когда она посмотрела на Никлауса. И Элайджа никогда бы и не вспомнил об этом, если бы не этот разговор. И он также не мог не согласится с тем, что глаза Адэлис — копия глаз Мары. Но между ними есть парочка различий…       Элайджа остановился, поворачиваясь на лавочку. Адэлис также сидела рядом с Клаусом, иногда заглядывая ему в рисунок и что-то обсуждая. Девушка, словно почувствовала, что на неё смотрят и повернулась на первородного, пересекаясь с ним взглядом. Элайджа лишь коротко улыбнулся и снова вернулся к своему занятию и мыслям.       «Различия…»       Он помнил своим ощущения, когда увидел Мару. Он помнит то, какой холод испытал внутри себя после её недовольного взгляда, движения её рук были плавными, и в тот же момент пугающими. У неё были тонкие и длинные пальцы рук, а вены просвечивались через тонкую бледную, практически белоснежную кожу. Элайджа, как сейчас, помнит, как Мара провела своей рукой по голове его брата в несвойственном ей нежном жесте. Ему тогда показалась, что такая женщина, как она, — не способна на что-то хорошее, на проявление таких чувств…       Вспоминая всё это сейчас, свои ощущения, Элайджа с уверенностью мог сказать, что душа Мары, её энергия, были истерзанны тьмой и внутренними демонами. Она вселяла ужас одним своим появлением не только им, но и другим людям, кто тоже проживал в поселение. От Мары хотелось тут же далеко уйти, если вдруг она появлялась где-то на горизонте. Хоть они не знали ничего о ней, но по ощущениям можно было сказать, что Мара была настоящим олицетворением тьмы.       Адэлис — её полная противоположность. Несмотря на то, что она рассказала о своём прошлом, Элайджа чувствовал, что света и добра в ней гораздо больше, чем тьмы. Душа Адэлис точно не истерзана демонами, как многих других, как самой Мары. Свет, который есть внутри Адэлис — очень притягателен, соблазнителен, и в этом их главное различие. Несмотря на происшествия, которые произошли и происходят в её жизни, она борется с тьмой, которая её окружает и не даёт ей захватить себя, сохраняя в себе первозданный свет.       Обернувшись снова на ведьму, Элайджа увидел её взгляд на себе. Склонив голову на бок, он решил подойти к ним.       — Уже закончил? — спросил его Клаус, даже не отрывая глаз от рисунка.       — Не совсем, — ответил он, переводя взгляд на Адэлис. — Не хочешь присоединиться?       Удивление на её лице было заметно невыразительным глазом.       — Я… Ну, я вроде как не в форме, — сказала она, пройдясь взглядом по себе.       Клаус оценивающим взглядом прошёлся по девушке так и сказал:       — Верх лишний, так ведь, брат?       Адэлис и Элайджа уставились на него весьма недружелюбными взглядами, но в следующую секунду Адэлис поменялась в лице.       — Нет, Никлаус, — ответил ему Элайджа.       Адэлис вдруг поднялась со скамейки и ловко, через голову, сняла с себя худи, оставаясь в одном спортивном белом топе. Клаус с трудом удержался от того, чтобы не присвистнуть, а Элайджа удивлённо смотрел на поправляющую хвост девушку.       — Я же говорил, верх был лишним.       Адэлис положила на лавочку свою кофту и поверх неё телефон и ключи.       — Надеюсь, на тебя можно положиться, — сказала она Клаусу, видя его хитрую улыбку. — Идём.       Ухмыльнувшись, Элайджа направился за ней, не сумев устоять перед тем, чтобы на пару секунд не позволить себе пройтись по плавным женским изгибам тела и светло-смуглой кожи.       — Ты раньше боксировала? — спросил он, снимая с себя перчатки и останавливаясь напротив девушки, когда Адэлис несколько раз ударила кулаком по груше.       — С другом, — тут же подтвердила она, — но скорее это было ради забавы. Так что, руководи.       Элайджа помог ей надеть перчатки, подвёл к груше и помог встать в нужную стойку.       — Левую ногу вперёд, — она тут же повторила. — Правую немного назад. Хорошо. Немного согни колени. Так. А теперь руки.       Элайджа аккуратно поднял её руки к лицу, так, чтобы те лишь закрывали нижнюю его часть.       — Помни, что ты должна перемещаться, а не стоять на месте, но никаких прыжков! Ноги всегда должны быть немного в согнутом состоянии.       — Поняла.       — Важно наносить удары по груше, а не просто толкать её. Делай резкие удары, а не пытайся пробить её насквозь. Позволь.       Элайджа аккуратно сжал её руки, останавливаясь позади неё. Тепло от его тела, начало Адэлис немного сбивать, но она всё же смогла сфокусироваться на деле. Убедившись, что она готова, Элайджа помог ей сделать первый удар.       — Резкие действия позволяют концентрировать энергию за счёт сильных и быстрых движений. Если ударить как-то по-другому, то вся сила уйдёт в запястье, и будет риск получить травму…       Ещё около десяти минут Элайджа консультировал её, давая важные инструкции и помогая делать различные приёмы, чтобы Адэлис чувствовала себя гораздо увереннее. Постепенно девушка начала втягиваться, делая всё больше небольших, но как говорит Элайджа — значительных успехов.       Клаус с интересом временами поглядывал на них. Ему всегда было интересно наблюдать за тем, когда человек учится чему-то новому для себя… Найдя в этом что-то красивое, что-то, чего ему хотелось бы запечатлеть, Клаус отложил первый рисунок и принялся рисовать новый.       — Теперь попробуй сама, — сказал Элайджа, отходя в сторону. — Я буду наблюдать.       — Хорошо. Я же могу представлять кого-то на месте этой груши?       Клаус поднял голову, обращая внимание на брата.       — Если тебе так будет легче, — с лёгкой улыбкой ответил он.       — Отлично.       Адэлис вздохнула, на секунду прикрывая глаза, а когда открыла их вновь, то никакой доброты и света в них больше не было. В зелено-карих глазах полыхал враждебный огонь, который хотел уничтожить того, кого она видела на месте этой груши.       Клаус, как и Элайджа, внимательно наблюдал за её ударами. Да, они были неумелыми, но очень старательными. Ей определённо было кого ненавидеть или того, на кого где-то в глубине её души жила обида. Однако Клаус подумал, что из неё вышел бы хороший боец, хотя, она скорее всего им и является, только в магической, а не физической сфере.       Вдруг рядом с ним начал вибрировать её телефон. Сначала Клаус старался не обращать на него никакого внимания, но тот, кто ей звонил, был весьма настойчивым. Гибриду уж очень стало интересно, кто же там такой неугомонный, поэтому без каких либо колебаний, он взял в её телефон и тут же увидел имя настырного человека: «Damon». Брови Клауса взметнулись на лоб, заинтересовано глядя на экран, как вдруг звонок отключился и через секунд десять пришло два сообщения.

«От: Damon».

«Прошу, ответь. Я хочу поговорить.»

«Хватит меня игнорировать! Рано или поздно мы всё равно встретимся».

      Клаусу стало очень интересно, что же случилось между Адэлис и Деймоном, раз она, похоже, видеть его не хочет. И всё же ему пришлось отложить телефон обратно, пока никто не застал его за нарушением личных границ и вторжения в чужую жизнь.       — Довольно неплохо, — сказал ей Элайджа, останавливая грушу, чтобы Адэлис могла отдышаться. — Кого ты представляла?       — Клиффорда.       Элайджа понимающе кивнул, и вдруг сказал:       — Ударь меня.       Адэлис резко посмотрела на него, приподняв брови.       — Прости, мне кажется или…       — Ты услышала всё правильно, — тут же сказал Элайджа. — Но если ты хочешь научиться защищать себя, необязательно от вампиров, оборотней или ведьм с колдунами, но и обычных людских хулиганов, то тебе стоит научится бить людей без каких-либо раздумий. Твоя жизнь — важнее всего, Адэлис.       Адэлис глубоко вздохнула, останавливаясь рядом с ним и обдумывая его слова.       — Думаешь, моих сил, как ведьмы, будет мало?       — Я рассматриваю такую теорию, — неопределённо ответил Элайджа. — Времена непростые, ты и сама это знаешь. Мы — первородные вампиры. Мы, можно сказать, самые бессмертные существа на этой земле. Ты — ведьма, но всё равно на половину человек. Твоё тело лишено суперсилы, скорости и быстрого исцеления. Даже мы, существа которым больше тысячи лет, иногда ошибаемся, медлим, и даже эта заминка может дать тебе времени на то, чтобы спасти свою жизнь. Ты можешь как угодно это сделать, но лучше владеть несколькими козырями сразу, а не одним, хоть тот может быть очень проверенным и в твоих руках необычайно сильным. Физическая подготовка важна для всех одинаково.       — Я понимаю… — вздохнув, ответила она, также осознавая, что её физическая подготовка на данный момент не такая хорошая, какой была год назад.       — Попробуй ударить меня. Представь, что я твой враг.       Адэлис рассмеялась, прикрывая лицо руками.       — Я не могу видеть в тебе врага, Элайджа… И на данный момент ты — мой тренер.       Элайджу позабавила новая должность. Усмехнувшись, он ответил:       — И именно поэтому я, как тренер, хочу видеть достойный результат.       — Лис! — окликнул её Клаус, обращая на себя всё внимание. — Ты умная девочка, ведь так? — хитро заговорил он. — И ты должна знать, как выйти победителем, ну или хотя бы остаться в живых… — Адэлис по-прежнему не особо понимала, к чему клонит гибрид. — Ты же просто ведьма, или не просто девушка, так? Подумай о том, что можешь сделать только ты.       Даже Элайджа не сразу понял скрытый смысл в словах брата, и вновь обратил внимание на Адэлис, которая повернулась ему с какими-то игривыми искорками в глазах.       — Забавно, что сначала меня учили одному, а сейчас требуют совершенно другое, — проговорила она, хищно улыбаясь.       Адэлис сняла с себя боксёрские перчатки и аккуратно отложила их чуть подальше, поправляя на себе топ. Она вернулась к Элайдже, сверкая глазами.       — Ладно, — только и сказала она, разводя руками.       В следующую секунду Адэлис начала наносить резкие и неожиданные удары, правда все из них Элайджа умело обходил, в силу своего богатого опыта. Адэлис специально акцентировала внимание именно на борьбе с помощью рук, не прибегая к помощи ног. До одного момента. Когда она поняла, что Элайджа сместил весь свой фокус на её руки, она дождалась нужно момента и со всей силы ударила его ногой в живот, тут же обходя сзади, пока он на секунду замедлился, хватая его за шею и выбивая коленную чашечку, заставляя его опустится на колени.       Клаус радостно аплодировал, слыша тяжёлое дыхание девушки и щелчок вставшего на место сустава в ноге брата.       — Браво! — аплодировал о девушке. — Дорогой брат, я огорчён! Теряешь навыки! — пытался разозлить его Никлаус. — Или ты поддался девушке?       Клаус на долю секунды увидел, как губы Элайджи дрогнули в самодовольной ухмылке. Адэлис лишь на секунду ослабила хватку, как Элайджа тут же выбрался из неё, оказываясь у ведьмы за спиной. Адэлис резко повернулась, уже готовясь отражать удары, как вдруг первородный сказал:       — Никогда так быстро не ослабляй хватку. Проиграешь.       — Это вызов? — только лишь спросила она, тут же идя в атаку.       Элайджа всё также умело блокировал её атаки, иногда позволяя ей нанести свой удар, практически не ощущая неприятной боли.       Адэлис пыталась вспомнить все боевые движения, которые где-либо когда-то видела. Она даже не заметила, как и сам Элайджа начал наносить невесомые удары, которые абсолютно не причиняли ей никакой боли. Он вёл себя максимально осторожно. Им обоим нравилась эта игра, в которую они перешли. Они оба были увлечены ею.       Клаус, который со стороны наблюдал за ними, был весьма увлечён зрелищем. Он заметил, что как только Адэлис сняла эти перчатки, она словно открылась и её движения стали увереннее. Он также подмечал все движения, которые они проделывали. Сейчас они крутились друг напротив друга, как два хищных зверя, который не готов отдавать свою жизнь в бою. Но всё же одно было неизменно — нежность Элайджи по отношению к женщине. Он не позволял себе прибавить силы, обходясь с ней максимально осторожно. Он не ударял её, а просто «касался», когда саму Адэлис первородный просил не сдерживаться.       Они продолжали ходить друг напротив друга, пока Элайджа вдруг сам не решил пойти в атаку. Адэлис старалась защищаться так же, как это делал он, но её реакция была заторможенной. Она начала заметно выдыхаться и пятиться назад, всё же не переставая отражать атаки, как вдруг спиной наткнулась на ствол дерева и Элайджа в этот момент оказался рядом с ней, пресекая любые шансы на побег. Они глубоко и тяжело дышали, особенно Адэлис, чья дыхательная система восстанавливалась дольше, чем вампирская. Вдруг Адэлис, неожиданно для самой себя, опустила взгляд на его приоткрытые губы, но в следующую секунду снова установила зрительный контакт.       — Получается, я проиграла, — признала она, восстанавливая дыхание.       — Получается так.       Адэлис похлопала его по плечу, улыбаясь, как вдруг её руки переместились ему на грудь. Элайджа опустил на них свой взгляд, но женский голос заставил его снова вернуть на неё своё внимание.       — Твоё сердце бьётся так быстро, — заметила она, говоря полушёпотом. — Почему?       Замешательство на его лице было тем, что ей было нужно. Глаза ведьмы сверкнули оранжевым цветом, и невидимая сила тут же отбросила Элайджу не меньше, чем на пять метров к другому дереву, ударяя того спиной об ствол. Адэлис победно улыбнулась и подошла к нему, протягивая руку помощи. Элайджа сжал её и поднялся.       — Я ведь не просто ведьма, и не просто женщина, как заметил Клаус…       Клаус широко улыбнулся, слыша это.       — Я и то, и другое. А это, пожалуй, самая выигрышная смесь красоты, ума, сексуальности и магии, — полушёпотом проговорила она.       — Не стану отрицать этого, — также ответил ей первородный, чувствуя, как девушка отпустила его.       — Это фантастика! — раздалось со стороны лавочки. — Я давно не был так доволен увидимым! Завораживающий дуэт. Адэлис, — обратился к ней Клаус, — всё, что ты сказала — твоё самое главное оружие, на которое я намекал. А ты, братец, так и не научился не поддаваться красивым и хитрым женским глазам. Но то, насколько это было горячо, красиво и увлекательно — ставлю пять с плюсом обоим.       — А ты, я смотрю, забытый спортсмен в этом деле, Клаус? — спросила у него, подошедшая Адэлис.       — Почему же забытый? — не понял он.       — Я не видела тебя в деле, — раскинула она руками, поворачиваясь на подошедшего Элайджу. — А судишь ты — как заслуженный спортсмен, у которого за плечами вековой опыт.       — Уж поверь, дорогуша, у меня действительно вековой опыт, — хриплым голосом ответил ей гибрид, видя её хитрый и неверующий взгляд. — Возможно, тебе посчастливится увидеть это. А пока, хочу сказать, что тебе кто-то звонил и писал.       Адэлис нахмурилась и тут же подняла свой телефон с кофты, всматриваясь в имя того, кто её пытался побеспокоить. Деймон. Кто же ещё это мог быть?       — Всё в порядке? — спросил Элайджа, видя перемену в её лице.       — А? Да… Да. Всё в порядке, просто Деймон хочет встретиться.       — Так рано? — изобразил искренне удивление Клаус. — С чего бы?       — Наверное, хочет поговорить о случившимся.       — Проблемы? — спросил Элайджа, кивая ей в противоположную сторону, которая вела в отреставрированную часть парка.       — Мы немного поругались, — уклончиво ответила она. — И ещё не говорили с ним об этом. Наверное, Стефан сказал ему о нашей встрече…       — Что он сказал тебе в тот день? — спросил Элайджа.       — Он обманул меня…       Братья Майклсоны переглянулись, видя то, с какой с трудом скрываемой болью в глазах она проговорила это.       — Не будем о Деймоне, — она покачала головой, блокируя телефон и убирая его обратно в карман кофты. — Расскажите мне что-нибудь, например, о Новом Орлеане.

* * *

      Деймон сидел на капоте своей машины с бутылкой бурбона и коротал время до приезда или прихода Адэлис. Он не понимал: куда могла деться эта женщина в семь утра? Стефан пришёл домой в шесть, значит и она должна была быть дома где-то так же. Его злило и напрягало то, что Адэлис продолжала не отвечать ему на телефон, явно желая поиграть на его не крепких нервах.       «Вот что за женщина? Почему нельзя просто ответить и сказать, что всё нормально, могла бы даже послать меня на все четыре стороны! Как же я ненавижу излюбленный женский игнор…»       Сделав ещё один глоток, Деймон случайно зацепился взглядом за едва заметные кровавые разводы, которые остались после визита к Колу и его шайке уродов. Вспомнив всё, что там произошло, Деймон снова почувствовал нарастающую ярость, и вытер руку об ткань чёрных джинс. В последнее время его многое нервирует.       Ещё через несколько минут затяжных и раздражающих размышлений, Деймон услышал подъезжающую к дому машину. Застегнув куртку, Сальваторе слез с капота машины и увидел последнюю модель Bently чёрного цвета, за рулём которой сидел Элайджа и рядом с ним его брат. Он заметил, как Клаус ухмыльнулся, глядя ему в лицо, наверное, гибрида очень забавляет его злой вид.       Двери машины открылись и оттуда вышел Клаус, Элайджа и сама Адэлис. Девушка пересеклась взглядом с Деймоном, но почти сразу обратила своё внимание на братьев Майклсонов.       — Большое спасибо, что подвезли, — улыбнулась им Адэлис, останавливаясь напротив них.       Деймон подошёл к ним в тот момент, когда заговорил Клаус.       — Спасибо за душевную компанию, — гибрид протянул ей руку, которую Адэлис с удовольствием пожала. — Привет, друг, — после прощания с ней, Клаус обратил внимание на Деймона, протягивая ему ладонь.       — Привет, — поздоровался с ним Сальваторе, натянуто улыбаясь, а после посмотрел на Элайджу. — Я думал, что в твоём гардеробе нет места другим нормальным вещам, кроме дорогущих костюмов, сшитых под заказ, — язвительно проговорил Деймон, осматривая его серый спортивный костюм.       — Ты многого обо мне не знаешь, Деймон, — сдержанно улыбнулся Элайджа, обращая внимание на Адэлис. — Во сколько за тобой заехать?       — В шесть, — без раздумий ответила Адэлис.       — Тогда до вечера, — он почтительно кивнул ей на прощание. — Хорошего дня, Деймон.       Сальваторе лишь склонил голову на бок, вместе с Адэлис наблюдая за тем, как Майклсоны сели в машину и покинули её двор.       — Серьёзно? Ты была с Майклсонами? — возмущённо спросил Деймон, разводя руками.       — А что тебя не устраивает? — холодным тоном поинтересовалась Адэлис, разворачиваясь и направляясь к своему дому.       — Похоже ты пропустила мои слова мимо ушей!       — Напомни: как они звучали?       — Они нам не друзья! Никому из них нельзя доверять!       — Мы союзники, Деймон! — напомнила ему ведьма. — А союзников, и тем более врагов твоего врага нужно держать ближе к себе.       — Как остроумно! — рявкнул он, поднимаясь с ней на крыльцо. — Но не их!       — Сбавь свой тенор! — прикрикнула на него девушка, быстро открывая дверь и входя внутрь.       Адэлис уже практически захлопнула дверь перед его носом, как вампир тут же выставил руку вперёд, толкнул дверь, и вошёл внутрь, с громким грохотом закрывая её.       — Не понял… Чем тебя не устраивает мой сексуальный тенор?       Адэлис громко рассмеялась, оставляя телефон с ключами на тумбочке, и сразу же направилась к лестнице.       — Сколько можно меня игнорировать? — возмущённо спросил он, следуя за девушкой попятам на второй этаж. — Ещё ни одна женщина не игнорировала меня столько дней!       — Столько, сколько я посчитаю нужным, — тут же ответила она, даже не поворачиваясь на него. — Такой ответ тебя устроит?       Адэлис зашла в свою комнату в сопровождение настырного вампира, как вдруг дверь хлопнула, а она оказалась прижата к ней спиной. Она почувствовала на своих губах его тяжёлое дыхание смешанное с крепким запахом алкоголя.       — Не устроит, — прошипел он ей в лицо, перекрывая любые пути к отступлению. — Мы поговорим, ясно? В ином случае ты от меня не избавишься. И на свидание со своим первородным ухажёром пойдёшь в моём сопровождении! Буду рад испортить вам романтику.       Адэлис буквально задохнулась от такой наглости. Она подняла руку, чтобы ударить его, но Деймон перехватил её свободной рукой, прижимая к двери.       — Не нужно делать этого.       — Тогда отпусти меня, — сказала она, поддаваясь ещё ближе, оставаясь в паре миллиметрах от него. Адэлис заметила, что Деймона нисколько не смутился от такой близости между ними, а наоборот опустил взгляд сначала на её губы и ниже. Адэлис резко вырвала свои руки, и оттолкнула его от себя. — Хочешь поговорить? Хорошо. Жди внизу. Я после тренировки и хочу принять душ.       Она прошла в ванную комнату под его сопровождающий взгляд, закрывая дверь. Прижавшись к ней, Адэлис услышала, как Деймон невнятно что-то пробормотал, а после ушёл, громко хлопнув дверью. Выдохнув, ведьма закрыла дверь на замок, и открыла кран с водой, принимаясь снимать с себя всю одежду. Не так она хотела провести остаток утра.       Деймон, как и сказала Адэлис, расположился на первом этаже в столовой рядом со стойкой. Он детально изучал запасы довольно неплохого алкоголя, выбирая, что опробовать, но так и не решился пробовать что-либо кроме бурбона. Взяв бутылку и стакан, он подошёл к столу и сел во главе, буравя взглядом приоткрытую дверь. Прислушавшись, он услышал со второго этажа шум воды, и стал надеяться, что девушка не заставит себя долго ждать. Вдруг в его мыслях возник образ Кэролайн. Эта женщина может принимать душ в течение двух часов, если ей никуда не надо. Постучав пальцами по столу, Деймон подумал о том, что Адэлис старательно выводит его из себя, и не дай бог она решит задержаться в этом душе на часок другой. Его терпению точно придёт конец.       Незаметно для себя, Деймон подумал о том, что может связывать Адэлис и Элайджу. Они встречались, насколько ему известно, пять дней назад, когда они со Стефаном были на встрече с отцом. Но из-за ссоры, которая произошла между ним и Адэлис, ведьма так и не сказала, что конкретно они обсуждали. А что он узнаёт сегодня? У них снова намечается совместный вечер! Деймона это раздражало. А ещё больше его выводил из себя тот, что он не понимал, почему его это выводило из себя.       Сама Адэлис, которая сейчас стояла под горячем душем, оперившись одной рукой в каменную стены, раздумывала о произошедшей тренировке. Она была потрясающая. Похоже, ей действительно нужно было выпустить пар на груше. Но что произошло дальше? Их борьба с Элайджей больше была похожа на какую-то шуточную игру на выживание. Закусив губу, Адэлис вспомнила момент, когда она применила то самое женское очарование, на которое отвлёкся первородный. Его сердце и правда стучало тогда настолько сильно, словно вот-вот было готово выскочить из груди. Вдруг она поняла неожиданно для самой себя, что ей хотелось бы повторить эту тренировку…       Прошло ещё около сорока минут, когда Деймон наконец-то услышал, что вода в ванной комнате наконец-то затихла. Выдохнув, он не верил своему счастью, что возможно всё-таки сможет поговорить с Адэлис, если, конечно, она не пошлёт его на все четыре стороны…       «В теории, она уже это могла сделать, но не сделала…»       Из своих размышлений, Деймона вырвали шаги, спускающиеся по ступенькам. Подняв взгляд на дверь, он стал ждать, когда в них появится ведьма. Не прошло и пол минуты, как Адэлис распахнула двери и уверенной походкой вошла в столовую, тут же оказываясь под мужским вниманием. Взгляд Деймона прошёлся с её слегка влажных вьющихся волос, на открытую шею (на которой неизменно покоился медальон с Руббелитом) и на слегка выпирающие ключицы, зацепляясь за пульсирующую вену всего на мгновение, а в следующую секунду его взгляд оценивал её приталенное чёрное платье, длиною немного выше колена.       — Хорошо выглядишь, — сказал он, наблюдая за тем, как она направляется к нему.       — Я всегда хорошо выгляжу, — ответила Адэлис и прошла мимо него на кухню, хлопнув дверью.       Деймон остался сидеть на одном месте, слыша в соседней комнате какие-то шорохи, стуки посудой и шум чайника.       — А чем тебя не устроил бурбон? — прокричал он.       Он и не думал получить ответ, как вдруг дверь открылась и Адэлис внимательно осмотрела его.       — Не имею привычки напиваться с утра пораньше, — проговорила она, замечая его состояние. — Не имею привычки напиваться в принципе.       — Скучно, — хмыкнул он делая очередной глоток.       — Разумно, — возразила ведьма, снова скрываясь на кухне, но на этот раз не закрывая дверь до конца.       Прошло ещё несколько минут, как она появилась с чашкой чая и двумя кусочками вишнёвого торта.       — Извини, крови дома нет, — сказала она, ставя перед ним тарелку и присаживаясь рядом.       — Ничего себе… — удивлённо проговорил Деймон, чувствуя соблазняющий запах вишни. — Чем я заслужил такой щедрый жест?       — Ничем. Это просто гостеприимный жест, не меньше, ни тем более больше.       — Убеждай себя.       — Ладно, — она с наслаждением отломила один кусочек и отправила его себе в рот. — Если вдруг почувствуешь пикантный вкус вербены, то не обижайся.       Сощурившись, Деймон посмотрел на неё недоверчивым взглядом.       — Хочешь меня отравить? — спросил он, отламывая один кусочек. — Неужели ты настолько сильно возненавидела меня?       — Нет, — ведьма покачала головой, хитро улыбаясь. — Я бы предпочла более изощрённый способ убийства.       — Из твоих уст это звучит страшнее, чем из чьих-либо ещё, — ухмыльнулся он, под внимательным взглядом пробуя кулинарное произведение. — М-м-м! А это… Это вкусно! — Адэлис с трудом подавила победную улыбку. — Не помню, чтобы в наших магазинах было что-то похожее. Высокий уровень. Значит, ты и в готовке хороша.       — Не во всей, но этот пирог мой любимый. Первый раз готовила его вместе с Джоном, потом несколько раз под его строгим наблюдением, а потом сама. Я довольна результатом, хотя до результата Джона мне далековато.       — Уверен, ты уже близко, — Деймон сверкнул своими глазами, обворожительно улыбаясь.       — Зачем ты пришёл? — спросила она, отправляя себе в рот ещё один кусочек.       Очередной кусочек пирога прошёлся комом через его горло, от заданного ей вопроса. Деймон поднял на неё свой потухший и полный раскаяния взгляд.       — Поговорить… — после недолгого молчания, Деймон добавил: — и извиниться.       — Вот как… А нам есть о чём? — с лёгкой, но грустной улыбкой спросила Адэлис. — Я думала, что мы всё сказали друг другу в тот день.       — Мы были на эмоциях… Всё, что мы сказали друг другу — было неправильным.       — Разве?       — Ты можешь мне не верить, но я правда не хотел, чтобы всё так вышло.       Адэлис прищурилась, внимательно смотря на него.       — Я серьёзно, Лис, — Деймон снова отпил небольшое количество алкоголя и вернулся к разговору. — Прости! Я не хотел обидеть тебя, просто…       — Просто ты эгоист, который думает только о себе. Это ты хотел сказать?       Сальваторе поджал губы.       — Да. Я эгоист. Я урод, подонок и ублюдок. Да, я привык получать что-то первым, а уже потом отдавать что-то в замен! Да, я хотел использовать тебя, но!.. — он сделал паузу, видя как Адэлис тяжело вздохнула, поднимая взгляд в потолок. — Но до того, как узнал тебя, твою историю, до того, как ты открылась мне.       — У тебя было столько времени, Деймон, чтобы рассказать мне обо всём. Почему ты сделал это только тогда, когда на тебя надавил отец?       — Я не знаю, — парень откинулся на спинку стула, виновато смотря на неё. — Я хотел сказать раньше, или сгладить это, или…       — И ты опять врёшь, — Адэлис перебила его, взмахивая рукой.       — Что? Нет!       — Да! — твёрдо сказала она, пуская своим взглядом молнии. — Ты хотел получить от меня билет в счастливое будущее с любимой девушкой и живой лучшей подругой! Ты бы сказал мне что угодно, чтобы я поверила в твоё незнание о моей семье ровно до тех пор, пока ты бы не получил то, что тебя бы убедило в хорошем итоге! Даже несмотря на то, что моё желание докопаться до правды — ни сколько не слабее твоего желания: вернуть любимую девушку, и сохранить жизнь её лучшей подруге! Так поступают эгоисты, Деймон, каким ты и являешься!       Адэлис сделала глоток чая, чувствуя на себе пронизывающий взгляд Деймона.       — Я хотел всего этого до того, как узнал тебя… — хриплым голосом проговорил вампир, наваливаясь на стол.       — Тогда что тебе мешало сказать это после? Почему нужно было ждать пинка под зад от отца?       — Я не мог найти времени, момента на то, чтобы сказать тебе всё это. Я хотел открыть тебе всю правду ровно в тот случай, когда бы подвернулся хороший момент!       — И что? Дождался хорошего момента, или обстоятельства вынудили тебя? — вампир молчал, а теперь Адэлис пододвинулась ближе, смотря ему в глаза. — Что отец сказал тебе, Деймон?       — Джузеппе ясно дал понять, что тебе грозит опасность, но в виде чего или кого — не уточнил. Он знал, что ты не находилась дома в тот вечер и этим оказал давление на меня.       Адэлис удивлённо вскинула бровями.       — Понятно… — практически прошептала она, ухмыляясь. — Один вопрос: ты начал переживать за меня как за друга, или как за ходячее спасение твоей любимой?       По лицу Деймона было видно, что такого вопроса он не ожидал. А самое хреновое — это то, что он не знал, почему именно он начал переживать за неё. То, что она была ему другом — это неоспоримо. Деймон давно не чувствовал себя в таком комфорте с каким-то одним человеком, который с ним на одной волне и понимает многие его мысли и неисправимый юмор. Общение с Адэлис, Деймон ассоциировал с глотком свежего воздуха, словно с её появлением он ощутил присутствие шанса на то, что он снова сможет почувствовать себя живым.       — Твоё молчание говорит больше, чем твои слова, — вдруг проговорила она, вставая из-за стола и направляясь на выход. Деймон вынырнул из своих размышлений и тут же оказался перед ней, закрывая одной рукой дверь.       — Мы не закончили!       — Так ответь мне на вопрос!       — Что ты хочешь от меня услышать?! — прокричал он, раздражённо взмахивая руками. — Я не могу дать тебе один ответ! Ты мне друг! Друг, который понимает меня, который находится со мной на одной волне, не осуждает меня и принимает таким какой я есть, чего не было очень давно! С твоим появлением я впервые за долгое время почувствовал себя живым… Последние три года я просто существовал в пространстве, живя лишь одной мыслью и целью: найти лекарство, способ для того, чтобы вернуть к жизни Елену и оставить в живых Бонни! — вновь прокричал он, подходя ближе к ней, когда Адэлис начала пятиться назад, не сводя с него своего взгляда, пока не упёрлась бёдрами в стол. Деймон вдруг коснулся руками её щёк, внимательно всматриваясь в каждую родинку на её лице и в яркие зелено-карие глаза. — В первую очередь я переживал за тебя — как за своего друга, а уже во-вторую как за своё спасение, — проговорил он тихим голосом, слыша, как она затаила дыхание.       — Деймон, — заговорила она слегка дрожащим голосом, — прошу, я…       — Я сказал правду. Ты важна для меня, Адэлис. Ты важна больше, чем думаешь.       Адэлис почувствовала, как её дыхание участилось, глаза покрылись влагой, а поперёк горла появился неприятный ком. Его слова были красивыми, сладкими, даже желанными, а взгляд был действительно полон раскаяния за сделанное. Адэлис бы хотелось поверить Деймону, хотелось простить, но что-то внутри неё шептало и боялось это сделать.       Она чувствовала к нему всё то же самое! Как-бы Адэлис не пыталась себя переубедить, отречься от своих чувств, но Деймон Сальваторе своей нечеловеческой харизмой, энергией, повадками и привычками смог залезть куда-то к ней в душу и вызывать к себе какие-то неясные чувства, которые нельзя было отнести ни к одной известной категории отношений. Она чувствовала его, понимала с самой их первой встречи. Между ними было что-то общее, что-то, что их объединяет… И даже несмотря на чувство эмпатии, которое она сейчас испытывала, говорило ей о глубоком сожаление, которое терзало душу вампира! Она сомневалась. Разве можно простить его поступок из-за одних неясных чувств, которые в добавок смешались с эмоциями?       Деймон так и продолжал держать её лицо в своих руках, вытирая текущие слёзы. Адэлис не всхлипывала, не дрожала, но эти слёзы, которые текли из её глаз по не совсем понятной для него причине — злили. Злили потому, что она плакала из-за него, из-за его эгоистичного поступка, из-за подонка, от которого Деймон пытается избавиться. Он не хотел, чтобы она пострадала из-за него, чтобы плакала. Он понимал, что не заслуживает её слёз. Адэлис не должна плакать из-за парней, а уж тем более из-за него, но она плачет. Почему она плачет?       «Неужели наша дружба для неё что-то значит? Ведь если бы не значила, то ей не было бы больно! А ей больно, я чувствую, что ей больно».       Вдруг Адэлис накрыла его руки своими, слегка сжимая их. Она поджала губы, слизывая с них попавшие и наполовину высохшие слезы. Эндерсон почувствовала, как Деймон сплёл их пальцы, прижимая ладони к своей груди.       — Знаешь, что самое обидное? Это то, что когда я открылась тебе там, в лесу, я думала, что могу тебе доверять. Я чувствовала это. Ты мог сказать мне правду тогда, тот момент был идеальным, но ты этого не сделал. С моей стороны было глупо довериться тебе вот так…       — Нет, Адэлис, я…       — Спасибо за правду, Деймон… — прошептала она, натягивая на лицо улыбку. — На этом разговор окончен.       Девушка попыталась вырвать свои руки из его, но он крепко прижимал их к себе, словно не хотел расставаться.       — Нет, — прошептал он. — Я ещё не всё обсудил с тобой. Почему ты… — он вдруг замолчал, словно передумывая спрашивать то, что хотел изначально, как вдруг девушка сама заговорила.       — Если вдруг ты хотел спросить о том, почему я по-прежнему помогаю тебе с Еленой, то знай — я не нарушаю свои обещания первой. Я не нарушила ни один договор. Я всегда всё исполняю честно. И раз я обещала помочь вам, тебе, то я не отказываюсь от своих слов, несмотря на наши… проблемы, — сказала она, поднимая взгляд в потолок, пытаясь проглотить неисчезнувший в горле ком.       Деймон поначалу действительно хотел задать именно этот вопрос, но передумал, зная, что есть вопрос, который для него сейчас важнее.       — Я хочу знать другое… — заговорил он, касаясь одной рукой её левой части лица в очень нежном жесте, а другой рукой всё также прижимая ладони к своей груди. Он видел, как Адэлис иногда отвлеклась на сильное и частое биение его сердца, но вскоре снова возвращала своей взгляд на него. — Я не стою твоих слёз, Адэлис, — вдруг проговорил он, видя её недоумение. — Я сделал тебе больно, хотя не должен был делать это. Ты не должна плакать из-за эгоиста вроде меня. Почему ты позволяешь себе это? Почему ты плачешь из-за человека, которого знаешь две с небольшим недели? Я никто для тебя и нас не связывает ничего, кроме общего дела и договора… Почему?       Адэлис не знала, что ответить ему на это. Она не знала, как правильно выразить свои мысли и чувства, чтобы он понял их.       Слишком долгое молчание, которое на самом деле затянулось на лишнюю пару секунд, Деймон воспринял за то, что ответа не будет никакого. И что-то в её взгляде дало ему понять, что она хочет уйти. Деймон не знал почему он захотел это сделать, но он принял решение отпустить её.       Адэлис проводила взглядом его руки, которые медленно опустились вниз и взгляд, который больше не смотрел в её глаза. Она отодвинулась от стола и подошла ближе к нему, беря своими руками его лицо и поглаживая так же, как это делал он. Его глаза вновь исследовали её лицо, руки желали снова прикоснуться к ней, но он почему-то не позволял себе этого сделать.       Как вдруг устоявшуюся тишину разрезал звук оглушающей пощёчины, а на левой щеке Деймона теперь красивая чёткий отпечаток женской ладони. Вампир выпрямился и потерянным взглядом посмотрел на Адэлис, даже не касаясь жгучего щёку отпечатка. В этот момент Адэлис сама коснулась рукой того места, где остался отпечаток её ладони, и нежно провела по нему костяшками пальцев.       — Ты не прав, — сквозь зубы проговорила она. — Мы были чужими до того момента, пока впервые не встретились на мосту. Там мы впервые поговорили по душам с твоей, между прочим, инициативы, которую я, на удивление, поддержала. Я никогда не открывалась незнакомцам, но почему-то с тобой захотелось это сделать. А после, с каждым днём мы становились ближе, узнавали друг друга и я позволила тебе проникнуть в мой разум. Я бы никогда не стала делать это, если бы чувствовала, что ты мне чужой человек, Деймон. И как бы это странно не звучало, но ты правда дорог мне. Дорог настолько, насколько не можешь себе представить! — она заметила его очаровательную улыбку, наверняка ему по нраву пришлись её слова. — Такое ощущение, будто я знаю тебя всю жизнь. Глупо, но так, как есть. Не говори больше, что нас ничего не связывает! Нас что-то связывает, и ты прекрасно это знаешь! И да, я злюсь на тебя, и в какой-то степени мне хочется убить тебя, но… — она вдруг замолчала, казалось, что эмоции снова начинали брать верх. — Но я не отвернусь от тебя, Деймон. Ведь несмотря на свою злость, я понимаю, почему ты так сделал. Мы в этом похожи.       Адэлис отпустила его, пока он смотрел на неё неверующими глазами, переваривая всё, что сейчас услышал. Девушка быстро шагнула за его спину, почему-то желая покинуть столовую, как вдруг она почувствовала мужскую хватку на своём запястье, и то, как её резко потянули на себя. Дыхание вдруг снова участилось, а их глаза исследовали лица друг друга. Они оба чувствовали, что мозг потихоньку начинает отключаться, а порыв чувств и эмоции, которые кружили вокруг них, лишь накаляли обстановку.       — Нет, мы разные, Адэлис, — проговорил он, задерживая взгляд на её губах. — Ты прекрасна, такая яркая, светлая, притягательная. Свет внутри тебя привлекает тьму в виде меня. А вокруг такой тьмы, как я, очень много боли и страданий. Люди вокруг меня умирают, теряют близких и родных людей. Такого нет вокруг тебя. В этом смысле ты светла и невинна.       — Ты не совсем прав, Деймон. Я просто не поддаюсь тьме, сохраняя в себе тот свет, с которым я родилась. Но даже в нём присутствуют тёмные пятна. Я не святая, но и не дьявол во плоти. И если хочешь, я помогу тебе.       — Ты думаешь, я способен на искупление и душевное исцеление? — ухмыльнулся он, видя ещё одну скатившуюся слезинку, которую он тут же вытер.       — Думаешь, что ты потерян? — она вскинула брови и взяла его за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза. — Надо же… Разочарую тебя, но у каждого есть шанс на искупление. Даже у тебя. Так что не корчи из себя падшего ангела. Моё предложение в силе.       Адэлис отпустила его и захотела уйти, но он снова за руку притянул её к себе, беря за подбородок. Она еле удержалась чтобы не усмехнуться, как вдруг заметила, что он до минимума сократил расстояние между их лицами.       — Как ты хочешь спасти мою душу?       — Захотеть, и, соответственно, спасти свою душу — должен только ты сам. Я лишь предлагаю помощь и поддержку, но помни, что я сказала ранее. Я тебя не оставлю.       — Верно, — севшим голосом проговорил он, вновь поднимая на неё свой взгляд. — Так я… Ты простила меня?       — Каждый заслуживает право на второй шанс, и тем более быть услышанным, — проговорила она, как вдруг резко взяла его за подбородок, заставляя Деймона взглянуть ей в глаза. — Я даю тебе шанс, Деймон. Я хочу верить, что ты не подведёшь и больше не предашь меня. Иначе, если это повторится вновь, то я не просто стану твоим худшим врагом, — я устрою тебе ад на земле. Понял?       — Я обещаю, Лис. Я больше не подведу тебя, — ответил он, видя её довольную улыбку и блестящие глаза. — Таких горячих ведьм я люблю держать ближе к себе, — обворожительно улыбнулся он.       — Правильно, — кивнула она, чувствуя облегчение от примирения. — Огонь во мне живёт беспощадный.       Сокращая расстояние ещё больше, их губы практически касались друг друга. Разные чувства и желания одолевали их. Они боролись с желанием вцепиться друг в друга, понимая, что у каждого есть то, ради чего этого делать не стоит, но эмоции продолжали затуманивать рассудок, желания кричали и давали знать о себе сильнее, чем разум, который снова начал ускользать от них.       —  Я хочу, но не могу отпустить тебя… — прошептал он, едва коснувшись её губ — своими.       —  Плохо хочешь, — ответила она, поднимая на него свой взгляд. — Ты знаешь, что должен.       —  Отстранись сама, — тут же ответил он, чувствуя соблазнительный запах вишни из её рта.       —  Легко сказать… — шёпотом ответила она. — Ты держишь меня за подбородок.       —  А ты меня за руку.       Адэлис в самом деле только что поняла, что какое-то время назад сплела их пальцы, когда обещала ему заслужить искупление. В тот момент, когда она вернула свой взгляд на его глаза, они оба почувствовали как между ними пробежала та самая искра, которая разожгла пламя в их сердцах. Деймон притянул её к себе за подбородок, впиваясь своими губами и тут же завладевая её. Он почувствовал, как она издала сорвавшийся стон, и её руки, которые медленно поднялись к его груди. Деймон убрал руку с её подбородка, медленно опуская её на талию, исследуя каждый женский изгиб и наслаждаясь тем, как она борется с ним за лидерство. Как вдруг, Адэлис, что есть силы оттолкнула его от себя, тяжело дыша.       — Нет! — сбивчиво ответила она. — Ты… Я… Нет!       Деймон рассмеялся, снова подходя ближе к ней, беря в руки одну прядь её волос.       — Нет? — он изобразил искреннее удивление, играясь с прядью волос. — Скажи это своему рвению одолеть меня в страстном поцелуе.       — Издеваешься? — вскипела она. — Ты прекрасно знаешь, почему я говорю тебе «нет»!       — Понятия не имею, — Сальваторе продолжал обворожительно улыбаться и накручивать прядь её волос себе на палец.       — Совесть не мучает? — хмыкнула она, тыкая пальцем в его грудь. — Мы озабочены тем, чтобы вернуть тебе любимую, а ты хочешь переспать со мной.       — Не мучает, — без стеснений сказал он. — Елена ясно дала всем понять, что мы все должны жить так же, как раньше. Я — тем более. Считай, у меня есть разрешение на все непристойные вещи. Почти.       Адэлис стояла с широко раскрытым ртом, нервно усмехаясь и поправляя платье под его внимательным взглядом.       — Впервую очередь начнём возвращать тебе совесть, которую ты растерял за столько лет.       Адэлис ударила его по руке, заправляя прядь волос себе за ухо, лишая тем самым Сальваторе полюбившегося развлечения. Она уже хотела сдвинуться с места, как вдруг её лицо окрасила хитрая улыбка. Эндерсон приблизилась практически вплотную к нему, без стеснения проводя ноготками по его шее и груди, видя, как он блаженно закусил губу.       — Но знаешь, мне приятно знать, что тебя влечёт ко мне. Заводит.       Его губы расползлись в широкой улыбке, когда она вновь развернулась, хлестанув его лицо волосами и сделала два шага прочь, продолжая ехидно улыбаться. Деймон твёрдо решил, что в этот раз он не отпустит её. Оказавшись перед ней, он резко и без всяких разрешений взял её за подбородок и снова притянул её к себе, целуя жадно, страстно, ощущая, как она тут же начала с ним бороться за власть. Она обняла его за шею, подпрыгивая, и скрещивая ноги у него за спиной. Деймон тут же переместился с ней к столу, опрокидывая стул, и усаживая её на самый край, проводя своими холодными руками по горячим бёдрам.       — А я не знал, что ты настолько меня хотела, — он оторвался от её губ, тут же видя в глазах появившееся недовольство.       — Я не хотела тебя, — тяжело дыша, проговорила Адэлис. — Ты мне был не интересен, — она прошлась по нему кокетливым взглядом. — В этом плане.       — Рад, что я уже исправил это.       Деймон снова хотел завладеть её губами, как Адэлис тут же перекрыла ему ход своей рукой.       — Лишь на словах. Тебе нужно будет доказать это на деле.       Деймон только хотел выдвинуть своё возмущение, как тут же его нагло заткнули жадным поцелуем. Адэлис почувствовала, как всё то возмущение, которое он хотел ей высказать, переросло в рык, который она с радостью поглотила в себя, ощущая, с какой силой вампир снова сжал её бедро, пододвигая её ближе к себе. Адэлис тут же скрестила ноги у него за спиной, скидывая с него куртку и тут же разрывая пуговицы, слыша его томный вздох. Сальваторе в один миг снял с неё платье, проходясь ладонями по её телу, покрывая шею и грудь обжигающими поцелуями и позволяя оставлять себе красные отметины, пока Адэлис кусала губы в попытке сдержать громкие стоны…