Первородные: Почувствуй себя живым

      Адэлис и Деймон лежали в кровати и смотрели в потолок. Голова вампира лежала у неё на животе, наслаждаясь тем, как она молча перебирала его волосы, время от времени закручивая короткие пряди. Дыхание их тел было спокойным, ровным, а на покрасневших губах были счастливые улыбки.       — Это было потрясающе, — проговорил он, слыша, как она усмехнулась. — Если не сказать больше… Жалко, что не всю ночь.       — Согласна, это было хорошо, — проговорила она, видя, как он повернулся на неё.       — Хорошо? Ты меня сейчас попыталась задеть или оскорбить?       — Вообще-то, Деймон, это комплимент, — улыбнулась она, проводя пальчиками по его груди. — Чем он тебя не устроил?       — Я рассчитывал на что-то вроде: «это было неповторимо» или «это был самый лучший секс в моей жизни».       Адэлис звонко рассмеялась, прикрыв лицо рукой.       — Ты будешь учить меня совести, а я тебе преподам мастер класс: тысяча и один комплимент после жаркого секса.       Адэлис на секунду заткнулась и посмотрела на него, скептично дёрнув бровью, а через секунду вся спальня наполнилась громким смехом вампира и ведьмы.       — Ладно! Хорошо! — она всплеснула руками, усаживаясь поудобнее, заставляя тем самым Деймона приподняться. — Это был лучший дружеский секс в моей жизни!       — Мадам, мне льстят ваши слова, — сладко проговорил он, играя бровями.       Деймон взял её левую ладонь и коснулся своими губами — тыльной стороны. Адэлис почувствовала, как по телу вновь прошлась волна мурашек, которая окатила её с ног до головы. Закусив нижнюю губу, она наблюдала за тем, как он прокладывал дорожку из поцелуев всё выше, подбираясь к ключицам. Деймон закинул её руку себе на шею, вновь увлекая её в страстный и желанный поцелуй…       Деймону нравились её жаркие поцелуи, её мягкие, слегка пухлые губы, которые сейчас казались больше от их нескончаемых поцелуев. Ему нравилась их борьба и ласки, которыми они баловали и возбуждали друг друга ещё больше. И даже сейчас, Адэлис ещё сильнее углубила их поцелуй, прижимая вампира ближе к себе, получая наслаждение от того, как он нежно сжимает её шею, а после позволяет руке соскользнуть на упругую женскую грудь, которую Деймон тут же сжал, заглушая поцелуем её стон, который так и не успел заполнить собою комнату. Адэлис блаженно прикрыла глаза, ощущая его лёгкие покусывания на своей шее, которые он тут же зализывал и оставлял на том месте лёгкий поцелуй, тем самым играя на её нервах, зная, что ведьма хотела большего.       — Не обольщайся, — ухмыльнулась она, резко перевернувшись и оказываясь сверху, чувствуя, как его руки тут же легки к ней на бёдра. — Таких слов, по крайней мере, от меня ты больше не услышишь.       Деймон подавил в себе животный рык, когда его прервали на сладком моменте, так и ещё таким заявлением.       — Хочешь сказать, что между нами это был один единственный и не повторимый дружеский секс? — его брови взметнулись на лоб, а рот открылся в немом изумление и, кажется, возмущении.       — Думаю, да, — ответила она, чувствуя, как мужские руки заскользили по бёдрам. Закусив губу, Адэлис снова несколько раз потёрлась об его пах, наслаждаясь его покрасневшим, от желания и окутавшего их жара, лицом.       Не успела Адэлис приблизится к нему, как Деймон тут же перевернул её на спину, плотно прижимая к кровати, держа одной рукой за шею. Её дыхание снова участилось, а вновь возникшее желание почувствовать его внутри себя начало завладевать разумом.       — А я думаю, что нет, — прошептал он ей в губы, вновь утопая в желанном поцелуе, наслаждаясь звуком её учащённого сердцебиения.       Их руки сплелись в замок, а тела вновь оказались прижатыми друг к другу. Адэлис обхватила его за бёдра своими ногами, притягивая ближе к себе. Довольная ухмылка озарила его лицо, как она тут же почувствовала его палец на своём набухшем клиторе, и то, как он безжалостно начал надавливать его и оттягивать.       — Ох… Ты садист, Сальваторе! — простонала она, выгибаясь под ним и крепче сжимая их руки. — Ненавижу…       — Я садист? — спросил он, усилия давление и наслаждаясь её измученным выражением лица. — Напомни, не я ли игнорировал сам себя в течение пяти дней?       — Нет… — с трудом ответила она, подавляя стон, — но очень похоже… на это. Иначе чего ты был таким злым?       Решив оставить заданный ею вопрос без ответа, Деймон начал проделывать дорожку из поцелуев от шеи к груди, вырисовывая языком различные узоры и прикусывая её набухшие соски, и посасывая их, слыша приятные слетавшие с её губ стоны. Он нарочно начал спускаться ниже, оставляя чувствительные поцелуи по всему животу, опускаясь к самому низу, как вдруг она притянула его к себе за лицо. Адэлис тут же завладела его губами, мастерски перехватывая власть в свои руки, опять переворачивая его и оказываясь сверху.       — Признайся, Деймон, — заговорила она, с трудом разорвав сладострастный поцелуй и тяжело дыша. — Всё останется между нами. У тебя просто был… кхм, аскетизм? — хитро улыбнулась ведьма, потираясь бёдрами об его пах и наслаждаясь тем, как он сжал губы в нетерпении.       Деймон начал тянуться к её губам, сходя с ума по её томному и горячему дыханию. Адэлис играла с ним, не давая себя поцеловать. Каждый раз, когда он вновь оказывался совсем рядом, буквально вдыхая её кислород, — она тут же отстранялась и начинала водить руками по всему телу, нарочно задевая чувствительные точки.       — Ты считаешь, что обсуждать это сейчас — самое нужное, в отличие от наслаждения друг другом?       «Нет, конечно! Но такова игра».       — Да!       Деймон притянул её к себе, целуя на этот раз нежнее, трепетнее, обхватывая её талию рукой и медленно переворачивая на спину. Адэлис ощущала лёгкое, но приятное головокружение от его поцелуев и прикосновений, которые будоражили её кровь.       — Ты не выносима, — прошептал он ей на ухо, прикусывая мочку.       — Я знаю, — проговорила она, оставляя пару поцелуев у него на плече.       Недолгий зрительный контакт, когда они заметили в глазах друг друга бурю проскользнувших эмоций и желаний. Они знали, что не испытывают друг к другу никакой влюблённости. Между ними имелась только зародившаяся крепкая дружба, и необыкновенно сильное физическое и сексуальное влечение.       Деймон медленно вошёл в неё, вновь начиная двигаться аккуратно, постепенно наращивая темп. Он наслаждался её стонами, её движениями, поцелуями и пластикой тела. Ему нравилось то, как она исследовала руками его тело, затрагивая все чувствительные точки своими ногтями, заставляя его содрогать, и то, какой страстной она была. Ему нравились её поцелуи, которые делились своим теплом и внутренним огнём, которого ему не хватало. Ему нравилось то, как она боролась с ним за власть, хотя они часто уступали друг другу или делали вид, что уступали, но в последний момент перехватывали лидерство в свои руки, с новой силой разжигая окутавшее их пламя…       С каждым его толчком нежности становилось всё меньше, поцелуи больше не казались нежными и чувственными, сменяясь на страстные, жадные с покусываниями друг друга. Его рука скользнула ей на бедро, сжимая, и приподнимая для лучшего проникновения и глубокого контакта. Адэлис обняла его за шею, крепко прижимаясь и томно вздыхая у него прямо над ухом, с трудом сдерживая громкие стоны, которые иногда срывались с её губ.       — Не сдерживайся… — шёпотом сказал он, целуя её щёку.       — Не стану… Давай.       Чуть сбавив темп, Деймон всмотрелся ей в лицо, проводя по нему своей ладонью, оттягивая вниз переднюю распухшую и красную губу. Ему нравилось то, как она выглядит: разгорячённая, взлохмаченная, с тяжёлым дыханием и учащённым сердцебиением.       — Деймон… — простонала она его имя, чувствуя нарастающую боль внизу живота, подобная тугому узлу, — Ты…       Вампир будто сам всё понял и снова ускорился, прижимая её ближе к себе. На этот раз комната заполнилась двумя голосами, насыщенными и возбуждающими стонами и жаром объятых тел. Она впилась в него ногтями, оставляя глубокие царапины и кровоподтёки, которые тут же начали затягиваться. Деймон снова бесцеремонно вторгся языком в её рот, ловля все стоны, словно упиваясь ими. Адэлис прикусила его губу, отстранясь. В его глазах она увидела, что он готов. Она чувствовала приятную дрожь, которая окутала их тела и он вновь опустил её на кровать, касаясь её губ, но не завладевая ими как в прошлые разы. Темп достигал своего придела, как и надвигающийся конец. Пара глубоких, самых проникновенных толчков, которые нравились им обоим и последние громкие, полные страсти и наслаждения — стоны, в унисон сорвавшиеся с их губ. Взглянув в глаза друг другу, Адэлис увидела проявление его вампирской сущности, а он увидел проявление магии в её вспыхнувших оранжевых глазах. Она кивнула на немой вопрос, который тут же прочитала в его глазах…       Деймон приподнял её, наслаждаясь тем, как бьётся её сердце. Под его глазами вновь появилась сеточка из чёрных вен, а глаза налились кровью, обнажённые клыки медленно вторглись в её шею, блаженно высасывая горячую кровь…       Это было не больно, как бы это было, если бы кровь брали грубо, без твоего разрешения. Это было очень приятно. Им обоим.       Для Деймона это был самый тесный контакт… Самое тесное сближение, когда она позволила укусить себя и вкусить вкус крови после полового контакта. Как бы это не звучало, но кровь после секса, тем более хорошего, была особенно вкусна, возбуждающая и, соответственно, горяча.       Для Адэлис это было что-то необычные, само проникновение клыков было неприятным, но лишь секунду, но когда Деймон начал высасывать кровь, это ощущение было похоже на «проникновенный» поцелуй в шею, каким он и являлся. Это было приятно. Такое ощущение, будто все переживания уходят, весь груз спадает с плеч, и остаётся прекрасное чувство блаженства и лёгкости — настоящая эйфория.       Деймон отстранился от неё, проводя рукой по месту укуса, забирая небольшое количество вытекшей крови на большой палец и наслаждёно слизывая её у ведьмы на виду. Её взгляд был хитрым и косился на его запястье. Брови вампира удивлённо взметнулись на лоб, понимая, что она тоже хочет его крови. Практически не думая, Деймон прокусил своё запястье и преподнёс к её губам…       Для Адэлис пить кровь вот так, было чем-то новым. Раньше ей приходилось пить свою кровь или кровь других для разных ритуалов, но не разу ей не приходилось пить кровь вампира после вампирского секса, какой у неё произошёл впервые. Вкус крови был ей знаком, хоть и не всегда приятен. Но то, что она испытала сейчас, — было чем-то непередаваемым и новым. Сначала неприятный вкус железа, которые длился первые три секунды, но потом что-то произошло, и она почувствовала приторную сладость, которой хотелось всё больше и больше. Она чувствовала разливающееся по телу тепло, которое расслабляло и усиливало чувство эйфории.       Деймон прижимал её к себе, наслаждаясь тем, как она пила его кровь, тихо и блаженно вздыхая у неё над ухом. На секунду ему показалось, что это было глубже и жарче, чем весь половой акт, хотя он быстро понял, что это было прекрасным его завершением.       Отстранившись от его запястья, они взглянули друг другу в глаза, видя, как сущности двух сверхъестественных существ вновь притаились внутри них. Последний завершающий нежный поцелуй, едва ощутимое, лёгкое соприкосновение губ, который подарил им обоим покой. Упав на кровать рядом друг с другом, Деймон обнял её, давая Адэлис лечь себе на грудь. Дыхание и сердцебиение восстанавливались. Часть подушек была сброшенной на пол, белая простынь смята, а одеяла перевёрнуты.       — Знаешь, что скажу? — спросил он, слыша, как её сердцебиение начало восстанавливаться.       — М?       — Такой опыт у меня впервые.       Адэлис нахмурилась, улыбаясь.       — Серьёзно? У тебя ни разу не было секса с ведьмой за твои сто семьдесят лет?! Не поверю.       — Был, — ответил он, перебирая её волосы. — И не с одной. Но я раньше лишь высасывал кровь, и часто против их воли, и уж тем более не давал в ответ.       — Вау! Даже так. А почему мне дал?       — Я же говорю, — ухмыльнулся он, — новый опыт, который останется в моей памяти. Тем более те ведьмочки были так себе, — с тоном профессионального критика проговорил Сальваторе. — А ты, со своей бешеной энергией и запросами — совершено другое, тем более мы с ними были в разных отношениях.       Адэлис ухмыльнулась и сказала:       — У меня никогда не было дружбы с привилегиями.       — У меня тоже, — вздохнув, проговорил он, — теперь есть.       — Интересно, — проговорила она, постукивая ногтями по его груди.       — Что?       — Получается, те ведьмы были для тебя чем-то своего рода выгодой и временным развлечением?       — Типо того, — не скрывал он. — Я часто спал с ними только потому, что мне нужно было что-то или я просто хотел получить удовольствие.       — Ну, ты ловелас! — рассмеялась она, легко ударив его по груди. — И многие были хороши?       Теперь пришла очередь Деймона смеяться.       — По пальцам двух рук пересчитать тех, кто действительно входит в это число.       — Только ведьмы? — удивлённо спросила она.       — И ведьмы, и люди, и вампирши.       — Ого. Я ожидала большего.       — Мне нравятся такие разговоры, чувствуется свобода.       — Естественно, — вновь ухмыльнулась она, едва взмахивая рукой. — Мы просто друзья с привилегиями, на какие-либо отношения и запреты не претендуем. Что может быть лучше? Мы свободолюбивые люди.       — Вот такие отношения по мне, — сказал он, поворачивая её за подбородок к себе, вновь касаясь её губ своими. — Без обязательств.       — Без обязательств, — повторила она ему в губы. — Надеюсь, мы оба понимаем, что это лучше оставить между нами?       — Естественно! Не будем никого другого приглашать в нашу постель, — Адэлис согласно кивнула на это, смотря ему в глаза.       На некоторое время наступило молчание, как вдруг Деймон спросил:       — Так что у тебя с первородным?       — Ничего, — пожала плечами Адэлис. — Там сложная история. Если говорить вкратце, то Джон однажды помог Клаусу узнать о том, как объединить в себе сущность волка и вампира, а после помог скрыть его семью, чтобы ни одна ведьма не смогла найти ни Клауса, ни его родственников. Он наложил, по-моему, двойную усиленную защиту, благодаря которой Майкл не мог отыскать свою семью не один десяток лет. В общем, он пару раз выручал Клауса по-крупному, а Элайджа просто хочет отблагодарить его, тем самым обеспечив мне достойную защиту.       Деймон некоторое время молчал, обдумывая её слова.       — И ты ему веришь?       Адэлис закусила губу, обдумывая то, что хочет сказать.       — Ну, как сказать… Я не то чтобы верю, но… У меня есть чувство, будто он что-то не договаривает, хотя оно ни чем не подкреплено. Я не могу сказать, что верю ему на все сто процентов… С одной стороны мне бы хотелось доверять ему, но с другой стороны я не могу этого допустить, не потому, что Элайджа — первородный, а потому… — Адэлис запнулась, пытаясь разобраться в своих чувствах. — Не знаю…       Деймон молчал, по-прежнему обдумывая её слова.       — Расскажи мне, почему ты не хочешь, что бы я доверяла Элайдже, и в принципе связывалась с древними?       — Ого! — удивился Деймон. — Ты решила узнать моё мнение? Неужели случится аномалия погоды?       Адэлис рассмеялась, ударив его в грудь.       — Я серьёзно, Деймон. Мне важно знать твоё мнение.       Деймон вздохнул, поворачиваясь к ней на бок, проводя ладонью по бархатному лицу, спускаясь к шее. Адэлис закусила губу, чувствуя приятную дрожь в теле от его прикосновения.       — Когда-то Элайджа хотел убить Клауса. Он заключил сделку с нами, точнее, с Еленой. Мне эта сделка не понравилась сразу, потому что я чувствовал подвох. Ну и как минимум меня настораживало то, что Элайджа хотел забрать Елену… Точно не знаю для чего, но я бы не удивился, если бы он сам отдал её Клаусу. Основное дело в том, что в день, когда две сущности в Клаусе наконец-то объединились и заклятье, которое подавляло его животную натуру, было снято, Элайджа должен был убить Клауса. И, как уже сама понимаешь, он этого не сделал. Он предал нас в последний момент. Элайджа уже держал его сердце в груди, чувствовал его сердечный ритм, и Клаус надавил на самое важное в жизни Элайджи, — он сделал паузу, видя, как брови Адэлис сползли к переносице. — Элайджа думал, что Клаус скинул заколотых родных в океан, но он этого не сделал. Всё это время он надёжно прятал родственников, благодаря стараниям твоего деда. В общем, он пообещал воссоединить их семью, но, конечно же, не уточнил каким методом.       — Что он сделал?       — Заколол Элайджу, и действительно воссоединил их в гробах. Потом я сам лично вытащил из него клинок.       Адэлис прикрыла глаза, тяжело вздыхая и переваривая всё, что Деймон сказал ей.       — Ты должна понять, Лис, — вампир сжал её ладонь, переплетая их пальцы. — Какую бы помощь он не предложил тебе, как бы Элайджа не хотел отплатить тебе или Джону через тебя за его старания, если встанет выбор: спасти тебя или любого другого из своей семьи, Элайджа не раздумывая спасёт члена своей семьи. Для него семья превыше всего.       Адэлис тяжело вздохнула, опуская взгляд. Где-то в глубине неё вдруг появилась мысль, что Деймон прав. В конце концов, Деймон знает Элайджу и остальных куда лучше, он работал с ними и знает их с разных сторон.       Хотя Адэлис понимала Элайджу, вернее то, как он относится к своей семье. Она считала так же, что семья должна быть превыше всего. Но очень сложно судить то, какой выбор сделала бы она, если бы её поставили перед ним…       — Я услышала тебя, Деймон, — улыбнулась ему Адэлис. — И обещаю, что буду осторожна, — проговорила она, видя его улыбку. — Но я всё равно поеду с ним на встречу. Как минимум я так выражу свою благодарность, а как максимум, возможно, получится что-то узнать. Но ни о какой романтике и речи быть не может, так что портить тебе бы было нечего.       Деймон рассмеялся. Он был рад, что Адэлис поняла его, и теперь будет осторожнее.       — Уж поверь, я бы нашёл, что испортить.       — Не сомневаюсь…       Как вдруг с первого этажа раздался звон одного из телефонов.       — Мой или твой? — спросила Адэлис.       — Твой, — тут же ответил он, поднимаясь с кровати. — Я свой выключил. Сейчас принесу.       — Я бы была вам очень признательна, мистер Сальваторе, — кокетливым тоном проговорила она, смотря на его удаляющиеся голое тело.       — Я рассчитываю на хорошую благодарность, мисс Эндерсон, — прокричал он уже в коридоре.       Адэлис рассмеялась, опускаясь на кровать. Ей давно не было так хорошо. В теле была такая лёгкость, какой не было уже около пол года. То, что произошло сегодня — точно не было ошибкой. Она думала, что Деймон считает так же. Им хорошо друг с другом. Конечно, ведьма не могла ответить себе на вопрос: «как это произошло». И ей даже интересно, как она теперь будет смотреть в глаза Елене, когда снова решит навестить её. Но на данный момент Адэлис не испытывала, и даже не слышала отголосков стыда.       Не прошло и двух минут, как в спальню вернулся Деймон, протягивая девушке её телефон.       — Спасибо… — она потянулась за телефон, как вампир тут же убрал его за свою спину хищно улыбаясь.       — Просто «спасибо»? — хищно улыбнулся он. — Я рассчитывал на хорошую благодарность.       — А когда слово «спасибо» стало плохой благодарностью? — вскинула она брови. — И разве мой голос не выражает искренность благодарности?       Деймон притворно задумался, откидываясь спиной на спинку кровати.       — Сухо, — ответил он, пожимая плечами. — Меня не устраивает.       — Убавь свою наглость! — возмущённо вскрикнула она, ударив его по груди.       — Какая наглость, подруга? Обычная благодарность.       — Да, — кивнула она, тянясь к нему, упуская из рук одеяло, которое прикрывало её обнажённое тело, — обычная благодарность, в виде слова «спасибо»! Дай!       Деймон быстро скользнул под неё, когда Адэлис снова попыталась напасть на неё. Она лишь на секунду замешкалась, чувствуя как крепкие мужские руки обхватили её за талию и резко перевернули, вдавливая в матрас.       — Нечестно!       — Разве? А мне кажется, что всё честно.       Деймон попытался её поцеловать, как она тут же начала уворачиваться от его губ, с трудом сдерживая смех.       — Отстань! Всё! Хорошее время закончилось!       Деймон незаметно спрятал телефон в одеяло, пока девушка пыталась выбраться из-под него.       — Да что ты говоришь? — тут же сказал он, дёрнув бровью. Правая рука вампира с лёгкостью поймала её ладони, которые пытались скинуть это вампирское тело с себя, а большой палец левой руки нагло оттянул нижнюю губу. Деймон тут же прижался к её губам, томно выдыхая в них, чувствуя её учащённое дыхание. Она ещё какое-то время попыталась отбиваться, но в итоге сдалась, не в силе устоять под горячим мужским напором и заводящим движениям тела. Левая рука Деймона медленно прошлась с её шее, к груди, с наслаждением сжимая её, наслаждаясь гладкой кожей, затвердевшими от наслаждения и возбуждения — сосками, к которым он спустился своими губами, играя с ними, тут же слыша сдавленный стон. — Я слышал об одной слабости у многих женщинах… — вдруг заговорил он, поднимая на Адэлис свой взгляд.       — Что? — тихим голосом спросила ведьма.       — Многие бояться щекотки.       — Что? — вновь спросила она, но на этот раз с более трезвым голосом. — Нет! Не думай!       Но было поздно. Деймон начал издеваться и щекотать её. Адэлис смеялась, извивалась под ним, пыталась вылезти из-под него или сбросить его с себя, но ничего не выходило!       — Деймон, пожалуйста! Умоляю! Хватит! — кричала она, отбиваясь, слыша его задорный смех.       — Умолять мало, милая.       — Имей совесть! — она ударила его по груди, а затем по спине. — Пожалуйста, прекрати!       — Не слышу, — сказал он, продолжая свои пытки.       Адэлис уже была вся красная и запыхавшаяся, как вдруг поняла, что единственный способ прекратить эти мучения, отвлечь Деймона на что-то другое.       — Как насчёт секса в душе? — прокричала она, чувствуя, как щекотка прекратилась. Разжав глаза, Адэлис посмотрела на удивлённого, но уже хитро улыбающегося вампира.       Воспользовавшись его молчанием, Адэлис обхватила ногами его торс, резко переворачиваясь с ним и оказываясь сверху, глубоко вдыхая.       — Ты это специально? — возмущённо спросил он.       — Свежий воздух, — прошептала ведьма, тяжело дыша. — Не я это начала! Ты — садист! — тут же сказала она ему, протягивая руку туда, где он спрятал телефон.       — Э! — он попытался остановить её, но Адэлис ударила его по руке и слезла с него. — Но согласись, таким я тебе нравлюсь!       Адэлис повернулась к нему спиной, тут же чувствуя, как он сел сзади, обхватывая своими руками её талию. Деймон начал покрывать её шею и плечи поцелуями, как вдруг:       — Твою налево! — вскрикнула она. — Я забыла! Деймон! Забыла, между прочим, из-за тебя!       — Могу я поинтересоваться, в чём я стал виноват? — спросил он, немного удивлённо смотря на Адэлис.       — У меня на сегодня назначена встреча с клиентом. Я бы хотела продолжить работать по профессии. Раз пока не ясно, насколько я в этом городе, я решила взять на себя одного клиента. Вчера мы договорились о встрече на сегодня!       — И на сколько? — тут же спросил он.       — Через сорок минут по адресу Рагби-Роуд, 1309.       Деймон посмотрел на время.       — То есть в девять, — проговорил он. — Ну так что, совместный поход в душ ещё в силе?

* * *

      Деймон вёл машину по улочкам Мистик-Фоллс, удачно объезжая почти все пробки.       — Мне ужасно стыдно! — говорила Адэлис в телефон, прикрывая лицо рукой. — Ради Бога, простите, мистер Розен, за то, что я опаздываю! Я попала в утреннюю пробку и буду через минут десять.       — Всё хорошо, мисс Эндерсон. Я сам только подъезжаю к дому.       Девушка прикрыла глаза.       — Хорошо, до встречи.       Адэлис выдохнула, убирая телефон в сумочку.       — Да ладно тебе, — ухмыльнулся Деймон, который сидел за водительским местом в расстёгнутой чёрной кожаной куртке без своей рубашки, — не на свадьбу же опаздываешь.       — Я ненавижу опаздывать в принципе! Люблю быть пунктуальной, а ещё лучше приезжать на минут десять раньше.       Деймон игриво повёл бровью, смотря на неё.       — Не начинай! — тут же сказала она.       — И не думал, — ответил он, поднимая одну руку. — Кстати, раньше сказать не мог, времени не было… Ты же не очень разозлишься если я скажу, что подправил твоему бывшему физиономию?       Если бы Адэлис сейчас что-то ела или пила, то она бы точно подавилась, и скорее всего — насмерть. Зелено-карии глаза сейчас казались настолько большими, будто на лице больше ничего другого не было. Она хлопала ресницами и открывала рот, не в силах произнести что-либо.       — Ты?! Что ты…       — Стефан сказал мне, что вы встретились в склепе и передал послание от Елены. Не сложно было догадаться кто конкретно ошивался у склепа, ну и я нанёс им визит. Клиффорд открыл дверь и стал моей приманкой для них.       — И насколько он плохо выглядит? — прочистив горло, спросила Адэлис.       — У него здорово сломан нос, лицо всё заплыло синяками и сломана нога, — с невинной улыбкой перечислил Деймон. — Ещё я хотел снести ему голову, но они всё же признались в сделанном.       — Я… Стой, так это действительно были они? А кто была эта девушка?       Адэлис заметила, как жевалки заходили на его лице.       — Деймон?       Деймон только что понял, что из-за своей ярости, гнева, раздражения на весь мир, он даже не подумал расспросить этих уродов о неизвестной ведьме.       — Кажется, злость во мне снова начинает возрастать, — проговорил он, скрепя зубами и ударив руками по рулю. — Я не подумал спросить об этом! Идиот!       Адэлис на мгновение отвела взгляд на дорогу, собирая все мысли в порядок. Вздохнув, она дотронулась до его плеча, успокаивающе улыбаясь. Адэлис быстро переняла на себя его эмоции и чувства, а точнее — чувство вины.       — Слушай, да, это ошибка, — начала говорить она, видя его тяжёлый взгляд на себе, — но кто их в конце концов не совершает? Поэтому, не вини себя. Елене никто не навредит, тем более со слов Кола мы знаем, что эта ведьма слабее Бонни, а значит — слабее меня. Мы с Бонни объединим наши силы и выберем самое удачное защитное заклятие. Всё будет хорошо! Ты мне веришь?       Деймон посмотрел в её сверкающие миндалевидные глаза и увидел свойственную для этой девушки — живую, и не угасающую уверенность. Она всегда говорила так, словно знала всё наперёд, хотя Деймон понимал, что это абсолютно не так. Однако то, как Адэлис говорила это, — будто внушала, не давало возможности усомниться в её словах. Хотя бы на первое время. И, если уж говорить совсем честно, то Деймон сомневался, что сможет в ней усомниться. В ком угодно, но не в ней…       — Как я могу, когда ты так говоришь… — ухмыльнулся он, накрывая её ладонь своею. — Такое ощущение, что это не я вампир, который внушает остальным всё, что хочешь, а ты.       Адэлис усмехнулась.       — Это не совсем внушение, точнее, может быть и оно, но не в таком виде, каким мы привыкли его видеть и ощущать — попыталась объяснить она.       — Я не совсем понимаю.       — Я бы назвала это «программированием». Я считаю, что на что ты себя программируешь, то и получаешь, чем сильнее ты во что-то веришь, то ты, вероятно, получишь. Не знаю, как у других в жизни бывает, но у меня именно так, — Адэлис прислонилась спиной к пассажирскому креслу, но по-прежнему не свела с него взгляда. — Объясню с энергетической точки зрения, чтобы тебе было яснее…       Деймон заинтересованно посмотрел на неё, наблюдая, как Адэлис создала в своей ладони чёрный шар, нетрудно догадаться, тёмной энергии.       — Это тьма, которая есть в каждом живом существе, по крайней мере, в каждом человеке. Она липкая, вязкая, очень неприятная, особенно для тех, кто работает со светлыми энергиями, с белой магией…       Ведьма провела рукой по чёрному шару, демонстрируя вампиру то, как сфера начала прилипать к свободной ладони, засасывать её в себя. Лицо Адэлис было абсолютно недовольным, словно ей не нравилось работать с тьмой и вытаскивать её из себя.       — Видишь, как быстро она пытается поглотить что-то светлое, в данном случае мою ладонь? — вампир тут же кивнул. — Точно также действуют тёмные мысли, какого рода они бы небыли. Они грязные, липучие и с трудом отмывающиеся. Они находят тебя гораздо быстрее и начинают поглощать, высасывая из тебя всё самое положительное, все самые светлые мысли, в следствие: появляются мысли о том, что всё будет плохо, что-то не получиться, что-то случиться, или наоборот, неслучиться. И буквально в этот же момент начинается завершающий, можно сказать, этап программирования. Ты сам себе внушаешь то, что всё будет плохо, и так оно может быть, конечно, весом вопрос в силе самовнушения.       Деймон внимательно слушал её, не перебивая. Где-то он мысленно говорил себе: «да, так было», а где-то сомневался, но то, что зерно истины в её словах присутствовало — было совершенно точно.       — А что насчёт света? — вдруг Деймон сам проявил интерес, наблюдая на её лице довольную улыбку.       Адэлис крепко сжала кулак с чёрной энергией, впитывая её обратно в себя. Ощущения далеки от приятных, такое чувство, будто твоя кровь густеет, голова в миг утяжеляется, а дыхание участятся, но всё это длиться около пяти секунд. Деймон, конечно, заметил коротко временную перемену её внешнего вида, но тут же сделал вполне очевидный вывод, что это происходит из-за той самой вязкой тьмы. И вдруг он задался вопросом:       «А что если поднять всю тьму из меня? Я далёк от света, хоть и не лишён его, но неприятного во мне куда больше…»       В этот же момент он увидел, как в другой ладони Адэлис создала ярко-белую сферу. Она была ослепительна, притягательна…       — Свет — лёгкий, — тут же сказала ведьма, — невесомый, приятный. Он мягко обволакивает, создаётся впечатление, словно тебя укутали в самое мягкое одеяло, или будто тебя кто-то очень нежно и со всей любовью целует…       Адэлис в демонстрации так же провела ладонью по энергетическому шару, чтобы Деймон так же смог наблюдать то, как светлая энергия мягко, осторожно, бережно и очень медленно старается поглотить её свободную ладонь.       — Видишь разницу? — тут же спросила она.       — Скорость, — толком не раздумывая ответил вампир. — Тьма быстрая. Она беспощадна к тому, что стремится поглотить.       Адэлис счастливо улыбнулась, радуясь тому, что суть он понял.       — Именно! Тьме плевать на то, кто ты и какой ты человек. Тьма берёт всё, что захочет, стоит о ней только подумать. Она никогда не даст привыкнуть к себе и затянет тебя в омут всего, что противоположно свету. Свет появляется медленно, даёт тебе сначала его где-то почувствовать, с каждым днём он будет ближе и ярче, сильнее… Удержать его сложно, потому что тьма окружает нас везде, и поддаться соблазну, утонуть в ней, так же легко, как и упустить этот свет… Но если ты сможешь его удержать, не поддашься соблазну, то свет сможет излечить, избавить от страха, волнения, неуверенности и многого другого. Всего лишь стоит протянуть ему руку.       Деймон облизал губы, переводя взгляд на дорогу.       — Когда-то я сделал другой выбор и поддался тьме. И сейчас я говорю не только о превращение в вампира.       — Тьма есть в каждом из нас, Деймон, и ты, как никто другой понимаешь это. Вопрос в том, принимаешь ты её или нет.       — Я принял, — тут же сказал он.       — И это сделало тебя сильнее. Люди, которые не принимают часть тьмы в себе, которые пытаются её победить, выжить или вовсе игнорировать, в конце концов ломаются под её давлением. Тьма, если она в них превышает количество света, рано или поздно возьмёт своё, уничтожит вовсе или сломает. Повезёт, если сломает, можно будет починить, если найдётся тот самый мастер, а вот если уничтожит… Уже ничего не вернуть.       Неожиданно Деймон подумал о Стефане. Его младший брат не может принять в себе тёмную сторону, не может научиться пить кровь, получать от этого наслаждение и не потрошить людей. Когда ему приходилось поддаваться той самой тьме, или когда он сам протягивал ей руку, отдаваясь ей полностью, всегда находился тот, кто помогал ему: Лекси, Елена, сам Деймон. А что было бы, если бы никого из них не было, и никто другой никогда бы не пришёл ему на помощь, и другие лишь помогали бы тонуть ему дальше, что было бы в самом конце? И когда бы наступил его конец?       А что насчёт самого Деймона? Ему нравиться быть вампиром, он любит себя таким, какой он есть, и ему нравиться, когда его принимают таким, без каких-либо попыток на то, чтобы воспитать его и сделать лучше. Он эгоист, самовлюблённый нарцисс и кем там его ещё называют… Ему нравиться делать то, что не нравиться другим. Деймон любит поступать так, как ему подсказывает его тёмная сторона, потому что она всегда права, в его случае. Он её не стыдиться, не прячет и не пытается победить. Он её понимает, любит и не хочет расставаться с ней, хотя готов был сделать это ради Елены…       — Ты в порядке? Деймон…       Адэлис снова дотронулась до его плеча, тут же видя прояснившийся взгляд вампира, кажется, всё это время он вёл машину на автомате.       — Ты что-то говорила? — спросил он. — Извини, в себя ушёл.       — Ничего такого, — она неопределённо повела плечами. — О чём ты думал?       — О том, кто я. Вернее даже о тьме внутри меня. Я её олицетворение.       Адэлис смерила его любопытным взглядом, усмехаясь.       — Что смешного?       — Меня забавляет то, что ты целенаправленно хочешь видеть себя злом во плоти без единого положительного качества.       — Но ведь так оно есть, Лис!       — Я готова спорить!       Они встретились взглядами. Было видно, что каждый из них был готов спорить и отстаивать свою точку зрения.       — Хочешь отобью желание? — тут же сказал он, вставая в ещё одну пробку. — Чёрт! Да что же все такими богатыми стали? Два поворота всего осталось!       Адэлис засмеялась, положив ногу на ногу.       — Ну попробуй, — она одарила его самоуверенным взглядом, ожидая дальнейшей речи.       — Я поддался тьме, как и многие другие до меня! Я долгое время сопротивлялся ей, пока не встретил Сейдж, которая научила наслаждаться меня не только кровью людей, в частности девушек, но и сексом со многими из них. До её появления я был опечален тем, что случилось с Кэтрин. Я не хотел видеть рядом с собой ни одну другую женщину, кроме неё, хотя я понимал, что это невозможно. Тогда я протянул тьме руку, и меня засосало в водоворот убийств, смертей, боли, коварства и многого другого! Я этим наслаждался! — эмоционально и раздражённо говорил он, смотря на Адэлис, которая абсолютно спокойно выслушивала его. — Даже сейчас… Я вернулся в Мистик-Фоллс семь лет назад, и за всё это время произошло столько событий: мне хотелось сжечь этот город до тла, потом хотелось спасти и уберечь от всего плохого, и неважно, если бы ради его безопасности мне вновь пришлось бы прибегать к убийствам. Я ненавидел своего брата, обещал ему вечные муки на земле, но никогда на самом деле не переставал любить его. Я увёл его девушку, потому что сам полюбил её не меньше и возжелал! Я люблю Елену, и думал, что смогу все шестьдесят лет — как минимум, ждать её и не испытывать влечения к другим женщинам! До её пробуждения осталось чуть меньше месяца, а я даже это время не смог прождать, потому что я… я чувствую влечение к тебе! Разве так поступают хорошие люди? Я убивал своих друзей, потому что знал, что они оживут с помощью волшебного колечка! Я убил брата Елены в тот день, когда Кэтрин сказала мне то, что должна была сказать в 1864. Елена в тот день просто вывела тем, что она врала не только мне, Стефану, но и самой себе, а Джереми появился тогда, когда точка кипения во мне превысила все возможные границы! Какой нормальный человек убьёт брата любимой девушки у неё на глазах? — спросил он, ожидая её ответа, но ведьма продолжала молчать. — Конечно никто. А я… Я не человек.       Лицо Адэлис было ровным, не эмоциональным, что не скажешь о Деймоне, его тяжёлом дыхании и сумасшедшем бьющимся сердце. Деймон снова уставился на дорогу, заворачивая. Адэлис не сводила с него взгляда, понимая, что за большую часть перечисленного — он винит себя. Она чувствует на себе, как его душа болит, ему больно, он сожалеет и молчит об этом. Он знает, что мало кто его поймёт, поверит в его искренность, и в то, чего он на самом деле хочет.       — Нет, ты — человек. Только человек может рассуждать так, и чувствовать вину за свои грехи, — ответила она, видя, как он краем глаза наблюдает за ней. — Да, некоторые вещи из того, что ты упомянул — не заслуживают похвалы, тем более убийство Джереми, брата Елены. Я не хочу оправдывать твои поступки, но и осуждать не стану. Я помню твои рассказы, и то, в каком состоянии ты совершал то или иное действие, и какие-то поступки я понимаю, могу сказать, что наверное, я бы поступила так же… Но почему ты вспомнил только о плохом? Да, чувство вины — самое отвратительное чувство, которое с трудом удаётся заглушить, но о хорошем забывать нельзя. Помнишь, ты рассказывал о том, как спасал жизнь тому же Джереми, как спасал Елену, своего брата, Кэролайн, спасал человечество, в конце концов! — всплеснула она руками. — Ты сделал так же многого хорошего, но в упор не замечаешь этого! Почему?       Деймон чуть ли не до крови закусил губу, останавливая машину у нужного дома, но девушка даже не прореагировала, внимательно смотря на него.       — Я не знаю, что сказать, — ответил он, пытаясь съехать с её вопроса, отвернувшись к окну.       На секунду Адэлис впала в некий шок, потому что знала, что за Деймоном всегда остаётся слово. Он всегда знает, что сказать. В любой ситуации. И она уверена, что он и сейчас знает, но не хочет говорить. Почему? Боится проявить слабость? Вызвать у неё сочувствие? Почему не хочет говорить?!       Адэлис нагло взяла его за подбородок, разворачивая на себя. Она заметила, как он предпринял попытку отвести от неё свой взгляд, но девушка в нежном жесте дотронулась до его щеки, заставляя поднять на неё свой взгляд.       — Не ври мне, Сальваторе, — прошептала она ему. — Всё ты знаешь! Говори!       — Тебя ждёт клиент, подруга, — сказал он, кивая на дом снаружи.       — Клиент — не друг, подождёт ещё пять минут, — тут же возразила она.       Деймон вновь улыбнулся от приятного возникшего чувства внутри себя, когда она выбрала его, несмотря на желанную работу. Он коснулся её ладони, не давая убрать её от его лица.       — Я не хочу грузить тебя сейчас, — на выдохе ответил Деймон, исследуя взглядом её серьёзное лицо. — Я расскажу тебе об этом, но не сейчас. Во-первых: это долго, а ты любопытная и любишь копаться в душе, вытаскивая наружу всё, что говорить не хочется. Во-вторых: некультурно опаздывать на деловые встречи!       — Ну, знаешь что! — ахнула она, ударив его в плечо. — Имей совесть! Мы из-за тебя опоздали!       — Из-за меня? — возмущённо нахмурился вампир, но в следующий момент его брови игриво подпрыгнули на лоб. — А кто так любит стоять под горячем душем тридцать минут?       — А кто сказал, что хочет постоять ещё десять минут и насладится моментом подольше? — парировала она.       Деймон открыл рот, не зная, что сказать, чтобы одержать победу в этом раунде, но Адэлис уже победно улыбнулась и собралась выйти из машины, как Деймон тут же притянул её за руку.       — Так и уйдёшь? — спросил он, пропуская нижнюю губу через верхний ряд зубов. — Даже не поцелуешь на прощание?       — Ах, да, что ж это я…       Девушка оставила поцелуй на своей ладони и прижала пальцы со следом нюдовой помады к его губам.       — Не скучай, — тут же сказала она, снова порываясь выйти из машины, как вдруг её опять притянули на себя. — Деймон, меня ждёт клиент.       Рука Деймона соскользнула с её лица, к шее, притягивая её к себе горячо целуя на прощание.       — Может мне дождаться тебя? — спросил он, когда она отстранилась, смотря в его глаза с зародившимся огоньком.       — Не нужно, поезжай домой. Думаю, твой брат тебя потерял, учитывая то, что телефон ты так и не включил.       — Ну да, согласен… Он натура нежная, мало ли его вампирское сердце хватит инфаркт! Не представляю, что будем делать!       — Хватит паясничать! — рассмеялась она, снова даря ему короткий поцелуй. — Пока.       — Пока.       Адэлис быстро покинула его машину, а Деймон тем временем не спешил уезжать, внимательно осматривая окрестности на предмет возможной опасности, но так и ничего не смог найти. Такое ощущение, что это был самый обычный семейный двухэтажный дом.       Адэлис, уже поднимаясь на крыльцо довольно светлого по внешней отделки, вдруг почувствовала волнение. Она понимала, что как только постучится, то пути назад уже не будет… Такое ненавистное ею чувство возникало каждый раз, когда она бралась за новую работу. Встряхнув своими тёмно-шоколадными локонами, она выдохнула и постучалась. Она слышала, что Деймон так и не отъехал. Повернувшись в пол оборота, она посмотрела на его машину и тут же встретилась с ним взглядом. Расстояние между ними было приличное, но даже так она увидела, что он улыбается и шепчет слова поддержки.       Улыбнувшись в знак благодарности, девушка послала ему воздушный поцелуй и услышала, как к двери начали приближаться чьи-то шаги. И вот дверь распахнулась, и она увидела перед собой мужчину, на вид которому было около сорока пяти лет, в темно-синем костюме с белой рубашкой, золотыми запонками, маленькими, небольшие серо-голубые глаза, у которых рядом со зрачками имелась небольшая гетерохромия с карим оттенком, а светло-русые волосы были осторожно уложены назад.       — Мисс Эндерсон, — тут же он приветливо улыбнулся, отходя в сторону, — пожалуйста, проходите.       Адэлис благодарно кивнула, проходя вперёд, и по привычке начала прислушиваться и осматриваться, остерегаясь возможной опасности. Мужчина закрыл дверь и остановился напротив девушки, сдержанно улыбаясь.       — Итак, мы говорили с вами по телефону, но сейчас хочу представиться лично. Оливер Розен, — он протянул ей руку.       — Адэлис Эндерсон, — она тут же ответила на рукопожатие, вдруг ощутив отпечаток магии на его энергетическом поле. Мистер Розен заметил её секундное озадаченное лицо, но руку не убрал. — Так, говорите, вы только переехали?       — Да, это так, — кивнул он, жестом приглашая её в совершенно пустую гостиную. — Вернее, я уже когда-то жил здесь со своей семьёй, но по финансовым проблемам был вынужден покинуть этот город и окрепнуть в другом месте. У моей семьи оставался тут дом, но я решил начать всё сначала и старый мы… продали. Хотите кофе или чего-то покрепче?       — Нет, благодарю, предпочитаю не отвлекаться…       Адэлис вместе с Оливером попала из гостиной на кухню, и присела за имеющуюся барную тумбу с высокими стульями.       — Мистер Розен, исходя из нашего общения по телефону, я поняла, что вы хотите чтобы я помогла вам только с интерьером дома. Верно?       — Да.       — Хорошо… Но, меня интересует один вопрос, вы не против если я задам его?       — Я готов ответить на всё.       Адэлис благодарно улыбнулась, заметно расслабляясь. Она провела рукой по волосам, заправляя за уши пряди волос.       — Я лишь новичок в этом деле. У меня в портфолио всего несколько работ и я никогда не бралась за целый дом. Почему вы решили остановиться именно на мне, из всех достойных дизайнеров интерьеров этого города?       Оливер улыбнулся, беря в руки стоящую неподалёку белую чашку со свежим кофе.       — Я просмотрел работы многих дизайнеров, верно, но ни один другой дизайнер не откликнулся в моей душе так, как откликнулись вы. И несмотря на то, что вы новичок, поверьте, рано или поздно стоит переходить к чему-то большему, а не застревать на двух-трёх комнатах. Ваш талант — восхитителен. Я детально изучил ваши работы, подмечая то, как вы качественно подбираете мебель, цвета, декор… В общем, всё, что должен уметь делать профессиональный дизайнер.       — Мне приятно слышать такие слова, — она широко улыбнулась, склонив голову на бок. — И я постараюсь не разочаровать вас итогом.       — Я уверен, что вы меня не разочаруете.       Адэлис достала из чёрной классической сумочки своё портфолио.       — Пожалуйста, ознакомьтесь с ним лично.       Оливер с удовольствием принял папку, кивая. Адэлис в этот самый момент заметила перстень на его среднем пальце, который она почему-то не замечала до этого момента. Внешне кольцо было похоже на то, что носят братья Сальваторе, вот только камень был чёрный, а серебреная буква «E» заставила её задуматься.       «Почему не «O» или «R»? Странно, возможно ему приходилось менять имя? И что за магический след на его энерго-поле»?

* * *

      Энзо вышел из цветочного магазина с большим букетом белых роз, которые намеревался подарить Бонни. Ему так хотелось сделать ей приятно просто так, без повода. В последнее время они сильно сблизились, и он понял, что чувства у неё к нему не проходили. Она не переставала любить его, как и он не переставал любить её. И не было ни дня в Лондоне, чтобы он не думал о ней. Бонни Беннет всегда была в его сердце и разуме.       Идя в приподнятом настроении, размышляя о том, как девушка будет рада его подарку, как широко улыбнётся и даже поцелует, влюблённый вампир не мог сдержать проявления широкой улыбки и не мог избавиться от трепета в сердце. Как вдруг он прошёл один чёрный припаркованный джип рядом с тротуаром, напротив неизвестного дома. Странное чувство дежавю пронзило его разум. Встряхнув головой, тем самым желая прогнать непрошеные воспоминания, он собрался пройти дальше, как тут же услышал звук ударявшихся об асфальт шпилек.       — И даже не поздороваешься? — послышался голос за его спиной.       — Убил бы с радостью, — ответил он, поворачиваясь. — Дарсия.       — Не забыл, — её губы тронула блаженная улыбка, а походка от бедра привлекла бы любой мужской взгляд, но только не Энзо. — Чудный букетик.       — Чего тебе нужно? — спросил он, взглядом желая испепелить женщину на месте.       — Не хочешь прокатиться? Могли бы поболтать, вспомнить былые дни… разговоры в кафе.       — Не горю желанием. Однажды мне это чуть боком не вышло. Я больше не стану связываться с семьями основателей этого города, тем более с людьми.       — Ужасно, дорогой, — она обиженно нахмурила лоб и надула губки, проводя пальчиками по его шее. — От куда столько ненависти и пренебрежения? Я такого не заслужила.       Энзо перехватил её руку, грубо скидывая.       — Такая змея — как ты, заслужила не только такого, — прошептал ей в лицо вампир. — Я не хочу видеть тебя, и знать. Будь добра, исчезни и больше не появляйся.       — Не забывай о том, что благодаря мне, моему мужу и Джузеппе вы всё ещё живы, — женщина гордо вскинула подбородок, наблюдая ухмылку на его лице, которая нисколько не выбила её из строя.       — Мне плевать, — ухмыльнулся он. — Вам всем рано или поздно придёт конец, и тогда я станцую на твоей могиле.       Вампир развернулся, вновь начиная отдаляться, пока Дарсия сгорала от вспыхнувшей в неё ярости.       — И именно из-за меня ты так относишься к моей дочери?       Энзо замер, и посмотрел на неё через плечо.       — Причём тут Адэлис?       — Мне это хочется услышать от тебя, Лорензо, — сладко проговорила она, улыбаясь. — Неужели из-за того, что я сделала, ты не перевариваешь мою дочь?       — А какое тебе до неё дело? Ты её терпеть не можешь. С чего вдруг ты начала играть в заботливую мамочку?       — Я не лишена материнского инстинкта, — ответила Дарсия, обаятельно улыбаясь. — Меня волнует, что за недопонимания между вами.       — Вот уж кто, но ты его точно лишена, — Энзо приблизился к ней настолько близко, что женщина тут же затаила дыхание. — Какая мать, которая не лишена материнского инстинкта откажется от своей дочери только потому, что она родилась ведьмой? — прошептал ей в лицо вампир. — Ты — чудовище, а не любящая мать, Дарсия.       — Не смей обвинять меня! — прокричала ему в лицо миссис Эндерсон. — Ты не был в моей шкуре и не знаешь, что я пережила и переживаю до сих пор! Ответь мне на вопрос!       — Лучше ты ответь мне: в какой лодке находиться Адэлис?       — Несомненно в вашей, — не сомневаясь ответила Дарсия, складывая руки на груди. — Вашу же лодку начинает медленно тянуть ко дну. Правда, у неё есть шанс спастись, если она не будет пытаться спасти вас.       — То есть, она должна предать нас, чтобы спастись самой?       — Именно так, — кивнула Дарсия. — И перейти на нашу сторону. Так что, не знаю, чего ты напридумывал себе, но меня с моей дочерью ничего не связывает, по крайней мере — пока. У тебя нет причин её ненавидеть.       — Откуда ты знаешь о том, как я к ней отношусь? — спросил Энзо, видя вновь появившуюся хитрую улыбку.       — Птичка напела. Не только вы можете шпионить.       Дарсия круто развернулась и направилась к своей машине, как вдруг почувствовала крепкую мужскую хватку на своём локте.       — Что вы хотите, или что хочет Кол от ведьм? — спросил Лорензо, разворачивая её к себе.       — Все условия давно оглашены, — пожала плечами Дарсия. — Им нужно принять решение, и как можно скорее. Остальное вас, вампиров, не заботит.       Женщина высвободилась из его крепкой хватки и снова зашагала к машине, чувствуя своей спиной взгляд своего старого знакомого.       — Почему ты не убила меня тогда? — спросил Энзо, заставляя её замереть. Он услышал, как её сердце пропустило один удар. — У тебя был шанс, и даже не один, наверное… Почему отпустила?       Сглотнув, и снова круто повернувшись на него, Дарсия прошлась по нему оценивающим взглядом, ехидно улыбаясь.       — Может быть, я решила, что ты не безнадёжный. Может быть, я решила, дать тебе шанс. О таких вариантах ты, конечно же, не думал…       Энзо снова медленно подошёл к ней, внимательно смотря в зелёно-карие глаза.       — Не ври, Дарсия, ни мне, ни себе. Ты — охотник на вампиров, который никогда не упустит шанса замочить одну из сверхъестественных тварей. Ты же могла убить меня два раза точно, но во все разы ты дала мне уйти. Почему?       Дарсия прикусила язык, опуская взгляд вниз, на мгновение зацепляясь им за его приоткрытые губы. Встряхнув головой, она вернула на него решительный и уверенный взгляд.       — До встречи, Лорензо.       Женщина быстро вернулась к своей машине, громко хлопнув дверью.       Энзо внимательно смотрел на неё через стекло, стоя на всё том же месте с букетом белых роз в руках…

* * *

      Деймон вернулся домой, тут же встречаясь в гостиной с удивлённым Стефаном, который встретил его с бокалом бурбона в руке.       — Смотрю, пока меня не было, ты нагло исчерпал наши запасы бурбона, — ухмыльнулся Деймон, складывая руки на груди.       — Пол десятого утра, — сказал Стефан, пропуская его реплику, — ты где был всё это время?       — Стеф, прошу, не превращайся в мамочку. Я ездил по делам, — ответил Деймон, подходя к своему любимому столику, на котором стояли сами разные графины с самым разным алкоголем.       — Ты был у Адэлис? — спросил он, когда Деймон сделал глоток свежего виски, наслаждено закатывая глаза.       — Да, — кивнул Деймон, подавляя желание похотливо улыбнуться. — Мы… долго разговаривали.       — Раз ты цел, то можно предположить, что в стены ты не летал.       — Ну, один раз я чуть не поцеловал дверь, а в остальном всё нормально. Переговоры были долгими и сложными, потому что мы оба весьма эмоциональные, как она сказала.       — А телефон почему был отключён? — тут же спросил Стефан.       Деймон закатил глаза, и мысленно похвалил себя за то, что не стал расстёгиваться перед тем, как войти в дом.       — Откуда в тебе такое любопытство, братец? — возмущённо спросил Деймон. — Отключил, чтобы никто не прерывал нашу и без того непростую беседу — надоедливыми звонками. Теперь убеждён, что правильно сделал.       Деймон развернулся и зашагал к лестнице под внимательный взгляд брата.       — А сейчас куда?       — Спать, ну, или читать. Ещё не решил.       Поднявшись к себе в комнату, Деймон плотно закрыл за собой входную дверь, тут же избавляясь от кожаной куртки, которая уже порядком поднадоела на голом теле. Подойдя к своему шкафу, Деймон извлёк оттуда серую кофту и тут же надел её на себя, заваливаясь на кровать.       Деймон спрятал руки под голову, выдыхая. Его блуждающий по потолку взгляд, — был абсолютно спокойным, а медленно вздымающаяся грудь говорила о спокойном дыхании. Поначалу его голова была совершенно пустой, и лишь тихий звук бьющегося сердца не давал уйти ему в свои мысли. И всё же Деймон решил подумать о том, что сегодня произошло между ним и Адэлис.       Первое, о чём он знает точно и в чём полностью уверен — это то, что он ни о чём не жалеет. Всё, что произошло между ними сегодня утром, ему казалось правильным, не стыдным и почему-то завораживающем…       Когда он думал о ней все эти пять дней, практически без перерыва, то его одолевали разные чувства. По большей части: чувство вины и раздражения. Он винил себя за то, что обидел её, что всё сразу не сказал, а пошёл на поводу своей эгоистичной части, своей тёмной части. Он не хотел её использовать, тем более тогда, когда узнал её. Деймон хотел всё ей рассказать, но не знал как это сделать, и что ещё важнее — когда. Он думал, что хороший момент сам подвернётся ему, но этого не произошло. Ему всё пришлось рассказать из-за давления со стороны отца, которое он на него оказал. Деймон не хотел, чтобы с Адэлис что-то случилось. Почему-то он тогда почувствовал такой сильный страх за её жизнь, какой всегда испытывал, когда что-то угрожало Елене… И когда он открыл ей всю картину его прошлого, и они поругались, то тут и начались пять дней ада.       Чувство вины и раздражения на самого себя просто разъедали Сальваторе изнутри, не давая толком минутного отдыха. Ему хотелось сорваться и поехать к ней, но словно какое-то неведомое шестое чувство — говорило, что ему стоит подождать, стоит дать ей времени прийти себя и всё обдумать. Кто знает, возможно, если бы не его эмоции, которые сегодня окончательно взяли вверх, то он бы даже не поехал к Адэлис, продолжая чувствовать, как чувство вины уничтожает его.       Несмотря на то, что ему практически попытались вырвать сердце, он рад тому, что всё так сложилось. С одной стороны, он даже может назвать этот день одним из лучших за последние три года.       «Адэлис…»       Вдруг потолок превратился в экран прямой проекции, на котором начали проявляться воспоминания этого утра. Он помнил всё: как впервые посмотрел на её губы; как в порыве эмоций прижал её к двери в спальне; помнил, как в столовой впервые поймал себя на той мысли, что ему хочется прикоснуться к ней, поцеловать, обнять; помнил то, как они оба пытались не поддаться чувствам, своим желаниям и в итоге сдались, пожелав насладиться моментом. Деймон помнил: как срывал с неё платье и сексуальное атласное чёрное бельё; помнит, как она разорвала его рубашку в мгновение ока, в порыве окутавшей их страсти. Деймон помнит её нежные руки на себе; помнит, как сам исследовал её тело, наслаждаясь бархатной и приятной светло-смуглой кожей с запахом вишни и ванили. Он помнит то, какими страстными были они оба, и что творили те полтора часа, что было им отведено…       Видя всё это перед своими глазами, Деймон почувствовал, как его дыхание утяжелилось, а в теле вновь появился тот самый жар, с которым она великодушно поделилась. Он был восхищён ею. Адэлис, несмотря на всю свою страсть, которая накрывала их обоих несколько раз, была ещё необыкновенно нежна, таинственна, коварна, полна азарта даже в сексе. Она смело применяла все самые «запретные» тактики по возбуждению, а потом смело продолжала доводить до желанного оргазма. Она совмещала в себе всё, что ему так нравилось, что было в самом Деймоне…       Однако дело даже не в самом потрясном сексе, а в чувствах, в самой Адэлис…       «Как она там обозначила наши отношения? Точно! Друзья с привилегиями. Забавно, но так подходит…»       То, как она на него смотрела с самого первого дня, доверяла, видела в нём друга — удивительно и притягательно. Деймону привычно то, что все в нём видят страшного и безжалостного монстра, а не как она или Елена, которые видят в нём шанс на искупление, и то, что он не потерян. Только между ними есть существенные различия…       Елена, если говорить честно, видела и считала его монстром с самого начала, хотя это и было заслуженно по мнению самого Деймона. Елена давит, пытается воспитать из него хорошего мальчика, подобие Стефана, только со своими изъянами, не говоря уже о вечном давлении на то, какой он плохой, которое продолжалось до того, как она обратилась в вампира. С обращением она старалась понять его, но Деймона часто бесило то, что Елена: либо закрывала глаза на очевидные вещи, либо пыталась сравнить свои поступки в качестве вампира, находясь в этом состоянии пару месяцев, с его столетним, даже полуторавековым опытом.       Адэлис другая. Она не давит на него тем, что он плохой и не пытается его воспитывать, как все остальные вокруг. Она понимает его так же, как и он её, словно они побывали в шкуре друг друга. Она говорит, что он ей и таким нравится, со тьмой и всеми недостатками, которые всегда можно обернуть в достоинства, если Деймон сам этого захочет. Выбор. Адэлис, как девушка, которая стала ему подругой за эти недели — понимала его больше, чем близкие люди, самое главное, она всегда даёт ему выбор. Даже этим утром: она не настаивала, а предложила ему заслужить шанс на искупление, на исцеление души, при этом ясно дав понять, что это будет только в том случае, если сам Деймон этого захочет. Она готова предложить ему свою помощь, свою поддержу и опору, если он того пожелает в этом пути. Так ведут себя настоящие друзья. Они понимают, не осуждают, принимают тебя полностью такими, какой ты есть. Они всегда будут готовы предложить свою помощь и поддержку. Всегда.       Деймон только понял, что ему не хватало все эти годы такой подруги, как Адэлис. Да, у него была Бонни, которая ему помогала искать всю нужную информацию о сонном заклятье, которое наложено на Елену и связано с ней. Да, за всё то время, что они провели в мире-тюрьме они смогли подружиться и сблизиться. И Деймон до сих пор считал Бон-Бон своей подругой, которая также могла понять его, помочь, оказать поддержку, но в последнее время они очень отдалились: вернулся Энзо, с которым Бонни проводит больше всего времени, у самого Деймона появилась Адэлис, с которой он также начал пропадать и чувствовать себя живым, но самое главное то, что ни сам Деймон, ни Бонни не делали никакие шаги к тому, чтобы вернуть ту самую дружбу, которая была между ними. Казалось, всё это время они просто заменяли друг другом тех, кто им был действительно нужен…       Однако Деймон не мог не заметить того, насколько изначально дружба между ним и Адэлис, и между ним и Бонни была разная. Бонни ему чем-то напоминала Елену, по характеру, мыслям и ценностям. Бонни могла поддержать, с ней можно было чем-то поделиться, о чём-то поговорить, но не так, как с Адэлис. Бонни бы не смогла оценить глубину его чувств в тех или иных вопросах, она не понимает глубину его тьмы и того, почему Деймон её принимает, а не отвергает, как того хочется Елене, Стефану, самой Бонни и возможно Кэролайн…       С Адэлис и тут всё иначе… С ней Деймон мог говорить о всём, что придёт на ум, хоть о самом непристойном, о самых тёмных желаниях своей души, о переживаниях и страхах, зная, что она его поймёт, не осудит, а если даже сделать это будет трудно, то девушка сначала попытается побывать в его шкуре и понять, почему он совершил тот или иной поступок. Деймон рассказал ей о многих плохих поступках, которые когда-либо совершал, и не один поступок она не осудила. Адэлис могла долго его расспрашивать, чтобы попытаться понять, почему он поступил так или иначе, и в конце она либо понимала, либо говорила:       «Я не стану осуждать тебя, Деймон. Я не хочу осуждать твой путь, твоё прошлое, которое ты выбрал сам. Хотя бы потому, что я не вижу в этом никакого смысла. Я вижу, что ты извлёк урок, а это куда лучше ненужного и пустого человеческого осуждения.»       Это она сказала в тот день, когда они поймали машину с той студенточкой, которая встретила их на обочине рядом с лесом. Деймон тогда кое-что спросил и сразу же получил ответ.       «А если я сделаю что-то плохое в течение этого месяца? Ты скажешь так же? Так же поймёшь, не осудишь?»       «Я не знаю. Я могу быть зла и сказать что угодно с горяча, за что потом буду жалеть. В порыве эмоций я так же могу осудить, не понять, но когда голова остынет, а эмоции стихнут, то я попытаюсь понять и выяснить мотив твоего поступка. Мы же не малые люди, чтобы вечно воротить нос друг от друга. Мы должны уметь слышать и видеть то, чего мы с первого и даже со второго взгляда можем не увидеть. Иногда стоит взглянуть на ситуацию другими глазами. В данном случае твоими.»       Вспомнив это, Деймон не смог сдержать улыбки.       «Она умна не по годам…»       Адэлис имела в себе всё, что так нравилось Деймону: красоту, мудрость, сексуальность, бесстрашие, силу, яркость и свою изюминку, которая заставляла его думать о том, что она не та одна из многих, — а что она такая единственная, особенная. А ещё больше душу согревало то, что эта «особенная» девушка — его лучшая подруга…       «Так и хочется сказать: «моя»… Моя лучшая подруга.»       Деймона совсем немного волновало то, как быстро они перешли из категории «приятелей», «союзников», или же просто «друзей» — в категорию «друзей-любовников». Мысли на этот счёт просто разбегались в голове! Но такое развитие событий завораживало, будоражило кровь и мысли, а самое главное заставляло задаваться вопросом: «что будет дальше»?       «А разве между нами может быть что-то дальше? Не может же…»       Деймон вдруг понял, что как только закончится этот месяц, Елена проснётся и вернётся к нему, все их любовные утехи сойдут на «нет». Они же правильно договорились, что между ними не будет ничего кроме крепкой «братской» дружбы и потрясного секса. Временного потрясного секса…       Деймон опустил руку в карман джинс, доставая оттуда телефон и впервые за всё это время включив его. На него тут же посыпались уведомления о пропущенных звонках и смсках, которые были как и от Стефана, так и от Кэролайн. Удивительно и приятно. Сальваторе быстро открыл их диалог с Адэлис и написал сообщение с просьбой перезвонить ему после того, как она освободиться.       Уже загнав телефон под подушку, Деймон вновь собрался погрузиться в свои философские размышления, как вдруг тишину разрезал голос младшего брата.       — Деймон.       Деймон лениво повернул голову на Стефана, а его лицо скривилось от осознавания того, что он прервал его глубокие размышления.       — Вот умеешь ты вовремя появляться, братец. Чего тебе?       — Я прервал тебя от каких-то важных размышлений? — вежливо поинтересовался он, проходя в его комнату и присаживаясь на кровать.       — Типо того, — Деймон неопределённо повёл плечами, пробегаясь по Стефану внимательным взглядом. Что-то в брате заставило Деймона напрячься. Стефан выглядел очень задумчивым, поникшим, а его взгляд казался виноватым. — Что с тобой?       — Я хотел поговорить.       Деймон принял сидячую позу и развёл руками в сторону.       — О чём?       — О прошлом.       Деймон обречённо застонал.       — Давай не будем, Стефан. Прошлое — давно в прошлом. Незачем его ворошить. Прикажи своей долбанной совести — успокоиться.       — Нет, — покачал тот головой, поднимая на него уверенный взгляд. — Я не уйду, пока ты не скажешь, почему ты принимал мои косяки на себя и получал от отца в несколько раз сильнее, чем мог и заслуживал? Почему ты жалел меня, если я тогда был маменьким сынком и мне никогда не хватало смелости признаться в том, в чём я виноват. Почему?       Деймон шумно выдохнул, проводя рукой по коротким чёрным волосам. Он знал, что рано или поздно этот разговор состоится, знал, что от этого никуда не деться, но Сальваторе не думал, что он состоится в таком скором времени.       — Самое главное, брат, что тебе нужно понять, это то, что отец всегда был монстром, который скрывался под обликом благородного мужчины и любящего отца у всех на виду. Сам помнишь самый первый бал основателей, все их встречи, которые происходили в нашем особняке. Отец всегда демонстрировал себя на людях любящем мужем, приобнимая нашу маму и оставляя на её щеке поцелуй, и конечно же, любящим отцом, восхваляя нас с тобой перед другими членами совета. А что на протяжении всей нашей человеческой жизни всегда оставалось в тени? Никто этого не знал, даже ты.       — Я хочу узнать, Деймон.       Стефан внимательно смотрел на своего брата, пытаясь оценить его состояние и подготовиться к тому, что Деймон скажет дальше. В какой-то Стефану показалось, что лицо Деймона вдруг побледнело, а крепко сжатые кулаки вдруг хрустнули.       — Были разные моменты, — вдруг заговорил Деймон. — Но один из них я помню особенно явно. Помнишь нашего Атланта?       Стефан лишь на пару секунд замолчал, вспоминая любимую собаку породы Сиба-ину. Да, он помнит его. Помнит этого рыжика, этого игривого и всегда жизнерадостного пёсика, который был действительно бесстрашным. Он один мог идти против стаи собак, не опасаясь их острых клыков и размеров. Он был готов защищать дом, хозяев и свою территорию. А ещё он помнил, как Деймон любил его. Стефан помнит, как старший брат саморучно обучал пса разным командам.       — Конечно.       — Тогда ты помнишь, как в один мартовский день мы ушли с тобой гулять в лес и прихватили с собой Атланта.       — Да, помню, — подтвердил Стефан, — ведь я тебя уговорил на этот поход.       Деймон кивнул и продолжил:       — Мы ушли и никому ничего не сказали, и в итоге потерялись. Помнишь, как мы бродили по лесу до наступления темноты? — Стефан кивнул. — Тебе было всего лет восемь, и ты начал ныть, что уже слышишь вой волков, а мы без ружья. Я сказал тебе, что мы не наткнёмся на волков. Конечно, я не был уверен в этом, но мне не хотелось, чтобы ты боялся. Казалось, что Атлант взял след, потому что он начал вести нас более уверенно. Вдалеке уже были видны огни ближайших домов, и вдруг мы услышали вой волка совсем рядом. Помнишь, как мы замерли, а ты поплёлся назад и врезался в меня? Атнлант тут же замер и напрягся, начал скалиться. И тут за моей спиной раздалось рычание. Я закрыл тебя собой, а Атлант закрыл меня. На нас вышло два волка, помнишь?       Стефан вновь кивнул, чувствуя, как в нём вновь появилось чувство того страха, который он испытал в тот день, будто призрак прошлого настиг его…       — Я тогда обернулся к тебе и сказал, чтобы ты медленным шагом направился в город до тех пор, пока не будешь на достаточном расстоянии, чтобы начать бежать. Я сказал, чтобы ты позвал охотников, а сам я остался с Атлантом. Я понимал, что против двух крупных и голодных волков — у него практически не было шансов. Ты послушался и принялся выполнять мои указания, а я тогда поднял рядом лежащую палку, чтобы хоть как-то вооружиться. Один из волков попытался кинуться на меня в тот момент, когда я не ожидал, и Атлант закрыл меня собой, отбросив волка в сторону. А дальше всё происходило очень быстро. Между ними завязалась целая схватка. Я слышал, как Атлант издавал тихие редкие поскуливания, когда те пытались побольнее укусить его. Тот день стал первым, когда я проявил жестокость какого-либо рода. В какой-то момент я увидел, как один волк попытался вцепиться в шею Атланта, и я лишь на долю секунды подумал, что он может умереть и этой мысли было достаточно, для того, чтобы страх его возможной смерти — затмил мой разум. Со всей силы, что была во мне, я ударил волка по голове, и он не успел вцепиться ему в глотку, но второй волк прекрасно увидел это и сумел вцепиться в мою руку…       Деймон показал ему правое предплечье, проводя по нему левой рукой.       — Раньше тут были шрамы, как след больной части моей истории… Было больно. Тогда я взглянул в глаза Атланту, и впервые увидел в нём такую злость. Тогда волк повалил меня на землю, и ещё чуть-чуть и он бы зубами оторвал мне голову. Атлант бросился на волка, всем своим весом сшиб его с меня, и вцепился ему в глотку. Он бы одержал окончательную победу, если бы не тот второй волк, которого ударил я. В тот момент он смог прийти в себя и снова кинуться на пса, когда я от боли ели поднялся на ноги. Я видел, как он вцепился Атланту в живот, а затем в лапы, также свалив его. Как вдруг прозвучали выстрелы. Ты подоспел с отцом и мистером Локвудом… Хм, какая ирония…       Деймон тяжело вдохнул и выдохнул, ему казалось, что душевная боль, которая открылась спустя такое количество времени, снова сжала его в тиски, желая отнять возможность дышать.       — Я подошёл к Атланту и увидел много крови, но он смотрел на меня с таким человеческим облегчением, будто он одним взглядом пытался сказать: жизнь хозяина — превыше всего. Мне стало противно от мысли о том, что он пострадал из-за меня. Отец в лесу ничего не сказал ни мне, ни тебе. Он взял его на руки и унёс в дом. Помнишь, как в дом тогда пришёл мистер Беннет и миссис Фелл? — Стефан кивнул. — Миссис Фелл обработала мне рану и зашила руку, а мистер Беннет пытался спасти жизнь Атланту. Ты тогда заснул, а я не спал всю ночь, сидел под дверью в кабинет отца. И, сам понимаешь, Атланта не спасли. Мистер Беннет тогда сказал, что если бы не укусы на животе, то у него было бы больше шансов, и он искренне нам соболезновал.       Деймон перевалился на левый край кровати и потянулся к прикроватному столику, извлекая оттуда бутылку с бурбоном. Сальваторе тут же открыл бутылку и сделал несколько больших глотков, поморщился.       — Я тогда ненавидел себя за то, что я выжил, а он нет. Отец вышел, когда дом полностью опустел, и заставил рассказать о том, почему и как так всё вышло. Я знал отца, знал, что нам запрещено ходить в лес, и знал, что если он узнает, что ты захотел пойти туда, то его ничто не удержит от того, что бы не избить тебя до посинения, как он это делал со мной. Я взял всю вину на себя. Опять. Я сказал, что сам захотел пойти погулять по лесу, а чтобы не было одиноко, взял тебя и Атланта. Отец был очень зол. Несмотря на свою породу монстра, он тоже был привязан к Атланту, но его ещё злило то, что на его месте мог оказаться ты. Он прочитал мне часовую лекцию о том, что у меня нет мозгов, что из-за меня умер пёс, и мог бы умереть ты. А потом была порка, особо жестокая, особо больная, и не именно телесными повреждениями, а ранами душевными, которые кровоточили и болели каждый раз, когда отец обвинял меня в смерти пса и говорил представить, что бы было, если бы на месте Атланта был ты.       Стефан не знал, что сказать. У него не было слов на услышанное, а взгляд Деймона говорил о том, что детали о порке он всё же желает упустить и не вспоминать. И это лишь один из многих случаев, по словам его брата. Стефан помнил, что действительно часто косячил, но получал за свои косяки крайне редко, что не скажешь о Деймоне. Всю свою юность он не понимал почему так, и ему всегда казалось, что родители любили его больше, чем старшего брата. Однако за последние дни многое прояснилось…       — Несмотря на свои косяки, Стефан, ты не заслуживал того, через что проходил я. Ты не должен был страдать от рук отца, как это делал я. Ты не должен был знать, ну, или, по крайней мере — не в то время. Вышло так, что ты не узнал о ней вообще.       — Узнал, — не согласился Стефан. — Многое о нём сказало в то время, когда в городе объявились вампиры, а особенно тогда, когда он застрелил нас на той дороге. Только настоящий монстр мог убить своих детей без тени сожаления. А я уверен, что он не сожалел…       Деймон понимающе кивнул и снова приложился к бутылке.       — Ты узнал всё, что хотел, Стефан? — спросил брат, смотря на младшего исподлобья.       — Почему ты никогда мне не говорил о том, какой он на самом деле? Даже уже тогда, когда я вырос и был в состоянии понять. Почему?       — Ты всегда был нежной натурой, братец, — пожал плечами Деймон. — Такая информация пагубно могла отразиться на твоей психике. Жаль было тебя.       — Я серьёзно, Деймон! — чуть повысил тон вампир. — Прекрати отшучиваться!       — Представь себе, я тоже серьёзен, Стефан! — теперь голос Деймона был слишком раздражительным, как и его бегающий взгляд. — Ты всегда видел в отце опору, сильного и мудрого человека, с которого ты всегда старался брать пример. Я не хотел разрушать его облик ангела в твоих глазах до тех пор, пока он сам не разрушится или не даст трещину! Но знаешь, я дал себе обещание, что если он однажды причинит тебе боль, то я причиню ему такую боль, которая не сравнилась бы с той, какую я испытывал долгие годы. Я бы убил его, раз — и навсегда.

* * *

      — Ну, что скажете, мисс Эндерсон? — спросил её Оливер, спускаясь вместе с девушкой со второго этажа.       — Могу сказать, что я в восторге от вашей задумки. Очень интересное решение в современном мире: отдать своё предпочтение викторианскому стилю. А что насчёт расположения мебели… Я учту все ваши пожелания и создам проект, на котором мы посмотрим, как всё это будет выглядеть.       — Я рад, что смог порадовать своей задумкой такого талантливого мастера, — он вновь сдержанно улыбнулся, останавливаясь в гостиной напротив неё.       — Перестаньте меня смущать, мистер Розен, — она смущённо заправила прядь волос себе за ухо, как вдруг на телефон пришло одно сообщение.

От: Damon. «Позвони, как освободишься.»

      Адэлис с трудом подавила улыбку и убрала телефон в сумку.       — Просто Оливер, — сказал клиент.       — Предпочитаю придерживаться официала, — дала она понять, как тут же продолжила. — Мистер Розен, скажите, почему вы решили нанять дизайнера интерьера только для подбора и расстановки мебели? Судя по тому, какую картину вы мне нарисовали, могу сказать, что с сочетанием предметов и оттенков у вас всё очень хорошо. Я бы даже сказала — отлично.       — Мне очень важно знать, что вы считаете мои пожелания такими хорошими, мисс Эндерсон, но я всё же не дизайнер, а обычный бизнесмен. Я не разбираюсь так хорошо в стилях и в сочетании цветов, а хочется жить в таком месте, где всё будет идеально, где буквально каждый угол будет радовать глаза, поэтому хочу довериться профессионалу.       — Тогда я задам ещё один личный вопрос, вы не против?       — Я подготавливался к встрече с дизайнером, и ко всем личным вопросам, которые вы можете задать, поэтому, задавайте.       Брови Адэлис медленно поднялись на лоб, а губы растянулись в широкой улыбке.       — Вы упомянули о том, что вы женаты. Почему ваша жена не присутствует при нашей встрече, — она заметила возникшее замешательство на его лице. — Да, мы заходили во все комнаты, в одной из них, предположительно, будет находиться ваша спальня. Вы огласили все её пожелания, и ваши, однако мне хотелось бы так же побеседовать с ней лично. Это возможно?       Мистеру Розену захотелось приспустить галстук, но он подавил в себе это желании, лишь тихо кашлянув в кулак.       — Понимаете, мисс Эндерсон, моя жена работает агентом, а вы сами понимаете какая у них работа, поэтому встреча с ней невозможна. Не переживайте, мы долгое время обсуждали то, каким хотим видеть наш дом, и то, что я вам сказал — её окончательное мнение и пожелания. Она не передумает.       — Хорошо, — вздохнув, ответила она. — Однако, когда я сделаю полный проект, покажу его вам и отправлю по почте для вашей супруги, не забудьте ещё раз всё с ней обговорить.       — Конечно, — кивнул он, расслабленно улыбаясь. — И мы с вами ещё не обсудили ваш гонорар, — напомнил он, тут же опуская руку в карман брюк, доставая от туда небольшую белую бумажку.       — Так давайте обсудим, — сказала она, как тут же получила в руку ту самую бумажку, вглядываясь в написанную сумму. У неё пропал дар речи — сто тысяч долларов! — Я… — она сглотнула, — вы понимаете, что мы столько получаем за год работы! Я бы даже сказала — непрерывной работы, в которой расстановка и подбор мебели — лишь один из пунктов постройки дома или глобального ремонта!       — Не волнуйтесь, мисс Эндерсон, тут нет никакой ошибки. Я видел ваши работы. Я вижу ваш профессионализм даже сейчас. И я уверен, что никто другой из дизайнеров этого города не сможет сделать то, что я хочу видеть.       Адэлис снова сглотнула, ощущая, неприятную боль в горле из-за образовавшейся сухости. Давно она не впадала в такой шок. Сейчас ей бы действительно хотелось промочить горло чем-то крепким.       Видеть такую сумму даже на бумажке — уже было чем-то удивительным и несообразительным, что заставляло ноги подкашиваться. А что будет, когда она возьмёт такую сумму в свои руки? Деньги — это самый страшный соблазн. Он затуманивает любые человеческие чувства и исчерняет душу. Однако деньги в нашем мире, — имеют большое значение, для некоторых даже большее, чем искренняя любовь, что Адэлис было непонятно, но для того, чтобы жить — ей нужны деньги.       Адэлис снова посмотрела на мистера Розена, который терпеливо ждал её окончательного ответа.       — Я согласна работать с вами, мистер Розен, — она протянула ему руку, которую он тут же пожал. — Это будет интересный опыт.       — Не могу не согласиться…       Но что он говорил дальше, Адэлис уже не слышала. Она уставилась за его спину, на открытое окно в котором она увидела силует человека рядом с дорогой. Он казался ей смутно знакомым.       «Александр?»       — Мисс Эндерсон? — мужчина взволнованно уставился на неё. — Вы хорошо себя чувствуете? Вы побледнели…       — Мне немного душно… — проговорила она, показательно махая на себя рукой. — Мы же уже закончили?       — Да, мы всё обсудили, — кивнул он и указал рукой на прихожую. — Может вас нужно куда-то подвезти?       — Нет, спасибо, — она мило улыбнулась, когда мужчина галантно открыл ей дверь. — Я свяжусь с вами в течение недели, когда завершу проект.       — Буду ждать, — он по-прежнему сдержанно улыбался, смотря в её глаза с какой-то едва заметной нежностью. — Большое спасибо за то, что приняли моё предложение.       — До встречи, мистер Розен.       — До встречи, мисс Эндерсон.       Девушка на прощание кивнула и медленно спустилась с крыльца, слыша как за ней захлопнулась дверь. Адэлис тут же вызвала такси и решила набрать Деймона.       — Уже освободилась?       — А я смотрю, ты уже соскучился, да, Деймон? — улыбнулась она, передвигаясь на каблуках по тротуару.       — Возможно… Как клиент?       — То есть?       — Не монстр?       — А, — усмехнулась она. — Нет, всё нормально. Почти.       — Что значит «почти»?       Адэлис быстро обернулась на дом, убеждаясь, что владельца нигде нет поблизости.       — Я почувствовала на нём отпечаток магии, но не знаю, что это было конкретно… Такие едва уловимые магические импульсы.       — Кто-то с неактивированным геном оборотня?       — Нет, — тут же отвергла его теорию ведьма. — Такое ощущение, что когда-то в прошлом на него оказали магическое влияние.       — Ну, может приворожили мужика. Ох, и не завидую я ему, особенно если девушка…       — Ой, всё! — рассмеялась она, пытаясь его остановить. — Не будем лезть в чужую личную жизнь. Так зачем мне нужно было перезвонить тебе?       — Я же должен был удостовериться, что клиент не решил перекусить тобой.       Адэлис прикусила губу, ухмыляясь.       — Знаешь, если ты уже соскучился, то мог бы так и сказать, а не искать предлог.       — Предпочитаю оставлять такие сладкие откровения до личной встречи…       Адэлис подняла глаза к небу, широко улыбаясь, как вдруг почувствовала присутствие сторонней энергии. Оглянувшись, ведьма поняла, что энергетические волны исходят из-за деревьев, которые росли в стороне от дома.       — Тогда буду рада выслушать их, когда снова тебя увижу.       — Это приглашение?       — А сам как думаешь? — полушёпотом спросила она, видя, что на горизонте машины так и нет. — У меня подъезжает такси, как буду дома — напишу, чтобы ты знал, что таксист не решил мной закусить.       Деймон усмехнулся и ответил:       — Договорились.       Адэлис завершила телефонный звонок и снова посмотрела на небольшую рощу. Она чувствовала те же энергетические волны, которые ни на секунду не переставали исходить.       «Точно не первородный, и не маг. Кто тогда? Сейчас узнаем.       Адэлис провела ладонью перед лицом, шёпотом проговорив.       — Aer invizibil.       В один момент она испарилась, словно её тут никогда не было, но ведьма просто стала невидимой. Невозможно было почувствовать её запах, услышать цоканье её каблуков, стук сердца и учащённое дыхание. Если бы её можно было сейчас видеть, то преследователь, который в этот момент решил выглянуть из-за дерева, увидел бы горящие пламенем оранжевые глаза, но он не увидел ничего и оказался сбит с толку.       — Не понял… — прошептал он, выходя из своего укрытия.       Как вдруг его шеи коснулась чья-то ледяная рука и вжала со всей своей человеческой силы в дерево, и тут же облик ведьмы появился перед Александром.       — Ты что тут делаешь, Александр?       — Здравствуй, дорогая, — широко улыбнулся он. — Давно не виделись.

* * *

      Джузеппе вернулся домой после собрания городского совета, как тут же встретился в своём кабинете с ожидающим его Колом, который сидел на кожаном диване и попивал элитный виски.       — Неожиданный визит, — улыбнулся ему Сальваторе, проходя до своего стола. — Чем обязан?       — Ваш сын заявился в дом сразу после вашего отъезда, чуть не лишил жизни Клиффорда и взял за хвост меня. Как вам такое доброе утро? — тут же проговорил он, ошарашивая.       — Деймон… — тут же понял Джузеппе, прокашливаясь. — Что ему нужно было?       — Он как-то узнал, что мы ошивались у склепа, и решил выяснить, кто же там был и что мы там делали.       — И что ты ему сказал?       — Правду, — тут же ответил он, видя, как лицо Джузеппе сначала побелело, а потом резко покраснело, наверняка от закипающего в нём гнева. — Но лишь на половину, — Кол хитро улыбнулся, поднимаясь с дивана вместе со стаканом виски. — Удивительно, но он хорошо прочувствовал ту ложь, которую мы говорили сначала, а дальше пришлось мешать правду с вымыслом. В общем, всё, что вам нужно знать из нашего разговора, это то, что если мы не хотим чтобы вы, или кто-то другой из нас потерял голову, то к склепу мы не должны приближаться даже на пушечный выстрел.       — Но ты же понимаешь, что этого не будет? — Джузеппе вопросительно изогнул бровь, внимательно наблюдая за первородным.       — Разумеется, — кивнул он. — Но нам туда, скорее всего, больше не нужно идти. Она звонила мне и сказала, что ей понадобиться некоторое время, чтобы снять заклинание Беннет со склепа. Пару дней.       — Недальновидно мыслите, мистер Майклсон, — хмыкнул тот, поворачиваясь к столу и роясь в каких-то бумагах. — Раз они знают, что мы были там, то мисс Эндерсон наверняка приложит свою руку к тому, чтобы улучшить защиту, и тогда вашей подруге понадобиться куда больше времени. И не факт, что она вообще успеет до полнолуния. Вы же сами говорили, что… — он не успел договорить, как Кол его тут же грубо прервал.       — Она успеет! Она сильнее ведьмы Эндерсон, и тем более сильнее ведьмы Беннет!       — Сомневаюсь, — протянул он. — Я помню ваши легенды о роде Эндерсонов… Думаю, вы зря их недооцениваете.       — Мне плевать на легенды, мистер Сальваторе! Я пользуюсь фактами и оружиями, которые имею на руках здесь и сейчас! — он допил остаток виски и поставил стакан на камин. — У меня есть одно оружие, которое я хочу использовать сегодня.       — Не понимаю, — с неподдельным недоумением смотрел он на Кола, как вдруг тот извлёк из нагрудного кармана клетчатой рубашки два небольших стеклянных флакончика. — Что это?       — Что-то в очень маленьком экземпляре, и что-то, что может ослабить первородного вампира и ведьму.       — Лобелия и… Это не похоже на вербену… — Джузеппе всмотрелся в мутную непроглядную жидкость желтовато-оранжевого цвета. — Какой-то яд?       — Оборотня, если быть точнее, а если ещё точнее, то нескольких оборотней. У меня тоже есть свои секретики… В городе незваные гости, мои братья. И сестричке придётся объясниться!

* * *

      — Так и будешь меня держать — как кот маленькую мышку? — насмехаясь, спросил Александр, немного хрипя.       Адэлис вдруг отпустила его и сделала три шага назад.       — Наконец-то, — Коулман прокашлялся и раскинул руки в стороны. — Бросишься в объятия к старому лучшему другу?       Глаза ведьмы тут же вспыхнули огнём, лёгкая рука взметнулась вверх и вампира тут же отбросило в соседнее дерево.       — Пламенные объятья… — прошипел он. — Лис, прошу…       — Не слышу.       Ещё один взмах руки, и Коулман полетел в другое соседнее дерево. Его позвоночник пронзила острая боль, что ему усиленно пришлось подавить застрявший в горле крик.       — Лис, тут же люди живут, — прохрипел он, и снова почувствовал, как его оторвали от земли и кинули в соседнее дерево. — Сжалься!       — Люди ничего не увидят. Я наложила маскирующее заклятие, — сказала она, подходя ближе. Александр с трудом поднялся, когда услышал позволительный хруст где-то в позвонке, как тут же Адэлис взяла его за горло и снова припечатала к дереву. — Что ты тут делаешь?       — Захотел повидаться со старым другом, — он лукаво улыбнулся, шипя и ощущая, как его кожа горит под её ладонью. — Неужели ты не рада видеть своего друга?       Ведьма резко отпустила его, делая два шага назад.       — Не рада! — прокричала она. — Ни тебя, ни твоего придурошного брата!       — Я понимаю, почему ты его так ненавидишь. Это заслуженно, но…       — Без «но», Александр! Слышать ничего не хочу! Что ты забыл в Мистик-Фоллс? Ты исчез! Так зачем вернулся?       — Узнал, что мой брат закорешился с первородным. Решил посмотреть, во что он влез на этот раз, ну и так получилось, что я типо с ними.       Адэлис на мгновение опустила взгляд, прикусив щёку, сдерживая тем самым все нелестные слова в его адрес.       — Браво! — похлопала она. — Вот от тебя я такого ожидать не могла, старый друг. Многое, однако, изменилось с нашей последней встречи.       — Поверь, это не так. На самом деле я…       — Кассандра тоже здесь? — тут же спросила Адэлис, ведь это её интересовало куда больше, чем его оправдания. — А то у нас одна неизвестная ведьма нарисовалась.       — Нет, — покачал он головой. — Она в Вашингтоне. Мы давно не виделись.       — М-м-м… — протянула она. — Тогда меня больше ничего не интересует.       — Нет! — Александр тут же оказался перед ней, останавливая старую подругу. — Я не закончил!       Адэлис вскинула руку, как вампира тут же отбросило в дерево.       — А мне плевать, что ты не закончил. Я всё сказала! Ты перестал быть моим другом, Александр, когда оставил меня, когда я больше всего в тебе нуждалась. В тот же день ты лишился права говорить со мной, — Адэлис поднялся взгляд на подъехавшее такси. — Вернуться к брату, приехать в Мистик-Фоллс — было твоей ошибкой. С нашей последней встречи действительно многое изменилось. Я изменилась… И я больше не хочу тебя видеть.       Девушка уверенно зашагала прочь от него, как вдруг раздался хриплый голос вампира.       — Пожалуйста, Адэлис, дай мне шанс! Я докажу, что мне можно верить, что я на твоей стороне! Я никогда не предавал наш с тобой союз!       Ведьма медленно повернулась на него и посмотрела на него тоскливым взглядом.       — Единственный шанс, который я могу тебе дать, это уехать и спасти свою шкуру, пока не стало поздно. Несмотря на свою злость и обиду, я не хочу убивать тебя, Александр, если вдруг жизнь предоставит меня перед таким выбором. Уезжай, пожалуйста, и больше не появляйся. Прощай, старый друг.       Александр смотрел на всё дальше удаляющуюся фигуру. Он видел, как она села в машину и даже ни разу не взглянула на него. Он знал, что Адэлис всегда была такой упрямой, такой злой, если её обижал близкий человек, и вампир понимал обиду, которую она затаила на него. Он действительно оставил её тогда, когда должен был быть рядом, как её друг, но ему пришлось выбрать иной путь, а теперь Александру придётся доказать, что ему можно верить, и что он на её стороне.

* * *

      Ребекка лежала на своей кровати и листала модный журнал Vogue, желая узнать последние новинки и что будет в тренде, чтобы соответствовать моде этого времени. И всё было бы хорошо, если бы не вдруг пришедший Кол.       — Кол? — первородная удивлённо посмотрела на вошедшего брата, во взгляде которого плясали черти. — Что-то случилось?       — Зашёл узнать, как у тебя дела? Ты пропустила перекус.       — Не было желания, — честно ответила Ребекка, возвращаясь к своему журналу. — Тем более там был этот придурок Клиффорд. При виде него у меня пропадает аппетит.       — За что ты его так невзлюбила?       Ребекка неопределённо пожала плечами.       — Он просто мне не нравиться. Его братец и то посимпатичнее.       Кол кивнул, принимая такой ответ и вытащил из-под носа сестры её журнал, отправляя эту макулатуру в другой конец комнат.       — Ты обнаглел, Кол? — взвизгнула Ребекка, готовясь кинуться на него с кулаками. Первородная тут же столкнула его своими ногами с кровати, поднявшись с неё. — Какого чёрта ты творишь?       Кол тут же оказался перед ней, замечая, что та даже не вздрогнула от его резкого появления и уничижительного взгляда.       — Ничего не хочешь мне рассказать, сестрёнка? — прошипел он ей в лицо.       Ребекка упёрлась руками в его грудь, переносясь с ним в центр просторной спальни, понимая, что с братом что-то не то. И если вдруг он что-то узнал, то ей понадобиться больше места для того, чтобы спасти свою шкуру.       — Ничего! — шикнула на него сестра. — Что на тебя нашло?       — Ты предала меня, сестра?       — Что? — с искренним изумлением спросила она. — Я не понимаю… Я не предавала тебя, Кол!       — Тогда объясни мне, что наши братья делают в городе?       «Чёрт! Он знает… Но как? Кто ему сказал? Сам видел? Маловероятно…»       Колу было тяжело понять озадаченное выражение лица Ребекки. Он не понимал, она в шоке от того, что они в городе, и она действительно об этом ничего не знала и не предавала его, или Ребекка не понимает, как её братья оказались замечены.       — Кол, я… Они… Я не понимаю…       Ребекка зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями и придумать, что сказать такого, чтобы он поверил ей. Но не успела она толком что-то сказать, как вдруг почувствовала, как Кол сжал её за горло и прижал к холодной стене с такой силой, что по той прошлась вибрация, и на пол упала какая-то картина       — Ты солгала мне, сестра! Ты снова пытаешься что-то замыслить против родной крови!       — Нет, Кол! Прошу, поверь! Я не знала ничего об их приезде, клянусь! Ты сам видел все мои воспоминания! Я ничего не знала! Прошу, брат! — быстро говорила она.       — Я тебе не верю, Ребекка!       Он ударил её головой в стену. Ребекка услышала звон в своей голове и увидела, как картинка тут же потемнела, а облик её брата был очень расплывчатым. Вдруг Ребекка почувствовала, как Кол кинул её в соседнюю стену, наблюдая за тем, как она тут же упала на пол, чувствуя головокружение и боль в спине от сильного удара.       — Кол, я клянусь! Я ничего не знаю…       Ребекка с трудом села, прислоняясь спиной к стене. Ей нужно немного времени на то, чтобы прийти в себя. Минуту… Ей нужно что-то придумать, чтобы заглушить враждебный огонь, который вспыхнул в его глазах.       — Я не знала, что они снова вместе. Сам подумай, как я могла знать о том, что они не только объединились, снова, но и зачем-то решили вернуться в Мистик-Фоллс. Я всё время то с тобой, то с мистером Сальваторе, то с одним из твоих подчинённых псов. Ну же! Пораскинь мозгами! Может быть братья Сальваторе связались с ними!       — А может быть дело не в них, сестра? У тебя так же куча свободного времени на то, чтобы уделить им минуту телефонного разговора. Может мне проверить телефонную книгу твоих звонков?       Ребекка почувствовала, что достаточно окрепла и тут же сорвалась с места, со всей силой хватая брата за горло и прижимая его к стене.       — Ты придурок, Кол! — прокричала ему в лицо первородная. — Ты опускаешься ниже Клауса, который хоть и убивал моих любимых, но никогда не нарушал личные границы настолько… нагло и бесчеловечно.       — Бесчеловечно? — спросил он, заливаясь смехом. — Не будь идиоткой, сестра, у нас её давно нет. И мне плевать на личные границы, если вопрос в моей безопасности!       И вот тут Ребекка поняла, что ему плевать на неё. Кол печётся только о себе, только о своей безопасности. Ведь он сам сказал, что речь идёт только об его безопасности.       Стоило Ребекке немного ослабить хватку, как Кол тут же поменялся с ней местами и пробил кулаком её грудную клетку, упиваясь её страхом, которого он не видел уже несколько веков.       — Надо же какой я вижу страх… Какой он сладок в твоих глазах, сестрица. Неужели ты настолько дорожишь своей никчёмной бессмертной жизнью? Чем же тебе дорожить, сестра? Ты за тысячу лет так и не обрела то, о чём так мечтаешь: о глупой человеческой любви и никчёмной семье, которая уничтожает всего тебя. Зачем тебе жить? Ради чего?       Впервые за всю тысячу лет Ребекке хотелось крикнуть: «чтобы убить тебя». Никому другому она бы не позволила с собой так обращаться, и ему бы не позволила, но у неё нет другого выхода. Ей остаётся терпеть всё это, пока Элайджа и Никлаус ищут способ расправиться с ним.       — Если ты так уверен в том, что я предала тебя, Кол, то убей меня. Я не стану препятствовать. Только знай: в попытке избавиться от Ника и наказать его за всё, что он когда-то сделал, ты стал хуже него. Я и подумать не могла, что ты добиваешься этого.       Ребекка почувствовала, как его рука сильнее сжала бьющийся орган. Она чувствовала вкус железа и даже не обращала внимание на то, как изо рта хлынула струя крови, а воздуха с каждой секундой становилось всё меньше. Она почувствовала, как рука брата задрожала, словно он сомневался, но Кол не успел ничего сделать, как в комнату ворвался Александр и крепко сжал руку первородного.       — Ты спятил, Кол? — удивлённо и даже раздражённо спросил его Александр. — Она твоя сестра! Убери руку!       — Уйди, Коулман, иначе следующим будешь ты! Она предательница, а предатели должны умирать.       Александр лишь на секунду пересёкся взглядом с Ребеккой, которая сейчас была такой же белой, как и стены в её комнате. Её красные, небесно-голубые глаза застеленные пеленой застывших слёз, посмотрели на него таким взглядом, каким на него ещё не смотрел никто.       — Посмотри на свою сестру, Кол! — снова заговорил вампир, переводя взгляд с Ребекки на Кола. — Неужели ты думаешь, что она способна предать брата, к которому пришла сама и клялась в верности?! Тебе клялась, Кол! Она согласилась даже на смерть в случае своего предательства! Она не похожа на глупую девушку, которая тут же просто так откажется от этого шанса. Поверь ей, она не лжёт!       Ребекка, тяжело дыша, посмотрела на Александра, не понимая, зачем он это делает, а затем первородная обратила внимание на своего брата. На какой-то момент им обоим показалось, что они увидели секундное прояснение во взгляде Кола. И Ребекке даже показалось, что он ослабил свою хватку, как вдруг он обратился к Александру, прожигая его неверующим взглядом.       — А может быть ты с ней за одно?       Александр тут же сломал руку Кола, которую он держал в груди Ребекки. Первородная сразу глубоко вздохнула, ощущая, как он отпустил её сердце. Александр, который тут же понял это, выдернул его руку и, ударив Кола ногой в живот, откинул его на другой конец комнаты, закрывая Ребекку своей спиной. Кол почти сразу поднялся и уже был готов кинуться на вампира, как вдруг его спокойный голос заставил первородного замереть.       — Прежде, чем попробуешь убить меня или снова причинить вред своей сестре, вспомни о словах Деймона, которые он сказал тебе этим утром. Он прав, Кол, у тебя мало союзников, которые действительно не предадут тебя. В городском совете нельзя доверять никому. Даже Джузеппе, к которому ты, на удивление, проникся симпатией. Зря. Он обведёт тебя вокруг пальца, а ты и не заметишь. Они все — хитрые подвальные крысы, которые переметнуться на выгодную им сторону, как только почуют запах опасности от тебя! Тебе нужны союзники вроде нас, а не их. Подумай над этим.       — Вроде вас? — переспросил Кол. — Вроде вас — предателей?       Александр повернулся на Ребекку через плечо, а потом снова обратил внимание на Кола.       — Я видел Элайджу и Клауса около городской ратуши минут сорок назад. Знаешь, что они говорили? — уверенным и спокойным голосом спросил он. — Они были очень огорчены известием о том, что их сестра переметнулась на сторону их врага. Они не ожидали от тебя этого, Ребекка.       Ребекка смотрела на Александра с раскрытым ртом, не зная, что сказать. Почему-то ей казалось, что он врёт, но это было настолько правдоподобно, что девушка почувствовала укол вины в своей груди и стыдливо опустила взгляд в пол.       Кол внимательно наблюдал за поникшей Ребеккой, и абсолютно спокойным Александром, который стоял на одном месте по-прежнему загораживая девушку своей широкой спиной.       — Если это хорошо спланированный план по тому, чтобы обмануть меня, то вы оба пожалеете, — прошипел Кол, направляясь к двери. — Через пару часов жду вас в кабинете мистера Сальваторе. Я предоставлю шанс вам всем, доказать, что вы верны мне. И только мне.       Дверь в спальню громко захлопнулась, оставляя Ребекку и Александра наедине. Они оба слышали, как Кол отдалялся всё дальше от двери, спустился на первый этаж и хлопнул дверью, которая, предположительно, вела в общий зал.       — Спасибо, — поблагодарила его первородная. — Не ожидала от тебя. Смело было противостоять первородному, тем более моему брату, который слетел с катушек.       — Я всё-таки джентльмен, — улыбнулся он. — Не мог же я пройти мимо, слыша, как тебя тут хотят убить. Тебе лучше?       — Да, — кивнула Ребекка, — спасибо.       — Откуда он узнал, что твои братья в городе?       — Не знаю… — пожала плечами Ребекка, тяжело вздыхая. — А ты правда видел их?       Александр ухмыльнулся, видя, как по из её правого глаза скатилась одинокая слеза, которую ему захотелось стереть, что он и сделал.       — Разве теперь это имеет значение?       — Имеет, — ответила она, следя за его рукой, которая медленно отдалилась от её лица. — Я хочу знать!       Александр шумно выдохнул, смотря в её глаза. Он наклонился к ней чуть ближе, коварно улыбаясь.       — Нет. Я их не видел, — прошептал он, видя, как она удивлённо посмотрела на него.       — Но зачем ты тогда соврал Колу и спас меня? — шёпотом спросила она.       — Не знаю, — пожал он плечами. — Мне просто захотелось. А если честно, то думаю, у каждого из нас есть свои причины находиться здесь, ведь так? Сегодня мы можем не доверять друг другу, видеть даже врагов друг в друге, но кто знает, что будет завтра… Может быть, наши цели объединят нас в какой-то единый союз…       Александр подмигнул ей и уверенной походкой отправился к двери, собираясь покинуть её комнату, но уже в проходе обернулся и сказал:       — Приведи себя в порядок, Ребекка, уверен, чтобы тебе не нужны лишние расспросы от остальных жильцов этого… дома.       Она кивнула, но Александр не торопился уходить.       — И знаешь, принцессы вроде тебя — не должны плакать. Это я тебе как принц говорю, — он вновь подмигнул ей, и закрыл дверь, слыша, как она позволила себе засмеяться. Миссия выполнена.       Слова Александра действительно подняли ей настроение, и даже заставили Ребекку улыбнуться.       «Да уж… Он точно джентльмен, чего уж не скажешь о его младшем брате. И всё же: как Кол узнал о Нике и Элайдже? Кому стоит вырвать язык, пока он или она, не сболтнул очередную ненужную информацию?»

* * *

      На часах уже было три часа дня и Кэролайн, на удивление, закончила работать гораздо раньше. Ну и это к лучшему, ведь теперь она сможет встретиться с Адэлис и Бонни. Ведьма Эндерсон звонила ей час назад, приглашая к себе на небольшой девичник. Кэролайн тогда чуть не взвыла на работе, понимая, что пропустит женские посиделки, и вдруг её отпустили на три часа раньше! Настроение было потрясающем! Сейчас Кэролайн стояла в одной из лучших пекарней их города, выбирая пирожные, которые она принесёт с собой.       — Здравствуйте, мисс Форбс, — приветливо улыбнулась ей женщина пятидесяти лет, стоя за кассой. — Рада вас видеть! Что будете заказывать сегодня?       — Здравствуйте, миссис Брикман! — радостно улыбнулась ей Кэролайн. — Можно мне три пирожных с шоколадом, — тех, — указала она на небольшие квадратные пирожные, которые сверху были посыпанные шоколадной крошкой. — Спасибо. Ещё вот эти три корзиночки с ягодами, — указала она на другое. — Благодарю. И можно ещё три панкейка?       — Конечно, милая, — доброжелательно улыбнулась ей женщина, упаковывая всё в коробку побольше и перевязывая ленточкой, завязывая наверху бантик. — Кого собираешься порадовать?       — Собираемся встретиться с подругами и провести пару часов на природе, — с удовольствием рассказала она, смотря на афро-американку, волосы которой были собраны в объёмный чёрный пучок.       — Рада за вас! Женская дружба в наше время — явление редкое.       — Согласен с вами, миссис Брикман, — послышалось за спиной Кэролайн.       Вампирша чуть не выронила из рук свой кошелёк, услышав за собой знакомый голос с британским акцентом. Она медленно повернулась на рядом стоящего Клауса, который так же держал руки за спиной, как и обычно и с лёгкой ухмылкой смотрел ей в глаза.       — Однако искренне можно позавидовать тому, у кого есть настоящие друзья, неважно женская или мужская эта дружба, — видя замешательство, смешанное с удивлением на лице Кэролайн, он в два шага поравнялся с ней и перевёл взгляд на миссис Брикман.       — Верные слова, мистер Майклсон, — приветливо улыбнулась ему женщина, отдавая девушке коробку с пирожными. — С вас пятьдесят долларов, мисс Форбс.       Придя в себя, Кэролайн перевела взгляд на женщину и протянула ей купюру.       — Без сдачи, Аманда, — мило улыбнулась ей вампирша, принимая коробку. — Вы, как всегда, радуете!       — А вы, как всегда, щедры, Кэролайн, — она на прощание ей улыбнулась.       Кэролайн уже была готова уйти — как можно дальше от этого места, и в том числе, чтобы поскорее скрыться от внимательных мужских глаз, которые всё это время следили за ней, но касание мужских пальцев её ладони в очень лёгком жесте, заставили Форбс остановиться, ощутив, пробежавшие по ладони небольшие электрические импульсы, которые тут же привели её сердце в лёгкий трепет.       — Прошу, задержись ненадолго, — шёпотом попросил он, понимая, что она услышит каждое его слово. — Я не отниму у тебя много времени.       — Вы знакомы? — полюбопытствовала миссис Брикман, наблюдая за тем, как они смотрели друг на друга. Имея какой-никакой опыт за своими плечами в отношениях, Аманда тут же смогла понять, что между ними что-то когда-то было… будто даже сейчас их что-то связывает.       — Да! — хором сказали они, снова переглядываясь.       — Мы старые друзья, — улыбнулся Клаус, переводя взгляд на старушку.       — Да, — кивнула Кэролайн, видя его довольную улыбку. — Только старый из нас только один, и это не я.       Клаус тяжело выдохнул, опуская взгляд в столешницу. Он уже и отвык от её острого языка.       — Понятно, — сдержанно улыбнулась женщина, переводя взгляд с Кэролайн, на Клауса. — Так чего вам, мистер Майклсон?       — Одно фраппучино и одно капучино с собой, и булочку с маком, — он дружелюбно улыбнулся, пока женщина записывала заказ.       Тем временем Кэролайн возмущённо посмотрела на него, понимая, что он намеревается на прогулку с ней, раз заказал её любимый кофе, но где-то в её подсознании пронеслась мысль:       «Он не забыл…»       — Ожидайте в течение пяти минут, — женщина отдала заказ баристу и переключилась на новых подошедших клиентов.       Клаус обернулся к Кэролайн и кивнул на ближайший свободный столик. Вздохнув, вампиршма направилась за ним. Клаус, как настоящий джентльмен, отодвинул стул, чтобы она села, а после обошёл стол, и сел сам.       — Ты следил за мной? — тут же спросила она, не давая ему раскрыть рот.       Он тихо засмеялся, поднимая на девушку свой взгляд.       — Верь или не верь, любимая, но я тут оказался случайно. Поверь, я тоже был удивлён, когда увидел тебя здесь с улицы. Приятно удивлён, — добавил он.       — Вот как, — она чуть склонила голову, пытаясь понять, честен он или нет, но его блестящие глаза, цвета морской синевы — сильно отвлекали. — Допустим. Может тогда расскажешь, почему ты нарушил правила своей конспирации?       Клаус широко и невинно улыбнулся, словно не понимал о чём идёт речь.       — О чём ты говоришь, милая? Не понимаю.       — Ты всё понимаешь, милый, — передразнила его вампирша, вызывая ещё одну довольную улыбку на его лице. — Я слышала твой разговор с Деймоном пару дней назад. Ты говорил, что будешь находиться в своём особняке до наступления темноты, чтобы не нарваться на Кола раньше времени, а теперь, вдруг сменил план действий. Почему?       — Твоя наблюдательность и внимательность завораживает, Кэролайн, — прошептал он. — Всё несколько… изменилось.       — Что же?       Клаус вздохнул, внимательно осматриваясь на присутствие подозрительных личностей, но никого не приметив, снова посмотрел на девушку.       — Кол узнал о том, что мы в городе. Ребекка сообщила полтора часа назад.       — Что? — шёпотом, но не менее возмущённо спросила девушка. — Но… Как?       — Не знаю, — пожал он плечами, словно его это и вовсе не заботило. — Не вижу смысла выяснять то, от чего уже ничего не измениться.       — И как Ребекка? Кол, надеюсь, не убил её?       — Нет, чему я удивлён, и рад. Почему ты волнуешься за мою сестру? Вы же терпеть друг друга не может.       — Твоя сестра — стерва ещё та, но она хотя бы не бросила свою семью, и была рядом, когда была нужна тебе, — ответила она, видя, как лицо Клауса изменилось. Сейчас он был удивлён тому, что она подчеркнула незначительные для них детали в том разговоре пару недель назад. — А ещё, мне бы не хотелось, чтобы она пострадала от рук вашего брата-предателя.       — Это признание Ребекке бы пришлось по душе, как одно из тех пирожных, которые ты держишь на своих коленях, — улыбнулся он, замечая, как она закатила глаза. — Как прошёл рабочий день? Я видел твой эфир.       — Смотришь новости? — удивилась Кэролайн.       — Лишь те, где говориться об убийствах людей — животными, — ответил он, колко улыбаясь, видя, вспыхнувший недружелюбный огонёк в её глазах.       — Моя работа заключается не в этом!       — Знаю, — кивнул он. — Твоя работа вести репортажи, брать интервью у известных личностей. Видел тебя на некоторых других программах. Впечатляло то, как ты отвечала другим нахальным журналистам-провокаторам. А ещё восхищает то, как ты выводишь тех же журналистов и политиков на чистую воду.       — Сочту за комплимент, — ответила она, с трудом подавляя улыбку. — Не думала, что у тебя есть свободное время между изощрёнными убийствами и просто убийствами, чтобы смотреть телевидение.       — Ради тебя я всегда находил пару свободных минут, — ответил он, видя, как её губы тронула едва заметная улыбка.       — Мистер Майклсон, — позвала его Аманда. — ваш заказ готов.       Клаус тут же поднялся, и протянул руку Кэролайн, на которую она косо посмотрела.       — Я сегодня джентльмен, — мило улыбнулся он. — Не дай ему умереть во мне.       Кэролайн ухмыльнулась, и всё же вложила свою ладонь в его, и поднялась со стула. Клаус быстро принял свой заказ, расплатился за него и тут же протянул девушке стакан с её любимым кофе, и они вместе покинули заведение.       Как только они оказались на улице, Кэролайн сделала один небольшой глоток своего любимого кофе, с наслаждением закатывая глаза. Клаус, конечно, сделал вид, что не заметил этого.       — Не знала, что ты любишь что-то ещё, помимо крови своих врагов, — проговорила она, видя, с каким блаженством во взгляде он откусил свежеиспечённую булочку.       Клаус склонил голову в её сторону и довольно улыбнулся.       — Поверь, любимая, у меня много любимых человеческих блюд. Свежеиспечённая выпечка входит в их же число. Иногда хочется ощутить вкус человеческой жизни, согласна?       — Поверить не могу, что слышу это от тебя… — рассмеялась она, опуская взгляд.       — Я тоже, — ухмыльнулся он, так же на мгновение опуская взгляд. — Однако с нашей последний встречи произошли некоторые события, которые заставили взглянуть меня на жизнь по-другому, в том числе на человеческую жизнь.       Кэролайн снова одарила его внимательным взглядом. Лишь на долю секунды она почувствовала, как эти слова тронули её сердце, но быстро прогнав это чувство, Форбс попыталась сконцентрироваться на своих мыслях.       Клауса, которого я знала раньше — не особо питал любовь к вкусу человеческой жизни… Что могло измениться за последние четыре с половиной года? Клаус оставался убийцей на протяжение многих веков! Что такого могло произойти? Какой момент заставил взглянуть его на человеческую жизнь под другим углом?       — Так, значит, ты собираешься к подругам на девичник? — поинтересовался он, делая глоток кофе.       — Да, — кивнула она, — хотим поговорить, может быть Адэлис и Бонни поколдуют, — она повела плечами, поворачиваясь на него, замечая, как он заинтересованно слушает её. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебя никто не приглашал?       — Разумеется, — кивнул он. — Но я надеюсь, что ты позволишь мне, проводить тебя?       Кэролайн сначала хотела сказать, что не нуждается в охране, и что провожать её, — в целом не обязательно, но какой-то внутренний голос приказал ей придержать свою гордость и странные противоречивые чувства, которые уже начали ввести борьбу в глубине её души.       Девушка остановилась, вдёрнула подбородком и указала на него пальцем.       — Только проводить!       Клаус довольно кивнул. Большего он не хотел и не рассчитывал.       Весь путь до дома Адэлис они разговаривали на нейтральные темы, узнавали, что произошло у них за последние четыре года. И в отличие от Кэролайн, которая довольно эмоционально рассказывала Клаусу о том, что у них произошло, — Майклсон очень был не разговорчив о прошлом. Он поведывал лишь о не простых временах для их семьи, которые время от времени наступали, и о войне с ведьмами. Кэролайн в свою очередь не давила на него, хотя ей было очень интересно то, что он старался утаить.       Сам Клаус с удовольствием слушал все её рассказы и наслаждался временем, которое он проводил в её обществе. Кэролайн была всё той же светлой девушкой, с той же широкой и ослепительной улыбкой, живыми и весёлыми сапфировыми глазами, в которых так же плясали озорные искорки. Смотря на неё, и коснувшись там, в пекарне, Клаус ощутил всю ту же светлую энергию, которую она не растеряла. Вокруг всей этой ужасной тьмы, Кэролайн смогла сохранить то, что было даровано ей самой природой — первозданный свет…       Однако некоторые изменения всё-таки произошли. Первое, что отметил Клаус — это мысли. Она стала мыслить более многограннее, чем было раньше. Её мысли выросли, как и она сама, и больше не казались такими наивными. Она всегда была прекрасной, умной, мудрой, необычайно красивой, но сейчас, казалось, все эти качества улучшились в несколько раз. Второе, это её характер. Он стал острее, колючее и словно закалённее. Клаус чувствовал зародившуюся в ней силу, правда не понимал после чего именно она зародилась в ней, но он точно понимал, что она больше не та девушка-подросток, хотя внешне осталась именно такой же. Сейчас Клаус видел перед собой красивый распустившийся цветок белой розы, он не лишён шипов, но его бутон необычайно красив.       Клаус не знал почему, но Кэролайн всегда ассоциировалась у него именно с этим цветком.       Но Клаус так же долго прожил на свете, и немало провёл времени с Кэролайн, чтобы понять одну важную вещь, точнее — почувствовать, и это была боль и грусть, скрытая за широкой и сверкающей улыбкой. Он тут же задался вопросом: «что или, не дай Бог, кто, посмел причинить ей боль». Ещё ужасное было то, что Кэролайн не желала вдаваться вглубь вопросов, которые находились за её личной возведённой границей. Девушка всячески избегала вопросы семьи и отношений, несмотря на то, что он прекрасно знает об её взаимоотношениях со Стефаном… Да, Клаус сам избегал личных тем, касаемых его семьи, а они все так или иначе задевают его семью… Но теперь он очень хотел знать, что причиняет ей боль, но узнать это будет, скорее всего, не так просто, как хотелось бы. Придётся прибегать к хитрости.       Дойдя до забора Адэлис, Клаус со взглядом настоящего критика осмотрел дом и довольно улыбнулся. Большой и красивый.       — Спасибо, что проводил, — улыбнулась ему Кэролайн.       — Вообще-то, прощаться рано. Я ещё не поздоровался с хозяйкой дома, а я на её территории.       — Это важно? — она подозрительно посмотрела на гибрида, не понимая мотива его действий. — Или хочешь навредить сразу двум ведьмам?       — Если бы я действительно этого хотел, любимая, то они давно бы были мертвы, — Кэролайн тут же сделала бровки домиком, не оценивая его шутку, но Клаус так и не замолк. — А точнее, примерно тогда, когда я одной ногой оказался на границе вашего города.       — Даже не думай, Клаус! — утвердила она, снова указывая на него пальцем.       — И не собирался, — сказал он, улыбаясь и пересекая вместе с ней открытые ворота.       Клаус внимательно осматривал передний двор дома, восхищаясь красивым видом. Он никогда не был в этом доме, и даже на его территории до сегодняшнего дня.       — Скажи, — вдруг вырвала его из размышлений Кэролайн, — насколько серьёзно ты отнесёшься к моей просьбе, если я попрошу тебя больше не называть меня «любимой»?       Клаус удивлённо посмотрел на неё.       — Тебе не нравится?       Кэролайн прикрыла глаза, пытаясь скрыть раздражение на саму себя.       «Нравится, Клаус, представляешь? Но это странно, учитывая прошлое, и то, что происходит сейчас…»       — Дело не в этом… — попыталась начать она, поднимаясь с ним на крыльцо. — Просто, мы друзья, союзники, — вампирша вздохнула и махнула рукой, пытаясь нормально сформулировать свои мысли, — просто это странно, ясно?       Клаус довольно улыбнулся, поняв то, как она попыталась избежать точного ответа на его вопрос.       — Поговорим об этом тогда, когда ты будешь готова честно и без увертывания ответить на мой вопрос.       Клаус тут же постучал в дверь, видя, каким уничтожающим взглядом она его испепеляет.       — Ты не выносим, как и всегда… — покачала она головой, и тут же улыбнулась, когда услышала приближающиеся шаги.       Дверь открылась, и на пороге тут же появилась Адэлис вместе с Бонни. Обе ведьмы удивлённо смотрели то на Кэролайн, то на рядом стоящего Клауса. Но если Бонни смотрела на него с тенью враждебности, то Адэлис с приятным и нескрываемым удивлением.       — Привет! — дружелюбно и так же широко улыбнулась им Адэлис. — Честно говоря, не ожидала увидеть тебя, Клаус. Снова.       Теперь настала очередь Бонни и Кэролайн метать удивлённые взгляды с гибрида на Адэлис.       — И снова здравствуй, — Клаус почтительно склонил голову. — Я тоже не думал увидеть тебя сегодня. Снова.       — Вы знакомы? — Кэролайн первая спросила, а Бонни кивком поддержала заданный ей вопрос.       — Сегодня познакомились, — ответила им Адэлис. — Так, какими судьбами, Клаус?       — Проводил подругу до тебя, вас, — ответил он, переведя взгляд с Адэлис на Бонни.       — Подругу? — удивлённо спросила Бонни, переводя недовольный взгляд на Кэролайн, которая отдала в руки Адэлис коробку с пирожными, когда сама ведьма Эндерсон — удивлённо, но с хорошим расположением во взгляде посмотрела на Клауса и подняла брови на лоб.       — Так, стоп! — вдруг сказала Кэролайн. — Ты, — указала она на Клауса, — уходишь сейчас подальше своей дорогой, а мы с вами, девочки, идём пить чай и секретничать. Для непонятливых повторять нужно? — она поставила руки в бока и посмотрела на ухмыляющегося Клауса.       — Кэролайн! — шикнула на ней Адэлис. — Клаус, я бы была рада, если бы ты составил нам компанию, но в другой раз. Надеюсь, понимаешь…       — Обещаешь мне дружеский вечер за чашкой чая? — спросил он, смотря на неё.       Адэлис передала коробку с пирожными Бонни и шагнула за порог дома, протягивая гибриду руку. Клаус удивлённо, но с улыбкой посмотрел на неё, отвечая на рукопожатие.       — Обещаю.       Адэлис повернулась на нахмуренную Кэролайн, подмигнула ей и едва заметно кивнула на Клауса, вновь оказываясь в доме.       Клаус заметил жест ведьмы Эндерсон и мысленно поблагодарил её. Он протянул ладонь Кэролайн, приподнимая брови. Вампирша была готова провалиться сквозь это крыльцо! Тем временем Адэлис любопытно смотрела на них, а Бонни, качая головой, опустила взгляд вниз на коробку с пирожными.       «Чёрт, Клаус! Почему именно сегодня ты решил стать джентльменом? Тебе так нравится ставить меня в неудобное положение?»       Поборов все свои мысли и чувства, Кэролайн осторожно вложила свою ладонь в его и тут же почувствовала его обжигающее дыхании на своей тыльной стороне ладони. Клаус позволил себе лишь едва прикоснуться своими губами к её коже, оставляя лёгкий, но пробирающий до мурашек поцелуй.       — До встречи, любимая.       Адэлис заиграла бровями, прикусывая язык от прекрасных комментариев насчёт того, что они прекрасно вместе смотрятся, а Бонни лишь шумно выдохнула и ушла в сторону кухни. Клаус медленно перевёл взгляд с Кэролайн на Адэлис.       — Хорошего дня, и вечера, мисс Эндерсон, — он почтительно кивнул и снова посмотрел на Кэролайн, довольно улыбаясь и проходя мимо неё.       Клаус ещё какое-то время чувствовал взгляд девушек на своей спине, а на его лице играла довольная ухмылка. Даже за эту пару минут он кое-что понял: ведьма Эндерсон была явно довольна его визиту, и даже, показалось, его отношению к Кэролайн, а ведьма Беннет его так же ненавидит, что же, её ненависть — ему на руку.       Кэролайн зашла в дом, как Адэлис тут же закрыла дверь и прижалась к ней спиной.       — Знаешь что, подруга, — заговорила Адэлис, коварно улыбаясь, — потрясно смотритесь.       — Перестань, — махнула рукой Кэролайн, касаясь другой ладонью руки, на который Клаус оставил едва ощутимый поцелуй. — Мы просто старые друзья…       — Правда? — Адэлис скептично двинула бровями, улыбаясь, вспоминая случай в парке. — Ну ладно, тебе лучше знать.       Адэлис загадочно улыбнулась, и тут же изо столовой вышла Бонни, на лице которой было одно негодовании.       — Вы что творите? — тут же спросила ведьма Беннет, недовольно смотря на переглядывающихся Адэлис и Кэролайн. — Кэролайн, неужели ты снова забыла, что это за человек? Адэлис пока юна в этом деле, и мало о чём знает, и мало что понимает, но ты… — Кэролайн закатила глаза, глядя на ухмыляющуюся Адэлис. — Лис, этот человек опасен! Вот уж с кем, но с ним пить чай точно не стоит. Клаус опасный человек, и ему ничего не будет стоить отнять у тебя жизнь!       — Да, знаю, — кивнула она, вздыхая. — Деймон уже высказался в подобном ключе, когда узнал, в каких приятельских отношениях я состою с ними. Однако, всё это не помешает мне поехать с Элайджей на новую встречу.       — Что? — хором спросили девушки.       — С Клаусом я только сегодня познакомилась. Лично, — пояснила она. — Между прочим он был тем, кто первый рассказал мне о том, что мои родители в городе. В тот день я тоже была с Элайджей. Мы знакомились лично, вдали от всех остальных. Упущу этот момент, там ничего интересного… Бонни, — обратилась к ней Адэлис, — хочу прояснить кое-что специально для тебя. Кол — наш враг, как и враг Элайджи и Клауса, несмотря на то, что он их родной брат…       — Для Клауса сводный, — поправила её Бонни.       — Не имеет значения, Бонни, — не согласилась с ней Кэролайн. — У них одна кровь. Их всех родила Эстер.       — Полностью согласна, — кивнула она Кэролайн. — Я понимаю, почему ты так не любишь Клауса, но давай смотреть на ситуацию трезво. Сейчас другая ситуация, и мы все вместе. Если мы хотим выжить, то нам нужно учиться общаться друг с другом и, самое главное, учиться забывать или хотя бы выключать свою ненависть на время. Клаус, как и Элайджа, настроены дружелюбно по отношению ко всем нам. Они, как и мы, хотят выжить. Да, быть внимательными и помнить об осторожности нужно всегда! Но повторяюсь: сейчас другая ситуация, и мы все знаем, насколько сильно Клаус настроен против Кола. Шанс на то, что Клаус или Элайджа предадут нас — настолько мал, что его практически нет. Какими придурками надо быть, чтобы сделать то, точнее — воскресить своего отца, что бы он их потом по доброте душевной убил?!       — Ты не понимаешь! — прокричала Бонни. — Тебя не было с нами тогда! Ты не видела, как Клаус убил Елену на наших глазах! Он пытался убить большинство из нас не один раз, только чтобы выжить!       — Точно так же, как и вы хотели убить его, — с поразительным спокойствием ответила ведьма Эндерсон, и пожала плечами. — Ты сама сказала, Бонни, он просто хотел выжить, как и вы все. Получается, вы тоже плохие, раз пытались сделать то же самое по отношению к нему, что и он делал по отношению к вам?       Бонни была поражена и стояла с открытым ртом, когда Кэролайн не понимала, чью сторону ей поддержать, потому что ей казалось, что по-своему были правы обе.       — Научись прощать, Бонни! Нельзя жить вечной ненавистью! Она тебя погубит, пойми! — по взгляду ведьмы Беннет, Адэлис поняла, что она не хочет говорить о Клаусе. Чувство ненависти в ней сильнее, чем здравый разум. — А насчёт того, что творит Кэролайн, уж извини, но не тебе её осуждать. Это её жизнь. Если бы даже они поцеловались на моём крыльце, то это не должно волновать ни меня, ни тебя. Это личная жизнь Кэролайн, и только она вправе выбирать, кто может проводить её, кто может поцеловать, а с кем и вовсе она может переспать.       Бонни перевела взгляд на Кэролайн, которая впервые предпочла бы не встревать в конфликт, несмотря на то, что Адэлис была абсолютно спокойна, а вот Бонни наоборот — была раздражена. Просто она понимала, что выбрав сторону одной из подруг, то другая обидеться на неё.       — Ты тоже так считаешь, Кэролайн? — спросила её Бонни.       — Если честно, то я согласна с Адэлис. Прости, Бонни, — блондинка грустно улыбнулась, — но она не так юна, как ты думаешь. Чёрт, между нами разница в год! Да, она только учиться магии, но ты не можешь говорить с ней, как с ребёнком, который лет на десять младше тебя и действительно ничего ещё не понимает! И насчёт Майклсонов Адэлис тоже права… Мы не можем жить вечной местью, тем более когда на кону стоят наши жизни! Сейчас мы вместе и должны хотя бы на время забыть о прошлом.       — Забыть о прошлом? — спросила её Бонни, останавливаясь рядом с ней. — Ты готова забыть, как Клаус убил твою подругу? Ты готова забыть, как по его вине Стефан стал монстром? Готова забыть то, как он сам чуть ли дважды не убил тебя? А помнишь, как он убил Дженну? Готова забыть, как он убил мать Тайлера? Ах, да, тебе же плевать! Ведь ты, наплевав на всё это, через пол года переспала с ним, забыв о всех его непростительных грехах! Прошло столько лет, а жизнь тебя так ничему и не научила. Нравиться слышать насмешки в свою сторону из-за гибрида, которого вообще не должно было существовать в природе?!       В прихожей повисла оглушающая тишина. Адэлис переводила удивлённый взгляд с Бонни на Кэролайн. Вот уж чего, но услышать такого откровения она не ожидала. Адэлис уже в сотый раз убеждается, что страсти в этой компании не просто имеют место быть, а они кипят на протяжении долгих лет и даже не думают затихать! Проблема ещё в том, что она сама в них увязла, но сейчас её это волновало меньше всего.       Эндерсон снова перевела свой взгляд на Кэролайн, которая смотрела на Бонни удивительно спокойным взглядом, и лишь плотно сжатые челюсти и расширенные ноздри говорили о том, что внутри неё бушует настоящая буря. Когда Адэлис снова перевела взгляд на Бонни, ей почему-то стало так противно… Она же её подруга! Как Бонни могла такое сказать? По мнению Адэлис, это было не просто наездом, а конкретным унижением. И когда она только собралась сказать то, что хотела, Кэролайн её перебила.       — По-моему не тебе судить меня, Бонни, — спокойно ответила Кэролайн, усмехнувшись, и сложив руки на груди. — И всё же ты сказала это. Стало легче? Ты думаешь, что из-за твоих слов я перестану поддерживать с Клаусом приятельские отношения в течение этого месяца? Или ты думала, что я почувствую чувство стыда, которого у меня нет? Я уже говорила, похоже придётся повторить ещё раз. Я не жалею, что переспала с Клаусом в тот вечер. Я имела на это полное право, потому что на тот момент, я уже рассталась с Тайлером. Ему было плевать на меня, а мне плевать на то, что он чувствовал. Каждый из нас совершал кучу плохих поступков, но почему-то у всех на устах только то, что я переспала не с тем парнем, по вашему мнению! Да, вы стыдили меня, мои друзья! Да, мне было стыдно, но не из-за моего действия, а из-за чувства, которое вы мне внушили — чувство стыда! И знаешь, Бонни, ты всегда говорила, что вампиры — мусор, монстры, кровососущие чудовища: так почему ты спишь и любишь одно из этих чудовищ? Как ты можешь дружить с чудовищем, которое скрывает под обликом милой девушки, меня? — вдруг спросила Кэролайн, видя, как ведьма Беннет отшатнулась от неё, словно Кэролайн зарядила ей мощную пощёчину.       Адэлис провела рукой по волосам, шумно выдыхая и повернувшись один раз вокруг своей оси.       — Ты не можешь сравнивать Клауса и Энзо, Кэролайн, — покачала головой Бонни. — Это глупо. И ты не чудовище.       — Глупо зацикливаться на мести, Бонни, — тут же парировала Кэролайн. — И разве я не чудовище? Ты ошибаешься. Я такая же, как и все вампиры, с теми же импульсами и желаниями. Дело в обычном контроле, но ты хоть раз задумывалась, что будет, если я отпущу поводок? Как думаешь, смогла бы я перебить весь наш город, как когда-то делал Клаус, например, с целыми поселениями? — Кэролайн видела, с каким удивлением на неё смотрела Бонни, которая в жизни не думала, что услышит такие слова от своей подруги. — Как тебе, Бонни, такая моя сторона?       — Скажу лишь то, что если бы ты это сделала, то я бы уничтожила тебя, Кэролайн, не моргнув и глазом. Да, я люблю Энзо. Да, я перешагнула через свои принципы, когда смогла подружиться Деймоном и влюбиться в вампира, но я всегда знала грань. Я бы никогда не стала спать или влюбляться в убийцу своих друзей.       Кэролайн вдруг громко рассмеялась.       — У тебя двуличная натура, подруга. Ты дружишь с одним из них. Чем дружба — хуже той же влюблённости? Между ними не так много различий… — Форбс снова ухмыльнулась. — Знаешь, даже Елена дала шанс Элайдже, несмотря на его предательство. Почему бы тебе не взять пример с лучшей подруги и не попробовать дать шанс его брату? Знаешь, Клаус в каком-то смысле заслуживает этого шанса. Если, конечно, твоя ненависть не затмила те моменты, когда Клаус спасал жизни всем нам.       — И делал он это только потому, что был у тебя под каблуком! Удивительно то, что ты смогла влюбить в себя это чудовище, которое, казалось бы, в принципе не способно на любовь.       — Так если он способен на чувства, — вдруг заговорила Адэлис, привлекая на себя всё внимание, — почему ты продолжаешь видеть в нём монстра? Монстры не знают о том, что такое «любовь». У монстров, Бонни, человечности нет. А в Клаусе она есть, просто проявляет он её ни ко всем. Видать, раз ты её не увидела, то Клаус когда-то решил, что ты не достойна видеть такую его сторону. Сама решай, плохо это или хорошо. Но! — голос, как и взгляд Адэлис, заметно потяжелел. — Твои комментарии и осуждения, я бы даже сказала — унижения в адрес Кэролайн — отвратительны. Твоя подруга, какой ты её называешь, такого не заслужила. Я даже не понимаю, какой ты можешь быть подругой, если позволяешь высказываться о ней, её личной жизни в таком ключе! И у меня бы не было вопросов, если бы Кэролайн сама попросила тебя высказать своё мнение, и даже в таком случае у всего должна быть грань, но ты нагло влезла на её личные границы. Ты унизила и оскорбила свою подругу, Бонни, и стыдно должно быть только тебе!       Адэлис взмахнула рукой и входная дверь тут же открылась.       — Прошу тебя, Бонни, покинь мой дом, — ведьма указала рукой на дверь.       — Адэлис, — попыталась привлечь её внимание Кэролайн.       — Пожалуйста, не вмешивайся… — шикнула на неё Адэлис, не сводя взгляда с Бонни.       — Ты серьёзно? — спросила её Бонни. — Из-за этого?       — Терпеть не могу, когда незаслуженно на моих глазах унижают других людей, а тем более моих друзей, — но Бонни не сдвинулась с места. — Ты хочешь бросить вызов хозяйке дома?       — Ты ничего не сможешь сделать мне, — уверенно отрицала Беннет, ухмыляясь. — Ты слишком юна — как ведьма.       Адэлис тяжело вздохнула, опуская взгляд вниз. Она с трудом смогла удержать лицо ровным, как вдруг её глаза вспыхнули оранжевым цветом. Адэлис резко выставила руку вперёд, как вдруг невидимая сила оторвала Бонни от пола и подняла её чуть ли не до потолка. Ведьма Беннет ощутила резкий жар во всём теле и неприятную боль в рёбрах, словно её кто-то бил ногами.       — Ты находишься на моей территории, Бонни! — властным тоном произнесла Адэлис. — И ты обязана подчиниться мне, когда я прошу тебя уйти. Таков один из ведьмовских законов. Этот дом — моё родовое гнездо, моё место силы! Представляешь, что с тобой будет, если ты обрушишь на себя, гнев его хозяйки? Хочешь, мы проверим?       В эту же минуту на первом этаже появился настоящий ураган и замигал свет. Кэролайн услышала, как где-то открылись окна и с громким стуком ударились рамой об стены.       — Хватит, Адэлис! — Кэролайн коснулась её плеча, привлекая на себя всё внимание, но Адэлис будто не слышала её. Форбс была не в силах смотреть на извивающуюся Бонни, которая мучилась от боли и жара. — Отпусти её!       — Я уйду… — прохрипела Бонни.       Победная ухмылка появилась на лице Адэлис всего на секунду. Она осторожно отпустила Бонни, складывая руки на груди. Бонни тут же поднялась на трясущихся ногах, взяла с тумбочки свою чёрную сумку, и пересекая порог дома, оказываясь на крыльце, вдруг повернулась и сказала:       — Похоже, Энзо был прав на счёт тебя.       — Меня это не волнует, — тут же ответила она, не желая слышать хоть что-то об этом вампире. — Хорошего дня.       Адэлис снова взмахнула рукой и дверь резко закрылась. Бонни раздражённо выдохнула, и решительным шагом направилась прочь. Кэролайн и Адэлис, которые так же стояли за дверью, какое-то время молчали, вслушиваясь в тишину.       — Прости, Адэлис, — тихо проговорила Кэролайн, смотря на неё с грустным блеском в глазах и с нескрываемым чувством вины, — мне очень стыдно, что мы устроили перед тобой такое… Ты не должна была всё это слышать.       Адэлис посмотрела на неё добрым взглядом и обняла подругу за плечи.       — Тебе не за что извиняться, Кэролайн, — говорила она, чувствуя, как у неё утяжелилось дыхание, а через секунду Адэлис ощутила неприятную боль в груди. — Извиняться должна она, не только передо мной, но и в первую очередь — перед тобой. Ты не виновата.       — Но я могла бы не вестись на провокации…       — В данной ситуации, у тебя не было другого выбора. Ты правильно сделала, что ответила ей.       — Но как же теперь ваши тренировки? — спросила вампирша, отстраняясь от неё. — Бонни же тренировала тебя.       — Поверь, это не проблема, — улыбнулась Адэлис, кивая на столовую. — Но сначала мы скрасим это происшествие чашечкой, или двумя, чая. У нас с тобой есть три свободных часа, а потом поможешь мне собраться на встречу с Элайджей.       — О! Давно я кого-то не собирала на свидания.       — Дружеская встреча! — поправила её Адэлис.       — Охотно верю, подруга, — улыбнулась ей Кэролайн, и они вместе вошли в столовую, где их ожидали принесённые вампиршей пирожные. — Заодно расскажешь о ваших любопытных дружеских встречах. Посекретничаем.       — Посекретничаем, — повторила Адэлис, ухмыляясь.       Тем временем Бонни отдалялась всё дальше от дома Адэлис, держа в руках телефон и набирая номер своего любимого.       — Бонни? Что-то случилось?       — Ты у Деймона? — спросила она раздражённым голосом.       — Привет, Бон-Бон. Как женский день?       — Плохо, — ответила она, и желая избежать лишних вопросов, добавила: — скоро буду у вас.

* * *

      Деймон и Энзо озадаченно переглянулись, понимая, что произошло что-то не хорошее.       — Я же правильно услышал, — начал Деймон, — она сказала, что скоро будет? — Энзо кивнул. — Получается, будет одна.       — Похоже что-то случилось в доме ведьмы Эндерсон, — Лорензо постучал пальцем по бокалу, прислоняясь спиной к спинке дивана. — Интересно: что именно.       — Да уж, — быстро проговорил Деймон, допив остатки виски из стакана. Сальваторе под внимательным взглядом Лорензо встал с дивана и направился к своему любимому столику. — Женщины. Наверное, поругались.       — Я даже могу предположить из-за чего или кого.       Деймон посмотрел на Энзо не самым дружелюбным взглядом, поджимая губы.       — Даже не ставь на повтор свою пластинку! Придёт Бонни, и всё узнаем, может быть, даже Стефан составит нам компанию.       — Составит, — тут же послышался голос Стефана из коридора.       — Прошу, братец.       Деймон протянул ему стакан с виски, улыбаясь, а в груди вдруг ощутил неприятную тяжесть и лёгкое волнение.       «Что уже могло случиться?»