* * *
Ребекка уже практически полностью обошла весь участок, но так и никого не нашла. Девушка чувствовала, как начинает закипать, ведь не понимала, на какой чёрт она совершила этот марафон вокруг этого не самого маленького поместья! Чего от неё хотел Кол? Чтобы Ребекка полюбовалась на вид, бассейн, на архитектуру дома в целом или что? В округе нет никого! Даже присутствия кого-то стороннего не чувствуется. — Ну молись, Кол Майклсон, — зашипела Ребекка, снова заворачивая за дом. Не успела блондинка сделать пару шагов, как вдруг почувствовала лёгкий удар спиной об стену дома. Её глаза в страхе расширились, поняв, что перед ней сильный противник. Желая дать отпор, Ребекка уже замахнулась, как вдруг её руку перехватила чья-то другая сильная и по ощущениям мужская рука, но без какой-либо грубости в движениях. Недоумённо подняв взгляд на незваного гостя, вампирша увидела перед собой своего любимого старшего брата. — Бог мой… Элайджа! — Ребекка тут же крепко обняла его, позабыв о всех проблемах. — Как ты? Элайджа, почему ты здесь? — Я тоже скучал по тебе, сестра, — Элайджа наградил Ребекку братским поцелуем в макушку, после чего заботливо погладил по спине, на секунду расслабившись. — Прости меня, брат! — она виновато посмотрела ему в глаза. — Я не могла предупредить вас! Кол забрал наши телефоны. Я никак не могла выйти с тобой на связь! — Значит, этот поразительный спектакль — его ума идея? — тяжело выдохнув, Элайджа сделал логичный вывод. — К сожалению, — виновно произнесла Ребекка, на долю секунду опустив взгляд. — Как ты себя чувствуешь? Я думала, тебя будут минимум до вечера мучить галлюцинации, но ты выглядишь вполне хорошо. Я бы даже сказала — отлично. — Можешь поблагодарить за моё отличное состояние Адэлис. Ребекка с облегчением выдохнула, поняв, что она не оставила Элайджу. — Эта ведьма начинает нравиться мне всё больше, — неожиданно для самой себя, признала Ребекка. Вдруг сзади Элайджи раздался свист. — Не может быть! — воскликнула Ребекка, увидев очередную гостью. — И ты здесь? — Я тоже рада тебя видеть, Ребекка, — улыбнулась ей Кэролайн. — Сразу хочу вам двоим кое-что сказать, — Элайджа сделал небольшой шаг в сторону, серьёзным взглядом смотря на двух девушек. — Я знаю, что у вас в прошлом были некоторые… разногласия. И мне хочется верить, что они остались в том самом прошлом. Мы не сможем работать слаженно, если вы открыто продолжите… не принимать друг друга. Обе блондинки скрестили свои взгляды, вспоминая все свои разногласия и соперничество, которое особо явно проявлялось в стенах школы и когда речь заходила о Клаусе или Мэтте. — Кэролайн, — обратилась к ней Ребекка, — предлагаю закрыть глаза на наше давнее соперничество. И, если хочешь, то мы можем это обсудить сразу, как только весь этот балаган кончится. Согласна? — Согласна, — кивнула ей Форбс. — Какой у нас план? Элайджа сдержанно улыбнулся. Ему бы не хотелось наблюдать хоть какое-то соперничество между ними двумя. — А разве в этом есть смысл? Вы не сможете попасть внутрь, — сказала очевидную вещь первородная. — Сможем, — тут же ответил Элайджа. — Прежде чем войти, Адэлис ослабила защиту дома, нарисовав своей кровью специальный знак на двери. И пока она там, то и мы сможем войти, — но увидев не совсем понимающий взгляд сестры, которая, очевидно не могла понять, как ведьма это сделала, Элайджа понял, что придётся коротко объяснить её действия. — Перед приходом сюда, Адэлис выпила нашей с Кэролайн крови для заклинания. Обрисуй нам обстановку внутри дома, сестра. Нам нужно вытащить ведьму Беннет и Лорензо Сент-Джона. — В доме нет никого, кроме Кола, его сторожевых псов, пленников и самой Адэлис. Они находятся в самом дальнем зале за лестницей. Проблема в том, что если они узнают, что на участке и тем более — в доме есть кто-то ещё, то Энзо отравят тем же ядом, которым отравили тебя, брат. Бонни под лобелией. Увести их будет сложно. — Не беспокойся об этом, — попросил её Элайджа. — Возвращайся домой и скажи, что участок пуст, остальное сделаем мы с Кэролайн.* * *
— Нет, — смеялся Кол, — я правда поражён! Вы столько времени проводите вместе и всё, что он рассказал тебе, это о Вальдемаре! Выходит, мой братец не всегда честен. Интересно, почему же он скрыл от тебя эту часть хоть и далёкого, но всё же прошлого? «Не ведись, Адэлис. Ты обязательно это узнаешь у самого Элайджи, но лишь не ведись на провокации. Всему должно быть разумное объяснение. И, наверняка, у Элайджи оно имеется. У Кола не получится вывести меня из себя и усомниться в его брате». Адэлис крепко сжала кулаки, поняв, что ещё чуть-чуть и она взорвётся, и тогда весь этот дом уйдёт под землю. Кол на секунду обернулся на пленников, оценивая их, мягко говоря, нехорошее состоянии, а после повернулся обратно на Адэлис. — Что ж, ладно. Расскажу я, — Кол прочистил горло. — Думаю, ты точно наслышана о том, что мы всю жизнь скрывались от Майкла, — Адэлис незамедлительно кивнула. — Тогда мы так же бежали как можно дальше и, в итоге, добрались до Англии. Там я познакомился с Мирелой. Она, как ты уже сама понимаешь, была не оттуда. Ваш род берёт своё начало в Румынии. Но Мирела искала всё, что могло помочь ей стать сильнее. Она хотела доказать своей матери, что она не хуже неё. Мирела хотела доказать, что Вальдемара пожалеет, когда отказалась от неё, поэтому ей пришлось покинуть родные земли. Мирела успешно заводила нужные связи в обществе колдунов и ведьм, получая что-то полезное от каждого из них. Она была настоящим бойцом, прирождённым оратором и очень любила идти против общественных правил. Как я уже сказал, мать выставила её, когда узнала, что Мирела решила пойти против её мнения в выборе избранника, от которого она родила двоих детей. Вальдемара выставила её, сказав, что брак с богатым мужланом — не для её дочери, и она не примет ни Мирелу, ни её детей, ни тем более, её мужа. Со слов Мирелы, между ними разорился очень жестокий скандал, после которого они разорвали все родственные связи, но по каким-то сведениям, Мирела знала, что мать наблюдает за ней. — И она решила доказать своей матери, что она не права, путём прокачивания магических способностей? — дёрнула бровью Адэлис, не улавливая никакой связи. — Ещё до того, как Мирела выбрала себе в мужья того мужлана, она решила отказаться от магии, но не так, как это делают большинство ведьм и колдунов, а она решила просто не обращать никакого внимания на свои способности. Просто Миреле это было неинтересно. Она считала, что магия, какой бы та не была, в любом случае исчерняет душу, а у её владельца растёт корона до небес. Мирела хотела сохранить в себе чистую энергию без чёрных пятен. У неё был свой бизнес, по тем временам. Она делала свечи для других ведьм и колдунов, которые из-за её чистой энергии получались особенно красивыми, ровными и будто сами по себе магическими. Она не хотела идти по пути своей матери, потому что считала, что злость, которая была в ней, суровый характер, чувство превосходства и всё в этом роде — последствия колдовства в целом… Адэлис хмыкнула, явно не согласившись с этим, но перебивать Кола она не стала. — Вальдемара сначала говорила, что она зря заглушает свой магический потенциал бесполезными делами, а потом и вовсе отказалась от своих слов, сказав, что Мирела — пустой магический сосуд. Я тогда спросил у Мирелы, было ли ей обидно слышать эти слова, на что она сказала, что ей было необидно, но неприятно. И когда она вышла замуж и родила детей в месяц, когда цветы начинают цвести… — Апрель, — незаметно для самой себя, пробубнила Адэлис, находясь в своих размышлениях. — Да, — кивнул Кол. — Её муж отобрал у неё детей, а его родня вышвырнула Мирелу из дома, со словами, что им нужны были от неё только наследники. Мирела, как и любая другая женщина, полюбила своих детей ещё до того, как те появились на свет. Она пыталась вернуть их путём переговоров. Но семья того человека была слишком влиятельной, и ей пригрозили смертной казнью, если она не перестанет караулить их всех и требовать вернуть её детей. Тогда Мирела решила измениться: от неё отказалась родная мать, предал любимый человек, детей отобрали… Всё это с подвигло её на то, чтобы стать непобедимой и наказать всех, кто угробил её жизнь. И за два месяца до нашего знакомства, Мирела вернулась в родные края, посчитав, что она может справиться с той семейкой, но они сбежали за пару дней до её приезда. И Мирела не знала куда. У кого бы она не спрашивала, никто не мог сказать хотя бы что-то приближённое об их местоположении. И злость затмила её рассудок. Мирела прокляла на смерть всю семью своего бывшего мужа, кроме детей, которых ей так же не удалось найти из-за того, что однажды она погибла из-за моей семьи. — Твоей семьи? — Адэлис широко раскрыла глаза, несколько раз хлопнув ими. — Я-я… не понимаю… — Как я уже сказал, мы познакомились в Англии…* * *
Средневековье. Англия. Виндзор. В пабе, который когда-то находился в центре процветающего города Виндзор, очередным вечерним днём было шумно и многолюдно. Небольшая, но весьма неплохая, по нескромному мнению завсегдатаев — таверна, была одним из самых популярных мест города: любые напитки на каждый вкус, закуски, и хорошие или не очень, — компании. Раньше не было такого понятия как «вампирские таверны», или же «ведьмовские заведения». Все проводили время вместе: люди, вампиры, ведьмы и оборотни. Конечно, многовековая борьба и война между этими фракциями никогда не утихала, но они никогда не проявляли какой-то агрессии на виду у обычных людей. Тогда все учились находиться под одной крышей. Кол вошёл в паб, тут же находя в дальнем углу Ника и Ребекку, которые сидели в компании каких-то неизвестных и судя по всему — загипнотизированных людей, и недалеко от бара Элайджу, с высокопоставленными людьми этого города. Но он искал глазами девушку, которая так же была здесь на протяжение целого месяца. — Ну где же ты, Мирела? — прошептал он одними губами, стараясь найти глазами длинноволосую девушку, чьи локоны, как правило, всегда были заплетены в объёмные косы. Не успел Кол продвинуться немного дальше, как вдруг сзади кто-то закрыл его глаза. Он широко улыбнулся, чувствуя холод тонких, но таких гладких женских рук, что тут же накрыл их своими, не убирая с глаз. — О, нет! — наигранно воскликнул он. — Неужели в меня сейчас воткнут кол или отрубят голову? За его спиной тут же послышалось тихое хихиканье. — Кто бы это мог быть? — начал думать он, ощупывая её руки. — Точно не Ник, слишком женственные руки для такого грешника, как он. И не Ребекка, слишком утончённые. Можно было бы подумать на Элайджу, но у него одна рука почти со всё моё лицо, — продолжал перебирать Кол, слыша уже более звонкий смех за своей спиной. — Кажется, знаю, кто это. Он быстро скинул её руки со своего лица, развернулся и прижал к ближайшей стене за колонной. — Здравствуй, Мирела, — улыбнулся он ей, слишком очаровательной улыбкой. — Я как раз искал тебя, — говорил он, накручивая длинную переднюю прядь тёмно-шоколадных волос, которую девушка никогда не заплетала в косы. — И ты нашёл меня, Кол, — она провела ладонью по его лицу, очерчивая тонкими пальчиками скулы и линию челюсти. — Я скучала. — Оу, — его рука легла к ней на талию, прижимая ближе к себе. — От этих всех свечей так жарко, — прошептал он ей на ушко, — давай убежим. — Весьма заманчивое предложение, — так же тихо ответила она. — Но давай для начала расслабимся. Я хочу немного выпить, — Мирела услышала недовольное цоканье. Она вдруг резко повернула его лицо на себя, впиваясь в его губы страстным поцелуем, отчего они ещё больше навалились на стену, а температура тела, казалось, в мгновение ока повысилось у обоих. — А потом убежим, — ответила ему она, глубоко дыша. — Как можно дальше от твоих братьев и сестры. — Моя мечта, — ответил ей Кол. — Тогда давай расслабимся. Какое-то время они провели в пабе, общаясь с разными людьми, которые точно так же отдыхали. Элайджа всё это время общался с уважаемыми людьми, на разного рода темы, которые касались мирного населения, земель и прочего. Клаус и Ребекка просто весело проводили время с теми, кого уже успели обратить. — Кол, — вдруг обратилась к нему Мирела, — как смотришь на то, чтобы отправится со мной в Румынию? — Зовёшь меня в путешествие? — спросил он, поставив деревянную чашку на стол. — Ну, — задумчиво начала она, — можно и так сказать. Я бы хотела показать тебе Румынию, а после как пойдёт. Ты же не думал коротать вечность под крылом своего брата? — Сомневаюсь, что Ник просто так отпустит нас. Ты же знаешь моего брата. — И он прав, — тут же перед ними появился Клаус с дьявольской улыбкой. — Ты захотела украсть у меня брата, дорогуша? — Да, — кивнула ему девушка, чувствуя на своём плече руку Кола. — Ты же не собираешься всё время держать их на привязи — как собак? — Знаешь, — задумался Клаус, присаживаясь напротив них, — вообще-то это неплохая идея. Семья всегда должна держаться вместе. Уверен, Элайджа меня поддержит, — сказал он в тот момент, когда мимо него проходил старший брат с каким-то неизвестным мужчиной, которому древний кивнул и подошёл к семье, когда неизвестный зашагал дальше к столу в другой угол таверны. — Я согласен, брат, — кивнул ему Элайджа. — А могу я поинтересоваться, в чём дело? — Очаровательная Мирела хочет украсть нашего брата в Румынию, — посвятил его Клаус. — Это правда? — появилась рядом с Элайджей — Ребекка. — Вся чокнутая семейка в сборе, — Кол потёр глаза, обращая на семью уставший взгляд. — Чего все слетелись, как пчёлы на мёд? Разлетайтесь обратно по углам, ради Бога! — А мы мешаем? — спросил Ник, продолжая улыбаться. — Вы просто всегда появляетесь не в самый нужный момент, Клаус, — злобно посмотрела на него ведьма. — Поэтому мы не очень расстроимся, если вы уйдёте как можно дальше. — Ах… Как грубо! — забавлялся Клаус. — Ты мне не нравишься, Мирела, — сказала ей Ребекка, которая не хотела, чтобы Кол покидал их с какой-то ведьмой. — Это взаимно, Ребекка, — ответила ей та с улыбкой, хотя в глазах была видна открытая неприязнь. — И вам придётся смириться с тем, что Кол, возможно, захочет уйти со мной. Это его жизнь и вы не вправе её контролировать! — Ты будешь говорить мне о правах, ведьма? — глухим голосом спросил Клаус, чуть ли не нависая над столом. Мирела поднялась на ноги, скинув с себя руку Кола и с открытым вызовом посмотрела ему в глаза. — Буду, — в лоб сказала она. — Так давай их обсудим, — тут же сказал древний, позволяя своим глазам налиться кровью. — Так давай выйдем! — не уступала ведьма, позволяя глазам сверкнуть ярко-оранжевым цветом. — Хватит, — Элайджа оттащил брата за плечо, понимая, что ещё одна лишняя секунда и они вцепятся в глотки друг друга. — Не забывайте о том, что помимо вас тут куча невинных людей. Если вы переживёте вашей схватки, то они нет. — Тогда научи своего брата манерам, Элайджа, — в приказном тоне ответила ему Мирела. Вдруг по столу кто-то громко ударил рукой, заставляя все кружки подпрыгнуть в воздух. — Уважаемая семья, — с притворной любезностью обратился к ним Кол, — я прошу вас закрыть свои рты. Мирела права. Если я захочу, то возьму и уеду вместе с ней. Я не хочу бросить вас на совсем, но мне тоже нужна свобода! Сейчас она не ограничена только у тебя, Ник! Ты заколол Фина, и угрожаешь той же расправой каждому из нас, если мы вдруг решим ослушаться тебя. Так разве поступают с семьёй? — разгневанно спросил он, кладя руку на талию рядом стоящей девушке. — Конечно, не поступает. И тебе это нужно понять, иначе когда-нибудь ты потеряешь всех нас. — Ты готов променять семью на женскую юбку? — прошипел ему в лицо Клаус. — Хочешь закончить так же, как Финн? — Никлаус, Кол, — обратился к ним Элайджа, — я прошу вас, давайте уйдём отсюда и продолжил обсуждения этой темы дома. — Решим здесь и сейчас! — не стал его слушать Клаус, обогнув брата и сестру. — Ну так что, Кол, готов? — Я люблю её, Ник, но тебе этого, конечно же, не понять. Я не хочу бросать семью навсегда. Но сейчас уважаемая семья снова нацепила на меня оковы, которые не дают спокойно вздохнуть! Я устал, брат! Мирела стояла за спиной Кола, но она соглашалась с мнением своего возлюбленного. Он был другим, не такой, как её бывший муж. Кол действительно любил её, переживал, желал помочь ей во всём. Он доказывал это своими поступками, и добавлял сладости своими словами. Даже один его взгляд говорил больше, чем те же слова. Мирела вполне ожидала, что Клаус воспримет в штыки его решение, как и Ребекка, которая её по какой-то причине не переваривала. Возможно, проблема была в братской ревности. Она надеялась хотя бы на рассудительного и мудрого Элайджу, но даже он, в данный момент, продолжал придерживаться мнения своего младшего брата, хотя пытался сгладить острые углы. Клаус чувствовал, как у него от злости начал дёргаться глаз, а все мышцы в теле были напряжены настолько, будто вместо них были камни. — Я не дам тебе уйти, Кол! — прошептал ему в лицо Клаус. — Даже если ты попробуешь сбежать. — Тебя никто не спросит, — влезла ведьма. — Смирись, Клаус! Мир не крутится вокруг тебя, как и вся твоя семья! У каждого есть свой выбор на то, как он хочет провести свою вечность! И как он это сделает — выбирать только ему. Я понятно объяснила? Никто не успел что-то ответить, как вдруг в некоторых углах — паб вспыхнул ярким пламенем, из-за чего некоторые стоящих там вампиры, тут же вспыхнули как бенгальские огни. Здание вдруг всё начало трещать и дрожать, словно сама земля решила устроить землетрясение. Пока никто и ничего не понял, Клаус схватил Кола за шиворот рубашки и исчез с ним из паба, пока Элайджа принялся уводить Ребекку, заметив у другого входа человека, который очень напоминал Майкла. Мирела, которая осталась внутри, начала помогать оставшимся людям покинуть здание, но сама она так и не вышла…* * *
— Тогда Ник свернул мне шею, а пришёл я в себя уже тогда, когда мы были дома. Я хотел вернуться, но не смог. Майкл тогда сжёг половину города, чтобы найти нас, но смог. Со слов моей семьи, Мирела не успела выйти. Заведение вдруг взорвалось. Скорее всего, в тот вечер отец сговорился с ведьмами и колдунами, которые там проживали, — он повёл плечами. — Как-то так. «И что мне сказать? Что мне жаль? Мне правда жаль, но нормально ли проявлять жалость к своему врагу»? — Мне правда жаль, — честно сказала она, но холод из голоса никуда не ушёл. — Но почему ты винишь свою семью? Ведь Клаус или кто-то другой не виноват в этом. — Виноват! — тут же возразил Кол. — Если бы не он, то я бы вытащил её оттуда. Я бы не дал ей умереть в том пожаре! Поэтому трижды подумай, прежде чем лезть в эту семью, Адэлис! Закончишь так же, как и она — смертью, по вине кого-то из нас. — И ты сам толкаешь меня на то же самое, Кол! — ответила ему Адэлис, намекнув на ритуал. — У тебя нет выбора, Адэлис. Ты сама это прекрасно знаешь. Ты — лучший вариант. Вдруг дверь открылась и в зал вошла Ребекка с абсолютно спокойным, и даже недовольным лицом. — В следующий раз ты сам пойдёшь совершать марафон вокруг дома, Кол. Я зря проверила округу целых три раза! — пожаловалась сестра. — Я удивлён, — честно сказал он, смотря на ведьму. — Ты всегда настолько уверена в себе? — Я всегда в себе уверена, — она прокашлялась, увидев некое уважение в глазах Кола. Ребекка встала рядом с братом, едва заметно кивнув Адэлис. — Что ж, давай перейдём уже к сути. Прежде чем я оглашу окончательный ответ, я хочу услышать, в какое дело я влезаю. Кол наградил её не самым довольным взглядом. Было очевидно, что он не особо хотел обсуждать детали ритуала сейчас, но первородный понимал, что Адэлис весьма своенравна. И, судя по тому, с каким настроем и по какой цели она сюда явилась, ведьму не особо напугает шантаж, на который Кол, изначально, рассчитывал. — Всё просто, — развёл он руками. — Тридцатого июня состоится Кровавое Суперлуние. В этот день мы, а вернее, как я понимаю, ты, сможешь провести ритуал. До конца месяца всё, что тебе нужно будет делать — это накапливать свою силу и, желательно, не использовать её в никуда… «Как поразительно совпали наши мысли, Кол»… — Я выдам специальные практики, которые помогут тебе увеличить свою магическую силу, и которые сократят твой риск на то, чтобы в конце ритуала ты не встретила Госпожу Смерть. Адэлис молча смотрела на него, ожидая нужного продолжения, но, судя по молчаливому Колу, он не собирался продолжать. И вообще, кажется, это всё, что он хотел сказать. — Это всё? — всё же решила поинтересоваться она, вопросительно изогнув бровь. В ответ Кол ограничился коротким кивком. — Сделки не будет. — Что? — не удержалась Ребекка, с искренним изумлением смотря на ведьму. — Ты не можешь отказаться, иначе всем твоим друзьям и союзникам придётся о-о-очень несладко. — Её не будет, потому что меня не устраивают условия сделки. Я не услышала самого главного. — Думаешь, меня устраивают? — возмутился Кол, сложив руки на груди, замечая полное непонимание на лице ведьмы. — Я рассчитывал на то, что две ведьмы смогут провести ритуал, в связи с чем был уверен, что после основной части, вы так же сможете выполнить завершающую и опустить завесу, чтобы на Земле не начался хаос, как это было одиннадцать веков назад! Но к огромному несчастью, ведьма Беннет связана с Еленой Гилберт, а вы не хотите, чтобы кто-то из них трагически погиб. И я думаю, что ты сама понимаешь, что её шанс умереть — гораздо выше твоего. Поэтому решение нужно принять прямо сейчас и прямо здесь! Адэлис посмотрела на Бонни впервые за долгое время, видя, что её лицо как было, так и осталось таким же бледным, безжизненным и лишённых любых здоровых признаков. Энзо выглядел не хуже её, но на данный момент, кажется, что даже немного лучше. Конечно, решение между ведьмами было принято давно. Вернее, по большей части, его приняла сама Адэлис, а Бонни не особо сопротивлялась по вполне логическим соображениям: начиная из-за связи с Еленой и заканчивая какой-либо помощью этому ублюдку. — Если ты хочешь, чтобы я согласилась, то тебе тоже придётся кое-что пообещать, Кол… Но договорить Адэлис не успела, потому что на весь первый этаж раздался звук бьющегося стекла. Все разговоры стихли, а взгляды были обращены на Ребекку, которая изобразила настолько правдоподобное замешательство и удивление, что не поверить ей — было крайне сложно. — Кто-то мог вернуться? — спросила она у брата. — Точно нет, — покачал он головой, а после обернулся на Александра. — Проверь. Адэлис перевела свой взгляд на Коулмана, который уже задумал что-то нехорошее, а во взгляде бывшей подруги он заметил пару танцующих чертей, но виду никакого не подал. Он убрал шприц с ядом в карман и стремительно покинул гостиную, закрыв за собой дверь. Адэлис только хотела обернуться на Кола, как вдруг почувствовала на своей шее его холодные и жёсткие руки и то, как он телепортировался с ней в центр зала под удивлённые и настороженные взгляды присутствующих. Эндерсон попыталась вырваться, но это было настолько глупо, что ей оставалось лишь замереть и дыша настолько глубоко, насколько могла, чтобы успокоить нервы, которые могут помешать исполнению её дальнейшей миссии. — Ты хочешь свернуть мне шею? — спросила Адэлис, чувствуя своей спиной его вздымающуюся грудь. — Только в самом крайнем случае, — шепнул ей на ушко Кол. — Кол, — решила вмешаться Ребекка, — даже в самом крайнем делать этого — не стоит. Тогда у тебя не останется ни одной ведьмы, которой будет под силу провести этот ритуал и грамотно его завершить. — Останусь я, — вдруг подала слабый голос Бонни. — Я смогу провести и завершить. Я из рода Беннетов. Нам многое было под силу. Уверена, что и это тоже. — Не глупи, милая, — тут же отозвался Лорензо. — Да, Бонни, — ухмыльнулась Адэлис. — Ты вовремя решила поиграть в героя. Не переоценивай себя. Ты не сможешь провести ритуал. Мы обговаривали это. «Как бы не было высокомерно так думать, но теоретическое мнение о моей смерти в ней не вызвало ничего. Абсолютно никаких эмоций. Будто ей не важно, выживу я или умру». — Согласен с Адэлис, — неожиданно сказал Кол, и если бы он смотрел в лицо Эндерсон, то увидел бы полное ошеломление. — Не оббесудь, Беннет, но этот ритуал под силу выполнить самым сильнейшим ведьмам. Твой род, конечно, как и ты сама, не на самых последних ступенях рейтинга. Но она из рода той ведьмы, которая когда-то вместе с нашей матерью создала этот ритуал. Прошло столько веков… Магия их рода возросла в десятки раз, что не совсем могу сказать о вашем роде. Чем славился ваш род помимо того, что вы постоянно крутились рядом с более влиятельными ведьмами и колдунами, играя роль второстепенных персонажей? — в лоб спросил древний, на что получил вполне ожидаемое молчание. — Ничем. Вы были сильны, но никаких конкретных заслуг ни один из Беннетов не добился. Честно говоря, вам далеко до Эндерсонов, Майклсонов, Клэр, Паркеров и Гавальдо. Будет полнейшее чудо, если ты переживёшь хотя бы первую часть ритуала. Бонни посмотрела злым взглядом сначала на Кола, а потом на Адэлис, чувствуя, как несмотря на огромное количество лобелии в крови, какие-то магические импульсы всё равно дали о себе знать, яро не соглашаясь со сказанным. — Ты не прав! Наш род — один из самых древних! Сила в нём копилась многие века и передавалась потомкам, как и в других тобою перечисленных! — И однако вам это никогда не помогало, — снова возразил ей древний вампир. — Самая шикарная и действительно могущественная ведьма в вашем роду — Кетсия. Вот уж кто был по истине великолепным и искусным в магии. Она была не её носителем — она была её творцом. Вспомни себя, Бонни, пару лет назад. Ты от простого напряжения теряла сознание, когда та же Аяна, могла в одиночку защищать поселение! Просто не спорь и прими как данность то, что ты не переживёшь этот ритуал! Адэлис и Ребекка потрясённо переглянулись. Они обе были ошарашены тем, что только что услышали. Адэлис не знала, согласна ли Ребекка со своим братом, ибо ведьма Эндерсон была наслышана об их непростых взаимоотношениях, но в данный момент она видела в глазах первородной даже некое сочувствие. Адэлис не могла судить, как это сделал Кол. Она не знает практически ничего о магическом пути Бонни, лишь какие-то сухие факты, но это было слишком жестоко и неправильно. «Это было публичным унижением. Кол сделал это намеренно или его просто вынудило пустое геройство»? — Когда я освобожусь, Кол Майклсон, — Энзо вдруг закашлял, всё ещё ощущая вкус железа во рту, — то ты поплатишься за свои слова и за всё, что сделал. — Ты тоже не переоценивай себя, — демонстративно вскинул тот брови и самодовольно улыбнулся. — Не дорос ещё. — Ты отвратителен, Кол, — если Адэлис могла, то покачала бы головой, показав тем самым ещё больше огорчение и призрение. — Ты просто унизил её ведьмовские способности на глазах у всех нас. — Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, — пожал плечами первородный. — Или ты считаешь иначе? Адэлис посмотрела на Бонни, которая даже не смотрела ей в глаза, а куда-то в пол. Она предпочтёт сейчас ничего не отвечать. Просто не хочет и не может. — Вот и я о том же, — сказал Кол, восприняв её молчание за знак согласия.* * *
Дверь за Александром тихо закрылась, и он медленными, но уверенными шагами вышел из-за лестницы и пошел вдоль холла, пытаясь понять, что конкретно разбилось. И сразу, что его напрягло — это открытая входная дверь. «Ох… Не к добру это». И когда он прошёл чуть дальше, то увидел множество осколков разбитого зеркала, которое висело на стене. «Твою ж»… Вдруг сзади него раздался свист, и повернулся Александр уже тогда, когда увидел, как упала статуэтка, которая стояла на небольшом столике. — Может не будем в прятки играть и бить антиквариат? — устало и тихо проговорил он, надеясь, что Кол не вслушивается в каждый треск, который происходит в доме и за его стенами. И вдруг понял, что кто-то стоит прямо у него за спиной. И он бы мог сказать, что это Элайджа Майклсон, который наверняка давно мечтает лишить его жизни, но запах цветочных духов, которые явно никак не могли принадлежать брату Кола, рассеяли все его сомнения. Он повернулся и увидел перед собой мило улыбающуюся блондинку. — Ты кто? — не понял он. — Кэролайн Форбс. И не могу сказать, что приятно познакомиться. А в следующую секунду Александр почувствовал, как кто-то сзади сдавил ему шею так сильно, словно через саму кожу, пальцами, достав шейные позвонки. — Я, думаю, в представлении не нуждаюсь, — прозвучал над ухом пафосный, но всё такой же интеллигентный голос. — Постой… — с трудом прохрипел тот. — Отдохни. Лишь один хруст и тело Александра свалилось на пол. — Я думала, что ты его убьёшь, — шёпотом сказала Кэролайн, пнув туфлями неживое тело. — Я обещал Адэлис — не убивать его, и пока намереваюсь держать своё обещание, — напомнил ей Элайджа, кивая на свободный путь. — Но тебе это явно не нравится, — заметила вампирша, следуя за ним. — А это уже другой разговор, — сдержанно улыбнулся ей Элайджа. — Отложим на потом.* * *
Ребекка, Кол и Энзо вдруг вместе повернулись на дверь, услышав приближающиеся шаги. Адэлис вздрогнула, почувствовав, как хватка на шее усилилась, и ей уже становилось достаточно больно, не говоря о начинающейся нехватке воздуха. И вот дверь в зал открылась, и на пороге появилась Кэролайн вместе с Элайджей. Первым, что сделал Элайджа, это нашёл взглядом девушку, чья жизнь его волновала больше, чем всех остальных присутствующих. Адэлис заметила, с каким недовольством он посмотрел на брата и с умело скрываемым волнением на неё. Кол, конечно же, напрягся, увидев брата, так и ещё в компании бывшей возлюбленной Никлауса. — Не ожидал, ведьмочка, — прошептал ей на ухо Кол. — Я не понимаю, о чём ты, — таким же шёпотом ответила она, продолжив строить из себя дурочку. — Лучше береги кислород, а то в один момент его могут перекрыть, — угрожал ей вампир, не сводя пронизывающего взгляда со старшего брата. — И мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, Кол, — улыбнулся ему Элайджа. — Ведь никто, кроме Адэлис, не станет подписываться на эту авантюру. — Как вы вошли? — спросил древний, более интересующую его вещь. — Чары, — прохрипела Адэлис. — Я связала нас кровью и нарисовала ею же знак открытия на двери. К счастью, она у вас тёмная и её незаметно. — Сестра… — практически прорычал Кол, гневно смотря на Ребекку, которая изо всех сил старалась смотреть на Элайджу самым ненавистным взглядом. — Я не видела их. — Это правда, — тут же подтвердил Элайджа. — Давай так, Кол, ты отпустишь всех и останемся только мы. Без крови и насилия. Просто проговорим. — И снова благородный братец желает исправить совершённые раннее ошибки, — насмехался Кол. — Тебе Ника мало? Решил взять высоты и исправить всех нас? — Если ты не заметил, брат, то сейчас именно ты подвергаешь нашу семью смертельной опасности, а мы с Никлаусом не хотим этого допустить. Скажу больше: я не хочу убивать тебя, Кол, но своими поступками ты не оставляешь нам другого выбора. Кол вдруг рассмеялся. — Не льстите себе, Элайджа. Вы способны втыкать только клинки в родных братьев за то, что они идут в разрез вашим правилам и целям. У вас кишка тонка убить одного из нас. — У меня — возможно, — не отрицал Майклсон, — но ты сам знаешь, на что способен Никлаус. Поэтому я прошу тебя — переговорить со мной, но прежде, ты должен отпустить Адэлис и других пленников, — Элайджа сделал шаг вперёд, но это было ошибкой, ведь Кол тут же беспощадно сжал горло Адэлис настолько, что она ещё сильнее начала хрипеть, а паника из-за этого стала нарастать. — Стой на месте, Элайджа! Иначе я сдержу свою обещание и откручу ей голову. Напряглись буквально все. Даже Клиффорд, который неотрывно следил за всеми движениями Кола и своей бывшей девушки. Ребекка стояла на месте, потому что понимала, что вмешаться никак не может, хотя ей очень сильно того хотелось. — Шаг назад, — скомандовал Кол, но все, кроме него и Элайджи, переглянулись между собой. — Оба. Сделали. Шаг. Назад. Элайджа немного повернулся, чтобы видеть Кэролайн и кивнул ей, после чего девушка послушно сделала шаг назад. — Отпусти Адэлис, заключите сделку и мы уйдём. Я обещаю, Кол. — Я не один из тех баранов, которые верят в твои обещания, и в твоё любимое: «я-даю-своё-слово»! Элайджа держался хорошо, не подавал вида, что испытывает на самом деле крайне сильное волнение за Адэлис, которая уже начинала белеть в руках первородного, а её сердце стучало по круче пулемёта. Он никогда не видел брата таким. Словно Кол — не был на самом деле Колом. На месте его младшего брата — сейчас был абсолютно незнакомый ему человек, от которого нельзя было понять, чего можно было ожидать. Сейчас Элайджа не знал, как далеко он может зайти, поэтому он не мог испытывать судьбу. — Если ты хочешь обсудить мои обещания, брат, то я не против, но сначала: отпусти Адэлис и заключите сделку. Если ты не хочешь, чтобы все твои союзники оказались мёртвыми, то тебе придётся играть по моим правилам, иначе я оберну их так, что от этого будет хуже только тебе. И ты знаешь, что я уже могу это сделать и имею на это полное право, учитывая угрозу для нашей семьи и всего мира из-за грядущего события — в целом. Отпускай. «Чёртов братец! Какого… ты сюда притащился? Почему ты не страдаешь от боли и жара? Неужели Ник оставил в доме запас своей гибридной крови на подобные случаи»? Адэлис вдруг почувствовала, как его рука медленно разжалась и кислород, наконец-то, начал поступать так, как надо. Она медленно отошла от Кола и повернулась спиной к Элайдже, смотря разгневанным взглядом на Кола. — А мисс Форбс отвяжет свою подругу, а моя сестра мистера Сент-Джона, — спокойно проговорил Элайджа. — И это прямое поручение, дамы. В отличие от Ребекки, Кэролайн тут же направилась к Бонни, что Колу не понравилось, и тот уже был готов перегородить ей путь, как вдруг перед ним появился Элайджа. — Ты сейчас играешь по моим правилам, Кол. Кэролайн лишь ухмыльнулась, подойдя к Бонни и начав её освобождать. — Прости, Кэролайн, — слабо прохрипела та. — Я виновата перед тобой. — Потом это обсудим, — спокойно ответила она. Клиффорд, который стоял не двигаясь, не знал, имеет ли он права вмешаться или нет. — Да какое ты право имеешь приказывать нам, Элайджа? — набросилась на него Ребекка, за секунду оказываясь рядом. — Мы оставили вас! Мы больше не Майклсоны! Хватит опекать нас и пытаться исправить! — Мне кажется, или я сказал тебе освободить Лорензо? — каким-то усталым взглядом взглянул на неё Элайджа, словно она была маленьким и не послушным ребёнком, который его утомлял. Адэлис посмотрела на Энзо и выставила руку вперёд, произнося какое-то короткое заклинание, от чего верёвки тут же обратились в пыль. — Ты можешь нам больше не помогать, Ребекка, — спокойно оповестила ей Адэлис. Кол посмотрел на ведьму таким взглядом, словно уже раз тысячу пожалел, что не надел на неё кандалы. А вот Ребеккка смотрела на ведьму таким взглядом, который вместо любых слов говорил: «спасибо». И тут вдруг Клиффорд решил по геройствовать и вынул откуда-то из-за своей спины пистолет с дротиками и запустил один из них прямо в Кэролайн, которая в этот момент помогала подняться Бонни. Лорензо тут же оказался рядом с вампиршей, перехватил Бонни и исчез, после кивка ведьмы Эндерсон. Кэролайн, стиснув зубы, вытащила из своей груди дротик, гневно посмотрев на охотника. Клиффорд предпринял ещё одну попытку, но вдруг оружие само разобралось и всеми деталями осыпалось на пол. Нетрудно было догадаться, чьих это рук дело. Кэролайн обернулась за свою спину, видя, как глаза Адэлис светились оранжевым цветом, как и её рука, которая была вставлена вперёд и немного согнута. Ведьма глазами дала понять Кэролайн, что та может действовать. Клиффорд не успел среагировать, как вдруг блондинка исчезла из его поля зрения, а в следующий миг он почувствовал удар по голове, после чего тут же погрузился во тьму. Кол лишь кивал каким-то своим мыслям, наблюдая за всем этим цирком. — Кэролайн, — заговорил Элайджа, не сводя взгляда с младшего брата, — пожалуйста, найди Лорензо и Бонни и проверь, как они. Оставайся с ними Вампирша послушно кивнула и исчезла, а Адэлис вдруг облегчённо выдохнула. Почему-то она очень сильно переживала за неё. — Два на два, — хмыкнул Кол. — Ставлю на нас с Ребеккой. — Мы можем обсудить это, — сказала Адэлис, поравнявшись с Элайджей. — Я всегда не против устроить что-то вроде магического спарринга. Но хочу напомнить, что я на данный момент всё ещё нахожусь здесь только потому, что мы не заключили сделку. — Да, точно! — вспомнил Кол, приложил указательный палец к губам. — Ты так и не закончила своё условие. Так давай покончим с этим! — Если ты хочешь, чтобы я согласилась, то дай мне обещание, что никто из моих приятелей не пострадает. Ищи кого угодно в жертвы для ритуала, но не их. — Это всё? — спросил он, скептично смотря на неё. По мнению Кола — это было слишком мало. — Конечно, нет, — ухмыльнулась ведьма, словно это было слишком очевидно. — Ты отдашь мне страницы из гримуара Эстер с ритуалом и практиками, которые ты и так, без сомнений, собирался передать мне. Но уверена, что гораздо позже, если бы я об этом не заговорила. Кол снова нервно рассмеялся, переведя взор на Элайджу. — Неужели обнаружили пропажу? — но Элайджа не ответил ему, лишь тяжёлый и пронзительный взгляд всё говорили сами за себя. — Что ж… Хорошо. Кол вдруг обошёл их и направился к дальней стене, чуть дальше от двери, к стоящему неподалёку дубовому столику, на котором лежали разные бумаги. Он достал старые, пожелтевшие и написанные от руки, вернулся и отдал ведьме. — Ритуал и практики. Выполняй ежедневно минимум по два раза. Подробно всё написано там. Адэлис взглядом пробежалась по строчкам, выискивая нужные слова «ритуал», «воскрешение», «из тьмы и света», «Кровавое Суперлуние». Она кивнула Элайдже и передала ему бумаги. — Благодарю, — улыбнулась она не совсем довольному Колу. — Прежде чем я заключу с тобой сделку, хочу сказать, что я исполняю свою часть договора до конца, но без каких либо размышлений расторгну его или изменю ход игры под себя в том случае, если вы начнёте нарушать свои пункты договора. Это понятно? — Понятно, — сквозь зубы процедил древний, понимая, что на данный момент у него нет других вариантов. Адэлис протянула ему руку, которую он тут же пожал. — Тогда, при свидетелях, я принимаю твоё предложение, Кол Майклсон. Я обязуюсь сотрудничать с тобой и честно выполнять свои условия сделки до конца этого месяца. — При свидетелях, я даю обещание, что не нарушу условия сделки до конца этого месяца. Уголки губ ведьмы поползли вверх, изображая коварную ухмылку. Как вдруг Кол начал чувствовать резкое помутнение сознания. Он часто заморгал, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то, но вдруг перед глазами всё начало расплываться. — Что ты делаешь? — с трудом спросил он, смотря на ведьму через размытую картинку. — Я не понимаю, о чём ты. Тебе не хорошо? — Бекс… — прохрипел Кол, но тут же почувствовал, как его тело начало резко тянуть к земле. Ребекка оказалась рядом, подхватив брата сзади и аккуратно уложив его. — Что ты сделала? — спросила первородная, видя, как Адэлис медленно обошла её и села позади Кола, дотронувшись до его висков. — Элайджа объяснит тебе. А сейчас, прошу меня простить, Ребекка, но у меня запланировано путешествие по подсознанию твоего брата. Перед тем как начать магический процесс, Адэлис взглянула на Элайджу, который в знак поддержки кивнул ей и ведьма тут же закрыла глаза, начав читать заклинание: — Gândurile tale sunt o carte deschisă. Am citit-o fără probleme. Vreau să văd toți demonii. Intru în tine… Ребекка и Элайджа наблюдали, как Адэлис какое-то время покачивалась из стороны в сторону, а её пальцы и область висков их брата — светились бледно-оранжевым цветом, а после вдруг замерла, даже практически не дыша. — Рассказывай, — Ребекка решительно повернулась на Элайджу. Прежде чем начать рассказывать, Элайджа решил окунуться в воспоминания. В разговор, который состоялся между ним, Адэлис и Кэролайн около часу назад. *воспоминание… — У меня есть одна версия, которую Никлаус не хочет принимать, — сказал древний, видя заинтересованные взгляды девушек. — И что это за версия? — спросила Кэролайн. — Я считаю, что такие резкие перемены в Коле — крайне не естественны. Наш брат, конечно, часто поступал довольно импульсивно, обещал Клаусу, что тот, однажды, падёт, но всё это было в момент ярости. В течение почти трёх лет в семье царило спокойствие, и вдруг Кол меняется до неузнаваемости. — Считаешь, что он мог попасть под влияние ведьмы или колдуна? — пришла к логичному выводу Адэлис. — Именно, — незамедлительно кивнул он. — Я знаю, что ты очень хороша в разных магических-телепатических манипуляциях сознания и подсознания. Я знаю, что тебе под силу проникнуть в разум вампира, заранее ослабив его. И я хочу, чтобы ты проникла в разум Кола и нашла что-то, что могло бы подтвердить или опровергнуть мою теорию. Тебе нужно уделить внимание, примерно, двум последним месяцам. Ты сможешь сотворить это? — Смогу, — кивнула она. — Главное его ослабить, а дальше легче лёгкого. — Для этого тебе придётся вести себя крайне естественно, без лишнего страха и нервозности, которые его могут насторожить. — Справлюсь, — уверенно заявила Адэлис. — Я тоже так думаю. Кол не станет вредить тебе, ведь ты ему нужна здоровой, но всё равно старайся не провоцировать его, как бы тяжело не было сдерживаться от язвительных комментариев. — Я просто буду собой, — повела плечами ведьма. — Тем более там будет Александр и Клиффорд, которые легко смогут оценить моё состояние, поэтому не обещаю, что воздержусь от язвительных комментариев. — Хорошо. Тогда прошу тебя: не перегибай, — он увидел довольный кивок ведьмы. — Ну и самое главное, ты должна с ним договориться. Ты согласишься, как бы мне не хотелось обратного… Кэролайн тут же несогласно закатила глаза, выдыхая. — У нас нет другого выбора, — сказал Элайджа, встречаясь с недовольным взглядом вампирши. — Поверь, Кэролайн, если бы он был, то я бы был первым, кто его предложил. Но для исполнения нашего плана, нам нужно, чтобы Кол был уверен в Адэлис и в том, что она исполнит то, чего он хочет. — Но какого плана? — не понимала Кэролайн. — Мне тоже интересно. Элайджа тяжело вздохнул. — При всём моём уважении к каждой из вас, простите, но пока, до приезда Никлауса, я не могу этого сказать. Но будьте уверены, что этот план никаким образом не отразится на вас. Это касается только нашей семьи…* Элайджа перевёл взгляд на сестру. — Есть кое-что, что меня смущает в нашем брате, сестра…* * *
Адэлис какое-то время бродила по подсознанию Кола, пытаясь выловить из его воспоминаний хоть что-то, что могло бы подтвердить догадки Элайджи или наоборот — опровергнуть их. И сколько бы она там не находилась, и чего бы только не видела, — всё было абсолютно не тем: вечера, разные моменты с его девушкой, которую звали — Давина, ужины с семьёй, прочие разговоры и встречи, и многое другое. Ведьма Эндерсон понимала, что не может вернуться просто так. И она так же понимала, что что-то упускает. Как ведьма, Адэлис чувствовала что-то, что пока скрыто от неё. Создавалось такое впечатление, что-то верное укрывается. Но как найти то, ради чего ей пришлось выбить из строя первородного вампира? Эндерсон начала быстро прикидывать все возможные варианты, заклинания и прочие магические манипуляции, которые она могла применить, но при этом не навредив Колу. И, к большому счастью, такое заклинание нашлось в её памяти, но прежде ей нужно выхватить Кола в одном из воспоминаний… И вдруг Адэлис поняла, что стоит посреди Французского квартала. Вокруг было, как всегда, очень много людей, играла музыка, бегали детишки, столики у разных кофейней были заняты — почти все. «Раз я оказалась здесь, значит, Кол тоже должен быть где-то здесь. Ну давай, Кол, покажись». Мозг — это как компьютер. До невозможности сложный и с трудом разборчивый даже у людей, а что уж говорить о сверхъестественных созданиях. Вампиры и ведьмы умеют неплохо манипулировать своим сознанием, и подсознанием других. Если вампиры отключают человечность, то их человеческая сущность прячется глубоко там, где им было хорошо, где они чувствовали себя свободно, легко и счастливо. И даже когда на них производится какое-то магическое влияние, которое подавляет какую-то их часть, то та самая часть прячется в тех же самых местах, где и отключённая человечность. С ведьмами — то же самое. Как и с людьми, которые в каком-то прошлом могли пережить травмирующий опыт и закрыться глубоко в себе. Там, где им когда-то было хорошо, где были счастливы. Где-то Адэлис даже слышала, что все иллюзии, которые создаёт мозг в нашем подсознании, на самом деле не сто процентные иллюзии. Какой-то малый процент людей, которые нам когда-то были близки — всегда живут в нас. Мы навеки связаны с ними единой невидимой нитью. И всё, что они делают на каком-то подсознательном уровне — не зависит от мозговой деятельности того человека, в чьей голове всё это происходит. И Адэлис знала, что где-то тут прячется часть Кола, которую он сам сюда загнал или которую ему помогли загнать… — Простите, — Адэлис остановила какого-то полного взрослого мужчину, афро-америкнской внешности. — Вы можете мне помочь? — Смотря с чем, — неопределённо ответил он, внимательно осмотрев её, отчего Адэлис стало не совсем уютно. — Мне нужно найти одного человека. Его зовут Кол Майклсон. Вы знаете такого? — Семья Майклсонов возомнили себя королями нашего города. Кол Майклсон покинул свою семью и не собирается в неё возвращаться. — С чего вы взяли? — Адэлис подозрительно посмотрела на него. — Что вы знаете? — Уходи, — мужчина до минимума сократил расстояние, видя, как её глаза расширились от страха. — Тебе здесь нечего делать. Ты не найдёшь того, чего ищешь. — Найду! — уверенно возразила ведьма. — Кол хочет, чтобы его нашли, иначе я бы тут не оказалась! И это было правдой. Всегда, когда оказываешься в каком-то определённом месте в подсознании человека, это значит, что он неосознанно хочет помощь. Значит, он хочет, чтобы его всё-таки нашли и помогли. И теперь Адэлис в этом убедилась. Этот мужчина — сознание Кола, которое упорно продолжает стоять на своём даже здесь! Но ей нужно найти его подсознание. — Тогда, мне придётся тебя прогнать. Адэлис не успела сделать хоть что-то, как вдруг его руки сомкнулись на нежной девичьей шее. Мужчина начал её душить с такой силой, словно желал оторвать ей голову. И если бы Адэлис видела себя сейчас в реальности, то смогла бы увидеть, как сильно начал переживать Элайджа, который видел, как посинели её губы и в одночасье побелело лицо. «Нет! Нет! Он не может меня убить! Это всё не правда! Это всё не по-настоящему»! Глаза ведьмы вдруг вспыхнули, а губы с трудом прошептали: — Arde. И тело мужчины тут же обратилось в прах, а Адэлис согнулась на пополам, чувствуя, как сильно тряслись её колени, что она с трудом продолжала стоять на ногах. «Всё хорошо! Всё хорошо! Всё нормально… Ты молодец, Лис. Всё закончилось! Давай найдём Кола и покончим с этим. Возможно, я не на то обращаю внимание»? Глубоко вдохнув и выдохнув, Адэлис разогнулась, снова пробежавшись взглядом по незнакомым людям, которые шли целым нескончаемым потоком по кварталу. «Со слов Элайджи, Кол изворотлив, до ужаса коварен и хитёр, значит, ответ явно не будет плавать где-то на поверхности. Мне нужно обращать внимание на незначительные вещи, которые даже сначала не бросаются в глаза». Адэлис нашла взглядом какой-то фонарный столб и начала пробиваться к нему, приметив какую-то приклеенную к нему бумажку. Подойдя ближе, она поняла, что это был фоторобот Клауса, который был сделан не с помощью компьютера, а будто его нарисовали от руки. И вдруг её взгляд опустился на надпись: «Психопат. Не родной брат. Убийца нашей матери. Убийца ваших близких». Брови Адэлис взметнулись на лоб и она перевернула листок, надеясь, что там будет что-то ещё, но сзади было написано большими красными буквами — убийца. Она поднесла листок к носу, вдыхая запах и пытаясь понять, кровь это или краска. «Кровь». Адэлис скомкала листок, который тут же сгорел в её ладонях. «Такое ощущение, что я прохожу целый квест! Мне всего-то нужно найти съехавшего с катушек вампира»! Адэлис снова оглянулась и заметила вывеску бара «Rousseaus». «Одно из самых популярных заведений Нового Орлеана. Можно попробовать». Снова пробившись через толпу людей, Адэлис вошла в бар, услышав над своей головой музыкальную подвеску, на которую она не особо обратила внимание. В баре было не особо многолюдно, однако барменша старалась обсуживать всех крайне быстро, кто подходил за новыми напитками. Продвигаясь к бару, Адэлис быстро пробежалась взглядом по всем посетителям, но так и никого знакомого не заметила. — Здравствуйте, — широко улыбнулась ей девушка за стойкой. — Чего желаете? — Здравствуйте, — Адэлис ответила барменше той же дружелюбной улыбкой, опуская взгляд на её бейджик. — Можно одно мохито, Камилла. — Конечно, — кивнула та. — Алкогольное? Постучав ногтями по бару, размышляя над ответом, Адэлис всё-таки ответила: — Почему бы не расслабиться, — улыбнулась ей Адэлис. — Давно приехали? — поинтересовалась блондинка. — Не видела вас тут раньше. — Десять минут назад. — Вот как, — барменша заинтересованно посмотрела на неё. — Без вещей? Вы налегке? — Я здесь по работе. Ищу… — она задумалась, прежде чем дать ответ, — Клауса Майклсона. — Клауса Майклсона? — удивлённо спросила Камилла. — Зачем вам Клаус? — Давай на «ты», Камилла. Зови меня Адэлис, — улыбнулась ей ведьма. — Клаус — мой старый приятель. Давно не виделись. Барменша оглянулась по сторонам, понизив тон. — Ты из «них»? — Кого «них»? — Вампиров, — шёпотом пояснила она. Адэлис рассмеялась, позволяя радужке своих глаз засветится оранжевым цветом. — Нет, — улыбнулась ведьма, видя замешательство во взгляде обычной девушки. — Я ведьма из рода Эндерсонов. — Не слышала о вашем роде… — Для человека — это неудивительно, — пожала плечами, словно это было обычным делом. Камилла закончила делать напиток и поставила перед ней бокал. Адэлис взяла в руки холодный стакан, пробуя её творение на вкус. «Приятно вкусная иллюзия». — Клаус не особо любит ведьм… — сомневалась в её чистых мотивах барменша. «Камилла слишком добрая. Даже странно… Либо Кол мало знал её, либо эту иллюзию он не контролирует. И второе даже к лучшему». — Знаю, — кивнула Адэлис. — Но мы с ним ладим. И мне он сейчас очень нужен, или любой другой из Майклсонов. — Обычно все Майклсоны находятся дома, на скотобойне. Это особняк, который им принадлежал раньше. Но когда им пришлось бежать из города, Марсель Жерар сделал их дом — своей резиденцией. — А почему они бежали из города? — решила поинтересоваться Адэлис. — Как давно это было? — Лет сто назад. Из-за их отца. «Кто бы сомневался»… — Клаус часто приходит в ваш бар? — Часто, — кивнула блондинка. — В последнее время они часто приходят сюда с Марселем, но в основном ближе к вечеру. Адэлис перевела взгляд на настенные часты, которые показывали час дня. «Я не готова столько ждать, но разве у меня есть другой выбор»? — Тогда посижу тут какое-то время. Буду надеяться, что Клаус появится здесь пораньше. — Почему бы тебе не навестить его? — Не люблю ходить по гостям, когда хозяин дома не выслал мне персонального приглашения, — ухмыльнулась она. — Не прилично. — Понимаю. Если что — обращайся. — Конечно, — ведьма благодарно кивнула и приподняла бокал. — Отличные коктейли! Спасибо! — Всегда пожалуйста, — широкая улыбка тут же осветила лицо барменши, и она тут же поспешила к другим подошедшим клиентам, а Адэлис погрузилась в свои раздумья. «И что мне делать? Я практически ничего не знаю о Коле. Я не понимаю, где его искать. Наверное, мне стоило спросить о Давине. Возможно, если я смогу найти эту ведьму, то смогу найти Кола. Как только Камилла обслужит клиентов — тут же поинтересуюсь»… Вдруг музыкальная подвеска зазвенела от вошедшего в помещение ветра из-за резко открывшейся двери. Все присутствующие в баре тут же повернули свои головы на нового посетителя и все разговоры тут же стихли. Мужчина осмотрел всех посетителей, которые сидели за стойкой и за столами, словно ища взглядом кого-то. Парни, которые присели за стойку не больше двух минут назад, тут же поднялись, зная, что король города предпочитает пить в одиночестве или скрашивая тянущиеся минуты за разговорами с барменшей. Клаус довольно ухмыльнулся, провожая самодовольным взглядом уходящих прочь мужчин и зацепился взглядом за девушку, которая продолжала сидеть за стойкой и ковырять трубочкой лёд и мяту в бокале. — Адэлис, — шёпотом позвала её Камилла. — Чего? — подняла на неё задумчивый взгляд ведьма. Но сказать что-то ещё — Камилла не успела. Адэлис вдруг заметила боковым зрением, что кто-то присел на соседний стул, а знакомая энергия, которая присутствовала даже в подсознании у Кола, уже ясно дала понять, кто сидит перед ней. — В нашем баре новые лица, — прозвучал приятный мужской голос, отчего уголок её губ довольно пополз наверх. — Добро пожаловать в Новый Орлеан. «Очень и очень неожиданно, Клаус. Ты как чувствовал». — Смею предположить, вы — Клаус Майклсон. Камилла, которая стояла рядом, снова находилась в неком замешательстве, ведь некоторое время назад, Адэлис сказала, что Клаус — её приятель. А сейчас она, почему-то, обращается к нему на «вы», и уточняет он это или нет. Но всё же барменша решила тактично промолчать, продолжив протирать бокалы. Улыбка на лице гибрида стала до ужаса широкой, оголив ямочки. — А вы? — спросил он, посылая барменше жест, чтобы быстрее плеснула ему виски. — Адэлис Эндерсон. — Внучка Джона Эндерсона? — он оценивающим взглядом прошёлся по ней. — Не ожидал увидеть тебя здесь. Что привело в мой город? «А вот тут нужно быть аккуратно. Клаус — непредсказуем. Любое неосторожное слово, и последствия могут быть необратимыми… И, секундочку, он знает здесь Джона. В теории, Кол мог слышать о дедушке, но я помню со слов Элайджи, что долгое время младший Майклсон спал в своём гробу. Как такое тогда возможно? Или это всё эхо реальности»? — Решила попутешествовать. Слышала, у вас тут красивые виды и богатая история. — Вот как, — хмыкнул он, беря в руки только что поставленный Камиллой стакан. — Обычно, если ведьмы приезжают к нам, то ради заговора против нашей семьи. Адэлис рассмеялась, полностью развернувшись к Майклсону. — Ты можешь так думать, — кивнула она. — Но поверь, Клаус, я далеко не тот человек, который замышляет против тебя заговор. Скажу так: я хочу помочь тебе и твоей семье. — Ты хочешь помочь мне? — насмешливо взглянул на неё гибрид. — Позволь поинтересоваться: с чем? Я тебя даже не знаю. — Ну, момент того, что ты меня не знаешь — только твоя проблема. Я знаю тебя, и этого достаточно. Расскажешь, кто развешивает в твоём городе твои очаровательные портреты с надписью «убийца»? Лицо Клауса вдруг вытянулось, а сам он напрягся, наклонился ближе, сбавляя тон до едва слышимого предупреждающего шёпота. — В какую игру ты играешь? — В ту, которая поможет твоей семье, — ответила Адэлис. — Я знаю о проблемах, которые тебе доставляет младший брат — Кол. Именно поэтому я здесь. Я хочу помочь всем вам. Ты, конечно, можешь отказаться, и тогда я уйду так же быстро, как и пришла. Но ты так же можешь согласиться и помочь найти мне своего брата. Клаус всё ещё заметно сомневался, считая, что за рвением к благому делу — скрывается заговор против него. — Решай сам, Клаус. Но знай: я дважды не предлагаю. Адэлис отодвинула от себя стакан и благодарно кивнула Камилле, поднимаясь из-за стойки и выходя из бара. Клаус вернул своё внимание на барменшу только после того, как дверь в бар закрылась. Он опрокинул в себя остатки виски, как вдруг раздался голос Камиллы. — Хорошая девушка. — Ты так думаешь? — спросил он, смотря в упор на пустой стакан. — Да. Она притягивает к себе чем-то светлым. При виде неё не замирает сердце, а в мыслях не появляется что-то вроде: «опасно для жизни». В ней чувствуется большая сила, даже некое бесстрашие, хотя по её движениям, могу сказать, что она склонна к импульсивности. Но в целом, думаю, тебе стоит за ней пойти, если хочешь, чтобы она помогла тебе, Клаус… Тем временем Адэлис срывала очередную листовку с портретом гибрида, сжигая её в своих ладонях, прежде убеждаясь в том, что за ней никто не смотрит. «Мир фантазий у Кола до жути реален». Девушка пыталась понять, кто расклеивает это произведение искусства, как вдруг увидела на противоположной стороне улицы какого-то кучерявого парня, который расклеивал эти самые листовки. Адэлис быстро пересекла улицу и грубо развернула парня к себе, прижав к стене какого-то магазина. — Кто поручил это сделать? — в её глазах горел огонь, а голос звучал крайне резко. — Я не знаю, — парень смотрел ей в глаза бегающим взглядом. — Я просто знаю, что должен это сделать. — Ты знаешь Кола Майклсона? — Конечно, — закивал он. — Брат Клауса. — Ты знаешь, где сейчас Кол? — продолжала допрос Адэлис. Вдруг за её спиной послышался свист, а по лицу побелевшего и окаменевшего парня, Адэлис поняла, кто стоит за ней. — Бедолаге Джошуа внушили это делать, дорогуша. А значит, он нам ничего не скажет. — Стой и не двигайся! — приказала тому Адэлис, ткнув пальцем в плечо, а после повернулась на Клауса. — Ты всё же решил принять мою помощь? — Скажу так, — он сложил руки за спиной, задумчиво посмотрев вверх, — чаще всего ведьмы пытаются меня убить, как и мою семью, а тут одна из них, так ещё и внучка Эндерсона, приходит по доброй воле мне на помощь. Я не могу опустить такого приключения. Адэлис довольно улыбнулась. — Я рада. Но прежде, — Адэлис снова развернулась, выхватила из рук Джошуа стопку с листовками и выкинула их в рядом стоящую мусорку. — Arde. Тем временем Клаус подошёл к вампиру, внушая: — Иди в бар Руссо и скрась серый рабочий день Камилле до конца вечера. Забудь о том, что ты видел. И не успела Адэлис подойти к ним, как сам Клаус оказался рядом с ней, схватил её под локоть и умчался с оживлённой улицы. Пришла девушка в себя тогда, когда поняла, что они стоят посреди большой резиденции. — Это ваш особняк? — спросила она, осматриваясь. — Да. Весь первый этаж был просторным, лишь пару диванов и столиков занимало пространство. По жёлтым каменным стенам полз зелёный плющ. Горело несколько свечей в подсвечниках и настенных светильников. Помимо диванов и столиков Адэлис так же смогла разглядеть пару тумб, барную стойку в другом конце первого этажа, и небольшой каменный фонтан прямо посреди зала, в котором вместо плещущийся воды — были посажены цветы. По мнению Адэлис, это было интересным дизайнерским решением, которое так подходило простому и сдержанному интерьеру дома, ну или хотя бы главного зала. И только сейчас она заметила рядом со входом каменный герб, который так же оказался частично закрыт плющом, но букву «М» можно было разглядеть чётко. «Майклсон… Интересно, а Элайджа тоже здесь»? — У тебя красивый дом. Чувствуется дух хозяина: строгость, скрытность и без радостных красок. Клаус довольно улыбнулся, взглянув на неё. — Так у тебя есть мысли, где может быть твой брат? Клаус махнул рукой в сторону лестницы и Адэлис направилась за ним. — У меня нет никаких мыслей, — покачал головой гибрид. — Но ты сможешь его найти, применив чары поиска. — У вас же есть сестра, — вспомнила Адэлис о ведьме Майклсон. — Почему её тут нет? Она могла бы так же их сотворить. — Фрея уехала на поиски Давины. «Поиски Давины»? — С Давиной что-то случилось? — Нет, — покачал головой Клаус, проходя длинный коридор. — Давина уехала на какой-то слёт ведьм незадолго до того, как мой брат слетел с катушек. Нам нужна её помощь, чтобы вернуть его. «Может ли это означать то, что подсознательно Кол хочет, чтобы именно Давина помогла ему вернуться»? — Поняла, — кивнула она. — А Элайджа? — Смотрю, ты неплохо осведомлена о моей семье, — Клаус распахнул двери в кабинет и пропустил девушку вперёд. Кабинет, в отличие от серого первого этажа, был по красочнее из-за преимущественных коричневых и прочих древесных оттенков, так же благодаря большим панорамным окнам и открытому балкону, весь кабинет был хорошо освещён дневным светом. Адэлис заметила картинку, на которой был изображён пейзаж какой-то сельской местности. И висела она над рабочим столом, к которому уверенным шагом направился гибрид. — Я знаю достаточно, — ответила она на его не озвученный вопрос. — Но прошу тебя, перестань видеть во мне угрозу и скрытый заговор! Нет ни того, ни другого. — Ты уж извини за такое недоверие, просто жизнь научила меня не доверять ведьмам. Адэлис выдохнула, понимая, почему Клаус так считает. Ведьмы целую вечность мечтают о том, чтобы убить его. О чём уж говорить, если этого же хотела родная мать! — Ничего, — ответила она. — Я понимаю, почему ты видишь во мне врага. Хотя меня это раздражает. Клаус лишь в течение секунды смотрел на неё каким-то особо проникновенным взглядом, но потом скрыл это, указав на рабочий стол, на котором была расстелена карта. Адэлис нависла над ней, внимательно рассматривая карту и стоящие вокруг свечи. — Почему ты спросила про Элайджу? — вдруг решил поинтересоваться Клаус. Адэлис медленно подняла на него взгляд, видя в его взгляде какой-то странный интерес. — Я просто знаю, что вы практически никогда не расстаётесь, а сейчас ты один, — она пожала плечами. — Элайджа вместе с Ребеккой ищут Кола, — всё же рассказал Клаус. — Он словно в воду канул! Мы обшарили весь Новый Орлеан, но его нет нигде. Адэлис понимающе качнула головой. — Поняла… Ладно, давай приступим к делу. Будь добр, пролей пару капель своей крови. Похоже, Клаус не совсем правильно понял просьбу Адэлис, ведь вместо желанных пары капель, он прокусил себе руку и пролил на карту целое море крови. «Ладно… Так тоже сойдёт». Стоящие на столе высокие свечи, лишь по взмаху руки ведьмы Эндерсон — вспыхнули. — Sângele este legat de sânge. Sufletul caută un suflet pereche. Ce a fost ascuns, ea va arăta. Ceea ce a fost pierdut va fi găsit. Клаус наблюдал за тем, как пролитая им кровь начала перемещаться по карте города и постепенно разделилась на две стороны, в одной из которых находилось кладбище, а в другой болота. Когда кровь поползла в сторону обитания волков и разделилась на два, то гибрид сразу понял, что там сейчас Ребекка и Элайджа. А вот на кладбище капля крови была единой. — Кладбище, — одновременно сказали они. — Поехали, — Клаус решительной походкой направился на выход. — Надеюсь, тебе хватит сил сразиться с древним. Адэлис коварно улыбнулась, идя следом за ним, и уже на пороге взмахнув рукой, отчего двери тут же закрылись. — Хватит. Ты меня плохо знаешь, Клаус Майклсон.* * *
Клаус ловко вёл машину, обгоняя пробки, гнав на красный, отчего Адэлис чуть не поседела, пока он, позабыв о всех правилах дорожного движения, желал быстрее добраться до несносного брата. — Не любишь экстремальную езду? — спросил он, наблюдая, как та вцепилась в ручку двери. — Любила бы, если была бы бессмертной — как ты. Прошу в сотый раз, сбавь газ! Твой брат от нас никуда не денется. — Сама подумай, он может уйти в любой момент! И тогда нам придётся вернуться, и повторить заклинание заново! — Не будь пессимистом! — цокнула ведьма. — Никуда твой брат не денется! — Откуда такая уверенность? — Я просто верю в лучшее. Хмыкнув, Клаус снова сделал крутой манёвр, обгоняя медленно плетущуюся машину, от чего Адэлис раздражённо зашипела, поняв, что её просьбу снова проигнорировали. — Ты умеешь слышать просьбы других людей? — поинтересовалась она, взглядом запустив в довольно улыбающегося Клауса несколько молний. — Раз в год, и то не факт. Я просто люблю играть на нервах других, без обид. — Как ты живёшь вообще? — возмущённо спросила она. — Нельзя быть таким вредным! Сбавь газ, сказала! Клаус уже в голос засмеялся, явно довольствуясь её бушующими эмоциями. Наверное, если бы он в действительности не был вампиром, то был бы энергетическим вампиром. Ему так нравится упиваться злобой и страхом других, что, казалось, лучшего напитка не придумать, кроме лучшего в мире бурбона. — Вот скажи, когда ты ещё прокатишься с единственным в мире гибридом, который даже не пытается тебя убить? Никогда. Зато будет, что детям рассказать, — улыбнулся ей Клаус. Адэлис, которая до этого была настолько зла, что было не описать, несколько секунд молча смотрела на древнего, а потом рассмеялась, прикрыв рукой глаза. — Я, пожалуй, оставлю эту историю при себе. Но имей в виду, что если вдруг мы попадём в аварию, и если… Ещё один крутой поворот, отчего Адэлис припечатало к двери. — Извини, что ты говорила? — И если я умру, то я действительно замыслю против твоей души хоть что-то, что поможет тебя забрать в мир мёртвых следом за мной! Думаю, мне многие скажут — спасибо. — А ты мне нравишься. Ты не боишься меня, как многие другие идиоты, которых только и хочется либо убить, либо взять в рабы. Ты общаешься на равных, даже в каком-то смысле успеваешь кинуть вызов. Я такое уважаю. Осталось посмотреть, что ты из себя представляешь в бою. — Для тебя это веселье? — снова возмутилась Адэлис. — Закрой в клетке собаку с кошкой и будет тебе драка века! — Без веселья — бессмертие начинает казаться не таким уж весёлым даром. «Интересно, насколько эта версия Клауса, отличается с его реальной»? И вдруг машина остановилась. — Не верю своему счастью, — выдохнула она, выходя из машины. — Чёртов шумахер. Клаус, который это прекрасно слышал, ухмыльнулся и так же вышел из машины, останавливаясь перед входом. — Пойдём, — кивнул он ведьме. — Не могу ждать, когда встречусь с братом лицом к лицу. — Стой! — Адэлис вытянула руку, в которую гибрид тут же упёрся. — Мне нужно будет вести нас, поэтому сожми мою руку, а вторую ладонь положи к себе на грудь так, чтобы чувствовались удары сердца. — Зачем? — спросил Клаус, но всё же положил и сжал её руку. — Узнаешь, когда я приведу нас к Колу. Всё, что сейчас от тебя требуется — это думать о брате и молчать. Клаус недовольно кивнул, когда Адэлис так же коснулась свободной ладонью до своей груди, почувствовав удары сердца. Они медленно зашагали вперёд, пока Адэлис магическим путём перенимала сердцебиение Клауса — на себя, прислушиваясь около каждого прохода. Её задача заключалась в том, что ей нужно услышать, с какой стороны сердцебиение в ушах будет усиливаться. И когда оно станет совсем громким, это будет означать, что они на месте или очень рядом с Колом. Клаус не знал, сколько времени Адэлис водила их лабиринтами через склепы, останавливаясь на каждой развилке, прислушиваясь и продолжая путь. Майклсон так же прислушивался к обстановке, пытаясь услышать хоть что-то, кроме звуков природы. И вот, когда оставалась пара метров до того места, где когда-то была совершенна жертва, во время которой погибли молодые ведьмы, Адэлис остановилась, убрав руку с груди и отпустив Клауса. Адэлис показала ему, чтобы тот вёл себя тихо, а тот иронично вскинул брови. Следующий жест дал понять Клаусу, что помимо Кола, там кто-то ещё. Адэлис так же привел в аргумент то, что чувствует магию колдуна. Клаус же показал очень понятный жест, что сейчас он кому-то открутит голову. Ведьма снова остановила его, импульсивно взмахнув руками, несколько раз ударив по ладоням и совершив ещё пару эмоциональных жестов, которые объяснили Клаусу, что стоит начать дело с разговора. На что гибдрид ответил не менее импульсивным взмахом рук, парой не культурных жестов, которые были прекрасно понятны без слов, а в конце добавил самым тихим шёпотом: — Откуда столько дипломатов свалилось на меня? Ты — как Элайджа. Любите разговоры разговаривать, после которых всё равно приходиться кого-то убивать! Так зачем тянуть время, если убить можно сразу?! — Нельзя! — тихим шёпотом возразила она. — Это может привести не к тем последствиям! — А мне плевать! Кол угрожает не только мне, но и моей семье! Я не дам создать ему заговор против меня! Не дожидаясь ответа ведьмы, он широким шагом завернул за склеп и направился вперёд. Адэлис шумно выдохнула и направилась за ним. — Кол! — раздался злой оклик Клауса, который, наверное, было слышно даже в ближайших кварталах. «Право, Клаус, молодец! Тихие появления — не твой конёк, я правильно понимаю»? Адэлис увидела Кола в компании какого-то колдуна, который что-то колдовал на камне с ритуальным ножом. — Винсент, продолжай, — скомандовал Кол, спускаясь с платформы. — Якшаешься с такими же крысами, Кол? — спросил раздражённый гибрид. — В борьбе с тобой, Ник, все способы хороши. — Докатился, — хмыкнула Адэлис, поравнявшись с гибридом. — Играешь против родной крови. — Он мне не родной брат. — А я говорю не только про него, а про всю семью — в целом. Ты мог бы просто уйти. Это было бы в сто раз разумнее, чем устраивать весь этот балаган. — Я хочу сделать то, о чём давно мечтаю: заставить его страдать, — он указал пальцем на закипающего Клауса, даже не замечая того, насколько покраснело его лицо и шея. — И любого, кто встанет на моём пути в его защиту, если, конечно, такие идиоты вообще найдутся. Клаус, который уже в третий раз пытается вставить своё слово, снова не успевает, оказываясь перебитым ведьмой. — Приятно познакомится, я — идиотка, которая решила встать на защиту твоего брата, — ухмыльнулась Адэлис, шутливо поклонившись. — Мне кажется или ты переоцениваешь свои силы? Если ты покинул семью, то это не значит, что остальная её часть, оставит Клауса в такой момент. И знаешь, хоть я никак не причастна к вашей семье, но я на стороне твоего брата. Вот они мы, — Адэлис раскинула руки, — перед тобой. Давай начнём. — Откуда такая спасительница упала на мою голову? — в слух произнёс Клаус, но почему-то чувствуя что-то приятное. — Тогда ты до ужаса глупа, раз выбрала его сторону! Два на два: колдун и ведьма, первородный гибрид и первородный вампир. Пусть начнётся веселье! Винсент в это время поравнялся с Колом, кивнув ему. Адэлис не знала, что за ритуал он завершал, но что-то ей подсказывало, что лучше не тратить время зря. — Сделай одолжение, — прошептал Клаус ведьме, — не умри. Будет жалко потерять такого напарника. — Не умру, — улыбнулась Адэлис. — Поверь. Клаус и Кол не стали ждать, тут же устроив ожесточённую драку, а вот Адэлис и Винсент сократили расстояние, останавливаясь друг напротив друга примерно на расстояние трёх метров. — Ты — ведьма, и выступаешь в поддержку того, кто даже не должен жить? — Не должен жить? Кто такое сказал? — хмыкнула Адэлис, сложив руки на груди, стараясь не обращать внимание на звуки падающих камней и глухих ударов. — Раз природа допустила его существование, значит он имеет право жить. — Это ошибка природы! — возразил колдун. Адэлис вскинула брови и взмахнула рукой, отчего колдуна тут же откинуло в стену соседнего мраморного склепа. — Ошибка природы в том, что она допустила рождение таких, как ты. Винсент, чувствуя боль в спине, поднялся на ноги и послал в ведьму сферу тёмно-синей энергии, которая так же отбросила девушку на метр, на какое-то время обездвижев. — Ты знаешь, сколько невинных людей погибли по вине того, на чью сторону ты встала? Это сотни тысяч людей, ведьма! Адэлис с трудом повернула голову на свои руки, которыми она пыталась пошевелить, или хотела хотя бы повернутся на бок, но тело словно окаменело, совсем не слушаясь. «Слишком реалистично». — Хочешь сказать, Кол пресвятой ангел? — спросила она, наблюдая за тем, как тот начал приближаться. — Однако ты ему помогаешь. Лицемерно, тебе не кажется? — Возможно! Но я делаю это только потому что знаю, что это поможет уничтожить Клауса! Адэлис боковым зрением увидела, как Кол полетел в очередной склеп, пробив стену. — И я уничтожу тебя, если ты встанешь на моём пути, — спокойно оповестил её колдун, присев рядом. — Если бы ты была немного разумнее, то примкнула бы к Колу или к тем, кто хочет того же, чего хочет весь нормальный сверхъестественный мир, — Винсент указал на Клауса. — Его смерти. Адэлис, которая уже начинала чувствовать, что с каждой секундой чувствительность к телу начала возвращаться всё больше, осознавала, что ей нужно ещё немного потянуть время. — А я хочу смерти всем тем, кто хочет его смерти, — кивок на Клауса. — И что будем делать? Вы, якобы светлые и добрые маги, которые борются со злом подобным Клауса — хреновы лицемеры, которые будто борются за равновесие, совершая не менее ужасающие поступки! Вы — не лучше его! Даже хуже! Вы прикрываетесь благими намерениями, пытаясь убить его, мол тем самым можно решить все проблемы нашего мира, но забываете, что на смену одному злу — придёт другое, более ужасное. И пора бы уже запомнить, что не всё белое, каким кажется, как и чёрное. Клаус совершал много плохих поступков, никто не спорит, но большая часть из них имеет не только отрицательную сторону, но и положительную, например, желание защитить свою семью! Вот только методы каждый выбирает сам. Винсент внимательным взглядом смотрел на неё, словно что-то осмысливая, а Адэлис тем временем поняла, что полностью чувствует своё тело. Она резко повернулась к нему ногами, и ударила со всех сил в грудь, отбросив колдуна на небольшое расстояние, но этого было достаточно для того, чтобы ведьма смогла подняться и приготовится к бою. Винсент тут же попытался вскочить на ноги, что успешно сделал и с трудом уклонился влево от летящей в него огненной сферы… Клаус, который упорно сражался со своим братом, уже был изрядно побитым, как и сам Кол, но силы не спешили заканчиваться. Кол часто посматривал на ведьму, которая сражалась с его колдуном, и нехотя он признавал, что Адэлис весьма сильна. Для него это было даже странным, что такая ведьма на стороне его брата. «Почему эта ведьма не ненавидит его, как и все остальные? Кто она, чёрт подери»?! — Откуда она взялась? — спросил Кол, уворачиваясь от очередного беспощадного удара Ника. — Она нашла меня. Большего тебе знать не нужно, — теперь Клаус увернулся от летящего в него кулака. Он телепортировался чуть дальше от поля боя ведьмы и колдуна. — Неужели так трудно поверить в то, что помимо тех, кто ненавидит меня и желает смерти, есть и те, кто наоборот хочет, чтобы я жил? — Таких глупцов я ещё не встречал, — ухмыльнулся появившийся за его спиной Кол, припечатав Клауса к стене. — До этого дня. Спорим, она не проживёт дольше пяти минут? Клаус, со всей своей гибридной силой, — откинул от себя Кола в склеп, разрушая уже пятый за эти минуты боя. — Ты прав. Она не проживёт пять минут. Она проживёт больше десяти. — Винсент — самый сильный колдун в Новом Орлеане, помимо нашей сестры. Поэтому я уверен в том, что он первый вытащит её трепещущее сердце из груди. — Посмотрим, — прорычал Клаус, позволяя глазам сверкнуть золотисто-янтарным цветом. — Надеюсь, ты уже понял, что я не дам тебе разрушить нашу семью. — Посмотрим. Поймай меня, братец, — хитро улыбнулся ему Кол и тут же исчез, желая насладиться этим моментом. Клаус лишь успел дёрнуться перед его исчезновением. И ему так даже больше нравится. Поиграть с жертвой, пусть даже если эта жертва — твой родной брат, а потом убить. Хмыкнув, Клаус направился на поиски брата, краем глаза во время перемещения заметив, что ведьма сражается очень достойно и даже не проигрывает… Адэлис вновь пришлось увернуться от летящей в неё магической сферы. Тяжело дышав, она прислонилась к склепу, скрывшись от колдуна. Странно. Она вдруг начала ощущать себя слабее, словно кто-то начинает выкачивать из неё магическую силу. Адэлис опустила взгляд на своё ладонь, вызвав магическую огненную сферу, видя, что та начинает медленно гаснуть. Она не понимала, что происходит, но всё же лишь одно — было ясно: что-то или кто-то подавляет её магию. «Мне нужно быстрее расправиться с этим колдуном и сделать то, зачем я сюда пришла». — У тебя начали заканчиваться силы? — послышался приближающийся голос колдуна. — И это сильная ведьма? Что-то не складывается. «Да как уж тут сложится, когда что-то подавляет меня и мою магическую силу»? — Что ж, это даже к лучшему, — ухмыльнулся колдун. — Убью тебя быстро и безболезненно. Адэлис пришлось особо сильно сфокусироваться на магии внутри себя, призвав как можно больше энергии в свои ладони, которые сейчас были сжаты в кулаки. Вдруг её руки засветились ярким оранжевым цветом, а шаги уже были совсем близко. Эндерсон резко развернулась к стене склепа и ударила кулаками в неё так сильно, отчего вся магическая энергия просочилась в стены и в миг взорвала строение на множество разных, по размеру, камней, засыпав колдуна и отбросив саму ведьму к соседнему строению… В ушах звенит, а в глазах тьма. Когда Адэлис отбросило, то она слегка ударилась головой об стену, отчего, похоже, заработала лёгкое иллюзионное сотрясение. Она с трудом разлепила веки, осмотрев руины, из-под которых торчала рука колдуна. «Я это сделала… Слава Вселенной! Но мне до сих пор плохо». Опираясь одной рукой об стену склепа, Адэлис перевернулась и с трудом поднялась на ноги. Она слышала где-то вдалеке характерные звуки борьбы двух братьев. «Мне нужно подойти к Колу так, чтобы он меня не заметил, коснуться его висков и проникнуть дальше в то, что от меня скрыто». Тьма постепенно начала исчезать из глаз, но звон в ушах утихать даже не думал. Адэлис решила передвигаться медленнее и без резких поворотов. Эндерсон сейчас просто мысленно умоляла Клауса о том, чтобы он мусолил Кола на том месте как можно дольше. Ну или даже пусть Кол мусолит его. Это, в целом, уже было не так важно. Адэлис нужно, чтобы они были очень сильно увлечены дракой, чтобы не были в состоянии заметить её появления. И нужно, чтобы они оставались на том же месте. Приближаясь, Адэдис слышала множество ударов как и об строения, так и по телам, слышала множество проклятий в адрес друг друга и бесконечные споры, так сказать, о семье, любви и верности. Притаившись за стеной склепа, ведьма едва лишь выглянула, видя ожесточённый бой между братьями. «Как же хорошо, что всё это не взаправду». Адэлис снова воспроизвела пламя в своей ладони, но оно уже было довольно слабым, что говорило о том, что кто-то прилично подсосал её силы. И так же это говорило о кое-чём ещё, но сначала ей нужно это проверить. — Invizibil ca aerul. Вдруг она просто растворилась в воздухе, но на самом деле это просто было скрывающее заклинание, которое она часто использовала ради своей выгоды или скорой достижения цели, а сейчас ей нужно очень сильно торопиться. Клаус отшвырнул от себя брата, когда тот попытался всунуть руку ему в грудь. Гибрид дышал так тяжело, яростно, с оскалом и полыхающими янтарём глазами, — как самый настоящий волк в человеческом облике. Кол тут же поднялся с земли и попытался снова набросится на Клауса, желая закончить то, что начал, как вдруг наткнулся на невидимую преграду. Он несколько раз со всей своей вампирской силы ударил по невидимой стене, но та никуда не пропала, а его брат лишь довольно ухмыльнулся, ища глазами ведьму. — Какого чёрта?! — ругнулся древний. — Винсент! — Стал бы Винсент удерживать тебя от того, чтобы нанести мне какие-то увечья, брат? — победно улыбнулся Клаус, видя появившиеся осознание в глазах Кола. — Что-то подсказывает мне, что я выиграл. Пару минут назад я слышал взрыв. — Винсент! — прокричал тот на всё кладбище, прислушавшись. — Я хоть и не Винсент, — раздалось за его спиной, хоть там и никого не было, — но кое-что тоже могу. Я долго искала тебя, Кол, — Адэлис тут же появилась перед ним, касаясь его висков. — Întunericul care ascunde viziunea dorită se retrage înaintea luminii care a apărut. Глаза Майклсона тут же полыхнули оранжевым, Адэлис быстро посмотрела за его спину на Клауса, сказав: — Хоть ты был всего-то плодом его воображения, мне было приятно сотрудничать с тобой. Надеюсь, нечто подобное повторим в реальности. Прощай. Не услышав возможного ответа, Адэлис почувствовала, как её стремительно окутала темнота. Ей казалось, что она летит куда-то в неизвестность, будто это длилось бесконечно! Она ничего не слышала, никого не видела, но её преследовало такое необъяснимое и неприятное чувство, будто рядом с Адэлис находится кто-то ещё, кого она не видит. И вдруг она ощутила какой-то мощный выброс магической энергии, который прошёл прямо через неё. Словно кто-то послал энергию, или она пробила что-то, что сломало какой-то барьер, но именно в этот момент начала проясняться картинка… Адэлис осмотрела большую и довольно светлую комнату, которая чем-то по своему интерьеру напоминала дом Клауса в Новом Орлеане, который ей удалось мельком рассмотреть. Она сделала несколько шагов вперёд, подойдя к окну спальни. «Нет! Не может быть! Как я снова оказалась во Французском Квартале? Я же… Я же… Я не должна быть здесь! Похоже, моя идея не сработала»… Адэлис захотела ударить рукой по стене, но вдруг с ужасом осознала, что её рука прошла через стену. Замахнувшись ещё раз, она поняла, что ей это точно не показалось. Снова осмотревшись, Эндерсон обратила внимание на не застеленную кровать, что могло говорить о том, что кто-то не так давно проснулся или просто не считает нужным застилать свою постель, но заинтересовало её другое — прикроватная тумбочка, на которой стояла фотография в рамке. Подойдя ближе, она увидела на фотографии Кола и девушку с очень милым, почти детским, кругленьким личиком, с большими голубыми глазами, которые сверкали чем-то таким добрым и светлым, отчего хотелось улыбаться самой, и так же трудно было не заметить милую, широкую, светлую улыбку. На фотографии Кол очень нежно целовал ведьму в щёку. «Так вот ты какая, Давина Клэр… У Кола хороший вкус». Адэлис помнит из рассказов Элайджи, что Кол испытывал к этой девушке очень тёплые чувства, которые действительно можно было назвать любовью, чего он не видел в своём младшем брате очень давно. И вдруг из второй двери, которая находилась в комнате и была всё это время плотно закрыта, вышел Кол с полотенцем на бёдрах. «Спасибо Боже, что не совсем голый»… Древний взял лежавший на одеяле телефон и через несколько секунд начал что-то очень быстро печатать. Адэлис, конечно, не любила, когда беспардонно люди влезают в чужую личную жизнь, но, похоже, именно сейчас, ей придётся забыть о своих принципах и нарушить это правило. Она встала за Колом, вглядываясь в экран смартфона. Он набирал сообщение Давине, оповещая, что он скоро будет. «Где будет? Ох, Вселенная, я ничего не понимаю! Что я вижу: очередную иллюзию или воспоминания?! Хотя… Раз он меня не видит и я, как бы это странно не звучало, не материальна в его иллюзии, то скорее всего, я нахожусь в его воспоминании». Кол снова бросил телефон на кровать и вернулся в ванну, но на этот раз не закрыв за собой дверь. Адэлис неуверенным шагом последовала за ним, заходя в просторную ванную комнату, которая была выполнена в тёмно-коричневых оттенках. Древний застыл напротив большого зеркала, рассматривая своё лицо. «И что я должна извлечь из этого прекрасного зрелища»? Пока Адэлис в мыслях возмущалась тому, что она ничего не понимает, Кол уже принялся наносить на своё лицо какой-то мужской крем, как вдруг в отражение зеркала появилась какая-то светловолосая женщина, которую Кол тут же заметил и замер с широко раскрытыми глазами. — Ты не можешь быть здесь! — уверенно сказал Кол, словно пытаясь убедить в этом себя, в глубине души посчитав это за галлюцинацию. — Ты уверен, Кол? — спросила та властным и ледяным голосом. — Хоть я и мертва, но я всё равно остаюсь сильнейшей ведьмой, которая когда-то жила на этой земле и продолжает свой путь в мире мёртвых. Новый Орлеан — моя земля, а проживающие тут ведьмы, которые работают на предков, дают мне большое количество магической силы. Кол закатил глаза, не желая продолжать слушать это. — Заканчивай. Что тебе нужно? — спросил он, не сводя с неё подозрительного взгляда. — Я не откажусь от своего желания избавить мир от монстров, кем являетесь вы и сотни других, кого вы когда-то обратили. Кол ухмыльнулся, возвращаясь к своему занятию. — Ты переоцениваешь свои силы, матушка. Ты в мире усопших, а поэтому — слаба, и твои цели — ничтожны — как никогда. И, прошу заметить, мы давно не творили чего-то поистине злого. Эстер хоть и осталась внешне весьма холоднокровной, но Кол, который довольно хорошо знал мать, не мог не заметить ошеломлённости в её глазах. — Так что, прошу тебя, превеликая матушка, отчаливай обратно в свой мирок, пока сюда не явился Ник, и не нашёл способ уничтожить твою душу в мире мёртвых, являясь живым на Земле. Ясно? Надеюсь, что да. Проваливай! Лицо Адэлис было гораздо красочнее на удивление, чем лицо Эстер. — Я долгое время наблюдала за вами с момента моей последней смерти и поняла, что мои дети в ком-то веке объединились во что-то единое, что даже можно назвать «семьёй»… — но договорить ведьма не успела, ведь оказалась перебитой собственным сыном. — Завидно, что мы смогли достичь этого без тебя и отца-тирана, являясь такими отвратительными чудовищами? — ухмыльнулся древний, как следует распределяя крем по лицу. — Да, мы такие хорошие, мама. Сильные, верные, умеем находить в себе то, что, казалось, уже многие века было утеряно благодаря наилюбименьшим родителям. Так что, стоит признать, что Ник сделал правильное дело, когда убил тебя и нашего отца. Аж дышать стало легче! Наверное, если бы Эстер могла, то покраснела бы до ярко-красного цвета от закипающей в ней крови. Она крепко сжала кулаки и шагнула к сыну, а тот даже не обернулся, но при этом не стал разрывать зрительный контакт. — Тогда, давай проверим, насколько окрепли ваши семейные узы, и что сделает Никлаус с Элайджей, когда узнают, что в семье снова плетётся заговор… — Ты окончательно сошла с ума, мама… Тебе бы таблеточки какие-нибудь принять, ну или чай травяной. Совсем свихнулась, — Кол покрутил пальцем у виска, поставив баночку на широкую раковину. Эстер как-то странно хмыкнула и резко коснулась руками головы Кола. И на неописуемое удивление древнего, он это почувствовал, но сбросить руки не смог, хотя попытался. — Stet adhuc. Tacebo. И как бы Колу не хотелось, но теперь он не мог ни сдвинуться с места, ни что-либо сказать. Мать подчинила магией его волю — себе. Вдруг ладони Эстер засветились каким-то светло-голубым свечением, а она начала свою пламенную речь, которую так долго желала сказать. — Мой дорогой младший сын, — почти заботливо проговорила она, улыбнувшись, — ты снова станешь пешкой в нашей игре. Ты предашь Никлауса, Элайджу, Ребекку… Предашь всю свою семью. Ты предашь каждого близкого тебе человека. Ты будешь работать на меня и на мир духов. Ты поможешь нам избавить мир от чудовищ, которых я однажды создала. Ты должен найти мой гримуар, который Клаус хранит в кабинете, в вырезанной части шкафа в самом низу. Там есть ритуал, который называется «Воскрешение из тьмы и света» и с помощью него ты вернёшь Майкла, с которым вы объединитесь и положите конец всему злу. И когда придёт время, ты не будешь сопротивляться… «Не будет сопротивляться? То есть, когда придёт его очередь принять свою смерть от рук Майкла. Господи, да что же вы за родители такие»? — А до того времени, ты будешь следовать всем указанным мной инструкциям, которые я буду сообщать тебе вплоть до ритуала. И как бы тебе не хотелось, ты не сможешь сообщить другим, что с тобой происходит. Ты оттолкнёшь от себя всю семью и найдёшь нужных союзников, которых я тебе обеспечу. Скоро всё изменится, сын. Вы больше не будите господствовать над этим миром и смертными. Эстер закрыла глаза, посылая в сына новую порцию магической энергии, заканчивая то, зачем пришла. — Est animus meus nunc. Et fortitudo sunt in potentia potens pythonissam. Vos, ex hoc nunc, non tibi. Corpus possidenda magicae, — Эстер медленно убрала от него руки, едва заметно улыбаясь. — Теперь ты — мои глаза, уши и чувства в этом мире. «Так вот что с тобой случилось, Кол… Неужели никто, кроме Элайджи не подумал об этом»? Призрак вдруг пропал, словно её тут никогда и не было, а воспоминание начало погружаться во тьму. Перед глазами Адэлис всё резко исчезло. Казалось, что она была где-то между мирами или в том месте, которое даже не имеет названия. — Понравилось? — раздался уже знакомый голос за её спиной. — Какая же вы отвратительная мать, — прошипела Адэлис, резко развернувшись на шагающую к ней величественную Эстер. — Как вы можете рушить то, что ваша семья, ваши дети, строили веками?! — Им не впервые терять сломанное звено, — с полным безразличием ответила первородная мать, слыша несогласное хмыканье со стороны юной ведьмы. — В этот раз я хорошо продумала план, и вам не удастся его испортить. — Правда? — Адэлис сложила руки на груди. — А мы всё же попытаемся. Или вы думали, что ваши дети сдадутся, как только на горизонте замаячит ваш муженёк? — Конечно, ожидать такого — глупо. Однако в этот раз — у них действительно нет шансов, а чем больше они будут сопротивляться, тем больше людей будет умирать. Они потеряют всех, пока не станут последними, — Эстер остановилась напротив Адэлис. — Но ты этой участи — можешь избежать… — Ага, — ухмыльнулась Адэлис. — И дайте-ка угадаю, всё, что мне нужно сделать, это сказать: «да, я согласна примкнуть к чокнутым ведьмам, которые возомнили себя сущими божествами»! Мой ответ как был, так и остаётся — нет! Идите к чёрту! Вы — особенно. Адэлис резко развернулась и зашагала во тьму, как вдруг магией её развернули обратно и притянули на то же место, где она стояла. — Вальдемара не довольна тем, что делают её потомки на протяжение многих веков: то помогают таким чудовищам, то сами ими становятся… Неужели тебе нравится подводить своих предков, расу колдунов и магов, которые борются за природное равновесие вашего мира? — Избавьте меня от вашего лицемерия, — Адэлис отмахнулась от неё, как от чего-то крайне надоедливого. — Всё, что вы делаете, идёт только на благо вам, а ни кому-то ещё. И нет никакого природного равновесия, иначе оно было бы давно уничтожено не только зверскими поступками некоторых представителей сверхъестественных рас, но и обычными людьми! — Ты мелко мыслишь, Адэлис, — покачала она головой, не соглашаясь. — Природное равновесие — существует, его вечно восстанавливают и контролируют могущественные ведьмы и колдуны. — Правда? — ухмыльнулась Эндерсон, вскинув брови. — Почему-то я не встречала ни одну ведьму, которая танцует ночью с бубном у костра, совершая различные ритуалы для поддержания вашего равновесия. Ладно я… Но даже мой дедушка, который прожил на этой земле абсолютно не малую жизнь — ни разу не встречал ведьму или колдуна, которые действительно бы боролись за природное равновесие без каких-либо эгоистичных и божественных целей. — Конечно, не встречали, — вежливо ухмыльнулась та. — Вы окружаете себя единомышленниками, которые думают точно так же, как и вы. Однако если бы вы хоть раз задумались о том, что ведёте неправильную ведьмовскую деятельность и попробовали бы дать шанс открыть вам глаза на другую сторону колдовства — другими ведьмам и колдунам, то будь уверенна, ваше мнение бы изменилось. — То есть, изменилось бы то, что мы перестали бы видеть друзей и союзников в вампирах и даже гибридах, а, то есть, в вашем сыне Никлаусе? — хмыкнула Эндерсон. — Вы это хотели сказать, — уверенно произнесла она, о всём догадавшись. — В том числе, — не стала юлить ведьма. — Неужели ты хочешь пасть из-за моей семьи так же, как пали многие другие? Неужели ты хочешь повторить ошибку? — А с чего вы взяли, что я паду, как и многие другие? Мне уже не раз удавалось избегать смерти. И в этот раз, я её снова избегу. — А если нет? — не уступала Майклсон. — Встречу — как старого друга.* * *
Элайджа и Ребекка, которые всё время кружили вокруг бессознательного Кола и Адэлис, несколько раз могли бы словить инфаркт, если бы были просто людьми. С ведьмой и вампиром все эти тридцать минут творилось что-то странное: у них вдруг ни с того ни с всего появлялись раны, синяки, изменялось сердцебиение и чистота дыхания, а лица: то бледнели, то краснели… И как бы Элайджа и Ребекка не пытались привести их в чувства, — у них ничего не получалось. Но к их большому счастью, синяки и раны сходили на «нет» практически сразу, как и появлялись. — Ты так и не сказал, — вдруг вспомнила Ребекка, посмотрев на брата, — что ты сделал с Александром? — Свернул шею. Он отдыхает рядом с разбитым зеркалом, — спокойно ответил Элайджа, смотря в окно. — Тебя это волнует, сестра? Ребекка опустила взгляд, пытаясь придумать, что ответить лучше, чтобы не поднять нервы и без того какому-то беспокойному Элайдже. — Он на нашей стороне, Элайджа. Он доказал мне это. — Как же? — Александр рассказал мне о своём прошлом, которое было связано с Кэтрин, и о вашем знакомстве четыре года назад. Он поделился со мной своими переживаниями, мыслями и планами. И он не раз выручал меня. Он даже влез между мной и Колом, прекрасно зная, что наш брат может без каких-либо раздумий лишить его жизни. — И ты уверена в том, что он был честен с тобой? — как-то фальшиво улыбнулся Элайджа, не сводя с Ребекки проницательного взгляда. Ребекка отлично знала своего старшего брата. За столько веков она очень хорошо научилась понимать, когда Элайджа делает вид, что ему всё равно, а внутри может быть чем-то недоволен, или быть каким-то тревожным, или испытывать что-то другое; а когда ему действительно всё равно. Сейчас Ребекка слышала металлический голос, за котором скрывалась недовольство и эта недоверчивая улыбка на его лице… Древняя понимала, что чего бы она сейчас не сказала, Элайджа не станет слушать и верить ей, вернее даже не самой Ребекке, а словам Александра, с которым они уже неоднократно подпортили отношения. Но отступать было бы так же глупо, как просто промолчать. «Раз уж я начала, то придётся продолжать. Тем более Элайджа не терпит недосказанность». — Уверенна, — без доли сомнения ответила она. — Александр не похож на того человека, который будет обманывать или пытаться втираться в доверия ради каких-то своих целей. — И что он знает? Какие у него планы? — ровный голос старшего брата и колющий взгляд не просто могли заставить кровь леденеть, а практически самоуничтожиться. И в этот момент Ребекка уже пожалела, что вообще завела этот разговор… Обмануть Элайджу мало кто мог. Обычно, если кому-то это и удавалось, то это были только те люди, которые его знали крайне хорошо, а в круг этих лиц входила только семья. Ребекка, конечно, могла врать, но обманывать Элайджу всегда было труднее, чем Клауса. У Элайджи очень часто срабатывала какая-то чуйка на ложь, стоило ей только замаячить около него. И он начинал задавать окружающим такие вопросы, с помощью которых люди сами рассказывали ему нужную правду. «Ладно… Мой провал возможен, примерно на девяносто процентов из ста… Мне придётся лгать. Глупо будет говорить Элайдже правду сейчас. Конечно, в теории, я не проболталась. Александр всё сам понял. Но для Элайджи, и тем более для Ника — это не будет являться аргументом». — Александр подозревает, что я что-то скрываю от него и Кола, однако не настаивает на правде. Он несколько раз защищал меня и принимал мою сторону в конфликтах, которые происходят в стенах этого дома. Даже в тот раз, когда Кол чуть не лишил меня жизни, он вмешался не раздумывая. Хотя прекрасно знал, что нашему брату ничего не будет стоить: обезглавить его или вырвать сердце. Вчера, прежде чем Кол вызвал нас к себе и забрал наши телефоны, между нами состоялся личный разговор, во время которого он прямо сказал, что не желает смерти нашей семье. А сегодня, после небольшой стычки с братом, которая произошла из-за меня же, Александр честно признался, что просто так не пойдёт против Адэлис и здесь он только из-за Клиффорда, который не понятно как ввязался во всё это. Элайджа склонил голову на бок, не прекращая щурить глаза и поджимать губы. Возможно, его интуиция ошибается, но ему кажется, что этот парень не так прост. А может быть, дело в их незадавшемся начале? — Ребекка, скажи мне, в тебе это сейчас говорит здравый смысл или вдруг проснувшаяся симпатия? — Здравый смысл, — незамедлительно ответила она, расправив плечи и кивнув. Элайджа отвёл взгляд, размышляя над словами сестры и Адэлис, которые она сказала ещё до прихода Кэролайн. Если объединить две версии, которые он услышал на сегодня, то можно понять, что Ребекка и Адэлис хотят, чтобы он хотя бы попытался дать шанс вампиру, проявить себя. Но Элайдже казалось, что всё то, что делает Александр сейчас, нельзя принимать за знак того, что он действительно может быть на их стороне. Всё пока не однозначно и он не собирается слепо верить в непонятно во что. Потерев переносицу, древний сказал: — Если ты действительно слушаешь разум, сестра, то присмотрись к его действию и постоянно делай выводы, будь внимательна и рассудительна. Без эмоций и чувств. Если Александр сделает что-то ещё, что может со сто процентной вероятностью гарантировать нам, что он — на нашей стороне, то тут же скажи мне. Можешь попробовать сблизится с ним, чтобы узнать о его намерениях получше, но, Ребекка, ни в коем случае ни слова о нашей семье, ни слова о… — Я понимаю, Элайджа! — перебила его первородная, умело подавив довольную улыбку. — Я ни слова не скажу о том, — она резко перешла на шёпотом, — что работаю на вас. Я не подведу свою семью. Обещаю, — сестра коснулась его плеча в приободряющем жесте, видя располагающую, но при этом сдержанную улыбку на лице брата. Как вдруг их обоих отвлёк стук биения обоих сердец, только если ритм сердца у Кола значительно замедлился, то у Адэлис наоборот значительно участился вместе с дыханием. Элайджа и Ребекка поспешили к ним, наблюдая за тем, как лицо Кола начало стремительно бледнеть, а губы сереть, а лицо Адэлис то резко краснело, то белело. — Что происходит? — Ребекка переводила непонимающий взгляд с брата на ведьму, заметив, как у той засветилась кожа рук ярко-оранжевым цветом, который протекал по её виднеющимся через кожу — венам. — Элайджа… — Я не знаю, сестра, но мне это не нравится. Давай ещё раз попробуем привести их обоих в чувства. Ребекка кивнула и присела с противоположной стороны рядом с Колом, а Элайджа рядом с Адэлис. — Кол! — Ребекка несколько раз потормошила брата, но реакции не последовало никакой. — Приди в себя! Кол! — несколько ударов по щекам и снова никакой реакции. Ребекка взглянула на Элайджу, ожидая его действий. — Адэлис, пожалуйста, — он несколько раз потряс её за плечи, увидев, что её губы вдруг раскрылись, словно ведьма хотела что-то сказать, но по какой-то причине — не могла. — Я знаю, ты слышишь меня. Пожалуйста, чего бы не происходило — закончи это. Адэлис начала слегка покачиваться вперёд и назад, тяжело дыша и с трудом шевеля губами. — Не… могу… Я… не могу… Я, — мямлила она, дрожа. Элайджа и Ребекка переглянулись. — Она ответила тебе? Это точно? — не понимала древняя. «Я сам мало чего понимаю, сестра»… — Скажи, ты слышишь меня? Ты говоришь со мной? Это я — Элайджа. Девушка вдруг начала плакать и сильно дрожать, будто ей вдруг резко стало холодно, хотя на ощупь Адэлис была очень горячей. — Я слышу… Слышу… Она не даёт мне уйти. Я не знаю, где я. — Кто она? — одновременно спросили Майклсоны. Адэлис снова часто задышала, а её губа задрожала. — Э… Эстер. — Мама… — притихшим голосом прошептала Ребекка, взглянув на Элайджу с тенью страха. Был бы Элайджа менее приличным человеком, то не постеснялся бы сейчас самых не культурных выражений. Он так и думал. Все его догадки уже подтвердились даже без каких-либо других слов Адэлис. Но сейчас его волновала её жизнь. — Скажи, что мне сделать? Как помочь? — Ни… Никак… Она хо… хочет б-боя. — Боя? — Ребекка удивлённо смотрела на ведьму, которая что-то бубнила с закрытыми глазами. Элайджа коснулся руками её лица, тут же ощутив охвативший её жар. Подавив все эмоции, он спросил немного севшим голосом: — Зачем ей бой? — Она… — не успев хоть что-то сказать, Адэлис снова заплакала и задрожала, а её руки полыхнули огнём. Ребекка чудом успела вырвать Кола из её рук, чтобы пламя не перешло на него. — Элайджа, это опасно! — крикнула она брату, который тут же занял место Кола. — Мы не знаем, на что она сейчас способна. Огонь вызванный магией — может тебе навредить. — Я не оставлю её, сестра. — Почему ты рискуешь собой ради неё? — вскрикнула Ребекка, разводя руками, не понимая очередного приступа благородства. Элайджа прикрыл глаза, всё ещё умело скрывая эмоции. — Не задавай лишних вопросов. Помоги Колу. Он, если ты не заметила, всё ещё тоже без сознания и с едва имеющимся сердцебиением. Ребекка перевела взгляд на Кола, который сейчас лежал у неё на коленях. Она не знала, что с ним делать. А что она вообще могла? Они оба древние. Смерть им не страшна, если, конечно, она не стоит с колом из белого дуба вместо косы. — Послушай, — Элайджа взял ведьму за руки и огонь тут же потух, толком не причинив никакого вреда, но кожа Адэлис всё ещё светилась оранжевым светом и была очень горячей. — Я рядом. Иди на мой голос. Адэлис, слушай мой голос! Попытайся найти выход! — Я не знаю, где я! — прокричала она. — Я где-то… Не знаю где. Тут темно… Очень темно. Словно это глубь чего-то подсознания. Ребекка вдруг нахмурилась, словно начиная понимать, о чём говорит ведьма. — Где Эстер? — спросил Элайджа. — Не знаю… Я применила магию и она исчезла, но раз я здесь, значит здесь и Эстер. Она не отпускает меня. И не отпустит, пока кто-то из нас не победит. Она так сказала. — Я знаю где она, — вдруг сказала Ребекка, заставив Элайджу обернутся на себя. — Это ловушка сознания в подсознании. У этого места нет названия. Некоторые его называют «пустотой». Ведьмы и колдуны заманивают туда своих жертв, пытают их, пробуждают тайные страхи, играют с сознанием, постепенно разрушая его. Но цель у всех одна — уничтожить своего врага. Ребекка заметила промелькнувшую тень страха в глазах Элайджи, который ещё сильнее сжал руки ведьмы. — Как её вытащить от туда, сестра? — Никак, — покачала головой Ребекка. — Кто-то из них должен одержать победу, тогда Адэлис освободится. Если выиграет она, то ей крупно повезёт, а если мама, то… — Ребекка осеклась, увидев на себе леденящий душу взгляд. — То у неё крайне мало шансов на то, чтобы выжить и вернутся невредимой. Элайджа хотел что-то ответить, но его губы так и замерли в слегка приоткрытом состояние. Он опустил взгляд и медленно повернулся на девушку, которая снова полыхала жаром, от которого становилось жарко даже ему. Древний опустил свой бегающий взгляд в пол, пытаясь вернуть услышать рассудительный разум, но эмоции перекрикивали его. Он пытался придумать хоть что-то, что могло бы помочь Адэлис, но он мало чего знал в колдовстве, а в магических манипуляциях сознания и подсознания — не разбирался вовсе! — Элайджа, — раздался несколько сочувствующий голос сестры, — судя по реакциям её тела, наша мама побеждает. Убийственный взгляд тут же вонзился в Ребекку так неожиданно и пугающе, как мог бы это сделать кол из белого дуба. Элайджа закрыл глаза, тяжело и глубоко дыша, пытаясь не поддаться эмоциям. Потерев лоб и прочистив пересохшее горло, он подумал: «Я не могу снова потерять её на неизвестно сколько. Я только нашёл её. Снова нашёл. И я не могу снова потерять». — Всегда есть лазейка, Ребекка. Должен быть шанс вытащить её. — Я такого не знаю… — покачала та головой, поглаживая по голове еле Кола. — У нашей мамы, в данный момент времени, слишком большая власть над подсознанием Адэлис. Они где-то далеко, но и в этот же момент рядом. Чудо, что она вообще слышит тебя… Либо мама специально оставила возможность ей слышать и говорить с тобой, либо каким-то образом сама Адэлис пытается удержать оставшийся контроль над своим сознанием и подсознанием одновременно. Но всё то, что происходит в её голове — дела рук мамы, а значит, она не сможет долго удерживать контроль. «Подсознание… Они в подсознании… Адэлис — мастер телепатии. Ей под силу менять человеческий разум, восприятие мира, чувств, цветов… Эстер, как ведьма, конечно, тоже сильна в телепатии, но не настолько, насколько сильна она. Но Ребекка сказала, что тот, кем создана эта ловушка — имеет куда большую власть над своей жертвой, какой бы силой та не обладала. А значит, чтобы победить мать, Адэлис должна соревноваться с ней не только в магических искусствах, но и в хитрости». Элайджа осторожно взял в руки её лицо, чувствуя, что девичья кожа немного остыла, а это значит, что жар отступил. Он аккуратно стёр солёные дорожки и спросил: — Адэлис, ты слышишь меня? — Да… Пока да… Но мне очень тяжело. Мои силы на исходе. — Послушай, я не оставлю тебя. Я буду рядом. Возьми мою энергию, чтобы восполнить свои силы. — Не получится. Я чувствую, что ты держишь меня за руки, но я не вижу тебя и не чувствую здесь, поэтому я не смогу взять часть твоей силы. Элайджа снова прикрыл глаза, ругаясь про себя. — Хорошо. Тогда скажи, ты сможешь почувствовать мою энергию и переместить меня туда, где ты. Ты находишься в ловушке, в своём же подсознании, из которого тебя не выпускает моя мать. В теории… — Элайджа вдруг замолчал, взвешивая аргументы. — В теории нет сильнейших среди вас… — вдруг понял он, к сожалению не видя в этот момент поражённый до глубины души взгляд сестры. — Своим подсознанием и сознанием вправе управлять только ты как ведьма, у которой сильно развит дар телепатии, но ловушку, которую Эстер создала, подвластна только ей, а значит тебе просто нужно найти выход или попытаться её разрушить. Тебе нужно победить нашу мать не только магией, но и хитростью, физической и ментальной выносливостью. — Возможно, ты прав, — неуверенно заговорила она. — Но прежде нужно её найти, а я не знаю, где она…* * *
— С ума сойти, — Фрея нависла над чемоданом, рассматривая лежащие в нём клинки. — Я, на самом деле, никогда о них не слышала. И почему-то я сомневаюсь, что они могут уничтожить душу. — Но это так, сестра. Ты слышала что-то о союзе нашей матери и Вальдемары? — спросил Клаус, сидя на тёмно-коричневом кожаном диване со стаканом любимого виски. Фрея выровнялась и повернулась на Клауса, окидывая взглядом всех присутствующих в кабинете: Деймона, который сидел на кресле со стаканом того же крепкого напитка и Марселя, который опёрся о камин, и пока предпочитал быть трезвым, в отличие от прибывших гостей. — Слышала, — кивнула Фрея. — Но не столько, сколько рассказали вы. Видать, Вальдемара и Эстер держали своё сотрудничество в секрете от других ведьм и колдунов. — Зачем им это делать? — спросил Деймон. — Понятно зачем, — хмыкнула ведьма. — Это бы вызвало сильное беспокойство среди ведьм и колдунов, если бы те узнали, что две сильнейшие ведьмы того времени вдруг объединились и планируют вести какие-то совместные дела. — И неужели в то время, когда они покалечили завесу и выпустили в мир неизвестное количество духов, которые тогда пополнили численность загробного мира на какие-то немалые проценты, — никто даже не догадался, кто это мог сделать? — спросил Марсель. — В те времена сильных ведьм и колдунов было очень мало, — решила объяснить Фрея. — И они либо сотрудничали на благо ковенов, либо соперничали за территории и знания. Но там было средневековье, и несмотря на свои древние знания, мы не могли даже приблизительно предугадать, кто мог сделать то или иное магическое действие. Мы могли ощутить энергию, запомнить её и если вдруг мы когда-то бы пересеклись с тем, кто является носителем этой энергии, то мы бы узнали. Но по-другому — никак. — Прискорбно, — фыркнул Деймон, ловля на себе непонимающий взгляд Фреи, но больше Сальваторе и слова не сказал. — Так значит, вы планируете раздать кинжалы потомкам? — спросила Фрея, смотря на Клауса. — Не похоже на моего брата, который страдает неизлечимой паранойей. Гибрид широко и как-то заговорчески улыбнулся, сверкнув весёлым и хитрым огоньком во взгляде. — Скажем так, сестра, я вижу в этом определённую выгоду. — Кто бы сомневался, — ухмыльнулся Марсель. — Поделишься? Клаус задумчиво надул губы, размышляя над этим в голове. — Наверно, у меня не должно быть секретов от вас, — предположительно озвучил тот, видя на себе три заинтересованных взгляда. — Но это всего лишь «наверное». Пока не стану делится, но будьте уверены, я продумал всё до мелочей. — За сутки? — сомневалась Фрея. — Слишком малое время для того, чтобы обдумать действие, от которого может зависеть твоя жизнь и твоей семьи, Клаус. — Фрея, — обратился к ней Деймон, — подумай сама, что мог придумать твой брат, имея под боком тех, кто может обеспечить ему то, что ему так надо. — А можно без загадок? — с улыбкой поинтересовался Марсель. — Нельзя, — отрезал Деймон. — Не хочу сегодня весь вечер ходить без языка, — а после как-то странно пошевелил пальчиками правой руки. Марсель не понял этого знака, а вот брови Фреи возмущённо взлетели на лоб. На этот раз Клаус то же широко улыбнулся, но как-то по дьявольски и через чур довольно. — Верно, мой друг, — посмотрел на того гибрид, отсалютовал бокалом, — иначе ты не сможешь молоть ту чушь, которая каждый раз вылетает из твоего рта. — Не радушный ты хозяин, — цыкнул Деймон, но всё же улыбнулся в ответ. Весь путь они как-то задирают друг друга, но весь кайф был в том, что это ни разу не было обидно. — Какой есть, за это меня тут и любят, ведь так? — он посмотрел на Фрею и Марселя. — Конечно, — в тон ответили те. Деймон вдруг рассмеялся. — Готов поспорить, что вам тоже угрожали вырвать язык. — И не только, приятель, — ответил Марсель. — Итак, — перебил тех Клаус. — Что насчёт ведьм? Какого чёрта они творят? — Прикрываются делами предков, — пожал плечами Марсель. — Мол, обычные ежедневные ритуалы, но… — Но я чувствую опасность, — продолжила Фрея. — Возможно, я ошибаюсь. Я не знаю… — Ты же ведьма, — проницательно посмотрел на неё Сальваторе, — попробуй понять, что это конкретно за ощущения. Ну, вернее, откуда исходит эта опасность: из Орлеана или Мистик-Фоллса. — В том-то и дело! Я не понимаю! Она исходит ото всюду одновременно! — Поставим вопрос по-другому: откуда угрозы исходит больше? Фрея некоторое время молчала, а после без доли сомнения ответила: — Мистик-Фоллс. — Ну это неудивительно, — ухмыльнулся Клаус, словно того и ожидал. — Ведь этот городок скоро превратится в адовый котёл. — Я уже говорил Фрее, что скорее всего, это чувство преследует её из-за ритуала, который Кол хочет провести. И раз это чувство никуда не уходит, значит, он всё ближе к своей цели, — рассуждал Марсель. — И это так же значит, что вы там ни черта не делаете. Почему? — С чего ты это взял? — Клаус наградил его пронзительным взглядом. — Иначе чувства Фреи бы пропали, — развёл тот руками. — Очевидно. — Не очевидно, — сквозь зубы ответил Клаус. — Тогда посвяти нас в ваши планы и действия, которые вы совершаете. Иначе мне кажется, что работает одна лишь Ребекка. Фрея и Марсель ожидающим взглядом смотрели на непоколебимого гибрида, который, судя по его виду, не собирался делиться с ними своими планами. А Деймон выглядел крайне задумчивым, словно он уже что-то понял или только начинал понимать. — Не могу, — пожал плечами Клаус. — Иначе не сбудется. — Ты издеваешься? — возмущённо спросила поражённая Фрея. — Майкл уже одной костяной ногой стоит на нашем пороге, а ты играешь непонятно во что! — Ну, почему же непонятно во что, сестра? — снова заговорчески улыбнулся гибрид. — Очень даже понятно. Просто для начала нужно, как следует, продумать вторую часть плана и после, может быть, я посвящу вас в него. У нас с Элайджей пока не всё готово. — Чудесно! — ухмыльнулся Марсель. — Братья Майклсоны, как всегда, на двух чёрных конях, на которым другим сесть не позволено. А мы, как я понимаю, обычные смертные, будем снова плясать под вашу дудку, как послушные змейки, а после, дай Бог, сами чудом не окажемся одной ногой в могиле? — А тебя что-то не устраивает, Марселус? — глухо спросил Клаус, смотря на вампира слегка припухшими от накапливающегося раздражения — веками. — Если так, то ты знаешь, где выход из этой комнаты. Деймон, который всё это время сидел тихо, размышлял и вслушивался в разговор этой семейки, вдруг подумал: «С ума сойти! Не думал, что окажусь когда-то вокруг одних только Майклсонов, так и ещё в Новом Орлеане, в который я приехал не со своим братом, а со злым-серым-волком, так и теперь наблюдаю зарождающийся конфликт». — Меня не устраивает то, Клаус, что там все вы, а мы торчим здесь! Вы снова рискуете своими жизнями, забывая, что от ваших жизней — зависят и наши! Там Ребекка, которая на данный момент рискует больше всех вас остальных. Думаешь, нам нравится сидеть здесь, приглядывать за парочкой-другой вампиров и за ведьмами, которые мешают травки на кладбище?! — Уу-у-у, — ухмыльнулся Деймон, сделав очередной глоток любимого бурбона, — пахнет смертью. — Не до веселья, — огрызнулась Фрея. — Марсель, пожалуйста, хоть я и согласна с тобой, но не нужно так импульсивно. — А как ещё, Фрея?! — практически закричал тот ей в лицо. — Ты сама говорила пару дней назад, что была бы рада сама провести тот ритуал, но вынуждена торчать здесь точно так же, как торчу и я, потому что ему, — он указал на сидячего на диване Клауса, который даже не моргал, но очень злым взглядом смотрел на вампира покрасневшими глазами, — так угодно. Ему! А то, что надо нам, и что хотим мы, как всегда, плевать! Так, Клаус? Не успел Марсель повернутся, как вдруг почувствовал несколько хрустов в своём пальце, который гибрид вывернул до самой тыльной стороны ладони. Клаус буквально отшвырнул от себя руку Марселя, краем глаза замечая и слыша, как тот шипел от причинённой ему боли. — А я предупреждал, — сказал Деймон, косо посмотрев на Марселя. — А теперь послушайте меня. Все, — Клаус со звонким стуком поставил бокал на столик и вышел на середину комнаты. — Первое: я никого из вас не заставляю работать на меня, если что-то не устраивает, пожалуйста, вот дверь. Но учтите, как только вы пересечёте её порог, назад пути для вас не будет. Второе: сестра, ты не можешь провести ритуал и появиться в Мистик-Фоллс. Кол просто-напросто лишит тебя жизни, как только ты замаячишь на горизонте. Он знает, что ты без вести уехала, благодаря подделанным воспоминаниям Ребекки. И он точно не поверит тому, что ты вдруг вот так решила объявиться и нисколько не сотрудничаешь с нами. К тому же, ты нужнее здесь. Ты можешь контролировать ведьм и отсюда хоть как-то помогать нам, если вдруг твоя помощь потребуется. Теперь ты, — он вернул разгневанный взгляд на Марселя. — Тебе не место в этом городе, Марселус. Ты ничем не поможешь Ребекке, как бы тебе того не хотелось. Ей придётся пройти через всё это одной ради своей семьи… — Ты заставил её, — перебил его Жерар. — Сама она бы не стала так сильно рисковать собой. — Ты точно её бой-френд? — спросил Деймон, оценивающим взглядом смотря на Марселя. — Судя по такому утверждению, ты плохо знаешь свою любимую. Ребекка в огонь и в воду полезет за ним и Элайджей, и неважно — насколько это может быть опасно для неё самой. Ребекка, как бы иногда она не наезжала на представителя гибридной особи — до безумия ему предана. И поверь мне, она сама согласилась на это. Никто не принуждал её идти на такие жертвы. — Откуда ты знаешь? — спросил Жерар, смотря на Деймона. — Я сам был свидетелем их разговора, — пожал плечами Сальваторе. — Да и эту блондиночку неплохо знаю, а вот ты, по-видимому, плохо. Марсель посмотрел на Деймона каким-то неприязненным взглядом. А Клаус улыбнулся, мысленно поблагодарил Деймона, и продолжил: — Добавить нечего, — развёл руками Майклсон. — Марсель, ты мне нужен здесь. Я никому другому не могу доверить контроль над вампирами, кроме как тебе. И к тому же, если вдруг вернётся Давина, кто-то должен быть здесь и объяснить ей всё. Поймите, наконец-то, что всё давно распланировано. И если кто-то сейчас решит влезть, то весь заготовленный план пойдёт по заднице, и вы действительно окажетесь одной ногой в могиле! Это ясно? Марсель шумно выдохнул, опустив взгляд. — Ясно, — сквозь зубы ответил он, услышав последний хруст в пальце, который наконец-то перестал болеть. — Хорошо. Раз мы всё обсудили, то нам пора. — Куда вы сейчас? — спросил Марсель, когда Деймон и Клаус замерли на пороге. — Навестим ведьм.* * *
— Элайджа, пожалуйста! — перебила его Адэлис. — Всё, что ты говоришь — она слышит. Любые советы пойдут во вред мне, и на пользу ей. Я сделаю всё сама. Древний прикрыл глаза, усмиряя растущий гнев. Он понимал, что Адэлис права. Но Элайджа просто не мог сидеть перед ней, смотреть в её закрытые глаза, видеть текущие, временами, слёзы, полыхающие огнём ладони и слушать часто меняющуюся частоту сердцебиения. Элайдже казалось, что всё это может свести с ума не хуже того, что сейчас происходит в её голове. Но у него, у них, — нет выбора. Элайдже придётся наблюдать за ней здесь, в реальности. — Хорошо, — сдался тот. — Я уверен, что ты знаешь, что должна сделать. Я буду здесь, — он снова сжал её ладони. — Я никуда не уйду. Найди выход и возвращайся. Если бы Адэлис могла, то она бы сжала его руку в ответ. Но там, где она была, ведьма лишь ощущала, что её будто кто-то держит за руки, но ответить тем же никак не могла. — Не отпускай меня, — прошептала она. — Ты — моя связь с реальностью. Ты — мой маяк. Пожалуйста, будь рядом. За сегодняшний день Элайдже точно должны были выписать премию, а точнее — его выдержке. Знала бы только Адэлис, какие эмоции он испытал сейчас. Если бы она только знала, только бы почувствовала пробежавшую от корней волос до пяток мурашки от сказанных ею слов… — Я не понимаю… — задумчиво промямлила Ребекка, видя, как Элайджа слегка повернул голову в её сторону. — Если мама и Адэлис сейчас находятся в её подсознании, то почему Кол не приходит в себя? Почему ему хотя бы не лучше? — Хороший вопрос, сестра. Только кто нам даст ответа на него…* * *
Адэлис шла по темноте, обнимая себя руками. Она дрожала. Ей было холодно, страшно, одиноко. Она плохо себя чувствовала. Эстер высосала из неё приличное количество магической энергии, а это могло означать лишь то, что как только она отыщет эту первородную мамашу, то никто не даст ей гарантий на то, что Адэлис вообще сможет выстоять этот бой. Эстер не только высосала из неё магию, но и выбила из строя на физическом и ментальном уровне, наслав на неё слуховые, зрительные и тактильные галлюцинации. Во все те времена, когда её тело начинало плакать, дрожать, а температура подскакивала до неизвестных ей значений, — всё это было из-за страха, который одолевал её в эти самые галлюцинации. Ей вечно виделись какие-то монстры, люди с искажёнными до ужаса лицами, с несколькими руками, ногами, глазами и ртами. Все они отвратительно смеялись, кричали, прыгали и окружали её, трогали, что-то шептали, раскачивали из стороны в сторону. Адэлис казалось, что это длится вечно, хотя она не удивится, если на деле прошло не больше пятнадцати минут. Элайджа говорит ей, что она должна победить Эстер проявив смелость, выносливость и хитрость. Но как проявить это всё, когда сейчас она чувствовала себя, как никогда — слабой? Она была зажата — как побитый щенок или котёнок, которого избили и выкинули на улицу. Она впервые ловит себя на мысли о том, что её так страшит одиночество и темнота. Адэлис ещё никогда не было так страшно, как сейчас. И если бы не Элайджа, который сейчас держит её за руки, то Эндерсон была бы на грани того, чтобы сойти с ума. Она чувствовала тепло в своих ладонях, тепло от тела другого человека. И, Боже! Сейчас она бы отдала всё, ради того, чтобы просто прижаться к нему и закончить со всем этим кошмарным сном. Но правда была другой… «Я не увижу Элайджу… Не увижу, пока не выберусь от сюда. Не увижу, пока не одержу победу над его матерью. Не увижу, пока не преодолею свои страхи. Эстер устраивает мне конкретное испытание на выдержку и если я его провалю, то… То я даже не знаю, что со мной будет, но что-то мне подсказывает, что живой и невредимой — я точно не вернусь. Тронуться рассудком на двадцать втором году жизни — не моя мечта. Моя мечта — жить, познать жизнь, помогать людям и делать их счастливыми, познать настоящую взрослую любовь и завести большую семью. Разве я смогу сделать всё это, если сейчас вдруг съеду с катушек? Нет… Ведь даже если я проиграю, съеду с катушек, то не факт, что когда вернусь — смогу узнать своих друзей: Кэролайн, Деймона и Элайджу… Они — невероятные! Каждый из них по-своему разный, особенный, со своими тараканами в голове, но каждый из них стал по своему родным. Кэролайн… Наши отношения так смахивают на сестринские, правда кто из нас старше, а кто младше — непонятно, но с ней так комфортно, так хорошо, действительно как с сестрой. Деймон… Тот самый друг, который примчится в любую минуту дня и ночи, как только будет нужен. И, конечно же, прихватит бутылку бурбона, хотя я практически не пью. То, что было между нами — явно не повторится. Просто… помутнение, какой-то эмоциональный всплеск, но не что-то другое. Уверена, он со мной будет согласен. А Элайджа… Как бы это не было банально и сладко, но он по-своему, наверное, влюбляет меня в себя. Как бы странно это не звучало даже в моих бредовых мыслях, но когда я смотрю ему в глаза, то чувствую, как сердце начинает замирать, а тело будто само хочет тянуться к нему. Мне постоянно хочется его обнять, а мысли в последнее время всё чаще бывают заняты именно ним. Между нами особая связь, которая мне не ясна. И я не знаю, что конкретно имею в виду под словосочетанием «влюбляет меня в себя»… Я сама не могу разобраться до конца, что я чувствую конкретно. Всё происходит так быстро! Не остаётся времени даже на то, чтобы подумать, поразмыслить, принять и осознать некоторые вещи. Но одно я знаю точно: я увижу их снова, и буду их помнить. И я разберусь со всем, что творится. Только для начала выберусь от сюда. Мне нужно просто… поверить в себя». Адэлис вдруг остановилась, услышав в голове резкую тишину. Сейчас не звучало ничего: ни насланных на неё слуховых галлюцинаций, ни собственных мыслей, а всё из-за её последней мысли. «Я не верю в себя… Я. Просто. Не. Верю. В. Себя. Вот в чём вся проблема — в доверии, вернее — в его отсутствие. Человек, который верен и уверен в себе, своих силах, а не вешает на себя пустые иллюзии — не подвержен подобным вещам. Никто не может завладеть их разумом. И это… Это моё подсознание, но ловушка Эстер… Элайджа прав! Мы равны! Нет на данный момент среди нас сильнейших! Может быть только победивший и проигравший! Я уверена в себе, но временами не верю в себя, временами беру что-то, что не всегда могу осилить, но или же осиливаю, а потом страдаю из-за нехватки как магических, так и физических сил. Я порой не доверяю своим мыслям, разуму и чувствам. Я склонна ставить под сомнения всё. Недоверие — основа подсознательных страхов. У меня есть страхи, как и у любого человека. И в этом тоже проблема — в страхах, которые вызывают недоверие к самой себе и своим силам»… Все мысли в её голове начали складываться в единую картинку из миллиона маленьких пазлов. Она резко повернулась вправо, заметив, как что-то промелькнуло и перед ней тут же появился человек с искажённым и размазанным лицом. Словно кто-то в фотошопе размылил его. Адэлис вскрикнула и отшатнулась на несколько шагов, а нечто начало наступать на неё. Она не видела со стороны своего испуганного лица, застывшего в ужасе — взгляда и крепко сжатых кулаков. Адэлис понимала лишь одно, и каких усилий ей стоило открыть рот и сказать о том, что она видит. — Одиночество… — прошептала она. — Ты — олицетворение моего одного из самых главных страхов. Так я представлю себе одиночество. Моё одиночество… Без любви, семьи и друзей. Галлюцинация что-то невнятно промычала, но ни на секунду не остановилась, а Адэлис продолжала пятиться назад, чувствуя, как внутри всё трясётся и переворачивается. «Что я делаю не так? Я признала свой страх! Что мне нужно сделать ещё»? «— Своим подсознанием вправе управлять только ты, но ловушку, которую она создала, подвластна только ей, а значит тебе просто нужно найти выход. Тебе нужно победить нашу мать не только магией, но и хитростью, физической и ментальной устойчивостью». Слова Элайджи прозвучали в её голове так резко и неожиданно, что заставили её мозги снова заработать в нужном направлении. «Элайджа говорит, что мне нужно проявить смелость и хитрость… Применять сейчас магию нет смысла. Даже если я на время избавлюсь от этого «нечто», то в скором времени появится другой. Страх можно победить — только проявив смелость. Полностью отдаться ему, заглянуть в глаза и просто принять. Мне нужно перестать отступать и наконец-то посмотреть туда, где должны быть глаза». Адэлис сглотнула, по привычке глубоко вдохнула, чувствуя, как сердце в панике бьётся о грудную клетку. Она понимала, что рассуждать о чём-то — больше нет смысла. Таким действием она просто оттягивает неизбежное и даёт страху сильнее разгуляться в её теле. Резко остановилась и взглянула на остановившееся перед ней нечто. Было страшно. Адэлис казалось, что она чувствовала, как дрожат колени, руки, как в горле пересохло, а пульс сейчас достигал небывалых высот. — Ну и что ты смотришь? — спросила девушка дрожащим голосом. — Да, я боюсь одиночества. Я никогда не была одинока в своей жизни до смерти Джона. И да, одиночество порой сводит меня с ума. Я готова думать о чём угодно, делать что угодно, но лишь бы не слышать мыслей, которые лезут в мою голову, когда мне одиноко. Я готова гулять по ночам, лишь бы не чувствовать давление от стен! И я боюсь, что одиночество просто так не отпустит меня. Я боюсь… Я просто боюсь. Это нормально! Но я знаю, что ты ничего мне не сделаешь. Ты — плод моего воображения, ожившая вдруг галлюцинация по воле одной сумасшедшей ведьмы, которая где-то здесь. А теперь, проваливай. Мне надоело смотреть в твоё за мыленное лицо! И вдруг Адэлис поняла, что страх начал отступать, а на его место начало приходить с трудом сдерживаемый гнев. Эстер не просто хочет проверить её выносливость, а показать ей, что когда Эндерсон одна — она никто. Она просто запуганная девочка, которая оказалась пленницей собственных страхов. И вдруг нечто рассеялось перед ней, словно его никогда и не было. Адэлис оглянулась по сторонам, но так и не увидела его. «Неужели я смогла? Я взглянула в глаза одну из своих страхов, признала его, перестала бежать, как делала это всегда… Но это же ещё не всё, да? Их было по меньшей мере около трёх разных, вроде бы… Значит, скоро появится другой»… Адэлис снова захотелось обхватить себя двумя руками, но поборов своё желание, она этого не сделала. Таким действием она старается спрятать саму себя от всего того, что сейчас творилось вокруг неё, а если она хочет победить, то ей не нужно прятаться, не нужно скрываться. Эстер в любом случае не отпустит её просто так, а ей уже так хочется вернуться домой, вернуться в реальность и просто выдохнуть. Ей хочется скорее пережить этот кошмар. Адэлис посмотрела на свои ладони, снова ощутив тепло чьих-то других рук. Хоть Элайджи рядом не было, но она чувствовала его незримое присутствие и на душе становилось немного легче. Она чувствовала его поддержку, его волнение, которое ей всё же удалось считывать. И она не понимала, почему он так относится к ней: теплее, чем кому-то ещё. И она узнает это, и многое другое, как только вернётся. «Я найду способ выбраться от сюда»! Вдруг позади себя девушка услышала неприятное шипение от которого у неё тут же пробежали мурашки по телу, а спина буквально заледенела. Она застыла — как вкопанная, не в силах сделать шаг вперёд или повернутся, чтобы встретится лицом к лицу с очередным страхом. «Господи, только не змеи. Молю, только не змеи»… Но прозвучавшее в ответ шипение явно говорило о другом. Там — змеи. И судя по достаточно громкому шипению — их там много. «Я могу стоять так хоть час, хоть два. Но какой в этом толк? Страх не отступит, пока я не приму его, пока не взгляну в глаза». Собрав всю волю в кулак, Адэлис медленно повернулась, встречаясь лицом к лицу с чем-то, что по телосложению напоминало человека, вот только вместо человеческой головы — была змеиная, а вместо рук было множество других небольших и тоненьких змеек, которые напоминали гадюк. «Это же ад какой-то»… И вдруг Адэлис в голову пришёл немного странный вопрос, который даже на секунду её развеселил. «Интересно, а это шипение может сойти за парселтангский язык? В любом случае, мне это мало чем поможет. Я не наследник Слизерина». В этот раз Адэлис не собиралась бежать. Она просто стояла, пока очередная галлюцинация приближалась к ней. Нечто смотрело на неё своими большими змеиными глазами, которые проникали в самую душу и леденили кровь. — Ты боиш-шся меня? — спросило нечто. Адэлис сглотнула и ответила: — Сложно ответить правду очередной галлюцинации, которой даже в природе нет. Не боюсь. Вдруг одна из змеек, которая была на месте рук, приблизилась к Адэлис и начала ползти по её руке вверх. «Адэлис, спокойно! Только спокойно! Это не правда! Это галлюцинация»! — Ты врёшь, — прошипел тот в ответ, видя мелкую дрожь в теле смертной. Адэлис опустила взгляд на змею и аккуратно, дрожащей рукой, дотронулась до неё. Ожидаемый крик застрял где-то посреди горла болезненным комом, а руки совсем похолодели от одолевшего ужаса. Трясущимися руками она подняла эту змейку на уровень своих глаз, стараясь не обращать внимание на протестующее шипение. Главное, на чём Эндерсон сейчас сосредотачивалась, это на том, что не в коем случае нельзя слышать свои мысли, свой страх, который тут же её парализует, если она хотя бы чуть-чуть зацепится за него. — Мои страхи начинают перерастать в гнев, а в гневе мне не страшно ничего, потому что в таком состоянии я способна лишь на одно — на убийства. Какими бы они не были… Нечто даже не успело среагировать, как вдруг ведьма прямо на его глазах разорвала маленькую змею в своих руках, которая тут же превратилась в чёрный дым, как и то, что стояло напротив неё. «Боже! Боже! Боже! Я сделала это… Очередной страх пройден. Что будет последним? Какой страх она выберет»? — Сколько можно, Эстер? — прокричала Адэлис, крутясь по сторонам на одном месте. — Покажись! Давай покончим с этим! Вдруг раздался тихий женский смех, который заполнил всё пространство. — Всё не так просто, Адэлис. Впереди последняя проверка на выносливость. Посмотрим, как ты справишься со своим главным страхом. Адэлис прикрыла глаза, чувствуя взорвавшееся в себе раздражение, но когда хотела высказать ведьме очередную порцию не самых культурных выражений, вокруг всё вдруг зашаталось, затряслось, словно это место оказалось во власти землетрясения. Но Адэлис понимала, что это очередной трюк Эстер. Но проблема была в том, что землетрясение её не страшило. Что тогда придумала ведьма? Открыв глаза, Адэлис поняла, что стоит посреди уже известного ей леса. Можно было бы пошутить, но что-то ей подсказывало, что увидеть ей нужно что-то другое. Эндерсон медленно направилась вглубь леса, внимательно прислушиваясь к различным звукам, но не слышала ничего. Вокруг была одна сплошная тишина. Казалось, что весь мир умер в одночасье. Как вдруг Адэлис учуяла запах гари и поспешила туда, где видела большое количество дыма. Прибежав на место, она по привычке выставила руку вперёд и сделала выброс магической энергии, который тут же прогнал весь скопившийся дым и сдул горящий огонь, оставив на земле лишь чёрные следы и сожжённые листья, но восставшая перед ней картина с ужасом заставила Адэлис отшатнутся на три шага назад. Глаза расширились в испуге и бегали по каждому лежащему на земле трупу. На этой лесной поляне были все те, кто сейчас хоть что-то значит для неё. Адэлис на трясущихся ногах подошла к тому, кто был ближе всех, присела и перевернула неживого древнего на спину. На белой рубашке было большое окровавленное пятно и дырка прямо посреди груди. — Моя Вселенная… — прошептала девушка одними губами, смотря на него поражённым и полным ужаса — взглядом. — Элайджа… В глазах застыла ужасная непроглядная пелена, которая щипала глаза. Адэлис дотронулась дрожащей рукой до его груди, почувствовав на ладони холодную кровь. — Нет… Нет… — мямлила она, смотрев на свои трясущиеся и измазанные в крови — ладони. — Это не правда… не правда. Взгляд тут же промчался по всем, кто тут был: Деймон, Кэролайн, Александр, Ральф… Каждый из них был мёртв, а самое ужасное осознание сорвалось с губ так неосознанно и так неожиданно, что она сама вздрогнула от произнесённых собою слов. — Мертвы из-за меня… Это ты мне хочешь показать? — тут прокричала Адэлис, так и не убирая рук с Элайджи. — Хочешь напугать меня тем, что если я продолжу биться против вас, то это меня ожидает? Но в ответ ей прозвучала лишь мёртвая тишина. Адэлис посмотрела на Элайджу, тело которого было полностью серым и покрытым выпирающими чёрными венами, вот только глаза были открытыми. И лучше бы она в них не смотрела… Его глаза застыли в леденящем ужасе. Будто то, что Элайджа увидел перед самой смертью — было самым страшным, что он когда-либо видел. Адэлис понимала, что всё это не по-настоящему. Знала, что это проверка. И знала, что смерть всех близких и дорогих людей — её самый главный страх. Эстер специально оставила его напоследок, по-любому желая показать это так, словно они умерли из-за неё. И если бы это было так, то Адэлис предпочла бы умереть самой, лишь бы не чувствовать и не нести этот груз до конца своей жизни. Она закусила свои губы, сдерживая рвущиеся наружу слёзы и болезненные рыдания. Она не переживёт, если потеряет ещё кого-то… «Когда я только приехала сюда, то единственное, чего я хотела — это ни с кем не сближаться. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Но… Никогда не говори «никогда». Сначала появился Деймон, с которым я сблизилась почти сразу. Затем Кэролайн. И Элайджа, с которым мы, оказывается, впервые сблизились четыре года назад. Тут же Александр, и Ральф… Тут все, кто мне дорог. И потерять любого из них, будет равносильно тому, чтобы умереть самой, по крайней мере какой-то части»… — Но я же не допущу такого, — прошептала ведьма. — Никто из вас не покинет мир живых. Я знаю это… — Но это случится, если ты продолжишь вести себя так же глупо, — раздался женский голос где-то в метрах пяти от неё. Адэлис подняла голову, смотря на медленно приближавшуюся к ней Эстер покрасневшими и опухавшими глазами от слёз и злости. — Так, да? — сквозь слёзы хмыкнула Адэлис. — Шантаж через смерть моих друзей. Так вы добиваетесь своих целей? Матушка природа не наделила ораторскими и лидерскими качествами и всё, на что вы способны — это на шантаж? — Это не шантаж, девочка, — покачала головой Эстер, с поразительной элегантностью переступая через трупы. — Это то, что будет, если ты продолжишь стоять на стороне тех, кто не должен жить. — Вы не должны жить! — прокричала Адэлис так громко, что если бы это происходило в реальности, то её наверняка бы услышали в центре города. — Вы! И все те, кто думает так же! Вы не Боги! Поймите это! Если бы миру не нужно было это зло, то никто бы не дал вам создать их! Духи что, идиоты, по вашему? — Ты не знаешь, о чём говоришь! — возразила Эстер. — Тогда никто не знал, к чему это всё приведёт! — Хватит врать! — снова прокричала Адэлис, понимая, что все чувства начинают смешиваться воедино. Она даже не почувствовала, как её глаза сверкнули оранжевым цветом. — Они всегда знают, что к чему приводит! Я не начинающая ведьма, чтобы вешать мне такую лапшу на уши! Я общалась с некромантами, которые работают на ваш мир, и каждый их них по головной говорит, что вы знаете, к чему всё это приведёт! А это значит, что на тот момент, духи обвели вас вокруг пальца, сказав, что ничего не знают. Возможно, для того самого «равновесия» им нужна была подобная тьма в мире. — Этого не может быть, — покачала головой Эстер. — Они так не поступают. — Правда? — Адэлис злобно посмотрела на неё, поднявшись на ноги. — А как сейчас поступаете вы, прародительница? Вы намереваетесь свести меня с ума — моими же страхами. Вы пытаетесь добиться того, чтобы я примкнула вам — путём шантажа! — Эстер почему-то молчала, как вдруг, Адэлис вспомнила об ещё одно варианте развития событий. — Либо, есть ещё один вариант: духи предупредили вас, а вы ослушались, пойдя на поводу мужа-тирана. Так где кроется истинная правда? Вдруг все умершие пропали с поляны, а иллюзия леса пала и они снова оказались в кромешной тьме. Адэлис видела летящие в неё молнии, которые через взгляд были направлены в её адрес. Вдруг Эстер подняла руку и сделала один мощный выброс магической энергии, который отбросил ведьму Эндерсон на пару метров. — Там, где ты её не узнаешь. — Почему же? — спросила Адэлис, поднявшись на ноги и опустив руки, проверяя летающую вокруг энергию и ища то, что нужно ей. — Вы боитесь, что эту правду узнают ваши дети? Конечно! Как только очнусь, тут же расскажу им о том, что мать ослушалась духов и пошла на поводу мужа. Адэлис создала большой огненный шар и отправила его в ведьму Майклсон, которая завертела пальцами воронку и огненный шар остановился рядом с ней и тут же потух. — С чего ты взяла, что правда такова? — спросила Эстер. — Интуиция подсказывает. А вы сами знаете, ведьм она подводит редко. — К сожалению. Адэлис вдруг рассмеялась, опустив руку, так и не создав очередную сферу. — Так я права? Вы ослушались духов? — Я хотела защитить своих детей, сделав их неуязвимыми ко всему! Духи не дали мне добро на это, но Майкл настоял. Смерть Хенрика, нашего второго ребёнка, стало последним сильным ударом. И больше мы не хотели испытывать чего-то подобного. — И неужели духи не рассказали тебе о том, что существует куча заклинаний на регенерацию? — продолжала не верить Адэлис. — Почему ты решила создать вампиров? Почему ты не захотела проводить ритуал каждые пол года на регенерацию, которая бы поддерживала их тело? — Конечно, сказали! Я и сама знала о таких! — Эстер выдохнула и так же опустила руку. — Я хотела сделать именно то, о чём говоришь ты. Выделять по часу на ритуал раз в пол года — дело не сложное, но Майкл настоял на том, что они должны быть не только не просто сильными и выносливыми, а непобедимыми самой Смертью. Они должны были быть супер быстрыми, чтобы сумели уйти от волков; чтобы могли слышать за километры и обнаруживать опасность; чтобы были сильными, и были способными устранить любую угрозу. Конечно, так как они были созданы магией ведьм, моим детям передались такие способности как: принуждение разума; телепатия, которая включает в себя: манипуляцию сновидениями, создание иллюзий и прочие способности внушения. Моё заклинание не было таким совершенным, каким его делают по слухам спустя тысячу лет. Из-за того, что я не стала слушать духов, я не знала, что им придётся питаться человеческой кровью, чтобы выжить. Я подумать не могла, что моя магия превратит их в чудовищ! — У каждой тёмной магии есть свои необратимые последствия, Эстер. Ты должна это знать, ведь являешься сильнейшей ведьмой, которая когда-то жила на этой земле! Или ты думала, что заклинание бессмертия — светлое и невинное добро? Нет! Ты в прямом смысле нарушила все законы природы, вашего любимого «равновесия», пошла против самой Смерти, сделав вот это! То, что твои дети стали чудовищами, какими ты их называешь — только твоя вина и Майкла. Если бы ты послушала духов, а не своего придурковатого мужа, то сейчас бы спокойно покоилась уже одиннадцатый век, а не пыталась бы уничтожить собственных детей! — Поэтому я и хочу всё исправить! Я хочу положить конец тому, что однажды создала по глупости, пойдя на поводу у мужа! Просто помоги мне избавить мир от вампиров! Не мешай! Не помогай моим детям! И тогда все твои друзья останутся живы. Никто другой не пострадает. — Только проблема в том, Эстер, что твои дети — мои друзья, мои союзники и приятели. И у каждого из них своя ветка вампиров, которые от части являются их «детьми». И ты хочешь убить не только своих детей, но и сотни тысяч, а то и миллионов других людей, которые были созданы за эти десять веков?! Не слишком ли эгоистично? — Другого выхода нет. Умрёт каждый, кто стал монстром по вине моих детей. — По твоей вине! — прокричала Адэлис. — По твоей и Майкла. Скажи мне, Клаус или, может быть, Элайджа, сами просили тебя обратить их в вампиров? — Эстер молчала. — Конечно, нет. Вина лежит на вас, и вы должны наблюдать за этим ещё минимум тысячу лет. И если вдруг ваши дети однажды умрут, то только по законам Вселенной, а не сумасшедших духов. А пока я всё ещё жива, с удовольствием прослежу за этим. Я ведь Эндерсон, а у нас в крови идти против придуманных ведьмовских правил и равновесий. — Ты думаешь, я не найду способа избавиться от тебя? Ты, по сравнению со мной — начинающая ведьма. Ты зависишь от страхов, чувств и эмоций. Ты в жизни не одержишь победы, пока будешь зависеть от этого. — Смело говорить это, стоя здесь — мёртвой. Если однажды оживёшь, то приходи и мы решим это. Я рада буду убить прародительницу вампиров. — Да, я мертва, но ты жива. И несмотря на то, что ты заперта в своём сознании, я могу убить тебя. — Так попытайся, — Адэлис раскинула руки в сторону и тут же почувствовала, как вокруг неё что-то закрутилось. Ведьма Эндерсон посмотрела на свои руки, которые обвила темнота и принялась высасывать из неё магию. «Так значит, да»? Адэлис прикрыла глаза, мысленно начиная призывать все остатки магической силы, которые в ней остались. Её ладони медленно начали светиться белым светом, с каждой секундой разгораясь всё ярче. Светлая энергия стремительно текла по её венам прямо к сердцу. И когда она почувствовала, что в её сердце больше не осталось места тьме, то выпустила всю накопившуюся светлую энергию, уничтожая окружившую её тьму. — Плохой трюк, — цокнула она. — Я, конечно, не святая, но света во мне куда больше, чем тьмы. И получается, что я тем самым могу уничтожить тьму, которая скопилась вокруг меня. Адэлис сложила ладони лодочкой, наблюдая за тем, как тут же в них принялся формироваться шар светлой энергии, которую она не так давно демонстрировала Деймону. В её энергетическое поле прилетело несколько энергетических тёмных сфер, которые были созданы Эстер, но свет, который Адэлис сейчас держала в своих ладонях, успешно отвергал их, хоть она и чувствовала растущее недомогание всё больше. — Знаешь в чём твоя ошибка? — спросила Адэлис. — Тебе нужно было использовать высшую магию духов, чтобы уничтожить меня, а ты решила расправиться со мной использовав одну тьму. Мало. По вытянувшемуся лицу Эстер, Адэлис поняла, что, то, что она задумала — работает. Эстер, которая смотрела куда-то за спину Адэлис, видела стремительно приближавшийся свет, который поглощал всю тьму вокруг. — И Элайджа был прав, — с улыбкой произнесла Адэлис. — Хоть и ловушка была создана тобой, но ты потеряла над ней контроль, когда вступила со мной в дискуссию. Поэтому, кто бы говорил о слабостях и выносливости, Эстер. Ты повелась буквально на каждый отвлекающий манёвр: пустые магические сферы, споры и ложные телодвижения. Ты обращала внимание на округу, пока я рушила созданное тобою в своей же голове — силой телепатии. Я победила тебя, использовав хитрость. Я преодолела твои пытки, не сошла с ума, укрепив свою выносливость. А теперь одержу окончательную победу магией. Distruge întunericul! Энергетическая сфера ослепляющего света сорвалась с рук Адэлис. Эстер даже не дёргалась, принимая это как должное, как заслуженное поражение, но на прощание она сказала: — Это не последняя наша встреча. Поздравляю с победой. И всё, что Адэлис увидела перед тем, как покинуть это место, тёмно-карий, пропитанный злостью и ненавистью взгляд — Эстер Майклсон.* * *
Элайджа ни на секунду не отвёл своего взгляда с её лица, но с того момента, как Адэлис перестала говорить и, по-видимому, слышать, ему показалось, что прошёл не один час. И несколько раз он сильно пугался, когда слышал, что ритм её сердца замедлялся или стремительно рос. Когда она резко холодела, и когда резко оказывалась пленницей жара. И когда она заплакала в последний раз, так сильно и сдавленно, кусая губы чуть ли не до крови, словно её тело даже здесь пыталось не издать любого лишнего звука, Элайдже казалось, что он вот-вот разнесёт весь этот дом. Он был готов рыть землю, сносить стены, делать хоть что-то, чтобы оказаться там, где сейчас была она! Но всё, что он делал, это продолжал держать её за руки так крепко, словно боялся, что если вдруг отпустит, то Адэлис исчезнет — как вдруг нагрянувшее видение. Элайджа не был особо верующим, но сейчас он был готов начать молится всем ему известным Богам, лишь бы только девушка вернулась целой и невредимой. Ребекка всё это время была рядом с ним и Колом. Странно, но брат до сих пор не очнулся. Его состояние абсолютно не поменялось. И Ребекка догадывалась, почему так могло быть. Если дело действительно в их матери, то она могла высосать магическую энергию, примерно до отметки «опасно для вампирского здоровья». И если Кол не очнётся в течение десяти минут, значит он не очнётся минимум до вечера, пока вся его тёмная энергия не восстановится. И вот, сердце Адэлис снова ускорило ход, а ресницы впервые за всё это время задрожали. Элайджа тут же оживился, замечая каждое микродвижение её тела, каждый тяжёлый вздох и дрогнувший мускул на лице. Всего пара секунд и её глаза медленно открылись. Адэлис видела перед собой всё очень размыто, даже Элайджу, который уже что-то начал говорить ей, то же был весь размытым. — Как ты? Всё хорошо? — услышала она лишь последние заданные им вопросы. Адэлис ничего не ответила, до сих пор не веря в то, что она находится в реальности, а не в своём кошмарном сне, который устроила ей Эстер. Ведьма Эндерсон медленно поднялась на ноги под удивлённые взгляды первородных, не отпуская руки Элайджи. — Пожалуйста, не молчи, — Элайджа заправил прядь волос ей за ухо, заглядывая в потерянные зелено-карие глаза. — Скажи, что с тобой всё хорошо. — Элайджа, — сорвалось его имя с её губ. И это было так неверующи… Так, словно то, что она видит, может быть нереально. — Это правда ты? Это не галлюцинация? — Нет, — ответила он, не сводя с неё волнующегося взгляда. — Ты вернулась! — Я вернулась… — повторила она, счастливо улыбаясь. — Вернулась… Но счастье было не долгим, всё, что Адэлис успела сделать, прежде чем потерять сознание, это схватится за сердце и посмотреть на Элайджу закатившимися глазами. Древний тут же поймал её на руки, прислушавшись к еле-еле бьющемуся сердцу. — Что с ней? — спросила Ребекка, не успев понять, что произошло. — Я не знаю, но мне это не нравится. Её сердце работает нестабильно. Нам пора. — Постой, — окликнула его Ребекка. — Если в её организме кровь вампира, то ей ничего не угрожает! — Ты сама знаешь, сестра, наша кровь не всё может вылечить. Тем более, что она потратила огромное количество магической энергии. — Тогда поспеши, брат. Я справлюсь. — Будь осторожна, сестра. И спасибо тебе. Уже через секунду Ребекка услышала, как входная дверь хлопнула. Она подняла Кола и телепортировалась на второй этаж в его спальню. Разместив брата на кровати, она подошла к высокой тумбочке, открыла её и обнаружила там встроенный холодильник и пару пакетиков с кровью. Достав два, она быстро вернулась к кровати и аккуратно напоила Кола одним пакетиком. Ребекка уже понимала, что вечером, если, конечно, её брат очнётся, то её саму будет ждать о-о-очень непростой разговор. Что-то ей подсказывало, что Кол просто так не поверил в то, что она не видела Элайджу во время осмотра территории. Но до вечера у неё прилично времени, а это значит, что у неё будет достаточно часов на то, чтобы придумать достойную отмазку. Покинув комнату, она тут же вернулась в зал, где всё происходило и посмотрела на лежачего рядом с пыточными стульями Клиффорда. «Помочь или не помочь? Он, конечно, последний урод, но всё же человек, и так же брат Александра»… Взвесив все «за» и «против», Ребекка оказалась рядом с парнем и прислушалась к его дыханию и сердцебиению. «Ух, хорошо тебя Кэролайн вырубила, но ты всё же жив». Вампирша прокусила своё запястье и прислонила его к сухим и неподвижным губам парня. Ребекка знала, что в течение двадцати минут должны вернутся родители Адэлис и папаша братьев Сальваторе, а это значит, что у неё не так много времени на то, чтобы привести в порядок весь первый этаж…* * *
Деймон припарковал свою машину у самого въезда на кладбище и оценивающе присвистнул. — Симпатично. Сколько ему уже лет? — спросил Сальваторе, выходя из машины. — Около трёх веков, — ответил Клаус и решительным шагом направился вперёд. Деймон ухмыльнулся, идя чуть позади уверенного гибрида. — Так, значит, здесь находится весь ведьмовской обитель зла? — За частую. Обычно Давина управляет ведьмами, но сейчас она в отъезде. И, видать, эти превосходные создания почувствовали, что им ослабили поводок. Ну, это я поправлю. Затяну так, что с трудом смогут вздохнуть. — Ну, за то трупы вывозить не придётся. Клаус хмыкнул, изображая довольную улыбку, когда они преодолели очередной проход. Он слышал множество разных женских голосов прямо у того злополучного места, которое он однажды хотел сжечь и взорвать настолько, чтобы там камень на камне не лежал, но повезло же ему иметь такого брата, как Элайджу, который уже на пол пути к свершению заветной цели, нашёл Клауса и отговорил от такого поступка… Встряхнув головой, тем самым прогнав ненужные воспоминания, он вдруг остановился в шаге до поворота, выставив руку в сторону, не давая Деймону пройти дальше. Сальваторе не понимающе взмахнул руками, решив всё же промолчать. Клаус жестом показал ему, чтобы тот вёл себя тихо и они притаились за стеной склепа. — Разве они не почувствуют нашей энергии? — полушёпотом спросил Деймон. — Не сравнивай эту кучку любительниц с Адэлис, Фреей и прочими ведьмами, которые способны на это. Они сильны только здесь, и только когда вместе. И такими фокусами не обладают. Деймон вкинул бровями и разочарованно вздохнул. — Получается, с ними даже толком не по развлекаешься перед смертью? Клаус довольно хмыкнул. — Нас могут позабавить их крики. — На оперу я могу сходить и в театр. Клаус рассмеялся, но когда вдруг услышал промелькнувшую в разговоре ведьм свою фамилию, то примолк одновременно с Деймоном. — Давина прогнулась под этими монстрами, полюбив одного из них! Если дело так пойдёт и дальше, то ведьмы и колдуны этого города перестанут существовать и колдовать, когда им захочется! — восторженная толпа тут же поддержала ту, кто так громко выступала. — Сначала был Марсель, который забрал у нас возможность колдовать в принципе, а теперь Клаус Майклсон, который при любом запахе колдовства готов снести нам головы, подозревая каждого человека в заговоре против него одного! Ведьмы этого города потеряли право на своё слово и на то, чтобы колдовать и проводить ритуалы, когда мы сами того захотим! Так давайте вернём себе законные права! Деймон удивлённо посмотрел на смирно стоящего гибрида, ноздри которого расширились как у быка. Не успел Сальваторе сказать хоть что-то, как тут же перед ним появился указательный палец Клауса и прозвучал глухой угрожающий тон: — Заткнись. — Ведьмы Нового Орлеана, я призываю вас восстать и выйти из тьмы страха! Мы вместе бросим вызов Майклсонам! Даже если понадобится, мы ляжем костями, но вернём право голоса и право на законное использование собственных магических способностей! Толпа снова восторженно заверещала, засвистела и закричала всякие подбадривающие слова. — Я правильно услышал, — начал Сальваторе, — она сказала: «даже если ляжем костями»? Они с Клаусом одновременно выглянули из-за склепа, отмечая обстановку. — Три ведьмы сзади — мои, — сказал Деймон. — А этот громкоговоритель — мой, — сказал гибрид. — Ты первый. Деймон тут же телепортировался туда, свернув одной из ведьм шею, а двум другим тут же вырывал сердце. Толпа удивлённо и испуганно взвизгнула, когда увидела море крови, которое растеклось под их ногам, и вампира, который с дьявольской улыбкой держал в окровавленных руках два уже не бьющихся сердца. — Bonjour, дамы, — помахал им Деймон. — Чудно выглядите, — заметил он, по их перепуганным до смерти лицам. Ведьмы тут же подняли свои руки, намереваясь атаковать вампира, как вдруг раздался ещё один неожиданный голос позади них. — Если хоть что-то сделаете ему, то с плеч вашего организатора слетит очаровательная белокурая голова, — прорычал Клаус. — По лицам вижу, не ожидали. Деймон с довольной улыбкой выжал кровь из органов и наугад кинул их в стоящих неподалёку ведьм, которые отпрянули назад с таким ужасом на лице, будто он кинул в них что-то похуже, чем небьющиеся человеческие сердца. — Да ладно вам, — ухмыльнулся Сальваторе. — Вы и не с таким работаете. Я знаю. — Кто ты такой? — спросила одна из ведьм в толпе. — Деймон Сальваторе, — по толпе было сложно не заметить пробежавшиеся шепотки. — Но волновать вас сейчас должен не я, а он. Клаус, — обратился к нему вампир, — где кровавое шоу? Я ожидал мясо, — играл на нервах присутствующих ведьм — вампир. Клаус, как истинный любитель всяких безумств, довольно улыбнулся и посильнее сжал шею трясущейся в его руках девушки. — Будет, — кивнул он. — Как только ты, Марил, соизволишь объяснить, какого чёрта, вы тут делаете? — Обычная ведьмовская сходка, — попыталась соврать та. — Ничего такого. — Тц-тц-тц, — покачал головой Деймон, — не хорошо обманывать. Тем более его. — Верно, — кивнул Клаус. — И вы знаете это, как никто другой. Ты же понимаешь, что я всё слышал, Марил? — Тогда зачем спрашиваешь? — прохрипела та. — Надеялся, что у тебя хватит смелости взглянуть страху в глаза. Ты же собиралась бросить вызов моей семье и лечь костями на пороге моего дома или даже этого кладбища. А сейчас, — Клаус одной рукой убрал прядь её волос и прошептал ей на ухо, — ты не можешь даже сказать части того, что верещала тут не меньше десяти минут. Ты жалкая, трусливая мышь, которая только и может управлять этой толпой глупых ведьм. В одночасье голова Марил тут же слетела с плеч и покатилась по каменной кладке, оставляя кровяной след. Толпа испуганно сделала пару шагов назад, как тут же кто-то натолкнулся на не менее кровожадного Деймона, который перегородил им дорогу к обходу. — Ведьмы Нового Орлеана! — громко заговорил Клаус. — Это не ваш лидер! Какое право вы имели ослушаться указаний своего настоящего лидера, когда решили прийти сюда и собирались пойти против моей семьи? Давина дала вам чёткие указания, которым вы должны были следовать вплоть до её возвращения. Если вас что-то не устраивало, то нужно было говорить ей в тот же день, а не замышлять восстание бледных скелетов с непонятно кем! Клаус вышел ближе к народу, осмотрев каждого, кто пришёл сюда, пристальным и съедающим всё в округе — взглядом. — Повторяю, какое право вы имели просто так взять и ослушаться своего лидера? — Мы хотим свободы! — кто-то прокричал из толпы. — Мы хотим права на слово! — Мы хотим колдовать тогда, когда сами решим! — Мы устали быть пленниками твоей паранойи! Вдруг к Клаусу вышла одна ведьма в чёрном плаще. Она сняла с головы капюшон, позволяя длинным чёрным волосам раскинутся по спине и свисать так, как им заблагорассудиться. Её решительный взгляд ярко-зеленых был направлен на заинтересованного гибрида. — Кто ты такой, чтобы запрещать ведьмам магию? — в лоб спросила та. Деймон даже приподнялся на носочки, чтобы разглядеть эту бессмертную, но он никак не мог увидеть её лица. Ведьма стояла спиной к нему. — Я король этого города! И в нём действуют мои правила, — властным тоном ответил Клаус. — А кто ты? Ведьма вдруг широко улыбнулась, поняв, что он её не знает. — Раз ты меня не знаешь, то оставим это в тайне… Король? Так где же твоя корона, король? Толпа удивлённо охнула, а кто-то даже прикрыл рот. Никто, кроме Давины, не дерзил Клаусу в открытую, стоя на расстояние вытянутой руки. — Я готов тебе её продемонстрировать, когда вы все до одной умрёте от моей руки. — Только смертью угрожать можешь? — тут же спросила она. — Меня этим не напугаешь. — Кого-то мне это напоминает, — сказал Деймон. — Ведьма! Неизвестная склонила голову на бок, давая понять, что она его слушает, но подозрительного взгляда с Клауса не свела, зная, что этого гибрида нельзя упускать из виду. — Тебе, случайно, не знакома Адэлис Эндерсон? Клаус, который внимательно всматривался в бронзовое лицо незнакомки, вдруг увидел появившуюся хитрую улыбку. — Кто же не знает известную и древнюю линию магического рода Эндерсонов? — хитро улыбнулась она. — А если речь именно о ней, то… может да, а может нет. Клаус грубо взял ту за локоть, сверкнув глазами. — Отвечай ему, ведьма. — А иначе что? Снова будешь угрожать или убьёшь меня? Деймон растолкал всех ведьм, что были на его пути и подошёл к Клаусу, всматриваясь в лицо самодовольной ведьмы. — Кассандра Кооллингвуд. У вас с Адэлис схожий боевой нрав. Собственно, это неудивительно, ведь вы когда-то были лучшими подругами. По толпе вновь прошли оживлённые шепотки, а Клаус смотрел на Деймона так, словно тот сморозил что-то такое, что никак нельзя было ожидать. — Передайте Адэлис «привет». Скоро увидимся. Клаус в эту же секунду крепче сжал её локоть, но девушка, как и весь ковен Орлеанских ведьм, в момент исчез, словно их тут никогда не было. — Я жду объяснений, приятель, — произнёс гибрид, недружелюбно шипя.* * *
Пиканье медицинского оборудования раздавалось на всю палату и разрезало повисшую в воздухе тишину. Элайджа сидел в кресле, иногда посматривая на монитор и на спускающуюся всё ниже к полу бумагу, на которой записывались данные о работе сердца. Адэлис так и не приходила в себя за всё это время. И это было хуже всего. Элайджа пока не знал, что думать, в чём была проблема: в потере колоссального объёма магической энергии или в переутомление за последние дни. Вдруг дверь открылась и в палату зашёл высокий тёмноволосый мужчина, на вид которому было около сорока пяти лет. Элайджа тут же поднялся, не сводя с доктора пристального взгляда. — Анализы готовы, мистер Фриман? — Подождите минуту, мистер Майклсон, — ответил мужчина, оторвав бумагу от аппарата, рассматривая всю кардиограмму. Элайджа понимающе кивнул, наблюдая за тем, как тот так же несколько раз посмотрел на монитор, прочитал что-то в медицинской карте и через какое-то время спросил: — Так, как вы говорите, ваша девушка потеряла сознание? — монотонным голосом спросил врач. — После сильного испытанного стресса. Понимаете, в последнее время у нас много… профессиональных проблем и мы часто бываем в постоянном нервном напряжении. Я думал, что всё это произошло из-за накопившегося стресса. Вы нашли что-то серьёзное? — Нет, — добродушно улыбнулся тот. — Можете расслабится. Мисс Эндерсон полностью здорова, что естественно для девушек её возраста. Действительно, потеря сознания была вызвана большим пережитым стрессом. Единственное, что я обнаружил по вашему приезду сюда, это — артериальную гипертензию. В простонародье — гипертонию первой степени, которая так же была вызвана полученным стрессом… Сейчас она в полном порядке. Ей просто нужно отдохнуть. Элайджа тихо выдохнул, услышав протяжный вдох со стороны кровати. — Элайджа? — хриплым голосом произнесла девушка, сразу найдя взглядом первородного. — Где я? Древний подошёл к Адэлис, осторожно взяв её за руку, стараясь не задеть подключённые к ней приборы. — В больнице. Всё хорошо, не волнуйся. Недоумение на её лице было достаточно красноречивым для того, кто очнулся спустя час после потери сознания. Врач подошёл к девушке с другой стороны, тепло улыбаясь. — Как вы чувствуете себя, мисс Эндерсон? — Нормально… — неуверенно ответила она, переводя взгляд с Элайджи на доктора. — Только общая слабость… — Это нормально. Пережитый стресс вывел вас из строя. Такое бывает. — Стресс? — спросила Адэлис, повернувшись на Элайджу. — Да. Вы не помните? Ваш возлюбленный сказал, что у вас кризис на работе и вы очень переживаете. У вас не болит голова? «Возлюбленный»?! — Я… — Адэлис прервалась, пытаясь придумать ещё не до конца включившимися мозгами хоть что-то. — Да… Кризис… На работе. И нет, не болит. Врач усмехнулся, наблюдая за тем, как к её щекам снова стал возвращаться румянец. А Элайджа с трудом сдержал улыбку, когда после слов врача об их выдуманном статусе, она посмотрела на него пяти рублёвыми глазами, самым настоящим потерянным взглядом. — Скажите, — вступил в разговор Элайджа, — я могу её забрать домой? Понимаете, Адэлис не любит больницы. Дома ей буде лучше. Врач посмотрел на Элайджу не совсем довольным взглядом, тут же ответив: — Я бы хотел понаблюдать за ней ещё день, но… — Да, домой! — тут же подхватила Адэлис, но мужчины даже не посмотрели на неё. — Есть какие-то угрозы? — спросил древний, прожигая врача пронизывающим взглядом. — Нет, но если вы не будите избегать стрессовых ситуаций, то подобное может повториться. — Даю слово, что я огорожу её от любых стрессовых ситуаций. Если нужно будет, то мы придём сюда завтра или в любой другой день, если нужно повторное обследование. — Что ж… — врач посмотрел на пациентку, которая с трудом скрываемой улыбкой смотрела на Элайджу. — Я подготовлю документы к выписке. Поправляйтесь. Мистер Фриман покинул палату, оставляя возлюбленных наедине. — Ты что, не использовал внушение? — спросила Адэлис, когда Элайджа снова присел рядом с ней. — Я предпочитаю не вмешиваться в работу врачей. Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Да, — кивнула ведьма. — Я же сказала, только слабость. Такое уже было. — Значит, всё это из-за потери большого количества магической энергии? Адэлис молчаливо кивнула и опустила взгляд на свою руку, которую Элайджа по-прежнему крепко сжимал. — Возлюбленный? — спросила она, видя, как тот отвёл взгляд лишь на долю секунды. — Иначе они бы меня не пропустили, а как я уже сказал, не в моих интересах применять внушение на медицинских работниках без весомой на то причины. — Понятно… А где Кэролайн, Бонни и Энзо? — Они у Бонни. Кэролайн хотела поехать с тобой и мной, но я настоял на том, что им нужно уладить конфликт. — Правильно сделал… Иначе остаток месяца будет весьма напряжённым. — А нам это не нужно… — Верно.* * *
— Я не хочу ничего слышать, Фрея! — кричал в телефон Клаус. — Делайте — что хотите, хоть собственным носом проройте каждый дюйм Нового Орлеана, но найдите это ведьму и заточите в нашем подземелье до моего возвращения! — Клаус, ты совсем обезумел? — прозвучал недовольный голос старшей сестры. — Где я тебе её найду?! Она — просто ведьма. У меня даже нет её крови. — Ты знаешь всех ведьм в Новом Орлеане, сестра, а её — нет. Ищите. Ничего другого слышать не хочу. Клаус агрессивно нажал на «отбой» и сунул телефон в карман куртки. Деймон, который всё это время вёл машину до болота, предпочитал молчать. Сейчас одно неаккуратное слово — могло обернуться трагедией. — Как ты узнал её? — спросил Майклсон. — Видел фотографии в телефоне Адэлис, — пояснил последнюю деталь вампир. — Тормози! — приказал гибрид, когда они доехали до конца заасфальтированной дороги. — Дальше пешком. Они одновременно вышли из машины и Сальваторе оценивающе осмотрел всю местность на наличие луж после недавно прошедшего дождя. — Неужели, Элайджа тут тоже ходил в своих дорогих туфлях? Клаус ухмыльнулся, отвечая: — С превеликим удовольствием. — Я одного не понимаю. — Чего? — Как Хейли стала гибридом? Чтобы кого-то обратить, тебе нужна кровь Елены, а Ребекка, пару лет тому назад, лишила тебя всех запасов её крови. Лицо Клауса перекосило, а тяжело вдыхаемый воздух дал понять любопытному вампиру, что он затронул какую-то опасную и сильно натянутую струну. — Тебе это необязательно знать. — Мы же одна команда, — развёл руками вампир. — Почему бы не стать немного откровеннее? Майклсон резко остановился, развернулся и в следующую секунду Деймон уже был прижат к дереву и задыхался из-за крепко сжатой руки на его шее. — Что из сказанного мною раннее, тебе не понятно, Деймон? Это не твоё дело. Перестань совать нос туда, куда не требуется. Деймон вцепился в его руку и одним ловким движением сломал её, оказываясь за спиной у шипящего от боли гибрида. — Хватит, Клаус! Мы в одной команде! Я не прошу тебя посвящать меня во всю вашу семейную драму! Я просто хочу знать, что произошло и почему четыре года назад, у вас текли река крови! Клаус недоумённо хлопнул глазами. — Ты слышал? — Конечно! — хмыкнул тот. — Вампиры боялись соваться на территорию Луизианы из-за этого. Гибрид выдохнул, крепко сжав челюсти и несколько раз закрыв рот, словно всё, что он хотел сказать — было не тем. — Тогда я убивал не вампиров, а ведьм! Ведьмы отняли у нас самое дорогое, что только могла иметь моя семья! Что только мог иметь такой человек, как я! Думай сам, о чём речь… Больше я и слова не скажу. Либо ты идёшь дальше со мной, либо оставайся здесь. Деймон на несколько секунд задержался, пытаясь ухватится за уже зародившиеся в голове теории, но решив, что разберётся с этим позже, поплёлся в след за Клаусом. Что-то ему подсказывало, что ему лучше пойти за этим нервным парнем. Через пару минут они оказались на поляне, по которой ходило множество женщин и мужчин, бегали дети, которые играли в мячик с каким-то черноволосым парнем. Вокруг было пару трейлеров и небольшой домик у озера. Но как только к ним приблизился Клаус, всё веселье в миг испарилось. Дети скрылись за спинами взрослых, а мужчины вышли вперёд, смотря на Клауса и Деймона таким взглядом, словно к ним пожаловали самые главные враги. — Тебя всегда с таким дружелюбием тут встречают? — шёпотом спросил Деймон, видя враждебно настроенные лица. — Ага. Меня здесь не очень любят. — Точнее — ненавидят, — ответил тот самый черноволосый парень, выходя вперёд. — Зачем пришёл? — Джексон, — улыбнулся ему Клаус. — Сказал бы, что рад видеть, но я не любитель врать. Мне нужна Хейли. Где я могу её найти? — Хейли не хочет тебя видеть, — тут же ответил тот. — Уходите. Вампирам и гибридам вроде тебя — тут не место. — Ты знаешь, что я не люблю уходить без того, зачем сюда пришёл. Мне нужна Хейли. И если вы не хотите лишних жертв, то позовите вашу королеву. Иначе я обшарю весь ваш обитель с головы до ног, пока сам её не найду. — Ты явился сюда, после всего, что Хейли пережила из-за тебя и твоей семьи, и теперь тебе хватает наглости что-то требовать? — прорычал оборотень, позволяя глазам сверкнуть янтарём. — Уходи, Клаус. Ты её не увидишь. Клаус уже собрался дёрнуться, как вдруг Деймон появился перед ним, преграждая дорогу. — Не нужно, — прошипел Сальваторе. — Убьёшь ты его, и тогда Хейли точно не станет работать с тобой, а ты знаешь, что тебе это нужно. Остынь, Клаус! Пока эти трое пытались о чём-то договорится, кто-то из волков сбегал в домик у озера и позвал Хейли Маршелл-Кеннер, как того требовал гибрид. — Клаус, — раздался холодный голос волчицы из-за спин волков. Оборотни тут же разделились на две кучки и разошлись по сторонам, позволяя Хейли спокойно пройти через них. — Здравствуй, Хейли, — поздоровался тот с ней, больше даже не замечая такого надоедливого насекомого — как Джексона. — Мне нужно с тобой поговорить. — Разве нам есть о чём? — Иначе я бы не пришёл. Поверь, это срочно. Хейли вдруг обратила внимание на рядом стоящего Деймона, которого никак не ожидала тут увидеть. Но она быстро поняла, что Клаус влип в какую-то историю с жителями Мистик-Фоллс. Снова. — Меня не интересует твоё «срочное», Клаус. Я предупреждала, что тебе здесь никто не будет рад. Включая меня. Я говорила тебе, что если ты… — Что если я приду сюда, то ты убьёшь меня, — закончил за неё гибрид, с трудом удержавшись от того, чтобы закатить глаза. — Послушай, — он оказался рядом с ней, перейдя на полушёпот, — тогда не только ты понесла эту потерю. Я тоже, Хейли. И вся моя семья. Мы все скорбели. Но никто из нас не виноват в этом. Все, кто был виноват — давно отправились на тот свет. Мы отомстили всем за смерть нашей дочери. Всему городу. Каждой ведьме и оборотню. Каждому, кто хоть как-то был причастен к случившемуся. Я знаю, что ты ненавидишь меня и всю мою семью… И я обещал, дал тебе слово, что никогда не переступлю порог твоей территории, если не будет на то особой причины. Поверь, сейчас эта причина есть. У меня есть то, что по праву принадлежит тебе. Если ты не веришь мне, то можешь взять его, — он кивнул на Джексена. — Но я бы хотел, чтобы это было только между мной, Деймоном и тобой. — Что может быть общего у нас с тобой и с ним? — кивнула она на Сальваторе. — Узнаешь, если пройдёшь десять метров до машины. — Хейли, ты не обязана… — попытался влезть Джексон, но оказался прерван Клаусом. — Не лезь не в своё дело, волчонок. Смиренно выдохнув, понимая, что Клаус не уйдёт от сюда, пока не получит то, что хочет, Хейли сказала: — Хорошо. Я пойду, — волчица обернулась на Джексона. — Одна. — Хейли! — попытался остановить её Джексен, но наткнулся на сверкающий взгляд гибрида. — Она же сказала, что пойдёт одна. Охраняй дом. Джексон посмотрел на Клауса взглядом полном ненависти, но Майклсон умело проигнорировал его, удаляясь вместе с Хейли и Деймоном всё дальше. — Всё нормально! — заявил Джексон стае. — Хейли скоро вернётся. Возвращайтесь к своим делам! До машины эти трое шли в сопровождение напряжённой тишины. Деймон, конечно, был в шоке с того, что он услышал. «У Клауса была дочь… Но как это возможно? Он же мёртв»… Вопросов в голове крутилась куча, а ответов так и не находилось, что не могло не раздражать. Но теперь Деймон понял, почему всё то время, которое они находятся в Новом Орлеане, Клаус до невозможности нервный и дёргается каждый раз, как кто-то нарушает его личные границы. Всё дело в том, что когда-то произошло в этом городе. «Но что произошло конкретно? Как умерла эта девочка? И как Хейли стала гибридом»? Деймон боковым зрением посмотрел на поникшего Клауса, который молча смотрел себе под ноги, о чём-то размышляя. На удивление для самого себя, Сальваторе вдруг ощутил вспыхнувшее в нём сожаление. В этот же момент он перевёл взгляд на Хейли, которая смотрела в противоположную сторону леса, не желая даже смотреть на него или Клауса. Как только они оказались у багажника, Деймон открыл его и Клаус достал чёрный чемодан, который тут же открыл и продемонстрировал Хейли три одинаковых клинка. — Кинжалы? И причём тут я? — не понимала девушка. — Присмотрись. Волчица нависла над кинжалами, тут же останавливаясь взглядом на короне льва со знаком полумесяца, которая была эдентична метке на её плече. Дальше её взгляд скользнул на глаза, вместо которых сверкало два маленьких камушка лазурита и на магическую сферу в лапе, которая переливалась всеми цветами радуги. — Лазурит — камень защитник для вампиров от солнца. Полумесяц — метка моей стаи. Магическая сфера — что-то связанное с ведьмами, — Хейли озвучила свои предположения. — Из всего этого, связана со мной только метка. Что это, Клаус? — Это кинжалы, которые способны уничтожить душу любого магического существа. Достаточно проткнуть этим кинжалом сердце и всё. — Откуда ты знаешь? — Я охотился за ним столетиями. День назад мы договорились с одной ведьмой, которая на данный момент является хранительницей этих кинжалов. Их создателями являются трое сильнейших лидеров сверхъестественных фракций: Гастааф Лабонэр — оборотни, Вальдемара Эндерсон — ведьмы и Майкл Майклсон — вампиры. Однако, я не удостоен такой чести, в отличие от тебя. — Как это понимать? — Я не родной сын Майкла, Хейли, — напомнил ей Клаус. — Кинжалы были созданы сильнейшими лидерами двенадцатого века. Кинжалы подчиняются только тем, в ком течёт кровь их создателей и тому, кто является хранителем. Ты — Лабонэр. Ты — потомок Гастаафа Лабонэра. И тебе принадлежит один из этих кинжалов. Попробуй взять любой из них. Хейли посмотрела на Клауса сомневающимся взглядом, но тот лишь кивнул, словно говоря тем самым, что ей нечего опасаться. Хейли протянула руку к кинжалу, которы лежал посередине и спокойно взяла его в руки. — Надо же, — хмыкнул Деймон, видя, что её не ударило магией. — Ведьма не обманула. Хейли заинтересованно покрутила кинжал в руках, внимательно осматривая рукоять. — И что теперь требуется от меня? — спросила она. — Я не прошу тебя, садится со мной в машину прямо сейчас и ехать в Мистик-Фоллс, но пока ты должна вернуть кинжал обратно. Это было проверкой, — Хейли тут же посмотрела на него резким взглядом, намереваясь что-то ответить, как Клаус тут же продолжил: — Но если хочешь, чтобы этот кинжал принадлежал только тебе, то я прошу тебя, подумать над тем, чтобы посетить Мистик-Фоллс на один день. Хранительница проведёт нужный ритуал, и каждый из кинжалов будет принадлежать потомкам создателей. — Во что ты снова влез? — раздражённо спросила Хейли, убрав кинжал в чемодан. — Я же не дура. Понимаю, что ты бы не стал искать такое оружие без особой надобности. — Кол слетел с катушек. И то, что он хочет сделать — гарантирует огромное количество проблем нашей семье. Сейчас в Мистик-Фоллс есть две сильнейшие ведьмы, одна из которых в скоре должна дать Колу ответ, которого он очень ждёт. Одна из них является потомком Вальдемары Эндресон, которая так же является создательницей этих клинков. Кол поставил ведьм не в выгодное положение из-за своих целей против семьи. — Но как вышло так, что твой брат — пошёл против тебя. Что ты ему сделал? — возмущённо спросила волчица. — Не поверишь, но в этот раз я ничего плохо ему не сделал. Резкая смена в Коле подорвала семейные отношения в общем. У нас снова не простые времена, Хейли. И я прошу тебя, если хотя бы часть тебя, малый процент, видит в нас семью, который мы когда-то могли стать, то я прошу тебя помочь нам. — Клаус… Гибрид вдруг взял её за плечи почти нежно, заглядывая в самую душу. За всё то время, что они когда-то провели вместе в Мистик-Фоллс, а потом, когда Хейли была беременна его ребёнком, они смогли неплохо узнать друг друга. И смотря в глаза волчонка сейчас, Клаус увидел всю ту же боль, которая лишь притаилась в глубине Хейли, но ни сколько не убавилась с момента их последней встречи. Он понимал, что ей больно и неприятно даже смотреть на него, но ему было важно обеспечить безопасность своей семьи. Клаус очень надеется на то, что Хейли это понимает. — Если бы я не доверял тебе, Хейли, то я бы даже не пришёл сюда. Несмотря на всё, что было между нами раньше, мы не чужие друг другу люди. Я не вправе заставлять тебя. Ты должна сама принять это решение. И если ты всё же решишь приехать, то знай, что мой номер не изменился. Хейли прикрыла глаза, на мгновение опустив голову, но в следующую секунду она сбросила его руки со своих плеч, посмотрев на Клауса ясным взглядом, в которых читалось одно простое — «нет». — Я не оставлю свою стаю, Клаус. Проблемы твоей семьи — меня больше не касаются… Извини, но мой ответ — нет. Разбирайтесь сами. Хейли развернулась и уверенным шагом направилась прочь обратно на озеро, как вдруг услышала голос гибрида за своей спиной: — Но если ты передумаешь, то я буду ждать твоего звонка, — почти с надеждой сказал тот. Волчица замерла всего на пару секунд, но потом быстрым шагом продолжила свой путь домой. Деймон убрал чемодан обратно в багажник и посмотрел в спину замершего Клауса. — Куда теперь? «Даже желание шутить пропало»… Вдруг у Клауса зазвонил телефон, который он тут же достал и ответил своему брату. — Слушаю, Элайджа. — Скорее всего, тебе не понравится, что я тебе сейчас скажу. Адэлис приняла предложение Кола. Она будет проводить ритуал в конце месяца. Деймон резко посмотрел на Клауса. — Что?! — Я так понимаю, других вариантов не было? — спросил Клаус. — Нет. Я был бы рад их найти, но таких не было. И мне будет, что тебе рассказать, когда ты вернёшься. — Что ты ещё узнал? — Не я, а Адэлис… Если кратко, то во многом, что происходит сейчас, замешана наша мать. Они не успокоятся, пока не уничтожат нас, брат. Клаус пробубнил губами что-то неприличное и ответил на одном дыхание: — Я понял. До встречи завтра. Деймон, который пяти рублёвыми глазами наблюдал за гибридом, спросил у него, как только тот повернулся на него: — Она… согласилась?!* * *
Кэролайн сидела на диване в доме Бонни с кружкой чая, как и сама ведьма. Форбс слегка обеспокоенным взглядом следила за подругой, которая постепенно начинала быть похожей на человека, а не на живой труп. — Тебе легче? — спросила вампирша. — Да… Мне стыдно перед тобой, Кэролайн. Я не должна была себя так вести, тем более перед Адэлис, — виновно та склонила голову. Кэролайн опустила взгляд в чашку, нежно проводя по ней большим пальцем. — Бонни, я хочу выяснить всё здесь и сейчас. Почему вам так сложно принять тот факт, что мы с Клаусом несколько ближе, чем все остальные? — Ты сама этого не понимаешь, Кэролайн? — Бонни удивлённо посмотрела на неё, несколько раз хлопнув глазами, когда по взгляду подруги поняла, что она абсолютно серьёзна. — Клаус убил Елену, убил Дженну, маму Тайлера, меня использовал… Он пытался убить большинство из нас! Вот только тебе повезло! Ведь он почему-то по-прежнему влюблён в тебя. — Да, ты права, — смиренно выдохнула блондинка, — он убил Дженну, миссис Локвуд, но… Клаус был злодеем вашей истории, а не в моей. Ты можешь со мной не согласится, но почему мы никогда не допускали мысли о том, что все его поступки ужасны, но они имеют логичный итог из-за последовательности действий. — Что ты имеешь в виду? — не понимала ведьма. — Смерть Елены ему нужна была для того, чтобы стать тем, кем создала его природа: гибридом двух видов. Миссис Локвуд погибла только из-за того, что Тайлер трусливо бежал, зная, что если Клаус не доберётся до него, то доберётся до тех, кто ему дорог. Сама подумай, убил бы он его маму просто так? Сомневаюсь. Все остальные пытались убить его, когда он защищался и просто пытался выжить, как и все мы. — Ты сейчас пытаешься доказать мне, что поступки Клауса не такие чудовищные, как есть на самом деле? — Я пытаюсь тебе объяснить, что не всё, что плохое — таковым и является. Да, Клаус совершал множество других поступков, которым нет оправдания, но всё, что он сделал здесь, кого убил… Всё это было лишь для того, чтобы он сам мог выжить. Он пытался спасти свою шкуру так же, как и мы когда-то свою. — Я не согласна, Кэролайн… Для меня всё, что он когда-либо сделал мне и моим друзьям, будет являться самым чудовищным злом. Я не понимаю, как ты можешь думать иначе. Неужели он всё так же кружит тебе голову? Стоило только ему появится, так твоё здравомыслие покинуло тебя! — Почему ты не можешь понять то, что я вижу в Клаусе не только чудовища, но и кого-то, кто тоже способен на что-то хорошее?! Ты сама говоришь, что он влюблён в меня, так разве чудовище на это способно? Разве монстр может любить? Бонни молчала, сомневаясь в возможном ответе. — Я помню всё, что Клаус сделал даже мне. Дважды я могла умереть из-за яда оборотня в крови. В один раз уж точно по его милости… Но я знаю, что потом он сожалел из-за этого поступка. Я видела это в его глазах, несмотря на то, что сам Клаус в жизни этого не признает! Хотя даже тогда он это признал… — Иногда мне кажется, что ты забываешь, что Клаус сделал даже тебе самой… — Это не так, и ты это знаешь! — тут же сказала вампирша. — Просто… Я умею прощать, если вижу, что человек этого заслуживает. — И, по твоему мнению, Клаус — заслуживает твоего прощения? Кэролайн замолчала на некоторое время, прислушиваясь к своим внутренним чувствам, которые кричали одно… — Да. Он заслуживает прощения. — Удивительно… — рассмеялась ведьма, делая глоток чая. — Скажи ему об этом. Уверена, Клаусу будут приятно. — Каждый из нас совершал множество плохих поступков, Бонни. Конечно, мы не вырезали поселения, но у каждого из нас руки по локоть в крови… — Если у нас по локоть, то Клаус купается в море крови своих жертв. И, попрошу заметить, Кэролайн, сотен тысяч невинных жертв. Кэролайн вдруг язвительно ухмыльнулась и посмотрела на ведьму Беннет колючим взглядом. — Ну да… Мне, как никому другому известно, какого это убивать невинных людей и получать кайф. Бонни устремила на подругу поражённый до глубины души взгляд. Ей показалось, что она ослышалась. — Я… Повтори… — Скажи, Бонни, почему ты не убила меня, как ведьма, которая борется за природное равновесие, когда я отключила свою человечность и лишила жизни, по-моему, три десятка невинных людей. — Кэролайн, ты сравниваешь разные вещи… — Почему же? — спросила она, смотря на неё смеющимися глазами. — Да, я отключила чувства, но если бы Стефан тогда не развязал мне руки, то я бы никого не убила. Однако, только за те дни за моей спиной десятки невинных жертв. Когда я убивала их, то всё чувствовала, всё понимала. И слышала свой непревзойдённый контроль, который пытался взять вверх надо мной. И он бы взял, если бы я этого захотела. Но жажда крови была во мне сильнее. Я тогда нарушила природное равновесие за которое ты боролась, но ты не убила меня, когда была готова за это же убить Клауса. Почему? — Кэролайн, не надо. Ты — моя подруга. Ты знаешь, что я бы так не поступила с тобой. — Разве? — нахмурилась Форбс, возвращаясь в прошлое. — Помнишь, когда я только стала вампиром, ты была готова убить Деймона за то, что я убила невинного человека. Логичнее было бы убить меня, а не его. И если бы не Елена, то ты сожгла бы его до тла. Ты обвиняла его в том, что произошло со мной. Чем я отличаю от Клауса или даже от Деймона? Я такой же вампир, с такими же желаниями, способностями… — И ты моя подруга, Кэролайн. Я была готова убить Деймона, но не тебя, какой бы я злой тогда не была. Клаус… Он не может существовать в природе. Это против всех законов… — Если бы это было против всех законов, Бонни, — резко перебила её Кэролайн, — то природа не допустила бы его существования. С каждым днём я всё больше ловлю себя на мысли, что Адэлис права. Большинство ведьм — чёртовы лицемерки. Вы боритесь за равновесие, хотя сами его нарушаете, когда вопрос встаёт между, например, убить друга или врага. Или, — вдруг нашла более весомый аргумент Форбс, — остаться без магии, уйти в белую или прибегнуть к экспрессии, которая повлечёт за собой череду необратимых последствий. Бонни снова резко посмотрела на Кэролайн, чувствуя зарождавшуюся обиду. — Ты это специально? — со струдом скрываемой обидой спросила ведьма. — Ты тыкаешь меня в то, о чём я жалею? Да что с тобой происходит?! — Видишь, — ухмыльнулась блондинка, — жалеешь. А Клаус, значит, ни о чём жалеть не может… Ну да, он же бесчувственное чудовище, которое не способно прощать, любить и не заслуживает того же в ответ. Кстати, стоит мне напомнить о том, что ты была ярой ненавистницей вампиров, включая меня же, свою, как ты говоришь, подругу, а потом ещё и полюбила одного из них? — Хватит! — Не приятно? — в лоб спросила Кэролайн, вставая с дивана. — Конечно, неприятно. Мне было так же неприятно и обидно, когда ты унизила меня и влезла в мои отношения с Клаусом день назад. И знаешь, даже если бы я снова переспала с ним, то это было бы только моим делом. И никто другой не вправе осуждать меня и его. Это ясно? Челюсть Бонни дрожала, губы шевелились, но ни одного слова она так и не произнесла, просто не в силах выразить всё то, что она сейчас испытывает. Беннет даже казалось, что она забыла как моргать, дышать и говорить. Зажмурившись, она резко поднялась и остановилась прямо напротив Кэролайн. — Я не понимаю, Кэролайн. Где ты, которая всегда была такой светлой, доброй, хорошей, хоть и рубила правду с горяча… Кто на тебя влияет так? Адэлис? — Она тут не причём, — покачала головой вампирша. — Просто, похоже, я повзрослела, раз перестала делить мир на чёрное и белое. Адэлис лишь помогла взглянуть мне на то, на что я раньше закрыла глаза. Например, на друзей, которые часто осуждали меня, хотя сами совершали далеко не самые хорошие поступки. Я даже впервые поняла Клауса, который однажды сказал мне, что когда-то я пойму: кто мне друг, а кто нет. Давай признаем, наконец-то, Бонни, — Кэролайн сложила руки на груди, всматриваясь в ошарашенное лицо ведьмы, — я никогда не была подругой вам с Еленой. Вам двоим всегда было прекрасно и без меня. Всю жизнь вы были лучшими подругами, а я лишь тогда, когда была нужна кому-то из вас, например, когда вы ругались. Я всегда всё узнавала последняя, оставалась в стороне, пока обстоятельства не вынуждали вас рассказать мне правду. — Это не так… — Хватит обманывать себя и меня! — прикрикнула Форбс, но в следующую секунду вновь заговорила спокойным голосом. — Это так. И ты это знаешь. Я держалась за непонятно что, пока вы вдвоём шли за ручки по одной дороге, когда я шла совершенно по другой, но вечно пыталась найти поворот к вам. Между нами было разное, Бонни, и за многое я правда благодарна, но я устала от дружбы, в которой я явно являлась третей лишней. Всегда. Больше мешать не стану, — Кэролайн, под изумлённый взгляд ведьмы, взяла с рядом стоящего кресла свою сумочку и поправила свои локоны одним взмахом руки. — Кэролайн, я… — И ещё, я больше не держу зла за то, что ты мне сказала. Ты, наверное, думала, что я, как обычно, просто прощу тебя. Но я решила в ком-то веке погрузить тебя в то состояние, в котором пришлось побывать мне. Око за око. Ты прощена. Бонни нервно усмехнулась, проведя рукой по волосам. — У Деймона через два дня день рождение, — напомнила Кэролайн уже в коридоре. — Если захочешь помочь мне и Адэлис приготовить ему сюрприз, то ждём тебя в пятницу в 14:00 у него, а если нет, то 18:00 начнётся праздник. До встречи. Бонни обернулась тогда, когда входная дверь громко хлопнула. Сейчас в голове ведьмы Беннет была оглушающая пустота. Она просто не понимала, как такое могло произойти. Конечно, то, о чём сказала Кэролайн — являлось правдой. Но слышать это вот так от неё, с такой удивительной даже для Форбс — уверенностью и жестокостью — было крайне неожиданно. — Бонни! — послышался голос Энзо откуда-то с лестницы. Не прошло и десяти секунд, как он оказался в гостиной. — А где Кэр? Что с тобой? — спросил он, заметив, как девушка, словно на автомате, повернулась на дверь. — Мы… Мы не поругались, но, похоже, мы больше не подруги. — В смысле? — оторопел Энзо. — Что она сказала? — Многое… — заторможено отвечала ведьма, переваривая всё услышанное, — но суть была именно в этом. Я не знаю, что происходит с ней, Энзо. Но если она уверена в своих действиях, то я больше не стану этому препятствовать. — Кажется я понимаю, что или кто меняет её… — Вот и проверим это через два дня. Энзо сначала задумался, не понимая, о чём говорит девушка, но потом вспомнил. — Ты хочешь всё выяснить на дне рождении Деймона? — Да.* * *
Адэлис сидела на полу у камина, прислонившись спиной к дивану и укутавшись в тёплый плед. Они с Элайджей вернулись к ней домой около получаса назад. Она чувствовала себя немного лучше, но в целом общее состояние можно было описать примерно так: «вас пару раз переехал трактор». Голова гудела, а грудь сжимало так, что создавалось впечатление, будто Адэлис пробежала километр не сделав ни одной передышки. Она ещё не говорила с Элайджей. И он сам не спрашивал ни о чём. Хотя Эндерсон была уверена, что Элайджа хотел, но не делал, лишь бы не напрягать её лишний раз. Адэлис понимала, что он переживает, что, по его мнению, подобное может повториться, но сама девушка знала, что такое не повторяется дважды. Сейчас она не использует магию, её не выкачивают из неё и никто не пытается свести Адэлис с ума. А значит, всё уже хорошо. Элайджа не отошёл от неё ни на один лишний шаг с того момента, как Адэлис пришла в себя. Пока они были в больнице, он несколько раз уточнил, точно ли она хочет поехать домой и точно ли её больше ничего не беспокоит. Её лечащий врач даже сказал, что давно не видел такой заботливой и любящей пары. «Да уж… Элайджа справился со своей ролью на пять с плюсом. Ему нужно было становиться актёром. Я бы сразу сказала — верю»! Усмехнувшись своим мыслям, Адэлис вдруг поняла, что несмотря на то, что ей пришлось сегодня пережить, она справилась со всем благодаря поддержке со стороны Элайджи. Он помогал ей, направлял, поддерживал и даже переживал… «Переживал за меня»… И в следующий момент она поняла кое-что ещё… «Когда я только пришла в себя, то первая моя мысль была не о том, где я, а об Элайдже. Я начала искать его глазами, практически не обращая внимание на всё ещё имеющуюся слабость. Мне вдруг стало страшно, что я могу быть одна, что его вдруг может не оказаться рядом… Почему? Что это за чувства? Что за непонятный страх»? Адэлис покачала головой, желая прогнать все эти мысли, но они не уходили. Засели в её голове и голосили так, словно хотели быть услышанными, но она не хотела их слышать. Задав себе вопрос: «Почему я противлюсь голосу чувств? Я же всегда стараюсь слышать голос сердце и разума на равных»… А ответ был ещё проще: «Боюсь… Страх, что я могу что-то снова почувствовать… Неужели из-за этого придурка — Клиффорда, я столкнусь со страхом романтической близости из-за предательства? Или я боюсь чего-то другого? Чёрт! Я сама себя не понимаю! Ведь глупо отрицать то, что мы сближаемся с Элайджей иначе, не так как просто друзья или просто союзники. Между нами что-то… что я не могу сейчас объяснить. Единственное, что я знаю и в чём уверена, — я не могу допустить ещё большего сближения, пока не узнаю всё, что меня интересует. Я должна знать, с чем имею дело. Элайджа уверяет, что ему нечего от меня скрывать, значит, он должен быть со мной откровенным! А дальше… Дальше будет видно»… Выдохнув, Адэлис поняла, что мысли заставили её сердце ускорить ход и застучать не только в груди, но и в ушах. Такого ей сейчас не нужно, иначе она уже представляет вопрос Элайджи, ответ на который она дать не сможет. Обернувшись на открытую в гостиную — дверь, Адэлис не видела и не слышала Майклсона, который ушёл пятнадцать минут назад готовить чай, который, по его словам, должен тонизировать её и вернуть какой-то процент ушедших сил. И раз его пока нет, то Адэлис решили рискнуть и протянула свою руку к пламени, которое танцевало в камине под мелодию потрескивающих дров. Тепло от огня приятно целовало кожу, согревая не только ладонь, но и прогоняя тепло по всему телу. Прикрыв глаза, Адэлис представила, как вытягивает магическую силу из огня. Огонь — её стихия, а значит, никакая другая существующая не сможет заменить ей его — в полном объёме. Её рука едва заметно засветилась тепло-оранжевым цветом, а пламя в камине потянулось ближе к её ладони. В руке появилась небольшая огненная сфера, которая начала медленно поглощать в себя горевшее в камине пламя. Адэлис почувствовала, как её тело с каждой секундой начало расслабляться всё больше и больше, конечности больше не были такими ледяными, а от чувства накатывающейся эйфории, казалось, что даже волосы на голове зашевелились. И вдруг: — Адэлис, — прозвучал недовольный голос Элайджи. Ведьма испуганно вздрогнула, а пламя в камине тут же переняло на себя настрой ведьмы, взбунтовавшись. — Элайджа! — выдохнула она, увидев приближающегося древнего с двумя кружками горячего чая. — Ты меня напугал! — Я думал, мы договорились, — он присел рядом с ней, протягивая кружку. — Да, договорились… — неуверенно ответила она, опустив взгляд в приготовленный им напиток. — Просто огонь может дать мне сил, и я немного подзарядилась. Не беспокойся. Он тяжело вздохнул, смотря на неё по-прежнему недовольным взглядом. — Не тогда, когда ты потеряла сознание из-за магического истощения. — Вот поэтому мне нужно высосать хоть откуда-то небольшое количество энергии, — и желая быстрее закончить этот разговор, Адэлис решила перевести тему, пока древний не успел ответить. — Что ты приготовил? — она вдохнула аромат напитка, ощутив свежий запах мяты, лесных ягод, лимона и имбиря. — Древний рецепт. Эстер всегда готовила его, когда кто-то из нас болел. Быстро поднимает на ноги, — Элайджа внимательно смотрел на неё, пока Адэлис делала первый глоток. — Но не думай, что я не заметил того, как ты решила перевести тему. Адэлис в ту же секунду посмотрела на него, видя на его лице довольную улыбку. — Вкусно? — спросил Элайджа, так же отпив немного чая из своей кружки. — Очень, — закивала она, чувствуя на языке любимый вкус малины, лимона и чуть жгучего имбиря. — Спасибо. — Я рад, что тебе нравится. Я не так силён в готовке… — Правда? — Адэлис неверующе дёрнула бровью, сделав ещё один глоток. — Не верю. Это слишком вкусно для того, кто не силён в готовке. — Ну, чай приготовить не самое сложное в готовке. Хмыкнув и как-то не согласно улыбнувшись, ведьма сказала: — Знаешь, трём разным людям могут дать один и тот же чай, нужные к нему ингредиенты и указав все нужные пропорции. Люди будут делать всё по уже заранее приготовленному рецепту, но будь уверен, что у каждого чай получится разным. Они, безусловно, будут чем-то похожи, но при этом — будут различаться. Всё дело не только в навыках в готовке этого напитка, но и в настрое человека, в его душевном состоянии. Дело в том, что когда мы что-то готовим, будь-то какое-то блюдо или напиток, мы всегда вкладываем в это свои настоящие эмоции. Например, в ресторане ты чувствуешь, что блюдо — вкусное и, безусловно, это заслуга прекрасного повара, но блюдо никогда не получится вкусным и по вкусу особенным, если его будут готовить просто потому что надо. У обычных людей так же. Когда готовишь что-то своему другу, брату или сестре, или любимому человеку, то вкладываешь в готовку всю любовь к ним, заботу, доброту… Чем больше хороших эмоций испытываешь во время приготовления чего-либо, тем вкуснее и особеннее будет итог. Элайджа ухмыльнулся, на секунду отведя взгляд на огонь. — Тогда я поверю тебе, ведь ты знаток в готовке больше меня. — Давай на днях проверим это! — предложила она, не прекращая улыбаться. — Что ты снова задумала? — он склонил голову в её сторону, расслабленно улыбнувшись. — Как-нибудь приедешь ко мне и приготовим что-то вместе: поужинаем или позавтракаем. Неважно. Заодно и проверим твои кулинарные навыки, может быть, я тебя чему-то научу. — Ты уверена? — усмехнулся Элайджа. — Не смейся! — Адэлис сама не удержалась и рассмеялась, слабо ударив того в плечо. — Я серьёзно! Мне интересно, как ты готовишь! Тем более, готовка — особый ритуал и особенно времяпровождения с семьёй, друзьями… — Ладно! — Элайджа вернул на неё взгляд, широко улыбаясь. — Договорились. — Блюдо выберешь сам! Будет приятная неожиданность для меня. — Хорошо, — хитрая улыбка вдруг появилась на его лице. — На завтра есть планы? — Кроме того, что целый день буду делать проект — никаких. Поэтому, пару часиков на компанию с тобой — найду. — Отлично. Адэлис интриговала хитрая улыбка, которая никак не покидала его губ. — Твоя хитрая улыбка меня уже интригует. Что же вы задумали, мистер Майклсон? — прищурилась она, чуть приблизившись. — Может прочитать ваши мысли… Хмыкнув, Элайджа повернулся на неё так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Попробуй, только не обещаю, что ты не прочтёшь чего-то… лишнего. — А например? — каким-то нежным и сладким голосом спросила она, не сводя взгляда с его гипнотических темно-карих глаз. — Помнишь, я говорила тебе, что моя фантазия несколько… не в порядке. Не делай мне двусмысленных намёков. — Тогда ты так же должна помнить, что сама сказал, что моей фантазии будет где разгуляться, благодаря данной тобою информации на этот счёт. Так может она уже успела… разгуляться? Адэлис тихо рассмеялась, состроив глазки. — Почему мне кажется, что я тебя испорчу своими тёмными играми… — покачала головой та, вновь встретившись с его хитрым и открытым взглядом. — Хорошо. Так что там в твоей фантазии? — А ты прочитай. — А я не вторгаюсь в чужой разум просто так. — Так я тебе чужой? — Ты? — усмехнулась она. — Точно нет! — Так что тебя останавливает? Вдруг между ними воцарилась тишина, а из-за недо-спора лица оказались ближе позволенного. Адэлис сложила губы бантиком, нагло опустив взгляд на его губы, отодвинулась и сказала: — Личные границы, мистер Майклсон. Я их уважаю. «И это мне в тебе безумно нравится»… — Заслуживает уважения, — ответил Элайджа и решил сделать ещё один глоток чая, почувствовав, что в горле пересохло. — А ты зачётный доктор, — вдруг сказала Адэлис, усмехнувшись, когда Элайджа только-только сделал глоток и чуть не подавился. — Меня впервые лечит доктор в дорогом и соблазнительном костюме. Зачётно. Элайджа на секунду прикрыл глаза, подавив желание засмеяться, но весёлые искорки в глазах было не убрать ни чем. Ему трудно предугадать, когда Адэлис снова выкинет что-то этакое, что заставит его подавится, кровь забурлить, а жар в теле поднять до отметки «повышенный», потому что она всегда это делает в крайне неожиданный момент. — Не знал, что тебя заводят доктора в дорогих костюмах. — Зато ты, как мой персональный возлюбленный, можешь быть спокойным, зная, что меня не заводят мужики в белых халатах. Элайджа рассмеялся и снова посмотрев на неё. — Ты теперь долго будешь мне это припоминать? — Да! — без сомнений ответила Адэлис. — И ещё воспользуюсь, если понадобиться. — Вот как! — он вскинул бровями. — Неужели нужно… Как там говорят в современном мире? Ах, точно! Нужно отшить одного навязчивого ухажёра? — Обычно я сама с ними справляюсь, наверное поэтому навязчивых у меня нет, — пожала она плечами. — Но если вдруг что, то я дам знать. Ты сам на это подписался. Так что мои руки чисты. — То есть, если бы не я сам, то ты бы меня заставила? Я правильно понял? Адэлис вдруг утихла, поняв, что её же слова обернули против неё. С трудом сохранив ровное лицо, она заговорила: — Ну-у-у… — неуверенно начала она, быстро додумывая дальнейшую речь. — Я бы… Я бы воспользовалась хитростью и женским очарованием, и ты всё равно бы сделал это сам. Вопрос времени и обстоятельств. Ухмыльнувшись, Элайджа сказал: — Итак, счёт 3:2 в мою пользу. Элайджа чокнулся с ней кружкой и довольно улыбнулся, пока она прибывала в лёгком замешательстве. — Мне был приятен ваш брошенный вызов, мисс Эндерсон. Каков мой приз? Адэлис прикрыла глаза, с трудом удержавшись от желания закусить губу, как вдруг она схватила Элайджу за галстук и потянула на себя, оставляя расстояние в пару миллиметров между ними. — Неужели ты думал, что это конец? — искусная улыбка украсила её губы. — Нет, Элайджа. Это только начало. Я так просто не отдам свою победу. — Так будь добра, огласи правила игры. — Легко, — в затейливом взгляде зелено-карих глаз Элайджа заметил хоровод чёртиков, которые уже давно нашептали ей все правила игры. И что-то ему подсказывало, что они придутся ему по душе. — Знаешь, мы чем-то похожи на… инь и ян. — Но ты не тёмная, — возразил он, догадываясь о продолжение. — А ты не светлый, — подхватила она. — Поэтому мы поиграем во взрослые игры. Согласен? — Правила, Адэлис, — снова напомнил он, но она уже видела согласие в его глазах. Адэлис захотела кое-что проверить и решила отпустить его галстук, но он вдруг сам не дал ей убрать руку. «Либо он уже всё понял, либо… Кхм… Ладно». — Знаешь, что в тебе нравится женщинам? — она заметила его недоумение, но сказать так и ничего не дала, продолжив. — Твоя проницательность, изворотливый ум, собранность, которая присутствует как снаружи, так и внутри твоей головы. Не буду говорить про необыкновенный магнетизм и сексуальность. Слишком банально. Ты и сам об этом знаешь, — хмыкнула она, видя его поражённую улыбку на пару со взглядом. — Однако, кое-что я хочу нарушить… Кое-что в твоей голове. — Хочешь устроить переворот моему здравому разуму? — Ну не настолько, — она посмотрела на него хитрым и очаровательным взглядом. — Я всего лишь хочу внести больше развратных мыслей в твою правильную голову и разнообразие, которого, я уверена, в твоей жизни ещё не было. — Ты же понимаешь, как самоуверенно это звучит? — Конечно! — не сомневалась она. — Так чего ты хочешь конкретно от моих мыслей? — спросил он, желая добиться ясности. — А сам не понимаешь? Её брови медленно поднялись на лоб и на губах появилась слишком многозначительная улыбка. Элайджа опустил взгляд, прочистив горло и глубоко вдохнув. — Ты же понимаешь, что я такого не представлю, если не состою с человеком в довольно близких отношениях. — Вот, видишь! Ты уже об этом подумал! — просияла ведьма. — И как это не в близких? То есть, записаться ко мне в возлюбленные — это нормально, это можно и мы близки. И чтобы ты знал, возлюбленные представляют не только страстные поцелуи у стены, например. Но резкий поднятый взгляд Элайджи ясно дал понять, что он подумал далеко не о поцелуях. Адэлис сделала очень правдоподобный вид, что даже она не ожидала таких мыслей. — Надо же… Порочные мысли уже лезут в твою голову. Я и не думала, что ты так быстро подумаешь о сексе. Элайджа резко дёрнул её за локоть на себя, сократив расстояние ещё больше, но её это лишь позабавило. — Ты же понимаешь, что если я дам согласие на эту игру, то издеваться будешь не только ты. — Я на это и рассчитываю! — Оглашай. Правила. Дальше. Адэлис глубоко вдохнула, прочистив горло, ощутив, что воздух вокруг них крайне сильно накалился. — Ты можешь заставлять меня делать всё то же самое, чтобы заставить мои мысли гулять не в том направлении, в котором нужно. Можем использовать всё, что угодно: слова, прикосновения, взгляды. Так сказать, всё самое невинное — в нашем распоряжении. Проиграет тот, кто первый нарушит грань невинности, например, поцелуем в губы, шею, всё, что может спровоцировать то, о чём ты подумал минуту назад. — Это всё? — спросил он, на что получил кивок. — И какой смысл от этой игры? В чём её суть? — Тебе обязательно везде искать логический смысл? — хмыкнула ведьма, на что получила незамедлительный кивок. — Ни в чём, — пожала она плечами. — Просто проведём оставшийся месяц, а может даже больше, весело и в меру горячо. Или ты отказываешься? — Какой смысл отказываться, если я уже побеждаю? К тому же, это интересно. Я не против внести разнообразия в свою вечность. — Ты хоть понимаешь, насколько это самоуверенно? Насчёт победы. Кто тебе сказал, что ты победитель? — спросила она, опаляя его губы своим горячим дыханием, от которого пахло мятой и ягодами. — А кто сказал, что нет? — ответил Элайджа, не сводя с неё взгляда. — Значит договорились. Игра началась. Адэлис захотела отстраниться, но он её удержал, встречаясь с недоуменным, но сверкающим взглядом зелено-карих глаз. — А знаешь, чем ты нравишься мужчинам? — недолгое молчание и он продолжил. — Своей человечностью, утончённостью, хитрым разумом, теплотой и светом, которые исходят из твоего сердца. Твой свет настолько яркий, что тьме, порой, даже не остаётся места вокруг тебя и в тебе. Но тьма тянется к тебе, желая поглотить этот свет, а не установить баланс. Ты очаровываешь этим… «Так, я сейчас не понимаю… Это он серьёзно, как и я, или же играет»? — И это не игра, — ответил он, словно прочитав её мысли, снова удивляя своей проницательностью. — Мои слова тоже не были игрой, Элайджа. Обмен взаимными улыбками и в один момент они оба отпустили друг друга, позволяя сесть поудобнее и вдохнуть свежий воздух, вместо раскалённого, который витал вокруг них. — Хотел сказать, что я звонил Никлаусу. Он знает, что ты приняла условия Кола. — И как он отреагировал? — спросила Адэлис, сделав ещё один небольшой глоток чая. — Судя по его не самой довольной интонации, не так хорошо, как бы хотелось и не так плохо, как я этого ожидал, — ответил древний, так же отпив чай. — На заднем фоне я слышал возмущённый вопрос Деймона, так что, думаю, он не обрадовался этому ещё больше. — Думаю, будет нам с тобой особое веселье, когда эти двое вернутся. — Вы же с Деймоном друзья? — поинтересовался он. — Да. И думаю, по-дружески, он скажет мне всё, что думает о моём поступке. Он был против такого решения. Деймон надеялся, что мы сумеем найти какой-то другой обходной путь. — Однако ему придётся его принять. К сожалению, у нас действительно не было другого выбора. Кол бы не согласился ни на какие другие условия, которых у нас даже нет. Если бы только был другой выбор, то я бы первый его предложил. Адэлис вдруг коснулась его плеча, тут же встретившись взглядами. — Спасибо за то, что ты ни на секунду не оставлял меня, пока твоя мать держала меня в ловушке собственного подсознания. Я чувствовала твою поддержку и переживание. Мне очень приятно, что ты беспокоился за меня. И спасибо за то, что отвёз меня в больницу, даже зная о том, что во мне вампирская кровь. — Не всё лечится нашей кровью, Адэлис, ты же знаешь… Я бы ни за что не дал тебе умереть. «Боже, почему это звучит круче любого признания в любви? И почему в такие моменты, весь словарный запас куда-то стремительно пропадает? Всё, что хочется сказать, кажется абсолютно не тем: лишним, сухим, не эмоциональным»… Элайджа увидел, как её взгляд засверкал, а на щеках проступил лёгкий румянец. — Я знаю… И я рада, что в этот момент — именно ты был рядом со мной. Адэлис медленно приблизилась к нему и коснулась мягкими тёплыми губами — его холодной щеки. Элайджа даже сам сначала не понял, что полностью замер на этот короткий миг, но как только её губы прижались к его щеке, создалось такое впечатление, что всё тепло от них — перешло к вампиру, прогревая каждую клеточку в теле. Вдруг стало так хорошо, так спокойно, хоть и сердце в этот момент радостно забилось под грудной клеткой, выдавая все чувства, которые Элайджа старался не демонстрировать. Ему так хотелось прикоснуться к ней, хоть как-то растянуть этот момент, но Элайджа понимал, что пока не может этого сделать. Находится рядом с ней — уже было подарком судьбы или, как говорит сама Адэлис, — Вселенной. — И тебе спасибо, — вдруг сказал он, видя полное недопонимание. — Ты принимаешь вербену. Я бы не смог проникнуть в твой разум утром, когда возвращал тебе воспоминания, если бы ты не открыла его, если бы не доверяла мне. — Ты уже не единожды доказал мне, что я могу тебе доверять, что могу положиться на тебя, если мне это будет необходимо. Поэтому я не закрываюсь от тебя, как это делаю с большинством других людей. — Мне… Важно это знать. Спасибо за доверие, Адэлис, — в ответ ему, девушка улыбнулась, снова чувствуя потепление между ними. «Я знаю, как его сложно заслужить. Тем более твоё. Ты не станешь доверять, если хотя бы капельку сомневаешься в человеке». — Но теперь тебе нужно узнать всё, что я увидела и услышала… — проговорила она, чувствуя лёгкое появившееся переживание. — Может быть подождём, пока ты окончательно не придёшь в себя? — Разговор мне не навредит, — спокойно ответила Адэлис, усаживаясь по удобнее. — Но прежде ответь мне на вопрос: почему ты ничего не рассказал мне о Миреле Эндерсон? Элайджа сначала посмотрел на неё с полным недоумением, создалось впечатление, будто он впервые услышал имя этой девушке, но спустя пару секунд его взгляд прояснился. — Почему Кол сказал, что она умерла из-за вашей семьи? Что случилось в той таверне в Англии на самом деле? Тяжело вздохнув, Элайджа заговорил: — Я не рассказал о ней, потому что я просто забыл, что когда-то эта девушка была связана с нами. Я не вспоминал о Миреле примерно с начала тринадцатого века. Примерно тогда Кол перестал напоминать нам с Никлаусом, что его любимая погибла из-за нас. В тот день, я сказал Колу, что Мирела погибла во время пожара, когда пыталась помочь другим людям, которые были в таверне, но я соврал. Правду знал лишь Никлаус. — Я хочу её знать. — Помнишь, этим утром я созвонился с Клаусом и он рассказал мне о неких кинжалах, которые могут уничтожить душу? — Адэлис тут же незамедлительно кивнула. — Эти кинжалы были созданы тремя сильнейшими лидерами трёх сверхъестественных фракций: Майкл — вампиры, Вальдемара — ведьмы, и Гастааф Лабонэр — оборотни стаи Полумесяца. Вальдемара наделила клинки такой сверхъестественной силой, которая может уничтожить не только тело, но и душу. Ходят легенды, что она провела ритуал на создание такого оружия в день Кровавого Суперлуния. — От того в клинках такая сила, — нашла в этом логику Адэлис. — Стой, ты хочешь сказать, что Мирела оказалась убита одним из этих клинков? Элайджа снова опустил взгляд и это было громче каких-то слов, которые Адэлис всё же нужно было услышать. — Несмотря на недовольство Клауса, я вернулся за Мирелой почти сразу. В заведении уже практически не было никаких людей, кроме тех, кто не успел выйти и уже… догорал, и тех, кого убила сама Мирела. Этими людьми были местные ведьмы и колдуны. Но сама Мирела оказалась проткнута кинжалом в тот момент, когда я зашёл в таверну. Отец проткнул её сердце. Я видел, как её тело с начало покрылось оранжевыми светящимися венами, будто её кровь — превратилась в лаву, а затем она сама вспыхнула — как зажжённая спичка. Она сгорела так быстро, что уже меньше чем через пол секунды, её тело обратилось в прах. Тогда я бросил вызов своему отцу и попытался забрать этот опасный предмет, но всё, что я сумел сделать, это выбить кинжал из его рук и бросить его куда-то в огонь. Не знаю, как так случилось, но отец не нашёл кинжала и мы около восьми веков ничего о них не слышали, хотя практически не прекращали поиски. И сейчас Клаус нашёл их. — Клаус хочет уничтожить Майкла, так? Именно поэтому он не мешает Колу, хотя спокойно уже мог это сделать! — тут же поняла его мысль Адэлис. — Именно поэтому он не совсем огорчился, когда узнал, что ты приняла решение Кола. Как бы это плохо не звучало, но мой брат делает ставки на тебя. Зная вашу родовую силу, он практически уверен в том, что ты выживешь в конце месяца. — Но ты сомневаешься… — Но не потому, что я в тебя не верю, Адэлис. Я сомневаюсь, потому что даже Вальдемара вместе с Эстер с трудом пережили этот ритуал и его завершение. Ты же будешь делать всё это одна. — Я уже сказала, что я изучу все возможные риски и постараюсь сделать всё, чтобы уменьшить проценты на мою возможную смерть. Думаешь, мне хочется отправиться на тот свет? — хмыкнула ведьма, а затем покачала головой. — Нет. Элайджа, я не хочу умирать. И я обещаю, что я не умру. — Ты не можешь знать этого наверняка, — полушёпотом сказал Элайджа, даже несмотря в её глаза. — Я хочу верить в то, что ты говоришь правду. Хочу верить, что так и будет, но я реалист. Я смотрю на мир объективно, что помогает прогнозировать мне различные варианты каких-либо событий и их возможный исход. Я понимаю, к чему может привести наша с тобой излишняя самоуверенность. Адэлис заметила, что он сильнее сжал кружку, которая, кажется, вот-вот лопнет. Поставив свою чашку на пол чуть подальше, Эндерсон снова коснулась его плеча и Элайджа тут же накрыл её ладонью — своею. — Вместе мы сможем обойти всё это, Элайджа. Я уже избегала смерти, и намереваюсь сделать это снова. И единственное, чего я хочу, это… — Не продолжай, — попросил её Элайджа, догадываясь о том, что она скажет дальше. Он медленно повернулся на неё, встречаясь с нахмуренным, но по-прежнему таким теплым и родным взглядом. — Я знаю, что ты хочешь сказать дальше. И я хочу, чтобы ты знала, что можешь положиться на меня, можешь быть уверена во мне. Я никогда не оставлю тебя. «И я никогда не забывал тебя». — Я уверена в тебе, Элайджа. Секунды молчания тянулись так долго, что, казалось, прошла целая вечность. Казалось, что в этот момент перестал существовать всё вокруг. Только они двое, которые сидят рядом друг с другом, у камина, и даже не на диване, а на полу. Такие расслабленные, в каком-то смысле беззаботные и уверенные друг в друге. И если Элайджа мог объяснить все свои чувства, касаемые этой женщины, то она не могла объяснить. Каких бы стен не возводила Адэлис в своей голове, Элайджа их ломал так легко, словно они были построены из соломы. Каждое его слово, каждый взгляд, каждое движение… Всё это завораживало, привлекало и влюбляло. Адэлис не хотела быть зависимой от кого-то снова. Она помнит, чем это закончилось в прошлый раз. Но всё получается совершенно по-другому. «Мне кажется, или к этому мужчине невозможно быть равнодушной? Почему, когда я смотрю на него, мне становится так тепло, так хорошо, словно моё сердце уже давно знает его и готово просто отдаться. Я не понимаю своих чувств, своих желаний… Единственное, что я сейчас чётко понимаю и чувствую, это то, что мне не хотелось бы, чтобы это заканчивалось». — Когда я проникла в разум твоего брата, то некоторое время мне пришлось бродить по его подсознанию и отыскать его, конечно, без борьбы не обошлось даже там. Но когда я всё-таки его нашла и влезла в то, что от меня было скрыто, мне открылось воспоминание. Я так понимаю, что ему около двух-трёх месяцев. Твой брат собирался куда-то на встречу с Давиной, как вдруг в ванной комнате появилась ваша мать. Она была недовольна тому, что ваша семья объединилась, и что вы больше не враждуете. Ты был прав, Эстер не успокоится. Она намерена истребить всех вас до одного, пока вместе с вами не умрут и остальные вампиры из ваших родословных. Кол не воспринял её в серьёз, из-за чего оказался более уязвим перед ней. Эстер влезла в его голову, полностью подчинила себе его тело и разум. Всё, что сейчас делает Кол, он делает не по своему желанию. Всё это дело рук Эстер. Элайджа ухмыльнулся, облегчённо выдохнув. — Почему я не удивлён… Она и вправду не успокоится, пока мы будем ходить по этой земле. И чего она хочет? — Чтобы Кол вернул Майкла, который сможет убить твоего брата, а за тем вас всех. Я так же уверена в том, что мы чего-то не знаем. Возможно, духи что-то предвидели, что-то сделали, нашли какую-то лазейку… Но тебе стоит сказать Ребекке, что смерть в лице Майкла — не обойдёт никого их вас, чего бы Кол не говорил. Я думаю, что сейчас нет никого, кто действительно может знать о всех истинных намерениях твоей матери. — Выходит, что нам в любом случае пришлось бы играть по её правилам… — сделал все логичные выводы древний. — Да. Даже если бы я не согласилась сегодня, она бы нашла решение, благодаря которому я бы сама к ней приползла. Ну, вернее, к Колу. Они многое просчитали. — Многое, но не всё! Мама хороша в магии, но не в стратегиях. Отец хороший стратег, и он может просчитать свои ходы, и окружающих, минимум на три шага вперёд. — Значит, нам надо просчитать на пять. — Верно, — Элайджа приподнял кружку, на что Адэлис так же подняла свою и они чокнулись. — Нам нужно изучить всех, так называемых — союзников, которые проживают в том доме. Нужно понять, что каждый из них может сотворить, что может пойти в разрез нашим планам. — Я могу составить тебе досье на Александра и Клиффорда, — предложила Адэлис, когда Элайджа опустил свою руку вместе с её ладонью к себе на ногу. — Но вот с другими проблема. — Ребекка, скорее всего, мало чем может порадовать, ведь она крутится только вокруг Кола… — размышлял Элайджа. — Нужен ещё кто-то. — Кто? Отправить туда ещё одного шпиона? — Было бы неплохо, но такого человека, увы, нет. Нам нужен кто-то, кто может приблизиться к Джузеппе Сальваторе и моим родителям. Элайджа задумчиво склонил голову, устремив взгляд на потрескивающие дрова. — Подумаем над этим. Адэлис согласно кивнула и продолжила: — После того, как я увидела это воспоминание, меня выкинуло в собственное подсознание и я попала в ловушку Эстер. Она мучала меня разными галлюцинациями, пробуждала во мне все потаённые страхи, испытывала меня на прочность, а точнее, думаю, действительно хотела свести с ума. — Значит, слёзы и жар были из-за всего ужаса, который ты пережила из-за моей матери? — Да… Когда такое творят с твоим подсознанием, начинает сдавать даже физическое тело, не говоря уже об остальных шести. Она предлагала мне предать тебя, твоего брата, моих друзей. Говорила, что так я точно избегу неизбежного… Элайджа ухмыльнулся, и так понимая, что Адэлис послала его мать на все четыре стороны. — Я послала её ко всем остальным придурковатым ведьмам. Древний тихо усмехнулся, посмотрев на неё. — В твоём стиле. — Да уж… И, судя по-всему, её это разгневало ещё сильнее, потому что все видения, галлюцинации, начали набирать просто ужасные обороты. — Незадолго до того, как ты пришла в себя, ты начала сильно плакать и дрожать так, словно увидела что-то ужасное. Помнишь, что это было? Адэлис задумалась лишь на пару секунд, вспомнив последнее, что заставила её увидеть Эстер… — Она показала мне, что все мои друзья, все, кто мне в какой-то степени… дорог, умрут в конце месяца из-за меня же. Я оказалась посреди леса. И на какой-то поляне я увидела тебя, Деймона, Кэролайн, Александра и Ральфа. Вы все были мертвы. Увидив эту ужасную картину, которую я сейчас даже не хочу передавать, моё тело и подсознание слишком остро восприняло это. Даже прекрасно зная о том, что это неправда. Взглянув на неё, Элайджа заметил, как она тут же отвела взгляд, но он всё же уловил этот грустный блеск, который она попыталась скрыть. В зоне сердца тут же что-то сжалось и неприятно кольнуло. И вдруг Адэлис почувствовала его губы на своей тыльной стороне ладони, такой нежный, трепетный, интеллигентный и пробирающий до мурашек поцелуй, заставил её повернутся на Элайджу. — Я не хотел, чтобы ты проходила через весь этот ужас! Я… Это моя вина, Адэлис. Пожалуйста, прости меня… — почувствовал тот свою вину, ведь если бы не он со своими подозрениями, то ничего бы не произошло. — Я приложу все усилия, чтобы ничего из этого не случилось. Никто из нас не пострадает. — Ты не виноват, Элайджа! — тут возразила она, крепче сжав его руку. — Тебе не за что извиняться! Ты не мог предположить, что так могло бы случится. Ведь никто из нас не был уверен в этой теории на все сто процентов. И тем более в том, что будучи мёртвой, Эстер останется не менее сильной ведьмой. И… Я в какой-то степени то же реалист, и понимаю, что что-то мы можем не досмотреть, не предугадать… — Она запугала тебя, Адэлис. Этого Эстер и добивается. Страх делает нас слабыми, мы теряем контроль и совершаем множество необдуманных решений. Ты не должна позволять ей управлять своими чувствами и эмоциями… В любом случае, в наших силах уменьшить все риски. Ведь ты уверена в этом. Как-то грустно улыбнувшись, Адэлис кивнула. — Как ты её победила? — Сначала хитростью, а затем магией. Когда на той поляне я увидела всю эту картину, то сначала меня захватил страх, затем злость, которая переросла в гнев и начала давать первые трещины в ловушке Эстер. Я почувствовала такое… — она вдруг замолчала, плавно взмахнув рукой, — чувство, будто один из замков из трёх — пал. И пока мы с ней разговаривали, я совершила несколько телепатических манипуляций, а после призвала магию света. Эстер, которая действительно могла уничтожить меня там, не должна была вестись на мои, в каком-то смысле, пустые разговоры, которые служили отвлекающим манёвром. Ей нужно было уничтожить меня той тьмой, которой она пропитана с головы до ног. Она просто опоздала. — Теперь понятно, почему я увидел свет, который исходил из твоей груди. Ты молодец. Эстер всегда теряет бдительность, когда заинтересована в разговоре. — И это помогло мне освободится, но без тебя я бы так быстро не справилась… Ты очень помог мне тем, что успел сказать. Спасибо. — Пожалуйста. Но это меньшее, что я мог бы сделать для тебя, если бы у меня была такая возможность. Они одновременно сделали по глотку чая, Адэлис чуть скинула плед со своих плеч, поняв, что уже достаточно прогрелась. — Всё хорошо? — спросил Элайджа. — Да… Есть ещё кое-что, что мне бы хотелось обсудить с тобой. Две вещи. — Каких? — Та девушка, которая привиделась тебе вместо меня, когда тебя мучили галлюцинации, кто она? Элайджа внимательно посмотрел на неё, увидев в её взгляде всю серьёзность. «Я не могу ответить на твой вопрос, Адэлис. Ты сама просила меня в тот день. Просила, что если однажды мы когда-то увидимся, то не говорить тебе ни о чём, пока ты сама не начнёшь вспоминать». — Эта девушка… Её звали Аделия. Сокращённо — Адель. Я часто звал её именно так. Мы познакомились случайно. На самом деле, она чуть не проткнула моё сердце стрелой в первый день знакомства. Она была очень метким лучником и стрелком, и крайне редко промахивалась. Тогда Аделия выслеживала своих врагов и ошиблась, когда с большого расстояния спутала меня с одним из них. Когда она поняла, что попала не в того, и более — он, то есть — я, даже не умер, то просто извинилась и исчезла так же быстро, как и появилась, попросив забыть об этом. Тогда мы оба были уверены, что больше не увидимся, тем более что мы оба были не настроены на какие-то новые знакомства. Но оказалось, что нас связывало нечто большее уже тогда, помимо проткнувшей меня стрелы, которая до сих пор хранится в надёжном месте. Адэлис усмехнулась. — Похоже, она буквально поразила тебя в самое сердце в самую первую встречу. — Через какое-то время я это себе признал, — кивнул он. — Мы не всегда сходились во мнениях, но оба понимали, что лучше поговорить, чем уйти, хлопнув дверью. Мы с ней прошли долгий путь, который я до сих пор не могу забыть и не забуду никогда. Аделия была единственной женщиной, на которой я когда-то женился. Наша свадьба была… тридцатого июня. — Мне жаль… А как она… — Она отомстила за своего другого близкого человека и защитила уже нашу общую семью — Майклсонов. Это случилось спустя три месяца после нашей свадьбы. Майкл никогда не оставлял нас. И в один день он настиг нас. Аделия хотела уничтожить его раз и навсегда, чтобы наша семья спокойна жила в этом мире, развивала его, себя, но вселенная распорядилась иначе. Она выиграла ту битву, но заплатила большую цену… Я не успел спасти её. Когда я нашёл её умирающую, то Аделия успела сказать мне последние слова и тут же умерла, словно дожидалась из последних сил только моего прихода. «Боль… Я снова чувствую боль в сердце, которая его терзает, даже спустя столько веков. И вот в сотый раз подтверждение тому, что настоящие раны, которые были оставлены на сердце — никогда не исчезают. Они на время покрываются корочкой, но стоит немного ковырнуть рану, так кровь тут же хлынет и её будет не остановить. Как же мне жаль»… — Она же не была обычным человеком? — спросила Адэлис, заглядывая древнему в глаза, чувствуя, будто тот пытается что-то скрыть от неё. — Она была сильной ведьмой. Ваши методы работы во многом схожи и в плане внешности у вас имеются похожие черты. — Я уже поняла это, — хмыкнула она. — Ещё в тот момент, когда во время галлюцинаций ты обвёл треугольник из родинок на моей щеке и большую родинку на шее, словно убеждаясь, что я — это она. «Знала бы ты, Аделия, что ты — и есть она. И знала бы ты, что твоя история уходит так далеко и глубоко в прошлое, что ты и представить себе не можешь. А я не могу рассказать, несмотря на то, что больше всего желаю, чтобы ты всё поскорее вспомнила. Я дал обещание, не влезать в магический процесс, и я его сдержу. Как бы трудно порой не было». Внимательно посмотрев на него, Адэлис вдруг поняла одну из вещей, которая его сейчас волнует. — Но это не проблема для меня, Элайджа. Я всё понимаю, — снова улыбнулась она своей тёплой улыбкой, которая всегда растапливала его сердце. — Мне жаль, что ваша история любви закончилась вот так… — Мне тоже… «Все слова вдруг начинают казаться такими глупыми в этот момент… Мне так жаль, что их любовь закончилась так быстро, толком не начавшись. Со свадьбы прошло всего три месяца, когда у них впереди могла быть вечность. Но её самопожертвенность ради семьи — оправдалась, раз она всё же смогла убить Майкла. Вот только какая идиотка или идиот его потом вернул под лунный мир? Зла не хватает»… Адэлис снова посмотрела на Элайджу, который по-прежнему не отпускал её руку, а во время своего рассказа, даже сильнее переплёл их пальцы. Она не возражала. Даже не хотела. Ей было приятно чувствовать его тепло, смотреть на него, ощущать его эмоции… Во время всего своего рассказа Адэлис видела в глазах Элайджи большую не утихающую любовь к той девушке, которую он много веков назад потерял. Прошло столько времени и, казалось, чувства должны были немного притупится, но этого не случилось. Он по-прежнему любит её. Наверное, глупо думать о том, что такая любовь вообще может умереть, раз она была единственной женщиной, с которой он решил связать свою вечность за все века. При тактильном контакте с человеком Адэлис ещё лучше перенимала все эмоции, но почему-то с Элайджей это было всегда сильнее, чем с другими. И хоть со стороны он мог казаться таким же невозмутимым, но Адэлис чувствовала, что его сердце переисполнено любовью и тоской… «Наверное, зря я затронула эту тему сейчас»… Элайджа, который вдруг окунулся в воспоминания четырёх вековой давности, резко вернулся в реальность на том моменте, когда увидел умирающую Аделию в луже крови, с характерными потемневшими венами и её полный любви взгляд, когда она с трудом повернула голову в её сторону… Долгое время он хотел отдать всё, но лишь бы его лишили этих воспоминаний, но никто не мог это сделать из-за хорошо защищённого разума. Боль, которая разрывала его на части после её смерти была настолько сильной, что несколько недель в его сознании до сих пор находятся в тумане. Он смутно помнит, как принёс её домой, похороны и особенно то, что было после них. «Я найду способ, но не дам тебе умереть во второй раз из-за своей семьи. Ты будешь жить, Аделия. Я обещаю». — Извини, что я подняла эту тему… Я не должна была. — Нет, — покачал головой древний. — Ты… имеешь полное право знать, — и пока Адэлис не успела придумать и задать вопрос, который его бы поставил в тупик, Элайджа успел её опередить. — А какая вторая вещь? — Когда мы встретились с тобой впервые, ты поделился со мной откровением о потере ребёнка. Но разве кто-то из вас может иметь детей? Вампиры же мёртвые, по сути, никто не может дать жизнь. — Никто, кроме Никлауса. Он был рождён оборотнем, а магия сделала его вампиром. Как сказали ведьмы, беременность Хейли — один из просчётов природы. Адэлис вдруг нахмурилась, что-то прикидывая в голове. — Что-то не сходится… — О чём ты? — не понимал древний. — Вы все стали вампирами с помощью магии, но каждый из вас умер. Да, Клаус — оборотень, но он так же мёртв. Не на половину. Как это вообще, взять и умереть на половину? — не понимала она. — Тогда, получается, в теории, каждый из вас может продолжить род. — Если бы это было так, то мы бы об этом знали, — уверенно заявил Элайджа. — В истории ещё не было ни одного беременного вампира, или просто девушки, которая забеременела от вампира, кроме Хейли. Цокнув, она сказала: — Не знаю… Но мне кажется, что это не просто просчёт. Возможно, тем ведьмам просто так было удобно объяснить это явление. — Как бы ты это объяснила? — Я не могу сказать вот так с ходу. В мире никогда не происходит что-либо — случайно. Всё имеет свой смысл, объяснение, череду действий, которые привели к подобным последствиям. Чтобы понять это, нужно не просто проводить ритуал хотя бы над одним Клаусом, но и смотреть его на разных энергетических уровнях, с помощью разных магических инструментах. Почему-то моё шестое чувство подсказывает, что те ведьмы этим не занимались. — Они стали какие-то опыты над Хейли, когда узнали от предков, что она носит ребёнка от моего брата, а после аргументировали всё это — просчётом природы. Ты, я так понимаю, не разделяешь их мнения? — Абсолютно. Вселенная не делает просчётов, тем более таких глобальных. Элайджа некоторое время молча раздумывал над её словами, а после сказал: — Прошло четыре года с того момента, как умер ребёнок. Скажи, возможно ли узнать правду? — Не знаю… — пожала плечами ведьма. — Но я практически уверена, что дело либо в самом Никлаусе, либо в заклинании вампиризма и проклятие оборотня, либо в астрономических событиях, которые происходили в тот день, либо во всём вместе. Единственный способ узнать наверняка, это смотреть его энергетическое поле на разных телах, для полной картины так же можно сделать с остальными Майклсонами, но и так же нужно изучить историю того дня, когда был зачат ребёнок. Только если изучив все стороны глобально, то можно докопаться до правды или хотя бы до того, что нас значительно приблизит к ней. Но всё это не будет иметь смысла, если сам Клаус не захочет ворошить прошлое. И его можно будет понять как отца, который потерял ребёнка. — Но если вдруг, однажды, он даст на это согласие, то я могу рассчитывать на твою помощь? — Конечно! Элайджа благодарно улыбнулся ей, подумав про себя: «Несмотря на то, что ты пока не вспомнила, кто ты такая на самом деле и о том, что у тебя есть семья, ты желаешь помочь ей, даже не задумываясь. Даже смерть не может разрушить крепкие семейные узы, которые мы когда-то создали. Тело и душа всё помнит, Аделия, скоро ты это вспомнишь». Адэлис вдруг поднялась на ноги и замерла перед Элайджей, который смотрел на неё весьма заинтересовано. — Как смотришь на то, чтобы проехаться до торгового центра, пройтись по магазинам и устроить ужин сегодня? — вдруг предложила она, широко улыбавшись. — Тебе стоит напомнить о рекомендациях доктора? — Мой доктор на сегодня — ты. И я надеюсь на послабление режима. Ты же не откажешь мне? — очаровательно улыбнулась ведьма, встряхнув волосами. — Мы не должны рисковать, — покачал головой вампир, оставаясь непоколебимым. Адэлис недовольно нахмурилась и Элайджу это позабавило, но по кричащей решимости в её взгляде, было ясно, что девушка просто так не отступит. — Знаешь, доктора обычно рекомендуют для полного выздоровления проводить время в комфортной для них обстановке и заниматься делами, которые приносят им удовольствие и расслабление. В моём случае, таких дел — достаточно. Одним из таких любимых занятий является — шоппинг, где бы он не происходил: в супермаркете или в дорогом магазине нижнего белья. Мне приносит это удовольствие и заряд энергии, а ты же хочешь, чтобы мне стало лучше как можно быстрее? — Хочу, — согласился он, — но для этого есть чай, кровать и сон. Тебя проводить на второй этаж? Адэлис еле держалась от того, чтобы сердито не топнуть ногой, словно она вновь маленькая девочка, какой была около пятнадцати лет назад. — Элайджа, ну, пожалуйста! — состроила она грустную и умоляющую мордочку. — Я прошу тебя, давай поедем! Я же не собираюсь таскать двадцати килограммовые гантели! — всплеснула руками. — Я просто буду ходить и всё. — Нет. — Да! — Нет, — сохранял спокойствие Элайджа. — Да! — теряла терпение Адэлис. — Я знаю тебя. И знаю, что ты будешь перенапрягаться, что в твоём состоянии делать нежелательно. — Мне отжаться двадцать раз, чтобы доказать, что я в норме? — фыркнула она, сложив руки на груди. — Даже не думай. Адэлис действительно было лучше, что её тоже удивляло. У неё было несколько версий того, почему ей лучше, чем того можно было ожидать: либо подействовали уколы, которые ей вкололи в больнице; либо начал действовать потрясающий чай, который приготовил Элайджа; либо ей помог душевный разговор, который всегда придавал ей силы. Одна из её слабостей — душевные разговоры с хорошим человеком. И раз ей сейчас хорошо, то она наглядно это продемонстрирует. Адэлис только собралась опуститься на пол, как вдруг Элайджа появился перед ней, толком не дав даже нагнутся. — Нет, Адэлис. — Поехали. — Не поедем. — Да когда ты в последний раз бывал в супермаркете с приятной компанией? — возмутилась она. — Когда ты сам ходил своими ножками среди обычных смертных, выбирал продукты, читал состав, смотрел на сроки годности и выбирал, какая сметана вкуснее?! Усмехнувшись, он ответил честно: — Давно. — Так поехали! — Я сказал — нет. — Да что же ты такой упёртый?! — взорвалась Адэлис, посмотрев ему глаза таким взглядом, в котором можно было увидеть невооружённым глазом вспыхнувший огонь. — Я сказала, что мы поедем и точка!* * *
Кэролайн сидела у себя на кухне за кухонным барным гарнитуром, отдыхая после генеральной уборки, которая помогла ей разгрузить голову и чуть-чуть отвлечься от гнетущих мыслей о родительском доме. В доме было тихо. Лишь тиканье настенных часов напоминало ей о том, что время медленно идёт вперёд, а она так и не могла перестать думать о разных моментах, которые происходят в её жизни. Кэролайн понимала и очень чутко чувствовала, что всё меняется в её жизни. Ещё месяц назад, она ни за что не смогла бы бросить нелюбимую работу, задуматься о покупке нового дома, даже о возможном переезде в другой город. И уж точно Кэролайн никак не могла подумать, что значение слова «дружба» — станет несколько иным. И что люди, которых она раньше называла «друзьям», — перестанут такими быть. И самое удивительное то, что она уверена в том, что делает всё правильно. Будто знает, что через какое-то время об этом нисколько не пожалеет. Всё, что происходит сейчас, даёт ей новый глоток свежего воздуха, который Кэролайн Форбс был так необходим. И всё же она не могла не думать о том, что наговорила Бонни. Она не жалела, но задумывалась о том, не перегнула ли палку. Ей так хотелось поговорить о всём с Адэлис, обсудить всё произошедшее, но она понимала, что ей нужен отдых. И так же Кэролайн догадывалась, что её подруга сейчас, скорее всего, с Элайджей, который прямо сказал, что не оставит Адэлис одну до тех пор, пока не убедится в её отличном самочувствие. Кэролайн не знала, какие отношения у Адэлис и Элайджи, но их взгляды друг на друга говорили о том, что они явно несколько ближе, чем обычные союзники. Вдруг вошедший через окно порыв ветра, пошатнул одинокую, стоящую в вазе — розу. Взгляд Кэролайн снова зацепился за подаренный Клаусом цветок и руки неожиданно сами потянулись к лепесткам, желая ощутить их мягкость и нежность. Кэролайн, как и большинство девушек на этой Земле, очень любила цветы и в особенности — розы, но не красные, а белые. Она не помнит, говорила ли об этом Клаусу или обилие её фотографий в соц.сетях с букетами прекрасных белых роз, сказали ему об этом сами. Но как бы там не было на самом деле, Кэролайн был безумно приятен и неожидан его подарок. Притянув вазу ближе к себе и наклонив цветок, она снова вдохнула этот чарующий цветочный запах, который, кажется, заполнил собою всю кухню. Лишь один цветок, но пахнет так, что у Кэролайн создавалось такое впечатление, что Клаус всю кухню засыпал цветами. Наверное, если бы Кэролайн однажды спросили: с каким цветком она может ассоциировать себя, то не задумываясь ответила бы — с белой розой. Именно она напоминала Кэролайн о какой-то недоступности, нежности и страсти, величии и гордости, женственности и элегантности. Белая роза, безусловно, прекрасна, и многие её любят за то, что она напоминает невинность и чистоту, но многие из таких любителей забывают о шипах, которые могут больно ранить и заставить их пролить пару капель крови… Именно поэтому Кэролайн ассоциирует себя с ней. Многие воспринимают её именно так, забывая о существовании тёмной стороны. Строки из стиха Клауса целый день звучат в её голове, как сильно запавшая в самую душу песня. Она чувствовала его эмоции, которые он вложил не просто в каждую строчку, — а в каждое слово. Он тосковал, не верил, но в глубине души надеялся на их новую встречу, мечтал, представлял и желал. И когда это случилось, он даже не мог поверить в это. Всё казалось нереальным… Как и для самой Кэролайн, которая была уверена, что не увидит его в ближайшее десятилетие — как минимум. Но что она прочувствовала и поняла особенно чутко, глубоко, отчего сердце вдруг облилось кровью, это то, что он не переставал любить её. Все эти строки пропитанные этим чувством и не могут не вызывать в её душе чего-то такого приятного, тёплого и прекрасного. «Можно ли назвать это непрошедшей влюблённостью»? Блондинка тут же затрясла головой, прогоняя этот вопрос. Да, она обещала, что будет слушать своё сердце, но все эти осуждения, которые летели в её адрес на протяжении многих лет — дали свои плоды. Даже если она действительно что-то до сих пор чувствует к Клаусу, то признать это очень сложно, или, возможно, легко, но она сама этого боится. «Но мне же приятны его знаки внимания, которые не потеряли свою ценность даже спустя четыре года! Это же что-то значит, так»? Возможно, это действительно что-то значит, но признать это сложно, как и поверить в это. За эти сутки она несколько раз брала в руки телефон, открывала пустой диалог сообщений, желая каждый раз что-то написать, но так и не находила в себе достаточной смелости, чтобы отправить уже набранное сообщение. Вариантов было много, и все они были настолько обычные и, казалось, глупые, что это было ещё одним аргументом для того, чтобы не отправлять сообщение. Но её сердце будто было не на месте. Оно хотело, чтобы Кэролайн написала ему хоть что-то, но разум твердил, что нужно писать что-то более разумное, взрослое, а не сообщения пятнадцатилетнего подростка. «Вот бы был способ показать Клаусу на расстояние, что я рада подарку, но при этом не писать, но всё равно сделать так, чтобы он понял, что ему не зря пришлось искать самую роскошную розу в городе». Постучав ногтями по столу и по гипнотизировав эту розу какие-то минуты, Кэролайн вдруг осенило. «У нас же двадцать первый век на дворе и Клаус не отстаёт от новомодных введений, уже не раз доказав это. Значит, ты увидишь меня со своей розой на расстоянии, если, конечно, не занят убийствами на пару с Деймоном». Кэролайн быстро метнулась в коридор к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид. Она была красива, как и всегда: потрясающие белые локоны, которые свисали чуть ниже плеч, естественно подкрашенные ярко-голубые глаза и нежно-розовые губы, которые сейчас блестели благодаря нанесённому блеску. Причесавшись и слегка поправив волосы, она подмигнула себе и вернулась назад на кухню, по удобнее усевшись за кухонной тумбой, который уходил в гарнитур. Кэролайн пододвинула к себе двух ярусную этажерку для фруктов, взяла рядом лежачий телефон, разблокировала и включила фронтальную камеру. «Хоть бы не упал»… Она чуть дальше протянула руку за бумагой со стихом, которого на камере не было видно и положила так, словно он и так тут лежал, и аккуратно достала розу, позволяя стечь остаткам воды со стебелька. Вновь потянулась к телефону и включила таймер на три секунды. «Да начнётся фотосессия»! Одна фотография. Две. Три. Десять. Двадцать. И вот Кэролайн уставшая, но счастливая сидит и выбирает лучшую фотографию, на которой идеально всё: свет, резкость, цветовая гармония, сам цветок и она. Заморачиваться над фотошопом Кэролайн никогда особо не любила, считая, что она выглядит потрясно без всяких дополнительных фильтров, которые что-то скрывали, увеличивали, или делали что-то ещё. Единственное, что она могла сделать, это добавить цвета или каких-то естественных эффектов для нужной атмосферы. Сейчас она лишь немного подкрутила цвета, и со спокойной душой залила фотографию на свою страницу в Instagram, конечно не забыв про «спасибо» и сердечко. «А остальное при личной встрече». Довольная собой, Кэролайн, слезла с барного стула и решила пойти в свою комнату, принять душ и провести остаток дня за просмотром какого-нибудь сериала, как вдруг на пороге собственной комнаты, её резко повело, да так сильно, что пришлось присесть на кровать. В глазах всё плыло, будто её кто-то ударил по голове, но вот только боли не было и самочувствие было хорошим. Картинка перед глазами начала темнеть и на смену реальности пришло что-то, что Кэролайн не могла объяснить… То, что она видела, было похоже на видение: большой двух этажный дом из красного кирпича с высокими белыми колоннами, топот копыт и скрип проезжающей кареты, и знакомый голос с очаровательным британским акцентом. — Любовь моя…