Примирение
20 ноября 2021 г. в 19:54
С самого раннего утра на кухне уже вовсю кипела работа. Верные сновали туда-сюда, наводя порядок после торжества в честь дня Звезды Телперинквара, и Амбаруссар единодушно решили помочь им. Вскоре донжон приобрёл прежний, не будничный, но более строгий вид, и большое семейство Мастера село за круглый стол завтракать.
У Фэанаро на этот день были другие планы, но приезд Махтана не дал им сбыться. После трапезы он попросил родителей Нэрданели пройти в гостиную, где верные к тому времени успели всё убрать.
В ожидании разговора с тестем Мастер прошёлся по просторному залу и, остановившись посредине, до рези в глазах всмотрелся в сияние крошечных сильмариллов на каминной полке.
Махтан впервые приехал в Форменос и до завтрака смог вдосталь полюбоваться интерьером гостиной, соединённой аркой высоких дверей с уютными гостевыми покоями, где им с женой вчера предложили переночевать после долгой дороги. Всё широко, просторно, добротно... Сармо вновь бездумно засмотрелся на пышное убранство и искусную отделку зала, не решаясь первым заговорить с зятем. Ещё вчера кузнец не уставал удивляться тому, как сильно изменился после возрождения Фэанаро, но только сейчас смог оценить, насколько тот стал юным. Что-то фигуре, легком и скором шаге снова роднило его с тем пострелом, который проводил в кузне Махтана дни и ночи, которому пищу и воду заменял один печной огонь. Только глаза были неизмеримо старше: в их глубине таилось такое, что Сармо не мог бы описать словами. Он, Перворожденный, робел сейчас перед сыном Финвэ. Нэнарэль с нежностью провела ладонью по плечу супруга, призывая сохранять спокойствие: сколько уже разговоров было о зяте и дочери за эти века... Махтан выдохнул, улыбнулся и погладил жену по руке, получив ободряющую улыбку в ответ.
Нэрданель принесла с кухни кувшин и четыре кубка. Закусив губу от волнения, поставила поднос на стол возле камина. Наполнив чаши медовым взваром, сначала подала две родителям, а потом поднесла кубок мужу.
— Благодарю, что помните про день Звезды правнука и смогли приехать сюда, — Фэанаро изо всех сил вцепился в кубок. — Вы в первый раз у нас в Форменоссэ?
— Мы бы никогда о нём не забыли, — улыбнулась Нэнарэль.
— Да, — Махтан пригубил из чаши. — Как можно такое забыть. Фэанаро, ты мой лучший ученик, и муж моей дочери, и отец моих внуков, — продолжил он невпопад, потому что не высказанное за века рвалось наружу.
— Но когда померк свет Древ и был убит… — на одном дыхании выпалил Мастер, но смолк, уставившись на медленно угасающее от его гнева сияние сильмариллов, вдруг ставшее похожим на крошечные искры. В Форменоссэ нет места Тьме и злости.
— Я рад, что вы смогли приехать в наш дом, — Пламенный, отставив чуть не треснувший кубок на стол, шагнул к тестю и крепко обнял его.
Махтан прижал Фэанаро к себе, успев передать чашу жене. Отстранился и положил руки на плечи зятя.
— Я горько сожалел обо всём, но что с того? Чем тебе тогда помогло бы мое горе? Прости меня, Фэанаро. Я боялся… Не смел пойти против воли валар. Думал — сам умру, но не доверю тебе дочь. На свету и в павшей Тьме я был слеп, и такими были все, затравленные, всполошённые: никто и предположить не мог, чем закончится Исход... — кузнец смолк, не желая бередить старые раны. Только повторил севшим голосом: — Прости.
— Да, что было, то давно прошло, отец, — Фэанаро шумно выдохнул и не увидел, как за его спиной вновь разгорается сияние сильмариллов. Камни словно желали ободрить Мастера, незапятнанным светом показать, что верны слова, дающиеся через боль. Куруфинвэ сам не простил бы себе бездействия, равнодушного предательства в беде, и требовал того же от других. Но, видно, прощение было необходимо обоим: не должен поныне терзаться виной тот, кого нолдо назвал отцом. А фигуры находившихся в гостиной теперь окутывало свечение, весьма похожее на то, что появлялось при смешении света Древ. — Не стоит ворошить пепел прошлого…
— Мы ещё хотели сообщить вам новость, — едва прервалось молчание, выпалила Нэнарэль, сгорая от нетерпения. — В Тирион недавно приехала Артанис с семьёй.
Она затихла, враз ощутив на себе взгляды мужа, дочери и зятя.
— Да я вчера забыл про самое главное! — Махтан скрылся за дверью гостевых покоев и вернулся с искусно вырезанной из сердолика шкатулкой. — Это вала Аулэ велел вернуть тебе.
— Вернуть? Мне? — переспросил Фэанаро, бережно беря из рук тестя ларец.
— Танкавэ, — кивнул Сармо, приобняв жену и дочь за плечи.
Фэанаро принял из рук Махтана посланный дар, но открывать не спешил. Ненадолго замер: нельзя было показывать, что Пламенный одновременно и страстно желает увидеть содержимое, и боится разочароваться. Нолдо показалось, что прошло семь эпох, слившихся в два удара сердца... Мастер откинул крышку шкатулки и зажмурился от света сильмариллов, вернувшихся к творцу.
— Отчего бы нам не пройтись по Форменоссэ? — первым нарушил повисшую благоговейную тишину Фэанаро, со счастливой улыбкой возвращая камни на их законное место рядом с растущими кристаллами. — Можем начать с самого верхнего этажа донжона.
Родители Нэрданели согласно кивнули, а Истарнэ шагнула к дверям, решив пока заняться готовкой, но Пламенный остановил её:
— Мелиссэ, ты тоже ещё не везде была. Пойдём с нами.
— Да, конечно, мелиндо, — сияя от счастья не меньше сильмариллов, Нэрданель прикоснулась губами к щеке супруга, и эльфы поднялись по витой узкой лестнице на два этажа выше.
Хозяева и гости оказались на открытой площадке, окружённой кружевом искусно выкованных перил и арок, откуда открывался великолепный вид на окрестности Форменоссэ. Ладья Ариэн давно поднялась ввысь, а на пронзительно-голубом небе не было ни облачка. Прохладный ветерок чуть слышно шелестел в кронах деревьев, играл с волосами эльфов и раскачивал бесчисленные светильники, в изобилии украшавшие крепость.
— Почему ты не приводил меня сюда? — спросила осанвэ Нэрданель, пока её родители любовались горным пейзажем, раскинувшимся вокруг цитадели.
— Не знаю, мелиссэ, нам с тобой было не до этого, — так же мысленно ответил жене Фэанаро, сам удивляясь тому, что до этого ни разу не поднимался сюда с женой.
— Так пойдём скорее! — Истарнэ вдруг превратилась в маленькую нис, которой захотелось перевидать в крепости всё, что только можно. Нэнарэль и Махтан, переглянувшись между собой, решили, что другие новости расскажут за ужином.
В покои Финвэ они не стали заходить, спустившись снова этажом ниже, и Фэанаро с гордостью показал гостям обширную библиотеку, где в углу на столе красовался самый большой из палантиров.
— У тебя чудесный дом, Фэанаро, — одобрил Махтан, а его супруга подмигнула дочери, и та шепнула мужу: — Милый, пойдём дальше.
С третьего этажа гости спустились на кухню, через неё вышли на открытую веранду, откуда по витой лестнице сошли в оранжерею, которая уже стала гордостью Нэрданели.
— Как прекрасно растут цветы твоими стараниями, дорогая, — Нэнарэль хотелось то похвалить, то приласкать дочь, лишь бы чаще видеть ее ясную, как прежде, улыбку. Ни следа тени, на долгие годы отдалившей их друг от друга! Не один зять изменился: после встречи с ним и Истарнэ воистину расцвела; разве скажешь, что она родила семерых сыновей?
— Благодарю, амьо, — зардевшаяся от похвалы Нэрданель нежно обняла мать, а Махтан с довольной улыбкой кивнул зятю:
— Я рад, что вы вновь сошлись. Дочь счастлива. Какие у вас планы на будущее?
— Планы на будущее? Жить… И радоваться жизни, — Фэанаро усмехнулся. Какое-то предчувствие в самой глубине фэа не давало ему надеяться на то, что получится просто жить даже в Арде Исцеленной. — Мантара вы видели вчера, и думаю, Морьо не остановится на одном сыне. Мне в радость держать его на руках. Может быть, и Атаринкэ с женой надумают вернуться в Форменос. Но не зимой. Я бы на месте Морифинвэ увёз жену с малышом до начала весны в Тирион. Правда, им придётся жить или у вас, или во дворце Нолдорана. Наш дом в весьма плачевном состоянии, верно? Там семь эпох никто не жил?
— Мы не против их принять и, если захочешь, поможем отстроить твой старый дом заново, — отозвался тесть, в то время как Нэнарэль нашептывала дочери новости о её подружках.
— Восстановить можно, только зачем? Форменоссэ нам стала родным домом, и я не собираюсь оставлять её, — Фэанаро пожал плечами и, воспользовавшись моментом, когда жена была занята беседой с матерью, увёл Махтана показывать мастерские и кузницы.