***
К утру Морьо решил, что братский долг может и подождать. От недосыпа голова звенела как медный колокол. В такие моменты Тёмному становилось страшно — неужели семейные заботы могут поглотить целиком, не оставив в его душе ничего от лорда и воина? И вдруг фэа услышала призыв Майтимо. Дерзкий. Властный. Яркий. Яркий, как звёздные стяги над Химъярингэ… Морифинвэ не задумываясь отозвался осанвэ: «Иду, Нолдоран», — и нескоро спохватился… Этот клич, поднимающий с постели, прозвучал… как раньше. А всё, что напоминало об этом в начале доблестной эпохи, было для фэанариони слишком свято. Поэтому Карнистир вихрем пролетел по покоям и, собрав всё необходимое, вскоре гордо вытянулся на пороге покоев Майтимо. Он пришёл к старшему брату… и к своему королю.***
Фэанаро услышал зов сына одновременно с Нэрданель. Взглянув с надеждой на Истарнэ, взял её ладони в свои. — Мелменья, предлагаю отправиться в Эндорэ вместе с нами. Не повторяй ошибок прошлого… — Мастер тут же поправился. — Нет, не так. Мы с тобой не должны повторить ошибок прошлого. — Ты прав, аранья… — прошептала Истарнэ, не отводя взгляда от сиявших глаз Пламенного и изо всех сил силясь стряхнуть с души гнетущую тяжесть воспоминаний… Вскоре они, накинув на плечи походные плащи, уже шли к башне старшего сына. На груди поблескивали амулеты возвращения домой, а на боку у Фэанаро висела тяжёлая сумка со всем необходимым инструментом. Взбежав по лестнице на второй этаж и стремительно шагнув через порог, Мастер пламенным взором обвёл собравшихся: — Айя! Химъярингэ зовёт? — В добрый путь, сынок, — Нэрданель с улыбкой обняла старшего.***
Тьелкормо немедля откликнулся на призыв и вскоре уже спешил в башню к Нельо. По пути его нагнали близнецы, безмерно обрадовавшиеся возможности покинуть дремотный покой благого края. Кивнув братьям, Светлый похлопал их по плечам: — Что скажете, Амбарусса? Готовы отправиться в Уэльс?.. — И что это старших в последнее время тянет в Эндорэ? Так и тянет! Что там происходит, брат? Или… ты нашёл там сокровище? Мы хотим взглянуть, что за зверь этот Уэльс!.. — троица со смехом и шутками ввалилась в покои старшего. — Нельо, ты звал, мы пришли!***
Клич лорда Нельяфинвэ застал Тьелпэ за привычным делом — работой над очередным кольцом перемещений в мастерской. Племянник сам предложил помощь в строительстве крепости, но сейчас его душа заметалась в сомнениях, не будет ли его присутствие в тягость лордам Первого дома? Борясь с захлестывающими разум весьма противоречивыми чувствами, но в то же время быстро укладывая в сумку всё необходимое, Тьелперинквар шагнул к дверям и… столкнулся с отцом. — Здравствуй, йондо. Не ждал? Я решил воспользоваться артефактом, а не ехать верхом, — Искусник с ухмылкой провёл ладонью по висевшему на груди амулету и внезапно привлёк сына к себе. — Атар, да, не ждал. Но… рад тебя видеть, — Тьелпэ неловко обнял отца в ответ. — Как ты узнал о призыве лорда Нельяфинвэ? Неужели осанвэ можно услышать на таком большом расстоянии? Или дядя обратился к тебе через палантир? — Осанвэ? Возможно… Я душой ощутил, что сейчас очень сильно здесь нужен. Можешь вкратце рассказать, что случилось? — Лорд Нельяфинвэ решил начать строительство крепости. — Отличная новость! И где? — В Эндорэ, атто… — за разговорами они незаметно дошли до башни лорда Химринга и умолкли лишь в дверях его покоев. Семья всегда была опорой для Нельяфинвэ. Что бы ни случилось, Майтимо знал, что родные горячо поддержат его. Но столь молниеносной реакции на осанвэ старший сын Фэанаро и предугадать не мог. Казалось, Нельо только мгновение назад кинул клич… а подле него уже собралась вся семья. Что-то до боли знакомое было в этом. Как будто история повторялась, начав новый виток… Майтимо взмахнул рукой в попытке отогнать плохие воспоминания. Этот счастливый миг ничто не должно испортить. И тут в ответ на его горькие мысли в дверях показалась величественная фигура Нолдорана. Финвэ шагнул к старшему внуку, обнял за плечи и обвёл взглядом собравшихся. — Если никто не против, я хочу вновь увидеть земли за морем. — Айя атар атаринья! Здесь все, кто решил отправиться вместе со мной, — Нельяфинвэ громко приветствовал деда, с радостью ответив на крепкие объятия. — Атто, ты с нами! — Фэанаро обнял Финвэ, едва тот отпустил Нельо. Неужели отец в последний момент всё же решил присоединиться к родным? — Майтимо, ради Единого, не тяни, — Тёмный сжал ладонь брата, вставая рядом с ним. Холодный ветер перемен хлестнул по лицу — холодный, как сама Химъярингэ, и сейчас они ступят на вершину того самого холма, а над головами в вымерзшем небе будут чернеть зубцы башен и северный ветер станет рвать звёздные флаги… Но был только Уэльс. Безлюдный и спокойный, с его безыскусным, как удар обухом по виску, пейзажем: камень и море. — И правда, похоже на окрестности Химъярингэ, — переглянулись между собой близнецы. Сквозь тучи проглянул Анар, и безрадостная пустошь вмиг перестала быть угрюмой и серой. Амбаруссар разглядели между замшелых валунов пёстрый ковер первоцветов, а Тьелкормо, вскинув голову ввысь, невольно зажмурился от яркого света. Фэанаро огляделся: нолдор стояли на вершине утеса, но в этот раз море, раскинувшееся на много лиг вокруг, было не свинцово-серым, а пронзительно-голубым. Волны лениво облизывали подножие скал, а над водой деловито сновали чайки. Мастер взглянул на отца: Финвэ, сложив руки на груди, молча обводил взглядом окрестности холма, и ветер ожесточенно трепал его шёлковую мантию. — Атьо, возьми, — Фэанаро снял с себя плащ и накинул на плечи отца. — Мне он сейчас точно не пригодится.***
Сидя долгими зимними вечерами над чертежами будущей крепости, Майтимо не единожды представлял себе момент, когда придёт время заложить первый камень. Однако в своих грёзах он всегда оказывался тут один или вдвоём с Кано, державшим в руках свет Химъярингэ. Сейчас же рядом с ним стояли не только братья с племянником, но и отец с матерью. Даже дед не устоял перед искушением отправиться в Эндорэ. Тревога, трепет предвкушения чего-то нового окутали сердце Нэрданель. Любое путешествие волнительно, но это было особенным. Сейчас рядом с ней были самые любимые, самые близкие — её семья, казалось, утерянная навек. Все взгляды обратились на Нельяфинвэ, только искры нетерпения в глазах выдавали, что творилось у каждого на душе. Особенно выделялся Канафинвэ, держащий Светоч: в мерцании, исходящем от духа Химъярингэ, его лицо неуловимо менялось, делаясь похожим на лица верных, которым довелось биться и погибать за крепость… Дикий ветер трепал волосы, развевал плащи так, что те начали походить на боевые знамена… — А знаешь, торонья, — не слишком торжественно, вполголоса обратился к старшему Карнистир. — Мы и есть твое самое преданное войско. Тьелкормо не терпелось приступить к строительству — сколько зимних вечеров было проведено в спорах и обсуждениях, и теперь Светлый не понимал, отчего брат тянет время. Стоявшие рядом Амбаруссар предприняли попытку остаться серьёзными и, кажется, пусть совсем ненадолго, им это удалось. Как и Тьелкормо, близнецам отчаянно хотелось взяться за рукоять кирки… Встретившись взглядом с Турко и уловив бушевавшее нетерпение, Нельяфинвэ широко, светло улыбнулся. — Что, торонья, готов приступить к ответственной миссии? — Многоуважаемый лорд Химъярингэ доверяет мне честь вбить первый колышек? — вопросил Тьелкормо, прищурившись навстречу морскому бризу. Майтимо тяжело вздохнул, услышав обращение, но тут же вновь заулыбался. — Многоуважаемый лорд сейчас отправит не менее уважаемого брата не покладая рук махать кайлом, раз у того энергия бьёт из всех щелей. Когда речь зашла о начале строительства, Фэанаро обвёл присутствующих долгим взглядом и молча шагнул вперёд, на самый край утеса. Над морскими просторами Уэльса впервые зазвучала Песня созидания, в которой Мастер славил земли, окружавшие его сейчас, просил у холма, на котором стоял, разрешения начать строительство. Сыновья Пламенного духа каждой частичкой души ощутили, как суровая земля, замшелые валуны не сразу, очень медленно, но пробудились от многовековой спячки, откликаясь на призыв и запульсировав созвучно душе Мастера… Прекратив петь, Фэанаро долго прислушивался к ответу камней, затем жестом указал Тьелкормо место. — Здесь. Начинай. Отцовская песня нашла отклик в душе третьего фэанариона, заставив отбросить прочь шелуху исторического момента. Тьелкормо слушал, затаив дыхание, а когда атто закончил петь и указал место, споро достал из сумки увесистый молоток, но протянул инструмент Финвэ. — Я хочу передать эту честь тебе, атар атаринья! Нолдоран молча кивнул, с поклоном принял молоток из рук внука и занёс его высоко над головой. Тэльво вложил в руку деда колышек, и холм запел под первыми ударами — земля откликнулась эльфам и деревянный клин вошёл в гранит, как нож в масло. Питьо тут же оказался рядом и споро обмотал брусок концом верёвки, с серьёзным лицом вручив брату тугой моток. Тем временем Тьелкормо достал из сумки пару молотков и ещё одну бечевку, кивнув Атаринкэ. — Торон. Что стоим, кого ждём? В голосе отца прозвучала мощь первозданного камня. Как бы долго Морьо не слышал песенной магии Мастера, она вновь наполнила фэа Тёмного светлой радостью, пробрав до самых костей хроа. Едва стихли последние слова, эхом отдаваясь в сердце, братья споро взялись за дело. За весь землемерный инструмент отвечали Тьелкормо с Атаринкэ, а у Карнистира был самый верный глаз. Финвэ с Майтимо отслеживали расстановку кольев по чертежам, а Морьо неустанно приглядывал за тем, чтобы разметка была идеально ровной… Фэанаро не остался в стороне от планировки, с нетерпением ожидая времени взять в руки кирку. Нолдор разобрали инструмент и с азартом застучали по камням. Впрочем, базальт после песни стал уступать по прочности песчанику, позволив эльфам в первые же часы достаточно сильно углубиться и вскоре на месте будущих стен крепости возникла широкая траншея. Начало крепости было положено. Когда Анар исчез с небосклона, фэанариони бережно очистили инструменты от грязи и убрали во влагонепроницаемые сумки. Тщательно завязав тесёмки, сложили на дно котлована, который в недалёком будущем должен стать одним из подвалов донжона. Несмотря на волнение моря во время прилива, Тьелкормо не отказал себе в удовольствии искупаться, а следом за ним на песчаную отмель, почти целиком скрывшуюся под водой, спрыгнули близнецы. Собрав в кучу принесённый приливом топляк, братья разделись и неспешно вошли в воду — сначала нужно проверить дно, а не сломя голову бросаться в набегавшие волны. Светлый нашёл место поглубже и поплыл. Младшие последовали за ним, со смехом громко рассуждая вслух о том, что это Турко, а не полудядя Ноло должен был возглавить нолдор, идущих через Хелкараксэ, раз брат нисколько не мёрзнет в такой стылой воде. Несмотря на холод, все трое вылезли на берег, лишь вдоволь наплескавшись и исследовав окрестности утёса.***
Пока родные были заняты закладкой фундамента будущей крепости, Нэрданель не торопясь дошла до леса. Сухие веточки, жухлая трава, серые камни. Всё это послужило для розжига костра. Найдя отличное место, Истарнэ очистила его от прошлогодней листвы. Камни образовали ровный круг, в центр опустился хворост. Яркая искра, сорвавшись с тверди кремня, канула в пучке сухой травы и мха. Жар коснулся рук Нэрданель, облизал тонкие пальцы. Мудрая потянулась к гибким веткам кустарника, погладила прохладную кору. — Будь благосклонен ко мне, дух леса, ибо я не из прихоти собираю твои дары. Возьму ровно столько, сколько нужно моей семье, а отдам больше, чем взяла. Теперь чертоги твои будут наполнены теплом моей материнской любви. Податливые веточки сплетались между собой, повинуясь рукам эльфийки. Весь лес, пульсирующий живой мир, был наполнен великой силой. Мудрая скользнула взглядом по приветливо шелестящим кронам, тихонько запела… Когда красный диск Анара исчез за морем, Фэанаро с отцом отвлеклись от стройки. Помогли фэанариони собрать инструменты, но купаться не остались, а первыми поспешили к костру, разведённому Нэрданель в ожидании родных. Подойдя к Истарнэ, Мастер обнял её со спины и поцеловал в рыжую макушку. — Мелиссэ, я думал, мы сразу вернёмся домой, в Форменоссэ. — Да и я рассчитывал быть дома до темноты, — Карнистир кинул плащ в траву, вольготно укладываясь у костра. — Лети, наверно, скучает, и один маленький пострел… Тут Морьо вдруг почувствовал, что будущую крепость нельзя оставить так скоро: сиротливые дикие скалы истосковались по задорному смеху и звонким певучим голосам перворожденных. А разожжённый аммэ костёр так ясно напомнил забытые времена. — Как будто мы с атто отправились в поход куда-нибудь на край Амана, — Карнистир озвучил общее для всех фэанариони воспоминание. — И устал я не меньше, чем тогда… — Я хотела хоть как-то помочь моим любимым, — улыбнулась Мудрая, наслаждаясь теплом рук супруга. — Моим могучим нерам всё же ведома усталость. Короткий отдых — и можно будет вернуться домой. — Благодарю, мелиссэ, за такую награду для нас, — Фэанаро принял фляжку с мирувором, что пустили по кругу, отпил и передал отцу. Приобнял жену, с улыбкой оглядев устраивавшихся на отдых у огня родных. — Наконец-то мы можем позволить себе такой вечер. В исцеленном Эндорэ под светом незнакомых нам звёзд… Нэрданель с нежностью обхватила руку супруга, прижалась щекой к его плечу. Не нужно слов. Ей хотелось созерцать майские сумерки и наслаждаться семейным уютом, воцарившимся в лесной обители, столь далеко от Амана. Вдохновившись тем, как пламенно и безрассудно-искренне родители дарят друг другу знаки любви, Морьо мысленно обратился к мелиссэ, посылая ей самые яркие образы этого вечера. Чем рауко не шутит — вдруг завеса между Аманом и Эндорэ наконец пала и возлюбленные смогут беседовать осанвэ без препятствий?***
Оставшись вместе с Кано стоять на вершине холма, когда остальные родные после заката покинули утес, Нельо взглянул на Менестреля: «Пора, брат.» Тот бережно водрузил фонарь на внушительную горку из камней, что были готовы стать частью фундамента донжона, осветив чёрный провал котлована. Майтимо вытащил из поясной сумки оставшийся от жеоды осколок камня, который привёл их сюда с Тол-Химлинга, и спрятал его в неприметную щель среди валунов, вынутых из грунта. Распрямился и встретился с одобряющим взглядом Менестреля, который начал сплетать узор из слов и музыки, воспевая сердце Химъярингэ…