Хозяин Дуба
11 декабря 2022 г. в 20:10
Проснувшись, Тьелкормо первым делом выглянул за полог палатки. Лил непримиримый дождь. Светлый быстро оделся, накинул плащ и сходил к ручью умыться. По-волчьи щëлкнул зубами от холода. Вернувшись в лесной лагерь, легонько потряс Амбарусса за плечи.
— Пора. Хотели идти, так пойдём.
Пока близнецы просыпались, собрал в походный мешок припасы на дорогу и стал осматривать оружие, принесённое из Форменоса. Лук был в полном порядке.
Скалистые берега дремали, укрытые серой мглой. Ближе к утру дождь ослаб, но продолжал мерно барабанить по потемневшим от влаги бокам палаток и по мириадам листьев. Ненастье воцарялось в Уэльсе в одно и то же время, предзнаменуя долгую и хмурую осень. Майа, забравшийся на развилку ветвей растущего у окраины лагеря высоченного бука, отёр рукавом с волос и лица дождевые капли. Он не испытывал досады из-за наступления дождей - лишь позабытое бессчетные годы назад беспокойство, которое вернулось, стоило появиться в лесу новым пернатым жителям. Смогут ли они привыкнуть к этим местам, всем ли хватит еды? Найдут ли жилье? Хозяин Дуба очень беспокоился об этом и теперь с утра до ночи беседовал с аманскими птицами, знакомил их с деревьями и показывал лучшие места для гнездовий. Когда зарядили дожди и владения скрылись за пеленой тумана, лесной дух навещал певуний, успев соорудить для каждой пары что-то вроде навеса из переплетённых листьев и травинок.
Пошевелив озябшими пальцами босых ног, майа получше закутался в дырявый плащ и порадовался, что этой зимой ему не придётся от безделья впадать в дремоту, как это случалось раньше, когда холода, сырость и короткие пасмурные дни делали его сонным и медлительным.
Обычно ближе к Самайну хозяин Дуба забирался в дупло и до весны погружался в сонное забытье, изредка просыпаясь от того, что одежду или волосы приморозило к дереву. Но теперь лес ожил, требуя постоянной заботы и ухода.
Погруженный в свои мысли, майа не сразу заметил движение в лагере, но, когда знакомый силуэт приподнял полог и скрылся в палатке, напоследок сверкнув выбившейся из-под капюшона светлой прядью, майа хихикнул и тут же решил наведаться в гости. Мало кто смог бы рассмотреть в густой кроне дерева любопытные золотистые глаза.
Амбаруссар, которые видели седьмой сон, пробудились крайне неохотно, но когда Светлый напомнил о походе, мигом вскочили с постели.
Приметливые нолдор, изредка показываясь у палаток, приветственно вскидывали руки или подмигивали лесному жителю. Верные привыкли, что майа изредка приходит, чтобы побыть рядом с аманаэльдар, но не всегда тянется к их огню. Дух различил только донёсшееся со стороны палаток: «Тьелкормо, выходи, друг заждался!»
Из-под корней бука высунулся крохотный пикси со сморщенным старческим личиком и шепнул:
— Людишки на том конце леса, хозяин. На трёх железных повозках приехавши. Какие-то странные вещицы достали из них. Им бы не встречаться с высокими господами эльфами, а? — и тут же исчез, когда шапку насквозь промочила дождевая капля.
— Опять?!.. Да чтоб их мыши заели! — сердито буркнул майа в ответ. Потом озадаченно почесал покрасневший от холода нос и задумался. Далеко не в первый раз смертные появлялись в его владениях. Правда, пока лес стоял в зимнем сне, пришельцы надолго не задерживались. Наверняка чувствовали неладное, да и сам хозяин Дуба старался при случае помочь людям ускориться - прицельно кидался желудями по макушкам, незаметно подбрасывал колкие сухие репейники за шиворот, а землю - в сумки и рюкзаки. В наказаниях по-суровее нужды покамест не было. И всё же он, как мог, старался поскорее выгнать из родного дома иногда появлявшихся хмурых людей с непонятными штуками в руках, в разговорах то и дело поминавших сухостой, вырубку, каких-то "инвесторов" и строительство «отелей».
Конечно, забредали и другие - они, как муравьишки-переростки, медленно брели через лес к морю, таща за плечами большущие рюкзаки и постоянно наводя на себя и окружающую природу непонятные плоские коробочки на диковинных палках. От таких гостей не веяло угрозой. Не доверяя им до конца, майа не бросал слежку до тех пор, пока люди не покидали окраину леса, а нерадивые туристы, оставившие после себя мусор или плохо потушенный костер, заслуженно получали от него мелкие пакости.
Но что делать сейчас? Люди, конечно, ещё далеко, да и неизвестно, решат ли они двинуться в сторону стройки или нет. Теперь он не один - в лесу и на холмах обосновались его друзья, но пикси верно сказал - не нужна здесь такая встреча! Надо предупредить…
Майа ухватился за ближайший сук и, раскачавшись, перелетел вниз, словно птичка, по пути перескакивая с одной ветки на другую и умудряясь при этом не сбавлять скорости и не терять изящества. В последний раз отпустив скользкую от влаги кору, он легко приземлился на обе ноги, по щиколотки уйдя в сырую опавшую листву. Торопливо натянув слетевший капюшон, хозяин Дуба припустил к палатке, в которой скрылся Тьелкормо.
— Добрая встреча! — приветствовал лесного духа Турко, давно закончивший сборы и ожидавший, когда братья перекусят перед дальней дорогой.
— Добрая, Тьелкормо! — майа, скрестив руки, ухватился за края плаща аманэльда и затараторил: — Я как раз спешил к тебе! Благо, рядом был, когда узнал! Люди появились на другом краю леса. Опять. Они и раньше приходили… Но я решил, вам стоит об этом знать!
— Смертные. Они тут повсюду, — Тьелкормо припомнил появление морского патруля. — Веди, поможем выгнать.
Заметив, как продрог лесной дух в своём заношенном плаще, Турко попросил одного из верных принести другой, подбитый мехом:
— Прими его в дар.
Совсем не ожидавший такой щедрости хозяин Дуба застыл в изумлении, когда ему вручили коричнево-бордовый сверток. Под пальцами ощущалось чудесное плотное сукно и густой мех. Даже на вид плащ казался тёплым. Несколько раз моргнув, майа просиял и благодарно кивнул сначала Турко, а потом его верным и счастливо прижал обновку к груди.
— Благодарю! — пораженно выдохнул он, поглаживая плащ. — Какой красивый….
Майа набросил обновку на плечи, раздумывая об ответном даре.
— Тогда вперёд! Я знаю самый короткий путь. Ты пойдёшь один?
— Нет, конечно. Со мной будут братья, — Тьелкормо покинул палатку.
Хозяин Дуба хлопнул в ладоши – «Я веду!» – развернулся на месте и, то и дело оглядываясь, углубился под сень деревьев. Майа всегда неслышно ступал по лесной подстилке, но его удивило, что эльфы не уступали ему в этом умении. Их одежда прекрасно сливалась расцветкой с обступившими путников деревьями. Сам майа обычно неосознанно подстраивал свой наряд под краски леса, и потому подаренная накидка по мере продвижения отряда вперёд всë больше теряла свой прежний цвет. Хозяин Дуба, теперь шедший вровень с нагнавшим его Турко, остановился и ткнул пальцем в крону возвышавшейся над путниками старой липы. Там, в развилке тонких глянцевитых веток, виднелось недавно построенное гнездо. Переведя взгляд на Тьелкормо, майа счастливо улыбнулся: «Благодарю тебя за это!»
— Я рад. За тебя и за проснувшийся лес, – Тьелкормо хлопнул восторженного духа по плечу.
В ответ майа замотал головой, отчего его лицо почти скрылось за потемневшими от влаги вихрами:
— И не чаял уже, что когда-то снова услышу такие звонкие песни, а поди ж ты… Обживаются помаленьку. Я им самые лучшие места показал для гнездовий, но они и сами очень смышленые, — хозяин Дуба по-птичьи склонил голову вбок и внимательно взглянул на аманэльда. — Птахи успели мне многое рассказать про заморские земли.
Внезапно он стрельнул взглядом по сторонам и заговорил громче, обращаясь к остальным:
— Здесь придётся сделать небольшой крюк.
Майа первым забрал левее, свернул с едва видимой тропки, насвистывая что-то, и поначалу скрылся из вида посреди непролазного подлеска. Но, приблизившись к густым зарослям самшита и падуба, нолдор легко преодолели зелёную стену - перед их взором вновь вилась тропка, а ветви, росших вдоль неё кустов, незаметно отодвигались в стороны.
Тьелкормо, созерцая чары, исподволь сотворенные хозяином Дуба, обернулся к близнецам:
– Вы знаете, что это я нашёл на Тол-Химлинге камень, который привёл Нельяфинвэ сюда? Пусть природа здесь и суровая, но не утратила былой силы Света. Как та, что окружала Химъярингэ много лет назад. Или это только мне так видится?
— Ещё бы не знать, торонья! — отозвался старший из близнецов. — Но насчет природы - не могу с тобой согласиться. Не отрицаю, этот край не самый гостеприимный в Эндорэ, но до суровых белериандских нагорий ему ой как далеко.
— Здесь, похоже, климат очень смягчается близостью моря, — подхватил младший. — Ты заметил, как тут влажно даже в середине лета? — по старой детской привычке Питьо, сам того не замечая, стал загибать пальцы одной руки. — И растения здесь иные. В том краю больше росло кедров, сосен и можжевельника. А здесь всё другое… Листопадных много… И так странно видеть, что всё такое скудное. Думаете, из-за близости эдайн? Привольно только вереску на холмах. Так что мед не придётся возить из Амана!
Поймав на себе весёлый взгляд Тэльво, он усмехнулся:
— Ну а что? Хоть какая-то польза! Вряд ли охота в этих краях богатая… Разве что кроликов настрелять удастся.
Близнец молча кивнул, соглашаясь с братом. Амбаруссар, как и Тьелкормо, ни на миг не ослабляли внимания, подмечая самую крохотную мелочь. Обратную дорогу было запомнить легче легкого: эльфам попадались то громадные замшелые камни, то причудливые стволы деревьев, стоящие особняком среди сородичей. Пару раз путь им преграждали ручьи, из-за дождя ставшие мутными и говорливыми.
Встретилась и одинокая старая яблоня, угостившая путников мелкими желто-зелёными плодами, оказавшимися на удивление вкусными. Майа, вместе с остальными весело захрустевший яблоком, заметил:
— Это она с вашим приходом так расщедрилась! Старое дерево, но никогда у неё не хватало сил дорастить плоды до самой зрелости. Все опадали к августу. А что не падало - червяки одолевали. Я пытался помогать - садился у корней и пел, но толку чуть…. А рядом с вами просто какие-то чудеса стали происходить…
Хозяин Дуба ласково погладил шершавую узловатую кору, а потом посмотрел вверх, в обрамлённое желто-зелёной листвой низкое небо.
— Вот! Я же говорил, что скоро прояснится! Мы почти пришли, совсем немного, и выберемся на опушку, где у них стоянка. А можно… — он замялся. — Можно я один схожу и посмотрю? Кто такие, чем заняты. А вы тут подождёте.
— Хорошо. Иди, — согласился Тьелкормо, кивнув лесному духу, но после его ухода махнул рукой младшим и сам двинулся в сторону той поляны, куда указал Хозяин леса. Эльфы ощущали себя охотниками на неведомую дичь и двигались так, чтобы не спугнуть добычу.
...Люди были беспечны. По поляне сновало семеро, из которых ни один не заметил ни фэанариони, ни лесного духа. На случай дождя пришельцы установили странный навес из блестящей плотной материи, развесили нечто на ветках, в то время как двое мужчин непрерывно щелкали каким-то орудием в направлении странно одетой девы. Лицо той было похоже на боевую раскраску кого-то из вастаков, уши украшали каффы, а сама девушка улыбалась мужчинам, время от времени меняя позы.
— Да где же он? — неожиданно поинтересовалась аданет, когда в очередной замысловатой позе на неё метко спикировал поздний жёлудь.
— Пишет, в лесу заблудился, — буркнул оператор, не отрываясь от камеры. — Час уже ждём, daingead…
— Дже-ейс, — девушка капризно надула губы. — Ты мне обещал эльфа в пару на фотосет, а в итоге позвал раздолбая какого-то…
Прищурив глаз и как следует прицелившись, майа запустил пузатый снаряд в затылок мужчине, которого назвали Джейсом. Сделал он это скорее из озорства, чем из желания напугать пришельцев. Забавные они: забрались в такую непогоду в глухомань и даже умудрились не увязнуть по дороге в раскисшей земле. А занимаются не пойми чем.
Странные предметы в руках у некоторых наводили майа на мысли о колдовстве, но как-то слишком уж непочтительно и обыденно оно, в таком случае, совершалось. Дух, способный почувствовать потоки магии, прислушался - и ничего не уловил. Ни единой искорки. «Ну и что вы делаете тут, в моём доме?» – пробурчал майа и отправил в полёт ещё один жёлудь, метко закинув его в капюшон другой девы. Та стояла немного поодаль, прихлебывая из большого блестящего кубка с плотной крышкой. Таких "даров леса" в её капюшоне успело скопиться штук пять, прежде чем она что-то заметила и, чертыхнувшись, потянулась рукой, чтобы проверить.
— Джейс, может, хватит нам тут торчать?
— Я сказал, что здесь свет лучше, значит, здесь!
— Ага, только ты почему-то ближе чем на метр к этому дубу не подходишь!
— Второго ряженого мы в лесу запутали, хозяин, — довольно шепнул рыжеволосому майа мелкий фаэри, запрыгнув к нему на дерево из густых кустов боярышника. — Поведали ему, что у нас и без него эльфов полно, он и пошёл прямехонько к высоким господам в лагерь. Я, говорит, им докажу, что настоящий эльф тут только один, мне уже аванс выплатили! Пусть твои друзья повеселятся, хозяин. У него рожа размалеванная была - страсть! — и он, хихикнув и приподняв на прощание красную, как ягода, шапку, исчез.
— Да мои ж вы помощники! — майа всплеснул руками. — А если тот дурень в лесу заплутает? После дождя-то! Веди его потом обратно безопасными тропками, чтоб не бродил тут зазря… Люди эти вроде как безобидные, но - надо нам, чтобы остались на поиски и шастали по лесу?..
Его сердитый шёпот растаял, так и не достигнув ушей фейри. Тот, крайне довольный собой, успел удрать. Майа в задумчивости прижал пальцы к губам - что же делать? Мчаться возвращать самонадеянного хвастуна или остаться присмотреть за остальными? Решил остаться - в лагере заморские лорды как-нибудь и без него справятся с одним-то. Скорее всего, тот будет ломиться через лес – незамеченным не подберëтся.
— Марти, какие ещё конкуренты? Мы больше никого не нанимали! Какие ещё двадцать эльфов с костюмами и мейком, ты что, уже надрался?.. Всё, вырубил мобильник. Не выдержал, чтоб его, эмоционального давления, — оператор смачно плюнул.
Айвэмэлдо мог спокойно оставаться - человечек явно попался в руки аманэльдар, а не забрёл в чащобу.
— А давайте его потом сами желудями закидаем, — со злорадной улыбкой предложила девушка с термосом, старательно вытряхивая дары майа из капюшона да из карманов.
— Мне просто нужен один рыжий эльф, я что, так многого прошу? — снова взялась за своё та, что была так странно наряжена.
— Амбарусса, по-моему, дева хочет видеть рядом кого-то из вас, — Тьелкормо обернулся к младшим, через слово понимая то, о чем разговаривали пришлые. В Эруландии говорили немного по-другому. Не иначе, это местный диалект. Фэанариони успели расположиться за ближайшими деревьями, но люди их так и не заметили. Турко не прочь был предложить младшим шутку с подменой: всё равно смертные не поймут, один рыжий эльф перед ними или их двое.
— Забавно, мы и сами всё лето собирались поглядеть на местных жителей! — долетело в ответ.
Притаившиеся в подлеске Амбаруссар внимательно следили за происходившим на поляне: рассматривали пришельцев и их диковинные приспособления, повозки, прислушивались к речи. Они не зря не один вечер провели за изучением современного наречия людей, и теперь большая часть беседы была им понятна.
— Нет, конечно, я привыкла, что как всегда на меня, как на координатора съёмок, вечно сыплются все шишки, но сегодня к ним добавились ещё и желуди! Расскажи кому - не поверят, — с нервным смешком девушка вновь схватила почти опустевший термос. При этом она чуть ли не к самому лицу собеседника протянула ладонь с красовавшимися на ней «дарами». — Клянусь, пусть только вернётся Марти, я ему эти желуди вручу в качестве оплаты! У нас съёмки срываются из-за его разгильдяйства… И где, спрашивается, я должна найти им посреди леса рыжего эльфа?! — удрученно продолжила она, отойдя к краю поляны. — Да тут, кроме нас, ни души на много миль вокр… Здрааааавствуйте!
— Приветствую! — с лёгким кивком отозвался Тэльво, как из-под земли выросший перед ней. Незнакомка, широко распахнув от удивления глаза, рассматривала его с каким-то детским восторгом. Несколько раз окинула взглядом с ног до головы, дольше всего задержавшись на рассыпавшихся по плечам ярких, словно языки пламени, прядях и острых кончиках ушей. Потом, словно не веря глазам, моргнула. Терпеливо дождавшийся окончания «смотрин» Амбарусса мило улыбнулся и спросил:
— Чудесная сегодня погода, верно?
Он представлял, как сейчас веселятся его братья, наблюдая со стороны за этой встречей.
Тем временем девушка отмерла и затараторила:
— Невероятно! Вы просто как по заказу появились тут! Признайтесь, вас направили к нам на помощь высшие силы? — координатор рассмеялась. — Крутой у вас реквизит, должна сказать. Не знаю, кто сотворил такую красоту, но передайте ему, пожалуйста, моё восхищение! А насчёт погоды - утверждение крайне спорное…
— Передам, конечно, — с улыбкой заверил её Тэльво, не подозревавший, что, помимо прочего, аданет посчитала реквизитом и его кровные, родные и любимые, волосы и уши.
— У нас тут, как видите, съёмки, — девушка махнула рукой за спину. — Сроки внезапно сдвинулись, и в итоге мы сбились с графика. Приехали на две недели позже, теперь приходится страдать от дождя и сопутствующих «приятностей». Хотя Джейс, кажется, только рад. Говорит, свет шикарный благодаря облачности. Ему, конечно, виднее. Но скоро бедные осветители и помощники начнут требовать дополнительной оплаты... По правде сказать, у нас тут возникла маленькая проблемка. Со второй моделью, — она оборвала свой монолог, а Амбарусса решил, что первая встреченная им дева оказалась на диво болтливой. Движимый любопытством, он спросил:
— И что за «съёмки»?
Девушка тут же принялась обстоятельно объяснять, но чем больше рассказывала, тем больше у Амбарусса возникало вопросов. Тэльво знать не знал, что такое «портфолио», «фэнтези», «тематический фотосет» и прочие обыденные для людей вещи. Лишь слово «фото» ему приходилось не только слышать: Амбарусса видел в сделанных для пребывания в Эндоре "документах" необыкновенно точные изображения, которые люди наловчились творить каким-то невероятным способом. Но не будь он нолдо, если не попытается во всём разобраться!
— Вы не против, если я взгляну поближе?
— Нисколько не против, пойдёмте, я познакомлю вас с ребятами! Но вряд ли вы увидите что-то новое - скорее всего, не раз участвовали в подобном. Если судить по реквизиту, — предложила координатор, искренне недоумевая, откуда на её немую просьбу богам в этой глухомани вдруг появился такой превосходный типаж.
— Всегда можно открыть что-то новое, — уклончиво ответил Тэльво, проходя вперёд. Пока он не видел, та знаками давала понять товарищам, что «эльф» у них в кармане.
Тьелкормо вместе с Питьо остался за деревьями, скрытый от людей лишь густой самшитовой листвой. Если бы те пригляделись, то увидели бы братьев Тэльво: они и не собирались прятаться. Когда лесной дух вернулся, Турко показал ему и братишке на высокое дерево неподалеку, откуда был прекрасный обзор на всю поляну. Что за странные предметы они показывали Тэльво и о чем вещали, Тьелкормо не знал, но громкие людские голоса были лишены агрессии, поэтому он не стал брать их на прицел лука.
Устроившись на одном из толстых суков векового дуба, Тьелкормо подмигнул Питьо и хозяину леса, при этом отправив ободряющее осанвэ Тэльво: «А ты неплохо смотришься!»
Питьо свесил ноги с громадной ветви и с наслаждением вдохнул влажный, густо пахнущий прелым листом и ягодами осенний воздух. Хорошо тут лесному майа - хоть тоже выбирай бук или клён да вей себе там гнездовье…
— Та-ак, — оценивающий голос Джейса заставил Амбаруссу взглянуть вниз. — На камеру работать умеем? Позу держим?
Судя по всему, люди уже взяли брата в оборот, и фэанарион послал сочувственное осанвэ: «Надоест - свистни. Подменю».
— Пожалуй, исторически первый случай, когда покрасоваться куда-то позвали не Тьелко, — он, хихикнув, легонько тронул хозяина Леса локтем. — Да к тому же помочь деве в беде - он у нас завсегда в этом главный мастак.
— Это она-то в беде? — звонко расхохотался майа. — Сдаётся мне, это нам скоро придется спасать твоего брата - такие докучливые люди в этот раз пожаловали! Смотри, повели его к этой разукрашенной красотке! Ладно, хоть ветки не ломают и не мусорят. Разные забредают... — он на миг изобразил сурового хозяина и погрозил кулаком куда-то в туманную серость. Впрочем, его недовольство продлилось едва ли нескольких мгновений - майа увлекло действо, происходившее на поляне.
Съёмочная группа с появлением Тэльво заметно оживилась и повеселела: никто больше не ругал погоду и бездорожье, не кутался в куртки от пробирающей до костей промозглой сырости. Все приступили с удвоенным рвением к своим обязанностям: подправляли свет, доставали новые дымовые шашки, судорожно разыскивали в недрах старенького тёмно-зелёного минивэна дополнительный реквизит, а заодно поминали добрыми словами несчастного Марти, утащившего большую часть на себе и до сих пор не объявившегося.
Амбарусса-старший к этому времени успел перезнакомиться со съёмочной группой, представившись просто - Тэльво.
Давний опыт общения с людьми подсказывал ему, что лучше не называться полным именем, если не хочется отвечать на ненужные вопросы. Его, как понял Амбарусса, приняли за иноземца из-за чуть ломаного произношения. Удивительно, что люди сами были готовы придумать за него детали биографии и причины появления в лесу, - только и нужно было, что давать расплывчатые ответы. Не говорить же, в самом деле, правду - мол, у вас будут фото настоящего эльфа! Так что версию про иностранца-ролевика он решил не отвергать. Уточнил только, что позировать не умеет, но попробовать сняться не откажется. Больше всех этому была рада «девушка с термосом» - Энни.
Фэанариони по-хорошему веселила вся эта суматоха на площадке. Тэльво, сидя на маленьком складном стульчике, с удовольствием потягивал горячий клюквенный морс с медом и специями. К слову, на стул его усадили, чтобы невысокой визажистке было сподручнее наносить грим. Получив в этот момент осанвэ от Светлого, он не удержался, отправив тому в ответ образ - на поляне появляется сам Турко, встряхивает сияющими волосами, и все девы с блаженными улыбками хватаются за сердце. «Надоест - свистни. Я подменю»,— а это уже от младшего. «Теперь не получится, братишка: такой раскрас не повторить травяным и ягодным соком. Зато представь их лица, когда они увидят второго меня, выходящего из леса!» — ответил Тэльво и вопросительно приподнял бровь, глядя прямо на расположившуюся на ветвях троицу.
— Ты только скажи, когда, — осанвэ от Турко не заставило себя ждать. Как раз можно устроить подмену Амбаруссар во время появления на поляне Тьелкормо. Тогда точно девы схватятся за сердце или головы. — А ещё можно подменить тебя лесным духом.
— Точно, можно выпустить к ним и майа, — Питьо на ветке приобнял лесного духа за плечо. Чем дальше, тем больше тот, медноволосый, напоминал нолдо кого-то из потомков Сармо Махтана, хотя, конечно, стоило помнить, что этот мальчишка видел само рождение Арды.
— Турко, мне кажется, на их красивых картинках не будет отражаться свет Амана, — он с чуть заметным презрением сморщил нос. — Ты бы поговорил потом с ними - о том, что в искусстве должно быть чуть больше… души, что ли.
На самом деле Амбарусса любовался тем, как брат-огонёк заставляет атани воспрянуть духом и стянуться к нему поближе. Все-таки старшие фэанариони слишком грозные, вот поэтому от них народ чаще шарахался, то ли дело младшие… «Хочу потом сходить с тобой в город, — не терпящим возражений тоном мысленно произнёс он, взглянув на близнеца. — Раз мы так нравимся людям. Залетим в какое-нибудь кафе, потолкаемся в автобусе, ещё как-то развлечемся… Хочу знать об атани всё — как раньше, в Эстоладе, когда мы в каждой их деревушке были почётными гостями».
«А мне хватило общения со смертными в Эруландии,» — криво ухмыльнулся Тьелкормо. К ветке, на которой он сидел, подлетела пара птах и весело защебетала, взахлеб рассказывая о жизни на новом месте.
К Амбарусса подошла Энни с каким-то узорчатым свертком в руках. Она внимательно осмотрела Тэльво, и ему показалось, что та осталась не слишком довольна результатом.
— О, я смотрю, вы с гримом закончили? — уточнила она у визажистки и обратилась к Амбарусса. — Надень, пожалуйста, этот плащ. С визуальной концепцией мы тебя ознакомили, но вот беда, все подходящие шмотки отправились в лес вместе с Марти. Ну да ничего! Давай сюда свой плащ, повисит пока на рейле.
Когда визажистка отошла на достаточное расстояние, унося плащ Тэльво, Энни, понизив голос, доверительно сообщила нолдо:
— Честно сказать, не идёт тебе ни грим, ни костюм… Как-то напыщенно смотрится, не по-настоящему… Как будто портит. Мне больше понравилось, каким ты из лесу вышел, — совсем тихо закончила она и, отчего-то покраснев, гаркнула команде:
— Джейс, мы готовы! Розали, сэлфи подождут, а световой день - нет!
Они направились к дубу, когда Тэльво отправил младшему ответ: «Братишка, я только за путешествие! Но не прирос ли ты там к ветке?! Показался бы - вдвоем куда сподручнее заводить новые знакомства!»
«Торонья, поторопи их, что ли, а то мы тут со скуки покроемся мхом», — Тьелкормо подставил ладонь птицам, и те уселись на неё.
«Турко, они тут вроде как искусством заняты. Ты сам знаешь - торопить творцов себе дороже. Вспомни, что в таких случаях могут ответить Курво или Морьо! Ладно, подгоню», — беззаботно отозвался Тэльво, уже оказавшийся перед камерой. Перекинуться осанвэ он успел, пока слушал последние наставления Джейса.
Та самая «вастачка», в паре с которой ему предстояло фотографироваться, всё время бросавшая на него заинтересованные взгляды, наконец подошла.
И началось! Временами Тэльво казалось, что он превратился в деревянного болванчика - так часто приходилось замирать в разных позах, менять выражение лица по команде, изображая то задумчивость, то радость, то влюбленность.
Джейс с одухотворенным видом суетился вокруг со своей…. «Фотокамерой!» — всплыло в голове новое слово….
Взаимодействовать с атани было ново и интересно, так что Тэльво и не заметил, как пролетело время, когда услышал громкое: «Стоп! Перерыв!»
Во время мысленного общения братьев хозяин Дуба недоуменно смотрел то на одного, то на другого. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, как это. Мысленная речь...
— Ты странное сейчас сказал, Питьяфинвэ Фэанарион… Нет, не так. Не странное, но мне показалось на миг, будто это очень знакомая для меня речь. Понять бы ещё, почему… — тихо закончил майа и пожал плечами. — В последнее время я себя почему-то странно чувствую.
Хозяин Дуба прекратил следить за тем, что происходит на поляне, уставившись куда-то поверх подёрнутых туманной дымкой вершин деревьев.
— Да потому что майар привычнее говорить образами и мыслями, чем словами, как Воплощенные, — с каплей грусти ответил фэанарион. — Ты слишком давно не беседовал с другими айнур, Айвэмэлдо. Я хотел, чтобы тебя перенесли хоть на денёк магическим кольцом в Валинорэ, но старшие пока просят не слишком на тебя давить. И они правы - каково тебе будет оставить Лес даже на день без присмотра? Так что решай сам…
Чтобы пауза не стала слишком напряженной, Амбарусса ненадолго повис на ветке вверх ногами и из этого положения продолжил:
— Для начала со мной поупражняйся. Я тебе расскажу о первой Песне - глядишь, и вспомнишь что-то.
Майа с лёгкостью повторил движение Питьо и теперь покачивался рядом с ним на ветке вниз головой. В отличие от длинных - ниже лопаток - волос Амбарусса, свесившихся огненным каскадом, его, жесткие и вихрастые, не доходившие и до плеч, теперь торчали во все стороны. Вылитый одуванчик, только рыжий. Он ухватил Питьо за рукав:
— А когда ты сможешь рассказать мне о ней? Первая песня - это что-то важное, да? Я страсть как хочу послушать! Ох, увидеть бы ваш край! Но боязно как-то… — майа прижал ладошки к щекам, помолчал, раздумывая. — Нет, сегодня будешь меня только учить слышать мысленную речь. И Песню!.. Про песню тоже расскажи!
— Всё расскажу, Айвэ. Погоди, брат позвал… Потерпишь ещё чуть-чуть? — нолдо с явной досадой окинул взглядом сборище атани.
С этими словами он соскользнул с ветки вниз. Для пущей красоты заткнув за ухо тонкую ветку с узкими алыми листьями, от которых на половину лица легла узорчатая тень, появился на поляне:
— Кто тут был за естественную красоту?
— Ребятааа, кажется, я на сегодня всё. Доработался, — раздался удивленный возглас одного из помощников. — Вашего эльфа и там, и тут показывают!
Вся команда тут же уставилась на него, а следом - на показавшегося из-за кустов высокого рыжеволосого парня, как две капли воды похожего на их нового знакомого. Даже одежда отличалась лишь некоторыми мелкими деталями, да лук за спиной был явно из другой породы дерева.
Энни весело-растерянно улыбнулась, подняв руку вверх.
— Я! Я за естественность! Тэльво, ты и не сказал, что у тебя есть брат-близнец!
Тот звонко рассмеялся и развёл руками, подходя к брату:
— На самом деле этот лес скрывает ещё немало чудес, не только моего младшего близнеца. Познакомьтесь, это Питьо.
Люди обступили Амбарусса. Успевшие замерзнуть и устать за время съёмки, разом подобрались. Кто-то с кривой ухмылкой предположил, что их, наверно, снимает «скрытая камера». Тэльво же откровенно забавлялся:
— Признавайся, торон, ты решил присоединиться к съемкам и потеснить меня в моей неотразимости?
— Ты недооцениваешь мой злодейский план. Ещё я выпью весь кофе, испорчу боевой раскрас, даже девушку-вастачку - и ту украду! — Питьо танцевальным движением обернулся к Энни, галантно забрал у неё тяжёлую треногу и лучезарно улыбнулся:
— У тебя ясные глаза и ум, красавица. Думаю, ты лучше всех остальных здесь понимаешь, кто такие эльфы… — и, не дав вэндэ опомниться (лишь позже, вернувшись домой, она найдёт в кармане багряный лист, который почему-то так и не засохнет много зим), возник рядом с бородачом Джейсом. Тот Питьо не слишком нравился, особенно за приговорку «Фэнтези ваше мне плешь проело, выдумали тут гномов с драконами…».
— Кого попало так, конечно, снимать можно, но не моего же брата, в самом деле, — Амбарусса с нарочитой укоризной поправил камере угол зрения, а после театральным жестом обвёл фигуру близнеца в скупом осеннем свете. — Чтобы вот этот царственный профиль почаще мелькал в кадре! Смотрите, неужели живая улыбка не лучше, чем деревянное лицо? Тэльво, выдохни, они больше не станут делать из тебя болванчика!
И с лёгкой руки второго фэанариона дело пошло, как ни крути, правильнее, чем раньше: команда меньше сокрушалась и больше думала о том, сколько хорошей работы успеет сделать до прихода сумерек. Дева-модель в конце концов, всласть побыв в центре внимания, уступила место братьям, и Амбарусса и без камеры до мельчайших деталей представлял яркие, резкие, как укол в сердце, но невозможно красивые кадры: два лица, будто разделённые зеркальной гранью, напротив друг друга, двое эльдар - плоть от плоти осеннего золота, факелов алой листвы…
Но самый злодейский план был у Турко. Когда близнецы начали общаться с людьми, он сходил к ручью, нанёс на лицо боевую раскраску и в таком виде дождался наступления сумерек.
Когда последние лучи Анара позолотили стволы деревьев вокруг поляны, где проходили съемки, и фигуры Амбаруссар, из-за необъятного ствола дуба показался Тьелкормо с фляжкой медового взвара в руках.
— Не устали? Не желаете испить эльфийского напитка?
Несколько портативных мониторов отображали результаты этого дня, каждый - определенного этапа. Кадры отличались разительно: те, что были сделаны до прихода «гостей», казались по сравнению с остальными плоскими, блёклыми и скучными. Эмоций по этому поводу, как и было принято в команде, никто особо не сдерживал, и близнецы не раз и не два удостоились похвалы. Джейс, поначалу отметавший все замечания, глядя на последние кадры, всё же сухо признал - хороши!
Люди так увлеклись, что голос Турко заставил многих вздрогнуть от неожиданности. Амбаруссар никак не предупредили их о приближении Тьелкормо и сейчас с улыбками наблюдали за представлением. Кто-то ойкнул, кто-то ругнулся.
— Ох, ёлки! А я-то думал, что этот день нас уже ничем не удивит, — протянул тот, кто первым встретил Питьо.
Тьелкормо был несколько разочарован тем, что его боевую раскраску не оценили по достоинству. Светлого лорда сзади подсвечивали лучи заходящего Анара, отчего весь силуэт Охотника, казалось, мерцал, отражаясь в больших зеркалах, поставленных людьми, чтобы поймать свет во время съемок.
— Доброго вечера. Я вам не помешал?
— Умеете вы, черт возьми, эффектно появиться! — донеслось в ответ. «Вастачка» завороженно разглядывала светловолосого красавца, невольно растянув губы в блаженную улыбку. Потом, шагнув, будто заколдованная, навстречу, продолжила:
— Какой у вас грим… Интересный…. Тоже со съёмок?
Амбаруссар, не выдержав, звонко рассмеялись, разрядив атмосферу:
— Брат, и что там у тебя во фляжке? Кофе и глинтвейн закончились, так что ты вовремя!
— Брат? — удивлённо переспросила Энни. — Тэльво, сколько ещё твоих братьев прячется в этом лесу? — улыбнулась она и тут же обратилась к Турко:
— Здравствуйте! Нет, вы не помешали, мы, кажется, начинаем привыкать, что сегодня кто-то да появляется из чащи. Один выбыл - трое прибыло.
— И как вы угадали, — Тьелкормо пронзительно свистнул, и лесной дух тоже спрыгнул на поляну. Нолдо тряхнул приветственно булькнувшей фляжкой. — Угощайтесь, кто тут успел замерзнуть!
Для хозяина Дуба Тэльво давно исподтишка поставил на пень большой стакан кофе с круассаном - подарком заботливой аданет, и был несказанно рад, когда тот спрыгнул с дерева. Ни дать ни взять и правда младший братишка, за которым хочется приглядывать…
— Остерегайтесь наводить на его сиятельство камеру - оператор ослепнет! — Амбарусса кивнул в сторону Турко, блеснув глазами, и довольно отметил про себя: люди под конец так очаровались дивными аманэльдар, что без лишних вопросов приняли флягу у незнакомца, и золотой напиток пошёл по рукам. Всегда бы так.
Майа успел засидеться на дереве и стремительно спрыгнул, едва услыхав от Турко условный сигнал: за время отсутствия Амбаруссар тот успел кратко обрисовать свой план и даже смог уговорить Хозяина леса - неслыханное дело - показаться среди людей!
И теперь он, представленный съёмочной команде как самый младший брат, немного смущённо улыбался. Жался поначалу как можно ближе к своим - сначала к Турко, от волнения ухватив того за край плаща, потом - к Амбаруссар. Но быстро освоился. Сыграли тут свою роль и его собственное любопытство, поборовшее все опасения, и сами люди, оказавшиеся неожиданно дружелюбными. Вскоре хозяин Дуба сновал по поляне, как любопытная сорока, разглядывая странные вещички и устройства да сжимая в одной руке сдобную булку с корицей, а в другой - стаканчик с горячим кофе.
Даже посвист промозглого ветра в вершинах деревьев не заставил весёлое сборище разойтись - просто вдруг опустилась, как серое крыло, темнота. Питьо уже замечтался о тепле костра, приглушённом бормотании старших где-то на грани слышимого и долгой беседе с не самым обычным майа Кементари…
А съёмочную группу ждали два часа тряски по грунтовой дороге. И долгая работа с фотографиями… Фэанарион обнял, как старого друга, вэндэ Энни на прощание, раздал желающим адрес электронной почты Морьо, выучился жесту «дай пять» и семь раз поклялся, что эта их встреча - не последняя. И девушка, вспыхнув румянцем, особенно долго и тщательно смывала грим с лица второго Амбарусса, подолгу не отнимая ладони…
Под конец, когда между аманэльдар и людьми как будто пролегла невидимая колдовская черта, из леса вывалился на свет и голоса злосчастный потерянный член команды.
Питьо при виде него расхохотался, точно зная, что Нельяфинвэ за этакую невежливость устроил бы ему сладкую жизнь: дивный эльф Марти был тощ, пёстро наряжен, без одного силиконового уха и с невозможно кислым, какое бывает только у людей, выражением лица.
— Извини, но напитка больше нет, — ухмыльнулся Тьелкормо, увидев лесного бродягу, по которому можно было бы сказать, что он весь день партизанил в лесу с шайкой Берена.
Когда «бродяга» уселся, вернее, устало завалился на заднее сиденье одной из железных повозок, люди уехали.
Тьелкормо повернулся к лесному духу.
— Хочешь с нами в Благой край? А завтра утром все вместе вернёмся.
— Я бы с радостью, но не раньше, чем твой брат расскажет мне о Песне, — ответил майа с улыбкой. — И попробует напомнить мне, как общаться мыслями.
Он прислушался к затихающему вдали натужному гулу автомобильных моторов. После отъезда людей лес наполнялся снова - не тишиной, но привычными звуками. Едва слышно в густеющих сумерках шелестел листвой ветер. Перекликались устраивающиеся на ночлег птицы. В ковре из палой листвы, наоборот, кто-то возился, только проснувшись. Потянуло холодом и сыростью. Майа запахнул плащ поплотнее и спросил:
— Чем собираетесь заняться? Я думал, мы засветло вернёмся в лагерь. Проводить вас? Или здесь заночуете и дождётесь утра?
— Упорный. Весь в нас пошёл, — Питьо одобрительно хлопнул майа по хрупкому с виду плечу. — Где мы только не ночевали, так что ночь как-нибудь переживём…
Он подбросил амулет возвращения на ладони.
— Но сначала вспоминаешь осанвэ. Садись-ка, — он кивнул майа на поваленный ствол и устроился рядом, накрыв ладони хозяина Дуба горячими руками. — Представь, что хочешь поделиться со мной тайной. Ничего не утаив, точно зная, что я никому её не выдам. Это и называется - открыть разум. Дальше я сам…
Фэанарион осторожно потянулся к сознанию Айвэмэлдо. Неизвестно ещё, кто кому в итоге преподаст урок: лёгкое ли дело - осанвэ с айну! Какие все-таки удивительные у того глаза, как две дрожащие золотые луны… И Питьо почувствовал, что уже не может отвести взгляд.
Тьелкормо, отойдя на пару шагов от поляны, слился с узкими лесными тенями: дал младшим сдержать слово и при этом остался приглядывать за всеми троими.
Тэльво молча сел позади Питьо, прихватив того чуть повыше локтя: «Если вдруг что - я рядом». Внутри кололо острыми иглами беспокойство за брата: дух леса пусть и выглядел совсем мальчишкой и почти не чувствовал, казалось, своей силы, но по сути своей был майа. Потерянным и всё забывшим. И вот младший - доброе сердце! - решает помочь тому вернуть утерянное когда-то. Вряд ли кто-то из них может предугадать, чем всё обернётся. Чуть отклонившись в сторону, Тэльво заметил, как взгляд майа становится отрешённым, в глубине золотистых глаз возникают едва уловимые искорки. Но брат был спокоен, и старший близнец решил пока не вмешиваться.
В эти мгновения айну, для начала старательно загнав подальше все мысли о враге с Севера, постарался вспомнить в мельчайших подробностях то, что случилось в этом лесу больше тысячи зим назад. Только вот с непривычки направить куда-то вовне такой поток образов у него получилось лишь частями, и сознания Питьо, словно вспышки, касались абсолютно разные картины...
Нежно-сиреневые весенние сумерки, обнимающие лес; поступь босых ног по серому прошлогоднему опаду, там и тут прорезанному яркими стрелами уже распустившихся гиацинтов; проглядывающие сквозь ветви первые вечерние звезды; и вдруг - медленно расплывающийся по светло-синему небу ослепительный переливчатый свет, за мгновения выросший из нескольких светящихся точек...
На этом моменте сам майа прерывисто вздохнул и дёрнулся, зажмурившись. Это воспоминание, в памяти успевшее поблёкнуть за несчетные года, снова ощущалось им как только что пережитое.
— И как, ты смог разглядеть что-нибудь? — спросил он.
В ответ на прикосновение фэанарион неуловимо расслабился, распрямил плечи, и кому, как не близнецу, было знать, что это значит - ханта, торонья. Ещё и не с тем справлялись.
— Разглядеть? Смог, Айвэ. Разглядел дни Весны Арды, которых не видел никто из эльдар… — Амбарусса чуть пошатнулся, но, чтобы не пугать майа, рывком сел ровно. Он смотрел кругом глазами юного айну, распахнутыми от детского счастья, в которые вмещался весь новорожденный мир с его ежедневными тихими чудесами, - и своими, которые видели и аманскую позолоту, и неверные отражения в бурых от крови лужах на набережной. То, каким уязвимым и счастливым был Айвэ на рассвете Эа… за это Амбарусса бы снова и снова пошёл воевать.
— Теперь мой черёд. Только… там будет и тяжёлое, не только радостное, — разом охрипнув, продолжил нолдо. Он заранее знал, что майа будет больно вспомнить об Искажении, и упорно пытался об этом забыть.
Он никогда не беседовал с валар по душам: сперва был слишком юн, а после понял, что от отца узнает куда больше. И Айнулиндалэ приходилось воскрешать по его словам да по песням - тем, что Кано сочинял в противовес слащавым славословиям.
Солнечно-ясный лик Эру. Материя Эа будто трепещет под кончиками пальцев, как нагретое летнее марево, готовая принять любую форму, лишь бы не остаться ничем. Пророчество — в молочно-бледном свете звёзд несуществующей Арды поднимаются, будто робкие весенние побеги, тонкие белые силуэты первых эльдар. Йаванна Кементари — совсем близко к престолу Единого, одна из Аратар, ярко горящих для своего создателя… Голос её — налитой, как мёд поздних плодов, переливчатый, как отблески рассвета на росистой траве, глубокий и мягкий, как изумрудные моховые топи. Айвэ, наверное, золотым огоньком увивается рядом — её ясный, звонкий подголосок. По нему ещё не ударила, заставив на миг погаснуть от боли, первая нота Врага…
Питьо оборвал видение и закрыл лицо руками. Нет, не мог он заставить майа вспомнить такое, не мог! А как сейчас объяснять хозяину Дуба, отчего леди Йаванна до сих пор не снизошла до него, не ищет встречи?! Балрог с ним, пусть старшие ведут такие беседы, у них сердца - и те в броне.
Он старательно заговорил осанвэ на валарине.
«Прости, Айвэ. Тут сказка кончается и начинается быль. Моринготто пытался переиначить вашу песнь под себя — не смог, но искалечил её части. Только у Эру все заранее продумано — даже самое ядовитое зло все равно не помешает эрухини прийти к Свету. Земля исцеляется, и однажды… все твои, наши раны зарастут. Правда».
Младшего тихо коснулось ответное осанвэ. Оно по ощущениям походило скорее на шепот под сводами пещеры, чем на ясный, искристый поток, к которому привыкли эльдар. «Питьо, мне хочется верить, что так и будет… Ваше появление подарило мне надежду, хотя сейчас, после всего, что ты открыл мне в этих видениях, я как никогда чувствую себя слабым и покинутым, ведь на мгновение мне показалось что я и сам был когда-то частью той огромной силы, что творила Мир… Знаешь, я как будто видел это всё раньше во сне и почти успел забыть, а благодаря тебе я смог вспомнить!»
Тэльво, не участвовавший в разговоре, но внимательно наблюдавший за ними обоими, увидел, как у майа страдальчески заломились брови, а из закрытых глаз одна за другой покатились слезы. И только он собрался было осторожно потрясти лесного духа за плечо, как тот глубоко вздохнул и очнулся.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Тэльво у майа, одновременно сжав пальцы на плече брата.
— Я... Мне… — севшим голосом начал было хозяин леса. Вид у него был печально-ошеломленный. — Тэльво… Мне сложно подобрать слова. Но теперь я знаю, какова была Первая Песня. Наверное, нет ничего в этом мире прекраснее и величественнее, чем она.
— Но ты плачешь!
Майа пару раз непонимающе моргнул. Поднял обе ладошки и медленно провёл по щекам и, ощутив холодную влагу, просто кивнул. Печально улыбнулся:
— Наверное, так и бывает, если смешать красоту, радость и надежду с болью, страхом и огорчением.
— Это… Всё в порядке, это пройдёт, — не то для майа, не то для себя процедил Питьо сквозь накрепко стиснутые зубы. — Да, Айвэ, да, красиво и больно… А кто думал, что Исцеление - это сплошные цветочки и бабочки?! Ты молодец, Айвэмэлдо. Я теперь понимаю, как у тебя духа хватило прислужника Моринготто тёмным лесом послать…
Вокруг них - почти звенящих от медленно отступающего напряжения, словно три золотых струны, - даже волглая завеса тумана, вздрогнув, разошлась, и в сетях мокрых ветвей сонно замигали звёзды. Смутная тревога мешалась с радостью в шуршании поздней листвы - валлийский лес только свыкался с пробуждением Хозяина, чуть ослаблял чары старой привязанности…
— Зато теперь, — фэанарион усмехнулся, чувствуя себя дубовым пнем, которому легче думать о пронзительной до слёз красоте, чем говорить о ней вслух, — мы слышим речи настоящего айну, торонья!
Тэльво, у которого от разыгравшейся перед ним сцены щемило сердце - всегда таким был, чутко, как свои, ухватывая эмоции других, - ничего не ответил. Поднялся и одним движением оказался за спиной теперь уже у майа. Обнял крепко, положив подбородок тому на плечо. Амбарусса вспомнилось, как утешал когда-то их, совсем малышню, Нельо - исходившее от него тепло и уверенная сила успокаивали, отгоняя детские горести. Тэльво надеялся, что смог перенять от старшего хоть долю этого умения. Он отзеркалил выражение лица замершего напротив брата. Перевёл взгляд на тёмно-синее, густое, как чернила, ночное небо, и тихонько, вполголоса, запел. Засыпающий лес наполнился первыми нотами. Песня была совсем простой, а голос - не то, чтобы слишком выдающийся. Но что-то было в нём, то, что помогало дышать свободнее. Спокойнее. И майа, и младший брат, оба сейчас нуждавшиеся в успокоении, заворожено слушали.
Потом, затихнув, Тэльво поинтересовался у пригревшегося Айвэмэлдо:
— Стало полегче?
Тот кивнул.
— Если твоих сил ещё хватит, посидишь с нами до утра? Или хочешь побыть один?
Майа помотал головой. Медные пряди ненароком щекотнули Тэльво прямо в нос, отчего тот едва удержался от чиха.
— Ох, думаю, на сегодня историй с меня хватит. Уложить бы всё в голове! — в его голос снова вернулась привычная задорная нотка. — Того и гляди треснет, как переспелый каштан! Нет, лучше потом как-нибудь… А сегодня ночью я просто посмотрю на звёзды. Всё равно не усну после такого…
— Что ж, дело твоё. Но помни - мы с братом всегда будем тебе рады, — Тельво напоследок сжал майа в объятиях покрепче и отпустил, поднимаясь. — Торонья, кажется, нас заждались дома!
Тьелкормо, смекнув, что для охотничьих баек сегодня не время, беззвучно пропал ещё раньше - улетел искать для Айвэ летопись Первой Эпохи с картинками.
Питьо коротко кивнул на прощание и, хлопнув хозяина Дуба по плечу, прошептал: «Если что — зови, братик… Теперь ты знаешь, как», — и сжал в руке амулет возвращения. Амулет амулетом, только вот вместо стен библиотеки Форменоссэ всё виделся частокол вековых дубов, а прямо перед собой - у самого лица - невозможные эти золотые глазищи лесного майа. И сколько ещё нужно сделать, чтобы в них перестала дрожать непрошеной слезинкой печаль…
— Надо съездить в сады Йаванны, — фэанарион в ответ собственным мыслям нетерпеливо тряхнул головой. — Найти майар, которые согласятся вернуться в леса Эндорэ… Пока они здесь столько эпох прохлаждаются, их родич там от тоски воет! И за собственную память сражается.
Брата, конечно, надо было пожалеть: Тэльво после общения с людьми имел полное право не разделять запал и волнение близнеца.
— Хватит на сегодня разговоров о высоком, — куда менее воинственно прибавил Амбарусса. — Пойдём нагрянем к аммэ на кухню, покоритель девичьих сердец…