Как клинки, режут небо крылья, Улетать - только если к морю, Золотою дорожной пылью Покрывая мечты и волю. Махаоны парят над миром, Лето в душу неслышно входит, В сердце старая моя лира Пробуждает родник мелодий. И не надо о снах и вере, О клинке, за спиной хранимом, Ветер смоет мои потери, Даст твое позабыть мне имя… ( Мельница - Опасное лето)
— Атьо, и всё же - как ты пришёл к идее использовать не топливо, а магию, чтобы поднять в воздух эдайнскую птицу? — не сводил восхищенных глаз с отца, сидевшего за штурвалом самолёта, Искусник. Он оставил семью, снедаемый любопытством, когда услышал от Финвэ, что Фэанаро опять творит в Форменоссэ чудеса. Увиденное поразило Куруфинвэ-младшего: отцу не понадобилось с таким трудом добытое у телери топливо. Мастер смог поднять в небо стальную птицу совершенно иным способом. Или это возможно только в Амане? Поэтому Карнистир долетел до Альквалондэ при полностью пустых баках? Всегда невозмутимый Атаринкэ должен был признать - от первого полёта и у него засосало под ложечкой. До Исхода он клялся самому себе, что хотя бы раз, но полетит на устройстве собственной сборки и первым из Дома увидит эти изумрудные россыпи лесов с серебряными жилками рек далеко под собой. Не успел. Отец - тоже. Сделав несколько кругов над Форменоссэ, Фэанаро не стал приводнять самолет у источника рядом с крепостью, посадив стальную птицу на водную гладь лесного озера. Оно находилось подальше от дома, но сам водоём был гораздо большего размера. Надёжно закрепив тросы, Мастер махнул рукой, приглашая сына зайти в охотничий домик, где летом так любил проводить время Финвэ. Сейчас Нолдоран гостил в Тирионе, поэтому внутри было темно и тихо. Лес кругом дышал крепким смолистым духом, настоянным на летнем солнце, - запахом настоящей свободы. Синее небо, налитое всклень до самого горизонта, хотелось зачерпнуть рукой, чтобы напиться. Фэанаро раскрыл настежь двери и окна, впуская в дом золотистый тёплый свет Анара. Поинтересовавшись у сына, не голоден ли он, и получив на это отрицательный ответ, уселся за стол у окна и вытащил из поясной сумки маленькую игрушку. — Атьо, она может летать? — Искусник не стал садиться, а упёрся руками в стол, с интересом разглядывая выточенного из дерева орла. — Смотри, — Мастер уложил птицу брюхом вверх и раздвинул перья, показав сыну механизм. Наколол острием охотничьего ножа палец, и капля крови исчезла внутри фигурки. Куруфинвэ-младший затаил дыхание и выдохнул, когда отец вновь сомкнул тончайшие деревянные пластины, и орел стал энергично махать крыльями. Мастер вынес трепыхавшуюся птицу на крыльцо. Она прямо с ладони взвилась в небо. — Атто, как такое возможно? — Искусник с восхищением следил за полетом. — Твоя птица вернётся обратно? — Позови её, — улыбнулся Мастер. — Вспомни, как мы обычно обращаемся к большинству своих творений. — Хорошо, — кивнул Курво, вгляделся в парящую в небе фигурку и вскоре игрушка послушно опустилась на его протянутую ладонь. — Ты хочешь сказать, что громадине самолета тоже хватило одной капли твоей крови? — Немного больше, чем капля, йондо. Но не целое ведро, — рассмеялся Фэанаро. — И уж точно не бочка. Идея с игрушками принадлежит Морьо. Он хотел создать устройства, которые бы предупреждали своих маленьких хозяев о грозящей беде. Я не успел проверить, способны ли они двигаться в Эндорэ. Как ни крути, в благом краю сам воздух пропитан магией Стихий. Здесь она везде. — Начнём с проверки игрушек? — Искусник поглаживал перья орла, ощущая стук его механического сердца. — Эта птица первая, или ты уже поставил производство на поток? — Не первая, конечно. Турко помогает мне вырезать фигурки. Он находит в лесу коряги, которые согласны получить вторую жизнь, — улыбнулся Мастер. — Если ты с Тьелпе захочешь принять участие в испытаниях на просторах Эндорэ, буду только рад. — Отличная идея, атто! Можно, я возьму её с собой в Тирион показать Тьелпе? — Да, забирай. Пройдёмся по лесу или воспользуемся амулетом? — Пройдёмся. Заодно расскажешь, чем так занят в Эндорэ Нельо, — кивнул Искусник, помогая отцу вновь закрыть окна и двери, чтобы в дом не проникли лесные жители. Их манили припасы, которые хранились внутри: Турко и Амбарусса, приезжая на озеро, щедро делились с белками и бурундуками содержимым многочисленных сундучков и банок.***
Вернувшись в Форменос, Фэанаро завёл сына в одну из мастерских, где показал составные части будущего воздушного шара, и Куруфинвэ-младший предложил оборудовать его рулем и механизмом разворота, чтобы шар не был игрушкой ветров. Когда отец с сыном покинули мастерскую, им встретилась идущая из сада Нэрданель, которая несла спящую дочь. — Тинвэ так похожа на маленьких Амбарусса, — Искусник невольно улыбнулся, вспомнив раннее детство младших братьев. У тех во сне так же серьёзно были сведены рыжие бровки - взглянешь и не поверишь, какие сорванцы растут! — Предлагаешь поторопиться с рождением второй рыжеволосой малышки? — подмигнул сыну Фэанаро, бережно забирая Тинвэ из рук Нэрданели. — Я этого не говорил, это слова атара, — усмехнулся Куруфинвэ-младший, кивнув на отца, когда Мудрая грозно сдвинула брови. — Мы вместе подумаем над этим вопросом, правда, мелиссэ? — Фэанаро с нежностью взглянул на личико Искорки, потом перевёл взгляд на жену. — Да кто бы в этом сомневался, — вздохнула нолдиэ. — Все прекрасно знают, как ты умеешь уговаривать. Но... я не против, мельдо.***
— Мистер Маэдрос, вы не узнали, где сейчас моя сестра? — с надеждой в голосе обратился к хозяину Химринга один из спасённых — худой белобрысый подросток с неровной челкой, первое время отчаянно сутулившийся и щуривший глаза, как будто в ожидании внезапного удара. — Нет, Ник, пока о ней ничего не известно, — покачал головой Нельяфинвэ и положил руку мальчику на плечо. – Мы её ищем. Честное слово. — Никки, попробуй сказать - когда вы в последний раз виделись? — попросил Кано. Он только что вернулся с прогулки по окрестностям крепости с тремя другими детьми, и те окружили хозяина крепости тесной стайкой. — К-к... К... К-оогд-да... «Пока - только так», - горько бросил Линдо старшему в осанвэ. Мальчишка точно помнил, что сестра у него была, и умолял братьев найти её, но стоило спросить о подробностях - то ли речь, то ли память отказывали, и вместо слов Ник всë не мог проглотить вставший поперёк горла камень. А он был самым разговорчивым из четверых спасённых... Один его ровесник до сих пор предпочитал общаться только взглядом и пытался зажать младшим детям рот, загородить их собой, если они произносили что-то слишком громко. Кано понимал, что помогут здесь только два лекарства - терпение и время. Может быть, недели. Или месяцы. Но время! Оно уходило, утекало из пальцев, Враг побери, и Макалаурэ мог лишь пытаться ускорить исцеление! — Никки, а попробуй не сказать, а пропеть? — Коогдаа у наас брааали ааанализ кроооови, поолгода нааазад, — вдруг на одном дыхании спел парнишка. Угол рта болезненно дёрнулся, но он продолжил: — Нууулевой резус-фактор... Дети вокруг него потрясённо замерли. Ник, сильно побледнев, смолк. Кано бросился к нему, заключая в объятия, Майтимо - за вином. Усадив мальчика в кресло у камина и укутав пледом вмиг заледеневшие конечности ребёнка, фэанариони терпеливо ждали, пока пара глотков мирувора не помогут тому расслабить сведённые мышцы. Его слова стали первым прорывом за несколько дней. — Прошу вас, мистер Маглор, сыграйте что-нибудь для Ника, — робко попросил у Линдо второй подросток. — Хорошо, — Кано взял в руки лютню. Несколько тактов прошло в молчании, как вдруг Ник твёрдо выговорил: — Я верю, что она жива. Братья молча переглянулись между собой. Сам Ник давно уже подозревал, что эти двое мужчин... не самые обычные люди. Скорее кто-то вроде супергероев. И если он почаще начнёт собирать волю в кулак, они все вместе обязательно найдут Ли.