Обними меня

Воздуха в лёгких не хватало, прекращать эту сладкую пытку никому из них не хотелось, и, возможно, они бы так и стояли здесь, касаясь манящих губ друг друга, как всю это идиллию нарушил Артём, который шумно вошёл в ординаторскую. Он искал Павлову, как и Кривицкий несколькими минутами ранее. При виде такой картины он опешил, а двое взрослых и по-прежнему влюблённых людей резко отстранились друг от друга. Артём растерялся, он не хотел мешать матери и был обеими руками за её личное счастье. Честно говоря, увидя то, как она близка с Геннадием Ильичом, Артём действительно обрадовался, ведь он прекрасно знал этого мужчину, более того, он являлся шикарным специалистом и хорошим человеком. — Тём, я. — она ещё не успела придумать что-то в своё оправдание, как молодой человек перебил её, видя, как мать покрылась розовой краской. — Нет, не надо ничего говорить, — он выставил ладонь вперёд в протестующем жесте. Спустя несколько минут молчания, пока Кривицкий поправлял свои волосы и галстук, Павлов продолжил, — хотя погоди. а чья тогда куртка висит у тебя в прихожей? Это тот, чьё «творчество» ты прячешь под платком? — указывая рукой на атласную ткань, произнёс Павлов. — Да вы сговорились, что ли? — переводя взгляд с Артема на Гену, спросила она поставленным тоном. — Вы меня ещё в неверности обвините, действительно, — съязвив, она поспешила удалиться, значительно громко хлопнув дверью. Ирину разозлил весь этот никчёмный разговор, да и тема в целом. Ну, неужели нельзя не акцентировать внимание на её тело? В конце концов, им-то какая разница? Ирина не подумала, что они действительно переживают за неё и хотят помочь, оградить от таких людей, как Алеников, но в порыве злости и своей гордости, она была немного далека от этих мыслей. — Артём, я, конечно, понимаю, что ситуация не совсем подходящая. — начал Геннадий, немного засуетившись. — Артём Николаевич, — поправил он, однако в его голосе не было слышно какой-то злости на этого мужчину. На душе было только полное отсутствие осознания происходящего. — Я все пониманию, не стоит оправдываться, — он едва улыбнулся уголками губ и, присев на стул, бросил папку с документацией на стол. — В общем, завтра мы с вами едем в Сочи на конференцию, — поставил перед фактом его новый заведующий, — будь готов к девяти утра, встретимся около аэропорта, — Кривицкий хотел уже выйти, как напоследок напомнил, — и не забудь с собой паспорт, — он ему подмигнул и вышел из ординаторской. Артём был немного ошарашен недавним увиденным и услышанным. Не успел он ещё приступить к работе, как его отправляют в командировку. Что ж, делать нечего, пора покорять Сочи. Павлов поднял со стола папку и положил себе в сумку. Тем временем в голове у Павловой и Кривицкого были смешанные чувства. Перед ней у Геннадия было лёгкое чувство вины, ведь он поцеловал её против воли, но, с другой сторы, она не сопротивлялась, а наоборот, вовлекла ещё больше. Ну, не мог он её не поцеловать. Просто не мог, и всё. Она настолько родная, близкая, соблазнительная и нежная. Это было выше его сил. Он с трепетом касался родного тела и губ. А глаза? Они настолько ослепительны, что нельзя было не взглянуть на них. А руки? Ключицы? Любая часть её тела сводила его с ума, полностью. Она же полностью запуталась. Это настолько всё спонтанно, неожиданно и непредсказуемо, что она растерялась от подобного. Это поразительно. За день они умудрились пару раз поругаться и помириться, при этом так окончательно и не разобрались, что да как. Кривицкий сидел уже у себя в кабинете и бронировал билеты на самолёт. На часах было начало девятого вечера, смена давно закончилась, но идти было некуда. После того, как его отец умер, квартира перешла по наследству коммунистической партии. Фактически Кривицкий был без прописки и постоянного места жительства. Он продал свою прежнюю квартиру в Израиле и был в активном поиске новой в России. Пожалуй, это была одной из главной причин его недавно приобретённой бессонницы и головной боли. Заварив себе травяного чая, он оставил его на столе остывать и направился в ординаторскую. Он застал там несколько коллег: Хромова, Куликова, Брагина и Павлову, которая, судя по всему, собиралась уходить домой. — Коллеги, добрый вечер, — мило поприветствовал коллег Кривицкий, искренне улыбнувшись, оглядывая всех присутствующих, особенно Ирину Алексеевну. — Геннадий Ильич? Да ну! — удивился Куликов, ответив той же искренней улыбкой. — Мы очень рады вашему приезду, — не менее радостно произнёс Хромов, пожав руку коллеге, — кофе будете? — любезно произнёс Иван Николаевич, уже начиная делать напиток без положительного ответа мужчины. — Пожалуй, соглашусь, — спокойно произнёс он, всё так же прожигая желанным взглядом Ирину. Брагин сидел почти в уголке комнаты и смеялся про себя, ибо про его возвращение и про их «разговор» с Павловой знал лишь он. Наблюдая со стороны, он видел, как оба не могли нормально поговорить и расставить всё по местам. Он искренне хотел им помочь. Иван Николаевич сделал кофе. В ординаторскую зашла Нина и позвала Куликова и Хромова на плановую операцию, оставив коллег почти наедине. Ирина Алексеевна стояла уже в лёгком весеннем пальто и поправляла перед зеркалом свой платок, прикрывая болючие следы от побоев. Сложив нужные вещи в сумку, она оглядела двоих коллег и прощалась с обоими, кинув перед уходом печальный взгляд на Кривицкого. Остаток дня он провёл у себя в кабинете. Выпив кофе, а затем чай, Гена продолжил поиск объявлений, ища себе хорошую двухкомнатную квартиру. \ Утро совсем не задалось. Кривицкий встал по будильнику ровно в шесть часов, мечтая ещё хотя бы о нескольких минутах сна. Диван оказался дико неудобным, да и с учётом того, что он спал несколько часов, нельзя назвать утро бодрым. Быстро собравшись и приведя небольшой порядок на рабочем столе, Геннадий Ильич поспешил в аэропорт, заранее вызвав себе такси. Приехав туда в начале девятого утра, он почти сразу нашёл Артёма, и они, взяв себе по чашке бодрящего кофе в кофейне, направились в самолёт на свой рейс ровно в 9 часов утра. Ирина спала мирным тихим сном, наслаждаясь единственным выходным за долгое время. Провалявшись на уютной и мягкой кровати до 8 утра, она встала с постели, приняла водные процедуры и, поставив чайник, стала готовить завтрак. Дальше сон не шёл, она давно привыкла к такому режиму, однако иногда все равно хотелось устроить полноценный и такой желанный отдых. Вспомнилась неделя нерастраченного отпуска, но уже следом в голове всплыла другая мысль: позвать сына к себе и провести вечер вместе, посмотреть его любимый фильм за ужином, поговорить о его планах на жизнь, как никак, парню уже 25 лет. Набрав знакомый номер, она подождала несколько гудков, после чего послышался его голос. — Артём, привет, — радостно начала она, кидая чайный пакетик в кружку, — Не хочешь сегодня зайти? Я собиралась испечь твою любимую курочку, — она говорила спокойно, с долей радости в голосе: сын у неё один. — Мамочка, извини, я уехал в командировку, — так же ласково и тепло ответил он ей, — тебе привет от Геннадия Ильича, — съязвил он, в хорошем смысле слова, сам того не понимая, что добавляет масла в огонь. — Ты с Кривицким? А вы где? — Павлова всерьез забеспокоилась. Хоть в их отношениях с заведующим и намечалась оттепель, она переживала за сохранность своей репутации и жизни двоих близких ей людей в целом. — Да, да, мы в Сочи летим, — быстро проговорил парень, поглядывая на коллегу, — ладно, мамуль, у нас самолет через пол часа, позже созвонимся, — добродушно проговорил он, убирая телефон в карман. — Напиши мне sms-ку, как прилетите, — тихо произнесла она, а после гудков положила мобильный на стол.