Обними меня

— Артём, ты не хочешь перекусить? Здесь можно заказать салат или что-то посытнее, если хочешь, — неожиданно предложил Кривицкий то ли от нахлынувших чувств от воспоминаний о своём собственном сыне, то ли от того, что он сам был голоден. — Я бы не отказался от чашечки эспрессо, до сих пор не могу проснуться, — потерев виски руками, ответил Павлов. Уже через несколько минут «делегация» из Склифа уплетала полученный заказ, попутно обсуждая план дальнейших действий: — Геннадий Ильич, вы мне так толком и не рассказали, что от меня нужно. Как-то так внезапно сорвались с места, мы же с вами все-таки здесь люди новые. — начал разговор он, делая глоток ароматного кофе. — Именно поэтому мы оттуда и уехали, наверное, — задумавшись и отключившись на несколько секунд от реальности, ответил хирург. — А вообще-то нет. Меня Бреславец попросил съездить. Ты помнишь Михаила Иосифовича? — вопросительно взглянул он на коллегу, продолжая принимать пищу. Мужчины дружелюбно общались, диалог продолжался в обычных повседневных вопросах, в основном Артём рассказывал о своей работе в Польше и Чехии, после чего они перешли к насущным вопросам. — Мы прилетаем в 12, верно? — увидев, что заведующий кивнул, все ещё дожевывая своё блюдо, Павлов продолжил. — За час мы заселимся в отель. А конференция во сколько? — спросил он, повернувшись к мужчине. — Конференция только в четыре, так что у нас будет ещё три часа свободного времени, — удивился Кривицкий, думая, чем занять свободное время. — Предлагаете любоваться городом все это время? — усмехнувшись, спросил молодой человек, думая, чего-бы такого начудить. — Посмотрим, — многозначительно протянул Кривицкий, вытирая руки салфеткой и раскладывая все необходимые документы на столе. Тем временем на другом конце Москвы творилось нечто противоположное той милой беседе, которая состоялась между двумя мужчинами. Павлова, одновременно и воодушевленная, и расстроенная разговором с сыном, моментально дрогнула от звука проворачивавшегося ключа в замочной скважине. По спине невольно пробежал холод, ладони вспотели, сердце заколотилось быстрее. А что, если он снова пьян? Её руки стали дрожать, а взгляд был устремлён на дверь. — И почему ты меня не встречаешь? — самодовольно произнёс Анатолий Борисович, снимая с себя шарф, попутно проходя в квартиру. Она подошла к нему ближе и помогла справиться с остальной одеждой, не касаясь его рук или других частей тела. От него веяло омерзительным запахом коньяка, который так ему не шёл. Помимо страха Павлову одолела и мерзость к этому человеку. — Ты решила в молчанку со мной сыграть? — прикрикнул мужчина, слегка пошатнувшись на месте. Ирина понимала, что если сейчас не сдержится и выскажет всё, что думает о нем, то физически пострадает в ту же минуту. Ключица всё так же болела, ведь удар был свеж, и получить новую «порцию» побоев очень не хотелось. — Я не понял, ты издеваешься? У меня не железное терпение, — он резко сжал её в своих руках, сильнее надавливая на грудную клетку. — Отпусти, мне больно. — с трудом выговорила она, чувствуя нарастающее напряжение и страх. Чиновник резко оттолкнул её, отчего та звонко впечаталась в вешалку рядом. Боль распространилась на ту же область, что и минутой ранее, только теперь ещё стало трудно дышать. — Забирай свои шмотки и проваливай, — сквозь зубы процедила Павлова, едва сдерживая слёзы, удерживая порыв оставить на его щеке след от ладони, хотя это очень хотелось сделать. — Вот так мы заговорили, значит, да, Ирина Алексеевна? Только ты не забывай, без должности ты никто. А теперь она в руках у многоуважаемого Геннадия Ильича с израильским гражданством. Подозрительно, не находишь? — нагло усмехнулся он, положив руки в карманы. В этот момент она поняла всю суть недавно случившегося, теперь всё сходилось. Она продолжала пристально сверлить его взглядом. Ещё секунда, и… Взяв волю в кулак, распахнув входную дверь, она буквально вытолкнула его в ту сторону, закрываясь с другой стороны на ключ. Делать вдох было по-прежнему больно, но Павлова решительно игнорировала это. Алеников не успел среагировать на её телодвижения, нелепо просчитав, что ей банально не хватит сил. Что ж, пока он нетрезв, это сделать не так уж и сложно. Но проблема с работой всё ещё оставалась нерешённой. Делать вид, что ничего не произошло, Ирина не могла. Но и заявиться в министерство с каким-либо обращением мешала связь с Анатолием. Всё было настолько трудным, что хотелось просто напросто уехать в другой город и начать новую жизнь. / — Артём, ты проверил, мы все забрали? — уже поднимаясь на борт самолёта, спросил Кривицкий. — Геннадий Ильич, даже если мы что-то забыли, я все равно не смогу вернуться. Давайте хотя бы долетим нормально. — с долей волнения произнёс Павлов, волнуясь перед полётом на самолёте. Заняв свои места и выслушав инструктаж в случае непредвиденных обстоятельств, через какое-то время хирурги наблюдали за тем, как судно отрывается от земли. / Бездумно перелистывая каналы на телевизоре, Ирина наконец остановилась на новостях. Пусть чьи-то проблемы помогут ей на время забыть о своих. Сделав неглубокий вдох, поскольку иные прерывались из-за все той же боли в грудине, Павлова устроилась поудобнее, укрывшись тёплым пледом. Какое-то время обсуждали политику, но такие дебаты прервало срочное включение репортёров прямо с места события.  «Буквально пару минут назад самолёт из Москвы в Сочи потерпел крушение. Большая часть пассажиров погибла, остальные тяжело ранены» — проговорила репортёр с встревоженным взглядом. Сердце Ирины вновь сжалось. «Нет, этого не может быть…» — мелькнуло в её голове. У неё моментально началась истерика. Она прикрыла рот рукой, рыдая взахлёб. Её руки стали до безумия трястись, она не могла нажать на вызов в своём мобильном, смотря затуманенным взглядом на циферблат. С трудом набрав номер сына, на том конце ей ответили: «Абонент вне зоны действия сети…», слёзы стали литься произвольно, не давая женщине дышать спокойно. Набрав номер Кривицкого, последовало то же самое. Павлова не знала, что ей предпринять. Сначала её одолела истерика, затем она поняла, что слезами мало, что можно решить. Быстро переодевшись в первые попавшиеся вещи, она схватила сумку и, вызвав такси, вышла из подъезда. По дороге в аэропорт она раз пять повторяла: «Побыстрее, пожалуйста». Добравшись за 40 с лишним минут, она побежала в кассу и взяла билет на самый ближайший рейс, который отправлялся через 20 минут. Это время казалось ей вечностью. Вновь набрав два до боли знакомых номера, Ирина ничего нового не слышала, а сердце предательски сжималось и не давало ей спокойно дышать. Уставшая, встревоженная, побита морально и физически, она продолжала ничего не делать. Она понимала, что жизнь не стоит на месте, но ничего не предпринимала. Она никак не могла повлиять на Аленикова, который манипулировал и пользовался ею, как игрушкой. Это до боли обидно. Такое внезапное появление Кривицкого вновь запутало её. Всё стало ещё сложнее. Сердцем и душой она желала быть с ним, чувствовать его, любить и жить им и с ним. Да, этого очень хотелось, особенно сейчас, когда в её жизни катастрофически не хватало любви и ласки, заботы и тепла, а присутствовала лишь жестокость, безразличие и неравноправие. Внезапный голос «Москва — Сочи 13:00» вырвал женщину из своих раздумий. Она вся мрачная и обессиленная направилась на рейс. Она сейчас была совсем никакой. Чего ждать от аварии? Больше всего она боялась распознать тело. Как хотелось верить, что это всё не с ней, что это всё не то… На душе было очень гадко. Высокое давление дало о себе знать, она сразу это почувствовала. Сев на своё место у окошка, она вновь впала в раздумья. Самолёт начал движения по взлетной полосе. Тем временем Кривицкий с Павловым, успешно приземлившись абсолютно другим рейсом, уже успели оценить красоты города, значительно проголодавшись. — Артём, может, в кафе зайдём? — предложил начальник, немного щурясь от солнца. — Да, пожалуй, соглашусь, я уже успел проголодаться, — мужчины зашли в первое увиденное кафе, беря меню, внимательно его изучая. Быстро выбрав и сделав заказ, мужчины поудобнее расположились на стульях, продолжая взглядом изучать город. — Геннадий Ильич, а у вас с мамой всё серьёзно? — внезапно спросил Артём, сложив руки в замок. Кривицкий не ожидал такого вопроса, поэтому немного растерялся. Он слегка опешил, делая лёгкую ухмылку. — Я очень на это надеюсь, — спокойно произнёс он, взглянув на собеседника. — А вы не знаете, кто этот, с которым она сейчас? — он решительно задавал вопросы, изучая Кривицкого больше. — Алеников? Скотина та ещё, в министерстве работает, — нервно проговорил Гена, отведя взгляд в сторону. — И давно она с ним? — заинтересованно произнёс он, не отводя взгляда от собеседника. — Это ты у неё спроси, — вспоминая те до безумия нелепые «развлечения» Павловой, усмехнулся заведующий. — Всё спонтанно закрутилось и у нас, и потом у них, — ощущая тупую боль в области сердца, ответил Кривицкий, — давай сменим тему разговора. — слегка возмутившись, произнёс он, не желая ворошить прошлое. к сожалению. Несколько минут они наслаждались обедом, как вдруг Павлов опомнился. — Что-то мама не звонила. — роясь в рюкзаке в поисках телефона, высказался Артём. — Ты прав, на нее это непохоже. — подтвердил Кривицкий, устремив взгляд на телефон. Когда оба мужчины наконец нашли мобильники, к ним снизошло озарение: гаджеты они выключили ещё в самолёте, и с тех пор не включили их. — Семь пропущенных, — констатировал Геннадий Ильич, разблокировав телефон. — У меня девять, — тяжело вздохнул молодой человек. Он понимал, что если Павлова звонила в общей сложности шестнадцать раз, то что-то действительно произошло, и она до жути нервничает. Но теперь черёд беспокоиться перешёл к мужчинам, поскольку, набрав номер Ирины, она не ответила, так как телефон находился «вне зоны действия». Оба переглянулись, переходя на панику. — Трубку не берет, — взволнованно произнёс Кривицкий. — Геннадий Ильич, так я же сейчас звоню. — опередил он его, запутавшись в ситуации. — Мы одновременно набрали, вот вызов и не проходит. Давай ты, — подумав, что в первую очередь она ответит на звонок сына, мужчина поубивал свой пыл. На время. — Нет, ничего, все то же. Я три раза пытался. — убрав телефон от уха, разочарованно произнёс Артём. Самолёт, в котором находилась Павлова, прибыл к месту назначения, и женщина моментально расправилась со всеми документами, после чего остановилась в зале ожидания. Осознав, что спросить о случившейся катастрофе можно только здесь, она окликнула рядом стоящего мужчину: — Извините, вы не подскажите, что сегодня здесь произошло? — дрожащим голосом произнесла она, бегая растерянным взглядом вокруг. Прохожий не сразу понял сути вопроса, но через какое-то время ответил: — Неудачно приземлился, отказ авиатехники. — опомнившись, законстатировал мужчина. Павлова не знала, что делать. Ждать списка пострадавших? Погибших? В таком случае она точно сойдёт с ума, дожидаясь хоть каких-то действия в стенах аэропорта. Женщину с головой захлестнула волна гнева, и она с силой кинула все свои вещи на стулья около неё. В голове мешались чувства: она ясно понимала свою беспомощность, безысходность и бессилие в данной ситуации. Вместе с тем Ирина с каждой секундой все больше ощущала страх. Страх за самых родных людей. Ситуацию усугубляло физическое состояние блондинки: было не только трудно дышать, но и жутко хотелось есть и пить. После выпитой чашки чая она так и не успела позавтракать. Мужчина, который до этого объяснял Павловой причины ЧП, подошёл к ней и негромко спросил, поскольку она ещё не успела отойти далеко: — У вас все нормально? Может, вам дать воды? — побеспокоился прохожий, любезно беседуя. — Где здесь есть ближайшее кафе? — не выдержав под натиском случайного встречного и собственного организма, сдалась она. Делая острожные неглубокие вдохи, Павлова неспешно шла по улице города в поисках вывески, о которой говорил мужчина. Обернувшись к нужной надписи, женщина обомлела. Перед ней сидели её сын и Кривицкий, которые уже успели отнести свои вещи в отель и вернуться на перекус перед конференцией в понравившееся заведение. Похлопав своими ресницами, Павлова пыталась понять, как далеко зашло её воображение. Только недавно передавали о катастрофе, жертвах, Сочи. Ворвавшись в заведение, Ирина остановилась перед столиком с до боли родными людьми. — Ира? — раздался родной голос Кривицкого, и в это же мгновение на неё упал взгляд сына.