Обними меня

— Ир, — аккуратно продолжил он их милую беседу, прожигая её манящим взглядом, — Ты очень красивая, — он придерживал её за талию, между их лицами было неприлично близкое расстояние настолько, что они ощущали горячие дыхание друг друга, — идеальная, — добавил он, пленительно рассматривая черты её лица. Она мило усмехнулась, вгоняя себя в неловкость. От такого напряжения и непозволительного ощущения его, но приятного, её щеки стали румянее, а дыхание горячее. Он ощущал её сбившийся пульс, который скакал, как бешеный. — Кривицкий, какой же ты всё-таки льстец, — ехидно произнесла она, приковав взгляд к его губам. От мужчины необычно соблазнительно веяло дорогим парфюмом, что накаляло обстановку ещё больше. Он вновь коснулся её губ, уже не так невесомо, как недавно, а решительно. Прикрыв глаза от наслаждения, оба провалились в пропасть на мгновение. Такие ласки даже перекрывали боль. — Может, мы здесь поужинаем? — прервав поцелуй, предложил он, намекая на её состояние. — Замечательная идея, — мило, приподняв голову, произнесла она, приобнимая его за плечи. — Я скоро, — нарушая такую чудесную обстановку, произнёс он, уже покидая номер. Улыбка не сходила с лица Ирины, она настолько была рада всему, что сейчас имеет. Проблемы были нерешённые: её сожитель, его нескончаемые побои и снятие с должности. Всё это напрягало, но на данный момент Павлова не хотела думать о плохом. Перевернувшись на бок, Ирина почувствовала колющую боль в районе левой ключицы. Боль овладела всем телом, от чего пошло онемение, и легкие судороги стали усилятся. Она не поняла в чём дело. Взглянув на свой ушиб, она увидела резкое кровотечение, от чего мгновенно испугалась, не зная, что предпринять. Тем временем Кривицкий сделал заказ в ресторане: дорадо под нежным сливочным соусом, легкий, ненавязчивый салат и бутылочку белого сухого вина. Гена решил зайти к Павлову, ибо их разговор об отношениях с Ириной просто должен состояться. Сколько раз они нелепо попадались под его обозрение, и всё это было в неловких ситуациях. Постучав в его номер, парень практически сразу открыл дверь, приглашая коллегу во внутрь. — Артём, тут такое дело, — немного неуверенно начал разговор Кривицкий, обдумывая, с чего бы начать и как подобрать слова поконкретнее. — Геннадий Ильич, если вы про вас с мамой, то здесь нечего объяснять, — слегка усмехнулся парень, догадавшись о чём будет разговор, скрестив руки на груди, — вы взрослые люди, делайте что хотите, — уверил его он, от чего на душе Геннадия стало значительно легче, — только у меня к вам предупреждение: хоть пальцем её троните, пожалеете об этом! Одного уже хватает, — переходя на более серьёзный, даже угрожающий тон, произнёс он, пристально глядя в глаза коллеге. — Артём, я ни за что не сделаю ей больно или плохо, я не из тех, кто бьёт женщин, — убедительно уверил он, серьёзно размышляя. Кривицкий слегка напрягся от такого нарекания парня. — Я могу на вас положиться, что с ней всё будет хорошо? — спросил он, намекая на «удаление» нынешнего сожителя. — Более чем, — практически сразу ответил Кривицкий. — Надеюсь на вас, Геннадий Ильич, — он слегка усмехнулся, — так что на счёт ужина? — вопросительно взглянув на коллегу, спросил парень в предвкушении еды. — Я Ире сделал повязку, ей сейчас нельзя делать резких движений, мы поужинаем в номере, но сделал заказ я на троих, так что спускайся, за четвёртым столиком будет ужин, — он слегка подмигнул, собираясь уходить. — Хорошо, спасибо, Геннадий Ильич, — искренне улыбнулся он ему, покидая номер. Мужчины разошлись на доброй ноте, что не могло ни радовать. Ужин ещё готовился и не было смысла ждать внизу попусту теряя время. Зайдя в номер, Кривицкий ни сразу понял в чём дело: Ирина сидела на кровати и судорожно пыталась остановить кровотечение из ключицы. Увидев кровь, он испугался и мгновенно подлетел к Ирине, смотря в её испуганные глаза. — Гена, помоги, — жалобным тоном произнесла она, понимая, что сама не в силах остановить кровь, ибо перевязка сковывала движения и давала судорожную боль по всему телу. — Потерпи, милая, — он перепугался не меньше неё. Кривицкий аккуратно уложил Ирину на кровать, останавливая кровотечение. В очередной раз он вновь понял, что Алеников самая настоящая тварь, каких ещё поискать. Ведь если бы его не было — то не было б всего самого неприятного. По большей части это его вина. Обрабатывая открытую рану обычной перекисью, он все также переживал за Иру. Делая осторожные, годами отточенные движения, он боковым зрением поглядывал на Павлову, следя ща её реакцией. — Ирунь, потерпи чуть-чуть. — ласково произнёс Кривицкий, остановив кровотечение, прижигая рану. — Как ты меня только что назвал? — усмехнулась женщина, переключая внимание с дискомфортных ощущений на заведующего. — А что, не нравится? — ответил он в таком же шутливом тоне, чтобы хоть немного отвлечь её, хотя сам переживал не меньше. Через несколько секунд он промокнул её нежную кожу сухим ватным диском, после чего отложил аптечку в сторону и внимательно посмотрел на неё. — Тебе лучше? — едва поглаживая её ладонь, произнёс он. — Ещё печёт. Хватит постоянно задавать вопросы! — по-детски нахмурив брови, ответила Павлова, заметно разозлившись. Геннадий Ильич именно в эту минуту ясно осознал, как скучал по всем её эмоциям, недовольствам, улыбке, смеющимся глазам и остальным прочим деталям, которые в повседневной жизни частично утрачивают значимость, до тех пор, пока не перестанешь видеть их каждое утро и вечер. Ему этого чертовски не хватало. — Ириш, — внезапно прервал поток мыслей Кривицкий, — а давай останемся здесь еще на пару дней? Отдохнём от всей этой суеты, погуляем по набережным, на море посмотрим, в конце концов, — озвучил заманчивое предложение он, уже планируя их чудесное времяпровождение. — А кто будет на наших ставках работать? Как ты себе это представляешь? Сделаем вид, что не существует наших вакансий? — возмущалась Павлова, хотя в душе она давно согласилась на такую авантюру. Блондинка уже давно не была в отпуске, к тому же, соскучилась по отдыху и любимому человеку, который в один прекрасный день перевернул её жизнь с ног на голову. Уловив многозначительный намёк в её взгляде, Кривицкий улыбнулся и спросил: — Это значит «да»? — ощущая, как сердце заколотилось быстрее, он решил воспользоваться минутной слабостью Иры, и, легонько притянув её за шею к себе, коснулся виска губами. Покрывая поцелуями каждый миллиметр её кожи, он коснулся её лба, после чего взволнованно отстранился и для пущей уверенности попробовал температуру тела своей ладонью. — Ты, случаем, не заболела? — встревоженно произнёс он, наслаждаясь её родными чертами лица. — Ещё чего, сплюнь и постучи трижды, — отмахнулась она, и вскоре они оба засмеялись. — На улице такая жара, что лучше закрой окно и включи кондиционер в номере. — скомандовала она, всё так же ощущая ноющую боль по всему телу. — Ты не замёрзнешь? — он коснулся пальцами её носа. Ему хотелось касаться её постоянно. — Да ты издеваешься? — устало улыбнувшись, по — доброму, задала вопрос Павлова. — То от тебя ни слуху, ни духу, то ты беспокоишься о моем здоровье каждые тридцать секунд. Распредели как-то свою заботу, будь добр. — подметила она, прожигая его взглядом. Дабы сменить тему разговора и не продолжать вспоминать его скандальное назначение на должность вместе с их до безумия нелепым расставанием, Кривицкий напомнил о готовящемся на первом этаже ужине: — Ты не забыла, что мы ещё заказали еду? — он едва улыбнулся уголками губ, ни сводя глаз с её очертаний. Разговорившись о предстоящем вечере, они и не заметили, как прошло несколько минут. В дверь постучали, и Кривицкий, забрав поднос с горячими блюдами, уселся кормить Павлову. Та долго отнекивалась, ссылаясь на то, что она немаленькая и сама в состоянии взять вилку и тарелку, и, в конце концов, мужчина сдался под её напором. — Что ты такая упрямая у меня, а? — он мило улыбнулся, следя за её движениями. — А что это ты меня уже к себе приписал? Тебе одного поцелуя достаточно для этого было? Так ты и не.... Не успела она продолжить, как Геннадий Ильич отодвинул от неё столовые приборы и, не желая дослушивать до конца, нежно коснулся своими прохладными губами её губ. — Ужин остынет, ты же сам говорил, — отстраняясь и поддразнивая его, вдруг сказала Павлова, мило заулыбавшись. По коже пробежали мурашки от его прикосновений. Так и хотелось прижаться к нему покрепче. Он пропустил эти слова мимо ушей и теперь, обеими руками касаясь её лица, продолжил цепочку поцелуев, доставляя ей нежное удовольствие. — Артёму тоже отнести надо. — замечая, как он потихоньку начинает закипать от невозможности постоянно касаться её, Ирина не могла сдержать довольную улыбку, пытаясь его как-то отвлечь. Геннадий Ильич тяжело вздохнул и на этот раз действительно отстранился от неё, понимая её тонких намёков. — Артёму я попросил в отдельный номер принести, ещё завтра поговорим с ним по поводу перелёта в Москву и возвращение на работу. На кого-то же нужно оставлять отделение? — не дождавшись ответа на свой вопрос, Кривицкий перешёл к главному. — Все, теперь можно?