From Sarah With Love

      Какова вероятность встретиться с определенным человеком в многомиллионном городе? Сара прекрасно знает, что нулевая. Даже простого прохожего здесь можно встретить лишь однажды, и больше никогда за всю жизнь его не увидеть.       Какова вероятность встретить определенную девушку в городе, где она даже не живёт? Майкл знает, что бесполезно даже мечтать об этом, не то что надеяться или верить. И каждый раз ищет ее пшеничные волосы в толпе, в душе согревая мысль о том, что когда-нибудь увидит Сару. Его маленькую девочку, с которой их пути так глупо разошлись, что даже страшно представить, сколько времени они уже не виделись.       Тернер часто ругает себя за свою же несдержанность, винит себя за то, что в один прекрасный момент спугнул Сару своим признанием, и потерял ее не только как девушку. Он потерял её как друга, самого лучшего и единственного, без которого жизнь потеряла свои краски. Потускнела, стала пресной и невкусной.       Ему было слишком больно, чтобы выдержать расстояние и разлуку. Майкл уехал, даже не попрощавшись. Вспоминая тот день, он с каждым днём понимает, что и сам в свои семнадцать был не многим умнее пятилетнего ребенка, которому не дали конфету. Тернер ждал Сару до последнего, пока поезд не начал отъезжать от перрона, вместо того, чтобы сорваться с места, все бросить, но увидеть его девочку ещё раз. Пусть бы она облила его последними словами, пусть не согласилась бы ехать, но только не молчала, будто ей все равно. Все, что угодно, лишь бы не равнодушие со стороны Сары.       Но Майкл уехал.       Уехал к отцу в начале лета, когда мог пробыть в Сентфоре до самой осени. И даже находясь в Филадельфии, до последнего продолжал ждать Сару, полностью отрицая тот факт, что их разделяют тысячи километров, несколько часовых поясов и простая невозможность связаться. До Сентфора пять лет назад ещё не дошла сотовая связь, а позвонить Саре сам Майкл так и не решился, даже помня номер её домашнего телефона наизусть.       Было невыносимо.       И от этого злость на Сару была слишком большой, чтобы снять трубку и позвонить. Злость и обида, которые захватили с головой на долгую неделю. Ведь она могла хотя бы попрощаться. Майкл не просил ее ехать вместе с ним против ее воли. Он не тащил ее насильно с собой. Неужели эти годы дружбы ничего для неё не значили, если она смогла вот так взять и оборвать все связи?       Она не могла.       Испугалась последствий, возможно даже, что это мама заперла ее в доме без возможности выйти. Спустя ещё неделю Тернер верил, что Сара передумает. Было не поздно, времени было достаточно и приемная комиссия в университете была ещё открыта. Сара бы успела, и Майкл начал отсчитывать дни, стал ждать, что всё-таки она передумает.       А потом наступила пустота.       Когда август начал стучаться в двери, начало учебного года не за горами, а от Сары ни звука. Когда бессилие накрыло с головой, Тернер просто перестал во что либо верить. Сердце, казалось, готово было остановиться, и дышать было нечем, будто лёгким перекрыли кислород.       Майкл просидел безвылазно три дня, и это было самое ужасное время, которое только можно было представить. Он не ел, не спал и все три дня перед собой видел потолок своей комнаты, выходить из которой не было никакого смысла.       Тернер потерял Сару, и это оставалось только принять. Сквозь отрицание, скрепя сердце, Майкл заставил себя выйти из комнаты, заткнув подальше свою боль, которая разрывала изнутри каждый орган. Если О’Нил так решила, то было глупо что-то пытаться изменить.

***

      Какова вероятность в многомиллионном городе встретить старого друга, с которым тоже постепенно оборвалась связь?       А если этот друг — будущий муж Сары О’Нил?       В субботу нет смысла оставаться на работе до самых сумерек, но и домой ещё не тянет, а вот к Драконам Майкл пусть и не часто, но старается заходить, когда выпадает свободная минутка. Конечно, в Филадельфии не получилось влиться в такую же сплочённую команду, как в Сентфоре, но бывших Драконов не бывает, и даже в тысяче километрах от истоков можно встретить людей в черных кожаных куртках, на спине с изображением трехглавого.       К счастью Майкла, Адель дома не оказалось, и быстро сменив костюм на джинсы и кожанку, пересев со спорткара на байк, Тернер двинулся на юго-запад к окраине Филадельфии.       Не то чтобы ему есть, с кем провести время или почесать языком, но иногда перепадает какое-никакое задание, которое Майклу под силу, учитывая, что от Черных Драконов у него всего пять процентов прибыли. Сегодня в казино, как ни странно, пусто, а за баром всего несколько человек, среди которых никого знакомого. Махнув в приветствие Стивену — местному крупье, с которым иногда случается перекинуться парой слов, Майкл уже собирается выходить из заведения, когда что-то не даёт ему покоя.       Не что-то, а до боли знакомая кудрявая голова.       — Вишня? — он подходит к бару, где до этого не сразу заметил старого друга, и кладет ладонь на плечо мужчины.       Сказать, что никто этой встречи не ожидал — ничего не сказать. Они оба сидят, уставившись, друг на друга, словно перед ними сама смерть, и глазам не могут поверить.       — Тёрнер, — кивает Вишневый, улыбаясь своей привычной ухмылкой, и подаёт знак бармену повторить заказ.       Они сидят до позднего вечера, вспоминая жизнь в Сентфоре и делясь новостями за прошедшие пять лет, но пока алкоголь не ударил в голову, Майкл старательно избегает разговора на больную для него тему. Он и сам себе ответить не может, хочет ли задать вопрос, который крутится на кончике языка.       Тернер замечает, как Вишня постоянно проверяет телефон, бездумно листая список вызовов, но Майкл тактично молчит. А когда кудрявый набирает номер, сердце пропускает удар от одного только:       — Соскучилась, принцесса?       Майкл заставляет себя не прислушиваться к разговору, но каждой клеточкой души понимает, что сейчас, как никогда ему хотелось бы оказаться на месте Вишни.       — Спокойной ночи, малышка.       За весь день О’Нил ни разу не дала о себе знать, и Вишня понимал, что ее стоит оставить в покое хотя бы на время, чтобы Сара могла повидаться с мамой. Он и сам не звонил, но сейчас что-то заставило его набрать ее номер, несмотря на то, что рядом сидит Майкл и старается сделать вид, что не слышал только что разговора. Даже спустя пять лет Вишня читает его как раскрытую книгу, пусть от дружбы и остались одни воспоминания.       — Как там Сара?       Тысячу раз проклиная себя за свою несдержанность, Тернер опрокидывает в себя очередной стакан и жмурится, в ожидании ответа.       — Гуляет с мамой по центру, выбирают свадебное платье, — конечно, Майкл совсем не это хотел услышать, и Вишня как никто другой это понимает. Нужно быть глупцом, чтобы не знать и не замечать, что Сара так и не отошла от былых чувств и боли, от которых кудрявому в срочном порядке пришлось ее спасать.       — Спустя пять лет тебе в голову ничего лучше не пришло, чем спросить «как там Сара?»       Впервые в жизни Вишню накрывает предчувствие чего-то неизбежного, и в эту же секунду он понимает, как сильно жалеет о том, что привез Сару с собой в Филадельфию.       — Она тебя так любит, дурака, что не замечает простых вещей и людей, которые готовы заботиться о ней до конца жизни. В ее глазах я всегда был запасным вариантом, пока рядом был Майкл Тернер. К вам двоим даже подойти нельзя было — ты бы захлебнулся от ревности.       Вишне даже не нужно было читать содержание, достаточно было взглянуть на первые строчки, чтобы опасения подтвердились. Конечно, Сара написала очередное письмо перед днём рождения Тернера, и очевидно, в спешке бросила его к остальным документам. Вишневый привык или заставил себя так думать, но видеть каждый раз, как О’Нил убивается по Майклу все более невыносимо. Ему тоже больно, ведь Вишня тоже любит. Не то чтобы ему надоела игра в одни ворота — нет. Он ни за что на свете не оставит Сару, если она сама не попросит, но как только на горизонте появляется Майкл, внутри все переворачивается, буквально вскипает, ведь кто, если не Тернер заставляет её страдать на протяжении стольких лет? И что будет, если такая же случайная встреча произойдет с Сарой? Если прошлое постучится в дверь и не захочет просто так уходить? Даже думать об этом больно. Вишня бросает на стойку пятидесятидолларовую купюру и уходит, не удостоив Тернера даже взглядом.       А у Майкла сердце стучит, готовое вырваться из груди, и в этот самый момент он как никогда раньше осознает, что за все это время чувства к Саре ещё больше окрепли. Тернер даже не представляет, как он прожил эти годы без ее улыбки, без ее звонкого заливистого смеха, без ее карих глаз и без звучания ее голоса где-то над ухом. Без ее цветочного аромата и лавандового шампуня, без прикосновений ее тонких нежных пальчиков и без ее крепких, самых преданных объятий.       Лёгкие будто песком засыпаны, и сделать вдох — пытка. Глаза режет от усталости и от неизбежности происходящего. Винить Майкл может только себя, но и от этого легче никому не станет.       — Она тебя так любит, дурака, — набатом отдаются в голове слова Вишни, пока с головой накрывает осознание того, что все было в его руках, и собственными руками он все разрушил.       Кое-как Майкл добирается до дома, не в состоянии самостоятельно сесть за байк, плетется на кухню за водой, но слух разрезает противный звонок телефона.       — Я не знаю, зачем это делаю, Майкл, — голос миссис Никсон заставляет Тернера ненадолго протрезветь и включить голову, а внутри появляется призрачная надежда. — У тебя завтра день рождения, помню, но…       — Для вас все, что угодно, миссис Никсон.       — Нам нужно встретиться. И чем скорее, тем лучше.       — Я буду у вас утром, как только смогу.