***
В семь утра дверь в квартиру Нарочинской тихо открылась. Но вместо человека в прихожей появились гелиевые шары в подозрительно большом количестве. Мужчина, зашедший следом, старался двигаться бесшумно, насколько позволяли габариты, врожденное отсутствие грациозности и куча вещей в руках. Впрочем, о тумбочку он все равно запнулся. Расставив все принесенное в гостиной, Брагин заглянул в спальню. И застыл. Спящая Марина была нежной, как облачко, и вкусной, как сладкая вата. Хотелось взять ее на руки и вдавить в себя, зацеловать до умопомрачения, спрятать, чтобы никто, кроме него, больше не увидел. Но сейчас было рано. Нарочинская имела право выспаться, особенно сегодня. Олег вздохнул глубже обычного и направился в душ. Через час Марина вышла из спальни и, замерев, озадаченно заморгала. Вся гостиная была украшена шарами разных форм и размеров — женщина несколько раз попыталась их сосчитать, но все время сбивалась. На столе стоял запредельно вкусно пахнущий и выглядящий как картинка завтрак. Рядом с ним возвышался внушительный букет из бело-розовых тюльпанов. Мужчина, неожиданно обнявший Нарочинскую со спины, остался доволен произведенным эффектом: — С днем рождения, моя хорошая, — Олег начал целовать Марину за ушком, из-за чего по ее коже поползли предательские мурашки. Хотя, если честно, они у Нарочинской появлялись от большинства действий Брагина. — Олег, — растроганно произнесла она, накрывая ладони мужчины своими. — Когда ты успел? Ты с работы? — она повернула голову в попытке заглянуть ему в глаза и тут же получила нежнейший поцелуй в губы. Который ожидаемо затянулся… — Как в Склифе дела? Ты хоть немного поспал? — вообще-то Марина была в курсе, что за подарки принято благодарить. Но сейчас так растерялась, что на автомате завела привычную шарманку. Брагин, к счастью, это понимал: — Все хорошо, — он развернул женщину к себе, прикоснулся носом к ее носику и блаженно прикрыл глаза, когда Нарочинская начала тереться своим личиком о его. — Всех спасли к двум, спал там, потом к тебе приехал. Марина несколько раз поцеловала его в шею: — Это уже лучший день рождения за последние годы. От ее признания у Олега сердце екнуло и забилось быстрее. Мужчина постарался взять себя в руки: — Это еще не все, — он лукаво улыбнулся. Женщина тоже не сдержала улыбки: — Брагин, ты меня пугаешь. — Еще не вечер, Мариш. Все хорошо будет.***
Они почти доели, когда Олегу в голову явно пришла какая-то мысль. Мысль, которая однозначно ему понравилась, — это было видно по чертикам, появившимся в темных глазах. Нарочинская отложила вилку: — Ну? — Чего? — прикинулся шлангом он. Она не повелась: — Удиви меня. Знаю я эти твои взгляды, Брагин, не выделывайся. Он широко улыбнулся и хитро-хитро сощурился: — Да я просто посчитал кое-что, — он сделал паузу, явно набивая себе цену. На Марину это не произвело должного впечатления: она пожала плечами и снова взялась за столовый прибор. А ее персональный факир, поняв, что фокус не удался, соизволил перейти к сути: — Знаешь, какой день будет через два дня? — Мм… Пятница? Олега этот ответ не устроил: он отобрал у Нарочинской вилку и пересадил женщину себе на колени. — Ты че дуришь? — удивилась она. — Что за день-то? Он сногсшибательно улыбнулся: — Годовщина нашего первого дежурства. Я и не подозревал тогда, что в тебе столько талантов, — через паузу добавил он, увидев отчетливое смущение на лице Марины. Нарочинская усмехнулась и отвела взгляд в сторону. Ну да, то рандеву случилось вскоре после предыдущего дня рождения. Только ей тогда было совсем не до праздника. Да и дату дежурства она, в отличие от романтика-Брагина, не запомнила. Правда она тогда и романтиком его не считала. — Не знала, что твоя сентиментальность и на это тоже распространяется, — Марина погладила мужчину по затылку, а Олег зарылся лицом ей в шею, покрывая мягкую кожу поцелуями. — Да наповал меня сразила, как забыть такое. Я вообще думал, что ты цаца, которая не любит всех людей, кто не пациенты. — Я думала, что ты — самодовольный индюк. Бесил жутко! — с улыбкой парировала Нарочинская. Брагин снова посмотрел на нее, сделав бровки домиком: — Да? А я-то решил, что ты сразу посчитала меня неотразимым, но всячески это скрывала, — за осторожными шутками спрашивал о важном, боясь ступать на этот лед. Не ступать уже не получалось. Марина покачала головой из стороны в сторону: — Если бы ты был таким, каким показался в начале, у нас бы ничего не вышло. Брагин стер улыбку: — Не жалеешь хоть? — карие глаза встревоженно изучали женское лицо. — Неа, — Марина прислонилась лбом к его лбу. Мужчина с явным облегчением выдохнул и снова улыбнулся: — Я бы повторил, — мечтательно протянул он, поймал недоуменный взгляд и пояснил. — Закрылся бы с тобой в ординаторской. Или в палате какой-нибудь, во. — Вместе с пациентом? — именинница хмыкнула. — Че с пациентом-то, — почти обиделся Олег. — Только с тобой. Женщина рассмеялась: — Ой, дурак. Не вздумай даже. — А то что? — живо заинтересовался Брагин, играя бровями. Кажется, уже продумывал стратегию осуществления своей задумки. И Нарочинская это поняла. И ей это очень не понравилось: — Брагин, нет. Я тебе такой скандал учиню! Олег подул ей в лицо, с удовольствием наблюдая, как она прикрывает глаза: — Ну, скандал, так скандал, — он снова приподнял женщину и усадил обратно. И, прежде чем Марина успела понять, что происходит, велел. — Глазки закрывай, пока я добрый. Нарочинская послушалась и уже через минуту получила в руки какую-то мягкую коробочку. Дождавшись разрешения, открыла глаза, а затем и футляр. Внутри лежали изящные сережки с жемчугом — ее любимым драгоценным камнем. Ей вообще было дорого все, связанное с морем. И это несмотря на то, что плавать Марина так и не научилась. Видимо, эта любовь передалась ей от отца, который и имя дочери выбрал, исходя из своих чувств к стихии. Нарочинская зачем-то погладила украшения и подняла на Олега радостный взгляд: — Спасибо, очень красивые. Он неожиданно мягко улыбнулся и потянул женщину на себя: — Ты красивее. Они снова начали тереться лицами: — Мариш, — голос Брагина звучал очень хрипло, словно мужчина волновался. — Я рад, что мы вместе, — он прикрыл глаза и крепче обнял Нарочинскую. — Слышишь? Марина непроизвольно затаила дыхание. На ее памяти Олег чуть ли не впервые озвучил свое отношение к их роману, еще и не прибегая к привычной маске балагура. Она не представляла, сколько усилий ему пришлось для этого приложить. Знала, что говорить о чувствах Брагин просто не умеет. Впрочем, мужчина быстренько вернул себе привычное выражение физиономии и вкрадчиво предупредил: — Если ты будешь так на меня смотреть, мы не попадем на работу. — Почему? — Потому что я запру тебя в спальне. Именинница фыркнула: — В гордом одиночестве? Хо-рооо-ший подарочек, — с сарказмом протянула, — всегда мечтала. — Че это в одиночестве? — он приосанился. — С самым лучшим хирургом на планете. Нарочинская сделала невинный вид: — С Саламчиком? — и, увидев ошеломленные глаза Олега, заливисто расхохоталась. Брагин попытался побурчать о женском коварстве, но быстро сдался и присоединился к Марине. Слишком заразительно она смеялась.