Магниты

День у Марины определенно не задался. Сначала у одного пациента случились две остановки на столе — чудом откачали. Потом на совместной операции накосячила Ирина Алексеевна: в результате они чуть не потеряли другого пациента, а Павлова попыталась обвинить во всем Нарочинскую. Хорошо, что были свидетели, в том числе анестезиолог Константин, который завотделением не боялся, поэтому подтвердил правоту Марины. Ну а на третьей операции Нарочинская едва не ошиблась сама — благо, Лазарев подстраховал и не стал упрекать. Настроение было мерзким. Поэтому когда Брагин, в очередной раз игнорируя договоренности, попытался обнять Марину прямо в коридоре, она зашипела: — Отстань! О том, что была неправа, Нарочинская поняла в следующую же секунду, когда увидела глаза мужчины. — Блин, Брагин, прости, — искренне покаялась она. Но Олег посмотрел на нее как на врага народа и, не обращая внимания на порыв извиниться еще раз, быстро ушел. Еще чуть-чуть — и Марина бы разревелась на месте. Или, что вероятнее, убила кого-нибудь. Но ее смена уже закончилась, и Нарочинская решила не задерживаться. Олег же вскоре остыл и, сообразив, что гнев женщины вряд ли относился к нему лично, вернулся в приемное. — Михалыч, — окликнула его Дубровская. — У тебя все нормально? Брагин напрягся: — Нормально, а че? — Маринка недавно ушла. У нее вид такой, будто случилось что-то, — Дубровская не хотела лезть, но за друзей переживала. А еще она знала Марину и понимала, что та могла Брагину вообще ничего не сказать. — На расспросы не отвечала, а у самой голос похоронный. Олег помрачнел: — Давно? — Минут десять назад. Брагин чертыхнулся и достал телефон. Марина не сразу, но ответила: — Олег, не могу говорить, в машине. Он не хотел отвлекать Нарочинскую от дороги: — Домой? — Да.

***

Марина поднялась на свой этаж и резко остановилась. У квартиры стоял Брагин. Он так встревоженно смотрел на женщину, что ей стало стыдно. — Ты как здесь оказался? — Таксист пробку объехал. — А чего не зашел? Мужчина пожал плечами — Нарочинской стало стыдно еще больше. Она подошла и стала открывать замок. Олег стоял совсем близко, и Марина почувствовала, как он вдыхает запах ее волос. Проглотив ком в горле, Нарочинская шагнула в прихожую. Брагин вошел следом и закрыл дверь: — Марин, у тебя все нормально? — попробовал поймать взгляд. — Да, просто день гадский, — голос сорвался куда-то вниз. Олег вздохнул полной грудью, развернул Марину к себе лицом и крепко обнял, не давая возможности отодвинуться даже на сантиметр: — Давай мириться, — Нарочинская судорожно выдохнула, и он напрягся. — Что такое? — все-таки заглянул ей в глаза. — Что случилось? Марина едва заметно покачала головой: — Расстроилась, потом тебя расстроила. Прости, — от вины, плескающейся в синеве взгляда, у Брагина внутри все перевернулось. — Ну чего ты, ну? — он поцеловал ее в лоб. — Я уже настроился обратно, не переживай. «Господи, какой же он…» Нарочинская грустно улыбнулась и нежно погладила мужчину по щекам. Брагин-то ее простил, но полегчало от этого незначительно. Настроение все равно было скверным. Олег видел ее состояние. Оно ему не нравилось. «Девочка моя маленькая…. Устала, сама себя накрутила». — Давай знаешь что? Знаешь что давай? — зафонтанировал идеями он. — Я знаю, как нужно мириться, — увидел скепсис на лице Марины и пояснил. — Надо все щеки поцеловать. По три раза каждую. От неожиданности Нарочинская коротко рассмеялась: — Все в мире? Брагин тоже улыбнулся: — Зачем нам все? Тебе — мои, мне — твои. Я начну. «Как же я его люблю…»

***

Как же он любил с ней целоваться. Ловить изящные мягкие губы, слегка покусывать их или засасывать, играть с языком, раз за разом ощущать ответные движения, которые всегда дарили столько нежности, что не расплавиться невозможно. Поцелуи с Нарочинской были упоительны. Именно поэтому Брагин уже целую вечность держал в объятиях пришедшую к нему после ночной Марину и не давал ей не то что отстраниться — лишний раз вздохнуть. Вечности было мало. Чувствовал, что обоих уже ведет. Знал, что его желание взаимно. Пьянел без алкоголя. — Олег, подожди, — прошептала она, пытаясь не сорваться в безумие прямо сейчас. Впрочем, это было бессмысленное занятие, потому что мужчина уже разогнался. А остановить разгоряченного Брагина ей не удавалось никогда. Но Марина не переставала пытаться. — Нет, — он перешел на шею. — Да стой ты, — Нарочинская уперлась руками ему в плечи. Тщетно. — Нет. — Брагин, мне в душ надо! Олег поднял на нее почерневшие глаза со зрачками почти на всю радужку: — Потом, вместе, что захочешь, — утробно-низким хриплым голосом отозвался он и снова смял ее губы. Марина не раз убеждалась, что Брагину неважно, сколько часов назад она принимала душ. Он желал ее в любых состояниях: после ночной, после суток, отдохнувшей или уставшей. Но при этом не настаивал, если женщина была не в настроении или плохо себя чувствовала. А еще обожал запах ее тела и откровенно кайфовал от него. Никто до Олега так на нее не реагировал. Более того, Нарочинская до встречи с ним и не подозревала, что у мужчин в их с Брагиным возрасте могут быть такие аппетиты. Да и не было у нее любовника лучше, чем Олег. Не потому, что другие поголовно были менее опытны или не столь умелы, а потому, что ни с кем ранее у Нарочинской не случалось такого взаимного бешеного притяжения. Никогда. С Брагиным же оно появилось с первого секса и сохранилось до сих пор. И от этого Марине сносило крышу. С концами. Пальцы Олега тем временем скользнули ей под нижнее белье. Женщина застонала прямо в поцелуй и сдалась. Опять.