Магниты

Они начали скучать, как только Брагин добрался до Эммы. Однако у Олега была Томка, с которой он не сразу, но сдружился, а Нарочинская снова осталась одна. И ощутила острую нехватку Брагина в атмосфере. Странно было осознавать, что в ближайшие две с половиной недели никто не пошутит в операционной, не ляпнет какую-то глупость в ординаторской и не урвет украдкой, несмотря на возмущения и запреты, поцелуй прямо в коридоре. Склиф без Брагина будто бы перестал быть Склифом. Дома было проще — там Марина периодически бывала в одиночестве. Но уже начала ловить себя на мысли, что засыпать без Олега стало сложнее. И это они еще не жили вместе. Что будет дальше — Нарочинская даже представить не могла. Они созванивались каждый день, но много говорить не получалось: у Марины были пациенты, у Олега — реактивная Тамара, которая отказывалась находиться на одном месте больше семи секунд. Да и часовые пояса никто не отменял. Но однажды Брагин сделал невозможное и уговорил дочь посидеть десять минут. Для этого было обещано столько мороженого, что, узнай Эмма, — и одним Олегом стало бы меньше. Впрочем, цель оправдывала средства: Брагин, наконец, смог позвонить Марине по видеосвязи и познакомить ее с дочкой. — Привет. — Опа, — удивилась женщина, разглядывая композицию из Тамары, одной ногой стоящей на сиденье детского велосипеда, другой — на колене отца. На ручках велосипеда висели, сидели и лежали игрушки разной степени яркости. Кажется, какие-то из них были приклеены на скотч. Сама девочка держала куклу и сосредоточенно пыталась оторвать ей голову. Брагин, сидящий на диване и бережно поддерживающий ребенка, даже как-то потерялся на фоне. — А как ты хотела, Нарочинская? — улыбнулся мужчина. Врожденным умением производить впечатление на окружающих дочь явно пошла в него. — Том, посмотри в экран, — попросил он. Девочка на просьбу не отреагировала, и Марина рассмеялась: — Брагин, отстань от ребенка. Я ее и так хорошо вижу. Он сделал бровки домиком: — А меня? — И тебя, — она улыбнулась. — Какие вы хорошие. Брагин демонстративно погладил себя по голове: — Да, мы такие. Тамара, наконец, выполнила поставленную самой себе задачу — обезглавила куклу. Девочка выкинула голову на пол и посмотрела на непонятный ей пока источник звука: — О, кайтинка, — философски отреагировала она. — Пивет, кайтинка, — малышка помахала пухлой ручкой в экран. Нарочинская улыбнулась: — Привет, Тамара. — Том, это не картинка, это Маринка, — поправил мужчина, лыблясь во все 32. Дочь перевела на него вопросительный взгляд: — Кайтинка-Майинка? Он удивился, как у него еще не треснуло лицо: — Да. Я тоже был картинкой, а потом к тебе приехал, помнишь? — Помнишь, — повторила за отцом девочка и снова посмотрела на Нарочинскую. — Касивая. — Видишь, — Брагин тоже посмотрел на Марину, — у Тамарки хороший вкус. Вся в меня. — Тамара, ты тоже красивая. — Дя, я такая, — согласилась с Нарочинской малышка и отдала отцу тело куклы. — Сделяй! Олег послушно «пришил» голову назад, но только для того, чтобы девочка оторвала ее снова. — Я смотрю, у вас там весело. — А ты думала, конечно. Не то что в вашей унылой Московии, — ничто на свете не могло отменить привычку Брагина скрывать за иронией то, что дорого. И Марина это знала: — Ой, пойду наемся с горя, — в той же интонации парировала она. Мужчина скорчил изумленную физиономию: — У тебя завелась еда? — Всегда была, просто ты ее съедал и не делился.

***

В пять утра Олег зашел в квартиру Нарочинской и тихо закрыл за собой дверь. Мужчина специально взял билет на более ранний рейс, чтобы успеть полюбоваться спящей Маринкой. Эта потребность появилась на третий день пребывания в США и росла в геометрической прогрессии с каждым днем. Брагин прошагал в спальню и аккуратно присел перед кроватью. Марина спала на той половине, где обычно лежал он, когда оставался с ночевой. Олег затаил дыхание. Нарочинская была такой знакомой, такой родной, такой… любимой. Нарочинская была его домом и уже очень давно. У Брагина было сложное отношение к любви в целом и признаниям в частности. Возможно потому, что мама была очень сдержанной и доказывала любовь к сыну действиями. Громкими словами сыпал отец, который потом бросил семью. Наверное, это повлияло и на дальнейшие отношения Брагина с женщинами. Он не умел любить, пока не встретил Ларису. Но и с ней только-только начал этому учиться. Потом этот процесс прервался и откатился сильно назад. А потом в его жизнь ворвалась Нарочинская. Олег не знал, как она это сделала. Олег не понимал, что конкретно она сделала с ним. Олег даже не мог отследить, когда именно это произошло. Но сейчас ему казалось, что он любил Марину всегда. Женщина, видимо почувствовав на себе его взгляд, заворочалась и приоткрыла глаза: — Брагин, — хриплым ото сна голосом проговорила она. — Я сплю? Мужчина нежно погладил ее по щеке и услужливо предложил: — Ущипнуть? Она закрыла глаза: — Только попробуй. — И что будет? — вежливо поинтересовался он. — Покусаю за все мягкие места, — Нарочинская снова открыла глаза и насмешливо посмотрела на Олега. Брагин сделал озабоченное лицо: — Долго же тебе кусать придется. — Не переживай, я справлюсь.