***
Вечером, когда они разбирали его вещи, Брагин довольно резюмировал: — Закончилась твоя спокойная жизнь, Марина Владимировна. — Она закончилась, когда я в Склиф пришла, — хмыкнула Нарочинская. Мужчина поиграл бровями: — Не, ну это было еще спокойно, — он подарил ей хитрый взгляд. — А теперь все, приехали. Будешь слушать мой храп каждую ночь, по утрам опаздывать на работу, — «страшным» голосом перечислял Олег, — покупать много сладостей, потому что без них я буду мрачен, как граф Дракула без девственной крови…. Ах, да, — якобы задумался он, — еще в очередях придется научиться стоять. В ванную. Женщина деланно испугалась: — Слушай, пока ты не рассказал, я даже не представляла, что меня ждет, — посетовала она. — Может, у меня еще есть время передумать? Он слегка напрягся (на всякий случай), но постарался это скрыть: — Я вообще-то и обидеться могу. — Глянь, какая цаца, — Марина легонько щелкнула Олега по носу. Брагин поймал ее ладонь и уткнулся в нее губами: — Да, цаца, — пробурчал он. — Надеюсь, ты не сильно пугаешься мужских носков, разбросанных по квартире? — Сам стирать будешь. И не только носки, — Нарочинская погладила его по голове свободной рукой. — И еще: никаких друзей и родственников, которым негде пожить. — Брагин вытянул губы трубочкой, возвел глаза к потолку, и она резко стала строже. — Олег, я серьезно. У тебя квартира есть, отправляй их всех туда. А сюда я могу пустить только тебя. Он расслабленно улыбнулся и прижался щекой к ее щеке: — А Тамарка? Неужели ты выгонишь нас обоих, когда она приедет? Марина фыркнула: — А что, твоя дочь уже настолько самостоятельна, что летает из страны в страну без сопровождения взрослых? — Марин, ну че ты, — кажется, Брагин немного забеспокоился. — Эмка может привезет, или я сам. — Ну, с твоей дочкой мы договоримся, надеюсь, — она подняла указательный палец. — В виде исключения. Олег снова улыбнулся и, поймав улыбку в ответ, дотянулся до губ. Нарочинская с готовностью ответила, а через пару минут задала неожиданный вопрос: — Ты медали привез? — Привез, — не понял ее интереса Брагин. Медальки ему были, конечно, дороги, поэтому и притащил, но не ожидал даже, что Марина о них помнит вообще. Она кивнула: — Давай плакат уберем в кабинете и вместо него повесим, — предложила и осеклась, увидев, как на лице Олега одновременно отпечатались недоверие, растерянность и радость. — Ты правда хочешь их повесить? — не своим голосом спросил Брагин. Марина нахмурилась: — Ну да, а что? Признаваться было стыдно, но и обманывать не хотелось: — Я думал, тебе неважно. И это не было укором Марине. Олег прекрасно понимал, что его медалям сто лет в обед, поэтому глупо над ними чахнуть, как Кощей над златом. Понимал, но все не мог с ними расстаться. И это в его квартире они висели где и как угодно, а просить того же у Нарочинской Брагин не мог. Да и не собирался. В общем, Олег даже не предполагал, что Марина будет планировать, куда повесить его регалии. А она, верно интерпретировав замешательство мужчины, обняла его и поцеловала в щеку: — Зато тебе важно. От обожания к этой женщине сердце пустилось в пляс. Брагин снова зарылся лицом в ее волосы: — Солнышко мое… Нарочинская улыбнулась: — Брагин, ты сентиментальный — жуть. — Ну кто-то же должен. — Это точно. Если бы кто-нибудь в их первую с Мариной встречу сказал, что эта женщина станет его судьбой, Брагин отправил бы этого кого-нибудь к психиатру. Но сейчас, держа Нарочинскую в объятиях, Олег понимал, что благодарнее человека, чем он, на свете просто не существует. И благодарен он именно Марине. За то, что спасла из бездны. Что осталась с ним, несмотря ни на что. Что дает быть собой и делает каждый день его жизни лучше. Брагин был счастлив. Он очень хотел это озвучить, но радость, клокочущая внутри, не давала даже губы разомкнуть.Впрочем, Марина прекрасно понимала его без слов.