Angel in disguise

— Капитан так и не пришёл в себя.       Микаса сидела на лавочке в больничном холле и общалась с Армином. После возвращения с экспедиции, Эрен снова был взят под стражу, люди до сих пор не доверяли юноше-титану. Друзья навещали его по несколько раз на дню, однако и Армин, и Микаса всё ещё морально не оправились после миссии за стенами. — Капитан Леви потерял много крови, да и ещё травма позвоночника…- почти шёпотом проговорил Армин. — Что говорит твоя сестра? — Микаса хоть и показывала внешнее спокойствие, была близка к срыву. Ей до сих пор мерещился взгляд серых глаз, в котором застыла боль, она слышала глухой стон, слетевший с губ капитана. И эти видения преследовали девушку точно также, как призраки прошлого. — Жасмин полна решимости провести операцию. Но для более точных данных нужно дождаться пробуждения капитана Леви. — тихо ответил Армин.       Подростки переглянулись и синхронно выдохнули. Они понимали, что уже ничто не станет прежним, ведь Сильнейший Воин Человечества повержен. POW Леви       Темно. Скользко. Сыро. Пахнет гнилью. Смрад везде: он расползается по стенам. По каким стенам? Они вообще здесь есть? Не вижу ни окон, ни дверей. Шаг за шагом отмеряю комнату, которой нет. Пол холодный, напоминает лёд, ступни покалывает от мороза. Здесь так холодно, но я не вижу пара от своего дыхания. Да и не только пара — не вижу ничего: ни ног, ни движения так такового. Я замер, хоть мне и кажется, что иду, но это всего лишь бьётся моё сердце. Кажется, слышу воду. Она стекает маленькими каплями, и этот звук так далёк. Но где даль? Можно ли вычислить расстояние у темноты? Сколько сантиметров обойду за минуту? Есть ли тут вообще минуты? Если нет, то в чём измеряется время? А вдруг станется, что времени здесь тоже нет, тогда в какой величине рассчитывать? Я нахожусь в месте, где имею только стук сердца. Следовательно, единица времени взаимозаменяема сердечному ритму, а чтобы результат был точен, нужно отбросить все мысли прочь и просто считать.       Один, два, три…сорок…сто пятьдесят семь… Счёт идёт, слышно сердце, кровь усилила свой ток, мне стало тепло. Вновь слышу падение капель. Оно стало ближе. За моей спиной? А может, впереди? Нет. Поднимаю голову, всё так же слеп. Капли продолжают падать сверху вниз. Верх и низ… Точно ли всё это? Быть может, они поменялись местами, а моя голова всё это время была внизу, а ноги наверху? Но если ноги сверху, почему они не чувствуют влагу? Почему они вообще не чувствуют ничего?!

***

      Очень скоро над Тростом сгустились тучи. Начинался сезон дождей. Некогда белое небо сокрылось в черноте, жжённая трава изредка подбрасывалась ветром вместе с иссохшими листьями и пылью. Холодные капли напоминали формой длиннозёрный рис, изредка капли замерзали и становились градом. Леви очнулся с протяжным стоном, его взгляд казался расслабленным: сумрак больничной палаты оказывал седативный эффект. Капрал приподнял руку и увидел катетер капельницы, из груди вырвался тяжёлый вздох. — Леви.       Брюнет медленно поднял глаза по направлению к голосу. Эрвин. Командор сидел на стуле возле койки, на которой лежал капрал. Только сейчас Леви заметил, что в палате больше нет пациентов. » Неужели Эрвин добился для меня вип-палаты? К чему такая расточительность?»— промелькнуло в мыслях у брюнета, вслух же он сказал — Эрвин, что со мной произошло?       Хоть вопрос и был ожидаем, заметно покоробил главнокомандующего. Он нервно сжал руки в кулаки, и отвёл взгляд. Этот жест дал понять Леви, что услышанное ему ой как не понравится. Втянув воздух в лёгкие, капитан приготовился к худшему. — Ты спас Микасу Аккерман от Женской особи, но титанша тебя задела…- начал командор издалека. — Вижу, что не по головке погладила. — съязвил Леви.       Эрвин нервно улыбнулся. Это был первый раз, когда блондин затруднялся сказать правду. За годы службы бок о бок с Леви, душа командующего обрела брата. Леви действительно стал для него рассудительным, но вечно ядовитым и ворчливым младшим братом. От того Смиту и было тяжело ломать мир капрала Леви. Но иного выбора попросту не было, и Эрвин сказал то, что давалось ему так сложно и больно: — Твоя травма очень серьёзна, Леви. Удар пришёлся по позвоночнику. Надеюсь, ты поймёшь без лишних слов. Не заставляй меня говорить дальше! — голос Эрвина сорвался, дрогнул.       Блондин наблюдал за тем, как расширяются серые глаза капитана, как бледнеет его и без того бледное лицо, как плотно сжимаются губы и напрягаются желваки. Свободной рукой капрал скинул с ног одеяло и пустым взглядом уставился на них. Сначала он попытался пошевелить пальцами, но ступня так и осталась неподвижна, попытался согнуть ногу в колене, но та так и лежала ровно. Леви начал терять самообладание: мужчина резко вцепился в руку Эрвина и прошипел: — Дотронься до моих ног, может ещё не всё потеряно.       От реакции друга блондину стало страшно, но он послушался Леви. Смит пересел на край кровати и осторожно взял ступню Леви в руку и надавил. Пальцы Эрвина хаотично перемещались по бледной коже и надавливали на самые чувствительные точки. Леви прожигал командора взглядом, губы беспомощно дрожали, ведь он не чувствовал пальцев Эрвина на своей ноге! Всё это казалось страшным сном. Мужчина активно заморгал и слегка помассировал глазные яблоки. Он надеялся, что это всего лишь наваждение, и он, открыв глаза, вновь станет прежним, но чуда не случилось. Эрвин осторожно положил ноги друга себе на колени и накрыл одеялом. — Значит, я больше никогда не встану? — Никогда не говори «никогда»! Ты Сильнейший Воин Человечества, Леви, и ты должен оставаться сильным в любой ситуации. В этой больнице работает врач, у которого уже бывали случаи, подобные твоему.       Во взгляде Леви Эрвин увидел странный блеск. Обычно, подобное случалось когда рассудок капрала находился в опасности. Сейчас действия Леви непредсказуемы. Командор опустил ноги друга обратно на койку, а сам поднялся и расположился подле его головы. Эрвин запустил пальцы в волосы капрала, нежные поглаживания вызвали на лице Леви удручённость. Капрал не мог вспомнить подобного отношения со стороны Смита. Да, они давно дружат, но в их дружбе не было столь сокровенной нежности. — Что ты делаешь, Смит? — только и смог выдавить из себя Леви. — Хочу, чтобы ты успокоился. Понимаю, что это легко лишь на словах, но Леви, сохрани рассудок! Я верю в наших медиков! — Эрвин взял друга за руку.       Леви какое-то время лежал молча, выпучив глаза. В такие моменты капитан напоминал маленькую аквариумную рыбку. Эрвин продолжал гладить капрала по голове. На самом деле, это расслабляло: очень скоро Леви провалился в глубокий сон.