***
Они идут по тихим улицам, подальше от центра, где по вечерам всегда собирается много людей, а в особенности подростков. Многие не любят шумные компании, и Зельда одна из таких. Мари это прекрасно понимает, поэтому не стала задавать вопросов о том, куда именно они отправляются. К тому же, сейчас конечная цель не важна. Они просто наслаждаются прогулкой и свежим воздухом, что пропитан свежестью окружающего город леса. Лёгкая улыбка появляется на лице Спеллман, когда ЛеФлёр берёт её за руку, под руку или просто касается её, и в смущении закусывает губу, слыша комплименты или любимый уху французский язык. А сама Мари просто наслаждается их совместным временем, с упоением наблюдая за малейшими изменениями, слушая размышления, которыми та делится с ней, и довольствуясь её смущённым молчанием. Ей хочется продлить эти моменты, когда Зельде не нужно быть кем-то большим, не нужно строить вокруг себя стены, когда она настоящая. Но из этого вытекает вопрос: когда она на самом деле бывает настоящей? Кареглазой, хочется верить, что сейчас. Что сейчас её блеск в глазах настоящий, а улыбка искренняя. И она верит, наверное, даже больше, чем в то, что Нил Армстронг был на Луне. Сравнение не очень, но это первое, что пришло в голову, когда ЛеФлёр подняла глаза к небу, где в сумерках уже был виден этот спутник Земли. Сегодня полнолуние, время скрепления чувств любящих. — Зельда, — произносит она. — Не хотела бы ты этой ночью остаться со мной? Зельда остановилась на месте и удивлённо взглянула на Мари. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но брюнетка внезапно поняла, насколько сказанное ею предложение было двусмысленным, и опередила её: — Это не то, о чём ты подумала… Наступило неловкое молчание, однако, заметив явное смущение ЛеФлёр, что случилось, наверное, впервые, неожиданно Спеллман рассмеялась. Она вновь убедилась в том, что оправдано считает женщину напротив милой. Когда Зельда успокоила свой смех, ей в голову пришла отличная идея, которую она претворила в жизнь. — Я буду с тобой всю ночь, — игриво произнесла она, кладя руки на её талию. — И мы будем заниматься тем, чем захотим, ma fille. Светловолосая прильнула к её телу своим, плавно опустив ладони на бёдра, и, словно забыв обо всех своих переживаниях и о том, что они на улице, она вовлекла Мари в поцелуй. Она не хотела, чтобы её настрой пропал впустую, поэтому действовала так скоро. ЛеФлёр до сих пор была под впечатлением от её слов и действий, сопровождающих их, и ответила не сразу. Живое воображение дало о себе знать, и она почувствовала тех самых «бабочек в животе». Издав сиплый звук удовлетворения этими ощущениями, она, наконец, стала отвечать на поцелуй, приобняв Зельду за шею. Они целовались так, словно это был их последний шанс, однако не были экспрессивны. В порыве Мари прикусила её нижнюю губу, после чего провела по ней языком, извиняясь, но видимо Спеллман это только раззадорило и она совершенно позабыла о каких-либо рамках и стала водить руками по её телу. К счастью, сейчас рядом с ними не было ни души, что могла осудить их, но всё-же кареглазая решилась оторваться от столь желанных губ, ощущая зарождающийся жар вокруг них. — Думаю, наши пожелания на вечер не смогут осуществиться здесь, — проговорила она, восстанавливая дыхание и одновременно с этим улыбаясь. Зельда сделала задумчивый вид, всё-ещё обнимая кареглазую, а потом, протянув «м-м-м», произнесла: — Мы отправимся к тебе… Это звучало не как вопрос, но и не как утверждение. — Мы отправимся ко мне, — ответила Мари, улизнув из объятий светловолосой, взяв за две руки. Позже отпустив одну из её ладоней, она чуть ли не бегом направилась в нужном направлении, и с лица ни на секунду не сползала яркая улыбка. Спеллман не могла не ответить тем же, стараясь поспеть за ней. Через пару минут они уже открывали дверь в квартиру ЛеФлёр. Пока брюнетка управлялась с ключами, Зельда раззадоривала её, стоя сзади почти впритык и поглаживая ладонями её бока и бёдра. И делала она это так уверенно, будто практиковалась в этом всю свою жизнь, заставляя Мари чувствовать себя управляемой. Внизу живота приятно тянет, и, кареглазая уже проклинает свои трясущиеся руки, которые стали такими по причине того, что женщина всё меньше хочет контролировать их. Она просто хочет забыть обо всём и забраться ладонями под чёрную ткань платья светловолосой. Наконец, расправившись с дверным замком, она заводит Спеллман в прихожую, тянется к выключателю, чтобы включить свет, но та останавливает её, ловко перехватив её ладони и поместив их на свою талию. — Свет нам не пригодится, — томно произносит она и прижимается грудной клеткой к её груди, вовлекая в очередной поцелуй, не желая больше ждать. Лишь на секунду она задумывается о том, что желать женщину противоестественно, и через пару мгновений уже проводит языком по её дёснам. Эти мысли подождут, а вот поднимающееся возбуждение не будет этого делать точно. Нежные осторожные касания и поглаживая Мари Зельда не может сравнить с чем-либо, что у неё было до этого, да и совершенно не хочется думать об этом сейчас, на грани проникновения руками под чужую одежду. ЛеФлёр отстранятся и тянет её за руку в сторону спальни, поглаживая ладонь большим пальцем и смотря прямо ей в глаза. Словно зачарованная Спеллман шла за ней на ватных ногах, не думая ни о чём, кроме возобновления их поцелуя, и не стала мелочиться, просто усадив брюнетку на кровать, как только они к ней подошли. Хищно улыбнувшись, она села к ней на колени, задрав тем самым платье, и обняла за шею, вновь целуя. И в этот раз поцелуй был рваный и влажный, никто уже не обращал внимание на то, как их зубы сталкиваются и губы побаливают от случайных укусов. Руки гуляли по телам друг друга, и в один момент светловолосая почувствовала себя достаточно смелой, чтобы дотронуться до груди Мари. И когда она это сделала, та простонала прямо ей в губы. Зельда ощутила, как по всему телу разливается жар, а покалывания в паховой зоне усилились. Она нуждалась в большем, нуждалась в ладонях ЛеФлёр, что сейчас разместились на её ногах, оттягивая чулки, и сама непроизвольно сильнее сжала её грудь через ткань одежды. Спеллман не понимала, как произошло так, что она уже на первом свидании готова отдаться другому человеку, но ей не хотелось останавливаться. В порыве страсти она, взявшись за белую ткань, стала снимать с неё блузку. К счастью, Мари отреагировала мгновенно, не возражая, а наоборот даже, помогая ей, подняла руки. Зеленоглазая, как всегда, хотела всего и сразу, и поэтому через несколько секунд уже тянулась к застёжке бюстгальтера той, однако брюнетка перехватила её руки. — Prends ton temps, ma chère. Maintenant à votre tour, — произнесла ЛеФлёр, сводя её ладони и отпуская их. От её томного голоса, по телу Зельды вновь пробежали мурашки, и она замерла, глядя ей прямо в глаза. — Pourquoi? — на выдохе спросила она. Но Мари не ответила, медленно приблизившись к её шее, провела по ней языком и стала оставлять на ней поцелуи, спускаясь по линии декольте ниже, на сколько ей позволяло её положение. Спеллман практически не двигалась, наблюдая за тем, как идеальные тёмные губы, касались её покрасневшей от возбуждения грудной клетки. Во мраке комнаты, она могла разобрать лишь контраст их кожи, однако это даже усиливало ощущения. Сердце отбивало бешеный ритм, а Зельда продолжала наполнять комнату звуками своего тяжёлого дыхания. ЛеФлёр вернулась с поцелуями к подбородку светловолосой и снова встретилась с её губами, бережно проводя ладонью по ключице. Аккуратно она стала спускать платье с её плеча, оголяя самую тщательно скрываемую зону тела той. Когда тонкие пальцы Мари огладили её шрамы, разум Спеллман, будто вмиг очистился от дурманящего его возбуждения, и непонятно из-за чего запротестовал. Зельда замерла, не понимая, что с ней происходит. Холодок пробежал по её спине, и в голове всплыли картинки, как менее года, по ещё открытым ранам точно так же осторожно проводил пальцами Блэквуд, наслаждающийся её слабостью и покорностью. Всё внутри неё противилось этому сравнению, однако она не смогла избавиться от больных воспоминаний и на эмоциях оттолкнула ЛеФлёр, резко поднявшись с её колен и поправив одежду на плече. Она закрыла рот ладонью и зажмурила глаза, прислонившись спиной к шкафу, что оказался прямо позади неё. — Зельда? — взволнованно произнесла Мари, поднимаясь следом, но не позволяя себе подойти ближе. Грубые действия женщины ничуть не оскорбили её, она испугалась за неё и задавалась лишь одним вопросом: «Что я сделала не так?» Смотря на то, как та часто дышит, ЛеФлёр заволновалась об её состоянии. Вдруг, ей станет плохо, что тогда она будет делать? Спеллман открыла глаза полные слёз, и Мари, кажется, забыла как дышать, уставившись на неё и замерев в незнании, какое движение сейчас будет уместным. Разглядев сквозь слёзы взволнованный взгляд брюнетки, Зельда готова была провалиться сквозь пол, исчезнуть, сжаться до размера атома, сделать всё что угодно, чтобы та не видела её в таком состоянии. Как ни странно размышления связанные с ЛеФлёр затмили ужасные картинки возникающие в её голове. Но несмотря на это, она сорвалась с места и направилась в ванную комнату, в которую зашла, закрыв дверь на защёлку. Она опустилась на край ванной. Мысли об успокоении помогли ей вспомнить различные дыхательные упражнения, которые могут помочь ей сейчас. Она соберётся, если ни ради себя, то ради Мари, что до сих пор стоит в спальне, не в силах что-то предпринять. Кареглазой больно осознавать, что её любимая мучается, а она даже боится к ней подойти. Она чувствует себя виноватой. Но ведь она не виновата. Мари сжимает кулаки и тут же разжимает их, наконец, приняв решение. Она открывает шкаф и берёт первую попавшуюся майку. Одевая её, она идёт к ванной, и, как только подходит к двери, та открывается, чем ставит её в замешательство. На неё смотрит пара зелёных глаз, в которых застыли невысказанные извинения. — Зельда… — только и успевает она произнести, как Спеллман заключает её в объятья. Она не хочет говорить об этом, по крайней мере не сейчас. Она не готова, точнее у неё не хватит духа, не хватит сил. Теперь Зельда точно понимает насколько слаба и наконец принимает это. Ей не страшно чувствовать слабость, пока Мари с ней, она не боится показать ей это. Теперь уже нет. Опешив, ЛеФлёр не сразу соображает, что к чему, но, почувствовав, как нос женщины нежно утыкается ей в плечо, обнимает её в ответ. Всё так сумбурно, и она совершенно запуталась. — Мари, — слышит она из уст Спеллман. — Я хочу, чтобы ты хотела быть со мной… Но я… Я не знаю… Чего ты ждёшь от меня… Я с тобой буду настоящей… Если ты… Ты обещаешь, что будешь рядом… Просто, обещай… Мне большего не надо, правда. Она чувствует, как слёзы той пропитывают ткань её майки, и сердце сжимается. Её слова звучат как признание в любви, но совершенно таковыми не являются, это точно знает Мари. И именно этот факт даёт ей понять, что Зельда говорит от себя именно то, о чём думает. В какой-то степени это придаёт ей сил и она, не задумываясь, отвечает: — Я буду рядом, ma chérie. Et je tomberai amoureux du vrai toi. Услышав эти слова, Спеллман прижалась к ней ещё сильнее, уголки губ приподнялись, и слёзы перестали быть ужасно горькими. «Да, я хочу, чтобы ты полюбила меня настоящую», — подумала она, грея в душе надежду, что так оно и будет, что Мари будет рядом и будет любить её. Зельда думает, что должна пытаться усерднее, стараться что-то изменить, и тогда, быть может, её голова заполнится новыми, более приятными воспоминаниями, чем были у неё до этого. А ведь всё идёт из детства… И поэтому она придумает для себя своё взрослое детство, в котором ЛеФлёр станет её проводником и спутником, и где она познает радость и любовь. Это всё, что ей нужно, всё, что она считает достаточным для того, чтобы искоренить свою травму и задышать полной грудью. Её психика расшатана, но таблетки уже не помогут, ведь она видит освобождение лишь в своих зарождающихся чувствах к женщине, и только время покажет правильный ли это путь.***
Зельда всё-же остаётся с Мари этой ночью, засыпая в её объятьях в тёплой постели. Сон приходит быстро, она переутомилась; а та оставляет невесомый поцелуй на её макушке, задумчиво наматывая локон её рыжеватых волос на палец. Улыбнувшись своим размышлениям, она смотрит на свою уже-похоже-что-девушку и тихо, но от всей души проговаривает: — Буду любить… Брюнетка соединяет их лбы и ещё несколько минут наслаждается спокойствием, что та излучает во время сна, после чего сама засыпает, надеясь проснутся рядом с ней завтра с утра.