Слабое место
16 июня 2021 г. в 07:40
Несмотря на быстрый старт, позже я стала сбавлять скорость. Четыре километра не маленькая дистанция и если продолжить в том же духе, можно выдохнуться на полпути. Конни и еще пара кадетов остались позади, вложив в старт слишком много сил. Вперед выбился Марко, а мы с Энни шли вровень. У нас с ней одна тактика: преодолеть половину, а после, как минуем скалу, нестись обратно на всех порах.
Для меня победа была не важна, до слов Энни. Конечно, я понимаю, не стоит воспринимать их всерьез, но уж больно хотелось превзойти ее. Я бегаю на протяжении всей жизни. От полиции, заставшей меня в очередной раз на крыши, от продавцов, у которых иногда приходилось воровать еду или от диких зверей во время охоты. В детстве я часто с друзьями любила оббегать всю территорию вблизи стен Розы. Родители ругались, в один голос твердя, что я лишь бездельничаю. Когда я озвучила им мечту — пойти сражаться с титанами — они лишь посмеялись. За меня вступалась мелочь, но для отца с матерью это служило лишним поводом укорить меня в навязывании детям таких дурных мыслей. Огромный круг стен преодолевался мной за день. Многие ребята не выдерживали и просто уходили домой, тогда как я неслась вперед, невзирая ни на что. Назло всем и вопреки всему.
Думаешь, Энни, четыре километра для меня так много? Крутя в голове ее фразу, понимаю, что она явно подслушивала наш утренний разговор с девочками. Но для чего? И при чем тут влюбленные гляделки?
Пока я раздумывала, мы уже достигли подножья скалы. Вот сейчас-то и начнется настоящая гонка. За нами следуют солдаты Пиксиса, внимательно следя, чтобы обошлось без нарушений правил. Постепенно мы с Энни начинаем ускоряться. Она первая обходит меня, нагоняя Марко. Парень видимо распрощался с нами на старте и не ожидал, что мы достигнем его к концу забега. Согнутые в локтях руки, расслабленные кисти, расположенные вдоль туловища и двигающиеся в такт бега — Энни соблюдает идеальное положение. Я продолжаю спокойно дышать, не спеша ее обгонять. Нужно немного подождать. Леонхарт только набрала скорость и скоро настанет короткий период, когда она ненадолго замедлиться, привыкая к новому темпу. Марко же бежит по одному принципу и увеличить быстроту бега уже физически не сможет.
Замечаю, как плечи Энни немного расслабляются, а шаг замедляется. Сейчас! Увеличиваю частоту шага, разжимаю ладони и устремляю голову вперед. Обхожу Марко и настигаю Энни. Всю дорогу вокруг нас окружали деревья, а сейчас ровная поляна, без единого куста. Простирающаяся дорога к финишу. Мы с Энни серьезно ускорились, что даже солдаты на лошадях за ними перестали поспевать. Впереди раздаются выкрики кадетов, что уже предчувствуют долгожданную развязку забега. Пара метров разделяет нас от полосы завершения дистанции.
В приделах видимости возникает тройка моих товарищей, что сейчас производят выстрелы по меткам. Приклад за плечом, предохранитель снят, прицел взят. Жан выстраивает траекторию расстояния и его палец уже готовится спустить спусковой крючок. Микаса и Криста стоят в стороне.
Слышится залп, — и мои ноги преодолевают черту финиша. Еще пара шагов и я падаю на землю, делая глубокие и частые вздохи. Перед глазами плывет от резкого прекращения долгого бега. Потный лоб ложится на траву, а руки дрожа, шарятся по земле. Тот звук выпала меня, кажется, оглушает. Голоса рядом звучат отдаленно и пока чья-то рука не тянет меня вверх, я даже не осознаю, где нахожусь.
— Вайолет! Ты такая молодец! Вы возникли так внезапно на горизонте и до последнего шли ноздря в ноздрю.
Саша восторженно хлопает в ладони, а Микаса толкает ее локтем в бок:
— Дай ей отдохнуть.
— Кто пришел первым? — выдавливаю я, продолжая восстанавливать дыхание.
— Мы, если честно, не поняли. Говорю же, вы шли вровень.
Сжимаю ладонь в кулак. Перестав дрожать, как лист на ветру, поднимаюсь на ноги. Все толпятся вокруг, продолжая встречать остальных бегунов. Шумные возгласы и бурные овации заставляют меня затеряться в скопище.
— Ты достойный соперник, Элфорд. Если бы не отвлеклась на Кирштайна, то может и выиграла бы. Я подтвердила свое предположение, в одном тебе уж точно нет равных.
Вторая? Но я же была впереди. Неужели разрыв все же существовал и она, на долю секунды, первой пересекла черту? Злость ошпаривает меня, когда осознаю о каких переглядах она говорила ранее. Но хуже становится от того, что тревожное чувство на площади, когда меня схватили за плечо и мой проигрыш в забеге, Энни связывает с Жаном. Душу кроет спазмом то ли в знак согласия, то напротив. Мне жмут руку, признавая равным противником и тут же наносят сокрушительный удар, подцепляя неизвестное для меня самой слабое место.
Почему она обозначила моим слабым местом отвлеченность на Жана? Это соревнование напомнило мне побег из дома, сопровождающийся выстрелом ружья отца. Когда же это видение перестанет меня преследовать? Тишина. Снова сердце не находит ни единого замечания.
Благодаря словам Леонхарт в моем мысленном блокноте появляется новая заметка, над которой стоит поразмышлять. Займусь этим позже, а пока, гордо принимаю поражение, улыбаясь, будто ничего и не произошло. Перед тем, как мы меняемся с командами, успеваю узнать у Саши результаты. Блаус, как я и думала, поражает все цели, становясь безусловным победителем в их команде по стрельбе. Аккерман занимает первенство в сборке винтовки.И… разразившийся рев Шадиса не позволил ей закончить.
— Ви, ты не знаешь, как Жан справился с заданием? — Марко внезапно появляется рядом со мной с немного усталым видом.
— Нет, но очень бы хотела, — с некой печалью говорю я. Жан, я верю, что твоя рука не дрогнула и пуля поразила точно цель.
Еле волоча ноги, команда плелась к столам. Воздух стремительно нагревался, растапливая утреннюю прохладу. В лучах знойного солнца, золотых и пронзительных, грязный металл сверкал как отдраенный. Глаза болели, во рту пересохло, сердце продолжало бешено колотиться, но уже не из-за прошлой пробежки. Минута за минутой, сменялись тройки стрелков и вот, наступила моя очередь. Я сидела отстраненно, не вслушиваясь в комментарии Райнера, не следила за результатами друзей. Спасибо Марко, который легонько толкнул меня вперед, напоминая о состязании.
Перепачканные землей ладони, торопливо перебирают детали прицела. Я совершенно не отдаю себе отчета, поручая все памяти рук. Завершив в своей тройке сбор первой, отправляюсь к обозначенному месту для стрельбы. Встаю боком к мишени и плотно придерживая винтовку локтями к торсу. Закрываю на секунды глаза. В образовавшейся темноте, звучит глухой залп, а затем чужое тело скатывается по стене. Как не вовремя, отец. Распахиваю глаза и, прицелившись, стреляю.
Черт. Мандраж от всколыхнувшего в памяти воспоминания сказывается на выстреле. Опускаю винтовку и вижу, что пуля попала в центр отметки. Я никогда не отличалась способностями в стрельбе и проявленная сейчас меткость чистой воды удача. Удовлетворенные улыбки командующих нисколько не дают мне повод для гордости. Это вовсе незаслуженно. Если попросить меня выпустить заряд еще раз, я и близко к центру не попаду. Хочется, чтобы меня кто-нибудь обошел и все дружно забыли про показанный мной итог. Страх никогда не позволял мне раньше даже в руки взять оружие, а уж стрелять тем более. Хочу навсегда забыть свист порохового газа и связанного с ним видение прошлого.
Земля уходит из-под ног. На короткий миг у меня перед глазами всплывает образ Жана, что готовится спустить курок. Что-то меняется, стоит подумать, что выстрел приходится мимо, по коже пробегают мурашки. Боже, какие глупости! Меня охватывает ощущение собственной глупости и никчемности, к которому примешивается странное беспокойство. Мне редко доводилось видеть, как кто-то из моих друзей производит выстрел, потому что в большинстве случаев я тайком уходила с занятий по стрельбе, после отрабатывая наказание на кухне столовой. Все что угодно, лишь бы быть как можно дальше от звуков пальбы. Жан ведь хорош во всем, уверена, он не мог промазать. Если он узнает, что я только помыслила о его провале, то точно обидится.
После все теряется. Все разговоры превращаются в белый шум, все лица смазаны и я не в состоянии различить кто передо мной. Помню, как меня под руку берет Эрен и ведет к тренировочному полю. Кажется, кто-то пару раз пытался со мной заговорить, но Конни, идущий впереди, отлаживал всех любопытствующих.
— Ви, ты как? Тебе не хорошо после бега? — голос у Эрена настороженный, что позволяет мне сделать вывод, что мой вид действительно внушает опасения.
— Нормально. Просто отдача винтовки была сильной.
Отмазка принимается и вопросов больше не возникает. Мы втроем усаживаемся на траву, ожидая оглашения нового списка, теперь уже для третьего испытания — рукопашный бой. Сидящие позади нас незнакомые кадеты стараются как можно тише обсуждать предстоящее:
— Ну, что? Наш спор еще в силе?
— Конечно. Думал, я просто так проиграю тебе. Я все еще уверен в Энни.
— Ха, вспомни наши тренировки. Вайолет ни разу не проигрывала и наверняка станет лучшей и в этом задании.
— Это лишь потому, что она еще не дралась с Энни и вообще…
— Может, вы заткнетесь? — Эрен вмешался в их спор и поставил в нем точку. Больше ни один из них не решался заговорить вновь.
Напряжение росло. Возможного парного боя с Леонхарт мне хотелось избежать. Былой настрой пропал. Присущие мне уверенность и беззаботность нагло вытеснены глупым и совершенно беспочвенным смятением. Хотелось поскорей закончить дурацкие соревнования, чтобы просто увидеть знакомые лица. Хорошо конкретно именно одно, что не искажается в гримасе злости поражения, а торжественно радуется победе. Он принимает неудачи уж слишком близко к сердцу.
— Элфорд и Браун, ваш черед — объявляет инструктор и все удивленно охают, пока я внутренне ликую, ведь мне не придется сражаться с Энни.
Вдохновение для схватки обретается за счет навеянной мысль, что Жан сейчас успешно проходит полосу препятствий, как лучший, кто умеет пользоваться устройством пространственного маневрирования. Тут никаких и сомнений быть не может в его первенстве, поэтому стоит и мне постараться, чтобы не отставать от друга. Нельзя позволить негоднику расслабиться и думать о заранее обеспеченном месте в десятке лучших кадетов. Поборемся вместе!
Поразительно, как небольшое воображение о положении дел в другой команде, становится для меня искрой, порождающей пожар энтузиазма. Предоставленные неловкие извинения Райнера за предстоящие побои подстегивают меня. Увлекаясь боем, пропускаю даже парочку хлестких выпадов противника, что чуть позже возмещаю в двойном количестве серией комбинаций ударов ногами. Райнер стал неплохо двигаться за период наших тренировок. Многим приемам, которые он использует сейчас, обучала его я. Частые потасовки до того, как я стала кадетом, дали мне отличную базу, в то время как остальные обучались всему почти с нуля.
Райнер продержался рекордное количество времени на ногах. Последний бэкфист и Браун падает на землю, развивая в воздухе капли крови. Я старалась рассчитать удар так, чтобы не нанести серьезного урона Райнеру, ведь подобный прием мог отправить его в нокаут, но все обошлось лишь разбитой губой. По окончанию, протягиваю ему руку, которую он принимает, параллельно успевая отметить, как хорош был бой. Мне тоже не хило так досталось от Райнера, и все, о чем я думаю, это чтобы головокружение не помешало нам рубить в полете чучел титанов.
Деревья стояли, клонились, никли в лучах, а зеленые верхушки висели в стофунтовой выси. Под ними росла жесткая трава, вспученная вывороченными корнями, валялись отрубленные части декораций гигантов. Лес встретил нас на закате дня, темными ветками, с редкими просветами уходящих лучей. Я расхаживаю взад-вперед босыми ногами по сухой ковыли. Носки с ботинками валяются где-то неподалеку. Ожидаем, когда вторая команда закончит последние бои и нам огласят итоги дня. Снуя по зарослям, все отдергиваю себя не рвануть вновь на поле, чтобы увидеть своими глазами схватки. Мочка уха уже наверно синяя, ибо за последние полтора часа я тискала ее множество раз. Тревога отказывалась покидать голову, продолжая обременять своим присутствием. Пролетая на УПМ и размахивая клинками, мне все казалось, что из-за ветвей должен выпрыгнуть Жан, который любил в последний момент урвать из чужих рук добычу. Мы постоянно соперничаем с Жаном и поэтому я привыкла видеть неподалеку его фигуру, готовящуюся обойти меня в любой момент. И вот теперь, весь день отсутствия поблизости Кирштайна, вызывает у меня нервозность.
Настоящим спасением становится встреча для подведения итогов, на которую я несусь невзирая на больные ноги. Выискиваю в толпе знакомых, очень надеюсь найти среди них Жана. В голове метается большой ком, скатывая в едино образ Кирштайна. Все те разы, когда мы наперегонки спешили в город, объединяли усилия и спорили с Йегером, затачивали ножи и смеялись над историями Саши.
Примерно такие переживание меня охватывали, когда я прощалась с солнцем в детстве, только сейчас они помножены на шесть раз и потерять я уже боюсь человека. Этот заносчивый парень, для меня не только соперник, но и верный товарищ, одно нахождение рядом которого, внушает мне стимул бороться. Господи, мы ведь даже не сражались всерьез с титанами. Что со мной станет тогда? И почему я вообще боюсь, что Жан Кирштайн покинет мою жизнь? Неужели я так сильно прикипела к нему за два с половиной года?
Щелчок. В миг все отходит на второй план, когда я замечаю пепельную макушку и слышу уже родной заливной смех среди ребят. Тупая пульсирующая боль сменяется учащенным сердцебиением и облегченным вздохом.