Дерзость тут неуместна

— Виви!       Это последнее, что я слышу, когда меня сносят с ног и валят на землю. Блаус совсем не устала, потому что хватка ее сильна, а пронзительный визг оглушает не хуже колокола. Вполне удачно она укладывает меня именно на тот бок, куда мне досталось больше всего в драке с Райнером. — Саша, слезь с меня, — выцеживаю я через сомкнутые зубы, сдерживая стоны боли. — Прости-прости.       Она послушно встает, но легче мне не становится. Совсем вымоталась на соревнованиях, что даже приподняться не выходит. — Давай, — сверху слышу голос Жана, а позже замечаю его протянутую руку.       Выдержка у меня ужасная, стоит признать. Выдавая свой максимум на тренировках, после — я частенько отлеживаюсь около двух часов, восстанавливая силы. И вот, я превысила лимит возможностей и без чужой помощи, теперь, не обойтись. Цепляюсь за руку Жана, пугливо отводя глаза, то ли от легкого головокружения, то ли от стеснения за свое состояние. Рывком меня поднимают с земли, но мои ноги не могут найти твердую опору и я почти падаю обратно. Кирштайн быстро реагирует и прижимает к себе, поддерживая меня двумя руками за талию. — Ты как?       Чувствую горячее дыхание на своей холодной потной шее. Пытаюсь поймать фокус на нашивке куртки парня, но она двоится, расходясь в стороны. Долгое молчание настораживает его, и он приподнимает меня за подбородок. Я никогда еще не находилась так близко к нему. Теперь вижу, как благодаря играющим бликам уходящего солнца радужка его глаз озаряется — и мне видится, как потоки миндаля тают и растекаются вокруг зрачков. Но на этом момент очарования разбивается вдребезги, стоит ему сказать: — Черт, Ви, у тебя кровь идет из носа.       Жан поддерживает меня за локти и медленно опускается вниз. — Конни, не стой столбом, дай флягу с водой, — Жан отдает приказ, чем вызывает возню Спрингера топчущегося где-то вблизи.       Сам он достает небольшой платок из наружного кармашка куртки и, придерживая одной рукой за плечо, второй бережно утирает стекающие капли крови под носом. На протяжении таких ухаживаний с его стороны, устремляю взгляд в сторону, не желая смущать нас обоих. — Саша, зачем же было так накидываться на нее? Посмотри, что случилось, — заявляет Криста, что присела рядом и сейчас обеспокоенно поглаживая меня по спине. — Думаю, Саша тут не причем, — вмешивается Армин. — Вероятно, это из-за боя с Райнером. — Чего?! — одновременно вырывает у Брауна и Блаус. — Прекратите орать. У нее просто переутомление, а вдобавок перегрев на солнце.       Твердое заключение Жана дает логичную оценку происходящего и, судя по молчанию воцарившемуся после, все соглашаются с его мнением. — С чего ты взял? — Удается наконец вымолвить мне, когда он отдаляется.       Вернувшийся Конни, протягивает мне потертую серебристую флягу, которую я не глядя принимаюсь осушать до дна. — Командующий Смит? — Подобное обращение Марко заставляет меня оторваться от питья и посмотреть на стоящего рядом. — Хотел лично удостовериться, что с кадетом все в порядке.       Господи! Спрингер, ты что додумался попросить воды у командующего разведывательным корпусом? Данный факт действует на меня подобно нашатырю, заставляя напрочь забыть о болезненном состоянии. Я успела сделать пару глотков, прежде чем виновато протянуть флягу обратно. — Не стоит, оставьте себе. Как вы себя чувствуете? — Голос Смита был спокоен, а выражение лица вполне дружелюбным. — Простите, что мой друг вас потревожил. Я в порядке. — Извиняться должен инструктор Шадис, не позаботившийся о том, чтобы кадетам выдали сосуды с водой. А вам, кадет Элфорд, стоит поберечь здоровье. Вы еще пригодитесь нам, — сказав это, он развернулся к столпившимся вокруг ребятам. — Вы, разойдитесь. Пускай она отдохнет, — после Смит удалился. — Так точно! — Прикладывая руку к сердцу, ответили друзья и послушно стали расходиться.       Кирштайн остался сидеть неподвижно. Я корябала ногтем горлышко фляжки, ожидая когда он что-то скажет. — Уже и в разведку тебе дорога заказана, — пренебрежительно сказал Жан и стал нервозно укладывать запачканный платок в карман. — О чем ты говоришь? — Утром ты заявила, что состязания для тебя ничего не значат, но, когда я напрямую спросил тебя о полиции, ты промолчала. И что по итогу? Заняла во всех дисциплинах первые места и даже в стрельбе.       Неприятный осадок остается после такого откровения. Жан порывается встать, но я перехватываю его запястье, останавливая. — Я же сказала, поговорим после. Ты уже придумал что-то и сейчас пытаешься доказать, что это правда. Что значит твое «уже и в разведку дорога заказана»? Смит пришел из-за Конни и из вежливости спросил о самочувствии. — Ты не знаешь, но в конце обучения тебя заберет военная полиция, как участника специального отряда, охраняющие короля.       Такое заявления я никак не ожидала услышать. — Что ты такое несешь? Кажется это тебе припекло голову, а не мне. — Я сам слышал. Когда ты пересекла финиш, командующий Пиксис и Док переговаривались о твоих навыках. Шадис, несмотря на твой противный характер, похвалил, а Док сказал, что такой солдат пригодится им для королевского отряда.       Похоже на правду, но Кирштайн, как всегда, поспешил с выводами, решив не дожидаться разговора, чтобы обозначит мою точку зрения на такое решение командующих. — А тебе не хочется узнать, что думаю я?       Жан молчит, но я ощущаю как напряженное сухожилие в моей ладони расслабляется. — Я с детства восхищаюсь разведкой и хотела бы причислить себя к этим отважным людям. Тогда утром, я не ответила, потому что ты хочешь пойти в полицию. — Причем тут я? — С паузами спрашивает Жан. Наверняка один вариант ответа у него возник, но признать его он не осмелится. — Да потому что! Не хочу, чтобы мы расходились…       Взятая высокая интонация в начале предложения к концу угасает до почти что шепота. Я проговаривала это быстрее, чем смогла обдумать и теперь неловко поднимать глаза, но одновременно хочется увидеть реакцию. Приходиться впиться ногтями в ладонь дабы сдержаться.       Вокруг слышится только колыхание травы и стрекотание маленьких обитателей прячущихся среди нее. Разом пропали доносившиеся ранее переговоры наших кадетов и топот подошв их сапогов. Весь шум стих, оставляя нас с Жаном наедине с природой. Дневной свет кончился, и на небе уже совсем скоро начнут зажигаться звезды. Лунный серп всплыл на горизонте юго-востока, осведомляя о скором начале ночи. — Я бы тоже не хотел, чтобы наши пути расходились, — спустя кажется целую вечность, Жан решает пронзить тишину. — Ты могла подумать, что я вроде завидую тебе, но все не так. Мне не стоило кидаться с обвинения или что я вообще только что выдал. Короче, прости меня. — Все нормально, забыли.       Гуляя те долгие полчаса, ожидая нашей встречи, я задумалась, почему так отреагировала на слова Леонхарт. Только придя в училище, первым не постеснялся завести со мной знакомство Жан. Тогда я встряла в конфликт с выпускником, который задирал какую-то девочку из-за ее слабой физической подготовки. Тот мудила признал во мне ту самую Вайолет, что когда-то воровала вместе с ним у торговцев фрукты, и решил поделиться данной информацией со всеми. После того случая, мне казалось, что Жан по-особенному относится ко мне. Жалость это или симпатия, вопроса у меня до сего дня не возникало.       Два года сделали нас близкими друзьями, но мне казалось, существовали чувства сильнее просто дружбы. Неизведанной аномалии Энни сегодня дала конкретное обозначение. Такой упрямой тугодумке как я, никогда бы и в голову не взбрело, что она влюблена в своего друга. Мне стоит поблагодарить Энни за просвещение или поругать за теперешнее мое подвешенное состояние?       Снова прибегаю к успокоительной практике, касаясь края уха. — Но чтоб ты знал. Такие талантливые и смышленые солдаты — как мы с тобой, —только зря растратят свой потенциал бездельничая в полиции. И, по тем же причинам, мы не можем умереть, ведь у нас есть все данные, чтобы выжить. К тому же — наши возможности, Жан, могут спасти человечество от гибели. Но, в любом случае, какое бы решение ты не принял, я поддержу тебя.       Только бы Жан не активировал режим Конни, которого когда застают врасплох, начинает протяжно выговаривать слог «а» и пялится в одну точку. Однако, он, смущенно ухмыльнувшись, отмахивается рукой. — Кстати, как ты понял про солнечный удар? — Вспоминаю, что ранее он не ответил мне. — Просто. Все потому, что ты неслась так быстро в забеге, что потеряла на дистанции свой платок и даже не заметила пропажи.       Мгновенно поднимаю руку к заплетенному хвостику. Как и предполагалось мной в начале дня, прическа превратилась в гнездо и платка правда не было. Расстроиться из-за его потери не успеваю, потому что Кирштайн уже машет им перед лицом. Принимаю головной убор и повязываю его вокруг шеи, да посильнее.       Жан поднимается и следом помогает встать мне. — Пошли, иначе старик опять будет ворчать, — он шагает вперед, не отпуская моей руки. Я покорно следую за ним. Вместе с легким румянцем на щеках появляются ямочки.       Внутри медом разливается теплое чувство, перекрывая тяжесть прожитого дня. Невидимый груз спадает с плеч, от осознания, что теперь я не одна. У меня все еще есть цель, не дающий опустить руки соперник и друг. Хотя так было и раньше, стоило мне просто находится в компании с Жаном. Но отчего-то, после сегодняшнего признания самой себе, беспечное веселье и спокойствие ощущаемое только рядом с ним, увеличилось тысячекратно.       Последний год обучения осложнил наши жизни более трудными тренировками и первыми вылазками к стене Мария. Тогда многие из нас увидели впервые титанов. Огромные головы с уродливыми мордами и мощными зубами так и норовили поймать кого-то и сожрать. Под тщательным надзором нам предложили проверить свои навыки боя, отправившись вниз и прикончив пару мелких гигантов. Разумеется добровольно.       На стене наш сто четвертый отряд сопровождался капитаном гарнизона Китсом Верманом. Его угрюмое и поникшее выражение лица не особо внушало мотивацию для убийства, а манера речи даже подбешивала. Именно поэтому кадеты все дружно стояли и молча вглядывались вперед, невинно наблюдая за развернувшимся боем за стеной между разведкой и титанами. Порывавшийся поднять руку Эрен, тут же был остановлен Микасой. У нашего сорвиголовы имелся собственный ангел хранитель в лице его сестры Аккерман.       Следующим, кто может броситься вперед не раздумывая, была я. — Я попробую, — гордо заявляет мужской голос.       Мне не придется даже обернуться, чтобы понять кто решил подрезать меня. Кирштайн шел вперед с высоко поднятой головой, перед которым расступались остальные. Вот засранец. Готова спорить, он видел как я уже дернулась заявить о своем желании и решил, как и всегда, в последний момент забрать слово себе. Проходя мимо меня хитро щурится, будто нарываясь. — Идешь? — С вызовом обращается ко мне Жан, готовясь к прыжку. — Раз ты приглашаешь, то как я могу отказаться?       Первый и последний раз за все историю — убийство титанов было веселым занятием, где мы без страха неслись на врагов.