Графство

— А вы знали, что недавно было принято новое постановление, по которому в некоторых случаях солдаты могут стрелять сами, а не с установленных позиций по команде? — Нет, не знала, очень интересно. Стратеги не стоят на месте и привносят изменения для будущих боёв, это замечательно. — Хамачан, Джунко-чан только из вежливости слушает твои истории про службу, хоть бы что другое рассказал, вот вы вы знаете, хотя откуда, что он заядлый рыбак? Котаки в прошлый раз был прав, и Хамада действительно стал захаживать в необычный паб при каждом удобном случае, ну а младший постоянно напрашивался к нему в компанию, поэтому они всегда заявлялись вдвоём. Хамада был уверен, что это из-за той большегрудой брюнетки Томоко (ладно просто переодевания, но зачем уж настолько изощряться?), хотя, прилично выпивая, Котаки забывал обо всех и вешался на Хамаду, приобнимая его и кладя голову на покатое плечо. Тот особо не возражал, понимая, что младший был завербован в армию в довольно юном возрасте, и без любящих родителей ему было непросто. — Рыбак? Наверняка ездите на ближайшее озеро каждый выходной, — Джунко захихикала, забавно прищурив глаза, и за гримом можно было рассмотреть маленькие морщинки. Пиво в пабе подавали отменное, что было редкостью для заведений в бедных кварталах, поскольку самое отборное готовилось для высших сословий, а окраинам доставалось то, что доставалось. Но, кроме пива, Хамаде была интересна и эта официантка, и он не знал почему, но часто, будучи на службе или возвращаясь домой, испытывал желание встретиться с ней снова. Он не был уверен, но ему казалось, что с каждым разом Джунко гримировалась всё сильнее, словно хотела спрятать истинное лицо от кого бы то ни было, будь то постоянные посетители или новые гости. А ещё она часто меняла парик, и у Хамады даже появился самый любимый, который, по его мнению, шёл официантке больше всего, темно-коричневые короткие пряди, немного завитые спереди. Интересно, а какие у неё волосы на самом деле? — А вы довольно часто переодеваетесь в девушку… — осторожно начал Хамада. Джунко смущённо опустила глаза, видимо, раздумывая над ответом, но тут снова влез Котаки. — Не только она, Хамачан, тут многие так делают, а есть одна, ну помнишь, я уже говорил про неё, как её, ммм… А, Томоко! Она такая красотка! Джунко-чан, а можно и её к нам пригласить? И ещё пива, пожалуйста. — Да, конечно, сейчас позову, — Джунко поднялась, расправила юбку и ушла в сторону кухни. — Хамачан, я тебе сразу не сказал… Если очень захочется, можно ну… Того или ту, кто понравится, отвести в мини-отель здесь же, на верхних этажах, и… — Так они проститутки? — Хамада никогда бы не подумал, что скромная Джунко… — Да тише ты! Ну не совсем так. Хотя… Ладно, потом, — к ним с кружками пива уже приближались официантки. Томоко оказалась симпатичной приветливой девушкой с тёмными волосами, убранными в два смешных хвостика, и большой грудью. Она села рядом с Джунко напротив Котаки, тот то и дело бросал на неё заинтересованные взгляды, а она смущалась и застенчиво крутила пальцами длинный локон. — Пиво здесь и правда очень вкусное, — Хамада сделал большой глоток из кружки, адресуя фразу Джунко, так как те двое уже болтали о чем-то своем (- А я ему говорю, мол, те два музыканта из отряда по-любому друг с другом спят, а он мне да нет, это чушь, а потом выяснилось, что у него самого есть любовник младше, представляешь, младше! — Ой, какой ужас у вас там творится, хи-хи-хи, а мне казалось, все солдаты такие образцовые!). — Да, у владельца какие-то свои связи, благодаря которым наше пиво по качеству на порядок выше, чем в округе. Немного жаль, что места в более приличных районах так и не удалось найти, точнее, получить разрешения на это, хотя мне и тут нравится, привыкла уже. — Вы очень интересная, Джунко-чан, правда, меня расстраивает, что вы такая закрытая, и внутренне, и внешне, с этим гримом, хотя, наверно, я не тот человек, кто может говорить вам подобные вещи… Джунко тут же коснулась своего лица, прикрыв ладонью одну щёку. Её губы не были накрашены, но они и без помады выглядели женскими. — Вы мне льстите, я обычный житель бедного района, да и рассказать о себе мне особо нечего… Хамада уже было хотел задать следующий вопрос, но тут их отвлекла Томоко. — Вас Хамачан зовут, верно? Хамачан, я думаю, вашему другу уже хватит… Котаки полулежал на столе рядом с четырьмя пустыми кружками и не мог связать даже пары слов. — Хамачан! Я же это… Говорил, что тут… Что классно… — Вот не знаешь меры, не пей, — нахмурился Хамада, пытаясь как-то привести его в чувство. — И как тебя домой теперь вести? Джунко-сан, я слышал, тут наверху есть комнаты, можно ли моему другу остаться там до утра? Естественно, не бесплатно. Поможете мне его довести? Встав из-за стола, они втроём подняли Котаки под руки, основной вес пришелся на плечи Хамады, а официантки поддерживали их, ведя к лестнице. — Вот здесь можно его оставить, — Джунко приоткрыла дверь в одну из комнат. Та была не очень большая, но с немаленькой кроватью у стены, а больше Котаки ничего сейчас и не требовалось. Туалет находился недалеко за дверью, так что добраться сам сможет. Они уложили его на кровать, Джунко сняла с него ботинки и заботливо укрыла одеялом. — Я сейчас принесу ему воды на утро, — Томоко убежала к лестнице. Джунко повернулась к Хамаде. — Хамада-сан. Уже слишком поздно, да и чего вы будете один по темноте возвращаться, может, тоже останетесь? Свободные комнаты есть, пойдёмте я покажу. Комната чуть побольше, в которую привела его Джунко, находилась в конце коридора на том же этаже. Здесь тоже была одна кровать, застеленная тёмным покрывалом, а сверху уголком стояла одна подушка. — Располагайтесь, и если что, можете звать, если вдруг что-то понад… — Джунко-сан, — Хамада схватил её за тонкое запястье. — Если вы не против, я бы хотел, чтобы вы остались сегодня со мной. Джунко напряглась, но руку вырывать не стала. — А, дополнительные услуги? Хорошо, только я дверь закрою сначала. — Нет, вы не так поняли. Я просто, как бы сказать… Мне почему-то хочется пообщаться с вами ещё. Джунко, уже сделав шаг к двери, остановилась, но поворачиваться не стала. Хамада терпеливо ждал ответа и тоже не двигался. — Нечастая просьба, но хорошо. И дверь я всё же закрою. Хамада осмотрелся по сторонам. Помимо кровати, рядом ещё стояла невысокая тумба, но никаких стульев не было. Слишком неловко приглашать Джунко на кровать с собой. Он растерялся, но Джунко сама все решила. — Хоть вы и уверяете, что не будете заниматься со мной сексом, разговаривать нам всё же придется в одной постели. Хамада немного опешил от этой внезапной прямоты и не придумал сходу, как ответить. Джунко же уже принялась снимать с себя верхнюю одежду. — Стойте, стойте. Подождите. Можете не раздеваться полностью, мы же всё-таки не… Она пожала плечами и оставила две расстегнутые пуговицы на блузе. — Умыться я всё-таки схожу, — и она скрылась за дверью. Хамада задумчиво снял с себя китель и аккуратно сложил его, прежде чем положить на тумбу. Возможно, ему и хотелось попробовать сразу перевести их отношения на такой уровень, но гораздо больше сейчас его огорчало, что Джунко, услышав неожиданную просьбу, резко от него отдалилась, словно надев новую маску, хотя Хамада хотел для начала узнать её получше. Но, скорее всего, теперь она точно не откроется. Вернулась Джунко. — С вашего позволения, я тоже отойду, чтобы приготовиться ко сну. На удивление Хамады, в туалетной комнате для разных нужд была и горячая вода, и даже что-то вроде полотенец, так что он быстренько привёл себя в порядок и снова направился в комнату. Джунко уже лежала у стенки без движения, чуть прикрывшись одеялом, и просто смотрела вверх, глубоко о чём-то задумавшись. — Думаете, о чём рассказать? — Хамаде пришла в голову только такая шутка, но Джунко не рассмеялась, и он молча снял с себя форму, прежде чем залезть под тяжёлое одеяло. Не выдержав молчания, Хамада повернулся на бок к ней, уставившись на лицо. Несмотря на подготовку ко сну, грим она смывать не стала и парик не сняла. Привыкший по долгу службы говорить всё открыто и прямо, Хамада не стал придумывать ничего другого и решил выяснить всё сразу. — Если вас задела моя просьба, приношу свои извинения. И да, сейчас я понял, что был слишком груб, когда вот так своевольно сказал вам остаться. Возможно, вам нельзя отказывать посетителям, но я бы понял и не стал бы настаивать. — Нет, что вы, ничего меня не задело, я просто удивилась, что вы позвали меня не для того, чтобы переспать. — Ну, в каком-то смысле мы всё равно будем спать вместе, — не то чтобы эта шутка была удачнее предыдущей, но, по крайней мере, Джунко хотя бы усмехнулась. — Если, конечно, вы не решите уйти. — Ну хорошо, оставим это. И что же вы хотели у меня узнать? — Хоть что-нибудь, — Хамада подпёр рукой голову, не отрывая взгляд от Джунко. — Например, как вас зовут по-настоящему. Почему вы всегда переодеваетесь, почему не хотите показать себя без грима. — Ну, предположим, зовут меня Джунта. Могу ли я не отвечать на остальные вопросы? — она, наконец, перевела взгляд на Хамаду, повернув голову. Тот не смог сдержать разочарованного вздоха. — Джунта, значит. Уже хоть что-то. Теперь можно считать, что мы знакомы на самом деле. Тогда другой вопрос — почему вы не верите, что мне от вас нужен только разговор? — Дайте подумать… Может, потому что «не только разговор» нужен мне? И Хамада неожиданно почувствовал чужие тёплые губы на своих. Он действительно хотел узнать что-то ещё, но она, вернее, он вряд ли бы рассказал больше, а его губы слишком манили и завлекали сейчас в более страстный поцелуй. Джунта внезапно отстранился. — А может, и нет. Хамада повернулся поближе к нему, чтобы освободить руки, и, взяв ими его лицо, аккуратно поцеловал снова. Может быть, можно узнать хотя бы тело, раз он не хочет показать душу? Джунта не стал возражать, когда Хамада откинул одеяло и, почти нависнув сверху, коснулся ладонью его живота, ведя вверх по голой коже под блузой, которую тот послушно так и не снял. Он аккуратно сжал грудь, обвел пальцами один сосок, а потом выпрямился и начал неспеша расстёгивать оставшиеся пуговицы, не отрывая взгляда от того, что скрывалось под тонкой тканью. Не став снимать её до конца, он склонился и мягко поцеловал одну ключицу, провёл по ней языком и спустился чуть ниже, касаясь губами другого соска. Джунта чуть выгнулся и приподнялся, когда Хамада снимал блузу с нежных плеч и длинных рук. Откинув её в сторону, он снова приблизился к Джунте, ведя руками по голому телу и вновь целуя в губы, на этот раз более жадно и глубоко. Джунта обнял его спину, ведя руками по лопаткам и вдоль позвоночника, но инициативу не проявлял, предоставляя это Хамаде. Тот опёрся на один локоть, а другую руку опустил вниз, осторожно отодвигая край панталон и мягко обхватывая уже отвердевший член. Джунта шумно выдохнул и сжал пальцы на спине Хамады сильнее. Хамада расценил это как призыв к дальнейшим действиям, поэтому, снова поднявшись, стянул панталоны с длинных ног и бросил на пол. Перед глазами было мужское тело, но Джунта всё равно выглядел слишком невинно и даже как-то беззащитно, поэтому Хамада, сняв с себя майку, вернулся ближе к нему, чтобы продлить момент, касаясь уже голым телом, обнимая и целуя в шею. — Мне продолжать? Хамаде хотелось быть нежнее, поэтому он решил спрашивать на всякий случай. — Продолжай… Он закинул одну ногу Джунты к себе на бок и огладил бедро, прежде чем аккуратно перевести пальцы между ягодицами и чуть надавить. Джунта в ответ выгнулся вперёд к Хамаде и чуть застонал. Тот дал ему немного привыкнуть к одному пальцу, а затем добавил второй, большим пальцем поглаживая под мошонкой. Телом он прижимался к Джунте, внимательно смотря в его лицо и отмечая малейшие изменения. — Хамада-сан… я нормально… — тот смотрел вверх, но чуть прикрыл глаза, а губы были приоткрыты, и грудь поднималась от частого дыхания. Хамада добавил третий палец, двигая ими аккуратно, но постепенно ускоряя темп, и Джунта в ответ дышал всё чаще и немного подрагивал. — Можно дальше… — Ты уверен? — Да… Опустив его ногу, Хамада выпрямился и быстро избавился от трусов, прежде чем занять удобное положение. Немного подумав, одной рукой он прижал колени Джунты к его животу, а потом взял за одно бедро и, пару раз проведя по своему члену, направил его внутрь. Джунта зажмурился и напрягся, резко выдохнув. — Больно? — Нет-нет… только подожди немного. Хамада остановился и начал нежно поглаживать его бедра, терпеливо ожидая разрешения. — Теперь можно… наверное… Он толкнулся чуть дальше, но не стал входить до конца, решив для начала дать Джунте привыкнуть. Тот всё ещё был напряжён. — Расслабься, я буду медленно. Джунта глубоко вздохнул, постепенно расслабляя мышцы. Хамаде стало немного легче, и он продолжил. — Если что не так, сразу говори. — Просто продолжай. Приноровившись, Хамада чуть увеличил амплитуду толчков, а потом, склонившись над Джунтой, закинул обе его ноги себе на плечи, благо это было нетрудно из-за их длины. Дыхание Джунты совсем сбилось, но он не издавал ни звука. Он крепко схватился за сильные руки Хамады и перевёл взгляд на его лицо. Тот увеличил темп ещё сильнее, пытаясь добиться хоть пары стонов. Джунта опустил ноги с плеч ниже, обхватив ими Хамаду, а потом притянул его к себе для поцелуя. Хамада поддался, довольно отмечая, что Джунта хотя бы сейчас не пытался спрятаться за каким-то образом, а просто вёл себя так, как чувствовал. Хамада провёл губами по его челюсти до кожи за ухом и вдохнул приятный запах от шеи, который помутил ему разум ещё при первой встрече. — Можно и быстрее, — прерывисто проговорил Джунта, и Хамада ускорил толчки, стараясь при этом не двигаться слишком резко. До этого ему удавалось дышать размеренно, но потом дыхание сбилось, и от чувственного тела его совсем повело. А Джунта, не выдержав, наконец-то негромко застонал. Хамаде хотелось слушать эти приятные звуки и дальше, поэтому скорость сбавлять он не собирался. — Я уже скоро… — Я тоже. Хамада легко целовал пухлые губы, пока приближался к пику. Джунта же совсем выпал из реальности, метаясь по кровати и изгибаясь, а потом издал протяжный стон и замер, и только его сердце бешено стучало в груди, отдаваясь в теле Хамады, который, толкнувшись в последний раз, тоже закончил и лёг сверху, стараясь не сильно давить на него и опираться на свои руки. Его радовало, что они стали ближе хотя бы так и что даже самый плотный грим не смог бы скрыть от него все эмоции и чувства. — А говорил, что хотел только поговорить, — отдышавшись, отозвался Джунта. — Простой разговор ты, к сожалению, не поддерживал, — Хамада лёг на бок и потянулся за одеялом, чтобы укрыть обоих. — И это ведь была твоя инициатива. Почему-то. Он надеялся на хоть какой-нибудь ответ, но Джунта промолчал. — Не уходи, хорошо? Джунта снова ничего не ответил и просто закрыл глаза. Проснувшись, Хамада ожидал почувствовать лежащее рядом мирно сопящее тело, но когда он открыл глаза, Джунты на кровати не было. Он расстроился, но ничего не поделаешь. Поднявшись, он подошёл к окну и обомлел — уже вовсю палило солнце, а на улице туда-сюда сновали горожане. На службу отправляться приходилось с рассветом, а это значило, что они опоздали? Неслыханная наглость, это может грозить даже позорной отставкой! Быстро одевшись, Хамада пригладил волосы и направился в комнату, в которой вечером оставляли Котаки. — Подъём! Тот крепко спал, открыв рот, и вряд ли ему снилась служба. — Томокооо… — Какая Томоко, вставай, говорю! Быстро, быстро, вставай и одевайся! — Хамада пересёк комнату в два шага и резко откинул одеяло с младшего. Тот, наконец, проснулся и съёжился. — Хамачан, ну холодно же… — Опаздываем, если уже не опоздали! У нас будут серьёзные проблемы, Котаки! Подъём! Собравшись, они спустились по лестнице на первый этаж. Хамада спешил, а Котаки еле передвигал ноги. Джунко и Томоко натирали посуду за стойкой, когда заметили военных. — О, вы уже проснулись? — Томоко подбежала к ним. — Завтрак? Джунко лишь бросила на них короткий взгляд, по которому сложно было что-то определить. Хамада решил во что бы то ни стало вернуться этим же вечером и поговорить. Возможно, он сделал что-то не так, но не помнит? Хотя не так уж и много он выпил. — Простите, но мы очень торопимся, мы обязательно вернёмся, как освободимся! — и Хамада, в последний раз посмотрев на Джунко и встретившись с ней взглядом, потащил Котаки к выходу под его бурчание. — Хамачан, мне же плохо, какая служба… — Давай-давай, в темпе. Деньги за пиво и ночлег он положил на стойку и очень пожалел, что у него не было с собой пера и бумаги, чтобы оставить напоследок короткое послание. Ничего, вечером он все прояснит.