Кервина подкинуло в полшестого. Он не стал валяться в кровати ни минуты, чтобы вдруг не отключиться. У него были хорошие внутренние часы, но он всё равно страшно боялся проспать. Когда Кервин одевался, к нему заглянула мать, завернутая в тёплую шаль. Она тоже очень волновалась, что любимый сынок проспит хорошую возможность, поэтому поднялась ещё раньше.
Миссис Роуз проследила, чтобы её мальчик нормально позавтракал, а не подзарядился бутербродами, и дала массу родительских наставлений, которые Кервин, как и полагается хорошему сыну, пропустил мимо ушей.
Солнечные лучи медленно растекался по равнине Сто и с неспешностью вдумчивого художника окрашивали в розовый единорожий оттенок стены и крыши домов. Вкус у этого художника был почти как у Несси.
По дороге во дворец Кервина мучило множество сомнений. Самым навязчивым был страх не оправдать ожиданий Ветинари. Не потому, что патриций может припомнить ему покушение в любой момент — второй экземпляр контракта на убийство остался у его светлости в папочке, не так ли? — а потому что недопустимо подводить человека, который вытащил тебя из полной задницы и доверил ответственную работу. Кервин понимал, что у него нет никакого опыта, а дворец просто обязан был быть чертовски серьёзной конторой.
Стража у ворот пропустила Кервина сразу же, стоило только назвать своё имя. В холе у главного входа ему кивнул неприметный человек бухгалтерской наружности. Юноша, тщательно скрывая внутреннюю неуверенность, последовал за ним.
Кервину всегда казалось, что в канцелярии патриция работают очень деловитые строгие люди, которые не улыбаются, даже получив премию, и вообще больше походят на безупречно подогнанные шестеренки хорошо смазанного механизма, который не останавливается ни на минуту. Что если он где-то ошибется, перепутает что-то, не сможет думать о документах и отчетах в режиме двадцать четыре на восемь?
Кервин и его провожатый прошли по уже знакомым юноше лестницам и коридорам в приемную Продолговатого кабинета, где сидел Стукпостук. Секретарь патриция поднял голову от бумаг и вопреки стереотипам Кервина улыбнулся, пусть эта улыбка и казалась дежурной.
— Как ваши дела, мистер Роуз?
— Эм... Всё в порядке.
— Надеюсь, никаких новых проблем?
— Нет, к счастью. Я сделал всё, что рекомендовал мне вчера его светлость.
— Отлично! Вот документы из отдела кадров о приёме вас на работу. Поставьте, пожалуйста, здесь вашу подпись. Потом я покажу, что где находится и познакомлю вас с непосредственным руководителем.
Кервин, верный привычке вчитываться в документы, внимательно всё изучил, прежде чем подписаться. Стукпостук без единого слова дождался окончания процесса, кивнул и аккуратно соединил потянутые бумаги скрепкой.
По дороге секретарь ровным скучным голосом рассказывал о структуре отделов, рабочем распорядке, правилах, о расположении основных помещений. Кервин обратил внимание, что даже в пустых залах и сводчатых коридорах, где звуки должны отдаваться эхом, их шаги не звучат гулко. Стукпостук шёл так же бесшумно, как ученик Гильдии Убийц.
— А здесь находится кабинет руководителя иностранного отдела.
Стукпостук постучал и вежливо спросил:
— К вам можно?
— Входите, входите, — донеслось из-за двери.
За столом сидел полноватый человек с приветливым розовым лицом и наводил порядок в папках. При взгляде на него перед глазами так и представал образ пекаря, который в силу странных превратностей жизни перепутал пекарню и канцелярию. На груди у мужчины поблёскивали большие круглые очки на серебристой цепочке.
— Мистер Бридж, разрешите представить вам мистера Роуза, нового сотрудника.
Бридж широко улыбнулся. Его улыбка совершенно не выглядела дежурной.
— Да-да, припоминаю. Очень рад знакомству, мистер Роуз, — бодро сказал он. —Корреспонденции всегда навалом, так что дополнительная голова в отделе лишней никогда не бывает. Мне тут прислали кое-что о ваших навыках, — Бридж выхватил лист из ближайшей стопки бумаг и надел на нос свои круглые очки. — Здесь говорится, что вы свободно владеете шестью языками.
Кервин предпочел не задумываться, откуда во дворце о нём столько сведений.
— Да, сэр, щеботанским, убервальдским, гномьим, орлейским, клачским и агатянским.
— И немного хуже тролльим, брендизианским, эфебским и лататинским?
— К сожалению, они лишь на среднем уровне, а на борогравском я только читаю.
— Неплохо.
— С вашего позволения я оставлю вас, — произнёс Стукпостук. — Вам осталось разобраться с сущими мелочами.
— Разумеется, мистер Стукпостук, — кивнул Бридж. — Мы всё уладим.
— Желаю успехов, мистер Роуз.
Кервину показалось, что Стукпостук заговорщически подмигнул ему. Вероятно, лишь показалось, ведь это не могло быть правдой, не так ли?
Секретарь патриция бесшумно исчез, а Бридж с добродушным прищуром осмотрел Кервина с ног до головы.
— А вы полиглот, юноша. Не часто встретишь человека с такими языковыми познаниями. Сегодня же опробуем их на практике. У вас хороший почерк?
— Да, сэр.
По крайней мере, подумал Кервин, никто из тех, кто брал у него конспекты или заглядывал в его тетрадь на контрольной, не разу не жаловался.
— Напишите что-нибудь, — Бридж придвинул к нему чистый лист. — Хотите имя, хотите "доброе утро", всё равно.
Кервин написал, стараясь выводить буквы.
— Восхитительно. Почти каллиграфический, — довольно заметил Бридж.
— Если не тороплюсь, сэр.
— Значит вам можно доверить написание не только черновиков, но и чистовиков. Пойдемте, я покажу ваше рабочее место, а потом мистер Постер, мой помощник, принесёт вам первое задание. Стукпостук уже рассказал вам о распорядке дня и форме одежды?
— Да, сэр.
— Восхитительно!
Бридж привел Кервина в просторное светлое помещение с высоким потолком и большими окнами. Значительную часть пространства занимали рабочие столы. Бридж указал на один из них.
— Вот здесь ваше рабочее место, устраивайтесь, как вам удобно. Писчих принадлежностей у нас хватает, но предпочтительно иметь свои. Из-за расходов на канцтовары, если вы понимаете, о чем я. За год выходит в пенни. Был у нас сотрудник, который очень любил грызть перья. Не знаю, что в них вкусного, но от перьев быстро оставались слюнявые огрызки. К счастью, чернила ещё пока никто не пил.
Кервин издал смешок.
— Вы что, планируете стать первым? — с опаской спросил Бридж.
— Нет, сэр, но если вдруг захочется, чернилами я себя обеспечу.
— Восхитительно!
Кервин расположился за столом. На душе было уже немного спокойнее, чем при входе во дворец. Понемногу подтягивались другие сотрудники и занимали свободные столы. Вероятно, эти люди тоже занимались переводами. Или, по крайней мере, часть из них.
Скоро к Кервину подошёл господин лет сорока, худой и жилистый, и представился мистером Постером, помощником начальника отдела.
— Мистер Роуз, эти бумаги требуют перевода с морпоркского на убервальдский, а эти — с агатянского на морпоркский, — с ворчливо-осуждающей интонацией пояснил он.
Подобным голосом любят разговаривать старушки на лавочке, порицающие безнравственную молодежь* и безнадежность всего юного поколения.
____________
*Особенно наркоманов и белошвеек. Такие старушки есть во всех мирах.
____________
— Оформление текста такое же, как в первоисточнике. Принесёте сразу, как сделаете. Дверь прямо напротив этой.
— Хорошо, сэр.
Постер ушёл, а Кервин, сдержав улыбку, которую вызвала у него эта своеобразная манера речи, просмотрел бумаги. Что ж, перевод, так перевод.
Кервин взял перо, обмакнул в чернила и принялся набрасывать черновую версию. Лексика была не особо сложной и по преимуществу деловой. Только в паре мест у юноши возникли сомнения в подборе точного эквивалента, и он решил на будущее запастись словарями. Часа через полтора, когда он уже заканчивал с этим заданием, на стол упала чья-то тень.
Кервин поднял глаза. Свет из окна заслонял высокий смуглый парень с тёмными, пижонски уложенными волнистыми волосами. В его облике было что-то знойное, и девушки, должно быть, не раз зачарованно вздыхали. Даже скромная мантия клерка не могла испортить впечатления. Кервин ощутил легкую зависть.
— Прошу прощения, вы Кервин Роуз?
— Да, это я.
— Постер перенаправил меня сюда. Я тут составил несколько клик-сообщений. Их важно срочно перевести на щеботанский и отдать Постеру. Остальная работа может чуть подождать, эти клики в приоритете.
— Будет сделано.
Парень мельком глянул в бумаги Кервина, и его глаза загорелись.
— О, ты знаешь аганятский! — воскликнул он. — Я тоже. Где изучал?
— В Гильдии Наемных убийц.
— И я там же. Можем потом поболтать, когда время будет. Сейчас мне пора отчёт доделывать, а то мистер Бридж рвать и метать будет.
— Правда? Мне показалось, что мистер Бридж довольно приветлив.
— Он только с новенькими милый, пока в коллектив не вольются, а потом начнёт спрашивать по полной. И упасите боги не уложишься в срок.
— А как тебя зовут?
Парень тряхнул головой, отбрасывая со лба челку.
— Тенебро. Даниэль Тенебро.
— Приятно познакомится.
— Мне тоже. Ладно, я побежал. Ещё увидимся.
К обеду у Кервина уже немного закипали мозги. Постер довольно ворчал, видя его переводы, и давал всё новые задания. У Кервина в голове было что-то вроде рычажка, который выключал один язык и включал другой, причём переключение сопровождалось яркими ассоциативными образами, но сейчас этот рычажок готов был сломаться, а лексика перемешаться и вернуться к протоязыку.
Интересно, это реальный режим работы или проверка на прочность? Шестерёнки дворцового механизма крутились чётко, но как-то уж очень быстро.
Кервин с удовольствием выкинул из головы тексты и спустился на кухню, чтобы пообедать. Здесь бурно кипела жизнь, и не смолкали разговоры. Кухня представляла собой что-то вроде местного клуба. Поскольку работников во дворце была чёртова уйма, столы стояли не только на кухне, но и в смежном с ней зале, где тоже хватало народу. Стереотипы Кервина о чинности и постных лицах ползли как швы на старой одежде.
Улыбчивая кухарка с аурой доброй бабушки подманила его пальцем и наложила еды.
— Спасибо большое, — кивнул он.
— Привет, Кервин! — окликнул его знакомый голос. — Рад видеть. Составишь компанию?
— С удовольствием, Даниэль.
На "ты" они перешли как-то стихийно ещё при первом знакомстве.
— Давай сядем вон туда, местечко вижу.
Они расположились за одним из столов в соседствующем с кухней зале.
— Так значит ты учился в Гильдии Убийц? — спросил Кервин, чтобы завязать разговор.
— Ага, — кивнул Даниэль. — Недавно закончил со степенями магистра наёмных убийств и бакалавра медицины и прикладной патологии. А у тебя?
— По правде говоря, я не совсем её закончил, — Кервин опустил взгляд в тарелку. — Мне оставался год до окончания школьной программы, но пришлось взять академический отпуск.
— А что так?
— Возникли трудности с оплатой обучения.
— Понимаю, — Даниэль сочувственно прищёлкнул языком, — оно чертовски дорогое. Действительно досадная помеха.
— Очень, — согласился Кервин.
— Мне в этом плане больше повезло. Или не повезло, это как посмотреть. Я был стипендиатом, потому что мой отец погиб на задании.
— Выходит твой отец был наёмным убийцей?
— Да, также как дед и прадед, — с гордостью ответил Даниэль.
— О!
— А кто твой отец?
— Мой отец был предпринимателем, держал сеть магазинов "Небесная ткачиха", продававших в основном ткани. Он тоже умер. Три года назад.
— Соболезную. А как ты оказался здесь?
— Меня заметил лорд Ветинари и предложил службу, — пожал плечами Кервин и добавил, подумав, — что было очень кстати.
— О, это нормальная практика. За моей учёбой патриций следил два последних года. По крайней мере, об этих двух годах я точно знаю, потому что отчитывался ему об успехах. Возможно, он приметил меня из-за того, что я потомственный наемный убийца, и все мои предки были весьма востребованными специалистами.
— Патриций курировал тебя? — удивился Кервин.
— Можно и так сказать. Я ещё студентом знал, что после выпуска буду на него работать.
— Ты хотел этого?
— Очень! — глаза Даниэля загорелись. — Он удивительная личность! Политический гений!
Кервин подумал, что, возможно, дело не в предках, а в лояльности Даниэля, но озвучивать гипотезу не стал.
— Послушай, а почему его светлость так внимательно присматривается к ученикам Гильдии Убийц? — вместо этого спросил он. — Из-за качества образования?
— Ты что, не знаешь? — Даниэль подался вперёд и загадочно понизил голос. — У него же есть агенты! Темные клерки. Тут важно и качество образования, и... специфические навыки.
— Разве тёмные клерки — это не просто слухи? — тоже понизив голос, спросил Кервин.
Тут память услужливо подкинула ему образ двух ребят в тёмных одеждах, которые подозрительно ловко пресекли его попытку побега, и странные слова Ветинари о навыках наёмного убийцы и карьерных перспективах.
— Официально их не существует, но только официально, — сказал Даниэль. — И отбор в их число просто люто придирчивый. Нельзя же доверять секретную информацию и задачи телохранителей кому попало.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Да так, слышал всякое, — Даниэль довольно откинулся на спинку стула. — За то время, что здесь работаю.
— И давно ты тут работаешь?
— Не многим дольше тебя, — подмигнул Даниэль. — От силы полгода.
— То есть ты пришёл сюда не сразу после окончания учёбы?
— Мне пришлось съездить в Орлею по семейным делам. У меня там дальние родственники, и мой род тоже происходит оттуда. А у тебя?
— Все из Анк-Морпорка.
— Ясненько. А почему именно агатянский? — без всякого перехода спросил Даниэль.— Он не относится к обязательным.
Кервин нарисовал в тарелке замысловатую пиктограмму, означавшую "цветущие ветви сливы жуёт осел".
— Просто для разнообразия, — ответил он. — Это интересный древний язык с интересной письменностью. Он сильно отличается от прочих. Мне вообще всегда нравилось изучать языки, ведь каждый новый язык — это новый способ мышления.
— Здорово! Знаешь, я почти не встречал здесь людей, которые знают агатянский. У нас с Агатовой империей не слишком активные отношения, вполне хватает лингвистической эрудиции лорда Ветинари. Есть ещё, правда, Горфаль, но он сам древний, как пиктограммы, и глуховатый к тому же. Я не знаю точно, сколько ему лет, но слышал, что когда-то он был ловким дипломатом.
— Значит ты увлекаешься агатянским языком?
— Не совсем. Я увлекаюсь Агатовой империей, — поправил Даниэль. — Естественно, я выучил её язык. Как же без этого? Хотя щеботанским, убервальдским и лататинским, например, я тоже сносно владею, а ещё гномьим и тролльим немного. Ты же сам знаешь, как в школе наёмных убийц мучают языками.
Кервин расплылся в улыбке.
— Ах, пардон, ублажают языками, — поправился Даниэль. — Но вообще я здесь не по этой части, у меня в отделе другая функция.
— Какая?
— Пишу разные тексты. В основном клик-сообщения или письма. Всякая незначительная ерунда, на которую патрицию не разумно тратить время. Для этих текстов, правда, часто приходится перелопачивать горы информации, что бывает познавательно. Ну и ещё на клик-башню обычно бегаю. Уверен, у тёмных клерков работа куда серьёзнее. Мне не кажется, что приветы всяким незначительным иностранным сановникам и курьерская беготня — предел моих возможностей. И Ветинари уж наверное не ради этого пас меня два года.
— Ты считаешь, что нас прочат в число этих самых тёмных клерков?
— Почти наверняка.
— А это ничего, что мы так свободно об этом разговариваем? — подозрительно спросил Кервин, окидывая столовую таким взглядом, будто рассчитывал просканировать стены на наличие прослушек.
— А разве мы говорим что-то дурное? Я всего лишь сетую, что мои таланты пропадают даром, — повысил голос Даниэль, словно надеясь, что его услышат те самые шпики с прослушками.
Кервин решил, что во имя безопасности пора менять тему.
— Скажи, а чем тебя привлекла Агатовая империя?
— О, ты уверен, что готов к этому разговору?
Даниэль выглядел слегка обеспокоенно, но черти в его глазах начали танцевать джигу.
— Почему я должен быть к нему не готовым?
— Потому что я выношу людям мозг. Ну, так моя бабушка говорит.
— После заданий Постера моему мозгу уже ничего не страшно, — уверил Кервин.
— О, ну тогда прекрасно!
Даниэль маньяцки улыбнулся и приступил к истории своего пылкого интереса к Агатовой империей. Он говорил про то, как однажды в пять лет увидел в книжке картинку странно одетого воина с мечом, как, научившись уже читать, познакомился с редким переводом стихов поэта Круги на воде. Потом было и многое другое: поэтические эксперименты, долгое и мучительное изучение языка, поиск подлинных секретов агатянских боевых искусств, а не того, что предлагает в своих книжках Достабль, приобретение точь в точь такого меча, какой он увидел в детстве на картинке. Рассказ сопровождался образами и сравнениями, которые вполне тянули на эпическое сказание.
К удивлению и восторгу Даниэля Кервин поддержал тему, и ожидаемый монолог стал диалогом. В последующие дни Кервин и Даниэль пересекались то по работе, то в обеденный перерыв. Даниэль был счастлив, как младенец, что нашёл прошаренного, выражаясь его словами, собеседника, который способен читать пиктограммы и знаком с хрониками Ай Фу и Суй Сю в оригинале. Это было куда лучше глухого Горфаля! Да и терпения у Кервина было достаточно много, чтобы выслушивать увлечённые речи нового приятеля.
Кервин в сущности был не против речей. С Даниэлем было намного интереснее, чем с любым из лоботрясов-одноклассников.
Иногда после работы они вдвоём заглядывали в таверну или бар, а иногда шли гулять по городским крышам. А уж сколько Даниэль знал о работниках дворца! Для новичка, только начавшего знакомиться с колективом, такой человек был находкой.
— Откуда ты всё это знаешь? — как-то спросил его Кервин.
Даниэль загадочно улыбнулся.
— Можно я не буду раскрывать своих источников? — с апломбом ответил он.
А всё дело было в том, что Даниэль потрясающе умел собирать слухи и сплетни. Он был той самой сорокой, которая приносила что-то на хвосте. Среди сплетен он чувствовал себя в родной стихии. У Даниэля была масса знакомых, с которыми он останавливался поболтать при каждом удобном случае, и эти знакомые охотно выкладывали обаятельному молодому человеку всё, что он хотел и не хотел. Кервин и сам протрепал ему о себе довольно много, хотя никогда не отличался повышенной болтливостью. Не понятно как, но Даниэль вызывал Доверие. А ещё он бесподобно слушал. Когда не говорил.
С работой стало проще. Куча переводов, сделанная в первые два дня в режиме адской гонки, действительно оказалась тестом. Бридж признался, что хотел посмотреть в деле на языковой арсенал Кервина, умение переключаться с одного языка на другой и прощупать степень работоспособности. Следующие поручения стали более разнообразными и серьёзными, это было понятно по содержанию бумаг. Как правило, Кервин не только делал перевод, но и аккуратно оформлял его на чистовую, если документ или письмо собирались куда-то отсылать.* А время от времени требовалось сделать не перевод, а скажем, анализ того, что пишут в иностранных газетах, и составить отчёт.
______________
*Предполагалось, что только знающий человек в курсе, сколько точек поставить над буквой и где обязательно надо добавить маленькую чёрточку, иначе, не дай бог, весь смысл письма изменится на противоположный.
______________
В середине второй недели Кервина вызвал Стукпостук. Секретарь с заботливым лицом интересовался, как ему на новом месте работы. Кервину было в целом нормально. И уже даже почти не страшно. Люди во дворце работали более чем живые.
Когда Кервин окончательно освоился и вошёл в колею, то ежедневная работа во дворце стала даже доставлять ему удовольствие. Задачи нельзя было назвать особо творческими, но юноша был рад возможности отшлифовать свои языковые познания. Бридж не делал большой разницы, свободно владеет Кервин конкретным языком или не очень. Это был лишний повод полазить по словарям и справочникам. Для полноты освоения языковых тонкостей не хватало лишь устного общения и возможности послушать живую речь. Ради этого Кервин стал ещё чаще, чем в ученические годы, заглядывать в этнические заведения. В Анк-Морпорке можно было встретить кого угодно, главное знать, где искать.
Расследование стражи и суд над заговорщиками прошли, на удивление, быстро и тихо. Даже "Вестник Танти", любитель громких преступлений, посветил Тынкеру, Звонксу и ещё нескольким ключевым фигурантам дела только небольшую колонку на третьей странице. Кервина не побеспокоили ни стражники, ни юристы, ни наёмные убийцы. Про него словно забыли, чему он был только рад. Кервин много думал, как Ветинари добился того, что имя непосредственного исполнителя не всплыло на поверхность, но так и не пришёл к чётким заключениям.
Дома тоже всё было в порядке, если считать нормальным положением дел первозданный хаос, который устраивали сестры. Дети в семье могут недолюбливать друг друга, и тогда начинается бесконечная междоусобная война, а могут дружить, и тогда в доме орудует организованное бандформирование. Ещё вопрос, что разрушительнее. Не то чтобы Несси, Мие и Кервину всё друг в друге нравилось, неодобрения и претензий было выше крыши, но взаимной любви это никак не мешало.
Кервин в деятельности банды почти не участвовал. Времени у него было не многим больше, чем во время учебы. Да и вообще, теперь он был серьезным и работающим взрослым человеком. Зато юноша не поленился устроить в доме и возле дома ловушки на всяких злонамеренных людей и тщательно объяснил своим дамам, как самим в них не угодить. В этом плане даже Несси была достаточно понятливой.
Периодически Кервин по вечерам помогал Мие с уроками и пытался показать, что делать с гитарой, чтобы звук меньше походил на кошачий ор в марте месяце, но последняя инициатива обычно воспринималась в штыки. Если находились душевные силы, Кервин играл с Несси в её принцесс и рыцарей, после чего лексикон сестренки обогащался такими словами как "трепанация черепа" и "цианистый калий", и читал ей детские журнальчики, которые она пока не могла прочесть самостоятельно. Мама не могла успеть всё и сразу, а Мия просто не согласилась бы на такой мазохизм.
Журнальчики эти выпускались для определенной аудитории девочек дошкольного и раннего школьного возраста, одержимых розовым цветом, единорогами и прекрасными принцессами, которые поют с птичками и танцуют с лесными зверюшками. Кервин слишком хорошо понимал, что розовым цветом палитра не ограничивается, что единороги — весьма свирепые животные*, а принцессы, как показывали уроки истории и современной политики, порой бывают такие, что ни в сказке сказать, ни... в общем с некоторыми из них лучше даже не пересекаться. Однако стоическое терпение юноши вознаграждалось счастливыми обнимашками, несмотря на то, что отторжение к розовому цвету ощущала теперь уже не только Мия. Даже собственная "розовая" фамилия начинала действовать Кервину на нервы, хотя никогда ранее не доставляла хлопот. Одноклассники не рисковали обзывать его цветочком или ещё как-то. Бил Кервин больно и хладнокровно. Да и сохранить привилегию списывать тоже хотелось многим. Что ни говори, а знание — сила. И источник власти к тому же.
_________________
*Если, конечно, не имеют дело с девственницей, так что хотя бы здесь Несси должно было повезти.
_________________
***
Приблизительно через две недели после своего приема на работу Кервин возвращался домой после насыщенного рабочего дня. Даниэль задержался во дворце из-за речи для международной встречи, которую патриций второй раз отправил на доработку и которую требовалось кровь из носу сдать уже завтра, поэтому Кервин был один.
Чтобы немного развеяться, юноша зашёл в запримеченный недавно трактир, занял столик в самом темном и тихом углу и заказал кофе. Минут через десять к нему подсел незнакомец элегантной наружности, представился Альбертом Смитом и завел непринуждённый разговор. Этот человек откуда-то знал, что Кервин работает во дворце, что сразу же заставляло насторожится. Сперва беседа протекала невинно и даже приятно, но потом Смит заметил:
— Молодому человеку, который лишь недавно начал работать, должно быть, всегда нужны деньги. Клерк — не самая доходная профессия.
— Допустим, — осторожно ответил Кервин, начав догадываться куда клонит Смит.
— Вы очень приятый человек и сразу вызываете доверие. Знаете, я могу предложить вам десять тысяч долларов за небольшую работку.
— За небольшую работку столько не платят, — сдержанно улыбнулся Кервин, выделив слово "небольшую".
Смит дружелюбно засмеялся.
— Я сразу понял, что вы малый смышленый. Скажу прямо: это плата за копии документов, которые проходят через вас на службе. Не слишком энергозатратное дело за десять тысяч, как вы считаете?
— В самом деле, — согласно кивнул Кервин. — И кто же готов так щедро платить за этот не стоящий внимания пустячок?
— А вы мыслите в практическом русле, — Смит шутливо погрозил пальцем. — Это весьма большая шишка. В случае чего, этот человек сможет оказать вам покровительство, так что не бойтесь.
Кервин тоже улыбнулся и доверительно подался вперед.
— Имя вы, конечно, не скажете?
— Увы.
— Но как же тогда я смогу вам доверять?
— Мы можем предложить вам предоплату.
— Нет, благодарю, — Кервин отставил опустевшую чашку из-под кофе. — Доброго вам вечера.
Он встал, расплатился и направился к выходу.
— Я встречусь с вами, когда вы всё обдумаете! — крикнул в догонку Альберт Смит, которого вряд ли на самом деле так звали.
Кервин развернулся на каблуках и подошёл к столику.
— Появитесь ещё раз в зоне видимости, гарантирую проблемы, — негромко, но с явной угрозой сказал он. — Теперь прощайте.
Кервин вышел на улицу, но через десять шагов задумался, что этот Смит может найти более сговорчивого клерка, и тогда во дворце появится шпион. Кем бы ни была та большая шишка, её имя лучше узнать. Это вполне может оказаться потенциальный заговорщик. Если Даниэль прав и их прочат в тёмные клерки, то небольшая слежка лишней точно не будет.
Кервин свернул за угол и стал ждать, когда мистер Смит появится из трактира. Загадочный вербовщик действительно скоро вышел на улицу. Лазать по крышам с портфелем было не очень удобно, поэтому Кервин решил проследить с земли. Он перешёл на теневую сторону улицы и, взяв то же темп, что и Смит, последовал за ним. Однако через две улицы тот исчез. Просто свернул за угол и исчез. Будто сквозь землю провалился. Возможно, Смит вошёл в один из подъездов, но трудно было сказать наверняка. Кервин прокрутил в голове свой маршрут, запомнил название улицы и отправился домой. Об этой попытке подкупа стоило завтра рассказать начальству.
***
Ветинари отложил очередной пламенный призыв Гильдии Историков беречь на государственном уровне архитектурное наследие города от тролльего вандализма, переплел пальцы и посмотрел на своего секретаря.
— Он не только отказал, милорд, он попытался проследить за ним. Клерку Зигфриду пришлось слиться со стеной, чтобы скрыться от его глаз.
— Занимательно.
— Сегодня утром мистер Роуз встретил меня в коридоре и попросил уделить пару минут разговору, в котором сообщил о попытке подкупа. Он высказал предположение, что кто-то из городских сановников ищет доступ в дворцовую канцелярию и, возможно, строит дурные планы.
— Похвальный энтузиазм. Мистер Роуз весьма подозрителен. Надо повторить этот опыт ещё через недельку-две, но надавить на болевую точку, то есть угрозу его близким. Интересно посмотреть, как он поступит на этот раз. Ведь люди должны извлекать уроки из своей жизни, как вы думаете?
— Мистер Роуз вполне может попасть в число тех, кто извлекает.
— Какие новости по остальным, Стукпостук?
— Мисс Пентакль подала заявление об увольнении по причине ненормированного рабочего графика и высказала своё недовольство в весьма резкой форме.
— Что ж, это её решение. Я готов подписать заявление.
— Вот оно.
Ветинари обмакнул перо в чернила и поставил аккуратную подпись.
— Кстати, а что кобра в ящике стола? Мы же хотели посмотреть реакцию Тенебро на внезапный стресс в условиях опасности для окружающих.
— По-моему, это был внезапный стресс для змеи, милорд. Многолик, наблюдавший из коридора, чуть не выронил капсулу с противоядием. Тенебро поймал кобру за хвост, раскрутил, перепугав коллег, а пока змея и коллеги приходили в себя, перехватил её за шею и сцедил яд в чашку. После работы он продал этот яд Гильдии Цирюльников-костоправов вместе с инструкцией по использованию.
— В гильдии были не в курсе использования змеиного яда? — приподнял бровь Ветинари.
Кажется, в докладе секретаря его удивило только это.
— Судя по всему, не были, милорд, — ответил Стукпостук.
— Передайте главе гильдии, что завтра в одиннадцать он хочет со мной увидится. А инструкции Тенебро тоже продал?
— Да, и весьма дорого.
— А змея?
— Находится в дворцовом зверинце. Кажется, у мистера Тенебро на неё планы.
— У юноши несомненно имеется предпринимательская жилка, — задумчиво заметил патриция. — Хотя у кого её нет в этом городе?
