***
В следующие несколько дней Кервин аккуратно наводил об Арахне справки. Он первый раз в жизни всерьёз задумался, как можно намекнуть особе женского пола на свою к ней симпатию каким-нибудь романтичным, но не слишком навязчивым способом. Классический вариант с цветами и конфетами в данном случае мог не прокатить. Кервину сразу показалось, что Арахна - девушка с изюминкой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что изюму в ней вообще было хоть отбавляй, как в качественном фиггине. Ходила Арахна исключительно в чёрном, причем это был тот самый стильный чёрный, какой предпочитали наёмные убийцы, лак для ногтей тоже использовала чёрный, а ещё она страстно любила пауков и прочую ползучую нечисть. Но пауков особенно. Об этой её страсти знали все, кто был с ней хоть немного знаком. А вот привязанности к розовым единорогам вроде бы не наблюдалось, что приносило огромное облегчение. Арахна вообще представляла собой полную противоположность прекрасным принцессам из журнальчиков Несси, порядком набивших оскомину. Благодаря усилиям сестёр у Кервина сформировалось довольно превратное представление о девичьих грёзах. У Несси они всенепременно включали в себя диадемы, сердечки, белых коней и обмороки. Все перечисленное Кервин про себя заносил в категорию "розовые сопли", но Несси была ещё маленькой, а розовый период в жизни девочек имеет свойство начинаться и заканчиваться. Как правило. А вот грезы Мии выглядели приблизительно, как парни с плакатов в её комнате, то есть патлатые, все в коже и заклепках и бесконечно "крутые". Что могло быть в голове у Арахны, Кервин даже боялся предполагать, но, судя по её вкусам, это что-то было ближе и понятнее, чем белые кони и заклепки. Он решил отринуть шаблоны и попытаться применить индивидуальный подход, ведь объект симпатий тоже был исключительной индивидуальностью. В один прекрасный день Кервину удалось под благовидным предлогом заглянуть к Арахне в кабинет: он вызвался занести ей кое-какие бумаги. Попытка пригладить вечно взъерошенные волосы плодов не принесла, как всегда, впрочем. Кервин бросил это бесполезное занятие, постучал в дверь и, получив разрешение, вошёл. Арахна стояла возле шкафа и раскладывала папки в нужные места по алфавиту. На её столе Кервин заметил небольшой террариум, в котором сидела пара больших лохматых пауков. Кервин кашлянул, чтобы привлечь внимание: — Добрый день! Я принес бумаги. — Спасибо, — откликнулась Арахна, бросив на него короткий взгляд. — Засунь к синюю папку, если не трудно. Я сейчас разберу. Кервин вложил бумаги в указанную папку и заглянул в террариум. — Тарантулы? — Да, а если точнее, ути-какая-пуся тарантулы. Чаще всего встречаются в Клатчестане. Название определенно придумывал поклонник вроде Арахны и, возможно, пытался пусю потискать. — Первооткрыватель скончался через пять часов от укуса, — сообщила Арахна, словно прочитав его мысли. — Разве они настолько ядовиты? — У него была аллергия. Арахна убрала последнюю папку на положенное ей место и подошла к столу. Кервин по-прежнему стоял на месте и смотрел на пауков. — Что-то ещё? — осведомилась Арахна. Надо было срочно что-то предпринимать, предпринимать здесь и сейчас, чтобы не сожалеть потом о бездарно упущенной возможности. Что там полагается говорить в случаях, когда хочешь поухаживать, пригласить куда-нибудь, устроить романтику? — Арахна, — проговорил наконец Кервин, — а как ты относишься к ядовитым лягушкам?***
Центральная часть Анк-Морпорка была довольно хорошо освещена, тогда как по мере приближения к окраинам огней становилось всё меньше. Под одним из фонарей недалеко от дворца драный кот зализывал полученные в отчаянных боях раны и думал, что вопрос выбора второй половинки, пусть даже на одну ночь, последнее время крайне обострился. Под тем же фонарём с другой стороны разговаривали Кервин и Арахна. Романтическое свидание состоялось — они вдвоём сходили в террариум. По крайней мере Кервин предпочитал считать это романтическим свиданием. Под конец дошло даже до эротики. Кервин и Арахна долго смотрели, как спариваются две ящерицы. Зрелище показалось им очень забавным. Арахна мало говорила о себе, зато охотно поддерживала беседу о чём угодно другом. Кервину показалось даже, что она умышленно переводит разговор на иные темы. Он не узнал ничего сверх того, что уже выведал во дворце. Арахна училась в школе при Гильдии Убийц, увлекалась пауками и ядами, потом её по рекомендации мадемуазель Ле Дью-Эпи, главы дома Чёрной вдовы, приняли на службу в канцелярию патриция, где она работает делопроизводителем уже полтора года и пользуется репутацией ответственного и добросовестного сотрудника. Кервину с момента знакомства с Даниэлем не давал покоя вопрос, сколько же наёмных убийц работают во дворце? Сам он точно знал лишь про себя, Даниэля и Арахну. Как бы там ни было, им удалось хорошо пообщаться. К ядовитым лягушкам Арахна относилась исключительно положительно, правда пауки её сердцу были милее. Даже вуаль её маленькой шляпки напоминала паутину. Причём больше всего Арахне нравились крупные пушистые пауки: их приятнее гладить пальчиком. При условии, конечно, что их пушистость не ядовита, а в экзотических уголках Диска хватало и таких. Подробно обсудив воздействие органических ядов на организм и решив, что вечер в целом удался, Кервин и Арахна распрощались под тем же фонарём. Арахна просила не провожать её. Кервин прогулочным шагом направился в сторону Пупсторонних ворот. Он часто ходил пешком, несмотря на то, что путь отнимал довольно много времени. Отчасти он делал это ради удовольствия пешей прогулки, что было приятно при сидячей работе, отчасти ради экономии денег, ведь до первой зарплаты надо было ещё дожить. Тут-то и состоялось ещё одно свидание, куда менее приятное. — Добрый вечер, мистер Роуз. Альберт Смит отлип от стены дома, к которой прислонялся, и улыбнулся подозрительно сладкой улыбочкой. — Опять вы?! Я предупреждал. — Значит не надумали? Кервин просто прошёл мимо. — А как поживают ваши маленькие сёстры? — прозвучало в след. — С ними всё хорошо? Ситуация вызвала стойкое дежавю. Кервин остановился. — Что вы сказали? — Я спросил, всё ли в порядке с вашими сёстрами. Вы живёте почти сразу за Пупсторонними воротами, не так ли? Такой аккуратненький домик возле дороги, а рядом торговая лавка. "И кругом сплошные ловушки, которые одобрил бы даже Мерисет", — мысленно добавил Кервин. — Меня интересует только один документ, который вы в силах достать, и всё будет в порядке. — У меня и так всё в порядке. — Неужели? — Именно так. — На счёт ближайшего будущего вы тоже уверны? — Я уже ответил. Ваше предложение мне не интересно. "Мию, пожалуй, лучше начать провожать в школу и встречать из неё, хоть она и будет возмущаться. Мия, разумеется, не школа. Только как это устроить, если я во дворце, а мама в лавке?" Смит не стал продолжать разговор, лишь проводил Кервина долгим взглядом. Этот взгляд юноша ощущал затылком, от него волосы на загривке вставали дыбом. Кервин свернул в переулок и остановился. Повторять наземную слежку показалось неэффективным. Кервин не любил повторять своих ошибок, зато он всегда любил обзор, открывавшийся с крыш, а в портфеле сейчас не было ничего важного. Бросив из-за угла взгляд на удалявшегося по полупустой улице Смита, он, перебираясь с одной пристройки на другую, взобрался на крышу. Там Кервин снова нашёл взглядом своего загадочного знакомого, аккуратно пристроил портфель на крыше и, следуя всем изученным в Гильдии Убийц уловкам, скрытно последовал за ним. Вечерние сумерки служили отличным прикрытием. Через несколько поворотов Смит остановился и вдруг буквально на глазах у Кервина растаял, став частью каменной кладки и тенями от декоративного винограда. Серый костюм, в который он был одет, прекрасно играл на руку. Это исчезновение походило на магию. Юноша видел своего недруга только потому, что знал, что он там стоит. Что если в прошлый раз Смит использовал ту же хитрость? Кервин присел в тени печной трубы. Смит наверняка проверяет, нет ли за ним хвоста, а значит на глаза попадаться никак нельзя. Выжидание длилось не меньше четверти часа. Терпение у обоих участников было кошачье. Смит стоял, Кервин смотрел. За это время юноша успел поиграть со своим восприятием. Это было похоже на картинки, на которых можно увидеть попеременно два изображения, но не оба одновременно. Но вот наконец Смит изменил позу и пошёл вдоль стены. Благодаря движению он стал заметнее. Кервин снова осторожно двинулся следом. Только в соседнем квартале Смит вошёл в дверь трехэтажного дома. Кервин запомнил адрес. Утром Стукпостука ждал ещё один доклад.***
Лорд Ветинари, сложив пальцы домиком, слушал верного секретаря. — Это был очень обстоятельный доклад, — говорил Стукпостук. — Вывод мистера Роуза заключался в том, что, судя по искусству маскировки, этот человек с высокой вероятностью работал во дворце среди особых сотрудников, и тогда возникают два вопроса: почему такая опасная личность потеряна из виду и почему эта личность занимается такой ерундой, когда способна на много большее. Если дать мистеру Роузу время, он поймёт, что это проверка. — Не могу не отметить то обстоятельство, что Роуз сумел проследить за Зигфридом так, что тот этого не заметил. Стукпостук склонил голову в знак согласия. — А ловушки в его доме мог бы по достоинству оценить наш бесценный командор стражи, — продолжал Ветинари. — Как Роуз проявляет себя на работе? — Очень внимателен, дотошен и пунктуален, сэр. — Вы всегда высоко ценили эти качества, — улыбнулся Ветинари. — Полагаю, можно смело выплатить Роузу деньги, обещанные в конце испытательного срока. Молодой человек явно перспективен и сможет принести пользу. — Я незамедлительно подготовлю все бумаги, милорд.***
Вскоре после этого случая Кервин с гордостью вернулся домой, предложив в распоряжение матери долгожданную зарплату и дополнительную выплату, которую месяц назад пообещал патриций. Он чувствовал себя богачом. — Боги, Кервин! Это спасение! — воскликнула мать. — Мы в срок расплатимся с Грибаем и вернём долг за полугодье Гильдии Наемных убийц. — Конечно, мам! — А ты планируешь сдать экзамены за семестр? — Я хотел бы, но это уж как лорд Ветинари распорядится. Именно он порекомендовал мне взять академический отпуск. Иначе я и не смог бы на него работать. — Ну, раз он настолько щедр к тебе, у меня никаких возражений, — глаза вдовы крупного предпринимателя, а ныне весьма успешной лавочницы меркантильно блеснули. — Значит теперь ты окончательно принят в штат сотрудников? — Да, мам. — Кервин, Кервин, поиграем? — спросила вбежавшая Несси. — Ты можешь сегодня? — Погоди, Несси, — в комнату следом за сестрой вошла Мия и недовольно поморщилась. — У тебя только игры на уме. Несси надулась. — Мам, — осторожно спросила Мия, — ты не против, если я завтра задержусь после школы? — Опять пойдёшь развлекаться с друзьями? — Не развлекаться, а работать над слаженностью игры, — возразила Мия. — С этой твоей гитарой? — Ага. — Ладно, иди, но к семи, как штык, жду дома! Чтобы не было как в прошлый раз. Мия снова скорчила гримасу вечно недовольного подростка: — Окей. — Кееервин, — Несси дергала брата за штанину. — Ну так поиграем? — Поиграем, — вздохнул Кервин. — Урааа! — разнесся по дому торжествующий вопль. — Сынок, а зарплату тебе там, случайно, не хотят повысить? — спросила мать. — Нет пока, — Кервин поднял счастливую Несси на руки. Лично ему казалось, что зарплата была вполне нормальной. — Но ведь Анк-Морпорк не сразу строился, правда мам? ...После игр Кервин заглянул в комнату к Мие. Патлатые парни "круто" взирали со стен. Мия сидела на стуле перед кроватью и раскладывала на ней листочки, на которых, должно быть, были записаны песни. — У меня есть к тебе небольшой разговор, — сказал Кервин. Слова прозвучали достаточно серьезно, чтобы Мия не стала корчить кислую рожицу. — Какой? — спросила она, но вдруг усмехнулась. — Ой, у тебя в голове волшебная палочка! Кервин поморгал, посмотрел вбок и вверх, будто надеясь рассмотреть палочку. Потом нащупал её рукой и вытащил из волос. — Верну владелице. — Я не буду спрашивать, во что вы играли. Мне сегодня уже хватило. Так какой у тебя разговор? — Ты же помнишь недавние проблемы с Тынкером? Мама что-нибудь рассказывала? — Почти нет, но я видела тех стрёмных мужиков, когда они приходили. — Эти люди вряд ли уже представляют угрозу, но могут быть другие схожие неприятности. Будь, пожалуйста, осторожной, когда гуляешь с друзьями. Я понимаю, что ты никого не захочешь брать на свои тусовки, даже меня, наверное. Да у меня и времени нет. Просто помни об осторожности, ладно? — Строгий старший брат, — резюмировала Мия. — Ладно, буду помнить. У тебя какие-то неприятности? — Больше подозрения. Прозвучало туманно, и Кервин подумал, что надо добавить что-то еще. — Просто понимаешь, меня пытались подкупить. Во второй раз. И ещё шантажировать. — Подкупить и шантажировать? Второй раз за месяц? — Мия вскинула брови. — Не дворец, а банка с пауками! — Не столько дворец, сколько весь Анк-Морпорк. Хотя... — Кервин вспомнил своё "романтическое" свидания, — пауки там тоже есть. В общем, я не хочу волновать маму, поэтому не делюсь с ней, но я рассказываю о таких инцидентах своему начальству. — Помогает? — Им стоит знать о таких вещах, вдруг шпион проберётся. Секретарь патриция сказал, что я правильно делаю, докладывая. "Да и в истории с Тынкером, как оказалось, безопасность моей семьи обеспечили дворцовые сотрудники," — подумал Кервин. В глубине души он надеялся, что вездесущая шпионская сеть Ветинари в случае чего сможет помочь снова, если тот узнает обо всём вовремя. — Кервин, а покажи мне пару приёмчиков. Для самообороны. — И чтобы перед друзьями повыпендриваться? — лукаво прищурился Кервин. — И это тоже, — неохотно согласилась Мия. — В конце концов, я же с пацанами дружу. У девчонок одни лютики-цветочки. — Ладно. Вставай. Силёнок и массы тела у тебя не много, так что пройдёмся по наиболее уязвимым местам. Некоторыми из приёмов, которые я сейчас тебе покажу, можно причинить реальный вред здоровью, поэтому не применяй их на друзьях, будь добра. О выпендрёже поговорим после этого. Мия бодро вскочила на ноги и улыбнулась. — Знаешь, Кервин, будь я постарше и умей вот это всякое кияк-хрясь-тыщ, с удовольствием наваляла бы всем тем, кто там тебя обижает в твоём паучатнике, — подмигнула она. Кервин засмеялся. — Спасибо. Буду знать, на кого положиться. А пока будем надеяться, что кияк-хрясь-тыщ тебе пригодятся только для самоутверждения в коллективе. — Да не дрейфь, всё будет нормально! А на следующий день во дворце скончался пробовальщик еды. Что закономерно, от отравления.