***
Пока в кабинете патриция происходила вышеописанная сцена, Кервин в приёмной пытался нависать над столом Стукпостука, но, к своему большому сожалению, из-за невысокого роста не производил особого впечатления. — Они же там меня обсуждают, верно? Мистер Стукпостук, ну пожалуйста, спросите, могу ли я войти, или хотя бы доложите его светлости, что я тут. Секретарь неспешно протирал очки платочком. Причем делал это уже пару минут. — Мистер Стукпостук, я очень вас прошу! — Я чрезвычайно признателен, Кервин, что вы сочли нужным обратиться ко мне, а не вломились в Продолговатый кабинет с ноги. Лорд Ветинари был бы крайне недоволен. Однако давайте дождемся, когда Годфри и Аманита освободят патриция от своего общества. Или он сам от него освободится. Могу я предложить чаю? — А если патриций отклонит мою кандидатуру? — Он будет полностью в своем праве. В этот момент дверь кабинета открылась и в приемную вышли Аманита и Годфри. Судя по их лицам, разговор с патрицием не принёс клеркам желаемого удовлетворения. — Кервин, зайдите, пожалуйста, ко мне, — донесся голос Ветинари из-за неуспевшей закрыться двери. Юноша чуть не подпрыгнул от радости, смущённо огляделся и быстро направился в кабинет мимо двух встревожившихся коллег. Дверь за спиной закрылась. — Как вы поняли, сэр, что я здесь? — Трудно было не догадаться. Вы как будто запыхались? Присядьте и успокойтесь. Кервин сел на стул для посетителей и перевёл дух, но не стал долго молчать. Он боялся, что если чересчур успокоится, решительности на то, чтобы убеждать патриция, не останется. — Милорд, я не знаю, что говорили вам Годфри и Аманита, но разве задачи наподобие проникновение в дом Тыкера не то, ради чего вы приняли меня на службу? Я давно... Ветинари поднял руку, и Кервин оборвался на полуфразе. — Осмотритесь возле дома мистера Тынкера, — спокойно сказал патриций. — Завтра долóжите, что об этом думаете. Командор Ваймс обещал скоро предоставить полезные материалы, которые, как я надеюсь, значительно облегчат нашу работу. Было бы неосторожно отправлять вас в неизвестность. Однако пока я попрошу не беседовать на тему каких-либо материалов даже с другими тёмными клерками. Через минуту после того, как полный энтузиазма Кервин покинул кабинет, к патрицию вошёл секретарь с новой порцией бумаг. — Вы всё-таки утвердили его, сэр? — Почему бы и нет? Этот человек сумел пробраться во дворец, Стукпостук. В мою спальню. Это работа не дилетанта, но профессионала. Он обошёл все ловушки и избежал внимания почти всех наблюдателей. — Кроме вас, милорд, и дежуривших возле спальни клерков. — Вот именно. Неужели Кервин не справится с прогулкой по особняку Тынкера, если дать ему хорошие подсказки? Это будет намного проще чем то, что он уже успешно делал. К тому же у Кервина к Тынкеру личные счеты, а это усиливает мотивацию.***
Прежде чем отправиться в город, Кервин зашёл на своё рабочее место, чтобы забрать некоторые вещи. — Ну, как дела? — спросил Даниэль из-за фикуса. — Думаю, что это успех. Прости, я не могу рассказать подробнее. — О тебе шепчутся. Годфри и Аманита сильно пособачились. — Я видел их у Ветинари. — Значит ты в курсе? — Вряд ли я знаю то, что знаешь ты, — улыбнулся Кервин. — Что вообще между ними произошло? — Аманита защищала твою юную жизнь от опасностей, а Годфри защищал твою профессиональную честь от посягательств, если кратко. Споров в кабинете патриция им было мало, и они решили продолжить за его пределами. Потом Годфри, явно из вредности, заварил кофе, и Аманита раскричалась, что теперь этой дрянью пропах весь коридор. — Она так не любит кофе? — Может и любит, но у неё от кофе жуткая тахикардия. — Как ты столько узнал за такое короткое время? Полезные источники? — Источники? Да нет. Они просто кричали громко, а я как раз выходил в уборную. Грех не подслушать. — Я удивлён, что Аманита приняла во мне такое участие. — Кажется, после выхода из строя Измаила и Зигфрида она решила, что пережитое тобой чрезмерно для юношеской психики и что тебе мало наставнического тепла. Как бы там ни было, я в любом случае на твоей стороне. Только объясни ради всех богов, почему ты решил предложить себя? Я надеюсь, ты не считаешь всерьёз, что виноват в неудаче? — В какой-то степени я действительно за неё отвечаю. Нет, не комментируй ничего, —оборвал Кервин Даниэля, уже открывшего рот. — Я всегда считал и считаю, что если что-то предлагаешь, будь готов сам этим заняться. Особенно, если предлагаешь нечто рискованное. В конце концов моя жизнь не принадлежите мне. — А кому же она принадлежит? — Патрицию Ветинари. С того момента, как я принял его предложение о службе. — Серьезный подход, очень агатянский. Жизнь воина принадлежит его синьору, и именно через эту принадлежность оправдывается самоубийство по его приказу или в знак верности. Кервин закатил глаза. — Ладно, ладно, я заткнулся, — сказал Даниэль. — Могу только пожелать удачи! Мы ещё увидимся до задания или тебя сейчас обнять? Кервин засмеялся. — Лучше сейчас. Даниэль вылез из-за стола, обнял друга, а потом крепко пожал его руку. — Береги себя и просто сделай свою работу.***
Наблюдения за домом Тынкера прошли без помех, и вечером следующего дня Кервин через тайный ход пробрался в приемную Продолговатого кабинета. Этот ход ему всего неделю назад показал Годфри. Не то, чтобы в использовании потайных дверей имелась нужда, просто Кервину очень хотелось срезать дорогу. Клерк не стал бы выходить в приёмную, если бы в ней были посетители, но помещение оказалось пустым, в чем он убедился, посмотрев через аккуратное отверстие в стене. Даже Стукпостука на месте не было. Кервин аккуратно закрыл дверцу, которая сразу стала неотличима от остальной стены, пересёк приемную и постучал в дверь. — Войдите, — отозвался знакомый голос. Кервин шагнул в кабинет и первым делом наткнулся взглядом на Стукпостука. За окном начинало темнеть, и секретарь зажигал свечи на рабочем столе патриция. Ветинари же вопреки обыкновению сидел не на своём обычном месте, а за большим столом для совещаний, стоящим у дальней стены. Кресла, кроме занятого, собственно, патрицием, были пусты. Приличную площадь стола занимали планы каких-то помещений. — А, Кервин. Вы очень вовремя. Присаживайтесь. Ветинари приглашающе похлопал по креслу рядом с собой. — Что расскажете? Какие выводы? Стукпостук зажёг последнюю свечу в кабинете, захватил несколько бумаг из лотка с исходящими и бесшумно удалился. Кервин проводил его взглядом, отодвинул тяжелое кресло, проскрипев ножками по полу, и с удовольствием сел. За прошедшие сутки он достаточно нагулялся на воздухе, а также насиделся и нависелся в таких позах, которые могли бы очень понравиться обезьянам, летучим мышам и йогам. От камина приятно тянуло теплом. В неверном мерцании свечей и углей Ветинари заворачивался в вечерние тени, как статуя в драпировки. — Я думаю, милорд, действовать нужно днём или в сумерках. В тёмное время суток Тынкер усиливает охрану дома. Ночью во дворе дежурили его слуги, и это были отнюдь не горничные. Ловушки и сигнализация, я уверен, тоже есть. Ветинари слушал с предельным вниманием и не спешил перебивать. Кервин был вынужден продолжать, чтобы не повисло неловкой тишины. — Я намерен запастись всем необходимым снаряжением. Вы же позволите обратиться к клерку Брайну? Охрану в доме Тынкера в крайнем случае, можно будет усыпить, если окажется, что её невозможно обойти незаметно. Существует масса снадобий с разной продолжительностью действия, ведь невежливо вовлекать телохранителей в погребение. Ветинари приподнял бровь. — Надеюсь, вы не собираетесь никому устраивать погребение? — О! Нет конечно, — заверил Кервин, сообразив, что именно ляпнул. — Я просто пояснил, зачем обычно нужны снадобья и... Он неловко замолк. — Очень надеюсь, что не собираетесь, — вымолвил Ветинари. — Действительно надеюсь. Я хотел бы пояснить вам важную особенность этого задания, так что прошу выслушать меня предельно внимательно. — Я слушаю, сэр. Патриций слегка подался вперед, сокращая дистанцию до доверительной. — Мы рассчитываем, что схемы оружия помогут найти способ противостоять угрозе, исходящей от Истанзии. Однако если Тынкер поймёт, что информация была украдена, об этом неминуемо узнает Шалита. Разумеется, за дополнительную плату. Насколько мне известен характер Лайма Тынкера, он не захочет, чтобы, когда утечка всплывёт, истанзийцы подумали, что он сам продал информацию об оружии нам. У него торговые связи с правительством Истанзии, и он максимально заинтересован сохранить с ними добрые отношения. Осведомлённость генерала Атыллы о степени нашей осведомлённости будет крайне нежелательна. — Всё должно выглядеть так, будто меня в доме Тынкера никогда не было, я правильно понимаю вас, милорд? — Да, абсолютно правильно. И чтобы предстоящая вам задача оставалась в пределах выполнимости, я обратился за содействием к страже. — Материалы от командора, сэр? — Взгляните на стол. Мне, как видите, тоже было, чем заняться. Кервин перевел взгляд на разложенные листы, на которые обратил внимание сразу при входе, но к которым так и не пригляделся. — Это планы двора и всех этажей особняка Тынкера от чердаков до подвалов. Ловушки и местонахождение сейфа отмечены. Клерк посмотрел на патриция, потом на планы, потом снова на патриция, потом снова на планы. — Святые угодники, Кервин, не стреляйте в меня глазами. Вам можно и нужно взять эти планы в руки и основательно изучить. Кервин придвинул листы к себе. Сбоку рядом с планами были указаны даже типы установленных ловушек. Это сразу упрощало задачу в три раза и здорово экономило время. — Ваймсу эти планы передал сотрудник из секретного отделения Городской Стражи, который около года назад внедрился к работникам Тынкера, — пояснил Ветинари. — Не только мы занимается разведкой в этом городе. Стража неплохо научилась раскрывать тайные преступления. Именно стражник из секретного отделения сумел многое выведать о деятельности Тынкера. — О! Но почему... — Что? — Ммм... Возможно, я спрошу нечто глупое, но почему сам стражник, который сумел передать план дома да ещё с указанием всех ловушек, не может точно также передать схемы оружия? — К сожалению, несмотря на то, что он умеет вскрывать дверные замки, он не умеет вскрывать сейфы, — сказал Ветинари. — Иначе, вы правы, решение нашей проблемы значительно упростилось бы. Как дела с сейфами у вас, Кервин? — Я очень хорошо умею их вскрывать, сэр, — с легким вызовом ответил Кервин. Ветинари переплёл пальцы под подбородком. — Даже не сломав при этом сейф? — Можно и так, если нужно. — Великолепно! Полагаю, во время занятий с замками вы немножко увлеклись и изучили все виды сейфов. Юноша опустил глаза в столешницу. Ветинари знал его так хорошо, словно делал с ним домашние задания. — Приблизительно так и было, милорд. Никогда не знаешь, до чего дойдет человеческая подозрительность. На двери в комнату клиента тоже может стоять сейфовый замок. — Предусмотрительно с вашей стороны, — по губам патриция скользнула быстрая улыбка. — Внедрённый стражник отключит сигнализацию ровно на пять минут, чтобы вы без осложнений попали на территорию. Он выбрал время ранних вечерних сумерек, так что вы совпали во мнениях на этот счёт. — А дата? — Завтра. Мы не можем затягивать с проведением операции. Командор доложил, что Тынкер хочет продать схемы оружия обратно господину послу, который начал его подозревать. — В коммерческой хватке Тынкеру не откажешь. Не повторить судьбу Круасона и получить прибыль... Каков торговец! — Вам хватит времени на подготовку? — Раз на руках есть планы всех этажей дома и двора, то нет проблем. К тому же, я полагаю, сэр, у меня нет выбора. — Вы правы. Ветинари побарабанил пальцами по столу. — А помимо иллюзии, будто вы никогда не заглядывали на огонёк к Тынкеру, я хотел бы обратить ваше внимание еще на один нюанс. — Да, сэр? — Если так случится — а я искренне верю, что это чисто гипотетический вариант — если так случится, что вы окажитесь в руках Тынкера, и он захочет добиться от вас откровенности, можете говорить всё, как есть. Я знаю, что вас ещё не обучали, как вести себя на допросе в случае захвата, в том числе на допросе с пристрастием, и не требую геройств. Они и не будут нужны. Для нас раунд в любом случае окажется проигран. Кервин гордо поднял подбородок. Его перфекционизм взвился, как лошадь он удара хлыста. С тем же успехом можно было сказать: "Если получишь два, можешь не напрягаться при подготовке к пересдаче". Сама допустимость двойки была сущим оскорблением. — Раунд не будет проигран, милорд! Это я вам обещаю. Ветинари едва заметно улыбнулся. Возможно, именно такой реакции он и хотел добиться от юного клерка. — Кстати, покажите, чему вы научились в области маскировки. Как раз она то вам и понадобится в отличии от усыпляющих снадобий. Спрячьтесь где-нибудь здесь. Я не буду смотреть. Ветинари встал из-за стола и отошёл к окну, устремив задумчивый взгляд на город, а Кервин бесшумно скользнул к стене и стал тенью на тёмной дубовой панели. Юноша был уверен, что безупречно слился с фоном, но патриций по-прежнему смотрел в окно, а значит проверял нечто другое. Безмолвная сцена длилась пару минут. — Вы слышите моё дыхание? — спросил Ветинари, не двигаясь. — Нет, — через несколько секунд честно ответил Кервин. — Потому что я поймал ритм вашего дыхания раньше, чем вы ритм моего. Но в целом неплохо. Намного лучше, чем было. Ветинари отвернулся от окна и направился обратно к столу, сам похожий на высокую густую тень. Чёрный цвет одежды не мешал ему становиться невидимкой, а ткань мантии не издавала ни единого шороха. Тень была для Ветинари состоянием сознания. Кервин отлип от стены и тоже подошёл к столу. — Вы быстро учитесь, — похвалил патриций. — Заберите планы особняка, только не выносите из дворца. Их случайное попадание в чужие руки недопустимо. Завтра утром в десять пятнадцать жду от вас план действий и рассчитываю, что вы уже обсудите с Брайном вопрос снаряжения. Стукпостук покажет, где вы можете поработать и переночевать.***
Чашка малинового чая на столе уже перестала дымиться, но Кервин к ней так и не притронулся. Он сидел на полу и размышлял над разложенными вокруг листами с планами. Кервин уже запомнил расположение помещений и продумывал все возможные маршруты в кабинет Тынкера. Но следовало не менее тщательно, чем о дороге к сейфу, подумать и об отходе. Стражник не сможет снова отключить сигнализацию, потому что не будет знать, когда именно Кервин вознамерится покинуть дом. Зато этот бесценный человек отметил на плане место, где из погреба можно пробраться в городские катакомбы. Само собой проникать в дом подобным путём не стоило — неповторимое амбре почуют все, у кого есть нюх* — а вот при отходе самое то. __________________ *И, вероятно, тут же нюха лишатся. __________________ Кервин вспомнил про чай, только когда тот окончательно остыл и в нём успела утопиться парочка суицидально настроенных мух-дрозофил. Не обращая внимания на их трупики, клерк залпом выпил всю чашку. Он точно знал, как именно будет действовать завтра и что возьмёт с собой. Можно было смело отправляться к Брайну, чтобы попросить дорогущее ассасинско-шпионское снаряжение и полюбившийся ночной иконограф. У Брайна просто нет шанса отказать. На следующее утро Ветинари, выслушав план Кервина, лично проанализировал с ним детали, возможные трудности и дал несколько полезных советов. Оценка эксперта может быть незаменима, когда вынужден готовиться к заданию в сжатые сроки, тем более такого эксперта! Юноша чувствовал, что ему оказана большая честь. Однако несмотря на внутреннюю гордость, Кервин ощущал себя немного одиноко. Он не виделся с Даниэлем почти сутки, не общался с Арахной и уже больше двух недель не бывал у матери. Впрочем, наверно, сейчас и не стоило ни с кем встречаться, ведь операция секретна. Когда Кервин шёл в предоставленную ему комнату с намерением отдохнуть, переодеться и настроиться на задание, незнакомый сутулый старичок сунул ему в руку сложенный дважды листок, самый обычный, аккуратно вырванный из блокнота. Кервин развернулся бумажку и увидел неплохо нарисованного мохнатого паука. Не иначе как птицегрыз. Паук, вопреки всем паучьим повадкам, улыбался, махал передней лапкой и подмигивал двумя глазами из восьми. Кервин тоже улыбнулся. Арахна была лаконична, как всегда.***
День выдалось пасмурный, и тени ложились мягкие. Мгла только-только начинала выбираться из подворотен, тихо и осмотрительно, как нелицензированный вор в Тенях. Кервин был одет в серое и бурое подстать городскому пейзажу, но не стал закрашивать голые участки кожи. Какой будет ваша реакция, если вы вдруг столкнетесь с человеком, у которого лицо разукрашено, и он точно не маляр? Вы как минимум обратите на него внимание и зададитесь вопросом, где и зачем он так угваздался. Нет, если уж прятать лицо в нынешнем случае, то лучше с помощью одежды, поэтому Кервин надел потёртые перчатки и плащ с капюшоном настолько нестильного фасона, насколько может позволить себе садовник или конюх. Снаряжение на все случаи жизни было рассовано от плаща до нижнего белья. Точно в условленное время Кервин ненавязчивой фигурой подошел к ограде, подпрыгнул, повис на ней, подтянулся и, быстро осмотревшись по сторонам, перелез на другую сторону. Сигнализация, как и было обещано, не сработала. До смешного легко, но Кервин не спешил расслабляться. Он накинул капюшон и, не привлекая внимание охраны, дежурившей во дворе, двинулся вдоль ограды. Когда в поле зрения появились трое коренастых мужчин, решившие размять ноги после карточной игры, Кервину пришлось замереть, закрыв лицо рукавом. Мужчины прошли мимо, даже не посмотрев в его сторону. Тёмный клерк выдохнул и двинулся дальше. Окно первого этажа было приоткрыто. Ещё один приятный подарок от неизвестного стражника. Сложность восхождений на здания в Гильдии Убийц измерялась по десятибалльной шкале и здесь едва тянула на единичку. Кервин подтянулся, ухватившись за карниз, убедился, что в комнате пусто, распахнул окно шире и влез на подоконник. В ближайших комнатах было тихо. Кервин проверил на всякий случай паркет и, не найдя в нём подвоха, слез на пол. Путь к кабинету лежал через анфиладу комнат и несколько коридоров, но клерк отлично выучил планировку и готов был сменить маршрут в любой момент. Применение этому знанию нашлось почти сразу. В анфиладе были распахнуты все двери и пара уборщиц мыла полы. Кервин не стал рисковать и свернул в сторону двух залов, отведённых для хранения экзотической коллекции Тынкера. Помещения были смежными, и их можно было пройти насквозь. Войдя в первый зал, где на витринах красовались кости, загадочные окаменелости, предметы туземного быта и иные весьма интересные вещи, Кервин услышал мужские голоса за полуприкрытой портьерой, которая отгораживала вход во второй зал. Разговор вёлся на орлейском (то ли для того, чтобы не поняла прислуга, то ли из-за национальности одного из собеседников), но у клерка не было проблем с пониманием этого языка. — Друзья только вчера привезли мне из-за моря вот эти редкие жемчужины. — Они стоят очень дорого, мистер Тынкер? — Смотря для кого. Кервин встал у портьеры, превратившись в тень на складках тяжёлой бордовой ткани. — Ладно, не важно. В любом случае я пришёл не за жемчугом. — Да, да, я помню. Раздался звук открываемой и закрываемой двери: Тынкер проверил, нет ли за ней кого любопытного. Потом шаги приблизились. Тынкер уверенно прошёл в смежный зал, отодвинув портьеру и едва не задев Кервина локтем. Юноша прикрыл веки, чтобы не выдать себя блеском глаз, когда хозяин дома развернётся. Тынкер выглянул за дверь и успокоенный вернулся, снова пройдя мимо тёмного клерка. Кервин ни разу не шелохнулся и был уверен, что дышит в том же ритме, что и Тынкер. Выдержка и хладнокровие — главный залог успеха в маскировке, и сейчас его маскировка успешно прошла нешуточную проверку на прочность. Кервин услышал, что Тынкер выдвинул какой-то ящик. — Вот то, что вам нужно, мистер Файоли. Только предупредите клиентов, что дозу надо рассчитывать очень внимательно. Между приятной безмятежностью в обществе обнажённых гурий и почти телесным переживанием Аброкалипсиса есть ощутимая разница. Цена, как договаривались. — По рукам. Вот ваш чек. — Спасибо. А вот здесь, между прочим, коготь бальгрога, — в голосе Тынкера зазвучало прежнее оживление. — Знаете, такой большой вымерший зверь? Их извели из-за водонепроницаемых шкур, которые оказались слишком хороши для изготовления плащей, ботинок, ковров и палаток. — Какой огромный! А это тропические лягушки? Ядовитые? — Смертельно. Это крапчатая древесная лягушка из тецуманских джунглей. Если вы увидите такое чудо в естественной среде обитания, ни в коем случае не трогайте руками. — Их не опасно держать дома? — В неволе они не ядовиты. Всё зависит от того, что древесные лягушки едят в природе. — А что они едят? — Гадость всякую. И становятся токсичными. В животном мире это не редкость. По тому же самому принципу яд передаётся от жуков красавчиков к райским птицам маридам. Проще говоря, мариды едят красавчиков и сами становится ядовитыми. Жители Урабеве хорошо об этом знают и никогда не употребляют в пищу этих птиц. Они их даже в руки не берут, чтобы не получить серьезных последствий. — Вы так уверенно говорите, будто узнали это от самих жителей Урабеве. — О да, разумеется. Я там бывал три-четыре года назад и многое привёз домой. Тех самых жуков например. Красавчик вырвиглазный! И ведь название не врёт. Невероятная окраска! Кервин за портьерой сжал кулаки. Значит точно привёз, значит знает о свойствах яда. "Держи себя в руках, Кервин, — сказал себя клерк. — Проведение импровизированного допроса с ножом у горла Тынкера и сопутствующим устранением свидетеля — совсем не то, что входит в твои планы". Голоса и шаги затихли, когда за Тынкером и Файоли закрылась дверь. Кервин отделился от портьеры и вошёл в следующий зал. Первым, что юноша увидел, был большой террариум по центру и удав, вытянувшийся внутри почти во всю свою немаленькую длину. Этот удав показался Кервину подозрительно знакомым. Они однозначно уже виделись не далее, как полгода назад. Если бы змеи чуть больше интересовались общением, возможно, удав даже махнул бы клерку хвостом в знак приветствия. Тратить время на разглядывание живых экспонатов Кервин не собирался, но из любопытства всё же заглянул в террариум с лягушками, о которых рассказывал собеседнику Тынкер. Внутри на корягах сидели три симпатичных ярко-оранжевых с темными пятнами экземпляра, каждый размером не больше спичечного коробка. Только это были не крапчатые древесные лягушки, а самые настоящие тецуманские листолазы. Тынкер ошибался. Эти два вида вообще часто путают из-за сходной окраски и близкого ареала обитания, но в отличии от собратьев тецуманские листолазы оставались опасными всегда, поскольку сами синтезировали токсин, и яда одной особи хватило бы на пятнадцать человек. Оба вида ныне числились, как исчезающие, и Кервин очень об этом жалел. Эффективные средства убийства надо беречь для потомков. Кервин оставил лягушек и подошёл к двери. Подозрительных звуков слышно не было. Отлично! Кервин глянул в щёлочку и выскользнул в коридор, выстланный длинным мягким ковром. До нужной лестницы, выводившей сразу к хозяйскому кабинету, оставался один поворот. Кервин сделал три шага и мир вдруг опрокинулся вверх тормашками. Клерк едва успел сгруппироваться во время падения. Вот напасть! Первым рефлексом было прыжком вскочить на ноги, но Кервин одёрнулся себя, ведь ни к чему демонстрировать подготовку без стоящего повода. Сверху нависла чья-то крупная фигура. Кервин приготовился к обороне, но незнакомец протянул ему руку. — Не бойся, я с добром. Кервин без суеты поднялся на ноги, так и не приняв помощи, и окинул незнакомца придирчивым взглядом. Обладатель крупной фигуры оказался мускулистым парнем с глуповатым лицом и неровно подстриженными волосами. Кервин решил сделать вид, что имеет полное право находится в доме. Интеллект в глазах визави даже не просвечивал. — Зачем ты дёрнул ковёр? — недовольно спросил Кервин. — Там впереди ловушка. Её только сегодня утром установили. Ты был далековато, а крикнуть нельзя, поэтому я решил воспользоваться ковром. Кервин опустил глаза под ноги. Его кошачье падение действительно почти не наделало шуму. — И почему же нельзя крикнуть? — Тогда бы я привлёк лишнее внимание. — Вообще-то я мог себе что-нибудь отбить. Парень хмыкнул. — Сомневаюсь. Ты так ловко упал. Хотя я, признаться, не удивлён. Я слежу за тобой с тех пор, как ты пробрался в дом. — Следишь? — Ты хорошо прячешься, но чтобы заметить, надо уметь смотреть. Командор Ваймс не раз советовал чаще вглядываться в тени. — Если под ловушкой ты имел ввиду те отверстия в стенах, из которых должны вылететь стрелы, то я обратил внимание. Парень разочарованно вздохнул. — Прости, я хотел помочь. А ещё я собирался сказать, что Тынкер переставил сейф в подвал дома. — Уже интереснее, но давай внесем ясность, — Кервин понизал голос почти до шёпота. — Значит ты стражник с Цепной? Облик этого парня никак не вязалась у Кервина с образом ловкача, который добыл много информации о преступлениях Тынкера. — Так точно, мистер клерк, — тем же тихим голосом ответил криво стриженный парень. — Не думаю, что кто-то кроме тёмных клерков одновременно умеет перемещаться как наёмный убийца и носит негламурное барахло. — Неужели? — Только ты мелкий какой-то. — А чего ты ожидал? — Кого-то покрепче. И постарше. Кажется, мнение насчёт "неправильной" внешности было обоюдным. — С какой стати мне тебе доверять? — Ну, во-первых, я пытался спасти тебе жизнь, а во-вторых, мы еще не вцепились друг другу в горло. — Не очень убедительно. — Согласен. Надо было пароль придумать. Но до сегодняшнего утра я не планировал с тобой встречаться. — Пароль про рыбу-меч? — Это самый дурацкий пароль из возможных. Ну так как, ты готов поверить мне или будешь с риском и потерей времени проверять кабинет Тынкера? Хозяин пошёл туда вместе с Файоли и, мне кажется, это надолго. Кервин задумался на несколько секунд. Худшее, что сейчас может произойти — его заманят в ловушку. Что если стражника разоблачили, и он выдал Тынкеру весь план? Но ведь остаться никем не замеченным всё равно уже не получилось. — Значит, говоришь, Тынкер перепрятал схемы в подвал? — Да, я провожу. Когда они спускались по лестнице, стражник сказал с доброжелательной улыбкой: — Представляешь, как могло бы выйти смешно и глупо, если бы оказалось, что мы оба врём о своей личности? Просто два легковерных идиота. Его, похоже, тоже грыз червячок сомнения, не ошибся ли он в человеке, которому вызвался указать путь. Кервин неуверенно улыбнулся в ответ. — В твоих словах есть противоречие. Если бы мы оба врали, то такой ситуации просто не возникло бы. Так что легковерный идиот может быть только один. Ты думаешь, я могу оказаться нелицензированным вором? — Почему бы и нет? Если так задуматься, откровенничал в основном я, чтобы тебя убедить. — Предлагаю пооткровенничать ещё чуть-чуть. Какого цвета были чернила, которыми начерчен план второго этажа? — Это был мягкий карандаш. Долго же ты думал, о чём меня спросить! — Ты вообще ничего не спросил. Так сильно полагаешься на наблюдения за моим поведением? — поднял брови Кервин, ступая под белёные арочные своды. Подвал у Тынкера был большой и хорошо отделанный. В нём имелось много помещений и ни одно не простаивало зря. Тут находились погреба и кладовые, оружейная комната, склад садового инвентаря. — Так ты хочешь вопрос на засыпку? — сказал стражник. — Где находится кладовая, через которую можно попасть ещё ниже, в катакомбы? — Хм, — Кервин посмотрел по сторонам. — Третья дверь слева. — Ага. Но сейчас нам в другое место. Стражник привёл Кервина к двери винного погреба, вскрыл дверь отмычкой и ради спокойствия спутника первым вошёл внутрь. Помещение было освещёно неярким светом пасмурного вечера, лившимся в маленькое окно под самым потолком. Тут хранились бочки разного размера с кранами и без и огромное количество закупоренных бутылок, которые одним своим видом намекали, что обычному городскому забулдыге даже стакан таких благородных напитков будет не по карману. — Какой интересный выбор антуража, — сказал Кервин, заприметив в углу не слишком бросающийся в глаза сейф. — Может быть всё дело в эффекте неожиданности? Вперёд! Увы, но я совершенно не умею работать с сейфовыми замками. — Упущение с твоей стороны, — Кервин достал инструменты. — Отмычкой ты орудуешь очень ловко. Постой на страже, пожалуйста, твоя ведь специальность. — Как скажешь. Кервин возился долго, дольше, чем ему хотелось бы, но желания не обязаны совпадать с реальностью. Наконец, сейф открылся. — Чистая работа, — хмыкнул стражник. — Я польщен. Кервин промолчал о маленькой пружинке, которую успел прижать в последний момент, предотвратив тем самым взрыв, который входил в защитную систему сейфа. Он вытащил лежавшие внутри листы со схемами, сложенные в два раза, поспешно развернул и выложил на полу. — Вот ты какое, оружие истанзийское! Кервин достал маленький иконограф, сделал кадры каждой схемы, затем сложил бумаги и спрятал обратно, сохранив прежнюю последовательность листов в стопке. — Тебе ничего не нужно? — Можешь закрывать. Ох, черт побери! Сюда идут! Кервин тоже услышал топот ног, закрыл дверцу сейфа и несколькими чёткими, как у хирурга, движениями вернул защитную систему в исходное состояние. — Надо бежать. — Поздно, прячемся, — ответил стражник. — Ты туда, я сюда. Как только стражник скрылся под полом и закрыл над собой люк, а Кервин юркнул в тесный чулан со швабрами, тряпками и вёдрами и повернул в замке забытый кем-то ключ, дверь в помещение распахнулась. — Тут точно кто-то был! Наверняка спрятался. Ищите! Кервин мысленно возблагодарил забывчивость той уборщицы, которая оставила в замочной скважине ключ. Дверцу чулана подергали и пошли дальше. — Проверьте подпол. Через полминуты Кервин услышал шум и радостный возглас: — Ага, попался! Крикнуть, чтобы отвлечь? Выйти и вмешаться? Но тогда, даже если получится уйти живым, Тынкер поймет, что информацию украли или пытались украсть, и сообщит Шалите. — А ведь мистер Тынкер подозревал, что не все хранят ему верность. — Да бросьте вы, парни! Кервин подумал, что именно эта туповатая интонация как нельзя лучше идёт низкоинтеллектуальному лицу стражника, пусть сейчас клерк этого лица и не видел. — Я выпивку искал. Страсть как хочется! Не мог же я в открытую да лезть в хозяйское добро. — О да, именно тут искал, возле сейфа. Убейте его! Через миг раздался хрип и звук падения тела. Кервин зажмурился и коротко втянул носом воздух. — Слышали? Там тоже кто-то есть! — Там заперто. Может мыши? — Вот и узнаем, что там за мышь. Или крыса. Кервин проклял всё на свете и в первую очередь свою плохую выдержку. Его не должны найти, не должны! Юноша отчаянно искал спасение, сердце заходилось в бешеной чечётке. Реально ли слиться с фоном, когда тебя ожидают увидеть и смотрят в упор? — Ключи у главной горничной. Сбегать за ними? — Да что ты такой ненаходчивый? Ещё время терять! Кервин услышал шорох вынимаемого из ножен меча. — Ну-ка, посмотрим, что это за грызун. Меч с усилием прошёл в щель между досками двери и лишь чудом не задел бедро Кервина. Во второй раз клерк был готов и успел изогнуться, чтобы избежать клинка. Лишь бы не задеть ведра и швабры. — Хм, любопытно. Человек ещё раз резко пропихнул меч сквозь дощатую дверь чуть повыше. Кервину не удалось полностью уклониться, и остриё меча вонзилось в его плечо. Юноша стиснул зубы, не издав даже вздоха, а затем полой плаща быстро протёр вражеский клинок, с трудом выходивший из щели. — Странно, — донесся голос, — я был уверен, что там кто-то есть. Кервин зажал рукой свежую рану, а по вкусу крови во рту понял, что незаметно для себя прокусил губу. — Чем меньше шпиков, тем лучше. — Однозначно. Уберите отсюда труп. Когда всё затихло, Кервин отпер дверцу чулана и вышел из своего укрытия. На полу рядом с люком растекалась багровая лужа, которую не удосужились протереть. Какая-то маленькая часть души Кервина чувствовала себя сволочью. Другая, более крупная часть, доказывала первой целесообразность утилитарной морали, в том числе кулаками. Дверь чулана Кервин снова запер, чтобы не обнаружили изменений. Куда бы деть ключ? Ладно, пускай безвозвратно потеряется. Кервин сунул ключ во внутренний карман. Позволив себе на несколько секунд ослабить контроль и зашипеть от боли, тёмный клерк снова сжал зубы и бесшумным шагом направился к кладовой, которую отметил для него теперь уже покойный стражник. В коридоре, по которому волокли тело, тоже остались следы крови. Кервин вдруг понял, что они со стражником даже имён друг друга не спросили. Конспирация конспирацией, но почему-то знание имени показалось сейчас юноше очень важным. Сверху, видимо с первого этажа, донеслись неразборчивые голоса. Следовало торопиться. В винный погреб скоро могли вернуться, чтобы прибраться, да и ждать момента, когда собственная кровь, пропитав рукав, начнет оставлять дорожку на полу, тоже не стоило. Канализация, так канализация. Дверь в нужную кладовую была ожидаемо заперта, а значит предстоит поработать отмычкой. Руки тряслись. Даже здоровая рука слушалась плохо. Кервин списал дрожь на ранение. Ну не может же взрослый и серьёзный тёмный клерк трястись с перепугу, как маленькое дитя! Наконец замок поддался, и Кервин вошел во тьму просторной кладовой. Прежде чем запирать дверь, юноша чиркнул спичкой и зажег припасённую свечку. Работать инструментами вслепую — удовольствие ниже среднего. Когда замок снова щёлкнул, Кервин, прикрывая дрожащий огонек такой же дрожащей ладонью, стал искать ход в городские катакомбы. Возле самого дальнего стеллажа с консервами пара досок пола была приколочена кривовато. Недосмотр. Мыши и крысы через щели буду приходить, как к себе домой. Кервин оторвал обе доски, посветил в образовавшийся лаз и обнаружил помещение с остатками мебели. Особняк Тынкера при всей своей элитности был, как и прочие дома в городе, возведён поверх более ранних построек. В Анк-Морпорке не так уж много свободного места. Кервин свесил ноги в дыру и спрыгнул на трухлявый пол, который опасно запружинил под ногами. Свечка в руке затухла, пришлось наощупь зажигать фитиль заново. Огонь пока ещё был нужен. Дыру в полу, разумеется, следовало залатать. Тёмный клерк, стараясь беречь раненную руку, придвинул к лазу древний подгнивший комод, влез на него и вернул на место оторванные доски. В точности, как было, закрепить их не получится, но главное, чтобы какой-нибудь поварёнок, пришедший за консервами, не свернул себе шею, провалившись под пол. Хотя бы в ближайший месяц. Покончив с досками, Кервин слез с комода и снова взял свечу. Стекающий воск обжёг пальцы — ерунда на общем фоне. Теперь нужно спуститься ещё ярусом ниже, но прежде было более срочное дельце. Клерк отрезал кинжалом кусок рубашки, чтобы перевязать кровоточащую рану. Рукав был уже мокрый, а голова начала кружиться. Зная, что можно больше не бояться перемазать руки кровью и испачкать что-нибудь вокруг себя, Кервин действовал быстро и решительно. В качестве жгута он использовал ремень, но расположена рана была высоко, и юноша не был до конца уверен в его эффективности. Кое-как управившись с перевязкой и убедившись, что кровь действительно остановилась, тёмный клерк взялся разламывать доски пола, которые были здесь совсем трухлявыми, и пролез в новую дыру. Через пару-тройку десятков шагов и ещё три преграды в нос ударил характерный едкий запах канализации, а огонёк свечки начал менять цвет. Если бы у Кервина были время и возможность, он провёл бы тут пару алхимических опытов. Ещё несколько футов, и вонь усилилась. Под ногами захлюпала мутная вода, доходящая до щиколотки. Огонёк свечи померк от нехватки кислорода, становясь бесполезным, и Кервин задул его. Клерк ступил на знакомую территорию, и теперь можно было обойтись без света. Непроглядная тьма навалилась со всех сторон, но карта городских катакомб, привычно начерченная огненными чернилами, сама собой предстала перед мысленным взором. Кервин прислонился к покрытой слизью каменной стене канализации, чтобы перевести дух и унять усилившееся головокружение. На то, чтобы пробраться сюда, ушло порядочно сил, а рана после физической работы снова начала кровоточить. Жгут и правда оказался не слишком действенен. "Ничего, — думал Кервин, — скоро я выберусь на воздух, а там и до дворца недалеко. Уж с чёрного то хода меня пустят в грязном и попахивающем виде?" Зажимая рукой рану, Кервин потащился по тёмному туннелю. Говорят, что в конце туннелей непременно бывает свет. Не в этом случае. Зловонный мрак, как казалось, с каждым шагом охватывал лишь плотнее, способный у впечатлительных людей вызвать панику или образы кошмаров. Кервин не боялся темноты где-то лет с восьми. Как там говорил мистер Постер? Мы самое страшное, что в ней есть? Страх темноты таится у человека в голове. Ты боишься не того, что существует снаружи, а того, что порождаешь внутри себя. Кервин вспомнил, как однажды в детстве решил, что с монстрами по углам пора завязывать, и почти поймал страшилу, который спрятался в шкафу. Почти, потому что страшила благоразумно дал дёру, завидев решительно настроенного мальчика с острым фруктовым ножом в руке. Приблизительно в то самое время родители дружно решили, что сыну самое место в Гильдии Наёмных убийц. Может хотя бы столовые приборы научат использовать в соответствии с этикетом. Кервин почувствовал под правой рукой пустоту вместо влажной стены. Отлично, значит ещё одна развилка пройдена. Оставалось всего-то полпути, лишь бы эти полпути не заняли вечность. Сердце колотилось, ноги дрожали, а голова казалась ватной. Безумно хотелось, чтобы кто-то взял за руку, например, мистер Постер, и избавил от необходимости ориентировать во лабиринте катакомб. А ещё лучше повиснуть на ком-нибудь — Постер на эту роль, в принципе, тоже годился — и не заботится больше о прямохождении. На несколько предательских секунд Кервину показалось соблазнительным прекратить борьбу и уплыть по волнам беспамятства. Только это скорее всего будет конец, и тогда всё то, что удалось добыть, то, ради чего погиб стражник с Цепной, то, в чем нуждался город, будет погребено здесь вместе с ним. Вероятно, тело найдут, но как долго придётся искать? Как это скажется на Анк-Морпорке? Древние агатянские аристократы, верно следовавшие своему пути, считали почётным умереть во время исполнения долга. Их главная забота — сохранить честь. Мастера-ниндзя выживали несмотря ни на что, потому что работали на результат. И это тоже долг чести, что бы не значило это высокопарное словосочетание. Боль в плече усилилась. Должно быть, просто прошёл шок, притупляющий телесные ощущения. Впереди железная лестница... Кервин нащупал её рукой. Ну же, одно усилие! Он сделал глубокий вдох-выдох и единым броском поднялся вверх. Плечо обожгла ослепительная вспышка боли. Если бы клерк замешкался хоть на миг, то сорвался бы вниз. Но этого не случилось. Распластавшись на каменном полу, Кервин, уже не сдерживая стонов, подождал, пока боль немного утихнет, а всполохи перед глазами рассеются. Долго ли близкие будут его оплакивать, если он тут все-таки помрёт? Отзовутся ли, как о герое? Почему нет? Было бы приятно. А жизнь так или иначе продолжится, как продолжилась после смерти отца. Энергия дистиллированной ненависти придала Кервину сил. Красавчиков он Тынкеру не простит. И обязательно расскажет Арахне, что их гипотеза верна! Двигаться получалось только ползком. В голове плыл туман, а огненные чернила приобрели кровавый оттенок. Бороться с дурнотой стало адски трудно. Тяжело дыша, Кервин нащупал ступеньки. Опять чёртовы ступеньки... Теперь каменные. О боги! Герои мифов и легенд часто спускались в подземное царство. Это означало смерть и новое рождение. Рождение должно произойти, иначе что это за инициация? По-другому не бывает, так устроены истории. — Нельзя, нельзя отключаться, — сказал Кервин сам себе. Звук живого голоса, пусть даже собственного, действовал ободряюще. — Только посмей истечь кровью! Патриций ждёт информацию. Профессор Нейвор как-то говорил, что если ты в одиночестве и ранен, разговор с самим собой может помочь не потерять сознание. Кервин имел теперь возможность проверить правдивость этого утверждения. — Ну же... ещё немного. Ты один, но ты-то точно в себя веришь. — Я ТОЖЕ В ТЕБЯ ВЕРЮ, — раздался вдруг голос, в котором слышалось движение тектонических плит. Кервин замер. На него голубыми светящимися глазами смотрел высокий скелет в чёрном плаще. Тьма почему-то нисколько не мешала его увидеть. В руке скелет держал косу, которая тоже фосфоресцировала голубым. — Ты... Смерть? Страха, как ни странно, не было. — ДА. БУДЕМ ЗНАКОМЫ. — Очень приятно. Ты мне не... поможешь подняться... вверх? — ПРОСТИ, НО ЭТО НАРУШЕНИЕ МОИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ. — Очень жаль. А почему я... тебя вижу?... Я не волшебник. — ТВОИ ЧУВСТВА СЕЙЧАС ОЧЕНЬ ОБОСТРЕНЫ. — Я умираю? — ДА. — Я умру? Здесь и сейчас то есть, а не... когда-нибудь в будущем? — ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС ВСЁ ЗАВИСИТ ОТ ТЕБЯ. ПРИНЦИП НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ, БУДЬ ОН НЕЛАДЕН. — Спасибо, ты меня очень обнадёжил. — ПРАВДА? — Да. — Я РАД. — Однако не мог бы ты... оказать любезность... и исчезнуть? Присутствие Смерти несколько выбивает... из колеи. В ответ не раздалось ни слова. Что же, уже лучше. Собрав волю в кулак, а глаза в точку, хотя в темноте последнее имело мало смысла, Кервин оторвал непослушное тело от влажных камней, попытался встать хотя бы на карачки и почувствовал, как мимо ног что-то прошуршало. Крысы? — Писк? — сказала крыса прямо перед лицом Кервина. — Писк? Она поскребла камень маленькими коготками. Кервин решил, что окончательно свихнулся, но что он в сущности теряет? — Ты понимаешь меня? Ты можешь помочь? — Писк-писк. Кррп, ркрлк. Писк! — ответила крыса. Рядом с ней прошуршала ещё одна, фыркнула возле руки Кервина, а затем обе крысы исчезли где-то во мраке. Бред! Ничего они не понимают. Ждут, когда можно будет начать обгрызать труп. Или даже не труп, а ещё живое, но бесчувственное тело. Кервина передернуло. Умирать так было особенно страшно. Возможно, присутствие Смерти было не таким уж плохим. Какая-никакая компания. Кервин вновь поднял голову по направлению ступенек, уходивших вверх в бесконечность и начал восхождение, а вернее восползание, если быть придирчивыми к словам. Боль туманила рассудок, перед глазами вспыхивали звездочки. Ступенька. Ругательство, которое матери лучше не слышать. Ещё ступенька. Не важно, сколько их вверху, важно, что ещё одна ступень позади. Здоровым он взлетел бы по этой проклятой лестнице и не заметил бы. Ну вот, уже добрался. Под дверью полоска тусклого света, который кажется ослепляюще ярким на фоне непроглядного мрака. За ней жизнь. Дверь заперта? Отмычки... Надо встать. И тут за дверью послышались шаги. Друг или враг? У Кервина не было сил уже ни на какие предосторожности. Он просто лежал на жёсткой каменной лестнице и ждал. Замок щёлкнул, и юношу ослепил свет фонаря. Появившаяся в проеме тёмная фигура ахнула. Кервин сперва зажмурился, но потом снова открыл глаза и от неожиданности даже приподнялся на локте. — Даниэль! — выдохнул он с облегчением. В этот ответственный момент сознание всё же решило его покинуть, даже не откланявшись на прощание.