***
А утром пришла Арахна. Не то чтобы Кервин ждал её, скорее тайно надеялся, что она о нём вспомнит и не поленится узнать, где он. Вид у Арахны был очень независимый. Нет, она не прибежала выяснять, насколько Кервин живой. Просто заглянула из праздного любопытства. Нет, ахать, охать и пускать слезу она не планирует. С чего бы это? Разве их с Кервином что-то связывает? Всего лишь мороженое, кофе, органические яды и прогулки по крышам. Но пришла Арахна не с пустыми руками. — Конфеты в чёрных фантиках? — Я заподозрила, что тебе нравится этот цвет. — Откуда такой вывод? — У твоей записной книжки чёрная обложка, и заметки ты в ней делаешь чёрными простыми карандашами. — О, не только это, — сообщил Даниэль доверительным тоном. — У него закладки в книгах всегда чёрные, а ещё перья, чернильница, пресс-бювар... Короче, там вообще вся канцелярщина чёрная, даже ластик. Только чашка на столе почему-то белая. — И почему? — Потому что чёрная у меня дома, и мне жалко нести её на работу, — ответил Кервин. — Я подарю ещё одну, — пообещала Арахна, — чёрную. Кстати, что ты думаешь о надписях? — Любая надпись подразумевает личное позиционирование и некий посыл миру. Я не хочу ничего посылать миру. — О, ну хорошо. — Но я не против рептилий, земноводных, паукообразных и рукокрылых, — тут же добавил Кервин. — Запрос принят, — деловито кивнула Арахна. — Но вообще-то я пришла не только с конфетами. У меня поручение от Стукпостука. Кервин встрепенулся. — Он ждёт мой рапорт? Я уже написал. Сможешь отнести во дворец, если не трудно? — Смогу. Но вообще-то я хотела сказать, что патриций собирается объявить тебе благодарность. В том числе в денежном выражении. Шутка ли! Ты помог раскрыть истанзийскую государственную тайну. Работа над материалами уже завертелась. Поздравляю с успехом, Кервин! А для тебя, Даниэль, у меня есть вот это, — Арахна выудила из складок платья листок и вручила юноше. Даниэль пробежал глазами текст. — То есть я официально назначаюсь нянькой? — Ну, ты уже взялся за это дело. Твои рабочие задачи перераспределят между другими клерками. Хотя будет неплохо, если ты постараешься быть в курсе, что там вообще происходит. — А я? — напомнил о себе Кервин. — И ты тоже. Но не раньше, чем вылечишься. — Это всё замечательно, но я могу рассчитывать, что со мной поделятся конфетами? — спросил Даниэль. — Чайник поставлю... Хотите? — Хотим, — ответил Кервин и с беспокойством повернулся к Арахне. — Ты не очень торопишься? — Не настолько, чтобы отказаться от чая. Говоря это, Арахна снизошла до мягкой улыбки, будто увидела нечто восьмилапое и ядовитое. Душа Кервина запела. Даниэль убежал ставить чайник, но ему не хватило деликатности задержаться там подольше и, скажем, дождаться, когда тот закипит. Кервин даже начал подозрительно всматриваться в поведение друга и в поведение Арахны, но никаких намёков, что картины Катусика Покусая с тончайшими узорами паутины растопили лёд двух сердец, к своему облегчению, не обнаружил. — Слушайте, у меня тоже есть новости, — сообщил Кервин, заметно оживший в присутствии объекта своих романтических грёз. — Красавчики вырвиглазные! Арахна, мы были правы! — Так-с, а подробнее? — Когда я был у Тынкера, я слышал его разговор с неким мистером Файоли. Он продал гостю какие-то наркотики, но это не главное. Тынкер говорил, что посещал Урабеве около трех-четырех лет назад и привез оттуда красавчиков вырвиглазных. Он отлично знает про то, что они ядовиты, и в курсе, почему марид не стоит брать в руки. Всё сходится! Если ты уверена, что в городе не могло быть других владельцев этих жуков, Тынкер оказывается единственным. — А Джошуа Тынкер заказал погребение Лоренсо Лауренти, — задумчиво произнесла Арахна, взглянув на Даниэля. — Которое состоялось через две недели после смерти Томаса Роуза, — дополнил тот. — Я согласен, слишком много совпадений. — Насколько я понял из беседы с финансистами, — снова заговорил Кервин, — во дворце расследуют в первую очередь экономическую сторону вопроса. Они поняли, как именно развалили компанию, но никто не разбирался, как умер мой отец. — Не было никаких твёрдых свидетельств, указывающих на Тынкеров, — заметила Арахна. — Даже после нашего алхимического анализа. — Зато теперь есть. Я хочу поговорить с Локусом Гелари. — Кто это? — Он был секретарём моего отца и свидетелем смерти. Я уверен, что мистер Гелари по-прежнему жив и здоров. — Меня нравится ход твоих мыслей, — задумчиво проговорил Даниэль. — Я против самодеятельности, — сказала Арахна. — Стоит соблюсти процедуру и спросить позволения расследовать этот вопрос. Руководство должно быть в курсе. — Согласен, — кивнул Кервин. — Но я хочу расследовать его непременно сам. Я уже понял, что никого так, как меня, эта смерть не волнует. Я хочу твёрдо знать, как умер мой отец и чьими руками это сделано.***
В недрах дворца патриция три светоча технической мысли склонялись над иконографиями. Четвертый светоч по имени Леонард Щеботанский обитал в комнате с большими окнами и выдавал новые идеи со скорость обезумевшего печатного станка. Если лорд Ветинари обращался к нему, для первых трёх экспертов это означало полный провал. Разумеется, допустить такого поворота троице клерков никак не хотелось. Работа находилась в самом разгаре. На столе и стульях уже были разложены ровные стопочки заметок и расчётов: у тёмных клерков не было времени искать нужный бумажный клочок среди творческого хаоса. Однако несмотря на безупречный порядок, справочники выглядели так, будто на них готовили бутерброды*. И закладывали страницы беконом. ________________ *Вполне возможно, что так оно и было. ________________ — Коллеги, у кого-нибудь есть другие идеи? — спросил Джек. — Идей нет, есть некормленый кот, — хмуро ответил Брайн. — Весь день о нём думаю. — Кот? Где? — Джек огляделся, словно рассчитывал найти голодного кота. — У меня дома. Я не успел его покормить, когда меня вызвали во дворец. Третий технический гений по имени Энтони вынул карандаш изо рта. — А то чудище, что с тобой живёт... горгулья, кажется... Она не поможет? — Какая горгулья? — Ну, или не горгулья. Кто это вообще? Джек хихикнул и громко шепнул Энтони на ухо: — Это и есть кот. — О! — Да, серый и лысый. Со сморщенной мордой. И большими ушами. — О! — Вот не надо тут! Это особая порода, — Брайн скрестил руки на груди. — У Масика отличная родословная. — Ну, за день с голодухи он не умрёт, — сказал Энтони. — Да, но он станет мяукать. А у меня душа разрывается, когда Масик жалобно мяукает. — У меня бы тоже разорвалась, — подтвердил Джек, побарабанив пальцами по математическому справочнику. — Это буквально крики банши. Я когда увидел его первый раз, был рад уже тому, что твой Масик хотя бы не летает и не ядовит. Послышался шорох противовесов: кто-то шёл по тайным ходам. Трое коллег замолчали и прислушались. Через полминуты в дверь проскользнул Стукпостук, скромный и неприметный, как всегда. Лицо секретаря выглядело озабоченным. — Доброго денёчка, — поздоровался с ним Энтони. — Ведь доброго? Город пока на месте? — Пока на месте, — серьёзно ответил Стукпостук. — Кстати, Брайн, Кервин указал в рапорте, что вся экипировка цела и невредима. Мне показалось, специально для вас. — Надо же! При случае обязательно скажу Кервину, что я его обожаю. — А что так? — приподнял брови Джек. — Он уже трижды получал от меня дорогостоящую экипировку и до сих пор ничего не угробил. Такая редкость! — Это потому что новичок, — мрачно сказал Энтони. — Технику гробят только профи. — Как ваши успехи в работе с иконографиями? — спросил Стукпостук, не желая ещё больше отклоняться от главной цели визита. — Мы не вполне понимаем, что служит источником энергии, способной дать такую большую температуру, как тут указана, — сообщил Брайн. — Скорее всего, это линза или что-то наподобие. — Линза? — Вы когда-нибудь пробовали поджечь бумагу лупой или очками? Стукпостук поправил на носу очки. Судя по всему, он не увлекался подобным их применением. — Я склоняюсь к минералам, включающим большое количество такого алхимического элемента, как октирон, — решительно сказал Джек. — И что это означает? — Это означает, что скорее всего мы имеем дело с кристаллом, причём кристаллом магическим. Однако Энтони, кажется, другого мнения. — Я вовсе не отрицал, что ты можешь оказаться прав. — Но всё же возражал. — Во имя поиска истины, не более. У тебя нет никакой конкретики. — Да, я не знаю, природные они или искусственные. И не знаю, где истанзийцы могли их найти. Но это ничего не значит! — Мы можем послать задание нашей агентуре в Истанзии, — вмешался Стукпостук, — если вы чётко сформулируете, что надо искать. Что мне сейчас передать лорду Ветинари? — Передайте... — начал Брайн, но был вынужден отвлечься, чтобы остановить руку Джека, который схватил линейку обратным хватом и замахнулся на Энтони. — Передайте, что мы сможем рассказать лорду Ветинари, как работает эта штука, приблизительно к... — Брайн перехватил руку Энтони, в пальцах которого угрожающе блеснул циркуль. — Приблизительно к шести-семи вечера. Нам всего лишь надо проверить мысль про соединения октирона. — Каким образом вы станете её проверять? — спросил Стукпостук. Энтони тем временем сумел вцепиться Джеку в горло и теперь пытался нащупать на столе что-нибудь колюще-режущее. — С помощью пера и бумаги. Энтони, ты серьёзно хочешь зарезать его иконографией? Брысь, это бесценные данные! Энтони нехотя выпустил иконографию и ещё менее охотно горло коллеги. — Мне надо в Незримый университет, — просипел Джек, потирая шею. — В библиотеку. За консультацией. Кхм. И тогда можно будет послать запрос агентам в Истанзию. Кхм. Простите, мистер Стукпостук, рабочий момент.***
Первые два дня Кервин провалялся в постели. Всё-таки потеря крови давала о себе знать. Даже новый визит Арахны и новость, что Ветинари дал добро на расследование, принесли только временное оживление. С возвращением на Персокопирожную спешить явно пока не стоило. Даниэль сходил к Кервину домой за чистой одеждой и заодно нашёл в почтовом ящике клик от миссис Роуз с вопросом, когда сына можно застать дома, а то что-то совсем позабыл. Кервин немедленно составил ответ матери, в котором говорил, что чертовски занят и буквально живёт на работе, просто продыху нет, но обязательно примчится к семейному очагу, когда появится первая возможность. К счастью, правая рука работала прекрасно, хотя почерк от слабости всё ещё немного дрожал. Но какая разница, если сообщение отправится по семафору? На третий день самочувствие Кервина улучшилось. Отмывшись и привёдя себя в порядок*, он даже вознамерился явиться на службу и сделал бы это, не пригрози Даниэль привязать его к кровати. _____________ * Чистота и порядок были весьма относительны. Запах канализации Анк-Морпорка не отвяжется от вас полностью даже после трёх приёмов ванны и будет ходить по пятам, как надоедливый попрошайка. _____________ — Я сойду с ума от безделья! — проворчал Кервин, обижено заворачиваясь в одеяло. — Не сойдёшь, тут предостаточно книг. Могу ещё принести, если не сбежишь во дворец в моё отсутствие. Каких ты хочешь? В запавших глазах Кервина засветился энтузиазм. — Ты правда готов принести по заказу? Всё, что попрошу? — Правдивее не бывает. Только лечись спокойно. — Диктую книги, записывай. Даниэль действительно принёс всё по списку, кроме пары древних томов, сгинувших при пожаре Эфебской библиотеки. — Как жаль, — промолвил Кервин, придирчиво сверяясь со списком, — а я понадеялся на чудо.***
На углу улицы Годфри неспешно потягивал из стаканчика дешёвый кофе. Клерк прочти сливался со стеной дома, но всё же не настолько, чтобы его вообще нельзя было увидеть. Неподалёку затормозила карета, в окошке которой показалось женское лицо. Годфри взмахнул рукой, давая понять, что ему сейчас не помешают. Дверца кареты немедленно распахнулась. Не дожидаясь посторонней помощи и не опуская подножки, на мостовую с кошачьей элегантностью выпрыгнула женщина в тёмно-синем платье и направилась к Годфри. — Доброго утра, Мавис! Ты оперативно. — Выехала сразу, как получила твой клик. Я едва успела расспросить Коломбину об истанзийской агентуре. — Ребята сильно продвинулись? — Они поймали их связного. Он рассказал нашим коллегам много интересного. — Вынужден был рассказать? — Не без этого. Как дела у тебя? Ты уверен, что она сейчас в доме? — Лично видел её в окне. Вот уж не думал, что миссис Керн так перепугается, что сменит адрес. А нам, значит, ищи! — Она ещё до убийства Круасонов была на грани. Что-то подсказывает, что нам не обрадуются. — Может занести ей тортик? — усмехнулся Годфри. — Чтобы поздравить с избавлением от нелюбимых работодателей? — иронично ответила Мавис. — Уверена, что этот тортик очень быстро окажется у тебя на лице. Допивай свою растворимую гадость и пойдем. — Почему ты уверена, что гадость растворимая? Оцениваешь качество напитка по запаху? — Нет, по названию заведения на стаканчике. Они нормального кофе не делают. В то время как два тёмных клерка перебрасывались шутками, миссис Керн занималась уборкой и изо всех сил старалась не думать о дурном. Это было всё равно, что не думать о розовом носороге. Чем больше пытаешься не думать, тем больше этот образ лезет в голову. Преступление в господском доме было ужасно. Миссис Керн была уверена, что убийство как-то связано с интригами, в которые впутались лорд и леди Круасон. И в которые впуталась она сама. Если бы заранее знать, чем всё кончится! В глубине сознания билось подозрение, что если бы не загадочные покровители, никакого убийства вообще не случилось бы. Находится в особняке Круасонов или у себя дома экономке было страшно. Родственники покойного господина приедут из Щеботана, чтобы вступить в наследство, не раньше следующей недели, поэтому миссис Керн решила пока исчезнуть. Она отдала слугам наиболее важные распоряжения и вместе с мужем попросилась на время к своей кузине. Элис Дрок жила одна. Она овдовела два года назад, а дети давно разлетелись кто куда. Старушка была только рада гостям. Днём она работала в кондитерской, и миссис Керн вызвалась помочь с домашними делами в качестве благодарности. Да и надо же в конце концов руки чем-то занять. Сиделку, которую подыскала Певчая птичка, миссис Керн отправила в отпуск. Экономка не слишком ей доверяла. Ещё настучит, куда они переехали. Когда миссис Керн взялась отмывать кухонную печку, зазвонил дверной колокольчик. Звон был очень деликатным, но душа пожилой женщины ушла в пятки. Отпирать или не отпирать? Элис не могла вернуться так скоро. Или случилось что? Миссис Керн посмотрела в окно, но обзора категорически не хватало, чтобы выяснить, кто стоит у входа. Колокольчик зазвонил снова, немного настойчивее. Ну ладно! Экономка сполоснула руки, плотно прикрыла дверь в спальню, где муж у окошка читал вчерашнюю газету, и вышла в прихожую. — Кто там? — спросила она через дверь, попытавшись сделать тембр более низким и добавить ему скрипучести. — Рисли и Певчая птичка, — ответил мужской голос. — Откройте, пожалуйста. Нам очень нужно с вами поговорить. Экономка ощутила панику. Эти люди нашли её! — Я вас не знаю, господа. Вы, вероятно, ошиблись. — Нисколько! Умоляю, не бойтесь. Мы просто поговорим. Но миссис Керн уже позорно сбежала на кухню. Там она упала на ближайший стул и прижала к губам холодные руки. В голове вертелось только одно: "Что же делать? Куда скрыться?" Тут миссис Керн показалось, что за дверью совещаются, а потом она услышала скребущий металлический звук. Экономка вскочила и кинулась назад в прихожую, вспомнив про незапертую щеколду, но было поздно: замок щелкнул, и дверь открылась. — Добрый день, миссис Керн, — слегка поклонился Годфри. — Вы не заставите нас стоять у порога? Экономка шарахнулась вглубь прихожей, ища взглядом, чем можно защищаться. Тёмные клерки не стали дожидаться приглашения, шагнули внутрь и затворили за собой дверь. — Миссис Керн, я вижу, что вы не знаете, что думать, — сказал Годфри, примирительно выставляя руку вперёд, — поэтому давайте начнём с главного. Во-первых, к гибели ваших хозяев мы и наш работодатель отношения не имеем. Во-вторых, вам и вашему мужу ничего не угрожает, так что вы можете со спокойной душой поставить на пол вешалку для пальто. — Зачем вы пришли? — ставить на место свое оружие экономка пока не спешила. — Мы хотим разобраться в убийстве супругов Круасон, — охотно ответила Мавис, — а вы можете сообщить нам ценные подробности. А ещё мы хотим узнать, чем можем помочь лично вам в этой трудной ситуации. — Но я много знаю. Мавис мягко улыбнулась. — Не так уж и много. Для нас это не опасно. Хотя на вашем месте, я не стала бы особо болтать. Для нас вреда нет, но другие стороны конфликта могут его усмотреть. — Кто это сделал? Вы знаете, кто их убил? — Знаем. Убийцу послали истанзийцы, — сказал Годфри. — Ваши господа захотели слишком многого. Ради всех богов, поставьте уже эту штуку! Годфри перехватил вешалку, выдернул из рук экономки и вернул на законное место. Миссис Керн, оставшись без единственной линии обороны, закрыла лицо руками и заплакала. ...Через четверть часа они втроем сидели на кухне. Миссис Керн всхлипывала и шумно сморкалась в предложенный Мавис платочек, а Годфри подливал себе и дамам найденную в серванте травяную настойку. Миссис Дрок не пила уже года два, берегла здоровье. Не пропадать же добру! Из спальни доносилось умиротворяющее похрапывание мистера Керна. Он принял на грудь пару рюмок за компанию, чтобы морально поддержать супругу, у которой были проблемы на работе, но на этом прочность старика иссякла. — И зачем вам эта истанзийская посылка? — спросила экономка уже почти спокойным голосом. — Это важно для Анк-Морпорка, — ответила Мавис. Миссис Керн потеребила платок. — Вы занимаетесь чем-то вроде... — она замялась, подбирая слова. — Чем-то вроде разведки, только наоборот? — Наоборот? — Ну, ищете чужих лазутчиков? Мавис усмехнулась: — Практически. — Мы самые таинственные люди на свете, — с заговорщической улыбкой заявил Годфри. — Знаете, из тех, кто вершит благие дела в тени. Всякая там двойная жизнь, подвиги, ловля негодяев, беготня по крышам. Кстати, мне очень нравится, когда чёрный плащ за спиной развевается, как крылья летучей мыши. — Но, надеюсь, вы работаете не на правительство? — Мы работаем на очень загадочного человека, который любит этот город, — сказала Мавис, довольная, что сумела солгать, не солгав. — Да, это точно не про правительство, — с кислым лицом согласилась миссис Керн. — Кстати, мне очень неловко это говорить, но у нас дома опять потекла крыша. Экономка с надеждой посмотрела на Годфри, очевидно, ожидая от него благих дел и даже подвигов. — После вас она продержалась на месяц дольше обычного. — Можете на меня рассчитывать, миссис Керн. Только с вас подробности по нашему делу. Договорились? — Разумеется. — Расскажите нам, в последние дни происходило что-нибудь новое или необычное? — Да ничего особенного. Разве что лорд Круасон прикупил новую картину для бледно-фисташковой гостиной. Ну и ездил куда-то постоянно, а потом принёс тот самый ящик, который спрятал в подвале. — И что, больше ничего? Миссис Керн задумалась на несколько секунд. — Ещё конюха пришёл заменить его кузен. — Почему? С конюхом что-то случилось? В течении получаса, пока не кончилась настойка, клеркам удалось узнать, что конюх, которого зовут Гарри Томсон, за три дня до убийства сообщил, что потянул ногу. Однако он предложил временную замену — своего кузена Маркуса Стрикта, который только-только приехал из Большого Кочана и ещё не успел найти работу в Анк-Морпорке. Правда реальную степень родства никто не проверял. Лорд Круасон Стрикта даже не собеседовал. Одобрительно махнул рукой и укатил по своим делам: если Томсон доверят, то всё в порядке. Предполагаемый кузен конюха, по словам миссис Керн, действительно ловко управлялся с лошадьми, и руки у него были сильные, рабочие. Но в остальном это был мужчина как мужчина, загорелый и темноволосый. Последний раз миссис Керн видела Стрикта в день убийства, а потом он пропал. Экономку это не удивляло. После произошедшего даже из постоянных слуг кое-кто собрал вещички. В то, что Томсон мог привести в дом убийцу, миссис Керн решительно не верила. По её словам, конюх был честным малым и служил у Круасонов уже шесть лет. Клерки, которых не убедили уверения в честности слуги, стали расспрашивать экономку об этом человеке. Выяснилось, что Томсон собирался перейти на службу к лорду Монплизиру по рекомендации своего друга кучера Бернарда Лесли, который уже сменил место и был у нового хозяина на хорошем счету. Своё намерение конюх официально ещё не озвучил, боялся спугнуть удачу, пока ещё не всё улажено, но из личной беседы миссис Керн знала об этих планах. Монплизир предлагал очень хорошее жалованье. Миссис Керн заявила, что и сама бы ушла, если бы ей столько предложили. Только вот у Моплизира не было нужды ни в экономке, ни в домоправительнице, а на понижение она была не согласна. Годфри и Мавис помнили о Бернарде Лесли. Даниэль неплохо его разговорил, когда они искали подходящего информатора. Монплизиру отлично удавалось сманивать чужих умелых слуг. По всему выходило, что Томсон уже не особо держался за место у Круасона. Вероятно, он мог позволить себе даже риск быть уволенным. — Вы знаете адрес Гарри Томсона? — спросил Годфри, проверяя, осталось ли что-то на дне бутылки. — А что вы с ним сделаете? — С адресом или с Гарри? — усмехнулся клерк. — С Гарри, конечно! — Мирно побеседуем, как сейчас беседуем с вами. Возможно, за бутылкой. — Правда? — миссис Керн посмотрела на Годфри уже слегка осоловелым взглядом. — Правдивее не бывает. Даже если он попытается покалечить нас вешалкой. — Ну что ж, Обезьянья улица, дом два. Когда двое клерков вышли на улицу, Мавис пробормотала: — Что бы я ещё раз пила на работе! Мне определённо нужен клачский кофе. Трезвость и ещё раз трезвость. — Сказал человек, который умеет открывать пиво глазом, — съехидничал Годфри. — Открывать пиво глазом, еще не значит терять чувство меры. И потом, я нашла куда более простой и безопасный способ откупоривать бутылки. — Ну да, отбить горлышко ударом меча. — Ты веришь, что Томсон ничего не знал? — спросила Мавис, давая понять, что не намерена развивать тему вскрытия бутылок. — Про план убийства он знал вряд ли. Но я допускаю, что он может быть таким же поставщиком сведений для истанзийских шпионов, как для нас миссис Керн. — Либо Томсона могли просто подкупить, и он уступил своё место на время. — Посмотрим, что скажет сам Томсон. Я помню сведения про всю прислугу Круасонов. Миссис Керн не солгала насчёт адреса. — Возьмём экипаж? — Да брось! Тут всего ничего.***
В доме, за угол которого только что свернули Мавис и Годфри, убийца супругов Круасон подхромал к окну и встал у шторы, чтобы посмотреть на улицу, не показываясь в проеме. — За вами не было хвоста? — спросил он. — Я был осторожен, — ответил другой мужчина, сидящий в кресле. — Но в любом случае, Ибрагим, нам не стоит больше использовать эту явку. Агенты патриция идут по следу. Вчера схватили Райана. Этот адрес могут узнать со дня на день. — Это плохо. Но мы заляжем поглубже. Сейчас, Фарид, не время отступать. Ибрагим подковылял ко второму креслу, сел и с заметным удовольствие вытянул ногу. — Они не видели твоего лица во время последнего задания? — спросил Фарид. — Не думаю. — А кто тебе так отметил? — агент указал на длинный порез на щеке Ибрагима. — Тот же, кто подстрелил? — Нет, другой. Который продолжил преследовать. Он и по ребрам успел полоснуть прежде, чем я выбил нож. Там поглубже. Кажется, я проломил ему голову. Во всяком случае, этот человек больше не поднялся. — И к счастью. — Должен сказать, он был хорош в рукопашной. — Это удивительно? — Это примечательно. Патриций набирает своих людей из Гильдии Наёмных убийц, а убийцы делают сильный упор на занятиях с оружием. Я ведь сам там учился. Пришлось добирать некоторые навыки на стороне. — Знаешь, я даже уважаю этих парней, — сказал Фарид. — Атылла многое бы дал, чтобы у него под рукой были такие искусники. В убийцах что-то есть. — Приятно слышать. — Иногда я думаю об ассасинах из Клатча. — Всего-то и надо отучить их принимать гашиш, — хмыкнул Ибрагим. — Эдак ты долго будешь возиться. Что из важного я ещё не говорил? — Компрометирующие письма? Всё благополучно? — Да, я успешно переправил их в Истанзию. Генерал Атылла не успокоится, если лично не убедится, что они уничтожены. Пусть избавится своей рукой. А наше секретное оружие в безопасности. На этот счёт не волнуйся. — И где же оно? — Прости, не могу сказать, — снова невесело усмехнулся Ибрагим. — Хотя искренне надеюсь, что ты не повторишь судьбы Райана. — Есть хотя бы свежие указания? Мои источники молчат. Ибрагим пожал плечами. — По-прежнему ждём отмашки от командования. Но ждать, уверяю, осталось недолго.***
— Ну как? Заселяетесь? Вещички предыдущего жильца можно хоть сейчас вынести. — Я подумаю, если позволите, мистер... — Грей. — Отлично, мистер Грей. Если надумаю, загляну к вам. Где вас искать? — Да я особо далеко от дома и не бываю, только на рынке, — заверил Годфри квартирный хозяин. — Но вы не затягивайте. Если найду другого жильцы, то ждать не буду, отдам комнату ему. — Конечно, я понимаю. Приятно было познакомиться. Только когда двое нежданных гостей ушли, мистер Грей понял, что забыл спросить их имена, но постеснялся кричать вслед. — Ничего так комната, — сказал Мавис на случай, если хозяин их всё ещё слышит. — Тебе подойдёт. — Лучше я сравню варианты, — ответил Годфри и повернул ручку входной двери, машинально пропуская даму вперёд. — После вас, — ответила Мавис. Годфри не возражал. Со Взглядами некоторых женщин лучше не спорить. Мавис и платье-то надевала исключительно для того, чтобы не эпатировать пожилую и консервативную миссис Керн. — Я конечно подозревал, что Томсон может сбежать, но надеялся на лучшее, — произнёс Годфри, когда они немного удалились от крыльца дома. — Мало было нам миссис Керн, теперь ещё этого ловить. — Зато квартирный хозяин — замечательный дедуля, — заметила Мавис. — Говорит много, спрашивает мало. Ты что-нибудь нашел, пока осматривал комнату Томсона? — Ничего особенного. Но бежал он явно второпях, забрал только самое нужное. — Кстати, насчет миссис Керн. Хорошо бы подыскать ей новое место с высоким жалованием. Но честно говоря, мне не очень хочется тратить на это время, когда приоритетнее найти истанзийского агента и пропавшее оружие. Или хотя бы только оружие. — Жалко, что Даниэль занят. Можно было бы припахать. Этому парню отлично удается вытаскивать из людей полезную информацию. Вот и нашёл бы миссис Керн вакантное место.***
— А потом Газон присмотрелся к кишечнику и обнаружил забытый пинцет. Ты только вообрази! Эти с позволения сказать медики из Гильдии Цирюльников и Костоправов умудрились забыть в пациенте целый пинцет! А доктору Газону вытаскивай! — Хорошо хоть не скальпель, — прокомментировал Кервин и чуть повернулся, чтобы Даниэлю было удобнее закрепить свежую повязку. Почему-то после подобных хирургических баек собственные неприятности казались сущей ерундой. — А журналисты? — Понабежали через сутки, когда родня растрезвонила. У прессы сенсация, само собой. Ты как, уверен, что не хочешь снотворного? Эта дырка ещё долго будет болеть. — Ну, разве что самую малость. — Хорошо. Разведу немножко. Даниэль помог Кервину натянуть рубашку и отошёл к столику с запасными бинтами и строем пузырьков. — Кервин, можно у тебя кое-что спросить? — О чём именно? — юноша забрался в постель и расслабился, слушая тихий звон стекла. — Я долго думал, почему ты так дёргался, когда я рассказывал о миссис Керн. — Да? — Кервин насторожился. — Это которая экономка? — Она самая. Ты весьма эмоционально отреагировал на идею угрозы родственникам и сказал, что тебе не нравится, когда пользуются любовью к близким. Так сказал, будто тебя самого шантажировали. — Мне действительно не нравится подобный метод. Это подло. Даниэль развернулся к Кервину со стаканом в руке. — Вот, ты опять напряжён. И когда речь заходит о Тынкерах, тоже всегда волнуешься. — Ещё бы! Эти люди отравили моего отца! Ну, по-видимому отравили. — Тэк-с, не расплещи. Даниэль присел на табурет рядом с кроватью и протянул Кервину на четверть полный стакан. — Ты выглядел напряжённым и до того, как узнал о яде на бумагах, поэтому я подумал, что здесь что-то другое. Кервин взял стакан здоровой рукой и в пару глотков выпил снадобье. — Даниэль, тебе так хочется узнать, что ещё они мне сделали? — Очень хочется. — Джошуа Тынкер угрожал моей семье и вымогал деньги. Даниэль забрал стакан и отставил на прикроватный столик, потом сочувственно взял Кервина за всё ту же здоровую руку. — Именно из-за этих денежных трудностей ты оставил школу наёмных убийц? — Да, но не окончательно. Если помнишь, я ушёл в академический отпуск. — Да, конечно. Кстати, твой приём на работу совпадает по времени с разоблачением заговора, который возглавлял Джошуа Тынкер. Ты ведь знаешь об этом заговоре? — Конечно. Я очень обрадовался тогда аресту Тынкера. — Почему тебя взяли во дворец? Что привлекло внимание Ветинари? Ты сам говорил, что в отличии от меня патриций не курировал тебя на поздних годах учёбы. Лицо Кервина превратилось в бесстрастную маску. — Ты меня в чём-то подозреваешь? Он попытался мягко высвободить руку из пальцев друга, слишком хорошо понимая, что тот считывает признаки волнения. Но Даниэль мгновенно обхватил запястье Кервина. Должно быть, сейчас он почувствовал даже пульс. — Сперва твоё объяснение произошедшего, — настойчиво произнес Даниэль. — Слушай, это точно было снотворное, а не какая-нибудь загадочная сыворотка правды? — Ты вполне способен узнать снотворное на вкус. — Это слишком похоже на допрос. Отпусти, мне неприятно. — Я вижу, что ты скрытничаешь, и намерен разобраться, в чём дело. Я хочу понять, с кем я работаю. — С живым человеком ты работаешь! Тынкер угрожал моей семье, вымогал деньги, как раз незадолго до своего ареста. А патриций помог нам выйти из этого трудного положения, ведь мы пострадали от действий преступника. Надеюсь, такой ответ тебя удовлетворит? — Звучит логично. А почему ты об этом раньше не рассказывал? Никакой страшной тайны в этом нет. Кервин с трудом сдержался, чтобы не вспылить. — Это слишком травмирующее переживание. Я не горю желаем к нему возвращаться. — Понимаю, но есть ещё твоя фраза, сказанная мне накануне последнего задания. Помнится, ты сказал, что твоя жизнь не принадлежит тебе, что она принадлежит патрицию. — Так и есть. Это моя благодарность лорду Ветинари. Кервин очень старался говорить ровным голосом. Чем больше нервозности, тем больше тайного вылезает наружу, а Даниэль явно был намерен заставить его нервничать. И у него, черт побери, получалось! — Прямо жизнь? За то, что патриций помог решить финансовые трудности и избавил от врага? Вот если бы Ветинари, напрмер, спас жизнь тебе или кому-то из близких, тогда понимаю. А так не слишком ли много? — В моих глазах нет. — Я поинтересовался у Годфри, почему Ветинари поддержал твоё рвение и отпустил за схемами оружия. Тот сказал, что патриций хорошо осведомлен о твоих способностях. — Ветинари действительно хорошо о них осведомлён. Боги, когда уже подействует это снотворное?! Оно ведь успокаивает, должно снизить пульс. — О заговоре Тынкера почти ничего не писали в газетах, — продолжал Даниэль, — а вернее писали, но в основном домыслы, ничего конкретного. Расследование и суд прошли так быстро, будто подробности хотели замять. Я тогда ещё задался вопросом, с чего бы это? А в "Правде" было напечатано краткое заявление Ветинари, что имя подосланного убийцы осталось неизвестным, поскольку тот был ликвидирован охраной дворца раньше, чем успел ответить на пару вежливых вопросов. Ой, у тебя ладошка вспотела. Кервин дёрнул руку, и это резкое движение отозвалось болью в противоположном плече. Даниэль ещё крепче сжал запястье. — Тот убийца не погиб? — спросил он, подаваясь вперёд. Кервин закрыл глаза и подождал, когда рассеются звёздочки. — Ты намекаешь, что им могу оказаться я? — спросил он. — И как тебе такое голову пришло! — В мою голову приходит много интересных мыслей. — Ты серьёзно полагаешь, что Ветинари оставил бы своего несостоявшегося убийцу в живых? — Почему бы и нет, если убийца достаточно талантлив и не является серийным маньяком? Ветинари не любит разбрасываться полезными людьми. Иконографировать схемы в дом Тынкера он послал именно тебя, а не кого-то более опытного. — Всё это совпадение, — с расстановкой сказал Кервин. — Отпусти, пожалуйста, мою руку. На этот раз Даниэль послушал. — Это всё, что я хотел знать, — сказал он и встал. — Нет уж, погоди! — Кервин сел и повернулся к Даниэлю всем корпусом. — Ты теперь будешь ходить и думать, что я покушался на патриция? Так ведь, верно? — Ты сказал, что всё это — совпадения. Мне достаточно твоих слов. — Но ты будешь ходить и думать. Потому что для себя ты на вопрос ответил, — сказал Кервин утвердительно. — Да, я пытался убить патриция. Кервин ожидал какой угодно реакции. Он допускал, что Даниэль бросит ему в лицо оскорбление, уйдёт, хлопнув дверью, или даже ударит за ложь и безнаказанное преступление. Кервин никак не ожидал, что Даниэль расплывётся в улыбке. — Не верю, что я это услышал. — Считай первой дознавательской победой, — мрачно ответил Кервин, по шею прячась под одеяло. — И думай обо мне, что угодно. — Спасибо, — ответил Даниэль, благодаря то ли за победу, то ли за разрешение думать, что угодно. — И как далеко ты успел зайти? — Ну... Я выстрелил в муляж под одеялом, который он мне подсунул. А потом Ветинари меня вырубил. На этом авантюра закончилась. — Ух, я ожидал меньшего, — без особого подъёма в голосе откликнулся Даниэль. — Я понимаю, почему он предложил тебе на себя работать. Ты взял заказ, потому что Тынкер прижал долгами и угрожал твоим близким? Кервин вздохнул и прикрыл глаза. — Да. Ещё вопросы? — Вот теперь пазл сошёлся. Даниэль прошёлся по комнате, остановился. — Не волнуйся, моё отношение к тебе осталось прежним. Что было, то было. Так уж сложилось в настоящем, что ты спокойно пьёшь из моих рук всякую подозрительную гадость. А я выпил бы из твоих. Я очень дорожу этим. Кервину показалось, что голос Даниэля подрагивает, и открыл глаза. — Это правда было снотворное, — произнёс Даниэль. — Слабое, как ты и просил. Спи. Прости меня за всё, что сейчас было. Я не должен был так поступать. Даниэль быстро вышел и тихо закрыл за собой дверь. Его уход очень походил на бегство.***
Утром Кервин нашёл на прикроватном столике большую плитку шоколада и книгу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась раритетным изданием сочинения Эрика Шона Барнаби "Яды паукообразных тропических регионов Клатча" с автографом автора на развороте. Чуть позже в комнату просочился Даниэль и щенячьим взглядом посмотрел на Кервина, который с ногами забрался в кресло и увлечённо, нет, не читал, а нюхал страницы. — Я так понимаю, это извинения? — проговорил Кервин. — Они приняты, если книга теперь моя. — Твоя. В библиотеках такое на руки не выдают. — Ты ограбил Гильдию Убийц? — Тоже нет. — Тогда кого? — Собственный книжный шкаф. — Теперь ты обязан пригласить меня в гости и показать этот шкаф. — Отличный повод устроить чайную церемонию, — мечтательно произнёс Даниэль.— Коротенькую, часа на два. Ты же не против? Глядя на его вдохновлённое лицо, Кервин не нашел в себе сил отказать. Это было бы всё равно, что отобрать у ребёнка конфету. В конце концов чай при вдумчивом подходе и правда дело тонкое. В тот же день Кервин наткнулся в подаренной книге на необычного паука и подумал, что неплохо бы преподнести такого Арахне. Была в этом восьминогом существе особая эстетика. Паук походил на изящную чёрную брошь и почти не был ядовитым. Хотя последнее обстоятельство Арахну скорее разочаровало бы. Добыть паука у какого-нибудь коллекционера Кервин собирался также, как добыл паукообразный цветок. Чёрный костюм убийцы, многозначительный взгляд, и тебе сделают какую угодно скидку. Однако прошлый опыт подарков научил Кервина, что с сюрпризами надо быть осторожнее, если не хочешь получить вместо благодарности кинжалом в печень. Поэтому, когда Арахна заглянула проведать его вечером, он прямо рассказал ей про свою идею. — Я согласна! — бодро воскликнула Арахна. — Надо же какое быстрое развитие отношений, — заметил Даниэль, как раз в этот миг вошедший в комнату. — Согласна на пауков, — Арахна бросила на него испепеляющий взгляд. Кервин сделал жест рука-лицо. — Даниэль, ты ужасно невовремя. — Зато на самом интересном месте. Между прочим, Кервин, есть интересные новости из дворца. Ты, наконец, узнаешь, что за оружие на твоих иконографиях. — Ах да, в самом деле! — всплеснула руками Арахна. — Ты ведь ещё не знаешь. — Вы имеете право об этом рассказывать? Даниэль хмыкнул. — Ещё как! Тут нет никаких секретов. Тёмные клерки сейчас наблюдают за всеми удобными для дальней стрельбы точками в Анк-Морпорке. И разумеется, нашим коллегам нужно знать, что высматривать. Это вопрос безопасности города. — И что они высматривают? — Лучевое оружие. — Лучевое? Это как? Даниэль и Арахна рассказали Кервину про устройство оружия, а в конце Даниэль добавил: — Признаться, Брайн не выглядел слишком удивлённым. Сказал, что если естественная призма октивиумного кварца расщепляет свет только на три цвета, почему бы каким-нибудь кристаллам, имеющим в составе октирон, не превращать световую энергию в испепеляющий луч. — И что теперь? — Разведка сообщает, что истанзийские войска двинулись к побережью, а в порту стоят в ожидании корабли. Ветинари планирует диверсию, чтобы ликвидировать лучевые установки. Не удивительно, что он ночами не спит и вымещает плохое настроение на городских чиновниках. Я буквально сегодня видел в коридоре перепуганного до икоты почтмейстера. Мистер Липвиг смылся сразу, как я предложил ему водички. Не знаю, что он там себе про меня понадумал... — Он подумал: мало ли что там в водичке, — произнесла Арахна. — Не ценят благие намерения, ох не ценят! — А про план диверсии вы тоже имеете право говорить? — спросил Кервин. — О самом факте и персонально тебе — да, — сказал Даниэль. — Стукпостук сам предложил мне поделиться, чтобы ты видел плоды своего труда и не нервничал. — Это лестно. — Но сама операция засекречена. Не наш уровень доступа. Кервин, а я же рассказывал тебе, что ниндзя занимались в том числе диверсиями? — Разумеется, — серьёзно кивнул Кервин. — Их боялись, как огня. Ходила молва, что ниндзя владеют магией, а они всего лишь использовали спецэффекты для устрашения и отвлечения внимания. — Это куда лучше магии, — заметила Арахна. — Ткань реальности не страдает. — Правда ниндзя и сами верили во всякие магические действия. Например, они полагали, что особые волшебные шпильки помогут обеспечить им невидимость. — Земля им пухом, — произнес Кервин. — Много глупых смертей. — Ну, это не значит, что ниндзя для маскировки использовали только шпильки и забывали про другие средства. Ты ведь знаешь, что не забывали. А еще они приносили в жертву собак... — Даниэль поднял глаза к потолку. — Ветинари такого точно не одобрил бы. — Однозначно. — Но я так много про ниндзя перечитал, — продолжил Даниэль с прежним оживлением, — что участие в диверсии счёл бы хорошим опытом. При условии, что этот опыт не окажется последним в жизни. — Мда, как-то очень не вовремя меня ранили. — Не расстраивайся. Меня тоже не взяли, хотя я очень просился. Сказали, что я слишком зеленый. — Надо было меньше увлекаться мимикрией под фикус.