***
В комнате я переоделась и отправилась на место тренировки эфиреалов. Там было не так много гришей, видимо, большинство были на лекциях. Остальные с интересом поглядывали на меня. Я столько дней не призывала силу, поэтому не знала, как она себя поведёт. Но стоило мне только дотронуться до потока внутри, как он вспыхнул, поднимаясь и увлекая за собой. Я позволила ему вести меня, при этом расширяя его, напитываясь этой силой. Луч выскользнул из руки и ринулся к поверхности озера, пробегая с дикой скоростью и теряясь вдали. Я подняла другую руку, выпуская второй луч и объединяя их в большой поток. Свет ослепительной волной разливался над тренировочной площадкой, становясь всё мощнее. Источник внутри словно и не пустел, он подпитывался усилителем, многократно расширяясь. Меня охватил восторг, и я не стала останавливаться. Сила пьянила. Мне хотелось дойти до границы, узнать, есть ли она вообще. Если верить книгам, то это самый мощный усилитель из всех. Значит ли это, что я самый сильный гриш? Я резко свела руки вместе и свет хлынул во все стороны, ослепляя присутствующих. Небо загрохотало. Я зажмурилась, но вспышка была такая яркая, что после все равно плясали пятна. Гриши захлопали в ладоши и что-то закричали мне. - Неплохо. Я обернулась и увидела Дарклинга. Он стоял в расстёгнутом черном кафтане и смотрел куда-то мимо меня. Лицо было бледным, глаза немного ввалились. Казалось, он не спал долгое время. - Неплохо? – криво улыбнулась я. – Это более чем… - Каньон решит, - сухо отрезал он. – Как ты себя чувствуешь? - Хорошо. Вижу… ты тоже, - запнулась я. Несмотря на общий вид, я не заметила скованности в его движениях, видимо, рана была неглубокой, и целители быстро справились. - Мы должны выехать через несколько дней. Чем быстрее, тем лучше, - он посмотрел вдаль, туда, где несколько мгновений назад исчезли лучи света. Мои глаза расширились. Тревога начала разливаться по телу, а руки сжались в кулаки. Ногти до боли впивались в ладошки. - Что произошло за это время? Дарклинг несколько ударов сердца молчал. На его лице невозможно было что-то прочитать. А затем он перевёл взгляд на меня. - Все сведения указывают на то, что Фьерда готовит на нас выступление. Возможно, даже вместе с Шуханом. Обороняться с двух фронтов… Мы не можем себе этого позволить. Поэтому нужно показать, кто потеряет от войны больше, - он сдвинул брови, от чего на лбу пролегли две морщинки. Я знала, что этот момент когда-нибудь наступит, и наивно полагала, что буду готова к нему. Но всё оказалось совершенно иначе. Обстоятельства словно перемалывали меня. Я не могла ничего решать, лишь пыталась выжить. За короткое время я пережила несколько покушений. Теперь получила усилитель, хотя саму силу научилась контролировать совсем не давно. И вот мне уже нужно спасать мир. Ставки слишком высоки для той, кто полгода назад рисовал карты и мечтал о лучшем друге. - Но как? Я не знаю, что могу. Мне нужно время, - растерялась я. - Время сейчас – слишком ценный ресурс, которым мы не располагаем. Увы, - усмехнулся Дарклинг. Его кварцевые глаза потемнели. Эта череда событий даже ему давалась нелегко, что уж говорить об остальных. - Но я не знаю, смогу ли… - я замялась. – Смогу ли разрушить каньон. - Это неважно, - Дарклинг подошел и взял мои руки в свои. Так нежно, словно боясь, что они растают. Его аура, которая влекла всех гришей, взывая к глубинной обители силы, так отличалась от этих проявлений, и это ломало мои представления о нём. Запутывало всё больше и больше. Он смотрел на меня и мне казалось, что мир в его глазах обращается в пепел. Чтобы потом возродиться фениксом. По законам малой науки трансформируясь во что-то новое. Быть может, он сам нуждался в этом, но едва ли признался бы. - Неважно, - повторил он. «Почему», - хотелось мне крикнуть, но я не могла. Слова застряли в горле, так и оставаясь дурными мыслями. Я вспомнила разговор с Багрой. А мы ведь так и не обсудили с Дарклингом чистоту его помыслов. Вся эта спешка и двусмысленные ответы снова начали подпитывать подозрения, о которых я успела забыть. Но заговорить об этом сейчас, когда Дарклинг вот так смотрел на меня я просто не решалась. - Мы сможем, ты не одна, - он обнял меня. Я ощутила уже знакомый аромат. Морозное утро. Запах окутывал, заставляя тревогу отступить. И я снова почувствовала, что не одна нуждалась в этих объятиях. В такие моменты мне было всё равно, ложь это или нет. В детстве нам читали сказки, где герой всё преодолевает, в одиночку и храбро, убивает чудовищ и воскрешает товарищей, но реальность – другая. В жизни ты теряешь друзей, близкие умирают и это навсегда. В душе открываются раны, время лечит, но шрамы остаются. И это тоже – навсегда. Женя могла убрать отметины на теле, но шрамы на душе не способен исцелить ни один гриш. И даже в окружении людей, ты остаешься со своими ранами. Один. Ведь никто не знает, что за войну ты ведёшь. Порой силы настолько не равны, что ты погружаешься в пучины отчаяния и беспомощности. Один. И это длится день, месяц, даже год. И когда ты выныриваешь и видишь, что на поверхности сияет солнце, а иллюзии развеиваются, жизнь наполняется новыми красками, которые ты не видел и не мог увидеть, ведь никогда не обратил бы на них внимание, не будь у тебя этих шрамов. Поэтому я ценила мгновения поддержки, какую бы подоплёку они не имели. - Я знаю, - обняла я его в ответ.***
В этот день Багра все-таки открыла дверь. Я сидела в кресле рядом с ней и вдыхала тяжелый воздух, такой непривычный после вечерней свежести. Багра молчала. Казалось, тишина затянулась, но я слишком хорошо знала Багру. - Я видела твое представление сегодня. Дай я погляжу… - потянула она руку ко мне. Я расстегнула рубашку, позволяя ей притронуться к ошейнику. Сила тут же забурлила на поверхности, готовая вырваться ослепляющим лучом. Багра неодобрительно помотала головой. - Вот как значит? Еще и не твоя рука лишила его жизни. Я кивнула, уставившись на свои руки. Свет теперь не только мой. И это опасно. Я не могла надеяться только на силу. - Этого хватит… чтобы уничтожить каньон? – наконец задала я вопрос, который терзал долгое время. Я не ждала однозначного ответа, да и кто мог его дать. Поэтому слова Багры заставили меня вздрогнуть, а по телу пробежали мурашки, словно в хижине подул ледяной ветер. - Оленя недостаточно. Он не единственный.