Хотя многим власть силы кажется самой надёжной вещью на свете, история доказала, что она – самое ненадёжное из достижений человечества.
(С) Эрих Фромм "Искусство любить"
Александр ✦✦✦
Лето цвело буйством красок, навевая мысли об отдыхе, но им нельзя было поддаваться. Только не сейчас. Александр знал простую истину: когда другие расслабляются – нужно работать, и это выведет тебя вперёд. Так он и поступал, не обращая внимания на многое, что было важно остальным. Когда его дети родятся, их нужно обучить и воспитать правильно, чтобы они сразу впитали законы и знания, о которых другие даже не догадываются. Это сократит время до момента становления их могущества, который он стремился приблизить как можно быстрее. То, на что Александр потратил года и столетия, будет доступно им с рождения. Он многое знал о силе и даре, но лишь один человек понимал больше его. Александр стоял в хижине, которую успел позабыть за долгое время, желание возвращаться сюда пропало много лет назад. Наполненная жаром, избушка навевала неприятные воспоминания, порой даже болезненные, заставляя память трескаться от резких слов, брошенных невзначай. Но хуже всего – они всегда достигали цели. Всегда. Александр знал и в этот раз, какие речи услышит, и совсем не желал этого, оправдывая тем, что они были бессмысленными и пустыми. Однако осознание лжи самому себе вступало в схватку с его гордостью и, несмотря на то, что силы были неравны, он не мог предречь исхода этого поединка. Александр не хотел слушать критику в свой адрес. И сейчас, когда стал царём, никто не осмеливался высказывать ему суждения в лицо. Никто, кроме одного человека. Для неё это было неважно и всегда таковым и останется: его сила, статус, возраст. Его мать так и продолжала тренировать гришей, учить их премудростям дара, объясняя тонкости силы и контроля, но сама отказалась от неё. От этого и постарела. И сейчас Александр смотрел на неё, думая о том, что никогда и ни за что не отказался бы от силы, даже если бы остался всего один её источник – скверна. Дар был его основой, его смыслом, тем, что делало его Дарклингом. Поэтому он так и не смог понять, зачем его мать пошла на столь отчаянный шаг, сама лично лишив себя источника, а значит и бессмертия. - У меня будут дети, - сказал Александр, обернувшись. Он смотрел в её лицо, изрезанное морщинами и испытаниями, которые градом выпадали на их долю. И несмотря на столь долгий путь, она сидела здесь, перед ним. Несломленная, умная, стойкая. Гордая, как и он. Александр не знал, что чувствовал к своей матери. Слишком много всего, чтобы думать об этом. Он презирал её за то, что она оставила дар заклинателя Тени, наследницей которого и была. Их было так мало и она решила оставить этот путь, отдавшись участи смертной. Подобно отказникам, которых он ни во что не ставил. Но где-то в глубине души он любил её, всё ещё пытаясь заслужить материнскую любовь, в которой так отчаянно нуждался, но столь же отчаянно не хотел этого признавать. Как бы он не хотел скрыть этого, даже от самого себя, его мать была всё ещё слишком значимой фигурой в его столь огромном, но понятном мире. Слова растаяли в тишине, наполняя хижину странным ожиданием, от которого он не мог избавиться. - Я знаю, - ответила Багра. - А, так она и к тебе приходила? – усмехнулся Александр. – Опять разговоры за моей спиной. Он провёл рукой по волосам, возвращаясь мыслями в привычное русло и чувствуя облегчение. - Ты сам виноват. Что ты сказал ей такого, что она настолько боится за своих детей, раз готова просить защиты даже у меня? Багра пронзила его строгим взглядом зорких глаз. Она слишком хорошо его знала, но он не собирался отчитываться перед ней. - Хочу знать, защиты от кого? – на его губах играла нехорошая улыбка. Она рассмеялась, и он снова почувствовал себя неуютно, даже неуверенно, но не собирался показывать этого. Воля его матери всё ещё была сильна, и порой рядом с ней он забывал, кем являлся, что приобрёл за свою бесконечно долгую жизнь. Он позволял ей взять верх в разговорах, отчитывать его, как глупого мальчишку, который так ничего и не понял в этом мире. Александр ненавидел это состояние всей душой. - Будто ты не знаешь. Иногда они боятся тебя больше, чем хергудов или дрюскелей. - Откуда ты знаешь? – разозлился он. - Я общаюсь с ними каждый день, и все они открыты для меня. Александр замолчал. Об этих словах стоило подумать позже. - Я обещал, что не причиню ей вреда. И своим детям. А своё слово я держу, – раздражённо сказал он. Его возмущало, что все вокруг продолжали видеть в нём чудовище, хотя он ничего плохого не делал. Даже казней в последнее время не было. Однако это клеймо прилипло к нему столь плотно, что он не знал как от него отделаться. - Ты не должен делать из детей инструмент достижения собственных целей. У них своя жизнь. И лучше если она будет далека от кровавых распрей и дворцовых интриг. Это развращает нрав и искажает душу. На тебе это уже сказалось. - Они будут рядом со мной во дворце. И этот вопрос уже решён. Они должны уметь защищаться. И нападать. Поэтому я лично буду учить их. Мне всего лишь нужна пара советов от тебя. - А с ней ты не хочешь это обсудить? С матерью своих детей? – резко спросила Багра. - Она мало что понимает, - устало сказал он. - В даре заклинателя Теней она не понимает ничего, но в чём-то – явно больше твоего. Багра усмехнулась, и Александр нахмурился. - Я сам решу, что у неё спросить. Пусть заботится о детях, у неё это хорошо получится. Большего от неё и не требуется. - Ещё и её потеряешь? И сколько потом будешь ждать? Тысячу лет, две? Мир не простит тебе этого. Эти слова хлестнули его хуже удара плети, снова попадая в цель. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу, как жар хижины стал почти невыносим. - Её – я не потеряю, - резко бросил он. - Про Люду ты также говорил. - Не говори об этом, - прорычал Александр. Он не выдержал, всё же не выдержал. Багра за пару мгновений заставила его погрузиться во все неприятные воспоминания, которые он так усердно пытался забыть. - Тогда научись с ней разговаривать хотя бы по этому вопросу, а не делать вид, будто её мнение ничего не значит. Александр хотел продолжить спор, но сдержался. Он должен быть умнее, сменить тактику, а иначе рискует возненавидеть её ещё больше. - Я сгубила тебя, о чём уже столько жалею. Моё воспитание привело тебя к настоящему моменту. Поэтому я живу так долго, жду, когда кто-нибудь укажет тебе на твои ошибки, поможет исправить их. Люда не смогла, быть может, она справится. Её голос звучал твёрдо, но с нотками грусти. Казалось, его молчание успокоило её, заставило скрыться ту сталь, что сквозила в её голосе. - Я и сам всё понимаю. Я столько сделал для этого мира и Равки. Не напоминай мне о моих грехах. Санкта у нас только одна. И я женюсь на ней после войны. Багра недоверчиво посмотрела на него. - Ты собираешься держать их обеих рядом с собой? – она чуть наклонила голову, и он узнал в этом движении свои повадки. - Не вижу здесь никакой проблемы. Она снова хрипло рассмеялась. - Ни одна женщина не потерпит другую рядом с собой, если речь идёт о мужчине. Зато мужчина очень глупеет, когда речь идёт о женщине. Ты такой же, как и твой отец. - Какой? – спросил он, и угроза прозвучала в этом слове. Его мать никогда не рассказывала об отце, и он готов был на многое, лишь бы выведать хоть что-нибудь о нём. - Поддаёшься тем же чарам, что и он. - Расскажи мне о нём, - Александр резко выдохнул, замерев перед ней. Напряжение и злость в миг испарились, оставляя лишь тоску по невысказанному. - Сегодня я тебе ничего не скажу, - и голос её звучал непреклонно. - Вот как? – усмехнулся он. – После стольких лет, а ты всё молчишь. Похоже, тебе всё ещё есть, что скрывать, да, мама? Её глаза сверкнули, и он понял, что тоже попал в цель. Она забывала, что он – её сын и знал её лучше, чем кто бы то ни было. - Приходи, когда родятся дети. Я расскажу тебе всё, - тихо, но твёрдо сказала она. Александр ничего не ответил, лишь кивнул и покинул хижину. Багра осталась одна со своими мыслями. Она питала чувства к его отцу, но можно ли было назвать их любовью? Она боялась, что эти чувства приведут их к беде. Так уж получалось, что любовь дарклингов ложилась проклятием на тех, кого они любили, но кто-то должен был разорвать этот порочный круг. Багра любила Александра. Всё-таки любила. Всей душой. Но этого было недостаточно. Однако, быть может, её любовь всё же заставит его стать лучше. Любовь той, что носила его детей под сердцем, поневоле связав себя с судьбой её сына.Анастасия ❤❤❤
Я переступила свою гордость, когда Александр вновь позвал меня к себе. Это могли быть наши последние встречи, и я не хотела, чтобы он уехал, ничего не сказав. На душе скреблась тревога, назойливая и слабая, но её питала моя беспомощность. Шуханцы уехали, но я ощущала себя мишенью. И чем больше становился мой живот, тем больше я нуждалась в защите. Дар корпориала был со мной, но на физическую подготовку надеяться было нельзя. Я стояла в комнате Александра в Большом дворце. Он не смотрел на меня, более напряженный, чем обычно, и его настроение передавалось мне, заставляя закрыться. Я не знала, как себя вести, что говорить и стоит ли начинать первой, опасаясь, что он в очередной раз прервёт меня, поэтому просто наблюдала за ним. Как он безмолвно застыл в одной позе, не шелохнувшись ни на йоту, словно превратился в часть этой комнаты. - Я скоро уезжаю, - наконец, промолвил он, подняв на меня тяжёлый взгляд. – И судя по сведениям, которыми я владею, всё затянется на неопределённый срок. Я молчала, скрестив руки на груди и бесстрастно слушая его слова, хотя мне много чего хотелось сказать, но всё это казалось столь незначительным на фоне событий, свидетелями которых мы становились. Истина была лишь в одном – я не желала оставаться во дворце одна. Без звания целителя это место становилось мне чужим. Я была гостьей в своём доме. - Я выделю тебе пару служанок в помощь, чтобы ты не выбиралась из Малого дворца лишний раз. Столица – самое безопасное место, её они не тронут, - он чуть подумал. – Что тебе ещё требуется? Я растерялась. Здесь у нас не было служанок. Ни у кого. Александр сам хотел, чтобы мы жили как простые люди. Каждый обслуживал себя сам, но с его новыми решениями моя жизнь всё больше походила на ту, что я вела у себя дома, будучи дворянкой. - Чтобы ты поскорее закончил войну, - мои губы дрогнули, и голос прозвучал хрипло и неуверенно. Он промолчал, отвернулся, словно ему нечего было сказать. Александр многое не раскрывал мне, слишком многое об этой войне, и эта недосказанность возводила между нами невидимую стену. - Когда я вернусь, поговорим о детях. Я хочу воспитать их созданиями вечности, - его строгий голос не давал мне права на возражение. Александр подошёл ко мне и положил руку на лицо, приподнимая его к себе. Я посмотрела ему в глаза, но не увидела того холода, что сквозил в его голосе. Взгляд серого кварца просил моего ответа, и это удивило меня, ведь мгновение назад его решимость не давала мне и шанса. Я положила ладонь ему на запястье, ощущая тепло его кожи. - Но я не знаю, что это. И никогда не узнаю. Однако я не грустила по этому поводу. - Когда-нибудь я объясню тебе, - искренне и легко улыбнулся он, и эта улыбка озарила его лицо, смягчив и оживив черты. Я тоже улыбнулась в ответ. Робкой улыбкой, желая ободрить его, однако понимала, что его слова прозвучали для меня обычной вежливостью, но верил ли он в них сам? - Я всё равно умру, но они останутся с тобой, - сказала я, опуская взгляд. На миг мне стало грустно. Я ещё не научилась говорить о смерти так же свободно, как он. И не знаю, научусь ли. - Я найду способ продлить тебе жизнь, даже если мне придётся отдать тебе свои плоть и кровь. Моё сердце дрогнуло от осознания того смысла, что он вложил в слова. Я пыталась подавить страх, беспокойно шевелящийся внутри меня и внезапно хватающий острыми когтями сердце, стиснутое, как в клетке, рёбрами. В его словах вновь звучала сталь, леденящая мою душу. Александр умел приказывать миру так, что тот прогибался, выправлялся под его желаниями, словно раскалённое железо в руках кузнеца. Я вспомнила события его прошлого, нашего прошлого. Его необузданная энергия и могущественная сила строили реальность прямо перед ним, и пока мы были частью этой реальности – наши жизни тоже подчинялись его желаниям. Я нисколько не сомневалась в его словах, более того – они внушали мне благоговейный ужас, но вместе с тем я ощущала размах его замыслов. То, что остановило бы других, для него было лишь незначительной преградой, которую он был готов преодолеть во что бы то ни стало. И в этот раз – для меня. - Но я не… не хочу пить твою кровь, - горло саднило, и голос вышел слабым. - Я знаю. Может, тебе и не придётся. Он прижал меня к себе, погладив по голове. Стоя рядом с ним, в его объятиях, и глядя на него снизу вверх, я чувствовала некоторую скованность. Но при этом мной овладело бесконечно тёплое чувство к нему, порождённое, казалось, именно нашим неравенством. Это была любовь подчинённой к своему господину, одно из самых сильных и загадочных человеческих чувств. В тот момент я была готова сделать всё, что он говорит, растворившись в своём чувстве к нему, хоть и понимала, насколько неправильно это может быть. Его преступления против мироздания, против самого бытия человека грозили стать и моими. Но, казалось, правильного и неправильного для меня тогда не существовало. - Нам хватит этого времени вместе, - сказала я, вслушиваясь в тишину вокруг. Я никогда и не думала о себе в таком ключе. О бессмертии и вечности для себя. Более того – они мне были не нужны. Это ломало естественный ход жизни, а я не хотела нарушать законы мироздания, ведь цена за это – несоизмеримо высока. И никто не знает, чем ты заплатишь в очередной раз. Я просто хотела пробыть с Александром столько, сколько нам отмерено. Его глаза на миг вспыхнули серебристыми огнями, быстро потухшими в вечерней мгле. Он показался мне таким далёким и чужим. Наверно, он хотел от меня других слов, другой ответ, который вольётся в русло его рассуждений, однозначно правильных для него, но я ведь обещала быть честной с ним. Я знаю, что разочаровывала его, часто, даже слишком, но я не могла иначе. Это было бы предательством себя. - Я знаю, что ты женишься на Алине, - слабо улыбнулась я, пытаясь перевести тему. - Откуда? – впервые за долгое время я увидела искреннее удивление в его глазах. – Она тебе что-то сказала? - Нет. Я уже слишком хорошо тебя знаю, мы же столько времени вместе, - рассмеялась я. Смех прозвучал неестественно и смущённо. - Я не собираюсь тебя оставлять. Я покачала головой. - Не думаю, что это честно, но я и не прошу тебя об этом. Просто приходи повидаться с детьми почаще. Пусть они растут вместе со всеми в Малом дворце, общаются с другими гришами как обычные дети. А если захочешь сделать их сильными, можешь давать им личные уроки. Они будут рады провести время со своим отцом. Он молчал. - Не думала, что скажу это, но… если ты не сможешь оставить меня в нужный момент, это придётся сделать мне. Пока формально Александр не был связан узами брака, я ещё могла договориться со своей совестью и быть с ним, но после его свадьбы я уже не собиралась переступать через неё. Как бы кто ко мне не относился, во мне ещё остались гордость и честь дворянского рода Орловых. - Знаешь, меня не так часто бросали. Даже в моей долгой жизни, - улыбнулся он. Мне показалось, что в его голосе мелькнула растерянность. - Мне будет о чём вспомнить. Как я сама оставила самого прекрасного и могущественного мужчину Равки. - Равки? Всего мира. - Эй, хватит, - пихнула я его в бок и рассмеялась, в этот раз уже более искренне и весело. В один момент мы резко замолчали, и печаль вновь охватила меня. Но это была лёгкая, даже светлая грусть, которая зимними сумерками накрывала сердце, заставляя вспоминать всё лучшее и ждать грядущей весны. От того, что всё идёт правильно, хоть и не так, как мне бы того хотелось. - Я хочу задать тебе вопрос. Всего один, - он выжидающе посмотрел на меня, погладив по спине. Я вдохнула и замерла, ощущая его задумчивость. Как лёгкость момента обращалась в глубину, и как шутки обретали серьёзность и истину, от которых нельзя было отстраниться. Любое моё слово говорило обо мне больше, чем я бы того хотела, но и промолчать права не было. - Ты говорила, что любишь меня. Любишь, - он замер вместе со мной, и последнее слово, произнесённое из его уст, звучало с толикой сожаления и желания, словно он не определился со своими чувствами. – Но почему тогда ты готова так легко оставить меня? Мне послышались обвинение и обида в его словах, и это дало мне понять, что он совсем не осознавал природу моих чувств. - Легко? – я рассмеялась, ведь ничего иного мне не оставалось. – Нет, отнюдь это нелегко. - Тогда почему? Скажи, - он приподнял моё лицо, заглядывая в глаза. Он правда не знал ответа. Хоть что-то мне было открыто, чего не ведал он. Я видела, как в его антрацитовой бездне рождались мысли одна за другой, как они выпархивали из неё и таились в комнате вокруг нас, оставляя неутихающие сомнения. Идеи проносились одна за другой, такие разные, но сходящиеся в одном – все они были ложью. Просто я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Только Алина могла оградить Александра от него самого, от ошибок, которые он никогда не забудет, и они очередным клеймом лягут на его сердце. - Когда-нибудь ты это поймёшь, - сказала я, опуская взгляд. Мои ресницы затрепетали. Я испугалась, что он будет давить на меня и выпытывать ответ, который не знала, как донести, но он молчал. - Я всё равно буду с вами, - прошептал он, склоняясь ко мне и едва касаясь губами лица. Его рука легла мне на живот, ещё более округлившийся за последнее время. Он стал покрывать поцелуями моё лицо, спускаясь к шее, так мягко, оставляя дыхание на коже, пока из моей груди не вырвался тихий стон удовольствия. Откуда в нём это? После всей его жестокости и ледяной стужи на сердце, откуда в нём эта горячая нежность, которая заставляла мурашки бежать по коже, жаждая его прикосновения? Я хотела ошибаться в нём. И даже это моё желание он исполнил. Человек – слишком глубокое и загадочное существо, чтобы пытаться его предсказать. Эти попытки почти всегда обречены на провал. Нельзя заковать в цепи искренние порывы, которые возвышают нас над серостью жизни, которые не вписываются в понятие выгоды и даже страх смерти не властен над ними, ведь в нас всегда есть нечто большее. Нечто большее, что делает нас Человеком. И Александр доказал, что он – один из нас.❤❤❤
Последняя ночь перед его отъездом. Перед моментом, который изменит мир, разделит его, словно Каньон Равку. Не верилось, что наше время подходило к концу. Мне всегда казалось, что впереди его ещё много, ещё столько поцелуев, объятий и жарких слов, что даже думать об этом не было смысла. Наверно, так всегда и бывает. Конец наступает неожиданно. И человек на пороге медленной смерти сказал бы живым одно: цените время и не откладывайте желания на будущее, ведь наступит ли оно? - Я всё ещё не хочу видеть тебя с другим, - сказал Александр. Он сидел в кресле в кабинете своих покоев в Большом дворце. Рядом стоял бокал с вином. Последний наш разговор растопил лёд в его глазах, и я больше не чувствовала себя неловко рядом с ним. Не думала, что грядущие события в итоге так сблизят нас. Его кафтан лежал в другой комнате. На столе горело несколько свечей, и его фигура, окутанная тусклым светом, казалась частью подвижного сумрака. - Ревнуешь? - усмехнулась я. На мне было серебристое платье, уже не такое скромное, как те, что я носила, гуляя в саду или выбираясь на обед. - Да. - Хорошо. Мне нравится. Его бровь взметнулась вверх, а взгляд стал насмешливым. - Нравится меня мучить? – спросил он. - Ты же знаешь, что центры удовольствия и боли в мозге находятся рядом, очень рядом, - сказала я. Он с интересом посмотрел на меня, долго, словно заметив новые черты, которых раньше не было. - Не будь ты беременна, мы бы уже проверили, насколько рядом. Его глаза блеснули, не то от вина, не то от взметнувшегося огонька свечи, и я вновь ощутила опасность, исходящую от него. - Мы можем сделать это на тебе. - Это целое искусство – превращать боль в удовольствие. И оно мне подвластно. Дар целителя способен ослабить сигналы боли и усилить центры наслаждения в один момент. Это сложно и требует особой концентрации, но при должном усердии – вполне достижимо. Я позволила ему выпить ещё вина, прежде чем подошла к нему. - Тебе нравится, когда я в белом или чёрном? – спросила я, снимая перед ним платье. Волосы рассыпались по плечам за спину. Я осталась в белом белье с красной вышивкой. На шёлковых чулках вокруг бедра были завязаны красные ленточки. - В красном, - сказал он, скользнув взглядом по моему телу и остановив его на груди. – Это же твой цвет. Он протянул мне руку. - Мой?- усмехнулась я, взметнув бровь. – Ты же забрал его у меня. Я посмотрела на него со всем высокомерием, на которое была способна, и отвела взгляд. - Так что мы, наверно, сегодня только почитаем. - Нет, сегодня мы не будем читать, - быстро сказал он, опустив взгляд на мои бёдра. - Почему же? Я думала, тебе нравится, - сказала я, проведя рукой по изгибу бёдер и задержав её на талии. Он проследил за моим движением и, наконец, взглянул мне в глаза. - Я подумаю насчёт твоего цвета, - он чуть сузил глаза, поставив пустой бокал на столик. Я замерла на мгновение, одарив его улыбкой, а затем взяла за руку, и наши пальцы переплелись. Медленно забралась к нему на колени. Он ждал меня. Это ощущалось по его касаниям, долгим и пробуждающим моё тело. Его пальцы перебирали по моей спине, спускаясь к ягодицам и задней стороне бедра. - Быстрее думай, - прошептала я, выдыхая стон ему в губы и теснее прижимаясь к нему. - Ладно, можешь возвращаться к работе. Хоть завтра, если тебе так хочется, целитель, - криво улыбнулся он, опуская взгляд на мои губы и продолжая поглаживать бёдра. - Люблю, когда ты прав, - сказала я, целуя его. Наши губы слились в наслаждении, которое говорило нам, кто мы такие. Души. Влюблённые. - Ты ещё никогда не была красивее, чем сейчас, - сказал он, расстёгивая корсет и положив руку мне на живот. Пламя догорающих свечей заставляло тени скользить по нашим телам, делая движения плавными и нечёткими. Я принялась за его рубашку: пуговицы быстро поддались моим пальцам. Когда я раздела его, он поцеловал меня в ключицу, спускаясь ниже, обводя языком кулон с лебедем. Я убрала волосы за спину, открывая ему грудь. Моё шумное дыхание растворилось в тишине. Он отстранился, посмотрев на меня. Я не стала ждать и скользнула руками к его ремню. Мы поспешно раздевали друг друга. Ласковая и чуть насмешливая улыбка в антрацитовых глазах держала меня в его власти так же крепко, как он держал мои бедра, пока я сидела на его коленях. Его кожа была тёплой, а от прикосновений моё тело оживлялось, прося большего. Я прильнула к его шее, оставляя отметины на белой коже, спускаясь к ключицам, к груди, где билось его сердце, ещё ниже… В комнате раздались его стоны. - Хорошо тебе? – спросила я, поднимаясь к нему. Передо мной был его одурманенный удовольствием взгляд. - Очень, - хрипло сказал он. Я вытащила ремень из его брюк и накинула ему на шею, затянув до самой кожи. - А ты всё никак не уймёшься, - насмешливо сказал он, но противиться не стал. - Давно хотелось, - сказала я, забираясь на него и начиная медленно двигаться, чувствуя, как мышцы расслабляются, какие мы с ним влажные, как наслаждение овладевало мной. Нами обоими. Мои губы соскользнули с поцелуя, и я погрузила его в любовь, следуя за ней сама и подчиняясь ей. Я положила руки ему на плечи, уже быстрее двигаясь на нём, отдаваясь ощущениям, которые захватили моё сознание. Я всё ещё держала его ремень: мнимая власть над ним, которой у меня никогда не будет, но сейчас можно позволить себе больше. Его взгляд чуть прояснился, а мой блуждал по граням блаженства. Он впился пальцами мне в бёдра, не давая двигаться. - Ты мешаешь, дай я, - сказала я, укусив его за губу и сжимая ремень в руке. - Ещё чего, - криво улыбнулся он, начиная двигаться подо мной. Я попыталась ослабить его хватку, подстраиваясь под его ритм. Резкие грубые движения доставляли мне боль, но скоро я уже привыкла к ним. Я обняла его за шею, выдыхая стоны ему в губы, пока мы, наконец, не освободились от этого неистового желания владеть друг другом, погружая души в восторг. Глубокая ночь окутала нас, когда мы, обнажённые телом и душой, сидели в кровати, наслаждаясь тишиной и прохладой. Я обняла его сзади, поцеловав в спину и положив голову ему на плечо. Ради таких моментов стоило жить. Они давали мне больше, чем все наши разговоры. Моменты истины. Моменты любви. Сердце никогда не лжёт. И мы оба знали, что молчание, когда моя рука лежала на его груди, останется для нас обоих более ценным и, несмотря на недопонимание, более истинным, чем холодная равнодушная правда каждого из нас поодиночке. - Я люблю тебя, - тихо сказала я, поглаживая его спину. – Что бы ни случилось… Он замер на миг, но затем его дыхание восстановило свой ритм, спокойный и размеренный. - Ты мне веришь? – спросила я. - Ничего не случится. Его голос звучал так бесцветно, что я не сразу поняла смысл его слов. Я не стала повторять свой вопрос, хоть мне и хотелось услышать его ответ. - Когда приедут земенцы и каэльцы, нам будет проще. Я уже всё продумал. - Не говори о войне сейчас, - сказала я, аккуратно пробегая пальцами по ранкам и залечивая их. Всё же поцарапала его в этот раз. Он обернулся ко мне, целуя в губы и заставляя отклониться на кровать. Я положила руки ему на плечи, прижимая к себе. Долгий поцелуй застыл теплом на моих губах. Александр отстранился, посмотрел на меня. Его глаза мерцали как чёрные жемчужины. Я видела их перед собой, в ночи кажущиеся бездонной тьмой. Зрачок охватывал радужку полностью, окрашивая взгляд чувствами и желанием. - Да, - тихо сказал он. – Я тебе верю. Он склонился и поцеловал мой живот. - И люблю. Я стала гладить его тело, приглашая продолжить эту ночь. Его приглушенное дыхание вело меня, и я отвечала ему в том же ритме, моё желание эхом отзывалось в нём. Страсть соединила нас, объяв прикосновениями, ощущениями и звуками. Мы отражались в глазах друг друга прозрачными образами. И вот, в конце концов, эти чёткие отражения растаяли, слившись и поглотив друг друга. За последнее время Александр раскрыл мне больше подробностей, чем кому бы то ни было. Своё имя, прошлое, свои мысли... такие откровения служат для влюблённых звёздами, по которым они ориентируются в океане желания. А самые яркие из звёзд – это твои печали и разочарования. Твоя боль. Твои страдания - самый ценный дар, какой ты можешь поднести любимому человеку. Печали, о которых он мне поведал, заняли особое место на моем звёздном небосклоне. В спокойной, едва дышащей тишине, заполнившей и затопившей нас после близости тел, не было ни потребностей, ни желаний, ни голода, ни боли - ничего, кроме чистого, невыразимого совершенства любви.Алина 🌞🌞🌞
В скором времени приехали гриши из Нового Зема и Каэлии, мы встретили их искренней радостью. Я снова увидела Лерь’Йаллу и братьев Аль-Тавил. В этот раз гришей прибыло больше, и мы разместили всех в Малом дворце. Наши недомолвки с Александром отошли на второй план, мы больше не говорили о чувствах и общем будущем, но я понимала, что отказаться от его предложения уже не могу. Он долго думал над ним, ждал, пока желание вызреет, когда мы будем готовы. Оба. Для него это важный шаг. Более того – определённой моей части и правда хотелось быть с ним, но я не готова подчиняться всем его приказам и следовать за ним беспрекословно. Особенно пока скверна бьётся в его сердце, влияя на поступки. Он должен прислушиваться к моим словам. Только на условии сотрудничества я готова вновь сблизиться с ним. Александр во многом не понимал меня. Хоть я и делила с ним вечность, но мои взгляды на мир сильно отличались от его представлений. Возможно, мне просто не хватало опыта, но в данный момент я смотрела на вещи иначе. Я не видела в Анастасии препятствие для наших с ним отношений. Ничего кроме сочувствия я к ней не испытывала и при необходимости помогу ей, если она попросит, но Александру всё же нужно прекратить столь близкое общение с ней. За короткий срок мы уже второй раз принимали гостей в Ос Альте, но как же разительно отличались эти встречи. Сейчас все тревоги и волнения растворились, открывая лишь искренний интерес гришей к другим традициям и привычкам. Все общались на равкианском или земенском, а кто – на ломаном каэльском. Этот язык был сложен для нас, и знали его немногие. Мне снова пришлось надеть чёрное. Служанка принесла кафтан, сшитый совсем не давно, с золотистыми узорами в виде лучей и солнца. Он выглядел красиво, почти так же красиво как платья, что дарил мне Александр. Однако я не забыла и про браслет с кольцом, что вручили мне земенцы на празднике. Скромная деталь, которую легко не заметить, но я всё же обратила на них внимание. Равкианцы стояли в тронном зале, встречая лидеров из других стран, и мы вновь были во главе Второй армии. Приветствие, на мой взгляд, получилось даже слишком торжественным, особенно для такого повода, но с другой стороны – это был акт уважения. В этот раз приехали гриши даже из южных колоний, о которых мне доводилось лишь слышать и то немного. Гости Равки поглядывали на нас с интересом, уделяя больше внимания мне, ведь в прошлый раз мой изменённый юрдой-паремом дар, пропитался скверной, чем и удивил всех. Неприятно удивил. Но сейчас мой новый облик сиял той самой добродетелью, которую все от меня ожидали. Мы встретили их тепло и радушно, однако Дарклинг соблюдал все формальности своего положения, каждым движением напоминая, что он царь и самый могущественный гриш Равки. Гриши ехали через Западную Равку, останавливаясь в Ос Керво, и отзывались о городе с воодушевлением. Я незаметно выдохнула, понимая, что Раевский всё ещё на нашей стороне и что будь он с противниками, уже проявил бы себя. Тьма Каньона исчезла и все проехали без проблем, на нашей земле было спокойно, но я знала, что это затишье перед бурей. Мы дали гостям отдохнуть после дальней дороги, и через день они уже сидели с нами в зале военного совета в Малом дворце. Сегодня гришей в нём собралось как никогда много. Были не только лидеры из других стран, но и их помощники, а также тайный совет Дарклинга. Я поняла, что так и не успела лично познакомиться с каждым из них. Александр сидел во главе стола и выглядел собранно и спокойно. Это была другая сдержанность, не похожая на ту, что он проявлял рядом с Макхи. В ней не сквозила скрытая угроза, в любой момент готовая обратиться в нападение. Я снова сидела по правую руку от него и могла видеть тонкости его настроения, тенью мелькающие на холодном лице. Напротив меня находился Никита. Он улыбнулся мне, приветствуя, и я кивнула ему. - Что ж, ещё раз приветствую вас в нашей обители, - начал Александр, обведя всех взглядом, - повод для встречи хоть и неприятный, но я рад вновь видеть вас в Равке. После окончания мы снова соберёмся здесь в полном составе, поэтому давайте приблизим этот момент. Драгоценный момент торжества свободы и здравомыслия. Я внимательно следила за гостями, пытаясь понять, какие чувства охватывали их в этот значимый для всех момент. Мне хотелось пообщаться с ними, но в более свободной и лёгкой обстановке. Надеюсь, такое время действительно представится. Интересно, как они видели Дарклинга, что испытывали к нему, был ли это страх, уважение, симпатия или, может, всё вместе? Пока я разглядывала медноволосых солнечных каэльцев, одетых в зелёные шелка и бархат, я поймала на себе взгляд старшего из братьев Аль-Тавил, Амира. Лёгкая улыбка застыла на его губах. Казалось, он дарил её лишь мне. Я помнила, какой интерес земенцы проявили ко мне, но со временем решила, что это была лишь вежливость, однако похоже это было не так. - Керчия больше не кредитует Равку. Теперь уже официально, - продолжал Александр. – Я полагаю, что это продлится на время войны. Но это уже не так важно, ведь мы с вами знаем, что люди будут убивать за деньги, но умирать за деньги они не будут никогда. Умирают люди за друзей, за веру, за родину, за любимых. Этой войной мы определяем направление развития всего мира. И ставка сейчас – будущее гришей. Александр говорил открыто, не скрывая нашего положения и не приукрашивая перспектив. Никита что-то мимоходом записывал в книге, пока остальные размышляли над словами. Я попыталась посмотреть на Александра глазами наших гостей. Он привык прятать чувства столь глубоко, что даже мне было тяжело распознать их, но несмотря на это я верила ему. Верила даже тогда, когда воспоминания о нашем животрепещущем прошлом врывались в мои мысли, пытаясь сбить с толку. Чувствовал ли он сам эту веру и любовь, о которой говорил, - сложно понять, но он прекрасно осознавал, что для других людей эти чувства играли важную роль. - Правитэл Каэлии хот и находится в торговых соглашениях с Керчией, но нэ будэт участвовать в этой войне. Я нахожусь в его совете и общаюсь с ним лично, так что смочь завэрить, что простых солдат с Каэлии в рядах Фьерды и Шухана вы нэ увидэт, - сказала Лерь’Йалла. Она отбросила длинные волосы за спину, открывая светлое веснушчатое лицо. Оно выглядело почти юным, но зелёные глаза смотрели сурово и слишком прямо, и я сразу увидела в ней лидера. Каэльцы были весёлым и жизнерадостным народом, открытым ко всему новому, принимающим гостей как родных, но обстоятельства и их заставляли вести себя иначе. Лерь’Йалла всё ещё путала некоторые формы слов и произносила звуки твёрдо, но это выглядело забавным. Наш язык для них тоже был непростым. - Как и земенцев, - поднял руку Амир. – Никто не хочет умирать в чужой войне, поэтому прибыли только зовы. Младшие братья посмотрели на него. Все трое земенцев были похожи загорелой кожей и карими глазами, в которых словно бы плескались отблески солнечного света, но черты лица всё же отличались. У Амира была приятная внешность с крупными чертами, которые невольно вызывали доверие, но я старалась быть внимательной и не делать поспешных выводов. Для простых людей эта война – чужая, три далёкие страны с большого континента, готовые уничтожить друг друга. Какое им дело до нас? Противостояние лишь скажется на ценах на еду и ресурсы, а всё остальное им было неважно. И сложно их упрекнуть в равнодушии, однако гриши понимали больше. Если Фьерда и Шухан воплотят свои задумки о будущем людей с даром и уберут Равку как своего главного и единственного противника, то никто им не помешает добраться и до небольших стран через море. Мы принимали основной и сокрушительный удар на себя, а остальные с тревожным интересом наблюдали, как разворачивается эта щекотливая ситуация. Однако если мы проиграем – плохо будет всем, и они тоже это понимали. Поэтому были здесь, в этот трудный момент – с нами. - Они пытались разделить нас не единожды, но мы лишь объединились под гнётом обстоятельств. И сейчас у нас – два фронта. Мы многое обсуждали с вами в переписке. Наши гости из Нового Зема поедут к Шухану в сопровождении Анислава и отрядов заклинателей, - Александр посмотрел на шквального и тот кивнул. – Сердцебиты будут нужны на северном фронте. Мы едем туда с Алиной и каэльскими гришами. Велерад вам расскажет подробности. Раевский с проливными и Никитой будут находиться на западе, но основную нагрузку мы там не ожидаем. Каждый знал определённую часть плана и свою роль в нём. Мы много проработали и продумали, просчитывая нюансы и расхождения на разные случаи, но я чувствовала, что всё будет сложнее, чем предполагал даже он. Однако если нам суждено погибнуть, по крайней мере, мы сделаем это в бою. Я вспомнила о том, что Александр так и не сказал мне, кто предатель, нашёл ли он его или, быть может, всё же ошибся, ведь этот человек так и не выдал себя. Может, подозрительность Дарклинга оказалась столь патологичной, что в этот раз не оправдала себя. Иначе изменник находился прямо здесь, рядом с нами, слишком близко, узнавая все детали замысла, который мы так долго вынашивали. - Мирное время кончилось, - услышала я голос с другого конца стола. – Мы ещё долго будем вспоминать об этом. Это говорил гриш с южных колоний. Они хоть и входили в состав Нового Зема, по факту были автономны и жили отдельной общиной. По внешности они очень походили на земенцев, отличаясь лишь тем, что кожа у них была чуть темнее и рост ниже. - Мирное время, - повторил Александр, задумавшись. – Что такое это мирное время? Вы удивитесь, но это весьма мерзостная вещь, однако не спешите оспаривать моё мнение. Во время войны гибнут тысячи, в мирное время – миллионы. От юрды-парема, голода, собственной глупости. Именно в такое время зарождаются предпосылки для того, что происходит сейчас. Мирное время – это обитель для воров, предателей и дураков. Все лгут друг другу, называя это дипломатией, и копят ресурсы на будущее. Но сейчас всё иначе. Сегодня трудно быть предателем, опасно быть вором и невыгодно быть дураком. Нам повезло, что такое время наступило. Речь Александра была интересной, но мягко говоря, неоднозначной. Я не могла согласиться с ним полностью, всё же предпочитая решать дела мирно, пускай даже с предателями, ворами и дураками, и некоторые наши гости разделяли моё мнение, я видела это по их лицам. Быть может, мой подход – слишком мягкий, что привело бы нас к не меньшей катастрофе, но я бы настояла на своём решении. Может, мир потому и сталкивал нас с Александром, чтобы мы обрели истину, цветком распустившуюся посередине наших мировоззрений. Я знала, что порой нужно проявить силу, даже жёсткость, но не могла определиться с моментом. В то время как Александр прижигал все проблемы необъятной силой, забывая, что иногда всё можно решить много проще. И даже эффективнее. Мы ещё долго сидели в зале военного совета, обсуждая разные моменты военной подготовки, которых оказалось столь много, что у меня просто голова шла кругом. До того Александр не посвящал меня в эти детали. В конце он не забыл сказать о благодарности, которую выразит Равка своим союзникам. И она была весомой, выражалась не только в золоте, но и в дальнейшем сотрудничестве, которая так интересовала всех гришей, собравшихся за единым столом.🌞🌞🌞
Вечером того же дня я решила зайти к Лерь’Йалле, поговорить по душам, а не как союзники на войне. В последний приезд каэльцев в Равку мы встретились с ней в рукопашном бою в старом амбаре, и она победила меня. Я всё ещё помнила, какой сильный у неё удар и как она протянула мне руку. Выяснилось, что у нас много общего во взглядах на мир, и после этого мы неплохо сдружились. Я доверяла ей больше чем земенцам, не чувствуя скрытых подтекстов в наших разговорах. Она встретила меня тёплой улыбкой. Я передала ей сведения, которые просил рассказать Дарклинг, а после мы беседовали о её стране. И о наших жизнях. Я планировала посетить Каэлию, когда всё закончится. Там находились святыни, на которые мне хотелось взглянуть. Корни некоторых гришей в древности уходили именно туда. Быть может, в Каэлии найдутся ответы и на мои вопросы – истоки моего рода, семьи, заклинателей Солнца. На следующий день я зашла к братьям Аль-Тавил. Вернее, к старшему из них – Амиру. Дарклинг просил передать сведения и для него. Как я поняла из обрывков информации, земенцы что-то разрабатывали для границы с Шуханом, но как это будет применяться, я не знала. Александр либо не доверял мне, либо счёл, что это ненужно. После обсуждения дел я также задержалась спросить пару вопросов о Новом Земе. Мне бы хотелось, чтобы братья Аль-Тавил сопроводили меня в познавательном путешествии по своей земле. - Алина, - сказал Амир, когда я уже встала, чтобы уходить. – Вы выглядите ещё лучше, чем в нашу первую встречу. Признаюсь, я поражён вашей красотой, но не только ей. Ваш внутренний свет теперь стал виден всем нам. У Амира было приятное открытое лицо. И его красота складывалась не просто из отдельных привлекательных черт - большого лба, выразительных с золотинкой карих глаз, прямого носа, улыбающегося рта и крепкого подбородка, - это было лицо человека, довольного своей жизнью. Я невольно осознала, сколь же сильно его красота отличалась от той, что обладал Александр, от его тонких губ, которые, казалось, не умели улыбаться, и холодных антрацитовых глаз, смотрящих в самую душу. Александр ограничивал себя. Во всём. И также строг был к другим, не позволяя ничего лишнего. Конечно, это сделало из гришей непобедимую Вторую армию, но порой все были как на иголках, а это выматывало. В то время как рядом с Амиром можно было выдохнуть и предаться спокойным разговорам, от которых на душе становилось тепло. Амир был одет в светлую льняную рубашку и тёмные брюки. На шее была цепочка из жёлтого и белого золота, которая терялась в вырезе одежды, вероятно, с кулоном. Он внимательно посмотрел на меня, и я не могла разгадать его взгляд. Казалось, его глаза всегда улыбались, даже если губы говорили о другом. Он вёл себя непринуждённо, что позволяло и мне не чувствовать себя неловко. Мы были словно давние знакомые, которые встретились за чашечкой чая, а я всё думала о том, не слишком ли быстро мы сблизились. - Благодарю, - улыбнулась я. Со временем я научилась принимать комплименты и больше не краснела, как маленькая девочка, которая никогда не слышала похвалы от родителей, ведь у неё их попросту не было. Тот самый внутренний свет, о котором говорил Амир, придавал мне уверенности, и теперь они чувствовали его. - И вы носите моё кольцо. И браслет Салмана. Я приятно удивлён. На это я и рассчитывала. - Это чудесный подарок. Я иногда надеваю их, когда хочу вспомнить солнечный Новый Зем. Мне показалось, что он хотел сказать что-то ещё, но вместо этого между нами воцарилась тишина, весьма многозначительная и даже неловкая. - Алина, как я понял, вы собираетесь приехать к нам после всего, - сказал он. Его живые глаза лукавили сейчас, и я пыталась понять где. - Да, мне бы очень хотелось посетить вашу страну. И я буду рада, если вы сопроводите меня в этой поездке. Он улыбнулся и кивнул, словно ждал подобных слов. - Вы можете приезжать, когда вам вздумается, - тепло ответил он. - Быть может, даже останетесь насовсем. Конечно, если вам того захочется. Его предложение содержало немой вопрос, который поразил меня до глубины души. - Это очень… смелое предложение, - рассмеялась я, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, что возникло мгновение назад. - Не волнуйтесь, вам не будет скучно. Я не оставлю вас одну. Надеюсь, Александр не продал меня земенцам в обмен на помощь в войне. - А вы не думаете, что я с Дарклингом? – спросила я, прямо глядя ему в глаза. Он провёл рукой по шее, и я, наконец, увидела, какой кулон был на золотой цепочке. Солнце с восемью лучами. Мне стоило спросить его об этом. - А вы с ним? – всё с той же улыбкой спросил Амир. Я промолчала. Наши отношения с Александром всё ещё были неоднозначными, и я не хотела говорить об этом с чужими людьми. - В любом случае он не одобрит моего отъезда насовсем, но на короткий срок я вполне смогу погостить у вас. Он мягко, но уверенно взял меня за руку, погладил по тыльной стороне ладони, затем поднёс пальцы к губам и поцеловал. Я замерла, понимая, сколь сильно его прикосновения отличаются от тех, что были мне хорошо знакомы. Мне было приятно внимание Амира, но пока оно не переходило разумные пределы. Однако глядя в его по-лисьи хитрые глаза, я понимала, что он никогда не пойдёт на такой глупый шаг, как грубость или сила в отношениях с женщиной. Он всё сделает иначе. Так, что женщина сама придёт к нему. - Я буду ждать, - сказал он, ещё раз погладив мою ладонь. Я кивнула и поспешила уйти.🌞🌞🌞
Мы готовились к отъезду, но встреча с Амиром всё никак не оставляла моих мыслей. Я думала, что за столь долгий срок он не вспомнит о своей симпатии ко мне, но он не забыл. Это и радовало, и огорчало. Он всё ещё был загадкой для меня, несмотря на живую теплоту и улыбчивость. Я даже не думала, чтобы быть с кем-то. Так или иначе, моей судьбой был Александр. Счастливой или горькой – другой вопрос, но лишь он способен разделить мой путь, бремя вечности, бремя правления, привнося в него полноту жизни. Однако рок, неумолимый и злой, сгущался над нами. Капризная судьба поставила его и смерть на двух концах нашего пути, с высоты недостижимого трона взирая на тех, с кем играла все эти годы. Она бросила нашу жизнь в пустоту времени, чтобы та катилась без основания и смысла, но мы противились, как могли. Все сердечные дела стоило позабыть до конца войны. Сейчас у нас была одна задача – выжить. Я стояла в комнате Александра в Малом дворце, чувствуя, как немели от напряжения пальцы. Это был последний день перед отъездом, и на сердце у меня было неспокойно. - Алина, хорошо выглядишь, - улыбнулся он, приветствуя меня. – Не думал, что война тебе к лицу. - Александр, я… я… Слово застряло в моём горле. Я просто не могла произнести его. Как будто оно имело особую власть надо мной, стоило только ему сорваться с уст. Однако Александр в очередной раз доказал, что знал меня, и не просто знал, а чувствовал. - Ты боишься, - сказал он. Не вопрос – утверждение звучало так буднично и просто, что я сама поразилась тому, что глупый страх перед самим словом владел мной последнее мгновение. - Да, - кивнула я. – Боюсь. - Но скажи мне – в чём сила солнца? Он не выглядел удивлённым, тем более – обескураженным. Однако мне не хотелось сейчас вдаваться в пространные рассуждения, я была к этому не готова, но Александр произнёс эти слова не просто так и главное – в этот миг он видел меня насквозь, и я позволила ему вести меня в закоулки сознания. - Оно светит всем одинаково. - Не только. Главное – оно не боится заглянуть во тьму. Да, он был прав. Александр часто говорил мне об одном и том же разными словами. И все эти знания я могла использовать против него, но он не переставал делиться ими со мной. А теперь настал черёд применить их против наших врагов. Я благодарно улыбнулась ему. - Алина, - он медленно подошёл ко мне. – Победит тот, у кого есть вера и воля. У меня есть воля, у тебя – вера. Он взял в руки моё лицо, внимательно смотря в мои глаза. - Всё это было предначертано много веков назад. Наша победа и воссоединение на троне. Дуальность. Мы с тобой – её воплощение. Но чтобы скрепить дуальность, нам нужна любовь. Однако наши чувства сейчас слишком противоречивы, чтобы… - Я думала ты не веришь, - я накрыла его ладонь своею, убирая от лица. Он прямо смотрел мне в глаза, и я поняла, что готова выдержать взгляд серого кварца. - Мне всё равно, кем это предсказано, я и сам могу прорицать, ведь лучший способ предсказать будущее – создать его. И я создам. Мы создадим. Алина, мы с тобой изменим этот мир. И как ты правильно сказала, я не верю в богов, но главное, что веришь – ты. Александр подтвердил то, что волновало меня больше всего. Он не верил в Творца, в его помощь, его напутствие, его Свет, который был во всех нас, поэтому обращался к скверне. Это меня и тревожило. Не наш конец или конец мира, а нечто худшее. Обращение к извращённому источнику, который поглотит всех нас, без права на возвращение. - Макхи самоуверенна. Можно сыграть на этом. Подкинь ей пару идей для плана, только не напрямую, она не глупа. Подожди, пока она проглотит наживку, а затем встань на её место и подумай, как она поступит. Обычно исходов не так уж много и переиграть их не составляет большого труда. Александр отпустил меня и отошёл в сторону, погружаясь в свои размышления. Я смотрела на его фигуру, вспоминая наш недавний разговор с Амиром. - Слишком рискованно, - сказала я. – Слишком много допущений. - Без больших рисков нет больших побед, - сказал он. - Я думала, ты не склонен вверять жизнь прихотям фортуны, - наконец, улыбнулась я. - Алина, ты помнишь, о чём я говорил тебе? – он посмотрел на меня, чуть сузив глаза. Внимательно, пристально. О, да, я помнила. Сценарий, который не должен воплотиться. В случае нашего поражения Александр хотел использовать мою силу и уничтожить мир. Но я должна не допустить этого. Любыми способами. Даже если мне придётся вновь погибнуть, остановив скверну ценой своей жизни. - Мы справимся, - сказала я. Александр повернулся ко мне, вновь приблизился. - Алина, если тебе нужен усилитель… - он так посмотрел на мою шею, словно хотел вновь заковать меня в очередную безделушку. Я сбросила это наваждение и попыталась освободить своё сердце от венка из колючек, которым обвил его Александр своими словами. - Нет, не нужен, но если ты будешь держать меня за руку, мне будет приятно, - улыбнулась я и скользнула пальцами в его ладонь. Он поймал их. Я видела, сколько всего плескалось в его глазах – надежд, чаяний, стремлений. Но не страха. Вера была не только у меня. Александр был верен себе, и это было хорошей основой для чего-то большего. Я ощутила, как зов его дара возникал в моей крови, лёгкой прохладой убивая ненужные волнения и наполняя спокойствием, совсем не приметным. Я могла бы упустить его из виду, но была слишком сосредоточена на своих ощущениях. Он чувствовал меня, и сейчас я была ему благодарна.