Монстр

Олег касается Сережи так, словно тот может рассыпаться. Проводит пальцами по ребрам, слишком выпирающим. Сережа худой, Олегу всегда хочется его накормить, хотя он и понимает, что это ничего не изменит. Сережа такой, какой есть. Его не изменит ничто. Кожа слишком бледная, ключицы острые, а волосы настолько яркие, что ослепляют. Смотреть на Сережу долго невозможно, потому что страшно ослепнуть. Не смотреть на Сережу невозможно, потому что страшно потерять. Олег каждый раз опасается, что Сережа — это просто мираж. Что он выдумал Сережу, потому что быть настолько прекрасным невозможно. Рядом с Сережей Олег чувствует себя грубым и неотесанным. Кажется, что столь грубыми пальцами прикасаться к такой нежной коже — преступление. Но Сережа лишь улыбается, дотрагивается ладонью до пальцев Олега, а затем тянет ближе к себе. Сережа прячется в объятиях Олега, прижимается к нему спиной, сворачивается в позу эмбриона. Сережа пытается спрятаться. Олег хочет лишь одного — спрятать. — Обещай, что не уйдешь. — Сережа выдыхает эти слова прямо в губы Олега, а потом целует, словно боится, что Олег ответит не то, что Сережа хочет услышать. Олег не понимает, как от Сережи можно уйти. Он отвечает на поцелуй, прижимает Сережу к себе крепко, но бережно. Он боится сломать его, как ломали многие до него. Ему хочется найти каждого, кто посмел неосторожно касаться Сережи. Каждого, кто оставлял синяки на бледной коже. — Я же здесь. — Олег все-таки отрывается от губ Сережи, чтобы сказать самое главное. Он здесь, всегда будет здесь. Он будет касаться Сережи с такой нежностью, на которую только способен. Он будет разбивать лица тем, кто посмеет сказать в его сторону плохое слово. Олег здесь, он никогда не оставит. — Пока здесь, — отвечает Сережа, закрывает глаза и снова тянется за поцелуем. Олегу хочется возражать, убеждать, что он будет всегда, но вместо этого он снова отвечает на поцелуй, скользит пальцами под футболку Сережи, чтобы снова прикасаться к нему. Это все, что ему необходимо. Как Сережа может в этом сомневаться? Разве Олег не доказал преданность? Разве не готов пойти на все ради того, чтобы Сережа просто позволил быть рядом. Сережа стягивает с Олега футболку, прикасается к нему, тянет ближе, словно пытается раствориться целиком и полностью. Олег отвечает, раздевает бережно, покрывает поцелуями. Олег берет Сережу так, словно он — самая величайшая ценность на свете. — Рядом… С тобой… Всегда. — Олег выдыхает это, игнорирует слезы Сережи, потому что не понимает, отчего он плачет. Олег любит Сережу, знает, что никогда и никому не позволит обидеть Сережу — даже самому себе. Олег всегда нежен и осторожен. — Не уходи. Не оставляй. — Сережа снова всхлипывает, утыкается Олегу в плечо и кончает. Олегу нравится, как Сережа кончает. Ему нравится, как он обхватывает его ногами, прижимая как можно ближе к себе. Олег не понимает, почему Сережа плачет, ведь он всегда рядом. Всегда. Сережа приходит в себя в смирительной рубашке на полу клетки, которую по ошибке называют палатой. Сережа слышит смех Птицы, а еще до сих пор чувствует прикосновения Олега на коже. Он до сих пор слышит его мысли. Он чувствует, как слезы текут по лицу. — Пожалуйста, — шепчет Сережа, — умоляю. Он готов пережить все что угодно, готов чувствовать, как Птица ломает его сознание. Он готов быть всего лишь телом для того, кого создал сам. Единственное, к чему Сережа не готов: видеть, как Олег любит его. Он не хочет больше этой пытки, ведь лучше бы Олег оставался убийцей, тогда не было бы так больно. — Он мертв. Мертв. Мертв. — Птица снова смеется, а настоящие воспоминания возвращаются. Всегда буду с тобой. Всегда. Всегда. Сережа плачет. Олег не понимает почему. Птица смеется. Эта самая лучшая пытка из всех. Кто знал, что светлые воспоминания ломают быстрее.