Монстр

Сережа рисует кровь. Красные разводы ложатся на бумагу штрих за штрихом, из них очень быстро начинает проступать лицо Олега. Того самого, которого он безжалостно убил. Один удар ножом в живот. Кровь на руках, пустой, непонимающий взгляд Олега. — Я же не был убийцей. — Зато я был, — смеется Птица, рвет оковы, стягивающие крылья и вырывается наружу, чтобы снова обнять Сережу. — Ты принадлежишь мне, — шепчет Птица, а Сережа продолжает рисовать кровь. Кровь снова и снова складывается в образ Олега. Сережа всхлипывает, вытирает слезы рукавом кофты, скорее всего, пачкает лицо красной краской, но ему все равно. — Как думаешь, какой была его кровь на вкус? — Птица садится на стол, проводит пальцами по рисунку, смазывает черты Олега. Ему мало убить Олега, нужно вычеркнуть его из памяти Сережи, забрать последнее, что ему дорого. Сережа трясет головой, игнорирует Птицу и снова выводит красной краской черты лица Олега. Сережа запрещает себе забывать, у него нет на это права. Олег жив, пока Сережа помнит о нем. Олег жив. Мертв. Птица соскакивает со стола, выхватывает рисунок из дрожащих пальцев Сережи и рвет его на мелкие кусочки. — Он мертв. Мертв. Мертв. У тебя есть только я. Я твоя единственная надежда. — Он жив. Он не мог умереть, не мог бросить меня с тобой. Олег любит меня. — Сережа садится на пол, складывает разорванный рисунок, восстанавливает образ Олега из кусочков, из осколков памяти. Он пытается вспомнить своего Олега, а не того, что подсовывал ему Птица. — Это я убийца. Я, а не он. Ты — убийца. — Он вскидывает взгляд полный ярости и сверлит им Птицу. — Ты убил его. И я никогда тебя не прощу. Птица скалится, ему хочется ударить Сережу, но рядом снова оказывается Олег. Забирает разорванный рисунок из рук Сережи, мягко гладит его пальцы своими, обнимает и что-то ласково шепчет на ухо. — Ты здесь? — Сережа расслабляется, льнет к Олегу. — Ты жив? Я не убил тебя? Это был сон? — Я здесь, здесь. — Олег немного отстраняется, а затем целует Сережины щеки, стирает слезы губами, пытается словно забрать его боль, безумие себе. Он снова приходит, чтобы защитить. Теперь у Сережи более жестокие мучители, но когда Олег не справлялся хоть с чем-то? Сережа сжимает его запястья. Олег здесь. Сережа это точно знает. Птица бьет крыльями и шипит, но он не может достать Сережу, Олег ему не позволит.

***

— Останься. — Сережа цепляется за руку Олега и тянет его обратно. — Я всегда здесь. — Олег кивает на кресло, в котором спит по ночам, охраняя покой Сережи. — Нет. Совсем здесь. — Сережа тянет Олега обратно на кровать и тот остается. Сережа устраивает голову на его груди. В объятиях Олега тепло и спокойно. Сережа гладит пальцами его грудь, прижимается так крепко, как только может. — Я совсем здесь, — Олег отвечает невпопад, проводит пальцами по волосам. Сереже кажется, что Олегу нравится к нему прикасаться, но он всегда так осторожен, словно боится что-то испортить. — Навсегда? — Сережа поднимает глаза и смотрит на Олега, но ответить не дает, а тянется к его губам. Прижимается осторожно и нерешительно, боясь, что его оттолкнут. Олег ведь столько вытерпел из-за него. Олег отвечает на поцелуй. В нем столько нежности и горечи, что Сереже хочется плакать, но он сдерживается, потому что сейчас не время и не место. Потому что сейчас нет Птицы, сейчас они с Олегом одни. Совсем одни. Олег целует Сережу, и ему кажется, что вот теперь все точно будет хорошо. Птица скребется, пытается порвать путы, стянувшиеся еще сильнее. У него не выходит, но сдаваться Птица не собирается. Пусть думают, что все хорошо. Это еще не победа, а только небольшая передышка.